Текст книги "Кто не спрятался, я не виноват...(СИ)"

Автор книги: HomoSapiens.ru

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Итак, вопрос – нужно ли это мне? Ответ – нужно. Зачем? Да просто так. Убрать с дороги препятствия в лице двух акромантулов, свергнуть зажравшееся министерство, стать королём магов Британии, восстановить палату Лордов, назначить Малфоя-младшего кронпринцем, и пусть властвует. Только следить, чтобы не зарывался. А самому жить в своё удовольствие. Чем не заявка на будущее?

Эдасих выплыл из своих размышлений, которые завели его куда-то не туда, и посмотрел на Драко и Нарциссу. Мать и сын, тесно прижавшись друг к другу, сидели на диване и о чём-то тихо разговаривали.

– Леди Малфой, – окликнул он жестким голосом, от которого Драко вздрогнул и непроизвольно отодвинулся от матери, а женщина выпрямила спину и нервно начала сжимать белый батистовый носовой платок в руках, – простите, если напугал, – смягчил тон Блэк, – скажите, зачем Вам нужен этот развод?

– Дело в том, Лорд Блэк, – так же официально отозвалась она, – мой муж в тюрьме. – Эдасих кивнул, поощряя продолжать, – мы с сыном остались без защиты.

– Без защиты? – удивлённо переспросил Блэк, вскинув брови. – Без какой защиты? Ваш дом так защищён, что в него и муха без разрешения не влетит. А Драко и так находится под защитой, и не только моей.

– Да, Драко мне всё рассказал, – огорчённо проговорила Нарцисса.

– И что же он Вам такого рассказал, что это Вас так огорчило?

– Я не знала, что у Малфоев спящий ген вейл…

– Не спящий, а заблокированный. Простите, но это далеко не одно и то же. И что же? Вы недовольны, что Ваш сын принял дарованное ему магией и предками наследие?

– Нет, Эдасих. Я недовольна тем, что от меня это скрывали, – резко ответила леди.

– Ну, у нас не было возможности поставить Вас в известность, – извиняющим тоном проговорил юный Лорд.

– Я не об этом. Почему от меня мои свёкор и муж скрыли, что моего ребёнка удостоили чести иметь такое наследие. Этим же гордиться надо, а не стыдиться…

– Хм, – недоверчиво хмыкнул Эдасих и покосился на Драко, ухмыльнувшись уголком губ. – Странно, однако…

– Что странно?

– Да так. Простите. Драко, всё нормально?

– Да, Эд. Мама приняла моё наследие.

– Ладно, – недоверчиво пробурчал Эдасих и свободно откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди, – вернёмся к нашему вопросу. Так зачем Вам этот развод, леди Малфой? Это тоже гениальная идея Вашего мужа?

– А Вы проницательны, Лорд, – с уважением произнесла Нарцисса, – да, это тоже идея Люциуса.

– Ну и зачем?

– Всё банально, Эдди, деньги. Презренный золотой металл. Наш брачный договор составлен так, что если произойдёт развод по инициативе жены, то все доступы к сейфам Малфоев для меня закроются. Мне останется только сейф, данный мне в приданое Родом Блэков. Глава в тюрьме, я больше не жена и не член семьи, наш сын ещё юн…

– И Волан-де-Морту не видать денег Малфоев, как своего носа, – хлопнув ладонями себя по коленям, звонко рассмеялся юноша. – Да, умно, – стирая с уголков глаз накатившиеся от смеха слёзы, произнёс Блэк, – Слизерин – это диагноз! Хорошо, леди Нарцисса, – кивнул он, – что я должен сделать?

– Ничего сложного, – она поднялась с дивана и подошла к картине, висевшей на стене напротив стола. Нажала на нос изображенному на ней блондинистому молодому мужчине в берете с пером павлина. Тот поморщился и чихнул, портрет отодвинулся в сторону, за ним в стене открылась ниша. Леди достала из неё свиток, потом опять нажала на нос какому-то предку Малфоев, и картина встала на место. – Это один из предков Малфоев. Никто не знает, как его зовут и когда он жил. А он молчит. Люциус говорит, что ещё никто не слышал его голос. Смотрит и молчит. Вот, Лорд Блэк, – она протянула свиток парню, – Вам надо только разорвать этот пергамент и произнести: я, Глава Рода Эдасих Регулус Блэк, своей властью разрываю магический брак между Люциусом Абрахасом и Нарциссой Друэллой Малфой по инициативе Нарциссы Друэллы. И всё. Как только контракт будет разорван, все сейфы Малфоев в Гринготтсе тут же запечатаются. А когда Драко уйдёт из дома, Менор тоже запечатается. Домовики впадут в спячку до прихода хозяев. Я больше не буду здесь хозяйкой. Да я и не была никогда ею. Жена хозяина. Мать маленького хозяина. Так меня всегда зовут эльфы.

