Текст книги "Дед Мороз в личное пользование (СИ)"

Автор книги: ITN-997

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Не-е-ет. Ему плохо, Тимофей Ильич. Во-первых, он вчера с кем-то поссорился, а теперь сильно жалеет. А во-вторых, ваша секретут… сорри, секретарша всем говорит, что он карьеру не тем местом делает.

– Я думал, он её головой делает.

– Естественно, – поддакнул я, и наябедничал. – А Алка говорит, что задницей.

– Что? – у Морозова чуть глаза не выпали.

– Алка всем говорит, что Вадим с вами спит из-за карьеры, – добил я Морозова. Он даже зубами заскрипел. Не видать тебе, дорогая Аллочка, новогодней премии, как собственных ушей.

– Не спит, – процедил Морозов сквозь плотно сжатые губы.

– Вот потому он и напился, – сдал я друга. Морозов сначала резко втянул воздух, потом медленно выдохнул. Вадим в этот момент цапнул его за воротник шубы и притянул к себе.

– Дедушка Мороз, а почему у Вас такие знакомые глазки? – я чуть не заржал. Он бы ещё спросил, почему у него такие большие зубки. Красная Шапочка, блин. Морозов хлопнул ресницами и улыбнулся плотоядно.

– Его бы домой отвезти, Тимофей Ильич, – жалобно встрял я.

– Грузи в машину эти дрова, – скомандовал шеф, пытаясь отцепить Вадима от своей шубы, но не тут-то было. Отцепляться он не хотел. Кое-как мы усадили-таки его в машину. Вадим притянул Морозова к себе и, глядя в глаза, выдал:

– Дед Мороз, я это… хочу тебя…

– Чего? – офигел, видимо, от счастья Морозов.

– Я хочу тебя… Спросить хочу. А куда мы ехать собираемся?

– На Север. Зимовать, птица моя, – ответил ему Морозов, и теперь офигел уже я, а шеф, наконец-то, отцепил лапки Снегирёва от воротника и обернулся ко мне. – Самсонов, Вас подвезти?

– Нет. Мне в другую сторону. Я пил меньше, так что в порядке. Почти, – Морозов внимательно посмотрел на меня, облегчённо вздохнул и быстренько уехал, весело мигнув фарами.

Я, вообще-то, не так уж и пьян, как пытался казаться перед Морозовым. Трезвым шефу я такой бред бы не нёс, зато благодаря этому, сдал друга в хорошие руки. Можно даже сказать, жаждущие получить сей подарок руки. Обычно Дед Мороз дарит подарки, а в этот раз всё наоборот. Думаю, он, в смысле Снегирёв, мне ещё и спасибо скажет, когда проспится. Я улыбнулся и, натянув капюшон куртки на голову, зашагал обратно в кафе, где присмотрел себе компанию на вечер, а может, и на всю жизнь.

POV Тимофей.

Моё чудо угомонилось и мирно сопело на пассажирском сидении. Я сосредоточенно вёл машину и время от времени поглядывал на него: забавный, взъерошенный и пьяный в стельку. За три года я впервые видел его таким. Даже на новогодних корпоративах Снегирёв не позволял себе такого безобразия. Как же мне хотелось взять его закадычного дружка Самсонова, и вытрясти из него все подробности. Но нельзя. Придётся дождаться, когда Вадим протрезвеет и устроить допрос с пристрастием. Я намеренно не повёз его к нему домой. Хватит бегать уже друг от друга. Когда вчера, после нашего снёсшего мне крышу поцелуя, и скорее всего не только мне, я успокоился, подумал и решил, что поспешил с выводами. Вадим ответил мне, страстно, с душой. Сопротивление было лишь несколько первых секунд, а потом… Мне совершенно не хотелось останавливаться. Я забыл, что мы в офисе, что даже в мой кабинет может кто-нибудь заглянуть, к примеру, вездесущая Аллочка. Пару месяцев назад пришлось откровенно ей сказать, что я не по девушкам. Это и не было особой тайной, родители давно знали про мой вполне осознанный выбор, друзья у меня есть, а всем остальным до этого дела нет. В большом бизнесе имеет значение сколько дохода ты приносишь, а не с кем ты спишь. Если кому-то не по вкусу, ищите себе другого делового партнёра, а на мой век хватит адекватных деловых людей. После нашего с ней разговора девушка успокоилась, перестала делать мне завуалированные намёки, и открыто флиртовать. Я вздохнул с облегчением.

