Текст книги "Самая лучшая профессия в мире (СИ)"

Автор книги: I_Do_Believe_In_Faeries

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Я проигнорировала выпад и удалилась со сцены в поисках джинсов. Негоже выходить на люди в одной рубашке.

– И о чем роман? – крикнул Мэтт вдогонку.

– Об убийце, утратившем чувства. Он ощущает что-то только, когда слушает Йорка и стреляет людей.

– Опять привет человеческой деструктивности. Может, попробуем следующие несколько часов забыть о маньяках и прочих психах? – он открыл дверь и, взяв за плечи, направил меня на выход. Будто у меня после напряженной мозговой деятельности пространственная ориентация накрылась.

– Деструктивность? – удивилась я. – Кто-то подучил термины?

– Кто-то скоро договорится, что я сам в маньяка превращусь.

– Ты бы отлично вписался в роль.

Комментарий к Назад в общество

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #IDBIF_BestJob_Назад

========== Слово на букву “эм” ==========

Какой же все-таки невероятно уютный вечер! Да-да, именно уютный. Сидя за наукой, я прошляпила дождь и с ним свое любимое занятие: наблюдать за паникующей толпой, а теперь наслаждалась последствиями обильных осадков. Воздух, заряженный озоном, запах мокрого асфальта и блестящее влагой графитовое небо. Мимо пробегали призраки возможных прохожих, попавших под дождь, прозрачные модели, игра воображения, растворяющаяся в теплом, с отливом бронзы солнечном свете. Маленькая компенсация упущенных возможностей, уступка садистским наклонностям, которые, как говаривал Фрейд, надо потихоньку выпускать на волю, дабы они не скопились. И в один прекрасный день Офелия Во не пошла топить котят.

Даже не до конца сформировавшаяся в воображении картина жестокого обращения с животными заставила меня поежиться и втянуть через трубочку чуть ли не все жалкие остатки сладкой газировки. Неприятный всасывающий звук заставил моего спутника обратить на меня внимание. Не то чтобы он, возложив свою конечность верхнего пояса мне на хрупкие плечи, забыл о моем существовании в целости, просто некоторое время мы шли молча, наслаждаясь солнцем, которое хрестоматийно ярче и лучше после дождя, пятьюдесятью оттенками серости Лондона и вдыхали ванильный воздух. Конечно, все было намного проще. Я делала вид, что злюсь оттого, что он подтрунивал над моими беспорядочными кудрями, взбесившимися от аномальной влажности. А он изображал обиженную гордость оттого, что я, прыгая через лужи, обрызгала его так основательно, как не получилось бы, сделай я это нарочно.

– Ты не лопнешь, О? – Мэтт решил позаботиться о целостности моего живота и иже с ним. – Как в тебя вообще столько воды влезает?

– Через трубочку, – прокомментировала я то, что он и сам мог увидеть. Подумаешь, забрала его воду после того, как выдула свою. – У меня, между прочим, обезвоживание от долгого сидения за компьютером. Монитор вытягивает все соки.

– А книги все мозги, – выдвинул он гипотезу, которую я с легкостью и бездоказательно опровергла:

– Нет, тут скорее обратный процесс. Если клиент не видит в книге фигу, естественно. Но у меня с этим пока все в порядке, так что процесс поглощения знаний идет медленно, но верно и основательно.

– Узнаю новые и удивительные особенности твоей физиологии.

– Признайся, ты просто прогуливал уроки анатомии, лентяй необразованный. Но тебе повезло, я – доктор и могу просветить по поводу интересующих вопросов. Не стесняйтесь, мистер Смит, спрашивайте.

Вместо того чтобы воспользоваться моим щедрым предложением, он потянулся к бумажному стакану, призывая делиться. Я увернулась и быстро все с тем же неприятным всасывающим звуком, сопровождаемым перестукиванием кубиков льда, поглотила остатки жидкости. А потом с невинным видом из арсенала енота-обжоры из «Покахонтас» протянула ему пустой стакан. Мэтт изобразил самый обиженный из его взглядов. Никогда не играй с психиатром, Смит! Неужто тебя не предупреждали, что в лучшем случае дело заканчивается смирительной рубашкой?

