Текст книги "Одержимые наследники. Дамасский жасмин. Книга третья"

Автор книги: Иман Кальби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 4

Мадлен

– Да, скоро буду, – выпалила Маду быстро, в голосовое сообщение в Вотсапп, на турецком, накидывая, на обтянутую белой шелковой блузкой фигуру, темный строгий пиджак. На ходу допивая, до невозможности крепкий кофе… Такой, какой любили пить в Дамаске, с кардамоном. Густые, кудрявые волосы девушки, рассыпались волнами, при каждом ее стремительном шаге. Быстро подошла к Анвару, держащему на руках малыша Удея, потискала сынишку пальцами за щечку, схватив сумку, направилась на выход.

– Ладно, к вечеру буду… Сдаю смену тебе…– деловито произнесла с легкой улыбкой.

– Маду, ты выглядишь как– то чрезвычайно заговорщицки… Ты точно не влезла опять в какие– то приключения? – спросил Анвар настороженно, крепко обнимая своего сына, его точную копию.

Усмехнулась, поправив волосы на ходу.

– Ты прав, еду к любовнику…

Не стала слушать его брюзжания за спиной. Заранее знала, что сейчас начнется эта неуместная тирада о том, что она неправильно себя ведет, неправильные вещи говорит, пусть и в шутку, что ее могут понять превратно, если услышат… Кто услышит? Они, уже как полгода, жили в частном доме, говорили между собой на арабском, местная прислуга их все равно не понимала… Можно было и пошутить…

Мадлен села за руль, и через мгновение, ее спорткар– купе несся по серпантину, а девушка наслаждалась красивыми пейзажами вокруг… Она так любила эти утопающие в зелени горные склоны и рассыпанные по ним красивые виллы, сказочный вид на море, открывающийся при каждом вираже… Днем, оно светилось лазурью, утром и вечером наполнялось жемчужно– зеркальным блеском… И она теперь совершенно не могла представить, что придется уехать отсюда… Девушка наслаждалась жизнью Стамбула– яркой, энергичной, словно, бьющей резвым горячим, водным источником из самых недр Земли… А ведь совсем недавно все было не так… До сих пор она не могла не вспоминать, первые месяцы жизни здесь, без содрогания… Как же тяжело было, насколько уязвимой она себя чувствовала, какой несчастной, покинутой… Что все– таки значит время… Оно лечит всё, почти всё…. Почти всё расставляет по своим местам… Почти…

Появление Удея полностью перевернуло их жизнь. Он был потрясающим ребенком. В меру капризным, в меру живым. Супруги искренне любили его, вместе. Наверное, каждый смотрел на этого малыша, сквозь призму своих страхов и опасений, семейных травм и пережитой боли… У них обоих, в данном случае, эмоции совпадали. Родителям, обоюдно хотелось, дать малышу столько любви, сколько не получили сами, по той или иной причине… И это совместное стремление объединяло,

словно создавало какую– то общность… Нет, им так и не удалось стать семьей в традиционном понимании… Так, чтобы по– настоящему… И, хотя искры между ними проскакивали, что уж греха таить, они оба были молоды и привлекательны… Каждый подавлял их, как мог… Что– то внутри надломилось… Воздвигло нерушимую стену, между ними, как мужчиной и женщиной… Зато, смогли стать друг для друга настоящими друзьями…

И Анвар, и Маду были очень поглощены своей работой. Их жизнь, в принципе, и была организована между работой и заботами о малыше… Каждый постарался организовать свой график так, чтобы сын, почти не оставался с нянями наедине, хоть те и помогали… Были дни, когда до самой ночи не было Анвара, и тогда с Удеем все время была Мадлен, когда же на работу нужно было выезжать ей– «на службу», заступал Анвар.

