Текст книги "У ворона два крыла (СИ)"

Автор книги: Hoshi_Murasaki

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Я кивнула. О любви речи не шло, какая любовь в наши годы, но мы уже так притерлись друг к другу, что не воспринимали остальных. Может, конечно, когда-нибудь что-то и вспыхнет по отношению к другому человеку, а пока…

–Ты с ума сошел?!

–Я один разок, – сказал Том. Глаза его были совсем рядом, черные, шальные. – И еще…

Целоваться он не умел точно так же, как и я, было смешно и волнительно – вдруг застукают? Не застукали, и я до сих пор помню запах той пыльной портьеры, за которой мы прятались, прерывистое дыхание Тома и короткие касания горячих губ – иначе мы тогда целоваться не умели.

К концу года, правда, научились, но дальше поцелуев и объятий не заходили. Я знала, что многие однокурсницы уже сменили не по одному кавалеру, и у них доходило до большего, нежели просто потрогать друг друга, но я считала, что еще рано. Том придерживался того же мнения, и хоть я прекрасно знала, что мальчишки в этом возрасте легковозбудимы (мама предупреждала), он умел держать себя в руках. А чем он там занимался в спальне или уборной, дело десятое.

В этот раз я заявила, что поеду домой, хоть режьте. Да, было очень страшно попасть под авианалет: Хогвартс-экспрессу ничто не угрожало, а вот обычным поездам… Я знала, что Том сумеет прикрыть нас щитом от осколков, случись что, но от прямого попадания снаряда не спасет. Но я очень хотела увидеть родителей…

Мы добрались до фермы благополучно. Мама облила меня слезами, папа поинтересовался успехами, а бабушка немедленно усадила за стол. Прежнего изобилия, конечно, и в помине не было, но все равно ферма Редли исправно снабжала провиантом и соседей, и квартирующих неподалеку солдат, да и самим хватало.

–Томми, зайди ко мне вечером, – попросил папа после ужина.

У него была странность: он не ночевал в одной спальне с мамой. Это потом, послушав разговоры, я удостоверилась – у большинства знатных семей заведено именно так. Должно быть, переступить через воспитание он не смог либо не захотел, отговаривался тем, что сильно храпит. А то я не слышала! Бабушка – и та храпит громче!

–Как там в школе? – спросил он, когда мы умостились на диване.

–По-прежнему, – улыбнулась я. – Учимся. В Запретный лес вот ходили… несколько раз.

–И не побоялись? – приподнял папа брови.

–Если единорожьей тропой идти, то ничего страшного, – заверила я. – Ну и к паукам соваться не стоит. А гиппогрифы, оказывается, любят дыню и тыкву. И кататься на них не сложнее, чем на наших лошадках, главное, держаться покрепче.

–Гхм… – папа отложил трубку. – И сколько баллов вы на этом потеряли?

–Нисколько. Нас ни разу не застукали, – довольно улыбнулась я. – Ну и потом, пап, там растет столько полезного, что руки чешутся насобирать побольше.

–Опять зелья сочиняете?

–Ага. Варить приладились в подземелье, там такие залы, что заблудиться можно. Ну а в лес выходим через лаз василиска.

Отец помотал головой и отложил трубку.

–Какой-какой лаз?

–Василиска, – повторила я терпеливо. – Он там с незапамятных времен обитает, вроде бы принадлежал самому Салазару. Том живо с ним договорился, он же змееуст. И я потихоньку уже начала понимать, о чем они толкуют, хотя бы общий смысл.

–А я-то думал, что знаю о Хогвартсе если не все, то многое…

–Если поискать как следует, там и не такое найдется, – заверила я. – Я вот слышала от старшекурсников о Выручай-комнате, что это?

–Комната по требованию. На седьмом этаже нужно пройти три раза мимо сплошной кладки, представляя то, что тебе нужно, тогда появится дверь. А еще можно попасть на склад забытых вещей, но мне это ни разу не… – он осекся.

Я молча смотрела на него.

–Я, собственно, за этим тебя и позвал, – сказал папа. – Тебе уже четырнадцать, можно и рассказать. Ты догадалась, что я не потерял связи с семьей. Так вот, я…

–Я все знаю, – перебила я. – Можешь не повторять… Гектор Септимус Принц. Том раскопал эту историю еще в начале второго курса.