В нашем случае на моей стороне не было ни рубашки, ни более новых достижений психиатрии и химической промышленности, потому его притворство послужило мне сигналом к бегству. Я перемахнула через лужу у перекрестка и помчалась через дорогу в парк. Идеальная полоса препятствий для погони и место встречи с изучаемыми мною субъектами в природной среде обитания.

Обернулась проверить разрыв как раз вовремя, чтобы получить микроинфаркт. Черти бы его драли за его рассеянность и повышенную аварийность! Нет, лучше я сама этим займусь. Мэтт, не глядя по сторонам, рванулся за мной и чуть не пал жертвой какой-то несчастной «киа», которая дала по тормозам так, что удивляюсь, как после нее на асфальте след из болтиков-гаечек не образовался. Смит на удивление ловко увернулся и от автомобиля, и от лужи и после секундного шока продолжил преследование. Нулевой порог осознания опасности. Дитя малое. Ох, и задам же я тебе трепку, Мэттью Роберт Смит! Вот только сначала прибавлю скорости и убегу, а потом…да, с последовательностью и логичностью действий неловко как-то получилось. Но инстинкт кричит «Бежать!», значит, так надо.

Мы петляли между деревьев, я кричала «Спасите-помогите!», он предлагал сдаваться по-хорошему. Мамаши с ужасом в глазах застывали на дорожках парка, а потом припускали вместе со своими бесценными чадами что есть мочи в сторону центральных аллей парка, потревоженные парочки озабоченных подростков срывались с мест в поисках более укромных уголков, думаю, мы распугали даже всяких извращенцев-эксгибиционистов не на одну милю вокруг.

Вскоре спектакль закончился, меня настигли и прижали к дереву. Когда с листьев нас окатил контрастный душ, он даже не поморщился, вот что победа животворящая делает. Что я могу сказать в свое оправдание? Не любила я в школе физкультуру, вот. А еще он выше, следовательно, шаг у него шире. Второе и менее позорное оправдание я озвучила в ответ на требование Мэтта безоговорочно признать его преимущество.

– Ах, так, – прошептал он, склоняясь ближе.

– Маньяки, – пропищала я.

– А как же табу? Пора принимать санкции. Отныне каждый раз, употребляя слово на букву “эм”, твое возвращение домой к исследованиям откладывается на пятнадцать минут.

– Мэтт что ли?

– Только в том случае, если Мэтт станет маньяком.

Говорить о себе в третьем лице? Как-то так все обычно и начинается.

– Маньяки-маньяки-маньяки, – прошептала я и опередила его замечание поцелуем. И все бы ничего, если бы он не оперся рукой о дерево, нас опять окатило водой, и мы оторвались друг от друга, умирая со смеху, как школьники. Помладше тех, которых распугали игрой в перегонки.

– Не думай, что я забыл вести счет. Ты оштрафована на час.

– Я вся трепещу в предвкушении наказания, – продолжила дурачиться я. – А имена собственные в счет?

– Ясное дело.

– Чарльз Мэнсон. – Я опять поцеловала его. В голове начал выстраиваться список самых жестоких убийц за последние пару сотен лет. Меня хватит насобирать штрафов до рассвета, а вот хватит ли Смита выдержать подарочек в лице Офелии Во еще двенадцать часов кряду?

– За такие банальности вообще по часу снимать надо.

– Смотри не насобирай себе на пожизненное, – улыбнулась я. – Ричард Рамирес.

Комментарий к Слово на букву “эм”

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #IDBIF_BestJob_Слово

========== Одно взрослое свидание ==========

Уж не знаю, может ли труд ускорить процесс эволюции. Как по мне, сомнительно все это, мистер Дарвин и товарищ Энгельс. Работала у нас официанткой одна мартышка, и она…так, о чем это я? Ах, да, о труде и о том, что постулаты Фридриха батюшки не находят подтверждения в современном мире. Зато правило о смене умственного труда физическим, дабы отдохнуть, подтверждено на собственной шкуре. После усиленных заседаний за книгами я буквально летела на работу. Крис, когда увидел отчаянное рвение, участливо поинтересовался, не нужна ли мне неотложная психиатрическая помощь. Я еле сдержала отторжение этого самого профессионального прилагательного, скорчив шефу рожицу. Он понял, что опасности нет, все системы в норме, клиента можно выпускать в открытый космос (не в смысле доводить до алкогольной кондиции, просто он заключил, что я безопасна для окружающих).