После появления Удея и нескольких месяцев «бэби блюза», как часто называли состояние послеродового стресса молодые матери, Мадлен сильно хотелось снова окунуться в привычный рабочий график… Вновь почувствовать себя эффективной и активной, не только в роли матери… И в то же время, молодая мамочка поняла, что многое изменилось не только объективно, но и в ней самой, внутри… То, чем она занималась раньше, не имея сына и семьи, теперь было… попросту опасно… А опасаться, судя по всему, было чего… Она ушам своим не поверила, когда еще во время беременности, после сложного жизненного момента между ними двумя, едва не вынудившего Мадлен бежать от Анвара в Париж, он деликатно и издалека завел с ней тему о той, другой, ее настоящей работе… Муж откуда– то узнал… Вот что пугало… Не выдал своих каналов, но это уже не имело значения… Это означало, что броня ее анонимности не такая уж непроницаемая, как девушка наивно полагала…личность автора, возможно вычислить при желании… Анвар не стал ходить вокруг да около и вдаваться в подробности. Сказал только, что ему известно про параллельную журналистскую деятельность Маду. Заниматься которой теперь, имея маленького ребенка, мужа с солидным положением в бизнес– сообществе, просто недопустимо… И хотя, ее сердце мучительно сжималось от мысли, что любимое дело придется оставить, девушка согласилась с доводами Анвара и пообещала, что навсегда уйдет из инвестигационного журнализма… Муж, много раз просил раскрыть авторский псевдоним, хотел почитать ее статьи, уже написанные и опубликованные, наделавшие много шуму, но Мадлен отказалась, открывать супругу свою личность, наотрез… Если они закрывали эту страницу, значит, закрывали… А Анвар, в очередной раз удивлялся этой девушке… Скорее всего, на ее месте, другая бы не без хвастовства и тщеславия, демонстрировала свои громкие работы, зная, что муж не предаст, а жена попросила, просто перелистнуть страницу…

Потом Анвар узнает, что Маду была такая во всем… Возможно, кто– то бы назвал ее категоричной. Сама девушка называла это иначе – реалистичной… Маду больше не питала иллюзий. Всё – значит всё… Нет любви– значит нет… Она больше не в профессии, не за чем цепляться за прошлое, кичиться достижениями, уже потерявшими свою значимость в океане информации… Значит, нужно расставить новые приоритеты, сосредоточиться на другом…

Но карты легли иначе… Когда, через пару месяцев, после рождения Удея, ей позвонили с предложением, занять кресло главного редактора турецкого «Лога» – популярнейшего женского журнала о моде и стиле, она без колебаний согласилась… Карьера гламурного редактора, очень подходила супруге видного бизнесмена, уверенно и стремительно вошедшего на турецкий рынок. Да и Мадлен самой, было интересно освоить новую профессию. Не без гордости, входя в очередной вираж на серпантине, и, оглядываясь мысленно назад, девушка про себя отмечала, что за полгода сумела полностью пересмотреть редакционную политику и информационную концепцию «Лога», выведя его в топы, самых покупаемых изданий в стране. Теперь, его страницы открывали женщинам дверь не только в мир модных трендов грядущего сезона, но и рассказывали о психологии, истории, политике в доступной, но интеллектуальной форме… Яркая внешность Маду, красивый муж, громкая фамилия и природный талант, за считанные месяцы сделали ее видной представительницей турецкого светского общества, желанное на всех мероприятиях и вечеринках. Она была успешна и любима в Турции, а когда начала потихоньку еще и говорить на турецком, ее популярность возросла вдвое… Правда, гламуру вечеринок, молодая мамочка предпочитала общение с малышом, и это, забавнее всего, тоже только придавало ей очков в глазах турецких женщин, как и она, стремящихся по большей части успеть и карьеру сделать, и реализоваться в личной жизни…

Скучала ли она по тем временам, когда была возможность с головой уйти в изучение той или иной скользкой, политической темы, выискивая компроматы на видных политиков и распутывая запутанные коррупционные схемы… Наверное, да… Человек, обычно выбирает такие специальности по призванию… Ей, не хватало чувства погружения в чужие тайны, вкуса азарта докопаться до истины, пролить свет на несправедливость, или, наоборот, найти факты, оправдывающие человека, пусть в глазах общественности он и выглядел мерзавцем… Девушка чувствовала себя особенной, вне системы, над добром и злом… Поэтому и выбрала когда– то такой псевдоним … «Ясемин»– на древнесирийском – это не только название царя дамасских садов жасмина, это еще и целая философия… На языке цветов «жасмин» означал упорство и гордость, нежелание быть, как все, нежелание подстраиваться под общепринятые правила и каноны, нежелание пасовать и сдаваться, пусть силы были и не равны. Мощь жасмина была не в его яркости или толстых стеблях, этот цветок был нежным и хрупким, но всего один его небольшой куст, был способен наполнить своим благоуханием всю улицу… Ее псевдоним теперь стал историей, личной историей… И о том, что Маду делала, чем занималась, какой была до всей этой истории с Анваром, напоминала теперь, только татуировка на ноге, в виде ветки любимого цветка, о смысле которой знала только хозяйка…

