Текст книги "Дед Мороз в личное пользование (СИ)"

Автор книги: ITN-997

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Девушку, с которой хотелось бы быть на равных, я пока не встретил, а доминировать, как и подчиняться не люблю.

– А мужчину? С которым хотелось бы быть на равных?

– Я не по этой части, тебе ли не знать, собутыльник. А с чего такие вопросы?

– Да так, из чистого любопытства, – как-то туманно ответил мой друг и опять пошевелил носом, явно на что-то намекая. – Божественные ароматы! Моя печень и желудок намекают, что есть хотят.

– Если бы у твоей печени, Самсонов, были руки, она бы тебя ими задушила.

– Ты меня сейчас покормишь, и она меня простит.

Я бросил на этого подлизу скептический взгляд и поставил перед ним тарелку с пышным французским омлетом. Мишка засветился от счастья и занялся поглощением завтрака. Странный какой-то вышел разговор, словно что-то, как говорится, осталось за кадром, но мне стало легче на душе. Друг у меня точно останется, если я решусь на перемены.

========== Глава 4. ==========

Понедельник, как говорится, день тяжёлый. С самого утра как началась работа, так и кипит. Я весь по уши в бумагах забыл о времени, пока не услышал звонок своего мобильного. Пиджак снял и повесил на стул, а телефон оставил в кармане. Хорошо, что хоть звук был включён.

– Да, Аристарх Георгиевич.

– …

– Данные по клиентам уже готовы. Принести Морозову?

– …

– Да. Сейчас буду.

Веллер в кабинете шефа вместе с самим Морозовым и его заместителями доводили до ума будущие контракты, а я был на подхвате. Собрал всё нужное, сложил в голубую папку и вылетел из своего кабинета, словно «Скорая помощь» на срочный вызов. Уже в коридоре заметил, что пиджак забыл надеть. Возвращаться времени нет, надеюсь, меня простят. Когда я влетел на крейсерской скорости в приёмную, Аллочка стояла ко мне спиной, а на столе лежал большой букет цветов. «Новый поклонник?» – только и успел подумать, прежде чем она резко обернулась и… Твою мать! Счастье, что бумаги в пластиковой папке.

– Ой! – и это всё? Выплеснула на меня полную вазу воды и «ой»? А вот и нет. Схватила салфетки, и вытерла, громко при этом извиняясь, моё лицо. А ничего, что у меня рубашка спереди насквозь мокрая? « Спокойствие, Вадим, только спокойствие. Тебя бабушка учила, что женщин обижать нельзя» – успокаивал я сам себя, костеря в мыслях секретаршу. Шагов моих она, видите ли, не услышала. Хорошая секретарша должна факс на слух принимать, не говоря уже о том, чтобы услышать топот спешащего к начальству юриста.

– Алла, остановись. Всё нормально. Бывает.

– Я испугалась. Прости…

– Прощаю, только мне бежать надо. Если сейчас не принесу папку, меня Морозов убьёт, – отстранил смущённую девушку и прошёл в кабинет. Вежливо поздоровался с замами и протянул Старому Лису папку. Он удивлённо посмотрел на меня. Пожал плечами в ответ на невысказанный вопрос, мол, всякое бывает. К примеру, локальные дожди в приёмной. Почувствовал чей-то напряжённый взгляд… Поднял голову и встретился с жаркими зелёными глазами. Морозов стоял за стулом Веллера, и смотрел прямо мне в лицо. Точнее, немного ниже. Проследил траекторию его взгляда и понял, что стараниями одной милой девушки у меня сквозь мокрую ткань рубашки, видно напрягшиеся от прохлады соски. И не только. Алла не пожалела воды. Ткань прилипла, и теперь отчётливо видны кубики на моём животе. Бесплатный стриптиз заказывали, твою мать? От взгляда Морозова у меня по спине мурашки пробежали и эмигрировали куда-то вниз. А оттуда начала подниматься горячая волна, заливая мои щёки проклятым румянцем. Да что же такое-то со мной происходит? Отобрать у Веллера папку и прикрыться? Инстинктивно сложил руки на груди. Смущённая барышня, блин. Ну, Аллочка-снайперша!

– Моя помощь больше не требуется? – спросил у Морозова. Он, наконец-то, оторвался от созерцания моего тела и удивлённо хлопнул густыми чёрными ресницами.