И вот я заканчиваю смену бодрая и полная сил, в отличном расположении духа и готовая дальше штурмовать гранит науки. Мозги стали на место, затекшие мышцы размялись. С того самого последождевого вечера я почти не вылезала из завалов, скомпилированных из нескольких научных библиотек города. Как у меня там ничего не завелось, и пауки не сплели пару домишек среди книжных башен, до сих пор удивляюсь. Мэтт бросил меня на попечение моего же здравомыслия (ха-ха!) и сам ушел в работу, пообещав вернуться. Вот только до или после того, как меня погребут под собой тонны научной литературы, не уточнил.

– Привет, метилэтиламиновая моя,– раздался радостный голос по ту сторону стойки. Неспешно я закончила протирать бокал, поставила его к остальным на полотенце, проворчала правильный вариант: «Фенилэтиламин» и повернулась к нему, вовсю изображая холодную учтивость.

– Чего пожелает мой любимый последний клиент? – вежливо-отстраненный тон официантки под конец вопроса растворился в довольной улыбке. Он невозможен! Как дитя малое! Стоит передо мною, склонив голову, уголки губ чуть затронула хитрющая улыбка, в глазах уже пляшет какая-то шалость, а руки за спиной. Точно как нашкодивший мальчишка.

– Одно взрослое свидание, пожалуйста, – говорит он, опускает голову в наигранном смущении и протягивает мне букет роз.

– Я, право, не знаю, мистер Смит. Ну и задачку Вы мне задали! Похлеще всяких заумных физических теорий о черных дырах будет! – Мэтт поднимает на меня свои ясны очи, пытается понять, к чему я клоню. – Может, не будем торопиться, сделаем все шаг за шагом. Это такая ответственность. Ты уверен, что мы к этому готовы? – Все, клише из молодежных мелодрам исчерпали себя, или мои в них познания. Я выдохнула весь этот бред и теперь ждала ответный удар.

– Офелия, дорогая, – он бросился ко мне, размахивая букетом, аки рыцарским знаменем, как же удачно я обошла стойку, а то он в актерском пылу снес бы ее, чего доброго, ко всем чертям. С его-то повышенным травматизмом потом играть нам разве что в больничку. – Ты же знаешь, насколько искренни мои чувства к тебе, как я тебя безгранично уважаю, и мои подростковые гормоны отнюдь не командуют парадом. – На последней фразе я изобразила красноречивый фейспалм и закусила губу, чтобы не рассмеяться. Мэтт понял, что отошел от сценария, и вернулся к роли пылкого Ромео-старшеклассника, стал передо мной на колено и протянул многострадальный букет. Я поскорее убрала его от аварий подальше, поставила в пивную кружку с водой. – Офелия, ты – лучшее, что со мной случалось за все школьные годы, ты – лучше, чем футбол, лучше, чем опускать младшеклассников головой в унитаз.

– Мэтт, завязывай, – только и выдавила я, отчаянно давясь смехом. Пора бы прекращать, а то ведь лопну. И меня сделают в моей же игре.

– Дорогая, я готов ждать столько, сколько нужно, пока ты не будешь готова.

– Остановись, умоляю, сжалься, – я почти рыдала и еле держалась за столешницу, чтобы не сползти на пол и уже там биться в конвульсиях.

– Я даже до коронного «готов подождать до свадьбы» не дошел, а ты уже на все готова. Никакого стыда и совести у этих современных девушек, – он покачал головой и получил подзатыльник.

– Голоден, горе любовник?