Вадим Снегирёв. Я три года был просто наблюдателем, не собираясь делать ни единого шага, чтобы сблизиться с ним. Хотя многое о нём знал. Просто не мог удержаться, вспоминая его глаза, которые часто наблюдали за мной с неподдельным интересом, его смущение, когда я ловил эти взгляды. И заметил, что больше ни за кем он так не следил, и мне это льстило, интриговало. Я потихоньку начал расспрашивать Аристарха Георгиевича о Вадиме. Тот нахваливал Снегирёва, своего ученика и подчинённого, а я, исподтишка, задавал вопросы о личных его качествах, а не только о деловых. Моего бывшего тестя провести трудно, почти невозможно. Он ничем не показал мне, что понял причины моего интереса. Постепенно я узнавал о Вадиме всё больше: о его дружбе с Михаилом Самсоновым, о том, что Вадим желанная цель для многих наших молодых сотрудниц, но романов на работе не заводит, о том, что давно уже живёт один, и никого у него в городе из близких людей нет. Этот парень был мне интересен, но он был натуралом по всем признакам, и я решил для себя держаться от него подальше. Но эти его взгляды и смущение… Они не давали мне выбросить Вадима из головы. Я даже не заметил, как полгода назад завёл роман с парнем, очень похожим внешне на Вадима. Игорь был моей ошибкой. В отличие от оригинала, эта копия даже не думала устраиваться на работу, делать карьеру, становиться самостоятельной единицей. Довольно скоро я понял, что Игорь профессиональный содержанец, и кроме меня у него был кто-то ещё. Он был обаятелен, мил и весел, всем своим видом уверял, что влюблён, а я позволял себя обманывать. Игорь маниакально заботился о своём здоровье, и секс с ним меня устраивал. В последнее время парень стал невыносим, особенно после случайной встречи с Вадимом в супермаркете. Игорь стал настаивать на переезде ко мне, и в конце концов мне пришлось с ним объясниться. Я сказал, что всё о нём знаю, и хочу разорвать эту связь. Мальчику не откажешь в уме. Одного взгляда на Вадима ему хватило, чтобы понять истинную причину своей неудачи. К этому времени лёд тронулся, и Снегирёв, неожиданно для меня, стал проявлять инициативу. Правда, немного странную и забавную местами, но довольно красноречивую. Его дефиле в мокрой рубашке чуть не вынесло мне мозг, заставив почти позабыть о работе. Я даже был благодарен Аллочке, что она уронила чашки на Вадима, дав мне возможность рассмотреть его во всей красе: в меру подкачанное тело с длинными стройными ногами, сильными руками, чётким прессом, узкими бёдрами и широкими плечами. Вид сзади, когда он потянулся за джинсами, чуть не заставил наброситься на него. А эти его серо-стальные глаза с длинными густыми тёмными ресницами, густые брови и пепельные волосы, в которые так хотелось запустить пальцы, часто снились мне по ночам.

Когда я тащил полубесчувственное тельце к себе в квартиру, то всё ещё сомневался: уложить Вадима спать, или привести в чувство и переспать с ним, наконец. Но… Жизнь решила всё сама, или избыток алкоголя в крови одного отдельно взятого индивида.

========== Глава 11. ==========

POV Вадим.

Меня куда-то тащил Дед Мороз, подозрительно похожий на моего шефа. Но вот с какого перепугу Морозову разгуливать в маскарадном костюме по улицам города? А куда же он меня притащил? Мысли о сопротивлении мне даже в голову не приходили, напрочь вытесненные любопытством. Когда я перепью, со мной всегда так. То есть, вечно тянет на авантюры. В голове полный кавардак, в желудке подозрительно плещется водка. Я в основном пил, хоть Мишка постоянно напоминал, что закусывать тоже надо. Добрый Дедушка Мороз приволок меня, видимо, к себе в избушку. А ничего так, судя по коридору жилище весьма просторно. Пыхтя и сопя, стащил с меня куртку и ботинки, перед этим прислонив к стене. Затем, вздохнув с чувством выполненного долга, он снял сначала шапку с париком, а затем бороду. Я хмыкнул. Это всё же оказался Тимофей Ильич собственной персоной. Значит, всё-таки не все мозги ты пропил, Снегирёв. Что-то ещё осталось. И это что-то упорно намекает, что пора найти белого фаянсового друга. Я попытался отлепиться от стены, и пол предательски закачался. Снимавший шубу Морозов, шустрый какой, успел меня поймать, и прислонить обратно. Это он зря, мне надо в кабинет раздумий. Я опять сделал попытку быть самостоятельным, и у меня почти получилось. Сделал пару шагов, огляделся. Рядом виднелась дверь. Наверное, мне туда. У-у, штормит–то как. Меня опять поймали.

