Текст книги "Фрагмент счастья (СИ)"

Автор книги: Хог Лимит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

====== Глава 17: Чёрно-белый мир ======

(Артём)

Может ли человек прожить без руки? Может. Её ему заменят на протез. Пускай он не так хорошо заменяет настоящую кисть, но всё же лучше, чем быть одноруким. Может ли человек прожить без ноги? Может. То же самое, что и с рукой: ставишь протез и ходишь, а можешь и просто на костылях путешествовать. Руки станут сильными, научишься поднимать свой вес постоянно. А может ли человек прожить без сердца? Может. Минут пятнадцать максимум. Почему? Потому что в организм больше не поступают питательные вещества.

То же самое было сейчас со мной. Потому что моё сердце у меня забрали. В переносном смысле. Туда, где была моя вторая половинка. Гудков не было, администраторша мобильной связи выдавала одно и то же: «Извините, набранный Вами номер не существует». Я скатился по стенке медленно, лихорадочно нажимая на кнопку «Вызов». Бесполезно! Мне не ответят. Но я не верил в услышанное! Потому что не желал признавать этого. Страшная реальность нанесла мне точный удар ножом в сердце и разочек повернула рукоять в другую сторону, вызывая во мне ещё больше мук, страданий и боли. Потому что всё… Всё… Вот что значит «всё кончено». Если бы я бросил её ради неё и убивался страданиями потом в одиночку, было бы не так больнее. Если бы она бросила меня и ушла, мне бы было больно, но не так. Но её забрали у меня! Её! Моё маленькое счастье, которое нагло вырвали из моей жизни и увезли куда-то далеко. Всё! Нету её больше! «Нет! Ещё не поздно! Это шутка! Враньё! Номер подменили! Она у своей бабушки! Она весело шутит!» Я лихорадочно проклинал свой собственный голос, и даже не замечал, что мои ноги несут меня к дому Ани. Я бежал в прямом смысле, без остановки, без передышек. Мне было пофиг в этот момент, что к остановке подъезжал травмай, на котором я мог скоротать свой путь. Не верю! Не могу принять! Больно! Адски больно! Плакал я или нет – не знаю, слёзы не чувствовались на щеках, лишь глаза мёрзли от холода. Болели ли ноги от усталости? Не чувствовал. Было жарко, пот лил с меня градом. Устал ли я от долгого бега? Не мог понять, то ли дышу я как рыба из-за усталости, или из-за рвущейся наружу боли вперемешку с хрипом. Не понимаю… Не могу понять! Люди, проходящие мимо, смотрели на меня как на ненормального, отскакивали в сторону и кричали мне вслед: «Идиот! Придурок! Смотри, куда прёшь!». Я не обращал на это внимания. Мне было всё равно, что у них на уме. Я лишь хотел убедиться в том, что услышанное мной – действительно ложь. Потому что правда была слишком жестокой, чтобы принять её такой, какая она есть. Нет, так нельзя! Я… я передумал! Прошу, судьба, обрати исход в обратную сторону. Умоляю! Я готов сделать абсолютно всё, что ты захочешь. Прошу! Только не забирай у меня моё сокровище! Заклинаю тебя! В подъезд я заскочил одним прыжком, но на первых ступеньках запнулся и упал. Не волнует! Рванул дальше, не обращая внимания на боль в теле и лёгких. Эта боль по сравнению с той, что плещется сейчас в моей душе, в моём сердце – ничто. Физические муки всегда уступали душевным, и я этому уже убедился на своём личном опыте. Нужная дверь! Колочу, но никто не выходит. Уже минут двадцать-тридцать, не помню точно, сколько раз я постучал в эту гадкую дверь. Никто мне её не открыл – было бессмысленно тратить своё время на то, чего ты уже не в силах обратить…  Нет, это враньё! Аня неудачно подшутила надо мной, я же знаю. Девушки любят коварство, когда их в чём-то не поддержали или даже отказали им. Я отклонил её предложение о побеге и она решила мне отплатить. Да-да, именно так! Я знаю! Я ЗНАЮ!!! Но всё было бессмысленно. Прошёл час, затем второй, а дверь мне так никто и не открыл. Я уже сидел на ступеньках и лишь с хрипом повторял монотонно: «Аня! Аня!». Нет, нету никого! «Иллюзия! Иллюзия! Это обман! Она ещё здесь!». Словно зомби, потерявший свои