Текст книги "Вольт (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Чонин после поединка как будто бы потерял к Чену интерес и стал отстранённым. Со стороны могло показаться, что он в уме пытается поделить пять тысяч триста двадцать два на триста сорок восемь.

– Сыграем в баскетбол? ― предложил Лэй, подхватив с пола мяч и подбросив в руках. Чен посмотрел на него с сомнением. Хань обречённо вздохнул, отобрал мяч у Лэя и пошёл показывать пример, то есть, контактировать с Чонином. Чтобы все убедились ― Чонин не собирается никого убивать прикосновением. В итоге минут через семь играли все. Разбились на пары и атаковали одно кольцо, считая баллы. У кого больше, тот и победит.

Лэй быстро привык к Чонину и играл без опаски, а вот Чен старался близко не подходить и пару раз щупал пальцами рукоять пистолета в кобуре не поясе. После того, как они с Чонином всё же столкнулись, и ничего страшного не произошло, Чен успокоился окончательно.

Зато Хань начал волноваться, отметив, как Чонин смотрел на пистолет Чена. С одной стороны, Хань искренне хотел, чтобы Чонин сбежал, с другой стороны, он не хотел, чтобы при этом кто-то пострадал, особенно кто-то из его друзей. К тому же, пистолет ничем не помог бы Чонину. Проблема, как и прежде, была в ошейнике.

Через полчаса Лэя вызвали в отдел, Чена тоже отвлекли для устранения мелких неполадок, поэтому Хань решил не рисковать и отвести Чонина обратно. Не то чтобы он опасался скандала, но сейчас в любой момент могли появиться Тао или Крис. Или Сюмин. Оспорить решение Ханя им не удалось бы, но скандал устроить ничто не мешало. Скандалы Хань не любил, более того, он понятия не имел, как на это отреагирует Чонин. Зато очень хорошо представлял реакцию ошейника, если Чонин по неосторожности что-то отмочит.

Заперев внешнюю дверь, Хань повернулся к Чонину и требовательно всмотрелся в резкие черты лица. Хотел спросить о пистолете и странных взглядах, но забыл об этом, вспомнив вдруг бой с тенью, потом просто положил ладони на широкие плечи и чуть приподнялся на носочках. По губам скользнул кончик языка, горячие руки сомкнулись на поясе в кольцо, притянув ближе… Влажная рубашка, гулкий стук сердца, “десять поцелуев в одном”, впившиеся в плечи пальцы, смешавшееся дыхание ― всё это не имело никакого значения, пусть и дальше путается и смешивается. Ханю просто не хватало Чонина, не хватало даже сейчас, когда он плотно прижимался к гибкому телу и дышал вместе с Чонином одним воздухом на двоих.

Хань неохотно отстранился, облизнул губы и махнул рукой в сторону ванной.

– Сейчас вернусь, я быстро, ― едва слышно пробормотал он. Двинулся в нужном направлении, дошёл до двери, взявшись за ручку, вспомнил вновь о пистолете и обернулся. Поколебавшись немного, переступил с ноги на ногу и отступил назад, заглянул в комнату и замер.

Чонин стоял у кровати, вытянув перед собой левую руку и плотно прикрыв глаза. Во всём его облике чувствовалось напряжение: на шее и руке отчётливо проступили мышцы, по виску скатилась крупная капля пота. Но гораздо хуже было то, что его ладонь окуталась тёмной дымкой, быстро рассеявшейся без следа. И на ладони Чонина теперь лежал пистолет Чена.

Чонин сделал долгий выдох, открыл глаза, достал обойму из пистолета, проверил и отточенным движением вернул обойму на место. Растянувшись на полу, затолкал пистолет под кровать, потом приподнялся и начал поворачивать голову в сторону дверного проёма.

Хань шагнул назад и прислонился спиной к стене. И он понятия не имел, о чём сейчас думал. Но ровно через миг оттолкнулся от стены и уверенно зашёл в комнату, наткнулся на вопросительный взгляд Чонина, слабо улыбнулся и забрал с кресла полотенце. Однако он не ушёл в ванную, как планировал, а приблизился к Чонину, чуть запрокинул голову и осмотрел такое знакомое уже лицо, изученное и глазами, и руками, и губами.

Тот же взгляд, тот самый, что когда-то казался Ханю тяжёлым, обжигающим и придавливающим к полу, упрямый и властный одновременно. Хань медленно поднял руку и стиснул пальцами ткань на груди, потянул.