– И куда же ты идёшь? – спросил знакомый голос у моего уха.

– Туда, – я ткнул пальцем в выбранную наугад дверь. Морозов вздохнул, и потащил меня в нужном направлении. Весьма вовремя.

У моей заботливой няньки хватило деликатности оставить меня одного. Обниматься с унитазом в присутствии шефа было как-то не комильфо, ну совсем. Мозги слегка прочистились, и мелькнул вопрос в моей пьяной голове: зачем он притащил меня к себе домой? Ко мне же было ближе. Значит, у него есть на меня планы. И что делать? Трезветь, мать твою, Снегирёв. Ты же не хочешь испытать первые прелести мужской любви в коматозном состоянии. Я хочу это помнить. Тем более, есть большая вероятность, что это будет единственный раз. Стащил с плеч пиджак, выбросил куда-то галстук, следом исчезла рубашка. Вообще-то я собирался засунуть под кран только голову, но потом подумал, что если трезветь, то основательно. Решительно, танцуя, как больная на голову мартышка, стащил с себя брюки вместе с бельём, потом зачем-то снял часы с руки, и аккуратно положил на раковину. Забрался в душевую кабину, и включил холодную воду. Через пару минут у меня зубы стучали чечётку, но я упорно торчал под душем. Видимо, решив проверить, не склеил ли я ласты возле белого друга, в ванную вошёл Морозов. Заметив мою голую тушку, скорее всего, сильно посиневшую, шеф ринулся меня вытаскивать.

– Ну, что мне с тобой делать, птица-снегирь моя, – пробормотал Тимофей, вытирая меня пушистым полотенцем. – Вот зачем было под холодную воду лезть?

– Я т-тр-резвел, – попытался отобрать у него тёпленькое полотенце, не отдал. Отбросил его в сторону, и тут же укутал меня в большой мягкий халат. Какое счастье привалило.

– И как? Уже готов сбежать?

– П-почти в но-о-орме. А с-сбег-гать обяз-з-зательно? – наивно похлопал ресницами, при этом стуча зубами. Тимофей замер на мгновение, переваривая мой ответ.

– То есть, сбегать ты не хочешь. А что хочешь?

– Тебя?

– А здесь есть кто-то ещё? – ехидно уточнил хозяин квартиры, и притянул меня к себе за шею, поцеловал. Я переступил с ноги на ногу, и замычал в горячие губы. – Ну, что опять, Вадим?

– Я замёрз, я голый, я в кровать хочу, с большой горячей грелкой на всё тело. Ты будешь моей грелкой? – у него такие завораживающие глаза, когда он возбуждён. А уж это я точно знаю, просто-таки чувствую сквозь ткань халата. И зачем одевал, всё равно снимать придётся. Хорошо быть пьяным и смелым. Можно потом отвертеться… Хотя говорят же, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Посмотрел на Морозова. Не-ет. У этого не отвертишься.

Тимофей засмеялся, взял меня за руку, и потащил вглубь просторной квартиры. Везде был полумрак, только маленькие лампочки светились где-то под потолком в коридоре, толком ничего не рассмотреть, да, если честно, мне по барабану сейчас. Мне не до экскурсий. У меня по плану соблазнение Деда Мороза. Мой самоуверенный сексуальный раздражитель тащил меня по лабиринту своей квартиры, а я пытался вспомнить, что дальше-то делать. Давным давно я изучал этот щекотливый для себя вопрос, и опыт со случайными отвязными подружками у меня был. Но то были подружки, а это я сам. В конце концов, когда мы добрались до спальни, я решил, что Морозову опыта не занимать, вот пусть и рулит.

