Текст книги "My Ultimate Spring Playlist or Sure Feels Right (СИ)"
Автор книги: I_Do_Believe_In_Faeries
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Кого ты хочешь? Маленькую маневренную спортивную купешку или громкого рычащего крокодила в духе золотой эпохи автомобилестроения? А, может, Ford Shelby? Видела я недавно один фильм с Итаном Хоуком… – Он уже несколько раз пытался прервать речь, повторяя мое имя. – Сюжет – никакой, – продолжила я, не обращая на него внимания, – но в автомобиль я влюбилась. Понятно, что половина трюков абсолютно неправдоподобны, да и управляемость у него похуже будет, но голос…
Продолжение фразы превратилось в звук на размагниченной пленке, сопротивление утонуло в поцелуе. Вот теперь до меня дошло, что мужчина хочет взять слово. Для пущей убедительности он еще и сунул мне в рот яблоко, когда разорвал поцелуй. Намек изящней некуда.
– Как бы мне не хотелось, но придется спустить тебя на землю. – Я закусила губу, изобразила взгляд жизнь-боль и уже хотела выдать «Но я люблю печеньку», как Бенедикт стащил меня со стола обратно на колени и уткнул носом в свою могучую грудь. Отличный ход. – Не напомнишь мне, кто больше месяца назад говорил, что хочет ребенка. Тебе не кажется, что дикий спортивный автомобиль не вписывается в то, что ты мне рассказывала об ответственности, будущая мама? За тобой самой еще глаз да глаз нужен.
– Бенедикт Тимоти Карлтон Камбербэтч, – я отстранилась от него, он напрягся от официального начала заявления, – если Вы таким образом пытаетесь намекнуть на то, что я в салон не влезу или, того хуже, водить не умею, то я негодую.
– В салон не влезу? Вот только не надо мне тут кокетничать. Не влезешь, разве что если тройню собираешься рожать. – Он посмотрел на меня в подтверждение информации. Я решила не пускаться в шансы такого исхода событий и зависимость количества детей от многих биологических факторов, а просто ущипнула его за бок. – Кто тебя вообще за руль пустит?
Будто мне нужно официальное одобрение и королевская печать, чтобы вставить ключ в замок зажигания. В подтверждение абсурдности вопроса я хмыкнула и отодвинулась, опершись на стол. Развел тут лекции по технике безопасности.
– Я все же считаю, что мы должны думать о безопасности. А еще этот шум и сумасшедший расход топлива.
– Давай тогда купим Nissan Leaf и вступим в Гринпис. Только потом, если застрянем где-то в заднице Англии без розетки, проблему телепортации решать будешь сам. Или ты хочешь машину домохозяйки, которая идет в комплекте с собакой и газоном? Представляешь себя за рулем какого-то уродливого караванера типа Nissan Juke? В их случае даже бонус с полным комплектом для автомобильного туризма не спасет. Что-то я слишком жестоко с братом Renault, не находишь? – раскаялась я.
– Я бы сказал радикально. Разве мало автомобилей, которые достойно выглядят и дружественны к окружающей среде?
В голове всплыло справедливое замечание Джереми Кларксона «Автомобильный профан», но до ведома Бенедикта я решила не доводить его почетный титул. Если уж опускать уровень мужественности, то не своему же защитнику и добытчику.
– О да, Tesla из прошлогодней листвы. Любимый автомобиль Джека Уайта. И Fisker с…
– Нет, – давясь смехом, запротестовал Бенедикт. – Я отказываюсь водить автомобиль, который называется Fisker.
– Хоть в чем-то у нас с тобой завидная солидарность. Особенно нехорошо, когда еще и название модели Karma. Как-то обреченно.
Мы продолжили умирать со смеху, но программа максимум, определиться с моделью будущего железного питомца, подвигла нас завершить утренние церемонии на кухне и приступить к сборам перед вылазкой в город.