– А почему у Вас рубашка мокрая, Вадим Петрович? – вопрос Морозова заставил обратить на меня внимание теперь уже и его замов.

– Попал под дождь, – Тимофей Ильич скептически поднял чёрную бровь. – Случайно испугал вашу секретаршу, она выплеснула на меня полную вазу воды.

– То радикулит, то испуг. Скоро к бабке красавицу везти за счёт фирмы придётся, – вздохнул Веллер, при этом весело щурясь. Замы засмеялись.

– Если я сейчас нужен, то позвольте хоть сбегаю в кабинет и сменю рубашку. А то в мокрой как-то неудобно, – посмотрел в глаза Морозову. С намёком, что неприлично так глазеть на сотрудника. Он смутился? Тимофей Ильич, наконец, кивнул благосклонно, отпуская меня восвояси.

– Идите, Вадим Петрович. Пока вы свободны.

Перед самым перерывом позвонил Самсонов и пригласил в кафе пообедать вместе. Согласился. Мишка, как всегда, бурлил энергией. Оказалось, в субботу, сразу после моего ухода позвонила его родная тётка. Попросила приехать и забрать гостинцы на зиму. Родители у Самсонова погибли лет десять назад, и с тех пор сестра матери не забывает о племяннике. Прошлым летом он и меня на выходные затащил к ним в деревню. Его родственники мне понравились. Колоритные и гостеприимные. Тётя Катя настоящая русская красавица: статная, румяная, русоволосая и с косой в кулак толщиной. А дядя Славик худой, очень высокий, у нас с Мишкой рост выше среднего, так он почти на целую голову нас выше, смешной и добродушный. Мишка их обоих очень любит, так что недолго думая помчался к ним в гости. Приехал только в воскресенье вечером. Впечатлений привёз море, теперь жуёт и делится.

– Представляешь, сижу на крылечке, никого не трогаю. Большая чашка чая с травками в руках. Благодать. А тут от калитки сирена орёт: «Кать Васильна! Бабка просила, чё б Славик два яйца дал!» Я чуть со ступенек не сверзился, а тётка спокойно банки с вареньем на крыльце мне в сумку укладывает. Потом голову подняла на это чудо у калитки, и ответила: « Скажи бабке, что у него полтора и те самой надо.» И дальше банки перебирает. Я в ауте. Сижу ржу.

– А что за чудо приходило?

– Чудо зовётся Люся. Эта внучка соседки. Ко мне одно время подкатывала, не знал, как отвязаться.

– Такая страшная?

– Да нет, она симпатичная, только крупная очень. Я люблю шикарных девушек, но полтора метра окружность груди это для меня много.

– Сколько? Кстати, откуда такие подробности знаешь?

– Тётя Катя у меня на все руки мастерица. Она шьёт. Люсе тоже что-то шила, и мне рассказала, что мерки еле хватило обмерить такое богатство. А мерка стандартная, ровно 1 м 50 см.

– И что же ты, Самсонов, от такого добра отказался?

– Ага. Что бы она меня на одну грудь положила, а второй прихлопнула. Снегирёв, я тебе так надоел уже? Смерти моей хочешь?

– Не хочу. Это чисто гипотетически, дружище. Какая смерть была бы, мужики обзавидовались бы, – слегка поиздевался я над этим ценителем женских прелестей.

– Помню я одного такого, в интернете читал. Хотел, чтобы у жены была большая грудь. Она сделала операцию, так счастливчик под ней ночью и помер. Задохнулся, – грустно покивал Мишка. И вспомнил про меня, блин. – А как твои проблемы?

– Да никак. Всё по-прежнему и говорить я всё ещё о них не хочу. Представляешь, меня сегодня Аллочка водой из вазы окатила.

– Во даёт! Ты зачем девушку довёл?

– Я не доводил, я мимо пробегал. Испугалась она, видите ли. А мне в кабинет к Морозову надо было. Да ещё и пиджак в кабинете забыл.

– Шеф видок оценил? – никакого сочувствия во взгляде.

– Оценил. А заодно Веллер и оба зама, – мой лучший друг вместо сочувствия ржал, как конь. Я посмотрел на часы, и вздохнул. – Подъём, труба зовёт. Работа не волк, пристрелить не получится.

– Работа не волк, а кролик. – Мишка нехотя вылез из-за столика. – В лес не убежит, а затрахает!