Получив подтверждение, я устроила его на кухне следить за подогреванием еды. Ребята оставили ужин, а я, как всегда, нехорошая и неблагодарная, забыла поесть. Обычно забирала остатки роскоши домой, сегодня придется устроить этому дуралею великовозрастному одно взрослое свидание. Мы по-взрослому сервировали стол, сделали вид, что пивная кружка – особо изысканная ваза, даже музыку организовали. Отправила свой плеер сотрудничать с колонками, и зал заполнили звуки второго студийного Radiohead.

– Как для той, кто не разбирается в теории черных дыр, ты очень эффективно применила ее на практике.

– Мистер Смит, Ваши комплименты подобны глотку свежего воздуха в вакууме.

– Спасибо, что не ошибке системы на атомной электростанции.

Говорите, взрослые не ведут себя так на свиданиях? Да, что-то в этом есть. Они, насколько я знаю, одеваются в смокинги-платья (кому чего), заказывают столик за месяц до события, а еще не целуются под “Fake Plastic Trees”, восседая на барной стойке, вместо того, чтобы танцевать под медленную гипнотическую музыку, что и было предложено Мэттом несколькими минутами ранее и тогда же отклонено мною. Целовать неуклюжего инопланетянина показалось мне более продуктивным подходом, когда хочешь придать взрослости происходящему. Хотя…нет, все же столь же неспешный и изучающий поцелуй, его руки у меня на талии, мои большие пальцы гладящие его скуловые дуги (таки девиация) – было в этом всем что-то зрелое и даже правильно-романтичное.

На полдороге обратно к бурному гормональному помешательству, когда его любопытные пальцы потянулись к пуговицам на блузке, а мои зарылись в его всклоченную шевелюру, нас бесцеремонно прервали. Зазвенел Детектор Трезвости, мы обернулись, но никого не увидели, только закрывающуюся дверь.

– Нас могли бы спокойно ограбить.

– Самое ценное всегда было в поле моего зрения.

– Прогиб засчитан, – улыбнулась я. – Пора сматывать удочки. – Пошла забирать цветы и обнаружила на столе два пропуска за кулисы к “Atoms For Peace” с запиской на салфетке: «В следующий раз вешайте на дверь табличку «Не беспокоить». Том».

Комментарий к Одно взрослое свидание

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #IDBIF_BestJob_Свидание

========== Бесславный конец скрипучей кровати ==========

От неизбежного в конечном итоге не убежишь, а мы и так слишком долго играли с дождем в догонялки. То гуляли сразу после, прыгая через лужи (ну, или в случае мистера Я У Мамы Рукожоп из лужи в лужу), то успевали скрыться под крышей до того, как нас смоет. На сей раз удача повернулась к нам задом, мы вышли в разверзшееся море, которое еще и сверху приливало контрастным душем. Я так и слышала, как Матушка-Природа заливается зловещим хохотом с коронным злодейским: «Попались, голубки!» Ждать, пока до нас доплывет такси, не было никакой охоты.

– Бежим! – крикнула я и потянула тормозящую шпалу за собой. Взвесив все за и против, решила, что сегодня мы ночуем в моих скромных апартаментах, благо они в каких-то двух кварталах от бара.

От воды было не скрыться, все маневры по огибанию океанов посреди лондонских улиц тщетны, потому вскоре вперед вырвался Смит, чемпион по бегу на короткие дистанции, и я пожалела, что у меня нет водных лыж, а то прокатилась бы с ветерком до самого подъезда. Хотя, чего я жалуюсь? В квартиру мы влились так, будто оба пронеслись на лыжах по пресному и не очень чистому водоему. Такое впечатление, что на нас излилась Темза, надеюсь, последствий в виде генетических мутаций не будет.