мозги, я бесцельно бродил по Краснодару в поисках…, а и сам не знаю, в поисках чего. Холодный яд уже отравил меня изнутри, замораживая и сердце, и внутренние органы, и мозги, и кости. Но я бродил. Бродил безустанно, не смея остановиться хоть на чуть-чуть. Что мне говорили проходящие мимо люди, я не понимал. Они немые? Они шевелят губами, но я их совершенно не понимаю. Мне кричали вслед, однако… тишина, да и только, присутствовала у меня в голове. Ничего нету, всё потеряно! Ночью пошёл дождь, а я продолжал блуждать по ночному городу, даже не задумываясь о том, что меня могут принять полицейские за нарушение закона: «22:00 – детям пора домой!». А куда мне идти? Смысл спешить туда, где некогда тебя принимали с теплом и лаской. Ведь я больше не приду в дом, где будет сидеть Аня и при моём появлении улыбаться мне; не возьмёт трубочку и не скажет: «Приветик, Артём. Как твои делишки?». Не будет всего этого! Я в один момент лишился дорогого мне подарка, который подарила мне и жизнь и которая отобрала его у меня. Мозги начали включаться лишь под утро, когда одежда промокла окончательно, а берцы хлюпали на каждом шагу. Уже с более трезвыми мозгами я возвращался к своему дому, где меня ждало одиночество… По привычке я поставил чайник на плиту, затем убрал стул из угла и сам уселся туда, прижав к себе колени и положив на них свою голову. Всё происходящее – иллюзия! Дурной сон! Кошмар! Я бы согласился на все три сразу, но второй «Я» давал понять, что это – реальность, и что её нужно принять такой, какая она есть. Принимать её или нет – смысла уже нет. Краски блеклого мира давно уже потеряли свой цвет, и теперь я смотрел на всё окружением бесцветным зрением. Всё чёрно-белое – абсолютно чёрно-белое, не имеющее ничего цветного, яркого и красочного. Пустота! Этому миру не хватает того, что в нём было. Жизнь высосала все краски из красивого пространства, превратив его в недорисованный холст, где штрихи были нанесены, но не разукрашены. На столе лежал нож, и я почему-то сразу же вспомнил, как кончают с собой подростки, да и не только, когда из их жизни исчезает дорогой им человек. Эта металлическая грань, которая сверкает в небольшом блике света и белым цветом отражается в моих глазах. Нож! Всего лишь простая деревянная рукоятка без цвета с белым металлом… «Ты – неканон! Эдвард Каллен хотел покончить с собой, узнав о смерти Беллы. Уверен, подобное повторится с тобой!». Пф-ф… Я не сказочник и уж тем более не верю в чудеса. Нож я оттолкнул подальше от себя, так как не желал провоцировать себя на очередной срыв. Это в книгах всё просто: вышел на свет, но тебя (не без труда) затолкнули обратно в темноту, чтобы другие не увидели, как ты сияешь в лучах золотого солнца. А в жизни всё совсем по другому: ты страдаешь, мучаешься, терзаешь себя адскими болями и безмолвно падаешь вниз, в тягучую бездну, которая так и радуется, глядя, как стремительно ты к ней приближаешься. Вон, уже даже щупальцы свои тянет, лишь бы не упустить себя… Мелодия телефонного звонка. Ой, я и забыл, что держу в руках холодный мобильный телефон. Видимо, забыл спрятать в карман, пока бегал по Краснодару. Принимаю вызов…  – Алло. Алло, Артём, ты слышишь? Мама! Несмотря на свои переживания, я… был очень рад услышать её голос. Догадываюсь, что меня будут ругать за долгое отсутствие, ибо с начала февраля до десятого я безвылазно торчал тут, но моей «радости» это не поубавило.  – Артём, ты там уснул, что ли? Кажись, всё возвращается на старые места: моя немногословность снова вернулось ко мне, как и раздумья, которые лезут в мою голову при каждом звуке в окружении себя.  – Артём. Ох, Господи, да ответь же ты!  – Я тут, мам.  – Артём? Ох, Боже ты мой, что у тебя с голосом? Ты простудился?  – Всё в порядке, мам. Кха-кха! Просто немного… прогулялся и попал под дождь.  – Вот тебе делать нечего, кроме как гулять под дождём! – укоризненно сказала мама. Но она ведь не знала, что послужило такой отчаянной прогулке. – Ты когда дома будешь? Из бурсы звонили, тебя потеряли! Из бурсы… Я слабо выдохнул и отклонился головой к стене, медленно закатывая глаза и вдыхая полной грудью. Да уж, Ад – он есть Ад, его ничем ты не изменишь. Любая живая душа, услышав про Ад, начинает нервничать и думает сразу же так, как бы попасть в Рай и избежать страданий. Но разве я – живая душа? Левой рукой потрогал то место, где находилось моё сердце. Бьётся, но слабо. Ощущение, будто совсем замёрзло и окаменело. Нет, я просто душа – ни живая, ни мёртвая! Так что «рвотный» рефлекс на КАТК у меня не сработал…  – Артём, ну хватит тебе молчать! Случилось что?  – Всё в порядке, мам, – повторил сказанное я и продолжил: – Сегодня же приеду. Ждите меня! Я нажал на «Отбой» и, наконец, поднялся на ноги. Чайник уже кипел, так что можно было пить чай. Ну вот и отлично! Сейчас быстренько взбодрюсь и вернусь к себе домой, в Новоминскую. Следовало, конечно, принять душ и поспать заодно, но сна не было ни в одном глазу… *** Февраль. Новоминская. 2013 год. Всё вернулось на круги своя. Жизнь в Новоминской вновь стала простым привычным делом, как и раньше; друзья – незаменимые фрагменты этой картины; учёба – тоже. Лишь одно можно было считать фальшей, так как на реальность это больше не было похожим. Воспоминания о Краснодаре, об Ане, о тех минутах, когда мы были вместе. Потому что не было у меня ничего, что напоминало бы мне о ней. Фотографии наши совместные остались у неё, а новогоднее видео… его у меня не было. Совершенно ничего не было у меня, что напоминало бы мне о существовании Ани. Вместе с ней исчезло то счастье, та теплота и те великолепные воспоминания, оставшиеся просто… воспоминаниями. Мир для меня и правда стал чёрно-белым. С момента моего приезда из Краснодара, прошло фактически дней пять, но ничего не возвращалось на круги своя. Словно зомби, отчуждённый и совершенно пустой, я не жил, а лишь существовал телесной оболочкой в физической грани этого блеклого мира, который потерял и краски, и цвет. Но я его не винил в этом. Разве можно винить то, что не имеет никакой связи к случившемуся? Если же раньше я был немногословным, а познакомившись с Аней, стал весёлым собеседником – в нынешнее время я был просто молчаливым. В прямом смысле. Молчал и не отвечал на заданные мне вопросы. С родителями отношения только ухудшились, потому что они не знали, что у меня случилось, посчитав, что я сделал что-то плохое и теперь просто молчу, не желая никому об этом рассказывать. То же самое повторялось и с друзьями, после чего нетерпеливый Вадим махнул на меня рукой и продолжил говорить с Юрием, якобы делая вид, будто меня рядом нету. В любое другое время я бы, наверное, обиделся, но… В нынешнее время мне были чужды такие чувства, как обида и неловкость. Теряю друзей… Не хочу их терять, но у меня не получается их удержать. Оправдывать себя нет смысла: я – плохой друг, который не может нормально отреагировать на заданный другом вопрос и ответить на него. Как же хочется, чтобы я лёг и не проснулся, и спал бы, и спал всю свою оставшуюся жизнь. Жить в чёрно-белом мире – это не самое приятное ощущение, которое можно испытать во время существования своего… *** Прошла уже неделя, но ничего совершенно не изменилось. Правильно говорила моё второе «Я», упоминая наивность и фальшивую иллюзию. Я уже давно перестао набирать заветный мне номер, перестал думать (вернее, старался не думать) об Ане, пытался выкинуть из головы всё самое хорошее, что связывало меня уж если и не с этой девушкой, то с Краснодаром точно. При упоминании имя «Аня», казалось, будто в груди открывается какая-то дыра (колотая рана), и края не смеют заживать, лишь слегка покрываясь красноватой корочкой, которая готова в любую секунду треснуть и снова причинить боль. – Мам, пап, а это правда, что в субботу мы поедем в гости? – с надеждой в голосе спросила младшая сестра, когда мы завтракали рано утром. – Ну, если ты будешь хорошо себя вести, то всё может быть, – мама улыбнулась и разлила всем чай.  – Идеально! – отчим приоткрыл форточку и подкурил сигарету, выпуская наружу иссиня-серый дым. Мама и дочь посмотрели на него недовольно, но тот не обратил на них внимания. – Кстати, в Краснодаре недавно случилась авария – говорят, машина на полной скорости пролетела через проспект Чипигинский и перевернулась на опасном повороте… Колотая рана снова разошлась по швам, и я скрючился от боли, хотя на теле у меня совершенно никаких ссадин и синяков не было. Опять! Опять Краснодар! В последнее время я стал воспринимать это слово не как название города, а как название какой-то болезни, которая имела свой побочный эффект на меня. Ну, именно так оно и было, ведь по ночам сны были именно об этом городе, где всё началось и всё внезапно закончилось. Краснодар – словно кладбище, где умерли последние надежды на счастье, где умерли желания и яркие взгляды. Всё погибло с последним звонком… со звонком её. Даже об имени было больно думать, потому что я знал, что как только произнесу его или подумают о нём (об имени), боль усилится, и ночь пройдёт в бесшумных муках, в которых никто не поймёт, что ты делаешь: дурачишься или просто делаешь вид больного человека, чтобы не идти в бурсу. Лучше не думать об этом.  – А ты, Тёмка, пойдёшь в субботу куда-нибудь? – хмыкнул отчим и докурил сигарету, после чего закрыл форточку. – Может, на дискотеку сходишь, а заодно и тёлочку себе какую-нибудь снимешь, хе-хе!  – Ни грамма скромности! – в очередной раз пожурила его мама, после чего тоже решила включиться в разговор. – Кстати, Артём, а когда ты познакомишь нас с той девочкой, с которой вы в отношениях? Коля говорил, что она любит слушать музыку… Хватит! Я рывком поднялся из-за стола и быстрым шагом ушёл в свою комнату, не желая что-либо выслушивать, связанное с… ней. Кошмары на сегодняшнюю ночь я уже себе заработал, мне лишняя оплата к сновидению не нужна. Лучше просто закрыть глаза и сразу же открыть наутро, чтобы с чистыми мыслями ехать куда-то. Спиной я чувствовал, как на меня смотрят три пары удивлённых глаз, но не обращал на это внимания. Они ничего не знают, и рассказывать им нет смысла про то, что у меня приключилось в Краснодаре. Пускай как угодно расценивают моё поведение, мне всё равно, лишь бы больше ничего не слышать о том имени, которое причиняло мне неистерпимую боль и беспокойство по ночам. Я и так устал от всего этого… *** Как только последняя пара закончилась, я сложил всё необходимое в сумку, повесил её на плечо и двинул в сторону выхода с территории КАТК. Очередной день снова наполнился насмешками и издевательствами со стороны, но я не обращал уже на них внимания. Потому что не было желания огрызаться ни на грамм. Пусть смеются, мне всё равно. Потому что знаю, что вернусь домой, сделаю всё, что мне задали, посижу немного у печки, попью чай и пойду спать. Это уже как пищевая цепочка, которую никак нельзя прервать. Эх… Колян мне не звонил больше, и я понял, что брат обиделся на меня. Ведь я стал главной причиной его ссоры с Ксюшей, хотя причины у меня были чистые и благородные – я не хотел, чтобы брат встречался с потаскухой, которая готова была бы его променять на кого угодно, лишь бы ей было хорошо. Колян хоть и не ангел, но он заслуживал лучшего, чем просто «горшок для шарика». В который раз начинается дождь. Я по привычке накинул капюшон на голову, но мне было всё равно, промокну я или нет. Ведь всё, что меня окружает, стало таким же пасмурным, как это небо, а хлюпающая грязь под ногами лишь придавала виду «шарма».  – Опачки! Глядите, кто идёт! Слышу голос Сыча и других ребят из моей группы. Вижу, как они приближаются ко мне, а с ними ещё какие-то девчонки и другие пацаны, которых я не знаю. Понять причину их «заинтересованности» во мне несложно – хотят в очередной раз посмеяться и поржать, а заодно и подраться, если на то пойдёт. И в последнем я был уверен на сто процентов. Страх, где же ты? Почему ты не велишь мне убраться отсюда как можно скорее?  – Я пришёл мстить! – ухмыльнулся Сыч. – Да, милый, ты такой храбрый! – какая-то девушка повисла на его шее и чмокнула его в щеку. Чувствую возвращающийся рвотный рефлекс на эти всякие поцелуйчики и обнимашки. Фу, мерзость! Смотрю, сколько лицемерия у них в поведении и мне откровенно хочется блевать, а после этого никогда сюда не возвращаться.  – Чё молчишь, а? – хмыкнул Сыч и грубо толкнул меня, отчего я отошёл на один шаг назад. – Сказать нечего, да? Обсался? А-ха-ха-ха! Что, уже не смелый? Мне нечего было ему сказать. Я безцветными глазами смотрел на человека, который по уши застрял в грязи и никак не пытается выбраться из неё. Остальные его поддерживают и ликуют, а за меня никто не хочет вступиться. Нет, мне не страшно, просто в который раз начинаю понимать, что людям больше нравится сила и понтошлёпство, чем честность и правда. Я промолчал и даже не кивнул ему в ответ. Просто смотрел прямым взглядом.  – НУ ЧЁ ТЫ ВЫЛУПИЛСЯ НА МЕНЯ, ГАДЁНЫШ? – разозлился парень и вдруг ударил меня в лицо. Ничего не разбил. Не больно, но чувствуется. Он злится. И злится только потому, что я даже не реагирую на него. – ЧТО СМОТРИШЬ? СТРАШНО, ДА? А Я ВСЕГДА ЗНАЛ, ЧТО ТЫ ССЫКУН! А-ХА-ХА-ХА!!! ВЫ ВИДИТЕ, ОН МЕНЯ БОИТСЯ! Все засмеялись, после чего ещё пару ребят налетело на меня и дальше я просто смотрел на пасмурное небо с падающими каплями, чувствуя, как они пытаются вызвать во мне хоть какую-то эмоцию методом «избиение». Нет, боли не чувствую. Вообще ничего не чувствую! Лишь ощущаю, как капли холодного дождя падают мне на лицо и скатываются по щекам, словно непрошенные слёзы. Да уж… Если бы я мог заплакать, я бы и правда заплакал. Но эта боль не позволяла мне пустить слезу. Она продолжала выгрызать меня изнутри, словно вирус… Мир по прежнему оставался… чёрно-белым…

====== Глава 18: Безумный зверь ======

(Артём)

Умывшись около колонки, что стояла недалеко от бурситета, я окончательно избавился от крови на губах, похлопал по одежде и отправился домой. В прямом смысле! По трассе, под холодным дождём. Автобус тормозить было бессмысленно, ибо деньги, лежащие в кармане, промокли, а попутняя машина вряд ли остановится, чтобы подобрать юношу в грязной одежде.

Однокурсники закончили своё дело и ушли, ибо им надоело всё это. К слову – мне тоже, хоть я и не чувствовал особо боли. Потихоньку превращаюсь в мазохиста, раз так спокойно реагирую на боль и уж тем более воспринимаю её. Просто я уже привык к мучительной душевной боли, и физическая никак не могла перекрыть её. Она даже не отвлекала. Если бы это было возможно, я бы с удовольствием упал бы в океан физической боли и погрузился в него с головой, лишь бы это избавило меня от мучительных переживаний, которые не покидают меня уже очень долго. Но всё же одна машина остановилась, и водитель предложил бесплатный проезд. По лицу было видно, что он обеспокоен моим состоянием, но мне в этот момент было всё равно, избили меня или не избили. Может ли телесная оболочка жить без души? Раньше я говорил «Нет», ибо душа привязана к телу, а если она покинула его, то тело умрёт. Теперь же я говорю «Да», потому что заколотая ранами душа уже не могла оправиться от побоев, и жалкая оболочка тела вынуждена была существовать без души, живя инстинктами и рефлексами. Так вот оно какое – состояние зомби. Теперь понимаю, почему бездушные прогнившие оболочки стонут и скрипят зубами, протягивая когтистые лапы к живому телу. Они хотят тепла… …Которого им не хватает…  – Артём, что с тобой? – родители тут же всполошились, увидев, в каком состоянии пришёл их сын. – Кто это сделал? Ты их знаешь? Отрицать было бессмысленно, к тому же врать мне совершенно не хотелось… Как и разговаривать. Я просто кивнул и снял грязную куртку, а потом переоделся в сухую одежду, вернувшись обратно на кухню. Мама к этому времени достала из мед. аптечки спирт, смочила вату и приложила к ссадинам, что были у меня на лице. Печёт, но я даже не скривился от неприятного ощущения.  – Это одногруппники твои? – спросил отчим. Я кивнул и продолжил слепо разглядывать что-то в чае, чего там не было точно. Чёрное плескалось в белом, словно малярная маслянная краска. Фальшивка, да и только! Не могу понять, в какой цвет оно покрашено. Не могу… Родители начали между собой переговариваться, обсуждая услышанное. Не знаю, что они решали там с КАТК, не прислушался. Просто допил чай и ушёл в свою комнату, ибо просто сидеть на кухне и слушать чужой разговор мне не хотелось. Включив компьютер, я в без здравого смысла полез в Интернет за… непонятно чем. Пальцы щёлкали по мышке, глаза слепо бродили по кириллице на мониторе, а дыхание было тихим. Словно его и не было… Звонить никому не буду, незачем. Друзья не знают, что творится сейчас в душе у их друга по имени Артём, и я этому искренне рад. Не хочу впускать в свой тёмный исковерканный мирок других – не хочу, чтобы они видели ту пустоту и тот мрак, что поселились в моей душе. Пускай живут добром в груди и теплом. Это лучше, чем лёд и стужа. Мне пришла СМС-ка от Вадима, в которой говорилось, что парень в очередной раз поссорился с родителями и вышел на улицу, чтобы прогуляться. Последние строки говорили о том, чтобы я вышел к нему навстречу. Ох… Нет, не хочу! В очередной раз выслушивать то, что я знаю, мне не хотелось. Голова и так пухнет после всех пережитых проблем и пережитых дней. Была бы моя воля, я бы даже напился, позволь мне сделать это мой возраст. Привычные «сходить прогуляться» уже не действовали на меня. Более-менее помогало средство «остаться дома и ничего не делать», ибо обездвиженный организм хоть чуточку, но позволял полностью углубиться в себя с закрытыми глазами… Следующая СМС-ка гласила: «Да выйди, что тебе, влом с другом постоять?».  Нет, не влом! Пишу именно то, что крутится в моей голове. Не влом! Да, я может и не в лучшем виде сейчас могу показаться, но если хочет – пускай приходит. Посидим, чайку попьём, он пожалуется мне на свои проблемы, я молча их выслушаю и… никак не отреагирую. Ибо даже если захочу сделать вид, у меня ничего не получится. Очередная СМС-ка: «Да блин, выйди уже! За*бал сидеть дома!». Он не понимает. Вадим всегда был упёртым и в некотором плане самовлюблённым. Ему сейчас нелегко будет понять меня, ведь он своего рода тоже изгой-отшельник, пускай и не такой явный, как я. Вадим хотя бы нашёл себе пример для подражания и по полной старается ему соответствовать. Но ему не идёт! Ведь соответствовать он хочет… не совсем хорошему человеку, а Вадим никогда не был подлым и высокомерным. Он умел быть добрым и искренним, просто боялся всегда показывать себя с заботливой стороны по отношению к друзьям. Именно друзья были для него своего рода успокоительным, над которыми он бы посмеялся и ушёл счастливый домой. Очень низко, но его понять можно было. Возможно, придя в себя окончательно, я бы снова с ним поругался и сказал бы: «Ты идиот! Твоё понтошлёпство не поднимает твою оценку, лишь опускает, причём очень низко». Но сейчас мысли совершенно не о Вадиме в голове моей. Последняя СМС-ка: «Короче, если ты не выйдешь, то мы больше не друзья», заставила меня закатить глаза и медленно выдохнуть. Слишком амбициозен стал Вадим! Скинхедская романтика испортила его в край, сделав точно таким же серым человеком на фоне посеревших человеческих силуэтов в толпе. Нету у меня больше друга. В очередной раз начинать объяснять и успокаивать его, я просто не мог. У меня и слова не шли в ход, а он требовал полного присутствия и полной заинтересованности в себе любимом. Я разделял его и боль, и одиночество, да только мои «требования» он отверг, полностью перекрыв их своими. «Поступай, как хочешь!» – я отправил ему эту СМС-ку и отложил телефон подальше от себя, снова вернувшись к компьютеру и бесцветными глазами читая совершенно бессмысленные статьи про погоду, политику и так далее. Второй «Я» был действительно прав, когда пересказывал прогноз будущего много дней тому назад. Всё, что я пережил, начиная с конца ноября