–Талантливый мальчик, – признал он, но когда снова взял трубку, руки у него немного дрожали. – Об остальном… тоже?

–Да. Он сказал, что восхищается тобой и намерен брать с тебя пример.

–Далеко пойдет… – пробормотал папа. – Томми, а ты что об этом думаешь?

–Горжусь отцом, – пожала я плечами и добавила: – А публикации в журналах – это ты или кто-то из родни?

–Когда я, когда кто-то из них, иногда в соавторстве, – улыбнулся он наконец. – У нас в семье много талантливых зельеваров. И, думаю, ты понимаешь, что никаким сторожем я никогда не работал?

–Для этого ты слишком образованный, – хихикнула я. – А как ты обходился?

–Да просто: аппарировал из дома ненадолго, это-то мне не запретили, потом возвращался домой и работал – у меня в подвале отличная лаборатория. Приедем в Лондон, покажу.

–А палочку новую так и не купил?

–Она мне не особенно нужна. Кстати… – вспомнил папа, – у тебя, кажется, прежде была другая. Ты же показывала перед первым курсом.

–Та никуда не делась, – сказала я, – но она мне слабо подходит. Я купила другую, вот, остролист и перо феникса. Сестра палочки Тома, кстати. Второе перо у него.

–Похоже, вас действительно свела судьба, – сказал он серьезно. – Только пока неясно, куда она может вас завести.

–Посмотрим. – Я помолчала. – Папа, он предложил выйти за него замуж после школы. И ты говорил, что партия это хорошая. Не сказать, чтобы я его любила до смерти, а он меня, но мы оба пробовали встречаться с другими, и ничего не вышло. Мы подумали и решили дождаться совершеннолетия, а там разберемся. И насчет того, что ты сказал тогда, тоже договорились, поклялись даже. А то Том – как склад взрывчатки, никогда не угадаешь, рванет или нет!

–Правильно, – кивнул он. – Вижу, ты не пропадешь…

–Пап, а с остальными родственниками ты меня познакомишь? – провокационно спросила я.

–Закончишь пятый курс – познакомлю, – улыбнулся он. – Им тоже любопытно, что тут у меня выросло.

–Папа, а тогда с мамой… – я примолкла. – Ты сам или кто? Ну…

–Отец и старшая сестра, Германика, она целитель, – понял отец мои невнятные слова. – Сам бы я не справился, я же был еще студентом, а у меня сильные стороны – зелья и боевка, я в авроры собирался. Но, сама понимаешь, ни слова маме об этом. Да Джейн и не поверит.

–Ты ее так любил?

–Я и сейчас ее люблю, – честно ответил он. – Все, иди к своему Тому. Только, пожалуйста…

–Папа, я же сказала, что мы решили дождаться совершеннолетия, – перебила я. – Правда, целовались. Это ничего?

–Ничего, – улыбнулся отец и поманил меня к себе и обнял. – Ох и тягомотина будет с признанием тебя членом семьи…

–Уж я думаю! Еще и Том хочет после свадьбы мою фамилию взять. Материнскую-то ему не вернуть, верно? Ну вот…

–Пусть берет, жалко, что ли? Семья от такого зятя точно не откажется. Тем более, судя по твоим рассказам, волшебник он очень сильный.

–Не то слово, – вздохнула я, – такие слова ты мне говорить запретил. И меня постоянно дрессирует – то ему легилименция, то еще что, то зелья варить, то левитацией заниматься…

–Занимайся, Томми, – улыбнулся папа. – Главное, не убейтесь там и не попадитесь. А об остальном я позабочусь. Ну а война рано или поздно закончится, вернемся домой, и я вам покажу, что такое класс Мастера Зелий! Пускай официально у меня такого звания нет, но важна суть, а не регалии.

Я убежала наверх и вломилась к Тому.

–Что, отец отругал? – спросил он, оторвавшись от очередной книги.