Мэтт пытался оспорить свое же первенство по посещению душа. Я пыталась объяснить ему, что не хочу сидеть при сопливом мужике, который корчит из себя умирающего. Не дошло. Тогда я применила силовой вариант решения конфликта и смачными шлепками по заднице направила его по адресу. Пока он устраивал балдейку под душем, я заварила травяной чай и, завернувшись в халат, медитировала над горячей чашкой. Я чуть не поперхнулась, когда из ванной в парах горячей воды выплыло дивное видение в моей футболке для спанья с эмблемой The Rolling Stones. В моей любимой футболке для спанья! Трофейной, ибо оригинальной, которую я купила, как сладкое воспоминание о концерте и для не менее сладких снов. Да, из жопы у него не только руки растут, она еще и сосредоточие его шестого чувства.

– И надо было тебе именно ее свиснуть, инопланетная задница?

Он только показал язык, аки на футболке, и продефилировал к дивану. Распутник, тоже мне. Я хмыкнула и пообещала, что если он и дальше языки будет выставлять на всеобщее обозрение, то я займусь каннибализмом и откушу, дабы неповадно было.

– Шуруй в постель, порнозвезда. Но не забывай, что ты в гостях, и поскромнее раскладывайся, оставь место хозяйке, – оставила ему инструкцию к действию и скрылась в ванной.

Под душем, окончательно прогрев свои несчастные косточки, я поняла, насколько устала. Мышцы ныли и требовали занять горизонтальное положение, глаза слипались и умоляли немедленно отключить искусственное освещение. Если бы не оно, я бы давно свернулась калачиком под душем и засопела в две дырочки. Я поплелась в спальню, надеясь обнаружить пособие по анатомии в состоянии сна, но оно с умным видом листало журнал по психиатрии.

– Признайся, О, вы специально пишете такими заумными словами, чтобы простые смертные не поняли, какой фигней вы страдаете у себя в лабораториях.

– Черт побери, Мэтт, ты раскусил нас, злокозненных психов, так оно и есть. А сейчас выключай свет, откладывай журнальчик на стол и спать, – я подавила зевок и скользнула под одеяло, повернувшись на бок, чтобы Смит мог поместиться если не во весь рост, то хотя бы во всю ширину. «Да, ширина – это точно о нем», – подумала я и хихикнула.

Он тоже повернулся на бок, моя и так видавшая виды кровать прогнулась посредине, и я сползла к источнику лишнего веса. Прям законы физики с притяжением тел разной массы. Тело с большей массой несказанно обрадовалось близким контактам, тут же зарылось носом мне в волосы и привлекло к себе поближе, положив руку на бедро.

– Смит, чем это ты занимаешься? – сонно проворчала я. Не сегодня, я устала, у меня нет сил, голова болит, и моя кровать не выдержит. Какую из отмазок предпочитаете взять на вооружение, мисс Во? Мэтт продолжил сближение, нырнув рукой под футболку, теперь его пальцы скользили вверх к животу.

– Ты же грозилась устроить мне повторный курс биологии, вот и расскажи, – прошептал он, горячее дыхание опалило затылок.

– Если я начну перечислять все биохимические процессы и центры возбуждения, это будет как минимум глупо, – разбила его мечты о сексуальном образовании я и перевернулась на спину, дабы посмотреть в глаза наглецу. Вот, значит, что такое взрослое свидание? Секс за цветы? Он не заставил себя ждать и навис надо мной, срывая с губ поцелуй.

– А максимум? – Мэтт снял с себя футболку и потянулся за моей.

– Разговаривать об анатомической составляющей секса в процессе – та еще порнография, – сказала я, взъерошив его все еще мокрые и без того растрепанные волосы. Шелк его длинных густых волос, похоже, у меня появился еще один пунктик. Я опять запустила пальцы в его художественный беспорядок и притянула к себе, чтобы поцеловать в благодарность за все возрастающую девиантность и помешанность на его биологических раздражителях.

– А мне казалось, что порнография – это громкие стоны вперемешку с выкрикиванием всяких похабностей, – прошептал он определение взрослого жанра мне на ухо, запечатлел поцелуй на шее и дальше шаг за шагом: на плече, ямке меж ключицами, груди. Его мокрые волосы, касаясь моей кожи, оставляли холодные влажные дорожки и толпы мурашек. Я попыталась разогнать их, пальцами зачесывая его лохмы назад, за что он попытался укусить меня за живот, но только скользнул зубами по коже.