и заканчивая серединой февраля – иллюзия, у которой изначально не было намёка на продолжение с хэппи эндом. В один месяц я потерял свою любимую девушку, затем доверие двоюродного брата, а под конец и друзей. Я остался один. Один. Наедине со своей болью. *** Февраль подходил к концу, и на смену его пришёл дождливый ледянящий март, который совершенно ничем не отличался от своего старшего брата-месяца. Грязи становилось только больше, а пасмурное небо лишало всякой надежды на бодрящую кровь улыбку и хорошее настроение. Эти две вещи были мне знакомы… когда-то давным давно, в этой жизни, но не в этом месяце. Были. А в нынешнее время я воспринимал их как чужаков, ибо они действительно были мне совершенно чужими и неблизкими. Чёрно-белый мир продолжал прогрессировать, нагоняя к покалеченной душе ещё и тоску с печалью. Монотонно записывая то, что диктовали у доски, я думал о многом, но старался не давать слишком много свободы своим мыслям, так как понимал, на что они могут переключиться. И об этом я как раз таки думать и не хотел. Иллюзорное прошлое должно было остаться в выдуманном прошлом, а не в реальном настоящем, где ты не имеешь к этому никакого отношения… На какой-то момент я слишком сильно задумался и не заметил, как моя тетрадь исчезла с парты. Лишь потом обратив внимание, я посмотрел вперёд и увидел Сыча, который ухмылялся и держал в руках мою тетрадь.  – Привет, гандон. Я заметил, ты вообще в немого превратился – не здороваешься, не реагируешь на нас, вообще ничего. А за такое надо отвечать! С этими словами, Сыч хмыкнул и порвал тетрадку напополам, после чего бросил на пол и даже протёр подошвой по ней. Затем засмеялся и кивнул другим, чтобы те тоже посмеялись. Что я должен чувствовать? Злобу? Мне нужно разозлиться и вломить ему, но… почему я спокоен? Почему не чувствую желания побыстрее удавить этого урода и выбить ему несколько зубов, чтобы он так не улыбался? Куда подевалась моя агрессия, которая помогала мне отбиваться ото всех? «Ты уже умер, Я! А мертвецам чувства чужды» – сказал «Я», и мне захотелось с ним согласиться против моей же воли. Потому что это было правдой. Я уже давно перестал верить в то, что продолжаю жить. Скорее, продолжаю существовать в чёрно-белом мире, а не жить в нём. Его нету. Меня нету. *** После очередной пары я вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, а заодно прийти в себя. Мысль о моём несуществовании в какой-то момент отравила меня холодным, ледянящим умершую душу, ядом, и заставила руки задрожать от… шока. Кое-как добравшись до колонки, я выпил много воды, после чего умыл лицо и закрыл кран. Было холодно, плюс ветер только и радовался тому, что может поморозить человека с мокрым лицом. Но я его не чувствовал. Я – реальный я! – вообще существую, или всё пережитое действительно было красивым шикарным сном, где я смог себя реализовать? Я и есть тот самый Артём, главный герой романа «Встреть свою вторую половинку и испытай муки после расставания», или же я просто непроработанный персонаж, которого послали в выдуманную Вселенную под названием «Земля. Россия. Краснодарский Край. Каневской Район. Новоминская.»? В какой-то момент всё внезапно изменилось, и вместо хорошего конца я получил плохую концовочку, без отката назад. Подобная ситуация была в игре «Sonic CD», где ты волен выбрать либо хороший энд, либо плохой, надеясь лишь на свой профессионализм. Но… Даже с плохой концовкой, планета продолжала появляться над маленьким озером, и приходилось снова и снова перепроходить, пока ты, наконец, не соберёшь все Камни Времени и не отпустишь Little Planet обратно. Если концовка действительно плохая, почему же она… она… эта девушка… которая меломанка – почему же она не появляется, чтобы дать мне шанс по новой переиграть пережитые моменты и предотвратить то, чего я предотвратить с самого первого раза не сумел? Почему? Вопросы постоянно будут терзать меня и не дадут мне покою теперь…  – А-а-а! Отстаньте! Неожиданный жалобный