–Да нет, наоборот. Он хотел рассказать мне ту историю и очень удивился, когда я сказала, что уже в курсе, – ответила я, плюхнувшись рядом. – Еще обещал познакомить с родней, когда пятый курс закончу. Разрешение на брак дал, ты ему нравишься. Просил не угробиться и не попадаться на авантюрах… Что еще? А! Рассказал о Выручай-комнате, помнишь, мы слышали, да не смогли разузнать, что это такое?

–Ну? – Том приподнялся на локте.

–Папа знает, как ее открыть, хотя у него не всё получалось. Но мы-то справимся, я думаю?

–Еще бы! – он просиял. – Ты хорошо все запомнила?

–Обижаешь!

–Тогда рассказывай…

*

На обратном пути мы попали под бомбежку. Нам еще повезло: снаряд угодил в локомотив, сошли с рельсов несколько вагонов, но мы уцелели. Том успел сдернуть меня с сиденья и закрыть собой, да еще прикрыть щитовыми чарами, так что нас даже не сильно побило падающими с полок чемоданами и не посекло выбитыми стеклами. А вот когда налет закончился и мы начали выбираться из-под обломков, Том приказал мне закрыть глаза и не смотреть по сторонам, как тогда, с василиском. Я послушалась и, видимо, не зря, потому что до сих пор не желаю представлять, обо что именно спотыкалась и как выглядели стонущие и кричащие люди. Наверно, мы могли бы им помочь – одному или двоим, исцеляющие чары мы пока толком не изучали, да и разрушение нам всегда давалось лучше, чем созидание, – но не помогли. Том одной рукой держал меня – и то и дело прикрывал мне ладонью и без того зажмуренные глаза, другой отбрасывал обломки и ругался сквозь зубы.

Мы все же выбрались, потом нас с остальными выжившими довезли на армейских грузовиках до Лондона. Мы даже не опоздали на Хогвартс-экспресс, хотя я чувствовала, что поездов мне хватило до конца жизни.

–Хотел бы я прекратить это раз и навсегда, – сказал Том сквозь зубы, глядя на пасторальный пейзаж за окном, в синее небо, не расчерченное бомбами.

–На это жизни человеческой не хватит, – отозвалась я.

–А я тебе уже говорил, что намерен добиться бессмертия. И я даже знаю, как. Нашел кое-что.

Я посмотрела на него внимательнее: Том не шутил. По нему, правда, сложно было сказать, когда он валяет дурака, а когда серьезен, но сейчас он явно не пытался меня разыграть.

–И что же это? – осторожно спросила я.

–Я вычитал в одной книге о крестражах, – сказал он. – Там было только упоминание, но суть я уловил: берется некий предмет, затем волшебник отделяет часть своей души и помещает в этот предмет. Нужен еще какой-то ритуал, ну да я найду описание… Главное, если волшебник умирает, с помощью крестража он может возродиться. Фактически это бессмертие.

–Фактически это смерть, – сказала я, подумав.

–Что ты несешь? – нахмурился Том.

–Как говорит бабушка Марта, кто-то несет в мир добро, кто-то разрушение, а я просто несу корзинку с продуктами, – буркнула я. – Том, это не доведет ни до чего хорошего. Ты сказал – нужно отделить часть души, так? А которую часть? Как ты определишь? В ней будет всего поровну или, например, там не окажется меня? Я же хоть немножко места там занимаю, а?

–Гм… – произнес он.

–А если наоборот, ты отделишь ту часть, где я есть, что останется здесь? Это ведь будешь уже не ты, – я почувствовала, что встала на правильный путь. – Или не совсем ты. Ты чего-то лишишься, даже если не почувствуешь сразу. Может, какой-то мелочи, вроде бы и ненужной, но ты детство вспомни: иногда потеряешь какую-нибудь чепуховину, хоть мелок цветной, и никак не можешь забыть. – Я помолчала и добавила: – Я так заколку потеряла, до сих пор помню. Дурацкая была, вечно расстегивалась, но мне ее дедушка подарил… а я то ли забыла ее где-то, то ли она свалилась, а я не заметила… Я объяснять не горазда, но, Том, не надо так. Если ты это сделаешь, – а ты сумеешь, конечно, даже не сомневаюсь, – я тебя потеряю. И ты себя потеряешь.

Том молча смотрел в окно.