После сытного обеда работа не клеилась. Вечная проблема: голоден – хочется есть, сыт – не хочется работать. А ещё всё время перед глазами стоял взгляд Морозова, не помогая сосредоточиться на работе. Эти глаза его жаркие. А может, мне просто показалось? Может, и не было никакого интереса с его стороны. А почему же я тогда пусть лёгкое, но возбуждение почувствовал под этим взглядом? Буду и дальше голову в песок прятать, как страус, или всё же признаюсь себе, что этот мужчина мне интересен?

Телефонный звонок прервал мои отнюдь не рабочие размышления. Веллер.

– Да, Аристарх Георгиевич.

– …

– Беру. Бегу.

Взял всё необходимое, и опять к Морозову. Разбираться в себе рядом с объектом своих размышлений самое удобное место. А, главное, самое комфортное. Подошёл к приёмной, заглянул. Аллочка за своим столом что-то быстро печатала. Ваза стояла далеко. Какое счастье, а то запасных рубашек у меня не осталось. Подняла голову, и смущённо улыбнулась.

– Загрузили и тебя работой?

– Всем хватило. Ты к ним? – кивнула на дверь кабинета. – Или ко мне?

– К ним. Заступаю на вахту вместо Аристарха Георгиевича. Ему что-то плохо стало, домой собирается.

– Они почти с самого утра там. Даже на обед не уходили. Я им обед заказала в ресторане, и накрыла стол прямо в кабинете.

– Ни на кого ничего не уронила? Или такая участь только у меня сегодня? – не удержался я.

– Совести у тебя нет, Снегирёв. Я же извинилась!

– Аллочка, все говорят, что у юристов нет совести. За те деньги, что платит мне шеф, я не могу купить такую дорогую вещь, как совесть. Добавит зарплату, обязательно куплю, – улыбнулся ей, и пошёл отдавать свой долг родной компании.

========== Глава 5. ==========

Юридический отдел большой коммерческой компании – это отдел по борьбе с законодательством и страж интересов своего работодателя. И сейчас я, как единственный представитель руководства отдела, отдувался за Веллера. Едва не погиб в бумажных завалах: акты, формуляры, спецификации, протоколы разногласий и прочие документы. Юридическое сопровождение этих сделок с самого начала вёл лично Аристарх Георгиевич, а я был лишь на подхвате: проверял клиентов, переделывал документы, учитывая все поправки. А теперь приходилось по ходу дела въезжать в подробности. Не вовремя Старый Лис заболел. Видимо, возраст даёт о себе знать, нервотрёпки с контрактами переносит уже не так легко, как раньше. У Веллера просто потрясающий нюх на подводные камни, которые при определённых обстоятельствах, если их вовремя не заметить, могут принести ощутимый вред родной компании. Несмотря на, казалось бы, нескончаемый ворох бумаг, работать было интересно. Морозов подсказывал, объяснял. Как только последний лист был вложен в последнюю же папку, я почувствовал, что вместе с ним исчезли и мои силы. Бросив взгляд в окно, заметил, наконец-то, что уже стемнело. Заработались! Слегка потянулся, разминая плечи, и бросил украдкой взгляд на шефа. Тимофей Ильич давно снял свой стильный пиджак и закатал рукава белоснежной рубашки, оголив загорелые руки. Он из солярия не вылезает что ли? На левом запястье красовались дорогие швейцарские часы. Морозов поймал мой взгляд и улыбнулся устало.

– Хотите кофе, Вадим Петрович?

– Не уверен.

– А если со сливками? – соблазнительно предложил Морозов. – Меня чёрный кофе, да если ещё и без сахара, как Вы обычно пьёте, не берёт совсем. А сладкий и со сливками очень даже бодрит. Не хотите попробовать?

– Вообще-то, я тоже люблю сладкий кофе со сливками, но меня он расслабляет, и потому пью его дома, уже после трудового дня. И на работе такой не пью, потому что нужна работающая голова.

– Значит, раз мы ударно поработали и почти закончили титанический труд последних двух месяцев, будем расслабляться.

Тимофей Ильич попросил Аллу сделать два кофе и скрылся в своей комнате отдыха, оттуда послышался звук льющейся воды. Я встал из-за стола, собрал все папки. Ужасно хотелось развязать галстук и стащить пиджак, но нельзя. Я только вздохнул и ограничился тем, что расстегнул его. Хорошо быть начальником. Он вернулся в кабинет, подтверждая мои мысли: галстук снят, влажные растрёпанные волосы и довольный взгляд. Забрал у меня папки и запер их в сейф. Вернулся и встал рядом.