И тем не менее, Мадлен была рада видеть себя такой, какой была сейчас… Это была ее реальность… Нормальная реальность… Без иллюзий… И пускай в ней не было места любви к мужчине, зато была неограниченная любовь к сыну… Была любовь к профессии, открывшейся для нее с новых граней…

Мадлен заехала на парковку так же стремительно, как выехала из дома. Она любила быструю езду… В этом они были схожи с Микаэлом… Хоть в чем– то… На ходу бросила ключи вале– парковщику, улыбнулась, ожидавшей ее у лифта секретарше. Айсу, всегда поджидала начальницу у входа, с кофе, подгадывая время своего прихода, под приезд никогда не опаздывающей Мадлен. Весело здоровались, шутили, на ходу обсуждали все острые вопросы, чтобы при необходимости начать действовать сразу…

– Спасибо, Айсу, на этом всё – подытожила она, когда помощница уже огласила ей приличный список вопросов, требующих внимания Мадлен.

– Есть еще один момент, мадам… Знаете, я уже Вам говорила на выходных… Уже третий раз за последнюю неделю, к нам обращается некая женщина… Немолодая… Она очень просит личной встречи с Вами… Говорит, у нее есть история, которая очень Вас заинтересует с профессиональной точки зрения…

Мадлен вздохнула…

– Кто такая? Артистка, певица? Угасшая звезда, мечтающая вернуть хотя бы кусочек, своей былой славы?

– Вроде бы нет… Я спрашивала у нее в лоб, проверяла даже сама, гуглила – нет… Женщина никак не связана с миром искусства… Но при этом настаивает на встрече, именно с Вами… Я объясняла, что главный редактор редко, сама общается с простыми людьми… Что встреча с Вами маловероятна, что могу, просто, хотя бы в знак уважения к ее возрасту, отправить на встречу одного из журналистов, но она непреклонна…Я бы даже сказала, настораживающе непреклонна… Ей нужны именно Вы…

Мадлен вскинула бровь…

– Наверняка, какая– то ненормальная… Даже страшно иметь дело с такими… Ладно, хамить и отказывать напрямую ей не будем… Веди себя с ней вежливо, но маринуй, Айсу… Может, сама потеряет интерес к нам… Обострение закончится – и, даже не вспомнит про свое маниакальное желание пообщаться с редактором «Лог» …

– Про сумасшествие Вы в точку попали… Я и сама начала думать, что с ней далеко не все в порядке… Крайний раз, она звонила вчера и после дежурной просьбы о желании встретиться с Вами, просила передать странную фразу… Сейчас скажу… Я даже записала… Вот, нашла, – протараторила Айсу, покопавшись во вместительной сумке, и найдя обрывок бумажки из блокнота, – она просила передать: «Я предпочитаю сломаться, но не согнуться» …

Мадлен услышала эту фразу и дернулась… По ее телу побежала дрожь, а щеки, наоборот, загорелись огнем…

Она сглотнула образовавшийся в горле ком… Облизнула пересохшие губы…

– А знаете, что, Айсу… Давайте порадуем старушку, раз она так настырна… Даже если не расскажет ничего дельного, уважим ее старость… Дайте мне ее номер… Я сама наберу, договорюсь о встрече…

– Вы? Сами? – не поверила Айсу своим ушам…

Мадлен попыталась смягчить ее удивление одобрительной улыбкой…

– Так получилось, что у меня не было бабушек… Мать отца я никогда не знала, а мать моей мамы умерла, когда мне было всего пять… Мне было бы приятно пообщаться с этой дамой… Просто как дань памяти тем, кого я потеряла слишком рано…