– А отката не будет? И где Вы будете жить? – читая договор, спросил Блэк.

– Нет. Отката не будет. Вы же видите, что данная ситуация оговорена в договоре… А жить я буду в Вашем доме, на Гриммо, если Вы не против, конечно.

– Нет, я не против. А даже – за, – согласно ответил Эдасих…

После разрыва брачного договора леди Малфой и Драко с помощью домовиков собрали свои вещи и, уменьшив многочисленные сундуки, уложили всё в бездонную сумку. Драко даже рояль взял, хотя Эдасих сказал, что у него есть такой же рояль. Но тот упрямо молчал и запихивал музыкальный инструмент, ставшим совсем игрушечным, в сумку.

– Сам сказал – берите всё, что вам нужно и дорого. Этот рояль мне подарили на пятилетие.

Блэк только пожал плечами и махнул рукой. Леди Нарцисса ванну свою уложила и… какой-то эксклюзивный унитаз…

Как только они вышли за ворота поместья Малфоев и Драко закрыл ворота, огромный дом исчез на глазах. Вокруг них был труднопроходимый густой лес…

========== Глава двадцать шестая ==========

Эдасих взял за руки Драко и его мать и перенёс их к дому на Гриммо. Открыв входную дверь, он жестом пригласил их войти.

– Проходите, леди Нарцисса, и ты, Драко. Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях, – произнося эту фразу, Лорд Блэк дал понять дому и домовикам, что эти люди – гости. А гостям – чтобы не забывались и вели себя с уважением к дому и хозяину. Нарцисса понимающе кивнула и улыбнулась хозяину дома. Она сама всегда произносила эту фразу, когда принимала в доме других людей. Она это сказала, даже когда в менор заявился «особенный гость». Правда, тихо сказала, но те, кому надо, услышали и приняли во внимание. Так что домовики не торопились исполнять прихоти Лорда без приказа хозяина, а просто прятались… Дом не открывал перед ним доступ в другие помещения менора, кроме тех комнат, которые ему выделил хозяин (например, библиотеки). Когда он выходил в сад, подышать свежим воздухом и «выгулять» свою жуткую зверушку, то обратно без Люциуса он войти не мог. Что приводило в ярость его злодейшество. Но хитрый Малфой только огорчённо разводил руками и всё сваливал на «выкрутасы самого дома». А потом с удовольствием рассказывал Северусу, как их повелитель до вечера просидел на морозе в деревянной беседке в саду, потому что сам отправил хозяина дома с поручением на целый день. А Нарцисса гостила у кого-то из своих приятельниц…

– Хлеб-соль в дом. Благополучия и процветания Роду, – ответила Нарцисса. Давая знать, что входит в дом с благими намерениями и без злого умысла.

Женщина не стала скрывать своего удивления, увидев такие перемены в доме, где она в детстве с сёстрами и кузенами проводила много времени.

– Я впечатлена, Лорд Блэк, – оглядывая каминную прихожую, в восхищении произнесла она, разглядывая портрет своей тётушки Вальбурги. Такой она её помнила, когда сама была ещё девочкой, и ей было одиннадцать лет. – Она немагическая? – кивая на картину, спросила Нарцисса.

– Нет. Не заслужила, – буркнул Эдасих и пошёл дальше.

Женщина недоумённо взглянула на сына, но тот только пожал плечами:

– Я сам ничего не знаю, мам, – тихо ответил он на немой вопрос матери.

Они прошли в большую гостиную вслед за хозяином.

– Кренкель, – позвал Эдасих эльфа, – Кренкель, принимай гостей, – сказал он домовику, когда тот появился перед ними.

