Текст книги "Дед Мороз в личное пользование (СИ)"

Автор книги: ITN-997

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Глава 1. ==========

POV Вадим.

«Блин… Что же так голова-то трещит? Ты пил, идиот… А ещё дверь забыл закрыть и этот гад опять в спальню припёрся… Блин, щекотно же, зараза ты моя…» – утро было безрадостным, несмотря на довольно приятные ощущения в районе паха. – « Извращенец, твою мать. » Я, не открывая глаз, шевельнул ногой, и пробормотал спросонья:

– Тимофей Ильич, это, конечно, очень приятно, но, право слово, не стоит… Мне от ваших усов слишком щекотно…

Мощный визг ворвался в мои бедные уши, и забился в поисках выхода в несчастной больной голове. Я открыл глаза, и прикрыл ладонями уши. Ё моё! Одеяло отлетело в сторону, будто сорванное ураганом Катрина, и на меня разъярёнными глазами уставилась Аллочка, секретарша шефа. А что она делала у меня под одеялом? Да ещё и голая? А я? Блин, я тоже… Мой всё ещё бодрый член намекнул мне о том, что делала Аллочка, а мой похмельный мозг понял ещё одну важную вещь. Я не дома.

– Зайка, не надо так кричать, пожалуйста. У меня голова болит.

– Значит, – Аллочка, шикарная миниатюрная брюнетка с бюстом третьего размера, злобно зыркнула на меня голубыми глазами, – кричать на тебя не надо? Сволочь! Скотина! Извращенец! Педик!

Кажется, только вчера я думал, что с удовольствием подорвусь на этой секс-бомбе. А теперь секс-бомба нападает на меня, и самое время подумать о конце. Глядя на Аллочкин шикарный маникюр, я инстинктивно прикрыл самое дорогое двумя руками, уж чего-чего, но свой пенис в обиду не дам. Почувствовав себя в относительной безопасности, обратил внимание на последнее обидное слово, и возмутился:

– Почему педик? – с меня даже похмелье слетело. – Аллочка, зайка моя, как я могу быть педиком, если я с тобой? В чём дело-то? Всё же вчера…

– Вчера? – у неё нервно задёргался глаз. – Я знаю, что было вчера, а сегодня… Козёл! Я тебе приятное решила сделать… Ты что думаешь, я всем минет по утрам делаю… Я… А он шефа зовёт! Тимофей Ильич, как приятно, – припухшие от утреннего неоценённого мной усердия губки затряслись в негодовании, а у меня глаза полезли на лоб. Вот это я вляпался!

– Аллочка, радость моя, ты не так поняла, – я резко сел на постели, и попытался взять девушку за руки. Ага! Заработал по физиономии, с размаху… А ручка, блин, тяжелая-то! Попытка номер два удалась лучше. Ухватил ручки, поцеловал. – Тут такое дело… У меня кот есть. Рыжий и толстый. Я если дверь в спальню на ночь закрыть забуду, он утром припрётся, и под одеяло … Он мёрзнет, зараза, и между ног греться лезет, – Алла смотрит на меня, как на идиота. А что я ещё могу сказать в своё оправдание? Женщина это слабое и беззащитное существо, от которого невозможно спастись, но… Слишком умного, наверняка, она зашибёт, а идиота, может быть, пожалеет.

– Снегирёв, ты такое утро испортил, – вздохнула она, грациозно поднимаясь с постели, и накидывая красный шелковый халатик, только немного прикрывающий симпатичный задик. – Что? Духу не хватает признаться, что тебе Морозов нравится?

– Мне ты нравишься, Алла. При чём тут шеф? Ну, кота у меня зовут Тимофей Ильич, честно. Хочешь, я тебя с ним познакомлю?

– С Морозовым?

– Алла, – я взвыл, и тут услышал тихий фырк.

– Кофе будешь, Куклачов? – Алла перестала дуть губки, и улыбнулась. Ура! – Считай, что я тебе поверила, но… Утро ты всё же испортил!