***
В эти выходные менеджеры автомобильных салонов на собственной шкуре узнали, что такое ад. Они пытались убедить меня в своей жизненной необходимости при выборе автомобиля, пытались поделиться незаурядными знаниями и огромным опытом работы. Сначала это забавляло, потом, когда мы с Бенедиктом спорили, а они метались между нами двумя, не зная к кому подмазаться, начали раздражать, под конец же эпопеи мы просто научились не замечать их, как перебивки посреди любимой песни на радио.
Легко ли искать то, не знаю что? Не очень, особенно, если представления об этом «не знаю что» у нас разные. Возможность возвращения к Jaguar мы отбросили сразу, а вот дискуссии по поводу типа двигателя и других не менее важных характеристик перетекали из салона в салон. К вечеру воскресенья мы выбесили сотрудников младшего звена почти всех крупных автомобильных корпораций. Остался последний рывок в салон BMW.
Здесь нас опять встретили улыбающиеся мальчики в костюмах, которые почти тем же текстом, что и у конкурентов заверяли нас, что мы по адресу и лучше, чем баварский автозавод, мы ничего не видели. Это абсолютно новый опыт вождения (будто он предлагают космические корабли, а не легковые автомобили), и после того, как мы оттестируем одну из их моделей, нам больше никуда не захочется идти (сомнительный комплимент). И как их не смущает пороть чушь, когда на них смотрят два измученных и крайне скептически настроенных человека? Неужели основы психологии эмоций или что они там учат на своих продажных тренингах прошли мимо? Может, им там просто форматируют мозг, заливая нужный рекламный пакет? Атака киборгов.
Я рассмеялась Бенедикту в пиджак, он воспринял это как тревожный знак и попросил нас простить. Пришлось утешать его россказнями о киборгах-продавцах-консультантах. Он убедился, что уровень ненормальности стабильный, и мы вернулись к нашему эксперту. Теперь, слушая его, Бенедикт тоже еле сдерживал улыбку. Парень решил, что это знак свыше и продолжил распинаться еще активнее, пока мы осматривались.
– Можешь заталкивать меня в багажник, но я не сяду в автомобиль, который звучит как мой дорожный фен. Даже в качестве пассажира. – Где-то в этот момент, в разгар очередной непродуктивной дискуссии, наш юный помощник понял, насколько у него неудачное воскресенье. Несколькими предложениями позже сдался и Бенедикт.
– И что предлагаешь ты?
– M3, – победно засияла я и двинулась к мощному и красивому черному седану.
– Он огромен и как-то хищно выглядит, – неуверенно возразил Бенедикт.
Автомобиль был прекрасен и совершенен, возразить по сути абсолютно нечего, осталось только добить клиента техническими характеристиками и устроить тест-драйв, чтобы окончательно убедить его в правильности выбора. А еще заткнуть этого мальчишку с рекламным проспектом, желательно не покалечив.
– Большой и устойчивый, седан, идеальная звукоизоляция и контроль.
На меня недоверчиво посмотрели. Да, я могу выдавать речи послаще рекламы. Но ведь это единственное, что его интересует, зачем ему знать, что:
– 420 лошадиных сил, разгон до сотни за 4.5 секунды, задний привод, ручная коробка и максимальная скорость 300 километров в час, – озвучила явные, как по мне, достоинства баварского красавца я.
– И он безопасный и управляемый? – с сомнением уставился на меня Бенедикт.
– Ты можешь проверить прямо сейчас.
В наш разговор наконец-то смог вклиниться консультант. Он был настолько обрадован (мы хоть как-то определились), что понесся за ключами, на бегу уверяя нас, что мы влюбимся в автомобиль, как только повернем ключ. Я и так испытываю к нему самые нежные чувства, убеждать не меня надо. Нам продолжали втирать о конфигурациях, о том, чем еще можно обвесить бедолагу, но времени выслушивать весь этот бред не было, мы должны были успеть заехать за вещами и отправить меня в Бельгию, потому бесцеремонно запихнули сарафанное радио на заднее сиденье и поехали.
По дороге оно еще пыталось подавать признаки жизни, но скоро смирилось с тщетностью бытия. Он вел себя тихо и мирно, пока я забегала домой за вещами, пока мы спорили о преимуществах и недостатках (Бенедикт отчаянно пытался найти таковые) дикого немецкого зверя, не проронил ни слова, когда мы приехали к Сент-Панкрас и вышли из автомобиля, чтобы попрощаться.
