Текст книги "40k способов подохнуть. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Hydra Dominatus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Корреляция припасов не соотносится с корреляцией потерь, – прошептал Мордред, внимательно изучающий цифры на когитаторе. – Сократи расстояние стрельбы по готовности, тогда процент попаданий вырастет и солдаты закончатся примерно одновременно с боеприпасами.

Я быстро поборол удивление и тут же согласился с Мордредом, который действительно заметил то, что ускользнуло от моего внимания. Благодаря его помощи командовать стало несколько проще, ведь если я вдруг и допускал ошибку, то на неё указывал уже Мордред, опыт которого был меньше, но всё же слияние с ним было почти полным. Фактически благодаря ему к моим размышлениям присоединялся и аристократ Камелота, умелый пилот Рыцаря и тот, кто ни раз вёл за собой людей. Это многого стоило.

Но в то же время что-то зашевелилось и на задворках души. То было влияние безымянного солдата и Лекса, которые молчали раньше, но когда заговорил Мордред, встали ему в противовес, пусть и крайне малый противовес. Их связь со мной была куда меньше, несоизмеримо меньше. А душа, что раньше была в этом теле, и вовсе молчала, ведь она умела лишь исполнять приказы.

Противостояние было неравным, но на одно мгновение я вдруг почувствовал невероятную усталость от всего происходящего. Я ведь сражался в этом полку далеко не первый день, не первую неделю, не первый месяц. А до этого прошло около года выматывающих тренировок. Усталость же никуда не исчезала, она просто копилась и игнорировалась. Рано или поздно это бы дало о себе знать, если бы не крайне высокая смертность среди криговцев. Многие просто не доживали до этого переломного момента.

Усталости этой казалось бы не было границ. Постоянная война, бесконечный круговорот смерти и разрушения. Сколько ужасов и страданий я увидел? Сколько боли и ненависти пережил? Всё труднее было оставаться равнодушным. Криг требовал от меня отринуть всякую человечность ради достижения цели, но я же не был им… я не родился на той планете, не испытывал чувства вины за чужие грехи…

А эти молодые парни вокруг меня. Чёрт подери, никому из них не было и двадцати. Каждый день они с радостью рисковали своими жизнями ради Империума, который ни во что их не ставил. А они и рады, ведь они виноваты. Чёрт подери, разве это нормально? Разве такое вообще должно существовать? Не могло быть оправданий у тех, кто создал это воплощение войны и с каждым днём, вместе с ростом производительности Крига, мы становились ещё дальше от того, к чему стремились.

Каждый бой я терял тех, чьё имя мне не положено знать. Каждый день в сгущающейся тьме я терял самого себя, превращаясь в уродливое орудие войны. Зачем всё это? Неужели моё желание отомстить Тзинчу так сильно? Или же меня так волнуют чужие надежды и мечты, которые стремятся разрушить Губительные Силы? Я никогда не верил в Бога-Императора.

Так зачем было продолжать эту бессмысленную бойню? Пусть даже меня обвинят в трусости и дезертирстве, но может быть Лекс всё же прав? Лучше застрелиться и прекратить это безумие, пока не стало ещё хуже? Пока я самолично не уверовал в то, что обмазавшись кровью невинных я смогу защитить себя от влияния варпа и столь огромной ценой повергнуть тех, кто питался нашими пороками?

Мы были главной причиной всего этого безумства. Из-за наших пороков Тёмные Боги стали сильны настолько, что смогли разделить галактику на две части. Так может пусть они получат то, чего желают? Пусть война убьёт всех нас, а затем остатки перегрызут друг друга и не останется ничего, кроме руины, на которых возможно родится новый вид, способный не допустить наших ошибок?

Зачем нам всё это? Почему мы вопреки всему меняем собственную судьбу и продолжаем стоять по колено в грязи и крови, в этих смердящих гнилостным зловонием траншеях?

– Потому что ты дурак.

– Потому что это цена за ещё один шаг к нашим амбициям.

– Потому что таков приказ.