Старый эльф посмотрел на женщину, в его круглых синих глазах появилось выражение узнавания, они счастливо засияли, а рот растянулся в искренней радостной улыбке.

– Мисс Цисси! – воскликнул эльф и упал перед ней на колени, обнимая её ноги. – Старый эльф рад, что маленькая леди вернулась в дом предков.

– Ты кто? – удивлённо спросила Нарцисса, присаживаясь на корточки и внимательно всматриваясь в счастливую мордочку эльфа, – я тебя не узнаю.

– Это Кричер, – вместо домовика ответил Эдасих, – я дал ему другое имя, а изменился он сам.

– О! Старина Кричер! – поражённо произнесла она. – Действительно, сильно изменился, – и погладила эльфа по лысой голове, отчего тот блаженно зажмурился и заурчал как кот.

– Теперь его зовут Кренкель, – улыбаясь, сказал Эдасих. – Кренкель, леди Нарцисса теперь будет жить в этом доме. Сколько – пока не знаю, так что обустрой её со всем комфортом. И приставь к леди домовиков, думаю – Стеллу для дома, а когда леди Нарцисса пойдёт на улицу, то О́дина. А вещи Драко отнеси в его комнаты.

– Будет исполнено, хозяин, – энергично ответил эльф и, подхватив сумку с вещами, направился к лестнице, – леди Цисса, прошу, пойдёмте, Кренкель покажет апартаменты для леди. Кренкель очень скучал по маленькой леди… – приговаривая, эльф потопал вверх по лестнице.

– Да, леди Нарцисса, я забыл вас предупредить. В доме проживает ещё один человек. Мистер Лавгуд…

– Я знаю, Эдасих, мне Драко уже сказал, – кивнув, тепло улыбнулась Нарцисса. – Думаю, мы найдём общий язык с Ксено, мы с ним знакомы, – ответила она и пошла вслед за домовиком.

– Отлично, – облегчённо произнёс Блэк. – Драко, а ты свои вещи разберёшь позже. Хорошо? Нам уже пора в Хогвартс. Узнаем, как там наш декан, и вернёмся. Пока не заметили нашего отсутствия. Медди, – позвал он. Через мгновение перед ними предстала эльфийка в белом халате с медицинской эмблемой на левой стороне халата и в головном уборе, как у колдомедиков – с красным крестом посередине. – М-м-да! – растерянно почесал затылок Эдасих, озадаченно рассматривая домовуху, – Однако. Продвинутые у меня домовики. – Драко же весело расхохотался, повалившись на диван.

– Хозяин звал Медди? – спросила чистым и звонким голосом медиэльфа, неодобрительно косясь на развеселившегося блондина.

– Да, Медди, теперь я понимаю, почему у тебя такое имя, – одобрительно улыбнулся Эдасих. – Медди, как там наш раненый?

– Мистер больной сейчас спит. Медди дала ему обезболивающее и зелье сна без сновидений.

– А что с ним было, Медди? – успокоившись, взволнованно спросил Драко.

– У мистера больного были сломаны три ребра. Перебито колено на левой ноге. Много гематом по всему телу. И почти опустошенное магическое ядро. Медди поправила кости, залечила гематомы и дала мистеру больному восстанавливающее зелье. Мистер больной сейчас спит, – строго произнесла домовушка, нетерпеливо топчась на месте.

– А когда он придёт в норму?

– Когда проснётся, – коротко ответила она, торопясь вернуться к своим обязанностям.

– Хорошо, Медди, ты молодец, – похвалил её хозяин. Медди расплылась в улыбке. – Если тебе ещё что-то будет нужно, обращайся к Кренкелю, он всё достанет. Когда мистер больной проснётся, накормите его, но из дома не выпускайте. Пусть Кренкель мне сообщит.

– Медди всё сделает. Медди – не глупая эльфа, – обиженно произнесла эльфийка, смешно надув губы.

– Медди – очень хорошая эльфа, – похвалил её хозяин, – можешь идти к своему мистеру больному, – отпустил он её. Эльфийка поклонилась и тут же исчезла с глаз. – Я даже не подозревал, что эльфы могут быть использованы в качестве целителя.

– Их специально обучают по разным нужным направлениям. Мало ли что хозяевам понадобится, – ответил Драко. – Ну что? Пойдём попрощаемся с мамой и в Хогвартс? Скоро обед.