– Вадим Петрович, если Веллеру не станет лучше, вам придётся его заменить. Справитесь? – Морозов с вызовом посмотрел мне в лицо. На слабо берёте, Тимофей Ильич?

– Справлюсь. Подводить вас, а, главное, Аристарха Георгиевича, не в моих правилах, – ответил с уверенностью, смело глядя в зелёные глаза.

Дверь открылась, отвлекая нас от дуэли взглядов, и в кабинет осторожно вошла секретарша. Аллочка, как всегда обаятельно улыбаясь, внесла поднос с двумя дымящимися чашками кофе и маленьким кувшинчиком сливок. Как я успел заметить, их Алла всегда ставила отдельно, наверное, Морозов предпочитал наливать сливки в чашку самостоятельно. Почти в шаге от нас она вдруг споткнулась и… Да что же за день такой сегодня? Я почти успел отскочить, но до реакции Морозова мне было далеко. Ему на рубашку попала только пара капель кофе. А я понял, что ничто так не снимает сонливость, как чашечка крепкого, сладкого, горячего кофе, выплеснутого на ноги. В моём случае чашек было две! И в придачу, чтобы совсем довершить картину, я поймал кувшинчик, а мой пиджак и рубашка поймали сливки. Алла вскрикнула и тут же прикрыла свой очаровательный ротик рукой, застыв в неподвижности. А я заскрипел зубами. Ноги жгло!

– Алла, солнце ты наше, ты решила меня добить? Откуда у тебя сегодня руки растут? Мне почему-то кажется, что явно не из того места, откуда надо, – спросил я её как можно вежливее, хотя очень хотелось обматерить, вручая в руки пустой кувшинчик и отдирая горячую ткань брюк от собственных ног. Ткань плотная, так что надеюсь, я отделался лёгким испугом. Попечёт пару дней и перестанет.

– Я… Я не хотела, честное слово, Тимофей Ильич, – голос Аллы дрожал.

– Нужно внимательнее смотреть под ноги, Алла, – холодно ответил Морозов и добавил. – Сейчас я дам Вадиму Петровичу кое-что из своих запасов, а вы, Алла, потрудитесь отнести его вещи в химчистку. Сегодня и за счёт фирмы.

– Тимофей Ильич, не стоит, – очнулся я от созерцания своего бедственного положения. – В офисе, скорее всего, только мы остались, так что меня никто не увидит.

– На улице ноябрь, Вадим Петрович, а мне совершенно нежелательно потерять последнего стоящего юриста перед заключением важных контрактов, – Морозов, больше не обращая внимания на засуетившуюся Аллу, прошёл к двери личной комнаты и жестом предложил мне пройти туда же. Я поколебался немного, но всё-таки пошёл.

– Если вы стесняетесь моего секретаря, я так и быть прикрою дверь, – сказал Морозов, когда я проходил мимо него. Я не подумав, буркнул:

– Что могла, она уже видела. Нового не выросло, – понял, что ляпнул, когда сзади хмыкнули. Я опять покраснел и стащил грязный пиджак с плеч.

– Когда же вы успели, Снегирёв?

– Ну, дело…

– Дурное дело не хитрое, – я просто спиной почувствовал, что он ухмыльнулся. Чувствую, что снова покраснел. Бесит. – А что же вы так плохо девушку обслужили, что она то холодной водой обольёт, то кипятком ошпарит?

– Да нормально всё было, – возмутился я, резко обернувшись. Прямо перед моим носом стоял Морозов в расстёгнутой рубашке… Чёрт!

– Всего-то, – хмыкнул он, и, снимая с широких плеч рубашку, прошёл мимо меня. А я глаз от него оторвать не могу, как будто никогда раньше полуголых мужиков не видел. Очнись, Снегирёв! Ау! – Поторопитесь, Вадим Петрович, там Алла изнывает от нетерпения.

– Ну, вот что вы за человек, Тимофей Ильич? – дёрнул и, наконец-то, снял удавку с шеи. Сосредоточился на расстёгивании пуговиц своей рубашки, пытаясь отвлечься от разглядывания гладкой спины Морозова. – Вы единственный человек, заставляющий меня постоянно краснеть, как офицер юную гимназистку.