– Не на ту зуб наточил, – поддразнила его я, он тут же поднял на меня свой фирменный растерянно-удивленный взгляд. Кто покушался на целостность кожных покровов? Белый и пушистый Мэтт покушался? Я рассмеялась, а он с устрашающим рыком решил атаковать меня, навалившись всем весом своего супового набора. Кровать предательски скрипнула от перемещения центра тяжести.

Пока он терзал мои губы и сводил с ума практическим изучением анатомии на живом и раздраконенном его бесстыдным обхождением женском, черт побери, моем организме, я решила, хватит это терпеть. Запустила руки под резинку его боксеров и даже не сразу опомнилась, почто оно вообще мне надо. Оказывается, у пособия по остеологии весьма аппетитная задница, которая сейчас была всецело в моих руках.

– Что бы сказал на это Фрейд? – прошептал он, запуская пальцы мне в волосы, и нежно прикусил мочку уха. Его правая рука сжала мою грудь. Коварный и неожиданный маневр.

– Мэ-э-этт, – простонала я в лучших традициях порнофильмов. Фрейд сто процентов именно это и сказал бы.

– Он самый, – ухмыльнулся самодовольный свинух и избавил меня от нижнего белья. Ну, наконец-то! И отправил свое вслед моему. – Но я с удовольствием готов слушать свое имя в твоей озвучке снова, – движение друг навстречу другу, – и снова, – мои ногти впиваются в его плечи, интенсивность восприятия близка к порогу, а кровать все жалобнее скрипит под нами, вливаясь в композицию из стонов, разгоряченного дыхания и, кажется, привета от соседей снизу в виде соло со шваброй по потолку.

– О-о-о, – протяжное и сладострастное. Если Смит повторит это на бис, я не выдержу. И он, как под заказ, выдает: – Одним твоим именем можно довести до оргазма.

– Скажи это Шекспиру, грязный… – «извращенец» тонет в бессвязном крике наслаждения. Мне еще долго будет стыдно смотреть своим соседям в глаза.

Комментарий к Бесславный конец скрипучей кровати

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #IDBIF_BestJob_Конец

========== Повышенный бытовой травматизм ==========

Выспаться в узкой кровати с высокоактивным жирафом крайне сложно. Я очень надеялась, что действия во имя гибели моей несчастной и любимой постели его усмирят, но нет. Знаете, сколько у человека пар ребер? Даже если бы мне до этого не было известно доподлинное их количество, после ночи со Смитом я бы определила это опытным путем, все двенадцать долбанных пар. И это только пока он милостиво пригревал меня на своей костлявой груди, тиская и ворочаясь подо мной, как уж на сковородке, похоже, прогнувшиеся ламели ему жизни не давали. Сам виноват, пусть претерпевает, наивно полагала я. У Мэтта было совершенно иное мнение по поводу, а именно, он подмял меня под себя, выровняв таким образом Марианскую впадину, и улегся сверху. Я уже смирилась с узурпацией и подавлением, попыталась выкрутиться так, чтобы все его выпирающие кости проходили навылет и подальше от моих мягких тканей, мысленно прочитала все известные мне мантры и приготовилась, если не к здоровому расслабляющему сну, то хотя бы к нескольким часам покоя под прессом.

Не мой случай, тело надо мной решило, что я слишком комфортно устроилась, потому начало толочься по мне с новым рвением и бормотать что-то невнятное с частым употреблением «О». Вот только моего имени ли? Или он просто кряхтел над своей нелегкой долей в моей постели? Я подавила желание двинуть его локтем и отправить спять на пол, скорее всего потому, что мое тело само начало отключать восприятие всех раздражающих факторов, и я отправилась в тяжелый и самовольный (долгих лет моей разумной системе жизнеобеспечения) сон.