Позавтракали мы вполне мирно, и даже весело. Я расхваливал хозяйку, попивая вполне приличный кофе с плюшками. Инцидент был, кажется, благополучно забыт. Я попрощался, и поехал на такси к нашему офису, где вчера оставил свою машину. Я без своей серебристой малышки Audi А6, как без рук. Тем более что в понедельник мне на другой конец города пилить за документами. Пока ехал, думал. Морозов… Тимофей Ильич Морозов. Наш шеф последние три года. Раньше компанией руководил его отец, а потом передал дела сыну. Молодому, всего-то на четыре года меня старше, чуть за тридцать для мужчины это самый сок, амбициозному, до жути умному наследнику. А ещё наш новый шеф был красивым до такой степени, что все женщины в нашей конторе, невзирая на возраст, встают в стойку при виде него до сих пор. Хоть и знают, что был женат, имеет двоих детей, и больше жениться он не намерен. Это можно было написать на дверях его кабинета, но женский азарт это бы не убило. О нём ходили довольно пикантные слухи. Мол, шеф ходок не только по девочкам, но и по мальчикам. Мне лично как-то по барабану, с кем спит мой руководитель, только мне бы не предлагал. Вот только есть одно но… Я странно на него реагирую. И причина этой странности, возможно, кроется в моей ранней юности.

Лет в тринадцать мне, как, впрочем, всем подросткам, начали нравиться девочки. Разные девочки: светленькие, тёмненькие, рыженькие. Пока, однажды, мне не встретился парень. Высокий, спортивный, загорелый после летних каникул… Он пришёл к нам в класс первого сентября и мы подружились. Вместе спортом занимались, вместе на свидания бегали. Только у меня сердце всегда билось сильнее, когда он был рядом. Через два года он уехал с родителями в другой город. А я остался со своими странными желаниями. Хотя… В наше просвещённое время интернета не понимать такие вещи смешно. Я понимал. А ещё понимал, что меня тянуло только к нему и больше ни к кому. Другие парни меня не интересовали ни правым боком, ни левым, ни уж тем более задним планом. Если бы моя маменька узнала, что мне парень нравился, это был бы Армагеддон. Она у меня гомофоб высшей пробы. Не знаю даже, отчего у неё такие чувства к безобидным людям, всё отличие-то которых только в том, что они предпочитают себе подобных. Бабушка всегда, когда мать начинало нести на эту тему, просто хмурилась. Хорошо, что маменьке попался австрийский граф, и она выскочила за него замуж, помахав нам ручкой на прощание. Мы с бабушкой вздохнули спокойно. А когда мне исполнилось шестнадцать, моя любимая бабушка умерла. Я переехал жить к отцу в Москву. Шумный город, суетливый. Мы не виделись с ним с тех пор, как они с матерью развелись, а мне тогда было десять лет. Мать в категорической форме запретила отцу приезжать, чуть ли не судом грозилась. Благо есть телефон. Так и общались тайком. У отца уже давно новая семья: жена Ирина и сын Илья. Брат у меня на двенадцать лет младше. Неугомонный юморист. С Иришей мы подружились. Она полная противоположность моей маменьки: спокойная, улыбчивая, хозяйственная. Её призвание это семья и уют. Отец довольно успешный бизнесмен, ему часто приходится бывать на разных светских вечеринках, Ириша же эти выходы терпеть не может. А отец ею гордится, как чемпион золотой медалью. Когда я окончил институт, то предпочёл вернуться в родной город. В Питере мне уютнее и спокойнее. Отец настаивал, чтобы я остался и работал в его компании, но мне хотелось добиться всего самому. Пошли на компромисс: если до тридцати лет я не сделаю приличную карьеру, пойду работать к отцу. Если же сделаю, он поможет мне, безвозмездно, открыть собственное дело. Я отказывался, но… Отец у меня упрямый. Всё стремится компенсировать годы разлуки. Я вернулся в город, поселился в теперь уже моей трёхкомнатной квартире в старом, но уютном районе, и разослал своё резюме в кучу фирм. Естественно, что, несмотря на красный диплом, меня не завалили предложениями, но несколько собеседований я прошёл и весьма успешно. Так и попал в компанию Морозова-старшего.

Сначала я стал помощником помощника, так сказать, главы юридического отдела компании. Работа была по профилю, практика накапливалась. Через два года я стал уже сам первым помощником. Мои таланты оценили, и завалили работой. Главным юристом у нас был легенда в нашей профессии Аристарх Георгиевич Веллер. Старый Лис, как многие называли его за глаза, оценивая его опыт и хитрость. Он учил меня, как профессор нерадивого студента: вдумчиво и терпеливо, заставляя переделывать по несколько раз документы и думать, думать, думать. Красный диплом это замечательно, прекрасная учёба тем более хорошо, но жизненная практика во много раз лучше. Когда ты учишься на собственных шишках, ощущая надежное плечо наставника, это просто сбывшаяся мечта. Аристарх Георгиевич стал для меня богом юриспруденции и делопроизводства.