– Я устал…

Четыре ответа было дано, после чего я заглушил весь шепот и сконцентрировался на выполнении задачи. Если чему и научился я за время в шкуре гвардейца, так это тому, что сомневаться нужно в выборе цели. А когда она поставлена, то нужно только действовать.

Только действовать.

Глава 80

– Катастрофа, – прямо и без прикрас заявил главнокомандующий группировкой «Ярость Махария», Виктор Кроун.

Подобное признание далось ему нелегко, но ещё сложнее было слышать это слово другим офицерам на командном мостике. Печально опустил голову и прибывший на борт корабля Георг, который не мог победить демон-принца и не видел более никаких возможностей для спасения этого мира. Власть была велика, но сокрушить армии Кхорна… нет, экстерминатус и отступление из системы были единственным решением.

Полки Имперской Гвардии дрогнули и их разбили. Лорд-генерал Милитант отступил в самый последний момент и успел покинуть планету вместе с инквизитором Георгом, а также частью солдат. Блокада города-улья прорвана, Корпус Смерти окружают, снабжение затруднилось до критического уровня из-за действий космодесанта Хаоса. В скором времени вся наземная группировка будет окружена, отрезана друг от друга, и уничтожена, эвакуация невозможна, спасать больше нечего.

– Да сгорит всё в праведном огне, – прошептал Виктор Кроун, закрывая глаза и молясь, чтобы огневой мощи хватило для уничтожения как можно большего числа врагов.

Пусть даже орды демонов и их повелитель выживут, но недолжно производственных мощностей. Планета должна стать выжженной пустошью, не имеющей никакой стратегической ценности для врага. Также это замедлит продвижение врага и даст время для перегруппировки. Возможно Святая Терра даже позволит Виктору исправить свой провал.

В любом случае лишь экстерминатус мог сделать поражение Империума не столь позорным. Решение тяжёлое, офицерская гордость уничтожена, за провал придётся отвечать головой не только главнокомандующему. Но если бы Виктор Кроун не был тем, кто в силах пойти на подобное решение, его бы не назначили управлять этой группировкой.

Вовремя признать поражение тоже многого стоит.

– Главнокомандующий, – неожиданно для всех к Виктору обратился Георг, а с его лица на мгновение исчезла тень позора, сменившись удивлением. – Прошу вас подождать перед тем как принимать это решение.

– Чем обусловлена просьба? – тут же раздражённо спросил Виктор, продолжая следить за донесениями о сорванных эвакуациях.

– К нам прибыли важные гости. И их… их нужно принять.

– Важные гости? – Виктор скривился, ведь подобная формулировка звучала слишком глупо для командного мостика. – Вы понимаете, как это звучит?

Однако стоило взглянуть на лицо Георга и становилось всё понятно. Инквизитор не стал бы говорить глупостей. Если он говорил, что прибыли какие-то гости и они были важны, то это действительно так. Хотя лично Виктор не видел никакой возможности для спасения планеты. Разве что лично Робаут Жиллиман явиться сюда с десятками тысяч ультрадесанта, чтобы сокрушить родившегося демон-принца.

И когда гости явились, то в ступор пали все, но больше всех встречей был парализован сам Георг. Прибыли его коллега из малого ордена, входящего в группу Ордо Минорис. Инквизитор незаметно подобрался почти к сердцу флота, после чего был сопровождён и принят на борт. Там он со своей свитой поприветствовал весь командный состав, соблюдены были все церемонии и почти сразу же он запросил личную аудиенцию. Казалось что время он выбрал наихудшее, но по совету Георга Виктор согласился и вскоре понял, что ситуация ещё хуже, чем казалась изначально.

Под тусклым светом ламп, в полутьме личных покоев главнокомандующего проходила встреча, ведь даже старшие офицеры на мостики флагмана не должны были слышать этого диалога. Хотя Георг при этом умолчал о том, что запросом был диалог лично с ним, то есть даже без участия Виктора Кроуна. Однако подобное могло внести разлад в ряды группировки.

Поэтому во встрече участвовали трое.