Анвар

Мужчина стоял у окна с бокалом коньяка, когда ее машина заехала на территорию общего дома. Проследил глазами, как вытащила ключ зажигания, как одновременно выключились фары. Утихла быстрая динамичная музыка, которую было слышно из салона, даже находясь в доме, при том, что на этот раз козырек ее кабриолета был закрыт. Ночью здесь, на возвышении, всегда было ветрено и прохладно. Супруги поэтому и облюбовали данное место– сказочный вид на море, зеленую растительность, прекрасная погода, позволяющая не включать систему кондиционирования, даже летом…

Не прошло и пары минут, как изящные острые шпильки, зацокали по мраморному полу– сначала на террасе, потом внутри дома, отодвинув преграду, в виде стеклянной двери в пол. Их дом был выполнен в минималистичном стиле. Весь из стекла и прозрачный. Благо, что не было рядом ни соседей, ни лишних глаз…

– Ты поздно, – произнес Анвар, застав девушку врасплох, от чего Мадлен дернулась. Он стоял в темноте, полностью скрытый от ее глаз.

– Аллах, ты напугал меня, Анвар, – приложила руку к груди, выдохнув, бросила сумку на диван.

– Где ты была? – снова категоричный вопрос из темноты.

– На работе, где еще…– раздраженно, но спокойно ответила Маду, скидывая туфли с уставших ног.

– Я звонил твоей секретарше. Сказала, что ты ушла из офиса еще часа три назад…

Мадлен нетерпеливо начала расстегивать рубашку, резко дергая бантик на шее.

– Анвар, я работаю не только в офисе. У меня была встреча.

– С кем встреча? – не унимался он.

Расстегнула все пуговицы на глазах у мужа. Внизу был эластичный топ… Теперь, он смог его разглядеть, поняв, наконец, что это она такая смелая в своих действиях, перед ним. Признаться, на секунду, мужчина затаил дыхание, думая, неужели девица не постесняется раздеться…

– Ты сейчас в ревнивого мужа решил поиграть? Что за цирк, Анвар? Задавай себе эти вопросы, когда будешь с очередными своими телками до утра! – выпалила, подходя вплотную. – Сын спит?

– Молодец, вспомнила о сыне… Спит… Матери так и не дождался, уснул в слезах… Маду, я сейчас не шучу… Если ты и правда крутишь шашни на стороне, я не потерплю… Мы у всех на глазах, как на ладони… Про мою жену не будут говорить, что…

– Заткнись, Анвар!– прошипела Мадлен, кидаясь на него, – ты слова мне сказать права не имеешь! Не в чем тебе меня упрекнуть! Я давно забыла, что молодая, красивая женщина! Это я себя похоронила в этом проклятом браке! А ты ни в чем себе не отказываешь! Все, что у меня есть– это мой сын и моя работа!

Анвар схватил ее за локоть, притянул к себе, обдав алкогольным амбре коньяка.

– Я предлагал тебе разрядку, девочка. Знаю способ, как тебе снова почувствовать себя женщиной…

– Пусти меня, идиот, – вывернулась насилу, – я уже говорила тебе, что не буду просто так спать с тобой, словно я одна из твоих шлюх.

Анвар усмехнулся, приподняв бровь.

– Это ты мне говоришь, Маду? Шлюхой быть моей не хочешь? Да ты хуже! Это ты трахнула меня под кайфом! Сама соблазнила! Скакала на мне, как одержимая… И теперь говоришь мне, что не такая? К тому же… Какой я был по счету, а? Сколько их было до меня? – снова захват на ее руке. Он был пьян. Вот откуда эта агрессия…

– Какой же ты…– сложила губы в презрительную полоску.

– Какой? Справедливый? Говорящий правду?

Отпустил сам. Отошел на безопасную дистанцию, чувствуя исходящие от нее флюиды злости…

– Голодную женщину видно, Мадлен… Моя жена не должна ходить голодной…

– Хорошо, куплю себе вибратор, – ответила, бросив на него полный презрения взгляд и желая закрыть эту тему. Она так устала за сегодня, что было не до выяснения отношений…

– Вибратор не поможет такой бешеной сучке, как ты, Маду…– снова усмехнулся, порочно облизав губы. Она чувствовала на себе его темный взгляд. Что на него нашло опять?