Я работал, карабкался по служебной лестнице и при этом умудрялся гулять, как мартовский кот. Был рад, доволен и счастлив, пока вместо старого шефа не пришёл новый. И моё либидо вновь не выкинуло фортель. Когда я в первый раз увидел Тимофея Ильича, застыл истуканом посреди коридора, а он прошёл мимо, ухмыльнувшись. Привык, вероятно, к такой реакции. Мужчина видный, ничего не скажешь. Высокий, смуглый даже зимой, спортивный брюнет с самыми зелёными глазами, которые мне доводилось встречать. Я тогда почувствовал себя идиотом. Мальчишкой тринадцатилетним. Как когда-то… И понял, что вновь теряюсь, вновь… Первые полгода, когда бывал вместе с Веллером на совещаниях, иногда ловил себя на идиотском занятии. Я тайком наблюдал за шефом. Как он двигался, что хищник на своей территории, как говорил, умудряясь убеждать в своей правоте даже прожжённых скептиков. А ещё я краснел, если он ловил мой любопытный взгляд, и ухмылялся довольно, видя моё смущение. Зло брало, и не на него, на себя. Я решил, что так дальше не пойдёт. Хватит себя дураком выставлять. Взял себя в руки, выбросил дурные мысли из головы, закрыл непонятные желания на засов, и назначил свидание очередной красотке. Так и жил эти три года, разрываясь между странной тягой к шефу, и очередными дамочками. Аллочка пришла к нам совсем недавно, лишь семь месяцев назад. Вся из себя принцесса: стройная фигурка, яркая внешность, безупречные манеры ( грубые выражения я услышал от неё сегодня в первый раз), облегающие платья, юбки-карандаши, строгие блузки, причёска волосок к волоску. Безупречная секретарша, как с обложки журнала. Красивая женщина, которая знает всё и обо всех и ещё кое-что. Заглянул вчера перед уходом домой к ней в приёмную, и вижу, она сидит грустная, глаза красные. Не удержался. Пригласил в кафе, вечер пятницы всё-таки. Выпили по коктейлю, потом ещё, потом я потащил её в свой любимый клуб, потом смутно помню как мы отрывались на танцполе, а дальше… Припоминается с трудом. А вот утро получилось весёлым. Надеюсь, Алла мне все же поверила и проблем не будет. Я по девушкам, и только по ним, родимым. А мои несбывшиеся юношеские желания, в которых я сам не успел толком разобраться, пускай идут лесом. Тем более, что Морозов явный самец. Я, конечно, тоже не мелкий ягнёнок, но в харизме и силе малость проигрываю, а значит что? Правильно, мне светит с ним быть, скорее всего, в пассивной роли. Хочу ли я этого? Нет, точно не хочу. Дядюшка Фрейд не тонко намекал, что большинство мужчин латентные геи, может я тоже из таких? А может, просто пора жениться и не страдать фигней? На Аллочке? Упаси Господи! Если она будет всегда так визжать, если мне что-то не то приснится, то я оглохну ещё до свадьбы. Мне нужна девушка вменяемая и с чувством юмора. Мало ли, что может примерещиться с похмелья?

========== Глава 2. ==========

Выходные прошли прекрасно. Похмелье прошло, и я выспался. С утра смотался за документами, и приехал на работу ближе к обеду. Прошёл через общий холл, поднялся на лифте на свой этаж и, пройдя мимо собственного кабинета, открыл дверь приёмной. Аллочка, как всегда красивая, готовила шефу кофе. Я деликатно кашлянул, привлекая её внимание.

– Добрый день, прекрасная Алла, – произнёс я, протягивая букет розовых роз. Узнал у её подруги из финансового отдела, что Алла любит именно такие цветы. Извинения лишними не бывают. – Это вам.

– Хитрец, – улыбнулась, и цветы благосклонно приняла. – Я тебя уже простила. Давно. И вообще глупо всё получилось.