– Давно же я не видел этой инсигнии, – не веря своим глазам, Георг откровенно пялился на знак власти прибывшего инквизитора.

– Первый раз такую вижу, – прямо заявил Виктор, который был тут лишь из-за влияния Георга и считал происходящее какой-то шуткой. – Объяснитесь как можно скорее, потому что терпение моё подходит к концу.

– Меня зовут Герос, мой ордос действительно мало известен. А до возвращения Робаута Жиллимана и вовсе считалось, что нас более не существует. Но пришло время и мы снова явились…

Голос Героса был полон механический ноток. Всё его тело покрывала аугментика, но сам он всё равно производил впечатление крайне дряхлого старика, нежели опасного киборга. Трудно было сказать сколько ему лет, но опыт подсказывал Георгу, что этот человек был невероятно стар. Возможно речь даже о десятках веков.

Тем временем Герос едва заметно двинул пальцем, что означало приказ для его серво-черепа, который подлетел к хозяину и с помощью манипулятора взял инсигнию, передав её Виктору для более пристального изучения. Георг же не нуждался в проверках, ведь Герос прошёл все протоколы защиты. Его ордос существовал, за него поручились два влиятельных инквизитора, которые для самого Георга считались примером для подражания и во многим аспектах учителями. Не было никаких сомнений в подлинности личности, ведь подделать подобное было практически невозможно. Хотя сам Георг до последнего не мог поверить в подобное.

– Ордо Хронос, и зачем же вы прибыли сюда, инквизитор? – спросил Виктор, вернув инсигнию.

– Незримые следы и века кропотливой работы привели меня сюда. Планету нельзя уничтожать.

– Это ещё почему?

– Это вам знать не положено, – без какого-либо страха Герос прямо в лицо заявил подобное главнокомандующему целой группировкой из десятков кораблей и миллионов солдат. – Но смею заверить, что на планете есть объект стратегической ценности. Его утраты нельзя допустить, а риски потерять даже всю вашу группировку сочтены мной приемлемыми.

– Боюсь мы уже допустили всё, что только могли.

– Это не имеет значения, объект стоит даже куда больших жертв. От этого возможно зависит судьба всего Империума и… – Герос на мгновение замялся, но всё же быстро решился и дал серво-черепу передать ещё один предмет. – Мои действия одобрены лично Робаутом Жиллиманом. Надеюсь это сможет вас убедить. Более того, Виктор Кроун, я смею говорить, что меня направляет сам Бог-Император.

– Я верю вам, Герос, – произнёс Георг, которого пробила дрожь от одного взгляда на печати конверта, содержимое которого начал изучать Виктор. – Но боюсь сами Тёмные Боги положили глаз на эту планету, более двадцати тысяч праведников в едином хоре не смогли даже задержать распространение скверны. И боюсь у нас… у нас просто нет никакой возможности что-то изменить. Это просто… невозможно, сколь бы сильно мы не верили в иное. Мы подвели Его, а вы опоздали.

– Опоздал? – Герос вдруг неожиданно смутился, быстро начал рыться в карман и через мгновение выудил часы, которые поднёс прямо к лицу, чтобы разглядеть в мельчайших деталях каждую из семи стрелок. – Нет-нет, я прибыл как раз вовремя.

– У меня нет оснований считать, что документ подделан. Но происходящее теперь кажется мне ещё большим безумием, – грозно заявил Виктор, а нервы его натянулись как струна. – У вас пять минут, чтобы рациональным способом доказать мне ценность этого мира, иначе я отдам приказ об тотальном уничтожении всего живого с помощью недельной бомбардировки из всех орудий, после чего наш флот покинет систему. Вы же будете заключены под стражу за попытку намеренного вредительства успеху Неистового Крестового Похода. И никакая инсигния вам не поможет.

* * *

– ВЫЖЖЕЧЬ ЕРЕСЬ, СТЕРЕТЬ ИХ С ЛИЦА ЗЕМЛИ, РАЗБИТЬ И СОКРУШИТЬ!!! – закричал я и голос мой пронёсся рёвом над траншеями.