– Ты говорил, что чувствуешь что-то, но не знаешь, что именно. Если я сейчас скажу… люби меня, ты сделаешь это, потому что сам хочешь? Или потому что тебе это выгодно? ― Хань резко отпустил рубашку и накрыл губы Чонина ладонью, помешав ответить. ― Ответь мне честно, потому что результат от твоего ответа не изменится. Ты ведь знаешь, что я хочу тебя. И буду хотеть, что бы ты ни ответил. Просто мне необходимо знать правду. Так как? Почему ты…

Чонин смахнул его ладонь и сжал её в ладони собственной, крепко. Потом немного опустил голову и посмотрел исподлобья. Кажется, взгляд стал ещё тяжелее и опаснее, и Ханю очень хотелось отступить, но он не двинулся с места. Смотрел и ждал.

Чонин отпустил его руку, медленно коснулся подбородка и легонько провёл большим пальцем по нижней губе, задев шрам. Очень нежное и бережное прикосновение, чувственное и неповторимое ― так умел только Чонин.

– Ты слишком самонадеян и беспечен.

Упрёк не был ответом. Ответом было прикосновение.

– Только с тобой.

– Мы враги.

– Я так не думаю. У нас просто есть расхождения в точках зрения. И их меньше, чем ты думаешь.

– Но не ты тут пленник.

Вот эту карту Хань побить уже не мог. Нечем.

– Если я скажу… люби меня…

– Тебе не нужно говорить мне об этом.

– Да, ты это умеешь, ― слабо улыбнулся Хань, запустил пальцы в густые волосы и потянул.

– Умею, ― пробормотал Чонин, послушно склонив голову. ― И тебе это нужно. Чтобы тебя любили. Тогда твои глаза блестят так ярко…

Продолжение растворилось в поцелуе.

Полотенце упало на ковёр, и Хань уже обеими руками жадно проводил по плечам Чонина, перебирал волосы, гладил скулы. Ему хотелось смеяться от той лёгкости, что теперь переполняла его. Всего один вопрос и всего один ответ ― и мир казался проще, чем был прежде.

И больше не хотелось думать о пистолете под кроватью и времени, утекающем сквозь пальцы, как вода или песок.

Всё как всегда и, в то же время, намного ярче, чем обычно. А ведь он думал, что отвык от ярких красок.

========== Эпилог ==========

► Эпилог ◄

Хань проснулся в одиночестве. Он лежал поперёк кровати, одна подушка валялась на полу, вторая куда-то подевалась, одеяло сбилось складками вокруг бёдер, простыни… представляли собой печальное зрелище.

Приподнявшись на локтях, Хань поморгал и осмотрелся. Различил силуэт у огромного ― от потолка до пола ― окна. Тёмная фигура, выразительная на фоне светло-серого прямоугольника. Чонин смотрел в окно и напоминал статую, нагую статую из тёмного камня, облитую слабым сиянием предрассветных сумерек.

Прохладно, но Чонина это, кажется, не смущало.

Хань кое-как сполз с кровати, завернулся в одеяло и бесшумно приблизился к Чонину. Шагнул вплотную, прижался к спине и обхватил руками, закутав в одеяло теперь их обоих. Прикоснулся губами к гладкой коже на спине, согрел дыханием и потёрся щекой.

– Не можешь уснуть?

– Выспался.

Чонин немного повернул голову, и Хань провёл пальцами по его подбородку, повторив чёткие линии и насладившись их резкостью.

– Хочешь есть или пить?

– Спасибо, нет.

Хань умолк ― идеи кончились. Он уткнулся носом в спину Чонина и тихонько вздохнул. Хотел уж предложить вернуться в кровать, но сил не осталось, тоже кончились ― ночь выдалась бурная настолько, что даже сейчас ноги подкашивались, а мышцы во всём теле жалобно ныли и просили хоть немного покоя и лечения томной ленью. Хань не собирался лгать себе самому ― это было одно из самых приятных ощущений в его жизни.

– Здесь разрешают подниматься на крышу?

– Что? ― Хань вздрогнул от неожиданности. ― На крышу? Ну да, можно. Ты хочешь на крышу? Прямо сейчас?

– Увидим, как встаёт солнце. Ты хоть раз сам смотрел раньше?

– Э… н-нет.