Прошло три дня. Профессор Снейп вернулся в школу здоровым и даже слегка помолодевшим. Своим домовикам Блэк строго наказал не выдавать профессору, в чьём доме он находился всё это время. И чтобы он никого из проживающих в нём не встретил. Когда декан пришёл в себя, его накормили, и Кренкель перенёс его в Хогсмид. Так что зельевар не подозревал, что к его восстановлению и выздоровлению приложил руку самый ненавистный ему в прошлом человек. Директор тоже появился и вёл уроки трансфигурации, как будто ничего не произошло. Золотое трио теперь называли позолоченным, ведь «золотого» мальчика с ними уже не было. Зато теперь Грейнджер и Уизли вовсю окучивали Лонгботтома, а Джинни таскалась за ним так же, как раньше таскалась за Поттером. Кстати, на имя Поттера гриффиндорцы установили своеобразное табу. Когда кто-то вспоминал про него, у того на лице высыпали красные прыщи и не сходили, пока Грейнджер не снимет заклятие. Про «предателя» все старались забыть… У гриффов декана пока нет, а префектам не до разборок, у них выпускные экзамены на носу.

Блэк и Малфой тоже не вмешивались.

На день Святого Валентина директор объявил бал Любви. Все разом забыли обо всём и занялись подготовкой к веселью.

– Эд, кого из девушек приглашаем? – поинтересовался Драко после объявления директора.

– Патил. Ту, что из Гриффиндора, – ответил Блэк, неспешно облизывая ложку из-под джема. – Что? – вскинув брови, спросил он у уставившихся на него соседей по столу.

– Ничего, – вразнобой ответили однокурсники. И разом повернулись к гриффиндорскому столу.

– Что? Она симпатичная, весёлая и не занудная. С ней приятно разговаривать… Что не так? – непринужденно произнёс Блэк, весело поглядывая на слизеринцев.

– Она же гриффиндорка! – ответил ему Гойл.

– И что? Если гриффиндорка, то уже не девушка? Вон Забини общается с Браун, и ничего…

– С Лавандой я общаюсь в целях получения нужной информации, – поучительно проговорил итальянец.

– Ну и я с той же целью. Девушки же дружат. Значит, владеют одинаковой информацией.

– Тогда я приглашу её сестру из Рейвенкло, – вздохнул Драко. Он понял, почему его друг решил пригласить на бал индианку. Нужна связь с нагами. А у сестёр Патил отец из клана индийских нагов. Полезные знакомства. Нужные связи.

Не откладывая в долгий ящик решение, парни сразу же после обеда подошли к девушкам и сделали приглашения согласно этикету. Индианки удивились, но согласились…

========== Глава двадцать седьмая ==========

Как уже говорилось, профессор Снейп после лечения эльфийской медициной заметно изменился. Цвет лица чуть более свежий и здоровый, чуть более ровный нос, чуть более полные губы, чуть более мягкий овал лица, чуть более шикарные длинные волосы цвета крыла ворона, густые брови с изломом, под которыми взгляд чёрных глаз чуть мягче… Северус чувствовал, что изменилась не только его внешность, но и сам он стал чуть мягче и чуть… добрее обычного. А самое главное – исчезла метка Тёмного Лорда! Совсем! Даже не осталось никакого намёка на то, что она вообще была. Это и радовало, и приводило в недоумение… Как?

После того, как он узнал, что женщина, по которой он тосковал, которую считал мёртвой, которую оплакивал (когда сильно напивался, а это было только один раз в году) четырнадцать лет и винил себя в её гибели, жива и вполне счастлива, Северус испытал… разочарование. Да, разочарование и обиду. А потом полное равнодушие… Столько страданий, и всё впустую… Лили не изменилась, она осталась такой же умной, доброй и красивой. Но она стала для него чужой, безразличной. Снейп не винил её ни в чём. Почти ни в чём. Он винил только себя и не искал себе оправданий. Какой смысл теперь копаться в прошлом? Оно прошло и не изменится. Жить надо только сегодняшним днём, потому что нет уверенности, что завтра увидишь рассвет.