– Черная Бетти. – Я прислонилась к капоту и нежно погладила хищную мордашку.
Бенедикт разомкнул объятия.
– Погоди-погоди, я не ослышался? Не Рихард и не Иоганн, а Бетти?
– Ну да, это же твое авто, – я обняла его и притянула ближе, ослабляя способность к сопротивлению очевидному. – Было бы странно наречь ее мужским именем.
– Значит, вот как ты решаешь спорные вопросы, Хеллс? – Он наклонился и поцеловал меня.
– Так, чтобы ты уже не мог вернуть бедняжку к этим, – я ткнула в парня на заднем сиденье, который с миной «Как же я попал» вот уже второй час катался с нами, а теперь вынужден был стать свидетелем прощальных сцен интимного характера.
– Да, ты права. Я не могу поступить с ней так жестоко.
Похоже, несчастному консультанту сегодня воздастся за страдания.
Комментарий к Black Betty
http://vk.com/doyoubelieveinfaeries
Хештэг к главе #MUSpP_Betty
========== Freunde bleiben ==========
Inspired by: Revolverheld – Freunde bleiben*
Так же как в древности все дороги вели в Рим, сегодня, несмотря на то, что в мире уже не один мегаполис, меня необъяснимо и почти мистическим образом тянет в Берлин. И то, что я сама неровно дышу к этому городу не в счет, разве что если любовь у нас взаимна, а столица Германии обладает каким-то древним и магическим магнетизмом, или мифология Третьего Рейха не такая уж невероятная штука, а ученые, работавшие на всякие тайные правительственные лаборатории, изобрели что-то поистине удивительное. Только вот почему это самое изобретение действует именно на меня, почему тайное оружие испытывается на маленькой сумасшедшей…так вот к чему все! Маленькая, сумасшедшая, никто не поверит. Если бы мы были в мультяшной реальности, то у меня в глазах засветились бы красные буквы слова «Бинго». По-видимому, эквивалент в виде свечения глаз под средством бурных празднований тараканов в голове тоже способен сдать клиента с потрохами.
– Это все она, – отбиваясь от врагов, Хаммонд ткнул в меня пальцем. Так по-мужски, если честно. Если у тебя проблемы с разбушевавшимся племенем туземцев, которые хотят тобой отобедать, почему бы не свалить все на женщину. Cherchez la femme, не так ли, дорогие мои рыцари в сияющих доспехах?
Съемочная группа, та ее часть, что решила остаться с нами, посмотрела на меня, как на врага народа. А что я? А я в этом случае невинна, аки агнец! Во-первых, я не виновата в том, что они решили задержаться с нами, вместо того, чтобы ехать с остальными техниками на автобусах. Во-вторых, кто им доктор, что они решили послушать мой безумный совет и прыгнуть на ближайший поезд до Берлина, вместо того, чтобы убивать время на месте, ожидая следующего на Штутгарт. А в-третьих:
– Это все Ричард виноват. Не я же опоздала, собирая тонны пожитков? Я всего-то предложила сделать маленький крюк. Пару часов погуляем здесь, а потом с Восточного вокзала на экспресс прямо до места назначения. Каких-то пять часов комфортнейшего путешествия, и мы у цели!
Кто-то говорил, что энтузиазм заразителен. Не знаю, не знаю, как по мне, то сейчас кому-то светит «инициатива наказуема». Посему раскланиваюсь, напоминаю, что в пять жду всех на вокзале, на всякий случай и для особо одаренных уточняю, что не на этом, и удаляюсь на пешую прогулку по любимому городу.
***
Куда без маленьких аварий во время путешествия? Но кого это волнует, если я оставила смену в детском саду, предоставила взрослому мужскому коллективу свободу от себя любимой и ушла блуждать по городу, к которому питаю исключительно нежные и теплые чувства? Особенно если инцидент произошел на Потсдамер-плац, месте, где нельзя решить разве что межпланетный конфликт. А найти новые шнурки для кедов – вообще плевое дело.