–Но жизнь слишком короткая, – произнес он. – Я не успею сделать все, что хочу.

–Ищи другой способ, – сказала я. – Тебе же важно, чтобы жило тело, им и займись. А душу не трогай.

–Ну ладно, – нехотя согласился он, – придется заново изобретать философский камень. Фламмель, говорят, секретами не делится.

–А ты попроси, – улыбнулась я, – чем черт не шутит? Твоя целеустремленность вполне может ему понравиться!

–Эх, Томми, – вздохнул он и обнял меня за плечи. – Тут уж не знаешь, в какую сторону бросаться и за что хвататься вперед всего. Но… да, сперва нужно обеспечить будущее. А на жизнь я нам заработаю.

–Уж с голоду не умрем, – улыбнулась я.

*

Многие из наших однокурсников не вернулись с каникул, и оставалось только гадать: то ли родители оставили их дома либо отправили в более спокойные места, то ли им повезло меньше, чем нам с Томом. В Йоркшире-то на ферме было спокойно, но вот тот поезд я никогда не забуду! А те, кто оставался в Лондоне и пригородах, что сталось с ними?

–Не понимаю, – говорил Том, балансируя на парапете Астрономической башни. Я предпочитала не смотреть на его упражнения, просто держала под рукой метлу на случай, если мой чокнутый приятель все-таки не удержит равновесия и не сумеет полететь. – Нам постоянно твердят: цвет магического общества, надежда, будущее нации, юные волшебники… а потом берут и отсылают по домам! Логично же было запереть всех в школе, особенно магглорожденных… Чистокровных, я видел, по домам разбирали родители или домовики, или порт-ключи им присылали, полукровкам тоже, но вот магглорожденные – это же без шансов. Мы с тобой чудом живы остались, а окажись на моем месте кто другой, или будь ты одна, могла бы и не выжить. Даже не из-за бомб, просто… хоть чемодан бы на голову свалился – и готово. Ну или покалечилась бы.

–Том, я тебя уже раз двадцать поблагодарила за спасение моей никчемной жизни, – сказала я, не отрываясь от учебника. – Успокойся. О чем думают преподаватели, представления не имею, может, считают, что это естественный отбор в действии. Те, кто не выжил под маггловскими бомбами, великими волшебниками стать не смогут. Увы и ах.

–Кстати, – он спрыгнул на пол, – ты Уоррен видела?

–Ага, – улыбнулась я. – Едва узнала, от нее едва половина осталась!

–Ну ничего, она так хоть на девушку похожа, а не на тролля. Очки ей не идут, правда, ну да это мелочи. А кудри-то какие отрастила! – захихикал Том. – И от прыщей избавилась. Не иначе, все запасы зелий у медички выпила…

–Да ладно тебе издеваться, – фыркнула я, – она хоть рыдать перестала по любому поводу и даже вроде бы парня себе нашла, с Хаффлпаффа. Тоже очкарик, полукровка, ничего так, симпатичный.

–Н-да, добрым словом и пистолетом можно сделать куда больше, чем одним добрым словом, – припомнил Том фразу из американского фильма.

–Или одним пистолетом, – добавила я с намеком. У друга моего имелась неприятная склонность решать проблемы радикально. Например, Авадой – я была уверена, что он уже освоил все непростительные заклятия, только мне почему-то об этом не говорил. Может, думал, что я испугаюсь?

–Значит, в нашем тандеме ты будешь отвечать за добрые слова, а я – за пистолет, – хмыкнул он и потянулся. – С добротой у меня как-то не задалось.

–Я заметила. Эй, ты куда?

–Я отдохнул и сейчас испробую то, что придумал, – серьезно сказал Том и снова запрыгнул на парапет. – Подстрахуй, Томми!

Я мысленно застонала, но оседлала метлу, приняв стартовую позицию.

Том раскинул руки, вдохнул поглубже и шагнул с башни в пустоту…

Не держись я за метлу, схватилась бы за голову, но… Том не упал. Он будто бы по-прежнему стоял на парапете, только под ним была пропасть, а когда он повернул ко мне голову, лицо его светилось от восторга.

–Получилось, Томми! – прокричал он сквозь ветер, чуть наклонился вперед и скользнул в восходящем воздушном потоке, как очень большая черная птица – мантия развевалась, будто крылья.