Метка Тёмного Лорда исчезла… Северусу повезло. Он не успел принести клятву вассалитета, как это сделали те, кто сейчас входит в Ближний круг Лорда. Значит, Северус Снейп – свободен! И это самое прекрасное чувство, что он испытал за всю свою жизнь. Лили жива, её сын с ней и в безопасности, а больше Северус никому ничего не должен. Только надо узнать, что с Нарциссой и Драко. Может, забрать их и уехать на континент? Там их никто не найдёт, и гори всё магическое сообщество Британии Адским пламенем.

Его голову посетила и прочно обосновалась там, с того момента, когда в душе в незнакомом доме он обнаружил девственно чистое левое предплечье, шальная мысль: «Тёмный Лорд мёртв. Не так, как тогда. А по-настоящему, окончательно и бесповоротно!» Но… если бы это было правдой, то Дамблдор об этом бы знал. Северус уверен, что у старика, кроме него, есть ещё шпион в ставке Лорда. И даже, может быть, не один. В пользу этого говорит то, что произошло в министерстве. Северус не был в курсе планов Волан-де-Морта о захвате пророчества. Кто-то другой доложил директору об этом. Кто? Подозрение падает на Эйвери. Он один успел уйти до того, как появились мракоборцы. Надо поговорить с Драко и этим новым его другом… Блэком. Сыном Регулуса. Кто мог подумать, что скромный и послушный маменькин сынок, каким был Регулус, успеет обзавестись ребёнком. А мальчишка похож на отца. Не только внешностью, кроме цвета волос, но и мозгами. Как ему удалось незаметно подлить осторожным и недоверчивым слизеринцам то зелье? И ведь на него никто не подумает. Спокойный, умный, дружелюбный со всеми и, казалось бы, безобидный парень. Даже Драко рядом с ним изменился. Повзрослел.

Часы над камином пробили десять часов ночи, пора идти на дежурство по замку, отлавливать «сладкие парочки» и вытаскивать учеников младших курсов, любителей шляться ночью по замку. Адреналин в них кипит…

Надев походную мантию (мало ли куда лезть придётся, чтобы вытащить мелких авантюристов. Таких, конечно, как Поттер, уже нет, но гриффиндорцы по определению имеют шило в одном месте), зельевар вышел в ночной и тёмный замок. Первым делом, как обычно, он проверил своих слизеринцев. Все были на месте. Подписал разрешение на проведение тренировки по квиддичу на завтра, пожелал всем спокойной ночи и отправился на дальнейшее обследование спрятанных в старинных каменных стенах ниш, закрытых кладовок и пустующих кабинетов, в которых любят прятаться любвеобильные парочки.

Пройдя по пологому подъёму с подземелья на первый этаж, профессор решил в первую очередь проверить Астрономическую башню. Поднявшись по крутой лестнице на восьмой этаж, Снейп услышал тихие голоса. Не зря тащился на такую высоту. Он уже хотел выйти на площадку, но, узнав голоса Грейнджер и Уизли, решил сперва послушать, о чём они говорят.

– Я тебя предупреждал, Гермиона, – укоризненно и серьёзно говорил Уизли, – так ведь ты самая у нас умная, никого не слушаешь. Кто тебя просил ставить табу на имя Поттера? Сама не раз говорила: инициатива наказуема…

– Я хотела, чтобы все поняли, что за предательство надо расплачиваться, – хлюпая носом, промямлила гриффиндорская заучка, – и это действовало только на членов ОД.

– И слава Мерлину, – протяжный вздох, – страшно представить, что с тобой бы сделали, действуй твоё табу на остальных… И… Герм, какое предательство?! Кого ты называешь предателем? Тот Поттер никому ничего не должен! Он не имеет никакого отношения к Тому-кого-нельзя-называть! Как нам теперь возвращать подмёныша, если его все считают предателем?

– Я же не знала, что директор решит вернуть подмёныша. Я думала, он начнёт готовить Невилла…

– И хотела расчистить ему дорогу к подвигу и славе?! Неужели ты не понимаешь, что такого, каким был НАШ Гарри, нет и не будет, – странным грустным голосом произнёс Уизли. – Ладно, не реви, – успокаивающе проговорил он, – ничего, ему не впервые быть изгоем… У него уже должен был выработаться этот… Как его? А, им-му-ни-тет. Вот, иммунитет.