Я вздохнула и полным тоски взглядом провела падение старых шнурков в мусорный бак. Они служили мне верой и правдой вот уже второй сезон, но не выдержали вечного бега вперед. Прощайте, я вас любила. Достойные проводы для вещи, которая столько всего повидала и пережила: дождь, слякоть, грязь, стирки, сушение феном. Много чего было… Надеюсь, их немецкие товарищи прослужат мне дольше и окажутся такими же прочными и надежными, как немецкие мужчины. «Ай-ай, Хеллс, размечталась о том, чего тебе уже не светит», – пожурила я себя и улыбнулась. Просто дистанционный контроль от мистера Камбербэтча какой-то.
– Хеллс!
Помяни черта! Ко мне подходил Франц. Неужели все мегаполисы, по сути, маленькие деревни? Или это только Берлин способен сталкивать меня со всякими соблазнами, с которыми мы вроде бы разобрались, что и не соблазны уже. На моей совести оставался еще второй кед, а прыгать парню навстречу с не зашнурованной обувью – не самая лучшая идея, если я не хочу заработать шишку на лбу. Я помахала ему в ответ на приветствие, приглашая присоединиться к посиделкам, пока не разберусь со своей маленькой аварией.
– Кто бы еще мог сидеть вот так посреди торгового центра и шнуровать кеды! Сначала подумал, что это за хиппи, прикинул, что даже они не способны оскорблять снобистский персонал Hugo Boss, сидя прямо напротив витрины, и вспомнил о тебе. Как точно, ты отвлекаешься от обуви и улыбаешься. Как же я скучал!
– Можно было для начала попробовать написать, – подсказала я самый простой вариант общения. После Берлинале мы едва перекинулись парой-тройкой сообщений. Я была очень занята, балансируя между работой и личной жизнью. А какое оправдание было у этого молодого человека? Смерила его строгим взглядом и положила ногу с не зашнурованным кедом ему на колени. – У меня уже голова кружится от сидения вниз головой, как летучая мышь. Поработай немного, будь паинькой.
Франц принялся за утомительное занятие, еще бы, до колена можно наделать множество колец для шнуровки. Обычно я не доходила и до половины, делая отворот, и закрепляла это безобразие, продевая шнуровку в последние кольца, дабы закрепить лишнюю длину. Сегодня-то дело необычное, я надела юбку, пусть в пол и с этническим орнаментом, но тонкое чувство прекрасного *сказала, тоже мне* не позволяло мне оставить все, как обычно.
– Теперь ты должна мне кофе, – сказал Франц, покончив со спецзаданием.
– Что за ультиматумы, герр Хиршфельд? – возмутилась я. – Смотрите, как бы дело не закончилось извращением из того автомата, – я показала кофе-машину в паре шагов от нас.
– Ну, Хеллс, – канючит он, гладя меня по колену. Я вздрагиваю и убираю ногу, заигралась. Франц тоже приходит в себя, вспоминая положение вещей. – Позволишь сводить тебя на ланч? Знаю я тут поблизости один маленький ресторанчик, тебе должно понравиться.
– У меня скоро поезд, боюсь, придется обойтись какой-то гадостью из фаст-фуда в торговом центре. Может, в следующий раз у нас будет больше времени, – горько улыбаюсь, когда он будет, этот следующий раз, если я уже от этого бегу.
– Я тебя подвезу, – тут же предлагает он. Я соглашаюсь, произошла глупость, сама виновата, нечего было провоцировать, не вести же себя дальше, как перепуганная дурочка. Все равно, что бы ни произошло, разве это имеет значение? Он принял положение вещей, кто я такая, чтобы отказывать ему хотя бы в дружбе?
***
Ресторанчик действительно был очень даже в моем вкусе: несколько столиков из разных комплектов, разноцветные кривоватые стулья, репродукции Кристиана Шада и Отто Дикса на стенах, простая кухня и забавная старая музыка в духе берлинских кабачков 20-тых годов. Франц настоял на чем-то более существенном, чем марципаны с чаем, а он умеет быть настойчивым, потому мы предались удовольствиям, которые были в ходу еще в начале двадцатого века: пили пиво (одно из лучших, которые я перепробовала за свои путешествия) и, конечно же, ели братвурст (куда без них, если хочешь погрузиться в правильную атмосферу).