– У меня так бывает, – улыбнулся в ответ. – Сходишь со мной на обед?

– Не могу. Я пообещала подруге вместе пообедать.

– Жаль, – вздохнул я, не особо огорчаясь в душе. – Тогда я пошёл. Удачного дня!

– Алла, мой кофе льдом ещё не покрылся? – раздался по селектору голос нашего шефа, и у меня мурашки побежали по коже. Какого чёрта я так реагирую на него, даже просто голос услышав? Недотрахом и спермотоксикозом вроде не страдаю, тогда почему? Я не стал слушать ответ секретарши, и ускоренно скрылся за дверью. Там моя территория. Там безопасно.

Неделя прошла в обычном рабочем режиме. Было начало ноября, разноцветные листья устилали всё вокруг пёстрым ковром, прибавляя работы дворникам. Погода стала прохладной, и пришлось доставать куртки и пальто из шкафа. Не люблю холода, дожди и слякоть. Снег люблю. Белый и пушистый, но его пока нет. Надо документы на подпись Морозову отнести, а идти не хочется.

– Алла, ты где? – в приёмной пусто, дверь кабинета шефа открыта. Услышал тихий напев оттуда, заглянул. Добрая фея Алла поливала цветочки, Морозова было не видно и не слышно. Сделал очевидный вывод, что его нет на месте. Жаль. Документы у меня срочные. – Добрая фея, а где злой волшебник?

– Ой! Вадя! – воскликнула перепуганная Алла, а я скривился. Не люблю, когда меня так называют. – Ты меня напугал!

– Прости. Шеф скоро будет?

– Приблизительно через полчаса должен вернуться. У тебя срочно? – кивнул и присел на край большого стола, игнорируя стулья для визитёров. – Чаю тебе сделать, пока ждёшь?

– Давай.

Алла успела сделать ароматный чай с лимоном и бергамотом, и я даже успел его выпить, прежде чем зазвонил телефон на её рабочем столе. Алла изящно подхватила трубку, ответила красиво поставленным голосом. Затем подорвалась и быстро побежала в кабинет к шефу. Пожар что ли в офисе? Взял папку и встал, когда услышал лёгкий шум и недовольный вскрик Аллы. Сунул нос в дверь. Она удручённо заглядывала под стол к шефу и тихо ругалась.

– Солнце, что случилось?

– Кошмар случился, – пробормотала девушка, посмотрела на меня и лучезарно улыбнулась. – Снегирёв, ты же мне друг?

– Ну, друг, – осторожно ответил я. Когда красивая девушка так улыбается, ей явно от вас что-то нужно.

– Вадик, я такая растяпа. Я уронила бумаги под стол, а достать не могу, – Алла так умоляюще на меня посмотрела.

– И в чём проблема? Стол большой, ты маленькая и изящная.

– Снегирёв, ты издеваешься? Посмотри на меня, – посмотрел: она безупречна, как всегда. Алла вздохнула, и показала непонятливому мне на своё платье. – На мне узкое платье, если я полезу под стол, то порву его. Как я потом буду работать оставшийся день? Вадик!

– Алла, а если кто войдёт? Что делает помощник юриста под столом у шефа? Меня неправильно поймут, – ситуация идиотская, но понимаю, что под стол мне лезть придётся. Нельзя отказывать девушке, которая так на тебя смотрит. Положил свою папку на стол и, кряхтя, полез собирать разлетевшиеся листы. Блин, вот как можно было их так уронить? Они же везде! Когда почти всё собрал, начал осторожно вылезать и задом упёрся в чьи-то ноги. И что-то мне подсказало, что это не стройные ножки Аллочки. Высунул голову из-под стола и почувствовал, что краснею. Передо мной, расставив ноги и засунув руки в карманы брюк, стоял хозяин кабинета и заинтересованно смотрел на меня. И как долго он там находился? Вдруг услышал стук каблучков секретарши.

– Ой! Простите, Тимофей Ильич. Я случайно бумаги с вашего стола рассыпала, а Вадим Петрович вызвался мне помочь собрать.

– Кто же ещё как не Вадим Петрович, – произнёс скептически шеф, всё ещё разглядывая мою красную физиономию. Перестав строить из себя застывшую статую, вылез из-под стола, отдал Алле всё, что собрал. Отряхнул брюки, подвинул шефу принесённую папку с документами. Он вопросительно поднял бровь.