Свою мокрую после вытаскивания меня из-под душа рубашку Тимофей сбросил ещё в ванной. Я вновь, как тогда в его кабинете, залип на кубиках идеального пресса, на мускулах, перекатывавшихся под смуглой гладкой кожей. Заметив мой взгляд, Тимофей ответил лукавой улыбкой, и в мгновение ока стащил с меня тёплый халат. Зараза! Но вновь замёрзнуть я не успел, так как был повален на мягкую кровать, и мы начали процесс познания друг друга в условиях непосредственного контакта. То есть это Морозов начал медленно и мучительно-сладко познавать меня, а я довольной амёбой растёкся по кровати. По телу побежали горячие волны, кончики пальцев на руках и ногах начало покалывать, восприятие обострилось до предела. Понятное дело, что меня целовали и ласкали и раньше, но с ним это было иначе: остро и со вкусом новизны. Меня целиком и полностью охватывало огромное чувственное изумление. Поцелуи Тимофея обжигали кожу, и заставляли быстрее бегать кровь по венам, разгоняя остатки алкогольного дурмана. Органы моих чувств работали в режиме нон-стоп: глаза неотрывно следили за растрёпанным и притягательным мужчиной, исследовавшим моё тело горячими губами и очень умелыми руками, уши ловили звуки этих поцелуев и моих собственных лёгких стонов, кожа получала свою дозу эндорфинов. Моё дыхание было прерывистым, в голове снова мутилось, но уже от собственных ощущений. Тимофей спустился поцелуями к моему животу, провёл языком по коже и, как бы случайно, и ну совсем не специально, мазнул им по возбуждённой головке. От удивления я приоткрыл рот, чем не преминул воспользоваться этот соблазнитель со стажем. Он резко подтянулся на руках, и поглотил мои губы жарким, сносящим крышу и вырывающим из неё последние гвозди, поцелуем. Это был не нежный и осторожный поцелуй, а дикий, первобытный, приносящий безграничное удовольствие. Раньше я воспринимал поцелуи только как подготовку к дальнейшему действию, то есть раз-два и понеслись дальше, а теперь… Теперь я их фанат, а Тимофей просто виртуоз в искусстве поцелуев. Пока я плавился и с энтузиазмом отвечал, проворные пальцы подобрались к моему незащищённому тылу, и один, влажный и особо наглый, осторожно ворвался внутрь. Меня накрыл лёгкий приступ паники, но его быстро и качественно ликвидировали, погладив простату. Я чуть не взвыл от удовольствия, и препятствий больше не чинил, всеми силами демонстрируя готовность получать удовольствие. Я даже не уловил тот момент, когда Тимофей добрался до смазки, зато позже оценил его старания. Два, а потом три пальца массировали и растягивали не только моё отверстие, но и мой мозг, который потеряв всякий стыд, переместился туда же. Иначе, почему я, довольно сдержанный человек, извивался в горячечном бреду и настырно просил ещё. И допросился! Пальцы внезапно исчезли, оставив после себя чувство пустоты. Я не успел показать своё назревающее недовольство, лишь услышал краем уха какое-то шуршание, как через короткое мгновение получил больше, чем хотелось. Тимофей осторожно, но, не останавливаясь ни на миг, вошёл в меня полностью, заполнив до краёв. Ох! Не скажу, что это было приятно и совсем не больно. Это было немного дискомфортно и тягуче неприятно, но вполне терпимо. Член Морозова был гладким, пульсирующим и горячим. Я прислушался к себе, а Тимофей начал двигаться в обратном направлении. Боль вновь чуть вспыхнула, и тут же, стоило Морозову вновь податься вперёд, исчезла почти совсем, напоминая о себе где-то на периферии сознания. Я сосредоточился на уверенных движениях, стараясь поймать ритм. Гладкое тело скользило по мне, даря тепло. Я, обнял Тимофея руками, чувствовал его обострённое, и такое же, как у меня, сумасшедшее сердцебиение. Это было здорово. Мои ноги сами собой сплелись у него на спине, бёдра двигались навстречу, ловя каждое его движение, пальцы на ногах поджимались от удовольствия и предвкушения. Возможно, стыд и сомнения придут завтра, но сегодня, в этой постели им было не место. Возбуждение всё нарастало, поднимаясь всё выше и выше. Мои нервы были натянуты, как гитарная струна. Оргазм был таким мощным, что моя голова взорвалась, как пробитая пулей снайпера. Меня накрыло жарко-сладкой пульсирующей волной. Я почти вырубился, но всё же почувствовал довольное рычание Тимофея, и то, как он кончил глубоко внутри меня. Это было необычное ощущение, даже приятное.