– Рон, ты веришь, что подмёныш – крестраж Того-кого-нельзя-называть? – продолжая всхлипывать, спросила Грейнджер.

– Не знаю. Я мало что знаю про крестражи. Но если это так, то он должен умереть, чтобы мы могли убить Того-кого-нельзя-называть. Жалко, конечно, парня. Но такова его судьба. Интересно, кто его родители?

– Но что он будет здесь делать? Ведь он столько пропустил! Как он будет учиться? И директор раньше говорил, что этот мальчик был сквибом и пользовался магией части души Того-кого-нельзя-называть. И теперь, когда тот использовал эту часть для своего возрождения, он опять стал сквибом. Как он будет…?

– У тебя одна учёба в голове. Ну подумай сама. Зачем ему учиться, если он должен умереть? Филч вон тоже сквиб, а ничего, живёт себе в замке и не страдает…

– А вдруг он не согласится возвращаться? … И выполнить свою миссию?

– Герм, это уже не наше дело. Директор же сказал, нам надо только уговорить его. А дальше он уже сам будет объясняться с ним. Всё, прекращай рыдать. Подумаешь! Обозвали её идиоткой! Зато ты красивая и очень умная идиотка.

– Я не идиотка! – с негодованием воскликнула девушка, – не смей меня так называть!

– Ладно, ладно. Не буду называть тебя идиоткой… Но знаешь, подруга, ты с каждым годом становишься всё… Не знаю, как это выразить. На первом курсе ты буквально заставила нас помогать Хагриду с драконом…

– Рон, Хагрид наш друг, и мы должны были помочь ему, – возмутилась девушка.

– Угу, и вы за это схлопотали отработку от Макгонагалл, путешествие в Запретный лес ночью. Понравилось? На втором курсе ты стащила у Снейпа из-под его шнобеля шкурку бумсланга и варила оборотное в туалете Плаксы Миртл.

– Мы должны были пробраться в гостиную слизеринцев и узнать, кто настоящий наследник Слизерина, – уже тише проговорила гриффиндорка, а у профессора начали гневно раздуваться ноздри…

– Конечно, – согласился с ней рыжий, – и что мы узнали? Ничего! Зато ты провела в больничке три дня в образе кошки. Скажи спасибо, что об этом не знают слизеринцы и Снейп. А на третьем курсе, – продолжал он добивать подругу, – на третьем ты пользовалась запрещённым артефактом целый год.

– Рон, но это же помогло нам спасти Сириуса от поцелуя дементоров…

– Да, помогло. А что толку? Он как числился беглым преступником, так им и остался, только камеру в Азкабане сменил на более комфортную… А ты потом почти всё лето пролежала с магическим истощением. Использование Маховика времени не просто так запрещено… Даже Невыразимцы пользуются им в редких случаях. И то не больше, чем на пару часов. А ты им пользовалась целый год. Что, намного поумнела, посещая по восемь занятий в день?

– Я же не знала, – всхлипнула девушка, – мне профессор Макгонагалл сказала, что это безопасно… Она сама им пользовалась, когда училась в школе…

– Ну да, безопасно… Вот она и выглядит в свои пятьдесят на все сто. Интересно, где она сама-то его взяла?

– Это их семейный артефакт, – пробурчала сквозь слёзы заучка.

– А в прошлом году ты взялась за освобождение домовиков! Не понимая, что без магии хозяев они просто не могут существовать. И им нравится такое их положение. А ведь и я, и Невилл тебе об этом не раз твердили. Так нет, упёрлась… – Грейнджер уже не противоречила другу, а обиженно сопела. Жалко, что профессор не мог видеть её лица в этот миг. А Уизли удивил! И, надо отметить, очень удивил. – А в этом году ты превзошла самою себя. Это твоё противостояние Амбридж. Чего ты добилась? Сама же и пострадала от неё. Мы ведь и на этот раз с Невиллом тебя предупреждали, чтобы ты угомонилась. Так нет! Ты пёрла, как слепая пикси на дракона. Что изменилось от того, что ты написала письмо в министерство? Ничего! Только у Амбридж появилось ещё больше полномочий. Про поход в министерство я уже молчу. Знаешь, после директорских вывертов с подменой Поттеров и нелепой смерти папы, я не верю уже так Дамблдору, как раньше. Даже мама начала сомневаться в правильности его поступков.