– Аристарх Георгиевич просил срочно подписать, – прокаркал я.

– Хорошо, – Морозов уселся в кресло, открыл папку. Я решил слинять в приёмную и подождать там. До двери не дошёл. – Вадим Петрович, вы куда-то спешите?

– А… Нет. Я не хотел мешать.

– Вы мне совершенно не мешаете, – усмехнулся шеф, листая бумаги и ставя подписи в нужных местах. – Вот и всё!

– Спасибо. Я могу идти?

– Можете, – шеф снова улыбнулся. Загадочно. Я кивнул и направился к двери, тихонько выдохнув. Вот так и помогай девушкам в узких платьях. Чуть со стыда не сгорел.

Аристарх Георгиевич меня терпеливо дожидался. Я положил папку ему на стол и присел в удобное и любимое мной белое кожаное кресло. Вытянул ноги и, наконец, попытался расслабиться. Выражение лица Морозова не давало покоя. Да! Расслабиться не получалось. Даже атмосфера кабинета Старого Лиса не спасала. Я любил работать здесь. Уютно, спокойно, умиротворяюще. Здесь всё сделано под стать самому Веллеру: классическая резная мебельная стенка приятного светло-серого оттенка, закрывающая всплошную две стены кабинета, с нишами, множеством полочек, заполненных книгами в красивых переплётах, небольшими безделушками и статуэтками львов. Их здесь было целых четыре. Кто-то собирает слоников, а Веллер обожал львов. Одного я подарил ему на прошлогодний юбилей. В самой большой нише стоит белый кожаный диван, рядом роскошная любимица Аристарха Георгиевича – комнатная пальма. Он о ней заботится сам, не доверяя секретарше Верочке, хоть она и проработала с ним десять лет. На светло-сером письменном столе ничего лишнего: небольшая простая настольная лампа, двойная фоторамка, набор ручек и ноутбук.

– Тебя что-то тревожит, Вадим? – вырвав меня из раздумий, раздался голос Аристарха Георгиевича.

– Да нет. С чего вы взяли?

– Опыт, молодой человек. Так что случилось?

– Дурацкая ситуация, Аристарх Георгиевич. Алла уронила бумаги под стол в кабинете шефа и попросила меня их поднять.

– Её внезапно прихватил радикулит. Как жаль, что такое случилось в такие молодые годы, – в тёмно-карих глазах появились смешинки. Я улыбнулся в ответ и покачал отрицательно головой.

– У неё случилось узкое платье. Я полез под стол, а когда вылезал, то наткнулся на шефа. Неудобно получилось. Я к нему задом, ещё и на коленках.

– Н-да, – тихо засмеялся мой начальник.

– Вам смешно, а я не знал что делать. Алла прибежала, объяснила всё, но…

– Что тебя больше смутило? Твоя позиция или что-то другое?

– Всё вместе, – не уточнять же, что Морозов сверлил меня весьма двусмысленным и жуть как смутившим меня взглядом.

– Не думаю, что…

– Аристарх Георгиевич, правда, – вопрос слетел с губ быстрее, чем я успел подумать, – что Морозов не только по девушкам?

– Ах вот оно что, – спокойно усмехнулся Веллер. – Тебя смутил взгляд Тима? А сам на него как смотришь?

– Я?

– А кто? Я, во-первых, женат, во-вторых, стар уже бросать такие взгляды на кого бы то ни было.

– Это не совсем то, что вы подумали. Просто он меня…

– Завораживает? – подсказал Веллер. Я обречённо кивнул. – Ничего страшного, Вадим. Такие яркие люди, как Тим, часто цепляют собой. И неважно мужчина это или женщина. Они, как огонь, притягивают взгляд. И да, он бисексуален.

– Откуда вы это знаете? – удивился я. Молодец! Сам задал глупый вопрос, а теперь удивляюсь.

– Тим мой бывший зять, – судя по довольной улыбке Старого Лиса, мои глаза стали как два блюдца. – Мы никогда не афишировали родственные связи на работе. Зачем посторонним об этом знать?

– Вы так спокойно говорите об этом… О том, что он на два фронта.