– Мне просто это нравится, Вадим… Петрович, – выдал потрясающий ответ Морозов, подходя ко мне и вручая голубые джинсы и светло-серый мягкий пуловер. В его глазах плясали весёлые искры. Ему таки нравится меня подкалывать. – Надеюсь, что эти вещи подойдут.

– Э… Спасибо, – я положил полученные вещи на рядом стоящий диван и, немного смущаясь, расстегнул и потащил ремень, собираясь снять брюки. Морозов опять хмыкнул, достал из шкафа чистую рубашку, и ушёл в ванную комнату. Деликатность, видимо, решил проявить. Спасибо огромное. Я облегчённо вздохнул и снял брюки. На ногах выше колен были красные пятна, но ожогов не было. Не смертельно, но неприятно. Только протянул руку за джинсами, как рядом раздался голос Морозова.

– Держите крем, – в голосе появилась лёгкая хрипотца. – В его составе есть пантенол, поможет снять покраснение и жжение.

– Спасибо, – пробормотал я, забирая крем.

– И не стоит смущаться. У Вас красивое тело, Вадим, – просто сказал, просто взял мои испачканные вещи и сложил в невесть откуда взявшийся большой пакет, и просто вышел в кабинет, оставив меня в странном состоянии… Я не понимал в тот момент, чего же мне хотелось больше: то ли услышать ещё что-нибудь, то ли провалиться сквозь землю от смущения. Ведь далеко не мальчик, и адекватно понимаю, чего хочу или, если уж честно признаваться, кого хочу. Ранее я никогда не страдал нерешительностью, принимал решения чётко и быстро, а сейчас чувствую себя инфантильным кретином: сомневаюсь в себе, в своих желаниях, чувствах, в словах и полунамёках мужчины, который потихоньку сводит меня с ума. Глупая ситуация. Мазь почти мгновенно сняла жжение и впиталась в кожу, распространяя прохладу. Благодать. Я быстро оделся, вещи были чуть-чуть свободными, но сели нормально. Когда я вошёл в кабинет, Аллы там уже не было, как и следов нашего столкновения. Морозов стоял у окна.

– Спасибо ещё раз, Тимофей Ильич. И хорошего вечера, – он на мгновение повернулся, кивнул в ответ и вновь вернулся к созерцанию вечернего города за окном.

Я спустился вниз, завёл свою машину и вырулил со стоянки. И куда дальше? Домой, в пустоту холостяцкой квартиры возвращаться не хотелось. В клуб, снять девочку? Тоже не то. Решил немного покататься по вечернему городу, проветрить голову. А то опять ночью будет сниться Морозов. Почему всё так? Я же три года благополучно пытался не замечать собственного интереса к этому человеку. И он держал дистанцию со мной, лишь сдержанно улыбаясь, когда ловил мои случайные взгляды. Когда же всё начало меняться? Может быть тогда, когда я упёрся своей пятой точкой в его ноги, выползая из-под стола? Или когда поймал его туманный взгляд, сосредоточенный на моей мокрой груди сегодня днём? Дистанция между нами начала сокращаться с неимоверной скоростью, а я так и не решил для себя: бежать или остаться. Ну, сбежать то я всегда успею, а вот если останусь, то моя жизнь однозначно изменится. И дело здесь даже не в смене пресловутой ориентации, а в человеке. У меня ещё никогда не было постоянных и долгих отношений. С Морозовым я не хочу оказаться в постели на одну ночь, а затем делать вид, что ничего не было. Он не Алла или одна из тех наивных девочек, которых мы с Мишкой снимаем по ночным клубам. Такого как Тимофей легко не забудешь, особенно, если подпустишь близко. Слишком близко…

========== Глава 6. ==========

Неделя пролетела, как одно мгновение. Аристарху Георгиевичу, к счастью, стало лучше, и он вернулся к работе. За него я был искренне рад, а вот за себя не знаю. Мне понравилось работать с Морозовым в одной упряжке. Он был не только привлекательным мужчиной, будоражащим моё воображение, но и очень интересным человеком. После вечера понедельника я стал ловить на себе задумчивые взгляды Морозова, они словно лёгкое пёрышко касались моей кожи и исчезали.