Я ринулась за ним: если Том загремит, я хоть смогу задержать его падение или перехвачу. Пусть я в квиддич не играла, но мне неплохо удавались кое-какие трюки. Опять же, когда мы смотрели военную кинохронику (в Лондоне нас занесло в кинотеатр, надо было как-то скоротать время до поезда), Том что-то обдумал и решил потренироваться на больших скоростях: способность уйти в пике или штопор, а потом резко взмыть вверх лишней никогда не будет, сказал он. Слава богу, я не боялась высоты и скорости, как многие наши девочки. Единственное неудобство – приходилось надевать брюки, не то юбка при таких фигурах высшего пилотажа задиралась просто неприлично!

–Это потрясающее ощущение, – сказал он, когда мы вернулись на башню. – Томми, ты тоже научишься, я обещаю! Здорово было бы взлететь вместе!

И я поняла, что ради этого он запросто скинет меня с башни, ну, как иногда учат плавать – бросят в воду и выгребай, если сможешь. А не сможешь, вытащат, откачают и окунут снова…

В общем-то, я не ошиблась в своих прогнозах, поэтому к Рождеству волей-неволей хотя бы научилась задерживать падение и приземляться с большой высоты, ничего себе не сломав. До самостоятельного полета мне было еще далеко, но Том не терял оптимизма, заявив, что даже обезьяну можно научить читать, а я намного умнее шимпанзе, за что и огреб метлой поперек хребта.

Никуда не подевались наши походы в Запретный лес – за ингредиентами и просто так, погулять и посмотреть, что там есть интересного. Пару раз за нами увязывался Хагрид, забавный парень с Гриффиндора – ходили слухи, будто он полувеликан. В это вполне верилось: в свои двенадцать он был на голову выше и втрое шире Тома, обладал чудовищной силой, уже начал бриться, а еще легко находил общий язык с любой лесной нечистью. Причем чем страшнее была тварь, тем более нежные чувства питал к ней миляга Рубеус. Том только посмеивался и говорил, что такой знакомый лишним не будет: мало ли, потребуется добыть немного единорожьей крови или усмирить дракона! С василиском-то он сам справится, а мало ли, какая еще тварь подвернется…

И вдобавок мы не оставляли попыток найти склад забытых вещей. Так-то Выручай-комната нам покорилась, мы экспериментировали, вызывая самые разные интерьеры, но со складом толку добились только после Рождества. И, скажу сразу, неплохо там поживились.

В этот раз мы тоже оставались на праздники в Хогвартсе: узнав о нашем приключении в поезде, отец настрого запретил высовываться из школы, тем более, Лондон бомбили все чаще. Том предлагал долететь своим ходом, но я приземлила его в буквальном смысле – за шкирку. И еще разок наподдала метлой, чтобы неповадно было делать глупости. Иди, сказала я, библиотеку перекапывай, а то мечтать о философском камне ты горазд, а делать ничего не делаешь. А я пока в левитации потренируюсь…

Как ни странно, у меня все-таки получилось. Правда, лететь сама я не могла, но планировать, если спрыгнуть с высоты, выходило уже неплохо, а если поймать восходящий поток, то и совсем хорошо! За это Том дразнил меня птеродактилем, дескать, сперва взберешься куда повыше, а там как получится. Сам-то он уже навострился взлетать и с земли, пусть и невысоко, но я знала его упорство и уверенно могла сказать: скоро он забудет о подобных мелочах.

Главное было – скрываться от преподавателей. Они и так косились на нас с явным подозрением: ну что мальчик с девочкой такого возраста могут делать вдвоем, подальше от чужих глаз? Однако нажаловаться было некому: Том – сирота, а я вроде бы магглорожденная. Меня порой подмывало сказать какой-нибудь преподавательнице, проводившей со мной душеспасительные беседы, кто таков мой отец, но я сдерживалась изо всех сил. Пока еще было не время.