– А почему я должен нервничать? Тим такой же, как моя дочь Эля: темпераментный и неугомонный. Они учились в одном классе, дружили с детства. Даже в Англию уехали вдвоём: он учиться экономике, она искусству. Как-то умудрились переспать вместе и Эля забеременела. У них хватило ума прийти к выводу, что брак решит множество проблем: родители получат внука, они сами свободу в будущем. Так у нас появился Алёша. А спустя два года Эля захотела ещё одного ребенка, Тим согласился. Теперь я дважды счастливый дед. Когда Анечке исполнилось три года, их родители тихо и мирно развелись. Оба живут своей жизнью, но вместе растят детей. Эля в поисках вдохновения ездит по миру, иногда оставляя малышей либо Тиму, либо нам, дедушкам и бабушкам. Она у меня дизайнер и художница, одним словом творческая личность. И тоже бисексуалка. Так что я давно уже привык и сделал выбор, также как и Морозовы. Наши дети нам гораздо дороже всяких условностей. Удовлетворил тебя мой ответ?

– Более чем. Спасибо, Аристарх Георгиевич.

– И ещё, Вадим. Не надо бояться собственных чувств. Вдруг на них ответят?

– Да нет никаких чувств. Просто он смущает меня, выводит из равновесия. Моя жизнь лично меня вполне устраивает, и кардинальных изменений я не хочу. И менять ориентацию тоже не хочу, – твёрдо закончил я, глядя в хитрые и всё понимающие глаза Старого Лиса. Интересно, я пытался обмануть его или себя?

========== Глава 3. ==========

Тишина. Вдалеке лес шумит. С высоты балкона с узорчатыми коваными перилами видно речку. Свежий воздух пьянит голову, не хуже крепкого вина. Горячие руки обнимают мою талию, скользят по животу. Безумно приятно… Нежный поцелуй в затылок, язык оставляет влажную дорожку на шее. Сильные пальцы теряются в моих волосах, немного тянут назад, поворачивают голову, и вот уже жаркие губы подкрадываются и берут в плен жаждущие мои. Голова кружится. Разворачиваюсь, хочу увидеть лицо: чёрные волнистые волосы растрепались, несколько прядей упали на лоб, прикрывая ровные густые брови, красивые губы, ровный нос, сумасшедшие зелёные глаза, а уж эти усы и бородка в стиле Роберта Дауни. Позёр! «Что? Какая бородка?» – я подскочил на постели, осмотрелся: белые стены, большое окно закрывают жалюзи, тумбочка светлого дерева, над головой такое же высокое деревянное изголовье двуспальной кровати, напротив большой, во всю стену встроенный шкаф с чёрно-белым рисунком на дверце, на стене у окна три картины с чёрно-белой графикой. Моя любимая спальня. Балкона нет, леса нет, Морозова нет. Ура! Шизофрения отсутствует. Это просто сон, Вадим. Могу себя поздравить с тем, что мне приснился эротический сон с моим шефом в главной роли. Заглянул под одеяло и, тяжело вздохнув, потёр руками лицо. Здравствуй, холодный душ!

Сегодня воскресенье, но, несмотря на то, что это выходной, погода не радует: хмуро и холодно. Переделал уйму дел: постирал вещи, скопившиеся за рабочую неделю, приготовил поесть, сделал уборку. Всё для того, чтобы не вспоминать утренний сон. Почему мне не приснилась какая-нибудь знойная красотка? Почему, мать твою, Морозов? К вечеру настроение испортилось совсем. Что делать человеку в такой ситуации? Правильно! Выпить. Облом. Спиртного в квартире не оказалось. Надел джинсы, тонкий серый пуловер, из шкафа достал любимую короткую кожаную чёрную куртку, а с тумбочки в коридоре подхватил ключи от квартиры и машины. Выбежал из подъезда, поёжился. Провёл рукой по холодному блестящему боку своей, теперь уже точно своей, машины. По сути, эта вторая моя машина, но… Первую на двадцатилетие подарил отец. Симпатичная синяя Mazda была верна мне пять лет, пока я не влюбился в Audi A6. Три месяца назад сделал последний платёж по кредиту. Так что можно считать, что это моя первая самостоятельно заработанная машина.