А вот Алла на меня обиделась, хотя впору было обижаться именно мне. Пострадавшей стороной был ведь я. Но женская логика вещь непостижимая. Секретарша шефа была предельно вежлива, сухо отвечала на мои вопросы, когда по делу приходилось заглядывать в её обитель, больше не предлагала мне чай и уж тем более не болтала со мной о пустяках. Меня игнорировали.

В пятницу в коридоре я столкнулся с Самсоновым. Он направлялся в курилку, а так как я опять не курил, ему пришлось задержаться. Мимо нас, лёгкой походкой от бедра, прошла Аллочка, сделав вид, что нас не заметила. Ну, да. Два молодых симпатичных мужика ростом за 180 см такие мелкие торчат посреди коридора. Это начало уже доставать. Что за холодная война на пустом месте?

– Ну, вот как они так ходят, а? Очешуительно, блин, – восхищенно щелкнул Самсонов языком, восторженно глядя вслед девушке. – Как можно так выписывать на таких ходулях?

– Да ладно. Всего-то десятисантиметровая шпилька, да ещё и колодка удобная, – брякнул я. Мишка уставился на меня, прищурив левый глаз.

– Снегирёв, а откуда ты, позволь спросить, так разбираешься в женской обуви? Неужели на досуге, пока я тебя не вижу, переодеваешься в женские шмотки и носишь шпильки?

– Какие у Вас извращённые фантазии, Самсонов. Всё намного проще. С год назад я встречался с девушкой Машей. Она собиралась на свадьбу к сестре, и потащила меня с собой за покупками. Это был самый кошмарный день в моей жизни. Три часа выбирала туфельки в одном магазине. Мне думается, что её возненавидел не только я, но и консультант, решивший по глупости ей помочь.

– И чем всё закончилось?

– Я оплатил ей туфли и попрощался, объяснив, что нам не по пути. И на свадьбу она поехала без меня.

– Какой ты жестокий, Снегирёв. Разве можно так с девушками?

– Мой инстинкт самосохранения завопил, что пора уносить ноги. После туфелек, она собиралась пойти выбирать ещё и сумочку. А этого я бы уже пережить не смог. Ты знаешь, я вообще не фанат шопинга.

– Ходить с девушками по магазинам – такой подвиг мне не по силам, – почти в стихах признал мой приятель. – Но от стройных ножек на шпильках я просто тащусь. Помнишь «В джазе только девушки»? Эпизод на вокзале мой самый любимый.

– Должен в таком случае заметить, что до походки незабвенной Мэрилин нашей Алле далеко.

– Это точно. Слушай, мне показалось, или между вами чёрная кошка пробежала? – я поморщился в ответ.

– Не показалось. Я вообще не пойму, что с ней творится в последнее время. Всё что-то роняет, опрокидывает, и обязательно на бедного меня.

– А поподробнее?

– Про вазу ты знаешь. Но это было не всё. Под вечер она опрокинула на меня поднос с двумя чашками кофе и кувшинчиком сливок. Морозов поделился джинсами и кофтой, а то пришлось бы ехать домой в испачканном костюме.

– Как интересно, – присвистнул Мишка.

– Очень. Костюм по указанию Морозова ей пришлось отнести в химчистку. На днях мне его курьер принёс. А Алла же на меня обиделась, хотя я её даже матом не послал.

– Если бы на меня вывернули кипяток, я бы послал, – хмыкнул Мишка.

– Меня бабушка воспитывала, сдержался из последних сил. Алла меня уже несколько раз так случайно подставляла, и Морозов, как назло, всегда рядом оказывался.

– Случайно? Что-то я раньше не замечал за нашей идеальной секретаршей такой неуклюжести. Может, она влюбилась?

– Да кто же её знает, Мишка. Только мне что делать? Помириться надо бы.

– Я краем уха слышал, что у неё в понедельник день рождения. Подари что-нибудь, что красивая девушка обязательно оценит. Они любят подарки.

– Думаешь?

– Иногда бывает и такое, – многозначительно произнёс Самсонов, и заржал, глядя на моё вытянувшееся лицо. Придурок! – Всё, Снегирёв! Тебя выслушал, теперь прости, мне срочно надо покурить. Скоро уши опухнут без никотина. Бывай!