– Я тоже. Пошли?

Хань крепче обхватил Чонина руками и лениво подумал, что уже без разницы. В конце концов, он не стал на ночь крепить цепь к ошейнику Чонина, чтобы железо не мешало им. И Чонин никуда не делся. Да и куда он мог деться с ошейником-то? Из “Дворца” ― никуда.

– Хорошо, только оденемся для начала ― там наверняка холодно.

Хань постарался вернуться из ванной поскорее, чтобы Чонин чего-нибудь не натворил. Пистолет настораживал всё-таки, как и способность Чонина телепортировать предметы. Увиденного накануне Ханю хватило, чтобы сообразить ― этому трюку Чонин научился недавно и не успел его отточить. Но это не значило, что он не попытается задействовать новую способность опять.

Наверное, задействовал всё же, поскольку выглядел посвежевшим, а ведь он устал не меньше Ханя. Но прямо сейчас был бодрым. И только потом Хань случайно нашёл осколки ампулы ― среди осколков украшения с люстры, когда хотел их выбросить. Он и внимания бы не обратил, наверное, если бы не скатанный в комок кусок пластыря. Убравшись в другую комнату, Хань выудил из горки крупный осколок и понюхал. Сильное средство, коктейль на основе амфетаминов с дополнительным обезболивающим эффектом.

Интересно, пистолет всё ещё под кроватью, или Чонин и его прихватил?

Облизнув губы, Хань ощутил фантомную горечь ― привкус дурного предчувствия. Потом отмахнулся от предчувствия. Ошейник ломал любую игру Чонина. Если вариантов избавиться от него не видел Хань, то и Чонин ничего не мог придумать.

На крыше в самом деле оказалось холодно, ещё и ветер бесновался, подло толкал то в грудь, то в спину. Подходить к краю при такой погоде точно не следовало. Чонин думал иначе, поэтому Хань крепко ухватился за его руку и остановил метрах в трёх от низкого ограждения. Ограждение стилизовали под крепостные зубцы, но лишь стилизовали, не позаботившись о настоящих размерах. Коварный порыв ветра легко мог сбросить человека вниз, а лететь там долго и приземляться…

– Солнце вон там встанет. ― Хань кивнул в нужном направлении и машинально сжал руку Чонина обеими своими. То ли хотел согреться сам, то ли согреть пальцы Чонина. Хотя тот всегда горячий.

Чонин мягко высвободил ладонь, сунул руки в карманы брюк и упрямо двинулся к краю. Остановился почти у самого ограждения и посмотрел вниз.

Хань нахмурился, но следом не пошёл. Сейчас он чувствовал под ногами надёжную твердь и не видел, как далеко до земли. И его это полностью устраивало. Меньше всего он хотел оценить расстояние от крыши до фундамента. И уж тем более не хотел смотреть вниз.

– Боишься высоты? ― не обернувшись, спросил Чонин.

– Нет… Не совсем. Это не имеет значения, ― проворчал Хань и поёжился от холода.

– Сколько осталось?

Не сразу дошло, о чём спросил Чонин. Просто потому, что Хань не желал думать о сроках.

– Мало, ― неохотно ответил он.

Чонин резко развернулся, сделал два шага и вскинул руку. С пистолетом. Ровное круглое отверстие прямо перед глазами, но Хань не боялся. По крайней мере, не пистолета он боялся и не выстрела в голову, а холодного взгляда. Глупо было думать, что Чонин не попытается снова сбежать. И ещё глупее, наверное, было думать, что они…

Хань задохнулся от неожиданности, когда Чонин стремительно отвёл руку вправо и выстрелил. У ограждения застыл охранник на долгие две секунды, после чего медленно завалился назад и тяжёло рухнул в пустоту. Звук удара тела о землю они так и не услышали ― высоко.

Чонин невозмутимо сунул пистолет за пояс брюк, потом поднял перед собой правую ладонь, придирчиво осмотрел и вздохнул. На кончиках пальцев заиграли крошечные молнии.

Пока Хань пытался понять, откуда у Чонина вдруг взялся дар Чена, тот поднёс руку к ошейнику.

– Нет, постой!..

Хань в последний момент успел вмешаться и исправить вектор собственным даром. Ошейник сухо треснул, краями порезал кожу, но неглубоко, клацнула застёжка… Хань растерянно стянул с шеи Чонина уже бесполезное изделие, сжал в ладони и посмотрел в глаза Чонину.