Парень оказался прав на все сто, заставив меня поесть, иначе, я бы изгрызла всю съемочную группу за предстоящие пять часов путешествия. Поскольку я была занята поглощением еды, светскую беседу поддерживал Франц, рассказал о Михаэле, который вспоминает меня не злым, тихим, ведь после нашей последней встречи его потянуло на серию картин с автомобилями. По-моему, жаловаться нечего, с его абстрактной техникой письма даже разработчики вряд ли узнают свои детища на его полотнах. А ему живопись так же в кайф, как мне моя работа. Пересказал пару страшилок о деде, о том, как он расправляется с бизнес партнерами. Я очень живо представила, как бедолаги обливаются потом, уменьшаются в росте и молят о прощении. А потом перешел к главному:
– Хеллс, ты не представляешь, как я рад, что тебя встретил. – Он улыбнулся и на миг задумался, с чего бы начать. Что ж, вступление интригующее, а еще возбуждение, его чуть ли не лихорадило от волнения. Грядет убийственная информация, я допила остатки пива и только сообразила, что он-то тоже выпил. Привет, паника. Как я, черт побери, попаду на вокзал?
– Так, что решил оставить здесь? Как ты меня собрался отвозить? – Даже сквозь алкогольные пары (причем, отнюдь не выпитые, этих-то было всего ничего, а витавшие в самом заведении) я представляла себе эту неприятную ситуацию, когда на сей раз все ждут меня, а потом совершают жестокое преступление из-за пропущенного междугородного экспресса. Такая себе кривоватая версия детектива Агаты Кристи.
– Успокойся, я с водителем. – Моя паника возвращает ему присутствие духа, он наслаждается тем, как мои нервные клетки совершают переполох. Свинух! Самый натуральный. Под столом я наступаю ему на ногу в отместку за внезапное отрезвление. Он только еще шире улыбается и подает мне руку, когда я встаю из-за стола. Я фыркаю, сама в состоянии, и гордо иду к выходу.
***
– Извини, я тебя прервала на том месте, где ты говорил, как рад меня видеть, а звучало так, будто я должна буду решить, что тебе делать с твоей жизнью.
Франц смутился и не сразу поднял на меня взгляд. Что же он такого собирается выдать, раз все мужество ушло в пол, или что он там высматривает на ковриках своего «мерса» представительского класса?
– Я очень много думал с той нашей встречи в феврале. Не знаю почему, может, просто именно тогда, когда увидел вас вместе, осознал, что это реально. А это потянуло за собой кучу других вопросов. Знаешь, как это, когда одна мысль цепляется за другую, а в конце получается, что ты ничем в своей жизни недоволен. – Он замолчал, будто взболтнул лишнего, то, чего не хотел говорить, а теперь не знает, как бы вернуть сказанное и продолжить разговор, возвращаясь к основной теме. Франц закусил губу, думая, стоит ли вообще говорить что-то. Таким грустным я его никогда не видела, это чертовски больно. Да, я не единственная из-за чего у него произошел экзистенциональный кризис, просто я – катализатор.
– Эй, – я наклонилась к нему и обняла. – Выкладывай все свои претензии в мой адрес. У тебя есть уникальная возможность высказаться, разрешаю даже укусить или пристукнуть для лучшего изъяснения чувств. Только не сильно.
Он немного оттаял, расслабился, я поцеловала его в щеку и взлохматила волосы. Ну вот, теперь передо мною мой Франц.
– Знаешь, я ведь всегда хотел путешествовать. Сначала думал поездить по миру после выпуска из гимназии, потом после университета, да так увяз в делах семейных, что вконец забыл о своих желаниях. Я ведь и искусство учил исключительно потому, что считаю его ключом к пониманию других культур. А потом я встретил тебя и понял, что живу, будто в синтетической оболочке. Как в фантастических утопиях, где все правильно и рассчитано, но чего-то не хватает. Мне не хватало твоего сумасшествия. Не сомневаюсь, что и его ты привлекла тем же – жизнью, она бьет из тебя ключом и безумно заразительна. Мне казалось, что даже короткой вспышки достаточно, но после Грюневальда… В общем, я ушел в самокопание и поиск ошибок так глубоко, что дед решил меня отправить в продолжительный отпуск.