голос вывел меня из своих раздумий, и я открыл глаза, посмотрев через за забор, за которым… Сыч и ещё несколько ребят стояли и ухмылялись, и издевались над каким-то мальчиком, называя его «Мумией» лишь потому, что он постоянно улыбался и говорил тихо. Сейчас же этот парень молчал и рыдал навзрыд, а ребята лишь хохотали и продолжали издеваться над ним. Рядом с Сычем стояла та же самая девушка, которая находилась и в тот момент, когда жертвой издевательств стал я. Она… она улыбается и поддерживает его! Почему? Разве такие девушки должны существовать, чтобы делать этот мир интереснее с точки зрения мужчины? Именно такими Бог породил эти существа? Я… Я просто не мог понять, откуда вдруг всё так изменилось. Когда Ад успел вырваться из-под недр земли и выпустить свои исчадия на землю. Бог, прошу тебя, ответь мне – почему ты оставил этот мир без надежды на хорошее будущее? Почему ангелы перестали наставлять людей на нужный путь и избавлять их от исскушения? Ребята ещё немного поиздевались над юношей, после чего Сыч плюнул на него и отправился воссвояси вместе со своими «друзьями»… ведь когда-то они над ним также смеялись, когда я одолел его в спарринге. Я подошёл к нему и присел рядом с ним на корточки, а парень ничего не говорил. Он лежал в грязи и плакал, закрывая своё лицо грязными руками. Мне его искренне жаль! Я не знал, что такое можно сказать ему, чтобы он перестал плакать от боли. Ведь я чувствовал свою схожесть с ним и понимал, что нет таких слов, которые бы заставили и меня, и его улыбнуться. Потому что мир для изгоев-отшельников жесток, и все подобные нам будут страдать и плакать втайне от всех, понимая, что за них никто не заступится и никто не придёт на помощь. Будь у меня сейчас с собой бутылка сладкой воды, я бы протянул ему, как когда протянул Ане…  Нет! Нет! Нет! Схватившись за голову и закрыв глаза от резкой циркулярной боли в голове, я зажмурился и стиснул зубы, пытаясь подавить в себе любые другие звуки, готовые вырваться наружу. Всё! Долгими днями я строил баррикады, пытаясь удержать это дорогое мне имя за ними, и теперь оно вырвалось и уже обратно не хотело уходить. Аня! Аня! Аня! Имя, причиняющее мне неистерпимую боль, болезннено обожгло меня изнутри ледяным огнём, из-за чего сердце кольнуло в груди.  Аня! Аня! Аня! Всхлип…  – П-почему о… они? З-за ч-что? – рыдал парень, продолжая закрывать своё лицо. – ЧТО Я СДЕЛАЛ НЕ ТАК? ПОЧЕМУ МЫ, НЕПОХОЖИЕ НА ДРУГИХ, СТРАДАЕМ ОТ ИХ ЖЕ РУК? КОГДА ЖЕ ЭТОТ КОШМАР ЗАКОНЧИТСЯ? Он впал в истерику, но я не знал, как его успокоить. «Артём… Спасибо тебе огромное! Если бы ты однажды не подошёл ко мне и протянул бутылку сладкой воды, чтобы успокоить меня, я бы сломалась и сдалась. Но ты помог мне, и я долго не могла понять, почему. Ведь мы… так похожи с тобой, Артём. Так похожи, но в твоих глазах я не видела ни тревоги, ни опасения, ни страха. Я полюбила тебя, Артём, потому что ты не был похож на других и даже не называл нашу привязанность друг к другу любовью. Ты охарактеризовал это „идеализмом одного целого из двух половинок“, и я тогда не совсем поняла, что ты имеешь в виду. Теперь же понимаю! Когда боль становится взаимной, а радость делится на двоих и создаёт гармонию и покой в душе. Я… Я не смогу… забыть тебя… никогда! Ты навсегда оставил в моей душе свой отпечаток, который нельзя стереть ничем. Тот аленький цветочек, сияющий красноватым оттенком в тёмном мирке, который покинул свет из-за издевательств и страданий. Аленький цветочек!»… Аленький цветочек… Словно в трансе, под гипнозом или в полудрёме, мне казалось, будто Аня сейчас сидит рядом и разговаривает со мной, но… Голос её был тихим и грустным, и хоть девушка пыталась улыбаться, её боль отражалась в небесно-голубых глазах, что потускнели и смотрели теперь на мокрый асфальт. Её я не видел, но создавалось ощущение, будто она сидит рядом. Это… уже нереальность! Какой-то миф! Игра с продуманным до конца сюжетом, в ходе которой я существую как один из многих