Вот от Дамблдора мы бегали оба, потому что раскусить его не мог даже Том, а это о многом говорило. В смысле, не говорило ни о чем хорошем. Все эти беседы, увещевания, просьбы быть осторожнее и не навредить себе и окружающим… я просто отключалась и начинала думать о ферме, ну да ко мне он особенно не приставал. А вот Тома доводил по полной программе, что да, то да, ну так мы наловчились прятаться или в подземельях у василиска, или в Выручай-комнате, где с удовольствием разгребали хлам в поисках забытых книг или непонятных артефактов, или в Запретном лесу. С кентаврами, как выяснилось, тоже вполне можно договориться: мы к ним не лезем (а иногда приносим что-нибудь вкусное), а они нас не трогают и разрешают пользоваться укромной полянкой подальше от замка. Старики – те ворчали, конечно, ну так они и у людей такие же, а молодежь иногда приходила пообщаться и расспросить, что там делается в большом мире. Правда, они не очень-то верили нашим рассказам об авианалетах и бомбежках, но аналогию между полетом волшебника на метле и самолетом, и, скажем, взрывом бомбы и заклинанием вроде Бомбарды улавливали. Решили, видимо, что у магглов есть нечто подобное, и на этом успокоились. Кстати, если бы не они, мы бы не сдали астрологию и предсказания, потому что оба терпеть их не могли, а кентавры – особенно тот отшельник, вернее, изгнанник, – отлично разбирались в движении звезд, и хотя объяснения не всегда было легко понять сходу, мы постепенно приноровились.

–Как там бессмертие? – периодически спрашивала я Тома, а он только отмахивался, обложившись старинными томами.

–Ну почему по-человечески нельзя написать, а? – ворчал он, разбираясь в терминологии. – Красный лев, зеленый лев поймает себя за хвост, чтоб ему провалиться… Василиски… О!

–Ты увидел знакомое слово? – скептически поинтересовалась я.

–Ага. Только сама посмотри, какой бред тут написан, – сунул он мне под нос рассыпающийся на страницы трактат. – Петухи несут яйца, высиживают их жабы, потом цыплят надо держать в медных горшках с дырками, а питаются они землей, затем их нужно сжечь… Бр-р, представляешь, какая это вонища?

–Вполне, – кивнула я. – У одного бабушкиного соседа коровы ящуром заболели. Приехала ветслужба, пробы взяли, всех пристрелили, а потом туши чем-то облили и сожгли. Жуткий запах. Хорошо, на нашей ферме и впрямь охранные чары, нас это не коснулось, а несколько других хозяев разорились. С этим же строго: хоть одна корова заболела – и стадо под нож, иначе все поголовье вымрет.

–А как объяснили, что вас зараза не тронула? – заинтересовался Том.

–Я не помню точно, маленькая была. Кажется, сказали, роза ветров так расположена, что в нашу сторону ничего не принесло. Плюс бабушкины коровы на одном пастбище с соседскими не паслись, – припомнила я. – Но и то проверками замучили.

Том помолчал, потом закрыл книгу и задумался.

–Это все не то, – произнес он. – Пока из этих иносказаний выпутаешься, с ума сойдешь.

Он распахнул очередную инкунабулу:

–Вот гляди: взять медь, закипятить… забыл, с чем, добавить окисел меди, треть крови рыжего мужчины… Что значит – треть крови? Всей его крови или треть объема варева? Если первое, как определить, какого размера должен быть мужчина?

–Ты еще группой крови поинтересуйся, – фыркнула я.

–А у нас рыжие есть, не помнишь? – живо спросил Том.

–Есть. Уизли, Прюэтты, и еще кого-то я видела, – ответила я. – Эй! Только не вздумай им кровопускание устроить!

–Я чисто теоретически, – буркнул он. – Гм… нет, это тупик. И почему камень, если везде твердят об эликсире или порошке? Сдается мне, василиск упоминается неспроста…

Том глубоко задумался.

–Надо в обычных, маггловских книгах поковыряться, – решил он, – там ведь тоже писали о философском камне, а в сносках должны быть расшифровки всех этих белых меркуриев и что там еще… Правда, мне все равно не верится, что из ртути, серы, меди и прочей дряни можно получить эликсир жизни. Таким варевом скорее траванешься насмерть, и хорошо, если сразу!

–В кои-то веки я слышу от тебя разумные слова, – улыбнулась я. – Что, не будешь больше искать бессмертия?