Идея была хорошая. В субботу я выбрался в центр в поисках подходящего подарка для Аллы. Только вот что ей подарить так и не решил. Духи вещь сугубо индивидуальная, легко попасть впросак с таким подарком. Бельё тоже не катит, после нашего интима это будет выглядеть как намёк на продолжение, а его я точно не хочу. Только дружеские отношения. До случая с Аллой я не заводил интрижек на работе, и дальше не планирую этого делать. Подарок должен быть нейтральным, но не тривиальным, если я хочу примирения. Пару часов прошлялся по магазинам, так ничего и не присмотрев, отправился в «Галерею». Медленно прохаживаясь по первому этажу, в толпе вдруг заметил виновницу моей шопинг-вылазки. Аллочка под ручку со своей неразлучной подружкой Милой из финансового отдела тоже решила, судя по всему, устроить шопинг. Довольно усмехнувшись, я незаметно пошёл за ними. Как можно получать удовольствие, перемещаясь из одного магазина в другой, примеряя кучу вещей и ничего не покупая? Через два часа я пожалел о своей слежке, как верный пес, следуя за ними по пятам. У меня болели ноги, голова и если бы был хвост, болел бы и он тоже. Шум, гам и толпы народу. А эта парочка довольна и весела. Наконец они застряли в обувном бутике. Мне было видно, как девчонки примеряли одну пару обуви за другой. Алла долго крутила в руках чёрные забавные босоножки, с высокой шнуровкой из широких лент на высокой шпильке и более классические чёрно-белые туфельки. Выбор всё же остановила на туфельках. Вздохнула над босоножками и отложила их в сторону. Алла расплатилась и, подхватив Милу под руку, рванула дальше по своим делам. Я же, с идиотской радостной улыбкой на морде, влетел в магазин и ошарашил персонал просьбой продать мне чёрные босоножки, которые только что примеряла девушка-брюнетка.

– Замшевые босоножки River Island? Каблук шпилька 12 см? – попыталась уточнить девушка-консультант.

– Понятия не имею, как они называются, но там завязки крест-накрест.

– А! Одну минуту, – наконец поняла она меня. Принесла коробку, показала. Я радостно кивнул.

В понедельник, по дороге на работу, я купил красивый букет цветов, а к запакованной в яркую обёртку обувной коробке добавил карточку. Банальное поздравление в духе любви-счастья-здоровья писать не хотелось. После долгих раздумий решил написать просто: « Когда встретишь того, чьё сердце захочешь положить к своим ногам, надень это и вспомни обо мне. Всегда твой. Вадим. » Осторожно заглянул в приёмную, именинницы ещё не было. Положил подарок на стол, и скрылся в своём кабинете. Через десять минут в мою дверь тихонько постучали. Я откликнулся, предлагая войти. Аллочка была само очарование. Вновь улыбалась. Мы извинились друг перед другом и помирились. Она не только красивая, но и интересная, умная девушка, с неплохим чувством юмора. И Алла была именно тем случаем, когда я жалел о содеянном. Некоторые отношения не стоит портить сексом. Но она правильно меня поняла и, видимо, для себя тоже решила, что хорошая дружба дороже краткосрочного пустого романа. Она пригласила меня на посиделки с тортиком, и, естественно, я согласился.

А во вторник я немного проспал, и чуть не опоздал на работу. Уже подъезжая к офису, заметил вдалеке мелькнувший Lexus Морозова. Я ускорился, ибо как говорится, ничто так не торопит по утрам, как машина начальника в зеркале заднего вида. Я припарковался, выскочил из машины и, как назло, уронил ключи. Оглянулся, и с трудом заметил их под соседней машиной. Наклонился и попытался достать, краем глаза заметив, что машина шефа остановилась рядом. Хлопнула дверца и одновременно зазвонил его телефон. Я застыл. Дурацкая ситуация, что в последнее время стало делом обычным. И встать сейчас, и подслушать разговор было одинаково глупо и неудобно. Хорошо, что выход со стоянки в противоположную от меня сторону, а за чужой машиной меня не видно.

– Я слушаю тебя, Игорь. Чего ты хочешь? – без приветствия, и немного устало спросил своего абонента Морозов.

– …

– Игорь, я ещё в воскресенье всё сказал. Мы попрощались с тобой. Всё закончилось.

– …

– Хватит. Он здесь не при чём. Это наши с тобой проблемы. Забудь мой номер. Прощай.