Враг был силён и во время очередного наката он смог прорвать нашу оборону, но какого же было удивление офицеров Кровавого Договора, когда из штаба последовала контратака. Связисты, квартирмейстеры, даже раненные, которым пришлось проволокой привязывать рукояти лазганов из-за нехватки пальцев или вовсе отсутствия кистей. Мы шли на все ухищрения и задействовали весь имеющийся ресурс, заставляя служить нашей победе даже трупы, что становились новыми укрытиями и баррикадами на пути врага.

И сваренная из баллистических щитов платформа на основе станков двух тяжёлых болтеров уже ехала по траншеи, пихаемая двумя калеками. Она служила для нас прикрытием и для её хода мы заранее идеально выровняли траншею, а также подготовили доски и листы, которые просовывались в просвете снизу и перекрывали воронки от ракет и снарядов. Устав запрещал творить подобное, как и Криг очень строго относился к любым проявлением инакомыслия, но здесь не было никого, кто мог бы помешать мне делать то, что я считал правильным.

Всё ради победы и уничтожения врага.

– ПРОМЕТИЙ!!! – закричал я, не давая и шанса каким-либо помехам в воксе остановить очередной приказ.

И прямо во врагов полетели фляги со слитым в них топливом. Для улучшения конструкции мы использовали связки, с самодельными взрывными устройствами, которые после взрыва расплёскивая адское пламя повсюду. А когда начали кончаться батареи и патроны, то помимо трофейного оружия в ход пошло и оружие ближнего боя. Были сформированы отдельные отделения, вооружённые как саблями, так и дубинками, обмотанных колючей проволокой. Топоры и лопатки, штыки и два цепных мечах, забранных у прошлых офицеров Кровавого Договора.

Раздавались взрывы в блиндажах первой линии обороны, но стоило врагу только подумать, что он зачистил периметр, как по вырытым подземным туннелям и узким лазам выбирались солдаты, после чего вываливались в траншею и завязывали жестокий кровавый бой.

– СДОХНИТЕ ИМПЕРСКИЕ ПСЫ!!! – кричал враг, не понимая откуда у него в тылу отделение криговцев.

Мы держали участок почти в пятьдесят квадратных километров и имели огневой контроль над территорией в разы больше. И во многом этот успех достигался благодаря тому, что мы вырыли уже всё вокруг и продолжали рыть, превращая любое продвижение противника в лютый ад. Даже в случае полного захвата позиций он ещё будет недели зачищать эти позиции, пока сидящий в норе однорукий и одноногий криговец будет ждать его с гранатой без чеки.

И снова я высунулся из-за нашего передвижного укрытия, сделав выстрел из плазменной винтовки и уничтожив очередного элитного бойца. Сразу же раскалённый воздух вышел из системы охлаждения. Плазменное оружие было крайне ненадёжным и даже криговская модель была надёжной лишь относительно других моделей. Из строя могло выйти что угодно, а всё из-за перегрева. Но зато мощность компенсировала все риски.

– НАСТУПАЕМ!!! – закричал я и платформа продолжила движение.

Изредка делали залп дробовики, стволы которых торчали из специальных бойниц, останавливая даже самого яростного безумца, решившего что успеет добраться к нашему укрытию и навязать ближний бой. А если становилось совсем худо, то в ход шёл огнемёт, хотя эффективность его порой была слишком низкой. Мы сражались с самыми настоящими психами, которые жили в постоянном окружении огня и стали. Даже когда загоралась их униформа, они превратившись в факелы пытались обугленными пальцами вцепиться в наши глотки.

Но на нашу тактику Кровавый Договор ещё не нашёл эффективного противодействия. И в очередной раз, навалившись сразу с трёх сторон, мы отбросили их, после чего без лишних прелюдий начали собирать трофеи. Я же не стал возвращаться в штаб, отправив туда лишь связистов и других офицеров. Мне требовалось лично проследить за ещё одной операцией, что вот-вот начнётся.