Он, облегчённо и сыто выдохнул, и растянулся рядом со мной. Едва касаясь моего лба, убрал прилипшую прядь, улыбнулся. Мы полежали немного, не говоря ни слова, только слегка касаясь друг друга телами, и глядя в глаза. По лицу Тимофея было видно, что он очень-очень-очень доволен. Вдруг он потянулся, как сытый кот, и сел, явно собираясь куда-то слинять. У меня в голове что-то щелкнуло, и толкнуло к действию. Я резко потянул его за плечо, повалил спиной на постель и сел сверху, прижав руками его широкие плечи.

– Далеко ли собрался? – спросил Морозова, склонившись почти к самым его губам. Осторожно провёл по ним языком.

– Ужин, душ, спать. Ты разве не голоден, Вадим?

– Очень голоден, за последние три года чуть не помер от такого голода. Не жди, что я отпущу тебя так скоро. Дед Мороз мне должен ещё подарок.

– Троглодит, – хмыкнул Тимофей, и демонстративно поёрзал подо мной, показывая, что его голод тоже проснулся. Я чуть сдвинулся, и медленно провёл своей рукой по его готовой к бою плоти. Теперь уже Тимофей рвано выдохнул, и с сомнением глядя на решительного меня, спросил. – Может, для первого раза хватит?

– Я не знаю, будет ли у нас второй раз, – тело подо мной напряглось. Это хороший знак? – И потому хочу получить сегодня с лихвой.

– На лошади катался когда-нибудь? – с хитринкой в глазах задал странный вопрос Тимофей. Я с удивлением посмотрел на него, а этот гад подкинул свои бёдра и меня заодно. До меня дошло, и я рассмеялся.

– Было в детстве пару раз, придётся вспоминать. Ты мне поможешь?

– Всенепременно, – пообещал Тимофей, и помог мне насадиться на его член. Мои эксперименты продолжились, и мы уснули далеко за полночь, довольные друг другом. Перед тем, как уснуть, я понял, что чувствую себя растерянным и влюблённым, как подросток. Сначала я чувствовал влечение к Тимофею, потом заразил меня своим желанием, а теперь я понял, что окончательно влюбился в него. Это чувство зрело долго, почти незаметно, а теперь прорвало, затопив меня с головой. Он уже спал, его рука покоилась на моей груди, а я… Не знаю, ответит ли он на моё чувство, или всё закончится завтра, но, как говорится, попытка не пытка. Вот с такими мыслями, накрыв своей рукой руку Тимофея, я и погрузился в сон.

========== Глава 12. ==========

POV Тимофей.

Проснулся, посмотрел на часы, и зевнул. Почти шесть часов утра, спать хочется, а не спится. Я обычно встаю в половине восьмого, к девяти как раз приезжаю на работу. Ночка сегодня была бурная, а проснулся почему-то ни свет ни заря. Повернул голову, Вадим сладко спит. Даже немного забавно сопит во сне. Вчера, после слов Самсонова, я привёз его к себе домой. Я сам толком не знал зачем. Просто захотелось. « Дед Мороз… Я тебя хочу», – вспомнил я пьяный лепет Вадима, и ухмыльнулся. Просите и получите. Думал, что он начнёт возмущаться вчера, когда поймёт, что не дома, или просто уснёт. А он меня удивил. Вместо моих предположений мы всю ночь оголтело занимались любовью. Назвать то, что было трахом, язык не повернулся бы. Было весело, жарко, незабываемо. Отвязный Снегирёв, который шутит и кричит во время секса – это восторг. Я ещё немного полюбовался на это сопящее чудо, и аккуратно убрав со своего плеча его руку, встал с кровати. Раз уж поднялся так рано, значит, надо заняться делом. К примеру, можно приготовить нам вкусный завтрак. Я это делаю редко, только когда дети у меня остаются. Сам обычно быстренько сооружаю себе бутерброды и варю кофе.