Морозов отключился, пискнула сигнализация, и раздались удаляющиеся уверенные шаги. Жестко он. Похоже, я подслушал разговор с любовником. Или уже бывшим любовником? «Он здесь не при чём» – всплыла у меня в мозгу фраза. О ком он говорил? У него кто-то появился? А мне есть к этому дело? Нет. Тогда почему так горько стало? Что-то сжалось в груди, затрепетало раненой птицей. Между нами были лишь легкие полунамёки, заинтересованные взгляды, вызывающие мурашки по коже. Ты как собака на сене, Вадим Снегирёв. И хочется, и колется. Определись уже. Я, пыхтя, достал свои ключи, и отправился к себе в кабинет. А там работа не пошла. Я стоял у окна, смотрел и думал. О себе, о Морозове и о том, осмелюсь ли изменить что-то в своей жизни. Меня уже бесила собственная нерешительность. Было бы намного проще, наверное, если бы меня привлекали любые парни или мужчины. Но и тогда, в тринадцать лет, и сейчас это один единственный человек. Тогда я упустил шанс разобраться в себе. А теперь…

– О чём мечтаете в рабочее время, Вадим Петрович? – раздался тихий голос Морозова возле моего уха. Я вздрогнул, и мою шею обдало горячим чужим дыханием. Я так увлёкся спором с самим собой, что совершенно не услышал, как он вошёл. Попробовал повернуться, но Морозов стоял слишком близко. Я чувствовал запах его одеколона: свежий, древесный, с нотками апельсина. Очень манящий. – Так как Веллера сегодня снова не будет, вы, Вадим Петрович, составите мне компанию на деловой встрече.

– По последнему контракту?

– Да. Вы в курсе всего, так что я жду в машине. Поедем на моей. У Вас пять минут на сборы, – сказал он и ушёл.

Встреча прошла прекрасно. Все остались довольны. Подписи были поставлены. На обратном пути Морозов пригласил меня вместе пообедать. Отказываться было бы ребячеством, я согласился и не пожалел. Мы прекрасно провели время. Морозов похвалил мою работу, много шутил и просто искрил обаянием. А я очарованно слушал, не думая, что правильно, а что нет. Я просто наслаждался моментом неожиданной близости.

========== Глава 7. ==========

Подходила к концу первая неделя декабря, и заодно приближался день рождения Морозова. Он хоть и не любил пышных празднеств, но к желанию своих сотрудников поздравить шефа относился с пониманием. Всегда в кабинете руководящий состав компании ожидали торт и шампанское, и только под конец рабочего дня. Младшие по должности, такие как я, к примеру, чаще всего складывались и покупали приличный подарок от всей честной компании. Но в этом году мне захотелось подарить что-то лично от себя. Я воспринимал его сейчас иначе, чем год, два или три назад. Он перестал быть для меня просто руководителем. Из-за плохого самочувствия в последнее время Аристарха Георгиевича большинство его обязанностей теперь исполнял я и, соответственно, с Морозовым мы общались теперь чаще. Наши разговоры перестали быть сугубо деловыми и отстранёнными. Я узнал его лучше, и хотелось сделать ему что-то приятное, вот только в голову ничего не приходило.

Сегодня пришлось ехать за город, к Аристарху Георгиевичу. Он отдыхал на даче, хотя вряд ли можно назвать дачей двухэтажный дом, построенный в стиле особняков начала ХIХ века. Этот дом Веллер любил, он строил его для своей большой семьи: старшего сына и двух дочерей, у каждого из которых теперь были дети. Когда все съезжались на выходные или каникулы, там стоял шум и гам, искрилось веселье, но сейчас были так необходимые старику тишина и покой. Я был здесь несколько раз, привозил документы и сразу же уезжал, а сегодня Софья Карловна, жена Веллера, проводила меня в большой светлый кабинет, обставленный в том же духе, что и кабинет в офисе. Только львов здесь было на порядок больше. Старый Лис просмотрел подготовленные мной документы, поворчал, сделал пару замечаний, но всё же остался доволен. А я осматривал в это время кабинет. Меня привлекли фотографии на стенах. Их было много. И висели они не просто так, а на нарисованных ветвях огромного дерева. Наверное, к оформлению приложила руку Эля. Та самая, что была женой Морозова. А вот и он сам, на одной из фотографий. Такой спокойный и умиротворённый. Сидит в кресле-качалке, на фоне осеннего сада и курит трубку. Курит? Никогда не замечал за ним этой вредной привычки.