– Силовая установка работает? – спросил я, проходя мимо Тихого, начавшего отделять повреждённый панцирь от расплавленной плоти убитого мной противника.

– Да. Вернули её в строй.

– Лебёдка? Пусковая установка?

– Инженеры сделали всё в лучшем виде.

– Отлично, – ответил я и встал на стрелковую ступень, после чего достал бинокль и посмотрел в сторону подбитой «Химеры». – Чёрт, далековато. Но риск того стоит.

Метким выстрелом мы подбили «Химеру» в момент отступления ещё два наката назад. Она высадила пехоту, прикрыла, а затем начала отступать. Двигатель её вышел из строя, экипаж покинул технику и отступил. Однако она ещё была способна стрелять, а нам как раз не хватало ещё одного мультилазера и тяжёлого болтера. А если ещё и починить удастся… шансы были.

И дав команду я отправил фактически на верную смертью группу бойцов, прямо по подготовленному туннелю, который мы рыли круглые сутки.

– Стреляй, – дал я команду и пусковые установки сделали залп.

И вместо мин из переделанных миномётов полетели крепкие штыри, к которым была привязана лебёдка и другие тросы. У самих бойцов также имелись простые детали, с которыми у них получится закрепить тросы. Должны успеть, если повезёт даже отступят. Враг наверняка такой дерзости не ждёт.

Парни сработали быстро, а затем загудела силовая установка, как и вход пришла наша «Горгона». Всё это вместе позволяло тащить «Химеру» относительно быстро.

– Решили не отступать, настоящие солдаты, – буркнул я, глядя как посланные бойцы залезли внутрь «Химеры», готовясь начать ответный огонь на подавление, ожившего противника в траншеях по ту сторону фронта.

Под гул лазеров и взрывы вражеских снарядов проходила эта безумная операция. Осколки то и дело рвали броню, грохот плазмы уничтожил тяжёлый болтер. Но в конечном итоге «Химера» оказалась у нас, а инженеры быстро вытащили тела и приступили к ремонту в жестоких полевых условиях.

– Отлично! Тела врагов выложить перед траншей на замену мешкам с землёй. И залейте ров прометием снова, огня они хоть и не очень бояться, но горят всё же красиво, – отдал я приказ и направился обратно в штаб.

Топлива у нас было относительно много, куда больше, чем нам нужно было для единичной техники, оставшейся в строю. Так что мной специально создавалась уязвимость некоторых мест обороны, но как только враг преодолевал бруствер и устремлялся к иллюзорной бреши, то поджигалась пропитанная прометием земля и наступление захлёбывалось.

Правда в третий раз подобное вряд ли сработает. Они же не настолько тупые, хотя их жестокость и кровожадность не стоит недооценивать. Однако в любом случае нам требовалась очередная перегруппировка. Каждый так бой приносил потери, а наша разведка в тылу теперь замечала лишь врагов и угрозу полного окружения. Связь с главным штабом также вернуть не удалось.

И как бы эффективно мы не оборонялись, рано или поздно наши боеприпасы и людской ресурс закончатся. При чём им не обязательно кончаться до нуля, ведь потеря даже сорока процентов личного состава станет критической из-за чего мы потерям существенную часть боеспособности, что упростит продвижение для врага в разы. Кроме того остановить процесс окружения мы не можем. А единственная причина по которой мы держимся это скорее тот факт, что наступление врага куда более масштабное и подобные очаги его мало интересуют.

– Сержант! «Часовые» на горизонте! – раздалось донесение связиста. – Разведка докладывает, что это техника Имперской Гвардии!

– «Часовые»⁈ В Корпусах Смерти разведкой занимаются Всадники Смерти! Мы не используем эту технику!

– Это группировка, занимающаяся осадой города-улья!

– И что они забыли здесь⁈

– Отступают! Они запрашивают у нас место для размещения раненых, докторов и медицину!