–Буду, – уверенно ответил Том. – Если Фламмель живет уже шесть веков, чем я хуже? Есть у меня, однако, подозрение, что он этот философский камень не создавал, а у кого-то спер. А этот кто-то давно помер, иначе неужто не поделился бы ни с кем тайной, хотя бы с потомками? За шестьсот-то лет это как-нибудь бы выплыло наружу!

–Том, не надо придумывать дешевых детективов на ровном месте, – поморщилась я. – Не то ты сейчас скажешь, что Фламмель камень действительно увел у талантливого алхимика, быть может, ученого не от мира сего, самого его пристукнул, чтоб не разоблачили, все улики спрятал и сделал вид, будто сам изобрел эту штуковину. А секретом не делится исключительно потому, что не знает его!

–Ну, вообще-то, именно так я и думал, – серьезно сказал он. – Логично же.

Я только за голову взялась.

–Во многих трактатах фигурирует василиск, – задумчиво произнес Том. – Василиск у нас есть. Жечь мы его, ясное дело, не станем, а вот ядом воспользуемся… Его много, можно поэкспериментировать.

–Кстати, – вдруг вспомнила я, – я где-то читала, что змеиный яд бывает смертельным, когда попадает в кровь, но если его выпить, то ничего не будет, если у тебя во рту открытых ранок нет или там язвы желудка.

–А это работает на мою версию, – серьезно ответил он. – Значит, основа – яд василиска, и вот им следует запастись как следует, мы же не сможем взять змея с собой, когда закончим школу… Хотя пробраться сюда – раз плюнуть. А прочие компоненты мы подберем. Времени у нас еще предостаточно.

–Пробовать на ком будем? – спросила я, смирившись с неизбежным.

–На мышах, как истинные исследователи. Мышки живут мало, так что легко будет вычислить, если какая-то окажется долгожительницей. Краской пометим, вот и все. Ну а там посмотрим на побочные эффекты и прочее…

–Н-да, – сказала я, – по меньшей мере, с тобой не соскучишься. Я это еще на первом курсе папе сказала.

–И сдается мне, что кровь единорога тоже пригодится, она ведь точно может спасти от смерти, – не слушая меня, продолжил Том. – Как думаешь, согласятся они поделиться немножко?

–Не знаю. Я только помню, что если кто выпьет кровь единорога, тот будет проклят.

–Так это если насильно взять, а если он добровольно отдаст пару кубиков? Рыжик вон с родителями, к примеру, они ж меня хорошо знают. А других Хагрид всяко уговорит, да и я сам могу, для нужд науки-то! Но надо придумать, как эту кровь хранить, чтобы не сворачивалась. Холодильники у нас тут как-то не предусмотрены…

–С кентаврами только не экспериментируй, а то как зарядит тебе кто-нибудь копытом в лоб, мало не покажется, – буркнула я. – И поищи холодильные чары, ну или давай я у медички спрошу, она же как-то лекарства хранит!

–Голова, – серьезно ответил Том. – Займись этими чарами, а я пока прикину, что бы такое состряпать…

–Кажется, зелья – моя зона ответственности, – напомнила я. – А чары по твоей части. Вот сам и займись!

–А мы временно поменяемся, – выкрутился он и очаровательно улыбнулся. – И потом, с медичкой у меня отношения не сложились, так что иди лучше ты!

И я смирилась с неизбежным…

*

Мыши дохли десятками. То ли от яда, то ли от крови единорога, то ли от того, что намешивал в свое адское варево Том. Он, однако, не унывал, менял состав, концентрацию, поил мышей из пипетки, словом, развлекался, как мог. К счастью, подоспели летние каникулы, и я за шкирку утащила его из Хогвартса. Бомбежки там или нет, я хотела на ферму, тем более, мы оба были уже достаточно сильны, чтобы удержать щиты и закрыться хоть от осколков, хоть от снаряда.