– В чем твоя проблема, Диб? Тебе мало баб, которые тебе дают? Что, ты ко мне привязался? Мы ведь с тобой решили еще на том берегу, еще когда только заключали этот идиотский союз– наш брак фиктивный… Для окружающих, для семьи… Мы никогда не будем настоящими мужем и женой. Я больше не хочу от тебя ничего… Да, была минутная слабость… Я была другой, жизнь была другой… Сейчас мне это не нужно… Мы не любим друг друга… Я не хочу так, понимаешь? Ты спросил у меня, каким ты был по счету? Да никаким! Знаешь, почему?! Потому что я тебя никогда и не записывала в счет! Я считала всегда только тех, кто что– то значил для меня… Для кого я, что– то значила! А у нас с тобой никогда, ничего не было… В тот день мы с тобой были не людьми, а двумя кончеными животными! Мне стыдно! Стыдно за ту ночь! Если бы не сын…

– Это ты подсунула мне ту таблетку, – хрипло произнес он, прожигая глазами, – не строй сейчас из себя Мать Магдалену…

Мадлен засмеялась. Сначала еле слышно. Потом все громче и громче. Ее смех перешел в истерику. Из глаз непроизвольно брызнули слезы.

– Какой же ты идиот, Анвар…– покачала головой, вытирая лицо холеными руками, – это была простая аскорбинка… Не было никаких наркотиков! Я и не держала никогда такие вещи в своих руках! Я же все– таки, дочь Увейдата! Одно дело– веселиться, другое– принимать противозаконную дурь!

Она выплюнула это в лицо Анвару, и только темнота скрыла, как он начал белеть на глазах…

– Что ты этим хочешь сказать? – его голос перешел на хрип. Странный, скрипучий, болезненный… Он трезвел на глазах…

– Мы трахались в незамутненном сознании, Анвар… Да, не смотри так удивленно, не было ни наркоты, ни алкоголя, и совести тоже не было… Сыном клянусь! Так что живи теперь с этой мыслью…

Глава 5

Амаль

С того проклятого дня, как шейх Макдиси пригласил их на ужин, прошло уже недели полторы, но тяжелый, неприятный осадок так и не оставил Амаль. Посеянные Шерифом сомнения и тревоги, как оказалось, нарушили не только ее душевное равновесие, но и неизбежно затронули отношения Фахда и Амаль… Внешне все было хорошо, в постели, на физическом уровне, тоже. Они все так же не отказывали себе в близости, но привычной душевной эмпатии, единения не было… Фахд был нежен и внимателен, даже чрезмерно, но Амаль, слишком хорошо знала его и чувствовала, чтобы не ощутить и не заметить – он тоже был напряжен и чем– то озабочен… И это снова и снова посылало ее по извилистым тропинкам мучительного самокопания и самонакручивания, потому что она точно знала – что– то зреет, что– то происходит у нее за спиной… Что такое говорил и делал старший Макдиси сыну, когда они оставались наедине… К чему призывал? На какие болезненные точки давил? А главное, зачем ему это было нужно? Он не желал им счастья? Или же просто преследовал свои хитрые политические цели, будучи готовым с легкостью пожертвовать семейным благополучием Фахда и Амаль… Да и какое оно было, это семейное благополучие, в глазах старшего Макдиси, мужчины с тремя женами и кучей наложниц… Очевидно, она и он вкладывали в понятие «счастье» разные вещи…

Вчера Фахд все– такие улетел в командировку с отцом в Париж, несмотря на их планы провести конец месяца вместе. И она даже внутренне была рада этому. Настроение толкало ее побыть в одиночестве, подумать… Все равно той долгожданной идиллии и интимности, которой она так жаждала, мечтая остаться вдали от всех, только с мужем, в ее нынешнем состоянии достичь было невозможно… Постаралась расслабиться, занявшись собой– массажи, маникюр, косметические процедуры, но глаза все равно были на мокром месте… Сама злилась на свою слабость, решила переключить мозги на чтение серьезной литературы– в сентябре ей предстояло возобновлять учебу, академический отпуск подходил к концу. Начала потихоньку «приходить» в интеллектуальную форму, но и чтение не шло… Голова была словно ватная…