– Свяжите меня с ними, – произнёс я, переключая канал связи на своём воксе. – С кем говорю⁈

– Капитан Алистер Крант, командую…

– Слушай меня сюда, Алистер, у нас нехватка боеприпасов и солдат, оборону держат калеки и только одному Богу-Императору известно сколько накатов врага мы ещё выдержим! Мы вскрываем глотки тяжелораненым и формируем отряды пехоты ближнего боя, чтобы сэкономить истощающиеся ресурсы! А ты запрашиваешь у меня место размещения для раненых⁈ Приводите всех, мы найдём для них место в строю, но прежде ответить на вопрос: КАКОГО ХРЕНА ВЫ БЕЖИТЕ И КАК ПОЛКОВНИК КРАЙЗЕР ПРОПУСТИЛ ВАС ЧЕРЕЗ СВОИ ПОЗИЦИИ⁈

Глава 81

– Сорок первое тысячелетие, «Леман Русс» мне в ангар…

– Сорок второе, сержант…

– Тем ещё хуже, – отмахнулся я, глядя пара инженеров сконструировали шедевр человеческой мысли.

Сраная телега с тяжёлым болтером запряжённая в единственную лошадь, которая оскорбительно фырчала. Вот оно, будущее, прогресс. Мы собрали два мобильных отряда из того, что было. И всё ради горстки предателей, дезертиров, трусов и просто безвольных кусков дерьма, что бросили свои позиции и каким-то образом не были расстреляны. Хотя в глубине души я понимал причину, но гнев мешал мне мыслить здраво.

Позорное отступление они называли перегруппировкой. Пока мы стояли на позициях и находили возможности для победы, они бежали назад и искали оправдания. И я куда легче мог простить слабость, да даже предательство, но не подобную трусость. Однако даже в данной ситуации я старался держать себя в руках, копя и храня этот гнев для последней битвы. Не ради Бога-Императора и этой мёртвой планеты, а ради себя, ведь считал что такой поступок правильный.

Но вскоре ко мне явился Алистер Крант, которому и было дозволено занять тыловые позиции и разместить раненых, при условии что он поможет удерживать фланги. Наступление врага на нашем направлении не было таким же рьяным как ранее, видимо большую часть сил Архивраг концентрировал на других участках и мощными ударами разделял наши полки друг от друга.

Нам позволили пожить дольше других или же не позволили, а заставили, чтобы каждый упёртый боец расплатился за свою непоколебимость лицезрением краха всего.

– Сержант…

– 226-ой, или вы контужены, капитан⁈ – рявкнул я, вынужденный тратить время на Алистера, который в свою очередь считал уместным до сих выражать своим видом сомнения касательно моего управления этими силами из-за звания. – Что вы хотите⁈ Медикаментов нет, а наши квартирмейстеры могут прочитать молитвы за упокой ваших тяжелораненых, но только если выживут после следующего наката врагов!

– У нас безвозвратные потери более семидесяти процентов личного состава. Две три выживших ранены, химеры заполнены воющими в агонии бойцами, а размещать их под открытым небом…

– ТАК МАТЬ ТВОЮ РОЙТЕ ТРАНШЕИ!!! РАСШИРЯЙТЕ И УКРЕПЛЯЙТЕ ЛИНИЮ ОБОРОНЫ, ГОТОВЬТЕ БЛИНДАЖИ И ЛИСЬИ НОРЫ!!! НЕУЖЕЛИ МНЕ НУЖНО УЧИТЬ ВАС КАК ВОЕВАТЬ⁈

– У нас не хватает рук, мы не успевае…

– Сукин сын, – процедил я сквозь зубы, после чего со злобой ударил по столу. – Сто тринадцатый, проверь западные позиции! Семьсот двадцать пятый, проверь сколько припасов осталось на восточном фланге, кажется они хотят умереть геройской смертью раньше времени! Выполнять! А ты, Алистер, за мной, живо!