Прошёлся по супермаркету, сам не зная на чём же остановиться. Водки не хочу, виски тоже, коньяк не люблю. Вдруг услышал знакомый бархатный голос, только какой-то более мягкий, ласкающий и непривычно нежный. Оглянулся, и застыл. В нескольких шагах от меня стоял Морозов и какой-то молодой парень. Ростом он с меня, правда, немного щуплый, почти такой же оттенок светлых волос, только у меня ближе к пепельному цвету, а у него к светло-русому, весёлые светло-голубые глаза, тонкие черты лица. Морозов стоял ко мне спиной, но не узнать его невозможно. Парень что-то говорил, тихо смеялся, чуть касаясь своей рукой руки Морозова. Лёгкие жесты, почти обычные, если не замечать подтекста. А его я знаю, точнее, догадываюсь о нём. Кто-то собирается провести приятный вечер. Чувствуя себя лишним, собрался уйти по-тихому, но не успел. Морозов, поворачиваясь, протянул было руку за бутылкой белого вина, но тут заметил меня и, не отводя уже своих глаз, что-то ответил своему другу, или не совсем другу. Кивнул шефу головой в знак приветствия, чувствую, что опять покраснел, как красна девица. Морозов так и не отвёл глаз. Чёрт! Пошёл прямиком ко мне.

– Добрый вечер, Вадим Петрович. Вам помочь? Хотите дам совет? Не стоит пить что-то слишком крепкое. Завтра рабочий день, не нужно портить его похмельем, – на губах ехидная улыбка. Ещё предложит мне пойти купить молока. Выглядит непривычно: тёмно-зелёная приталенная рубашка, чёрные ровные джинсы, чёрная кожаная куртка, волосы растрёпаны, глаза блестят.

– Я смотрю лично вам завтрашний рабочий день планы не портит, – язык мой, враг мой.

– Я начальник, мне можно. А вас что-то беспокоит, Вадим Петрович? Никак не можете выбрать? – спросил, а сам продолжал меня разглядывать. Его парень нетерпеливо топтался в сторонке и странно поглядывал на меня. В глазах злость. Мешаю? Ну, прости.

– Просто не знаю, чего хочу.

– Если человек не знает, чего хочет, он или много знает, или мало хочет, – интересно, о чём он?

– Я… Просто здесь очень большой выбор. Может, мне стоит предупредить Аллу, чтобы приготовила аспирин на утро? – сочувственно поинтересовался я у Морозова.

– Не стоит. У меня крепкий организм.

– Приятного вечера, Тимофей Ильич. Не буду Вам мешать. Вас ждут, – кивнул в сторону нервничающего парня. Не дай бог решит, что я конкурент.

– И Вам приятного вечера, Вадим Петрович, – развернулся и пошёл к облегчённо улыбающемуся блондину. А я? А мне пить уже действительно расхотелось, но раз уж приехал, закуплю продуктов на неделю. Когда уже закрывал багажник, заметил, как выезжает со стоянки машина Морозова. Под стать своему владельцу: хищные обтекаемые формы, мощный двигатель, вино-красный цвет и хромированные детали. Новенький Lexus ES200. Проводив машину взглядом, я вдруг понял, что мне понравился этот неожиданный разговор. Первый наш разговор не о делах компании за всё время нашего знакомства.

Ночь провёл беспокойно, а утром в окно увидел, что повалил мокрый снег. Опять слякоть, вполне под стать моему настроению. Одно хорошо: впереди с одной стороны конец года и куча бумажной возни, с другой – заключение новых контрактов и, опять же, куча бумажной возни. О глупостях думать будет некогда. А вот в клуб на следующих выходных сходить надо бы. Нужно Мишку Самсонова уговорить. Хотя, что его уговаривать, только предложи. Холостяк, при деньгах и хорошей работе, у нас в финансовом отделе трудится, как пчела, к тому же обаятельный симпатяга. Мы с ним ровесники, нам обоим по двадцать восемь лет. Может быть, именно поэтому мы и подружились с моего первого рабочего дня в компании. Частенько пьём вместе и загуливаем, просыпаемся то у него, то у меня в квартире. Выпроваживаем дамочек и лечимся. Как-то так получилось, что моих друзей можно сосчитать на пальцах одной руки. Приятелей множество, а вот настоящих друзей мало, или, возможно, именно столько сколько нужно. Двое осталось в Москве, видимся, к сожалению, редко, один уехал в США на стажировку на два года, теперь только через сеть общаемся. В итоге, только Самсонов всегда под рукой. Единственный и незаменимый.