Мы остановились у входа на Восточный вокзал. Двадцать минут до отправления, мои любимые BBC-шные дятлы, наверное, уже у входа и во все глаза выглядывают пропажу. Но не могу же я бросить Франца на полуслове? Я ему и так многое задолжала, душевный покой как минимум.
– Ты отправляешься путешествовать? Это же чудесно!
– Да, с благим оправданием, что поищу по миру таланты. Хеллс, я знаю, что уже поздно, и я не могу тебя просить, но все же, поедешь со мной? Весь мир перед нами, все, что он может предложить нам. Хочешь, возьмем только рюкзак с одеждой и уйдем в подполье, будем путешествовать автостопом. Хочешь, полетим на моей «Сессне» и будем останавливаться в самых дорогих исторических отелях мира? – Лихорадка волнения опять разгоралась, а я чувствовала, что лекарство от нее самое жестокое, что я могу предложить.
– Извини, Франц.
– Что он может тебе предложить, чего не могу я? Разве он предложил бы тебе такое сумасшествие? Чем он тебя держит?
Нет, хотя при других обстоятельствах я бы, не раздумывая, согласилась, а сейчас отказ разбивает мне сердце точно так же, как и ему.
– Тем, что я люблю его. – Я обняла парня не в силах смотреть в глаза, только разрыдаться мне сейчас не хватало. Он сжал меня в своих руках так сильно, будто от этого зависело, останусь я или нет. – Франц, мне пора. – Он опомнился и отпустил меня. – Поверь, ты еще найдешь себе где-то в Испании или Аргентине не менее сумасшедшую и истеричную художницу, которая превратит твою жизнь в Бедлам, а потом еще будешь вспоминать меня с упреком, что я пробудила в тебе аномальные привязанности.
Со ступенек мне помахали ребята, намекая, что пора бы мне поторапливаться, если не хочу догонять поезд. Франц взял меня за руку и притянул к себе. Я удивленно посмотрела на него, пытаясь прочесть в его глазах, что стоит за отчаянием. Он положил руку мне на талию, обнял и поцеловал. Первым желанием было вырваться из его хватки и отвесить пощечину, но поцелуй был таким отчаянным и безнадежно безумным, что я просто не могла не дать ему попрощаться. Я обняла его за шею, он запустил руку в мои волосы, сколько боли, сколько невысказанного в простых действиях, он будто пытался заполнить пустоту внутри, заглушить ее последним ярким воспоминанием. Не хотела бы я когда-то оказаться на его месте. Наконец, он отпустил меня.
– Прощай, Франц.
Он ничего не ответил, а я пошла к обалдевшей публике. Все онемели, только на лицах невысказанный вопрос. Не сегодня, ребята, не сегодня. Ваш вопрос так и останется без ответа.
– Вот заложу я тебя твоему ненаглядному, задница будет красная. Ушла в загул, – не преминул отчитать меня Кларксон, я даже недовольной рожи не скорчила, молча кивнула и пошла к перрону. До самого Штутгарта меня беспокоили только собственные мысли.
_____________________________________
* (нем.)остаться друзьями
Комментарий к Freunde bleiben
http://vk.com/doyoubelieveinfaeries
Хештэг к главе #MUSpP_Freunde
========== My Heart Goes Boom ==========
Inspired by: Miss Li – My Heart Goes Boom
Эх, жила бы я во времена королей, однозначно прославилась бы интриганством и славной кончиной на виселице или от топора палача. Зависело бы от столетия и страны, а, может, меня бы лишили жизни под средством аутодафе, как ярую еретичку и ведьму? Если что, я предпочла бы удушение, так и запишите, чтобы потом недоразумений не возникло.