– Глупо спрашивать, как ты это сделал, да? Ты мог узнать об этом способе только от Чена или от меня. Но ни он, ни я тебе ничего не говорили.

– Вы… думали, ― тихо ответил Чонин.

– Твой дар не в том, чтобы… ― Хань умолк. Он быстро соображал всегда, вот и сейчас понял, где именно исходные данные оказались ошибочными. ― Прикосновение?

– Мне не нужно прикосновение, чтобы взять дар. Мне нужно прикосновение, чтобы убить, возвращая взятое обратно.

– Ты забрал мой дар?

– Только один. И “забрал” не лучшая формулировка.

Ханю на миг стало не по себе от того, что Чонин всё это время… всё это время знал, о чём он думал. И он мог знать о том…

– Нет, ― слегка поморщившись, ответил Чонин на мысленный вопрос Ханя. ― Это твой дар, я не умею пользоваться им так, как ты. Могу лишь посмотреть то, что лежит на поверхности. Если потребуется. Торчать в твоей голове постоянно я не смог бы и при желании ― не хватило бы навыков. Ты сам должен это знать лучше меня. Я не забираю дары, я их просто вижу и могу использовать в некоторой степени, как только изучу общую схему…

– И что теперь? ― перебил его Хань. Он молча ждал ответа, пытался прочесть несказанные слова в непроницаемых тёмных глазах и всё отчётливее понимал, что вряд ли услышит нечто приятное. Ему никогда не везло с людьми ― особенно с дорогими его сердцу людьми, глупо было полагать, что в ситуации с Чонином всё сложится иначе.

Пленники всегда мечтают убраться подальше, а тюремщики лишь стоят у них на пути.

Хань устал и хотел думать только о хорошем, поэтому уверенно обнял Чонина, притянул ближе и согрел его губы собственным дыханием. Осторожность и пылкость плохо сочетались друг с другом, поэтому Хань предпочёл забыть о первом и сосредоточиться на втором.

– Отпусти меня, ― пробормотал Чонин после, хотя сам же обхватил Ханя за пояс и прижал к себе.

– Не могу, ― упрямо отозвался Хань, ещё и окутал их плотным воздухом, применив дар. Глупо, конечно, ведь Чонин мог позаимствовать и этот навык, если б пожелал. ― Я хочу, чтобы ты сбежал, но… не могу отпустить тебя.

– Отпусти меня, ― тихо повторил Чонин, провёл губами по щеке Ханя и добавил ещё тише: ― Чтобы я мог вернуться.

Хань растерянно моргнул.

– Вольт и… ― прошептал ему на ухо Чонин. И в объятиях Ханя осталась лишь тёмная дымка, да и та рассеялась почти мгновенно. Он обречённо уронил руки, спустя несколько минут крепче сжал в левой ладони сломанный ошейник, который так и не выпустил. Когда пластик и металл больно впились в кожу, Хань с недоумением осмотрел тёмную полосу, размахнулся и отшвырнул её подальше.

– Вольт и рипост, ― повторил он то, чему его учил Чонин. Уйти от опасности с помощью одного лишь движения, чтобы потом нанести ответный удар.

Чонин собирался разрушить то, что создал Хань. Хотя нет, не так. Скоро то, что Хань создал, превратится в нечто иное. Уже превратилось. Почти. И Чонин собирался это разрушить.

Хань сунул руки в карманы и, прищурившись, посмотрел на солнце, что скромно выглянуло из-за горизонта, раскрасив небесную серость нежно-розовой дымкой.

Чонин считал, что Хань поверит ему. Он так и сказал недавно. И он пообещал вернуться, а Хань всё ещё верил ему.

Что ж, он собирался ждать и подыграть Чонину, но по-своему. “Дворец” не нуждался в спасении, а вот команда… И начать Хань решил с Лэя и Чена, тогда проще будет забрать с собой и остальных.

Он повернулся спиной к просыпающемуся солнцу и неторопливо зашагал прочь, придумывая на ходу версию побега Чонина ― такую версию, что удовлетворила бы всех.

Невидимый секундомер начал отсчёт ― вторая партия. Хань оставался в игре, ведь он всё ещё нужен “Дворцу” и “кукловодам”. И нужен Чонину, который должен возвращаться всегда.

Что там обычно Чонин говорил в подобных случаях? А, точно…

Ан гард!