– Ты и в этом хочешь меня обвинить? – возмущённо вскрикнула Грейнджер, – нас туда послал сам директор…

– Директор нас отослал спать… А вот ты как раз и потащила нас…

– И чего вы тогда попёрлись за мной? – нетерпеливо перебила она друга, – мы бы с Гарри и сами справились. Это ты выпустил БОМБАРДУ и разрушил Зал Пророчеств. Мы с Гарри могли спрятаться под мантией-невидимкой.

– Не знаю, почему я пошёл за вами… – задумчиво произнёс Уизли, – мной что-то двигало… Что-то такое, чему я не мог сопротивляться… Как ИМПЕРИУС.

– Не думаешь ли ты, что директор Дамблдор наложил на нас непростительное заклятие? – скептически произнесла гриффиндорка.

– Не знаю. Может быть…

– Рональд Уизли, ты сам себя слышишь? Как ты можешь даже подумать такое на этого Великого и Благородного человека?

Снейп тихо хмыкнул. Действительно, как можно подумать, что директор Дамблдор может свободно использовать непростительные? Если для него непреложный обет молчания – норма.

– Ладно, может, я и не прав, – пошёл на попятную Уизли. – Но это твоё табу на имя Поттера… Гермиона, скажи, чего ты добиваешься? Ты хочешь, чтобы тебя выперли из магического мира? Или отправили в Азкабан? Тебе ведь уже есть шестнадцать лет. Все эти твои деяния – незаконны…

– Незаконны? Тогда почему вы поддерживали меня? – взвизгнула гриффиндорка.

– Поддерживали? Разве мы тебя каждый раз не тормозили? Но ведь ты же самая умная, а мы кто? Я – тупой лентяй… Гарри, НАШ Гарри – лопух и чересчур доверчивый. Невилл тоже для тебя не авторитет, хотя он всегда всё верно говорит. Не слишком ли ты преувеличиваешь свою самооценку. Тебе не переделать наш мир, Гермиона. А в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Так сказал Чарли.

– Знаешь что, Рональд, ты можешь не дружить со мной больше, – она повернулась, чтобы уйти.

– Погоди, Гермиона.

– Чего тебе ещё? – рявкнула девушка.

– Хочу напомнить тебе. У тебя долг жизни, как и у Джинни, по отношению к НАШЕМУ ГАРРИ.

– И что? Всё это глупости чистокровных… Так сказал директор Дамблдор.

– Нет, это не глупости. Это серьёзно. Поэтому я не буду принимать участие в том, что велел директор. Оставьте парня в покое. Гермиона, он ведь был нашим другом!

– Знаешь что, Рональд, директор Дамблдор ради общего блага тоже пошёл против своего друга…

– Что ты можешь знать об этом?

– Я знаю, я читала в учебнике по Истории Магии, которую нам выдала профессор Поттер.

– Ну, ну. А ты не слыхала, что историю пишут победители?

– Что-то ты резко поумнел, Рональд, – язвительно произнесла девушка, – и скажи об этом директору, – она развернулась и, громко стуча каблуками о каменный пол, побежала вниз по лестнице, проскочив мимо притаившегося в темноте профессора, даже не заметив его.

– И скажу, – крикнул ей вдогонку парень, – и скажу, – уже тише повторил он, – хватит с меня одного клейма предателя крови, – еле слышно проговорил гриффиндорец, – и тебе не переделать наш мир, подруга.

– Так, так! – вышел из своего укрытия профессор Снейп, – кого я вижу? Мистер Уизли! Ваша подруга только что пробежала мимо меня, чуть не сбив с ног. Что, семейные разборки после комендантского часа? Днём времени не хватает?

– Простите, профессор, но это не Ваше дело, – грубо ответил ему Уизли, – мы старосты и имеем право…

– Вы старосты курса и имеете права только в своей гостиной и на своём курсе, – перебил его Снейп. – Отработка, мистер Уизли. Каждую субботу после занятий и воскресенье после обеда. – Парень посмотрел на него с какой-то затаённой в глазах благодарностью.

– Хорошо, сэр, – незаметно вздохнул он.

– Хорошо? – удивлённо приподнял брови зельевар.

– Да, профессор Снейп, хорошо, – кивнув, буркнул тот.