Внезапно с пульта охраны позвонили. Амаль удивилась. К ней редко кто приезжал без предупреждения– все официальные визиты родственников Фахда– жен его отца или сестер– заранее согласовывались. Пожалуй, без приглашения могла приехать только Валерия, жена брата Фахда, Нура, но Амаль точно знала, что парочка со всеми своими детьми сейчас на Сокотре, так обожаемой Лерой…

– Госпожа, к Вам…– Амаль не могла не расслышать смешанные нотки замешательства, удивления и страха в голосе начальника охраны, –… шейха Юлианна… Пропустить?

– Ну конечно, – удивилась такой странной реакции обслуживающего персонала на почетную гостью.

Впрочем, как только Юлианна показалась на пороге, проходя, в просторную гостиную дома Амаль и Фахда, девушка поняла, почему охранник был так удивлен…

Юлианна

Накануне

Шериф прошел в спальню, как всегда, не стучась. Юлианна, сидевшая у трюмо, невольно вздрогнула. Мужчина был раздражен, это читалось в его резких движениях– небрежно стянул с плеч пиджак, так же порывисто начал расстегивать пуговицы рубашки. Добрался до запонок, но они никак не поддавались, выругался.

– Подойди, помоги, что смотришь, – раздраженно выпалил Юлианне, – хорошая, покорная жена, вообще должна встречать мужа, стоя у входа на коленях.

Юлианна подошла, ответив на его унизительное замечание лишь усмешкой.

Проворно расстегнула дорогие, фирменные запонки, положила их на трюмо. Повернулась, хотела было отойти, но Шериф перехватил ее, притянув к себе спиной, за талию.

– Куда это ты? – снова царапающий голос у уха, – штаны сними и туфли.

Юлианна дернулась, словно ее обдали кипятком.

– Пусть твои шлюшки снимают тебе обувь и ноги облизывают… Пусти…

Хмыкнул, только сильнее зажав.

– А ты кто, интересно? Не шлюшка? На жену ты тоже не тянешь, ведешь себя, как приживалка… Какая от тебя польза вообще?

– Раз никакой, так отпусти…– тихо проговорила, мысленно радуясь, что была сейчас к нему спиной. На глазах невольно проступили слезы.

– До сих пор не уяснила, Юля? – поднял руку к ее горлу, сжал достаточно сильно. Так, что она ощутила сдавливающее напряжение в горле, – своего я ничего, никогда не отдаю… Все мое, принадлежит всегда, только мне… Все это,– показал второй рукой, делая полукруг в воздухе,– моя собственность, ты моя собственность. Да все вы – моя собственность… В этой стране нет ничего и никого, кто бы мне ни принадлежал…

– Фахд тоже твоя собственность? Поэтому ты так жалишь бедную девочку своим ядом? Ревнуешь? Боишься, что заберет его у тебя? Слишком сильно парень привязан к ней, по– твоему?

Шериф заливисто засмеялася, все– таки выпуская ее из объятий.

– Неужели ты думаешь, что наивная крошка, с голубыми глазками, для меня в чем– то может быть конкуренткой? Не неси чушь. Я для Фахда всё, а она– просто тугая киска и упругая попка, которой он скоро наиграется…

Теперь улыбнулась Юлианна.

– И ты, и я прекрасно знаем, что это далеко не так… Фахд ценит ее, любит… И Амаль не так проста, как ты пытаешься сейчас изобразить… Она далеко не птичка с вашего острова разврата… Он не причинит ей боли, он дорожит ее чувствами… Так что все твои планы…

– Я тоже тебя люблю, Юля, но, все равно спокойно причиняю боль… А если ты, сейчас, не заткнешься, не опустишься на колени и не отсосешь мне, заняв свой рот чем– то более полезным, чем глупой болтовней, то причиню снова…– голос шейха звучал угрожающе, но отнюдь не потому, что ее слова хоть сколь– либо задели или испугали. Просто Шериф Макдиси очень не любил, когда ему перечили…

Юлианна снова дернулась. Теперь уже не могла скрыть отвращения, отразившегося в глазах, влажным блеском, предвестником слез… Очередных, пролитых в присутствии этого мужчины…