Из сна о сталелитейном заводе меня вырвал телефон. Спасибо ему огромное, ибо дивное видение было сплошным разочарованием: только жар от раскаленного металла и автоматизированный пресс. Никаких чумазых плечистых мужиков в передничках, которые глубокими томными голосами пели бы чего-нибудь эдакое из репертуара Rammstein. Никакого грязного и отчаянного немецкого порно. Даже намека на эротику, какого-то несчастного оголенного бицепса, и того не проскочило. Фрейд был бы мною очень разочарован, но нашел бы среди всего постиндустриального разнообразия инструментов по металлу пару-тройку фаллических символов. Ай да Мэтти, ай да молодец! Подкорректировав мою обычную позу для сна, когда руки-ноги в художественном хаосе свисают с кровати, он накликал на меня страшно неинтересные сны из страшно неинтересной суровой реальности.

Я протянула руку к прикроватному столику, с которого тут же шмякнулся журнал. Пошарила еще и еле уберегла от той же участи часы Смита. Здрасьте, приехали, мне еще лишней зубной щетки для полного натюрморта не хватает. Грязные носки, думаю, уже где-то в ванной, еще и распарованные в лучших традициях жанра. С футболками у нас неувязочка вышла, я должна была щеголять в его одежде. “Сделано”, – тут же отозвался недремлющий внутренний голос, а я вспомнила «успокоительную» футболку. Чего еще ему не хватает, чтобы в трусах развалиться у меня на диване и оттуда командовать «Женщина, ужин»? Ах, да, пивного брюха и телевизора. С последним-то проблем не возникнет, а вот откормленный Смит? Умора! Я сотряслась от смеха, он заворчал что-то на своем неподражаемом марсианском языке и перевернулся на бок. Пособие по анатомии ты мое, я любя заправила его волосы за ухо и укрыла оголившийся скелет. Нет, пуза у него точно не будет, значит, план неприводим в действие. Облегченный вздох и молниеносный бросок вон из кровати, пока тело не задумало снова перевернуться на живот.

Третий раз абонент методично и настойчиво изъявлял свое желание поговорить со мной, а я пыталась овладеть своими отекшими конечностями. Пошатнулась и чуть не поцеловалась с дверным косяком, почти навернулась через порог. Шипя и проклиная строителей, которые придумали этот элемент декора, я последовала дальше.

– Во слушает, – в лучших традициях офисных работников страны ответила я. На том конце услышала озадаченное сопение в трубку, похоже, клиент испытывает приступ когнитивного диссонанса. – Я слушаю, – повторила попытку сконтактировать с медленно, но верно уходящим в недоступность абонентом.

Сэм, мой бывший однокурсник, а нынче лаборант кафедры отмер, чтобы напомнить о мозговом штурме в обед. Пф, будто бы я могла забыть.

– Ты думаешь, что из меня вчера последние извилины вы… – я опомнилась, что разговор не той степени доверительности и дружности, и употребила другой корень, – …мыло? Конечно, я буду.

– Пей свой кофе, – прощался парень, полуразборчиво ворча продолжение: – И надо же было позвонить, пока ты не приняла антидот от монструозности.

– Иди нахер, – не стесняясь в выражениях, я прекратила разговор и потянулась к чайнику. Заварю напиток богов в чашке, сил моих не хватит на джезву.

Я развернулась к полкам, чтобы достать чашку, но стукнулась лбом об дверцу ящика, из которого только что достала кофе. Добро пожаловать в личную внеурочную пятницу тринадцатое. Медленно с чашкой отступила от травмоопасной зоны, убрала все вещи, которые могли бы потенциально нанести мне увечья разной степени и интенсивности. Взяла прихватку и потянулась к чайнику.

Загребущие клешни сомкнулись у меня на талии, я выронила тряпку, спасибо, что не чайник, подпрыгнула и взвизгнула с перепугу.

– Черт бы тебя побрал, Мэтт. Это все ты виноват. Я должна была знать, что рукожопистость заразна. Как теперь жить, – причитала я, не забывая брыкаться и кусаться.

– Да, что с тобой, О? – Он развернул меня к себе и поцеловал в лоб. Стопроцентное попадание в болевую точку, я зашипела на него и продолжила неравный бой.

– Журнал, дверь, плинтус, ящик. – Краткость – сестра таланта.