– Что ж, замечательно. И передайте Вашей подруге, у неё тоже отработка. А сейчас пойдёмте, провожу Вас до вашей гостиной…

========== Глава двадцать восьмая ==========

Рональд Уизли был шестым ребёнком в многодетной семье чистокровных волшебников. Шестым сыном. Когда он родился, старшему брату Биллу было уже одиннадцать лет и он пошёл в школу Хогвартс. Чарли, второму сыну четы Уизли, было восемь, Перси – шесть, близнецам по четыре года. А когда Рону было полтора года, родилась единственная дочь в этой семье – Джинни. Естественно, у родителей не хватало времени уделить всем детям отдельное внимание. Рон всегда чувствовал себя лишним, ненужным в семье. Старшим братьям было не до него, а близнецы издевались над младшим братом, пугая его разными своими «шутками» и обманывая. Мать всё своё время проводила на кухне и с дочерью. Отец занят целыми днями на работе в министерстве, которая почти не приносила дохода в семью, и половину зарплаты тратил на возню с маггловскими штучками. У мальчика никогда не было ничего своего, купленного именно для него. Одежда, доставшаяся ему от старших братьев, была перешита и переделана несколько раз. Спал он в комнате Билла, когда тот уезжал в Хогвартс, а когда приезжал на каникулы, то они жили вместе. Рон больше всех любил своего старшего брата и прислушивался только к нему. Отца Рон перестал уважать, когда пошёл в школу и увидел, как одеты другие дети. Мать Рон тоже не особо любил, но побаивался. Та могла и ремень использовать в воспитании сыновей, а уж если начнёт кричать, то, кажется, даже баньши её не перекричать… Мальчик всегда ждал, что когда Билл закончит школу и пойдёт работать, то заберёт его, и они будут жить вдвоём. Ну, ещё можно взять будет Чарли. Рон к нему тоже относился с уважением, но не так, как к Биллу. Билл, Чарли и позже Перси всегда находили время, чтобы заниматься с младшим братом, и заступались, даже иногда поколачивая близнецов за издевательства над ним. Но, когда они уезжали в школу, мальчик оставался совсем один. Он как дикий зверёк пытался урвать свой кусок, получить что-то своё, личное. Если старшие братья (не считая близнецов) были терпимы в обществе, то воспитанием младшего никто не озаботился. Его не научили даже есть и вести себя за столом прилично. Скорее приучили к тому, что если с максимальной скоростью не закинешь еду в рот, можешь остаться голодным, близнюки обязательно что-нибудь подсыплют или подольют такое, что потом проведёшь целый день в кустах или покроешься какой-нибудь дрянной слизью. Мать, конечно, кричала на сыновей, но это на них действовало лишь некоторое время, а потом они ещё жёстче отрывались на младшем брате. У отца же не было времени заниматься воспитанием сыновей. Всё свободное время он проводил в своем сарае, что-то мудрил над маггловскими штучками.

Первого марта ему исполнилось одиннадцать лет. В этот день он впервые увидел Великого волшебника директора школы Хогвартс Альбуса Дамблдора. Тот пришёл специально на день рождения к мальчику и самолично принёс ему письмо-приглашение в Хогвартс. Потом он долго с ним разговаривал наедине. Рассказал про Мальчика-который-выжил, что тот тоже в этом году пойдёт в школу. Что он вырос в семье магглов и ничего не знает о волшебном мире и о самих волшебниках. И выразил уверенность, что Рон станет другом самому Гарри Поттеру и введёт в мир волшебства. А за это он будет получать небольшое вознаграждение. Рон загордился данным поручением, ведь директор ему предложил стать другом Мальчика-который-выжил. Ни Перси, ни Фреду и Джорджу, которые уже учились в школе, а именно ему! С того времени Рон с нетерпением ждал первого сентября, когда он встретится с «избранным», прислушиваясь к разговорам старших.

И Рон с собачьей преданностью выполнял поручение своего кумира, получая за это косточку в виде одного галеона в месяц. Он как дракон охранял своё «сокровище», никого не подпуская к Поттеру с самого первого дня. Даже не отгонял, а делал все, чтобы другим было дискомфортно рядом с ними. Он даже Гермиону подпустил только лишь потому, что от неё была выгода в виде выполнения домашних заданий.