– Лжешь… Ты не любишь… Никогда не любил…– тихо произнесла, пересиливая себя, через «не хочу», опускаясь перед ним. – Я всегда была для тебя лишь копией, заменой… Неудачницей, имевшей несчастье, попасться на твоем пути и оказаться в лапах паука, без возможности вырваться на свободу…

– Неудачница? – снова хмыкнул Макдиси, грубо проведя по ее нижней губе большим пальцем, – да я подарил тебе сказку, неблагодарная… Кем ты была? Адвокатишкой в ветхом платье и колготках со стрелкой под сапогами? Румынской эмигранткой, получившей возможность остаться в Швейцарии только потому, что вашу бедную, убогую страну приняли в Евросоюз? Да что тебя ждало? Так бы и занималась третьесортными делами своих соплеменников, потому что коренным швейцарцам, за такие дешевые кейсы и браться– то было не ком– иль– фо… Ты была ничем, Юля! А я сделал тебя королевой…

Она снова усмехнулась…

– Да, одной из… королев… И ты, и я знаем, Шериф, что все эти годы по какому– то чудовищному, злому року мне пришлось искупать грехи другой… Хотя… Я уверена, никаких грехов вовсе и не было… Было только твое извращенное сознание ,в восприятии реальности…

Шериф хмыкнул, пренебрежительно похлопав ее по щеке. Юлианна смотрела теперь на него снизу вверх, и он упивался своей властью… Как же Макдиси любил это чувство превосходства… И не важно, над кем, над чем, в какой ситуации… Сколько лет прошло с тех пор, как он смог встать на вершине пирамиды власти? А все равно это чувство будоражило, как самый лучший наркотик…

– Тебя сегодня пробило на философствования и признания? Лучше открывая рот и соси… Быстро…

Она подчинилась… Всегда подчинялась, хоть потом так отчаянно ненавидела себя за это… Этот ад продолжался столько лет… Как отчаянно она мечтала вырваться… Как отчаянно хотела свободы, но… годы шли, а свобода оставалась, где– то там, позади, на давно оставленном перроне, в паре с ее молодостью, профессиональными амбициями, мечтами о будущем… Как так получилось? Почему она? За что? Когда впервые посмотрела в одно из роскошных зеркал его резиденции, чтобы понять, что ее жизнь теперь более походит на психоделический триллер… Когда– то она любила его… Или нет? Скорее, не смогла противостоять натиску… Деньги, обаяние, шикарные поступки, красивые слова, горячие взгляды и умелые прикосновения… Шериф Макдиси действовал как совершенный вид вооружения– точно в цель, предвосхищая возможные отклонения от траектории жертвы, внезапно и неожиданно… Наивная, мало что видевшая девочка, только вступившая на жизненный путь, едва ли имела шансы дать ему отпор и здраво оценивать реальность вокруг… А когда, наконец, очки слетели с глаз, было уже слишком поздно…

Через полчаса Юлианна снова плакала… На этот раз в душе, пытаясь смыть с себя грязь произошедшего, хоть и не помогало… Уже ничего не помогало… Немного спасал алкоголь, но Макдиси вовремя увидел, что она пытается найти спасение в бутылке – и теперь, пресекал все ее попытки напиться, жестко контролируя, сколько, когда и при каких условиях она потребляет.

Собралась, наконец, с силами, вышла из душа, завернулась в махровый халат по самое горло, мысленно съеживаясь, готовя себя к встрече с ним…

Когда Юлианна, снова появилась в комнате, подняла взгляд на мужа, ее сердце пропустило несколько ударов. Макдиси нависал над трюмо. Верхняя полка была отодвинута, а в руках Шериф держал блистер с таблетками.

Девушка инстинктивно закрыла рот рукой, и начала пятиться назад, но он обернулся, буквально пригвоздив к полу, взглядом…

– Сука… Ты опять за своё…– прошипел злобно…– Я сказал тебе, чтобы выкинула эти таблетки!