Наконец-то пятница! Выдвинул нижний ящик своего стола, посмотрел и вытащил пачку сигарет. Она здесь уже полгода валяется. Запихнул в карман и пошёл в курилку. Обнаружил там Самсонова. Опять девчонкам головы морочит. Достаточно высокий симпатичный шатен с вечной улыбкой и ямочками на щеках. Повернул голову, заметил мою персону, нахмурился, попрощался с подружками, подхватил меня под руку и потащил в дальний уголок. Я подкурил сигарету, а Самсонов упёрся в меня взглядом инквизитора.

– Давай колись, что у тебя случилось?

– Ничего не случилось, – спокойно ответил.

– Ага, я так и поверил. Заначку никотиновую достал и в курилку припёрся. Снегирёв, ты куришь только в одном случае. Когда тебя что-то очень сильно нервирует.

– Самсонов, отвали. Всё у меня нормально.

– Очешуеть! Психохандрическое состояние налицо, я весь в волнении за друга, а он меня посылает!

– Мишка, перестань! – я улыбнулся. – Я тебя не посылаю, просто не знаю, что сказать. Ну, не знаю… Всё вроде бы хорошо, но что-то скребёт внутри.

– Ты юрист, Снегирёв. У вас всё всегда по полочкам разложено. Знаешь… Говорить не хочешь, – Мишка сделал вид, что надулся, и уставился в окно.

– Знаю, – согласился я. – Просто, скорее, не готов сейчас говорить. Поварюсь ещё в собственном соку, потом либо само уладится, либо прибегу к тебе за советом. В клуб идём сегодня?

– Идём. Куда же ты без меня, – вздохнул Самсонов. – Проблемы-то хоть несерьёзные?

– Пустяк. Со своими желаниями разобраться не могу. Не парься.

Повеселились мы на славу. Проснулся я у Мишки дома. Под боком кудрявая чёрная голова и грудь второго размера. Тупо смотрю на дамочку, сладко посапывающую. Опять брюнетка. Да. Я же вчера хотел блондинку снять. Как говорится, я сегодня не такой, как вчера, а вчера был совсем никакой. Моя звенящая голова тому подтверждение. Болит зараза. На часах девять утра. Пора будить Самсонова, прощаться с ночными подругами и лечиться. Хозяина квартиры пришлось будить долго, но я настойчивый. Моя подружка быстренько умотала домой, а вот Мишке пришлось потрудиться. Ох, догуляется он когда-нибудь. Этому Казанове просто везёт на навязчивых девушек, и за всё время нашего знакомства он уже раза четыре квартиры менял. Вот и сейчас: наобещал с три короба, зубы заговорил, свой телефон не дал. Хитрюга, только адрес-то она теперь знает, но я благоразумно промолчал. Пора Мишке научиться выбирать девушек более внимательно. Пока он подталкивал привязчивую особу к двери, я успел проветрить гостиную, где сам провёл ночку, и уже варил на кухне кофе. Мы с Мишкой принципиально не похмеляемся. Не люблю пить, как говорится, на старые дрожжи. Крепкий кофе, плотный завтрак и жить становится сразу легче. Это мой рецепт от похмелья.

– Только за такой божественный аромат я бы на тебе женился, Снегирёв, – забавно шевеля ноздрями и втягивая запах свежезаваренного кофе, выдал Мишка.

– Я парень, Самсонов, если ты с похмелья этот неоспоримый факт позабыл.

– Да ладно, – отмахнулся Самсонов, падая на кухонный табурет. – Тоже мне проблема.

– Хочешь сказать, что если я влюблюсь в мужика, для тебя это не будет проблемой? – осторожно спросил, коль пошла такая пляска.

– Для меня нет, – Самсонов решил, видимо, сегодня пошатнуть моё мировоззрение. – А ты?

– Что я?

– Дружить и общаться бы перестал?

– Нет. Я спокойно отношусь к меньшинствам.

– Хочешь, выдам великую тайну Михаила Самсонова?

– Хочу!

– У меня в институте был небольшой роман с парнем. – Опа! Мишаня сегодня рвёт шаблоны, как Тузик грелку. – Не скажу, что мне не понравилось, или было плохо. Просто меня к женскому полу тянет сильнее. Люблю доминировать в сексе и в жизни. А с парнями не так. Там выбор больше: доминировать, подчиняться или быть на равных.