Капитан был абсолютно подавлен и даже не пытался сопротивляться моему давлению. Он тут же подчинился, видимо всё ещё думая, что таким образом сможет получить от меня какую-то помощь или хоть что-то. Будто бы я был его последней надеждой и смирением он не желал её разрушить. От штаба мы недалеко ушли, буквально двадцать метров прошли, до обугленного тела, у которого я остановился и снова рявкнул:

– Смотри! Не отворачивайся! Смотри, я сказал! – теряя терпение рычал я, достаточно громко, чтобы даже противогаз не стал помехой. – Что ты видишь⁈ Что ты видишь⁈

– Изуродованный труп, – ответил капитан.

И он действительно стал смотреть на тело, но всё равно ничего не видел. Пришлось объяснять.

– Труп? – подойдя в упор к капитану, я перестал кричать. – Знаешь почему у него нет ног? Мы ампутировали их ещё неделю назад. Более тринадцати осколков, и это только на одну ногу. Там нечего было спасать. Но знаешь каким была его реакция? Алистер, я задал вопрос.

– Нет, не знаю.

– Он плакал, Алистер. Рыдал и молил квартирмейстера не добивать его, хватался за его разделочный нож голыми руками, не давая себя добить. Он умолял дать ему ещё один шанс. И мы дали его, посадили его сюда, приварили к позиции болтер и листы брони, приковали его цепями, чтобы фугас не отбросил его ударной волной, – говорил я, смотря на то как стёкла противогаза капитана начали запотевать из-за утащившегося дыхания. – А ты приходишь ко мне и говоришь… у нас не хватает рук… у нас нет медикаментов… мы не справились… не отворачивайся, скотина, смотри! Знаешь сколько ему лет⁈ Знаешь сколько лет им всем⁈ Тут все тебе в сыны готовятся, большинству нет и двадцати! Так что ж ты, ирод, ко мне приходишь и жалуешься? Зачем ты это делаешь? Чего ты хочешь добиться?

– Хватит, это уже слишком, – вдруг встряла Птичка, когда я уже хотел схватить за голову этого капитана, чтобы помочь ему поближе рассмотреть то, что осталось от этого бойца после попадания из плазменной винтовки. – Он не такой, он не криговец и не должен им быть.

– Когда они начали наступать… мы не могли ничего сделать. Треть солдат сошла с ума от одного взгляда их полководца. Они начали рвать друг другу глотки, превратились… в монстров, которые даже не обращали внимания на битву и после победы над своим товарищем просто пожирали трупы. За секунды исчезали целые взводы, а когда предатели начали наступление… космодесант Хаоса просто шёл вперёд, потроша всё и вся, для потехи отрубая ноги и руки, чтобы посмотреть как дрыгаются их враги… Все мои товарищи, с которыми я прошёл не через одну битву, полегли там… все офицеры, что столько лет сражались во имя Империума в миг становились седыми, отдавая последние силы в борьбе с голосами… мы… мы не были трусами, но… что мы могли сделать? Это не было сражением, это была бойня, где нас резали словно скот…

– Не говори, молчи, – настойчиво прощебетала Птичка и словно клюнула меня прямо в мозг, что стало причиной неприятной боли.

Я хотел сказать, что он должен был сделать, но наверняка капитан и сам знал. Как и монолог этот прозвучал из-за чувства вины и понимания того, что именно их бегство постепенно и неизбежно становиться главной причиной окружения нашего полка и грозится стать причиной окружения всего Корпуса Смерти. Но всё же я не сказал ни слова, одёрнув себя и выдохнув чуть ли не раскалённым воздухом через ноздри.

Птичка была права. Он действительно не криговец. И я тоже не криговец. И он не знает через, что проходили мы. А я не знаю через что прошёл он. А даже если бы и знал, то разве можно требовать от него невозможного? Или может быть были сомнения в том, что он сделал всё на что был способен? Сомнения могли быть, но раз полковник Крайзер их пропустил, то значит так было правильно. И я должен поступить правильно, иначе не достоин командовать даже отделением, не то что целой ротой.

Тем временем мимо по траншее прошёл один из наших бойцов, которому ампутировали обе руки, но надели хомут на шею и привязали к нему тачку, с помощью которой он подвозил боеприпасы на позиции и помогал с логистикой.