– Конь, стул, двадцать восемь, – так же кратко диагностировал он мою неадекватность. Я потянулась за банкой с кофе и чуть не опрокинула ее. – Не с той ноги встала, – посмотрел он на меня сочувственно.

Убейте меня на месте, не надо на меня так смотреть. А еще подхватывать на руки, сажать на диван и командовать прирасти к нему попой. Все, я официально записана в развалины. Пора играть в «Бинго» и вязать несуществующим внукам свитера с позорными узорами. Интересно, какой свитер надо связать Мэтту, чтобы ему было стыдно носить его на людях? Я улыбнулась и ушла в извращенные фантазии с оленями и пьяными Сантами. За это время он успел приготовить бутеры с кофе, присесть рядом со мной и подмять в свои объятия.

– Переживаешь по поводу встречи с психами, О? Не стоит, ты их всех перепсихопатишь, – со знанием дела заверил он. Так я и поверила. А вдруг я потеряла форму? Телефон опять привлек к себе внимание, я наклонилась к столу и чуть не потеряла равновесие.

– Да что же это в самом деле! – взвыла я, Мэтт словил меня, усадил обратно, протянул телефон и начал успокаивающе укачивать в объятиях. – Привет, Том, – взятая в руки, ответила я.

Комментарий к Повышенный бытовой травматизм

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #IDBIF_BestJob_Травматизм

========== Знаешь, что сказал Том? ==========

Мой внутренний передрейфус предлагал «А, может, ну его, они и сами без тебя справятся», я же пыталась отчаянно бороться с пораженческими настроениями. Главный параноидальный невротик страны долго втолковывал мне отцовским тоном о правилах поведения в публичных местах, готовя к посещению концерта, потом грозился рассказать о наших постыдных проделках в пабе всей группе, дабы коллективно пристыдить меня, попирающую почетные обязанности бармена в пользу нескладного гуманоида. В общем, развлекал депрессант всея Соединенное Королевство и иже с ним как мог. Я расслабилась и повеселела, забыла о тучке мелких неприятностей, нависшей надо мною с утра, а зря.

– Есть у меня одна идея, – прошептал Мэтт и поцеловал меня в затылок тогда, как я пыталась пристроить телефон на столе. От неожиданных изъявлений теплых и нежных чувств чуть не опустила средство связи в чашку с кофе. Сомневаюсь, что это хоть как-то повредило бы моему мобильному из каменного века, но мне-то напомнило, что удача сказочных единорогов или зеленых человечков сегодня повернулась к Офелии Во задом, и совсем не выдающимся, а костлявым и непривлекательным. Никаких плюсов. – Я проведу тебя, а потом заберу. В лучших традициях детского садика.

– Но я взрослая! – Нахохлилась и сложила руку за руку я.

– С координацией трехлетнего ребенка, – улыбнулся Смит и повалил меня на диван, тот предательски скрипнул, напоминая о критически-тяжелом состоянии кровати и его собственном почетном возрасте. – И я не хочу, чтобы ты убилась по дороге. – Он навис надо мной, уперся рукой в подлокотник и как-то очень хищно улыбнулся. Мэтт, ты вообще так умеешь? Мои глаза округлились, а сознание начало в экстренном порядке переваривать новые данные о сверхъестественных возможностях жирафа с бабочкой (временно без оной). Срочно шутку о бабочке Шредингера в студию. И о чем я вообще думаю? – Потому что это – мое, – он провел рукой по моему бедру. Ни о чем не думаю. Даже о странных собственнических замашках. Твое, твое, поспешно согласилось мое тело и потянулось навстречу. – И это тоже. – Он скользнул под футболку по талии к груди. Я подалась вверх, приветствуя его действия. Диван опротестовал происходящее. – А еще это. – Мэтт поцеловал меня. Мебель опять выразила недовольство от перевеса центра тяжести.

– А диван – мой, – побеспокоилась о целостности квартиры я. – И если ты сейчас же не слезешь с меня, я, – опять подам соседям повод завидовать моей бурной сексуальной жизни, – сброшу тебя на пол во имя целостности имущества.