– Шериф, послушай…– попыталась достучаться до него, испуганным голосом, немного ослабить гнев, – пойми, я не хочу…

Теперь он шел на нее… Шаг, два… Она мысленно вжала голову в плечи, готовясь к тому, что сейчас произойдет… Хотя как к этому можно было подготовиться? Удар… Сильный, оглушающий, растекающийся болезненным всполохом по щеке, металлическим вкусом во рту и звоном в ушах… женщина резко отскакивает от мужской руки, как от пружины, ударяется головой о стену. Скатывается по ней вниз безвольной тряпкой. Чувствует влагу в носу, проверяет рукой– кровь… Перед глазами пелена… В сердце боль… Жуткая, свербящая… Словно там дырка и гуляет ветер…

– Я предупреждал тебя, Юлианна… Никаких противозачаточных… Ты родишь от меня! Я заставлю тебя, сука, даже если придется привязать к кровати и пичкать гормонами… Кстати, и что я до сих пор так не сделал? Всё пытаюсь быть к тебе благосклонным…

– Я не рожу от тебя, – заплетающимся языком, собирая последние силы по мелким осколкам, выдавила она, – лучше матку себе вырежу, но не рожу… Ты чудовище… Чудовище…

Он садится рядом на корточки… Протягивает ей платок. Деланно нежно, сам утирает алую влагу под раскрасневшимся носом.

– Разве я плохой отец для своих детей? Разве не люблю их? Разве мало дал и дам?

– Я ненавижу тебя, Шериф… Умоляю отпусти меня, пожалуйста… Я не хочу от тебя детей… Разве мало на свете девушек, которые добровольно захотят с тобой быть? Моложе, красивее, плодовитее… Отпусти… Они тебе родят… Сами, с желанием, инициативно…

На этот раз, он сжимает женские волосы на затылке. Резко дергает за них, приподнимая лицо и заставляя посмотреть на него.

– Ты даже представить себе не можешь, что я сделаю с тобой, если ты посмеешь еще раз такое произнести…

Амаль

Когда Юлианна сняла полностью покрывающую ее абайю, Амаль невольно охнула. На половине ее лица красовался огромный синяк. Один глаз был заплывшим, бровь рассечена. Девушки пересеклись взглядами и Юлианна тут же отвела свой, подавляя стыд и боль…

– Юлианна… что… что произошло? – еле слышно прошептала Амаль, чувствуя, как страшная догадка, вместе с застывшей в жилах кровью, парализует ее…

Та поднимает глаза. Губы молодой женщины невольно начинают дрожать, и Амаль только сейчас видит, что они тоже разбиты…

– Амаль, я… Понимаю, что ты можешь мне отказать… Понимаю, что я, не имею никакого права приходить к тебе… Мы никогда не были близки… Да я, вообще ни с кем не близка, если честно,– усмехается, нервно рассекая простор светлой гостиной, наследника Макдиси своими шагами,– но мне больше не к кому обратиться…

– Что нужно сделать? – твердо спрашивает Амаль, закусывая губу в нервном напряжении…

Юлианна молчит с минуту, собираясь с мыслями… Видно, этот разговор дается ей крайне непросто…

– Мне нужна помощь твоих отца и матери, Люльти… Пожалуйста, помоги…– руки девушки трясутся, как и ее голос. Она на грани, или уже давно за ней…

Амаль вздыхает, приглашая Юлианну присесть, служанка заносит в комнату травяной чай, и Люльти тут же нетерпеливо просит ее покинуть помещение, чтобы продолжить разговор без лишних ушей…

– Шериф– страшный человек… Он столь же опасен, сколь умен и влиятелен… Воевать с таким– самоубийство… Убегать от такого– бессмысленно… И все– таки я надеялась, что смогу… Хотела просто испариться… Потому что уехать в другую страну, как нормальный, обычный человек, продолжать жизнь, как ни в чем не бывало, он бы все равно мне не дал… Я говорила с Валерией, женой Нура. Она понимающая, мудрая… Надеялась, что она сможет мне помочь, хотя бы посоветует, что– то. Но как только она услышала, что я хочу бежать и прятаться, ее словно подменили… Она так рьяно меня отговаривала, так отчаянно просила не совершать глупостей… Не знаю… Может ей что– то известно? Хотя, неважно… Это не имеет сейчас значения… Я должна, Амаль… Я должна попытаться избавиться от него…