Конечно, строгий суд Бенедикта Камбербэтча не дойдет до смертоубийства, во что я свято верю, ибо иду с чистосердечным покаянием, а для перестраховки настаиваю, чтобы он обязательно оставил Мэгги, которая вместе с мамой навещала бедного и брошенного на произвол судьбы. Со стороны Трейси лишь слабые возражения, завтра они ужинают у родителей, но конфликт интересов быстро решается, когда я обещаю доставить ее дочь в целостности и сохранности. Да, на сей раз мне предстоит ступить на их территорию, надеюсь, Тимоти и Ванда останутся так же добродушно расположены ко мне, как и в тот сумбурный зимний день.
Ребята подкинули до дома, что было очень кстати в моем коварном плане перестраховки на все случаи жизни. Условия создались донельзя благоприятные, я с чистым сердцем и спокойной совестью шла выкладывать историю о непристойном поведении. Джереми-то меня не заложит, как ни грозился; но по собственному опыту скажу, что всякие темные и нежелательные истории всегда всплывают. Да и как я могла пойти против собственного убеждения в необходимости быть предельно откровенной во всем, что касается отношений. Это не всегда на руку, а иногда еще и по заднице получить можно, зато без затаенных обид и прочей мути.
Первой, сбивая своего дядю с ног, как и следовало ожидать, ко мне подлетела Мэгги. Я же решила проявить благоразумие и не поднимать ее, а присела до ее уровня и оказалась в удивительно крепких и слегка перекрывающих кислород объятиях, она уцепилась мне за шею, оглушая криком:
– Рейнбоу Дэш!
Но и такое выражение симпатии показалось ей недостаточно сильным, девочка не ослабляла хватку даже, когда я прохрипела: «Мэгги Кэссиди, я тоже рада тебя видеть, но сейчас задохнусь». Она навалилась меня с еще большим энтузиазмом и повалила на пол. И чем в этот момент занимался хозяин дома? Явно не спасательной операцией, потому что, когда он в последний раз был в поле моего зрения, нас разделяла пара шагов, которые он мог преодолеть еще как только его племянница начала воплощать казнь под средством асфиксии. Я огляделась в поисках пропажи, Бенедикт стоял все так же в двух шагах и улыбался, а на мою отчаянную мольбу о помощи лишь сказал:
– Ты совершенно не справляешься с детьми.
Я чуть не лопнула от возмущения. Если все так плохо, то почему он регулярно оставлял на меня свою племянницу? Только и умеет, что издеваться над уставшей маленькой женщиной, индюк заносчивый. Благие намерения рассказать о Берлине за чашкой чая, когда мы уложим Мэгги спать, улетучились моментально.
– А я Франца видела.
В ответ на потенциально неприятную информацию Бенедикт нахмурился и застыл со зловещим видом, как горгулья на карнизах Нотр-Дама.
– Уезжает на полгода путешествовать по миру. – Он заметно расслабился, на лице появилась самодовольная и плохо скрываемая улыбка, как у кота Люцифера из старой диснеевской «Золушки». Сейчас я тебе на хвост хорошо так наступлю, со всем рвением. – Мы целовались.
На этих словах даже Мэгги с меня слезла, я смогла присесть в относительном подобии позы лотоса, она тут же умостилась у меня на коленях и посмотрела с осуждением. Виновна по всем статьям. Казнить, нельзя помиловать. Бенедикт смотрел на меня, пылая гневом и яростью всей преисподней. Я обняла свой живой щит, так же крепко, как до того она цеплялась за меня.
– На прощание, – добавила писклявым перепуганным голосом.
Дракон выпустил пар, покачал головой в знак абсолютного и бесповоротного неодобрения и подошел, чтобы помочь мне подняться.
– Скажи мне, как это у тебя так просто получается?
– Что? – недоумевая, спросила я. Не читаю я мысли, чтобы понимать по обрывкам, озвученным вслух, суть вопроса.
– В два счета доводить меня до белого каления и обратно.