На ферму мы явились нежданно-негаданно, бабушка Марта только руками всплеснула и заахала, мол, ничего себе, провожала девочку с мальчиком, а вернулась взрослая девица с красивым парнем! Это она не преувеличивала – за прошедшее время я подросла и обзавелась недурной фигурой, которой, впрочем, все равно не было видно под мантией, а Том сильно вытянулся, раздался в плечах и уже тянул не на подростка, а на вполне взрослого молодого человека. Что до красоты – тут бабушка не прилгнула для красного словца, Том был очень хорош собой, по нему вздыхали не только наши однокашницы и девочки помладше, но даже и семикурсницы. Но увы им – он решил посвятить себя науке! Я вот красотой похвастаться не могла, удалась лицом в отца, но все уже привыкли, что мы с Томом всегда вместе, вечно у нас какие-то непонятные затеи и таинственные дела, и если кто-то и сплетничал, ну так и пусть, нас это не волновало. Тем более, мы ведь давно договорились пожениться, как окончим школу!

Мама, ясное дело, обрадовалась донельзя, извелась ведь, пока меня не было. Ну а отец поманил меня к себе, обнял и сказал:

–Как отдохнете немного, отправимся знакомиться с семейством.

–Ты же сказал, после пятого курса! – опешила я.

–Да какая разница, – пожал он плечами. – Вам уже по пятнадцать, а тут удачно так все оказались в сборе… Братья-то воюют, сестры – служат в госпитале, а тут юбилей у матери, вот и выбрались на побывку. Кто знает, что будет дальше, лучше не тянуть.

–А ты…

–А я – служащий тыла, – усмехнулся папа. – Снабжение войск – тоже дело не последнее, за фермой нужно присматривать. Разве я могу оставить все это без пригляда?

–Ты говорил, твои сильные стороны – зелья и боевка.

–Да, зелья для госпиталя, – кивнул он, – Германика и сама отличный медик, Гвендолин тоже, но у них рук на все не хватает, а что-то вроде костероста или заживляющих, обезболивающих или там противоожоговых эликсиров я и в сарае состряпать могу из подручных средств. Это же не магические раны, обычные, там ничего сверхъестественного не требуется.

Я помолчала, а потом все-таки поделилась с отцом безумной идеей Тома.

–Я не представляю, что может вырасти из этого юного чудовища, – сказал он, помолчав, – но явно не простой обыватель. Ты не отказалась от мысли выйти за него замуж?

–Откажешься, пожалуй, – фыркнула я. – И потом, за ним присмотр нужен, не то правда убьется. Я тебе еще не рассказывала, но с Астрономической башни он уже прыгал и меня заставил…

–И как? – кротко поинтересовался отец.

–Ты же видишь, что мы оба живы и невредимы, – ответила я. – Я сама взлетать пока не могу, но планировать в состоянии. А он уже и так может. Кстати, папа, а не найдется у нас в библиотеке чего-нибудь о философском камне? Только не волшебного, а написанного магглами?

–Найдем, – спокойно ответил он, раскуривая трубку. – Я вижу, вы действительно настроились жить вечно.

–Почему бы и нет? Как говорит Том, хорошо бы посмотреть, как люди покорят звезды, вдруг там окажется что-нибудь интересное?

–И правда что, – усмехнулся отец. – Ладно, иди отдыхай, скоро ужин…

Знакомства с семейством я ожидала с некоторым трепетом, а вот Том, которого отец тоже решил взять с собой как будущего зятя (это явно не обсуждалось), нервничать и не думал.

–Не съедят же они нас, – спокойно сказал он и добавил: – Прекрати вертеться перед зеркалом, красивее ты все равно не станешь. И сними эту кретинскую красную ленту.

–Том, знаешь, что… – грозно начала я.

–Знаю, – ответил он спокойно. – Распусти волосы, они у тебя густые и красивые, а с косичкой ты выглядишь дура дурой. Вон ободок надень, чтоб патлы в лицо не лезли, и сойдет.

Я вздохнула и покорилась.

Маму, ясное дело, мы с собой не брали. По легенде, папа отправился с нами на дальние пастбища, а на самом деле – взял нас с Томом за руки и аппарировал.

–Ну вот и отчий дом, – сказал он довольно, а я невольно ухватилась за него покрепче: это был большой, довольно мрачного вида особняк с нарочито неухоженным садом вокруг и парой зловещего вида горгулий у парадного крыльца. Том же оглядывался с явным восторгом во взгляде.