– Иди к своим бойцам, Алистер, я пришлю семнадцать человек, несколько инженеров и один бронетранспортёр с экипажем. Они помогут переоборудовать вашу технику для помощи в рытье траншей, ковши приделать мы не сможем, но хотя бы землю разрыхлить уже многого стоит. Металлолома у нас тоже куча, шедевра оборонительной мысли не создадим, но хотя бы раненые будут хоть как-то защищены от постоянных обстрелов. Сколько вас ещё выжило?

– Я… я не знаю… мы отступали разными группами, хаотично… организации не было, как только демоны вырезали главный штаб всё… всё начало рушиться слишком быстро. Кто-то отступал, а кто-то… кто-то… – ком в горле заставил Алистера замолчать.

Не все решили оправдывать своё бегство «спасением раненых», многим хватило чести умереть там. И я бы отдал десять таких капитанов за одного рядового, что дрался до последнего. Но у меня не было такой возможности, как и судить кого-то мне тоже не стоило. Не передо мной ему отвечать за свой поступок и даже не перед Богом-Императором.

– Иди, – повторил я, после чего перевёл взгляд на карманные механические часы. – Они уже доставили боеприпасы и выкатили артиллерию на позиции. Скоро начнётся обстрел, а за ним очередной накат. Не дай флангам пасть ещё раз.

Обстреливать наши позиции без остановки враг не мог, это говорило о том, что не таким и большим ресурсом обладали противостоящие нам подразделения. Вероятно перед ним также не ставили цели сломить нас любой ценой. Просто выматывают нас, обстреливают, не дают никакого тактического простора. Из-за этого мы только и можем сидеть словно в осаде, пока наших союзников в других, более уязвимых местах, разрезают на кусочки.

Это было лестно, ведь нас сочли за сильных и оставили нас на десерт. Но что же… в таком случае у нас теперь куда больше времени придумать как сделать так, чтобы ублюдки подавились и сдохли, пытаясь нас проглотить.

– Ведут концентрированный огонь по левому флангу, – доложил связист, после чего на мой когитатор были выведены переведённые в текст доклады.

– Отлично-отлично, – бурчал я себе под противогаз. – Придурки слепые…

Технику мы буквально закапывали и маскировали так, что найти её было практически невозможно. Зато враг смог найти замаскированные макеты и как обычно самоуверенные кретины решили, что умнее всех. Пожалуй с последователями Кхорна воевать было приятнее всего, по крайней мере нам уж точно. Пусть хоть без остановки бомбят по тому, что уже не представляет ценности. Мы ещё металлолома притащим, чтобы им веселее было.

– Проверьте оружие, – отдал я приказ по воксу, обращаясь только по линии штаба.

Враг скоро пойдёт в очередную атаку, нашу оборону он хорошо прощупал, знает слабые места, что у нас нехватка боеприпасов. Поэтому в последних сражениях мы выживали лишь за счёт современного подвода резерва из числа в том числе штабистов. Однако в этот раз всё было иначе, ведь несмотря на свою простоту последователи Кхорна тоже могли удивлять не хуже любых других хаоситов или ксеносов.

– Атакую правый фланг, замечен космодесант, – доложил связист.

– Правый фланг? Он же укреплён лучше всего.

– Прямо сейчас огненный ров заваливается трупами, расчёты тяжёлого вооружения выведены из строя.

– А наш окопанный «Махарий»?

– Работает.

То что работает это было конечно хорошо, к тому же мы его буквально закопали в землю, что только башня и торчит. Всё же там ходовая была критически повреждена, починить не удалось, но башня поворачивалась и снаряды имелись. Однако если в бой вступил космодесант Хаоса, то уничтожение столь важного и неподвижного элемента обороны становилось лишь вопросом времени.

– Выдвигаемся, – кивнул я, хватая свою плазменную винтовку и направился на выход из штаба.

– 226-ой, – на выходе я едва не столкнулся с Тихим. – Смертники принесли, инженеры улучшили, просили передать.

И он скинул из-за спины вещмешок из которого торчала связка оружия, способного уничтожить даже космодесантника.