– Закаленный мой, ты ребенка кормил? – Судя по тому, как она на меня набросилась, то голодала, по меньшей мере, неделю и отчаялась настолько, что готова была съесть даже сырую пищу. А есть человечину без правильной термической обработки чревато воспалением мозга, между прочим. Наконец я оказалась на своих двоих, твердо и уверенно выпрямилась, сложила руку за руку и строго посмотрела на клиента. Ему пришлось признать за собой вину, а мне греть ужин. Зато посуду оставила на сильный пол, потому что Мэгги потащила меня наверх, чтобы я почитала ей вслух.
Никогда не угадаете, что мне дали для прочтения вместо сказки на ночь. Стивена Кинга и его «Глаза дракона». Книга моя, но я не давала ее в руки этой маленькой проныре. Надо сказать, выбор самый невинный, почти добрая, весьма детская сказка, но…
– Мэгги, может, почитаем что-то другое. Хочешь про индейцев?
Она помотала головой из стороны в сторону и настойчиво протянула мне Кинга. Что ж, там ведь нет ничего криминального, кроме того, что я дам пару подзатыльников ее дяде за то, что он не следит за ее литературным воспитанием. Как он весь такой придирчивый и вечно фыркающий по поводу моих пристрастий вообще дал ей в руки книгу «ужасного американца, который занимается глупостями»? Я открыла сказку и вспомнила, что криминальный и неловкий момент там был в самом начале. С Королевской Сталью и тем, как она закаляется в брачную ночь. Седьмая глава, отлично, неловкий момент уже прочитан. Надо будет на досуге, когда передадим Мэгги в руки матери, поинтересоваться у Бенедикта, не хочет ли он закалить свою Королевскую Сталь. Представив его лицо, я чуть не взорвалась хохотом, но посмотрела на девочку, которая ждала сказку, и начала читать:
– Но прежде чем она исчезнет из этой истории…
***
Утром я трижды пожалела, что не избрала (да и не было у меня права выбора) удел посудомойки. За ночь маленькая егоза сумела сделать из меня одеяло, подушку и простыню, в разных комбинациях и за разные отрезки времени. Каждый раз я просыпалась и каждый раз думала, что это последняя капля в чаше терпения, хватит работать кроватью, но смотрела на мирно сопящую Мэг, укрывала ее одеялом и смирялась со своей участью.
Будить же меня пришел другой садист почетного британского семейства. Он вошел в комнату, разнося по ней запах крепкого кофе, и присел на кровать.
– Хеллс.
Я промычала что-то, что должно было означать категорический отказ, но меня не поняли. Бенедикт пригладил мои растрепанные от беспокойной ночи волосы и поцеловал в щеку, а потом повторил призыв:
– Хеллс.
Я ответила ему подушкой, попыталась замахнуться, но сил не хватило, и она обрушилась на меня же. Ворча и попутно вспоминая всех скандинавских богов, я уселась в кровати, обнимая мучительницу.
– Кофе? – Он протянул мне горячую дымящуюся чашку с ароматным коричным напитком.
– Почему так рано? – вместо «Спасибо» возмутилась я.
– Я пообещал Мэг, что мы отправимся в парк аттракционов. Помнится, тебе в Диснейленде очень даже понравилось. – Ага, но не после полубессонной ночи с твоей маленькой бестией. Проводить такие опыты над моим организмом сразу по приезде не есть хорошо, мистер Камбербэтч. Дети – цветы жизни. На что я вообще подписалась? – Она встала в семь, я как мог долго не будил тебя, но уже начало десятого, и ее «Когда мы пойдем?» успело свести меня с ума.
Два часа, и он сдался? Да, не одна я совершенно не подготовлена к суровым родительским будням. Вспомнила его шутку о тройне и нервно сглотнула.
– Цепная реакция, чтоб ее. – Поднялась я, скрипя не хуже старой кровати в Новом Орлеане.
На месте мы повели себя, как два ископаемых, предоставили младшей поросли семейства полную свободу действий, а сами перебивались лавочками и качельками, на которых можно было доспать, не выпуская из поля зрения доверенную нам ценность. Сначала Мэгги пыталась выманить нас на американские горки и прочие визжащие аттракционы, но скоро вошла во вкус самостоятельной жизни и оставила в покое.