Когда каша была почти готова, и я взялся за джезву, во входную дверь позвонили. Я тихо выругался, беспокоясь, чтобы этот гость незваный не разбудил Вадима. Сам себе улыбнулся. Вот какой заботливый я. Открыл дверь, и удивился. Этого человека меньше всего ожидал увидеть на пороге своей квартиры. И вовсе не потому, что гость нежеланный, просто он очень редко радует нашу семью своими визитами. Весь в делах и заботах, впрочем, как и я. Пётр Николаевич Романовский, старый друг нашей семьи и мой компаньон, собственной персоной стоял в дверях, и улыбался довольно.

– Смотрю, я тебя не разбудил, – констатировал дядя Петя, проходя в квартиру, и снимая дорогое пальто. Петром Николаевичем я изволил называть его только на официальных встречах.

– Я сегодня ранняя птица. Дядя Петя, а Вы, каким ветром в наших краях? Последний раз приезжали ведь в июне, на мамин юбилей.

– Приехал по семейным делам, Тим, а заодно, – дядя Петя прошёл за мной на просторную кухню, по привычке удивлённо покачал головой, и присел на барный стул, – привёз для тебя предложение от одного очень выгодного человека.

– Раз Вы привезли его сами, значит, клиент действительно подходящий, – я снял кашу с плиты, поставил на подставку, и окутал полотенцем, как мама учила.

– Разговариваешь тихо, кухаришь с утра пораньше, светишься, как новогодняя ёлка, – констатировал очевидное дядя Петя, на что я лишь улыбнулся. – Я не вовремя? Ты не один?

– Всё нормально, дядя Петя. Да, я не один. Он спит, потому и говорю тихо.

– Поведение для тебя необычное, не говоря уже о том, что этот человек спит в твоей квартире. Неужели ты, охламон, наконец-то, угомонился? Это серьёзно?

– Я очень надеюсь. Для этого парня решение было не простым, боюсь сглазить.

– Неужели совратил натурала?

– Это ещё вопрос, кто кого совратил, – тихо проворчал я, и услышал такой же тихий смех гостя. Дядя Петя положил на стол папку с тем самым предложением, скорее всего. – Завтракать будете?

– Если не помешаю.

– Я приглашаю.

– Я тут слышал, Старый Лис на пенсию собрался. Кто на его место?

– Устал Веллер, сердце не выдерживает наших нагрузок. А на своё место он предложил своего зама, Вадима Снегирёва. Мне это предложение понравилось, – я непроизвольно улыбнулся, а Романовский прищурил глаз, и спросил.

– Если не ошибаюсь, парень работает в компании лет пять, не слишком ли молод руководить юридическим отделом?

– Но я же руковожу огромной компанией в тридцать два, почему он не сможет руководить отделом в двадцать восемь. Его натаскивал лично Аристарх Георгиевич, зубы ему заточил, что у акулы. При необходимости загрызёт любого, и не подавится. Вадим специалист отличный.

– Ну-ну, – покивал дядя Петя, и встал со стула. – Пойду-ка я руки помою.

Я только успел поставить вариться кофе, как Романовский уже вернулся, озабоченно всматриваясь вглубь квартиры. Он слишком внимательно посмотрел на часы на своей руке, и покачал головой.

– Прости, Тим, но я не составлю компанию вам за завтраком. Срочные дела образовались. Кстати, новогодний корпоратив как всегда тридцатого числа? – я удивлённо кивнул. Романовский приезжает к нам на мероприятия такого толка ещё реже, чем мои родители. Последний раз это, дай бог памяти, было лет шесть назад. – Ну, что же, папку я оставил, дверь сам закрою, не отвлекайся. Приготовление кофе это дело важное.

Как только хлопнула тихонько входная дверь, я услышал, как кто-то, тихо матерясь, продвигался по квартире. Моя птица-снегирь проснулась. Я обернулся, и меня пробило на смех. Вадим сделал два шага в кухню, и застыл, испуганно глядя себе под ноги. Моя кухня, как и детская комната, вгоняют в ступор почти всех, кого я, крайне редко, приглашаю в эту квартиру. Элькина работа. Позволил ей на свою голову отделать несколько комнат, да ещё и дал полную свободу действий. Теперь пожинаю плоды в виде перепуганных и ошеломлённых гостей. Я улыбнулся Вадиму, который поднял на меня шокированный взгляд.

– Привет.

POV Вадим.

Я вынырнул из сладкого состояния сна, как из тёплого озера. В один миг. Тело приятно ныло. Открыл глаза, в широкое окно, занавешенное прозрачной шторой светило серое зимнее небо. Кажется, я всё же не проспал. Обычно вставал в половине восьмого, хоть до работы и было всего двадцать минут езды. Вчера было не до рассматривания интерьера, так что теперь я решил осмотреться. Просторная спальня, типично мужская: стены и потолок в основном выкрашены в белый цвет, но возле кровати и над ней красуются светло-бежевые обои в крупный чёрно-коричневый рисунок, словно необычный балдахин обрамлённый панелями горько-шоколадного цвета с подсветкой наверху. Напротив кровати такие же обои и огромная плазма. Светлый пол и такой же светлый кремовый ковёр на нём. Кровать без изголовья, широкая и удобная. Повернул голову к окну, и увидел белый овальный вазон со странным, изогнутым спиралью деревом. Это кто же над ним так поиздевался? Хотя смотрится прикольно и весьма к месту. Белое современное, я бы даже сказал ультрасовременное, кресло дополняет интерьер. Чтобы понять, где находится шкаф, пришлось напрячься. Он был тоже белым, и потому совершенно сливался со стеной. Как то у меня такой дизайн спальни плохо ассоциировался с Морозовым. Как будто это не совсем его комната. Потянулся, и спину прострелило. Сразу вспомнил свой неуёмный энтузиазм ночью. Мама дорогая! Это я себя так вёл? Кошма-а-ар. Аккуратно сел и огляделся: моих вещей поблизости не оказалось. И где же я изволил разоблачиться? Наверное, всё в ванной осталось. Узрел на кресле вчерашний халат, и сразу же нацепил. Не сказать, что двигался я как беременная черепаха, но резкие движения делать поостерёгся. Тихонько пошёл на разведку, и, заодно, на поиски хозяина квартиры. Гостиная как гостиная, обычный современный модный дизайн, приоткрытая дверь в кабинет дала возможность рассмотреть чёрно-белый кабинет со странной люстрой, эдакое нечто из чёрного стекла и белого пластика. Всё эргономично-практичное и почему-то опять чуждое. Никогда не любил избыток синтетических материалов в отделке жилищ. Офисы ещё ладно, но место, где человек отдыхает… Уловил вкусный запах чего-то явно съестного, и резво дёрнулся на запах. Слишком резво. Тихонько матерясь, я нашёл, наконец-то, кухню, сделал пару шагов, и испуганно замер. Запах указывал, что я на кухне, а глаза уверяли, что нет. У меня под ногами было океанское дно, со всем, что там должно быть: морские звёзды, кораллы, обкатанные водным течением камни и много-много воды. Я ошеломлённо поднял голову, и услышал впереди довольный тихий смех. Морозов, на фоне лазурного неба и пальмовых зарослей, стоял и радовался жизни. Приглядевшись, я с трудом догадался, где находятся шкафчики, духовка, микроволновка и холодильник. Прячутся на фоне неба и этих чокнутых пальм. Тимофей перестал смеяться, и тепло произнёс:

– Привет!

– Привет, – просипел я в ответ. В горле першило. Кажется, кто-то ночью сорвал голос. Я обвёл взглядом очумелую кухню, и спросил. – Это кто такой садист-дизайнер? Я с похмелья чуть инфаркт не получил.

– Эля. Моя бывшая жена.

– Это потрясающе, но всё-таки стрёмно как-то. Остальные комнаты тоже её работа?

– Я немного участвовал, – улыбнулся Морозов. – Пытался умерить буйство фантазии и найти компромисс. В итоге так отделана была только детская. Там буйствуют джунгли со всякими канатами, лесенками и прочим. Детям безумно нравится. А во всех остальных комнатах Эля, к моему счастью, ограничилась просто современным дизайном, без эксцентричных изысков.

– Странно, – проворчал я себе под нос, аккуратно усаживаясь за барную стойку, которая как островок спокойствия разместилась в углу.

– Что именно? – Тимофей поставил передо мной чашку ароматного кофе со сливками. Я втянул жадно запах. Замечательно!

– Да это так. Просто ощущение, что квартира не совсем твоя. Как будто немного чужая.

– Почему? – Морозов присел напротив меня с такой же большой дымящейся чашкой, и уставился внимательным взглядом зелёных глаз.

– Мне всегда казалось, что натуральное дерево, тёплый камень, мех… Скорее это ты, чем пластик, стекло, металл…

– А знаешь, ты прав. Мой загородный дом именно такой: классический, уютный, просторный, пахнущий деревом и камнем. Там мне нравится жить больше, чем здесь. Но отсюда ехать до офиса сорок минут, а оттуда час с небольшим. Как кофе?

– Очень вкусно.

– Завтракать будешь? – я мотнул утвердительно головой.

– Только сначала в ванную. Заодно найду свои вещи.

– Они там, но очень измяты. Вчера было не до развешивания на плечики. Давай я дам тебе свои джинсы и свитер?

– Это становится традицией, – усмехнулся я. – Наверное, так будет лучше. Сегодня пятница, дресс кода нет, можно и в джинсах.

– У тебя сегодня выходной, – глядя на меня начальственным взглядом, произнёс Тимофей.

– С чего вдруг?

– А ты хочешь своей вихляющей походкой потешить сплетников в офисе? Я сказал выходной, значит, выходной. Я Веллера сам предупрежу, что послал тебя по делу, куда-нибудь.

– Сдаюсь, товарищ начальник, – ухмыльнулся я, и тихонько поковылял в ванную. Вещи свои собрал в кучку, и залез под контрастный душ. Самое оно на похмелье. Пока мылся, Тимофей втихомолку занёс свои вещи. Я вытерся и оделся, посмотрел на себя в зеркало. Да! В таком виде только на работу ходить. Глянешь, и сразу понятно, чем всю ночь занимался. Вспомнил кое-что, и огляделся. Блин, куда я часы-то дел? Неужели посеял? Иногда, когда немного перепью, помню не всё. Кафе помню отлично, как подъехал Морозов в костюме Деда Мороза смутно, как ехали сюда, вообще, не помню. Вот как раз момент между этим, и ночными забавами выпал из памяти. Где же я часы снял? Не помню. Жаль. Это подарок отца на двадцать пять лет, с выгравированной на обороте фразой Сенеки: «Только время принадлежит нам». Если первую машину мы с ним выбирали вместе, то часы Ebel 1911 Discovery Chronograph отец выбирал для меня сам. И это было ценнее всего. Мне они ужасно нравились. Обычно я свои вещи не теряю, а в этот раз… Я постучал себя по лбу, и, убрав расстроенное выражение с физиономии, пошёл на кухню.

– Я думал уже опять идти тебя спасать, – Тимофей опять улыбался, и это было так непривычно. Нет суровой маски начальника. Да и самого начальника здесь нет, а есть обаятельный мужчина, с которым я провёл самую сумасшедшую ночь в своей жизни. И, что самое интересное, выставить побыстрее меня из своей квартиры он не пытался. Даже всеми силами стремился накормить завтраком. Тимофей был уже одет и причёсан. Мне устроил выходной, а сам на работу. Когда я вновь устроился за барной стойкой, передо мной поставили тарелку с овсяной кашей. От неё так замечательно пахло распаренной курагой и изюмом, а ещё мёдом и маслом. Я сунул в рот первую ложку, и прибалдел. Это был шедевр!

– Вчера подрабатывал Дедом Морозом, а сегодня шеф-поваром? – спросил я, наслаждаясь вкуснятиной. Тимофей, прожевав, улыбнулся.

– Ездил вчера детей поздравить, они в понедельник улетают в Нью-Йорк на новогодние праздники с Элей. Вернутся только в начале января. Костюм решил дома снять, но по пути увидел сладкую парочку, и не смог проехать мимо. А готовить меня мама учила.

– А меня бабушка. Она знатная кулинарка была. Почему-то всегда говорила, что когда она умрёт, меня не кому будет кормить. Вот и учила, – Тимофей бросил на меня быстрый взгляд, и ухмыльнулся. Что?