Текст книги "Не бери в голову (СИ)"
Автор книги: Хэленка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
Только кровать у Дана узковата: для всяких там игрищ, может и ничего, а поваляться, приходя в себя, с комфортом весьма затруднительно.
– А ты молодец, Ростовцев, не ожидала, – промурлыкала девушка в плечо парня. Господи, и откуда только взяла такие интонации, не иначе, из какой-нибудь эротической картины.
– Лисичка, твои комплименты – это что-то!
– Ну, извини! Я не знаю, что я должна была сказать, чтобы ты правильно понял мои впечатления: 'Милый, это было великолепно!', тебе больше нравится?
– Нет, это банально.
– О, да ты мальчик с претензиями! Тогда, 'у тебя стояк, как у коня'.
– Лиска, не надо больше комплиментов, – смеясь, Дан даже рот ей зажал, чтобы уж наверняка. – От твоей изобретательности у меня может развиться комплекс неполноценности. Мужская психика – вещь очень нежная, а психика актеров нежна вдвойне. Лучше молчи!
– Договорились, – оттолкнув руку, согласилась она, – но только при условии немедленного открытия двери и выпускания меня на свободу. Не верю я, что ты запасного ключа не имеешь.
– Ты так мечтаешь побыстрее от меня свалить?
– Я хотела сегодня с Манькой погулять, несколько дней ее не видела, – поделилась планами Олеся.
– Меня возьмете?
– Оно тебе надо? Поверь, в прогулке с моей младшей сестрой романтика отсутствует напрочь. Манька любую романтику напугает своим неуемным энтузиазмом.
– Знаешь, наверное, пришла пора признаться в том, что у меня есть один огромный недостаток, – доверительно зашептал Дан прямо в ухо девушке, – я ненавижу романтику.
– Как скажешь. Только потом не жалуйся и не говори, что я смерти твоей хотела. Открывай дверь!
Дан, громко вздыхая, покряхтывая и отчаянно растирая поясницу на манер пенсионера, поднялся, натянул джинсы прямо на голую задницу (ох*******ная такая задница, стоило немалых усилий удержаться и не потрогать ее) и полез под шкаф. Особо не напрягаясь, он откопал ключ там и отпер дверь. Лиска уже стояла наготове, мало ли, у кого какие планы, вдруг кто-то раньше вернется, а она тут по душам разгуливает в полуобнаженном виде. Только на выходе произошла очередная заминка.
– У меня есть одна маленькая просьба, – несколько нервно сказал Ростовцев. – Обещаешь выполнить?
– Маленькая?.. Нет, не обещаю, я никогда ничего не обещаю вслепую. Сначала, говори, что надо.
Парень потоптался на месте, перевел взгляд куда-то вверх (она даже проверила – ничего интересно там не было, даже с потолка не капало), провел пальцами по ее руке, и, наконец, выдал:
– Лисичка, влюбись в меня...
– Нет, – справившись с недоумением, ответила девушка, – плохая идея. Я начну тебя доставать, жаловаться, что ты мне уделяешь мало внимания, ревновать к поклонницам, подозревать во всяких нехороших делишках. Сам пожалеешь. Так что, будь осторожен в своих желаниях. Поверь, это – очень плохая идея.
– Может быть... – задумчиво выговорил Дан, на миг из самовлюбленного придурка превратившись в настоящего печального рыцаря. Хорошо, только на миг. – Я в душ первый! – скрываясь за дверью, крикнул он, в самом деле, заняв так необходимое сейчас Лиске помещение.
Глава 9
Лиска волновалась совершенно на пустом месте: уровень развития Ростовцева очевидно был очень близок к Манькиному, так что они живо нашли общий язык. К тому же, младшая сильно скучала по Кольке, так что на несколько часов Дан занял его место. Одно беспокоило: как бы парень не надорвался. Мелкая периодически (а периодичность была приблизительно равна десяти минутам) требовала ее покрутить, покачать, подбросить (и, желательно, поймать) и далее по списку. А список у нее был не короткий. Дан, правда, только внешне кажется чуть хрупковат, то что некоторый запас физической силы у него имелся, Лиска уже поняла. И все-таки рядом с тем же Вовкой Ростовцев выглядит эльфенком рядом с гоблином. Впрочем, парень не жаловался, с энтузиазмом принимал участие во всех 'развлечениях', на ходу придумываемых сестренкой, и даже умудрялся выглядеть вполне довольным и жизнью в целом, и ситуацией в частности.
Отпустила его Маша, только увлекшись собиранием 'красивых камешков' на пляже. Этих 'камешков', вернее, кусочков стекла, обкатанных морской волной, она набирала по килограмму, не меньше, в каждую прогулку к морю. Пару недель бережно их хранила в своей комнате, а потом щедро выдавала Леське для украшения цветника. Между прочим, очень красиво получалось.
– Ты как? – спросил Дан, падая рядом с ней на край волнореза, скрывая вздох облегчения.
– Я-то в порядке. А ты как? Завтра поднимешься?
– Я еще и сегодня поднимусь, и у меня поднимется, не беспокойся.
– Вот об этом я как раз не беспокоилась. Но я начинаю ревновать.
– Надеюсь, меня?
– Ростовцев, ты хочешь, чтобы я тебя ревновала? Я же девушка горячая, могу и не рассчитать силу. Вечно у тебя странные желания. Ненормальные я бы даже сказала. Нет, я Маньку ревную.
– Ей не хватает внимания.
– Тоже мне, психолог! Раскрыл великую тайну! Похоже на то, что мне пора возвращаться.
– Домой? Может, не надо приносить себя в жертву?
– Да какая здесь жертва? Если бы она меня так не бесила, у нас и не было бы конфликтов. На самом деле, она не агрессивная. Только на меня так реагирует, наверное, чувствует мое отношение и отвечает тем же.
– Мать? – Леська только кивнула в ответ, не сводя глаз с сестры. – Слушай, а кто твой отец? Б***ь, прости, само вырвалось, не хотел тебя обидеть!
– Оказывается, не только женщины сначала говоря, потом думают?.. Кто ж знает? Не удивлюсь, если это – тайна даже для моей разлюбезной мамаши. Во всяком случае, бабушка всегда говорила, что я – единственная, кто похож на отца. Хотя намного добрее это ее не делало.
– Лиска, тебя любит хоть кто-нибудь?
– Конечно, любит. Манька, мальчишки, Коля, и я их всех люблю. У нас очень близкие отношения, как это ни странно. Только Лариса всегда была сама по себе. А тебя? – с издевкой спросила она. Нечего задавать вопросы, на которые не хотел бы отвечать сам.
– Конечно! Меня любят мои поклонницы, – самодовольно ухмыльнулся красавчик.
– Они не тебя любят, а твою популярность. И заметь, популярность эта ни на чем не основана, только на рекламе. Кто-то им пообещал, что ты будешь крут, что сериал будет зашибись, они поверили и заранее тебя полюбили. Это – то же самое, что говорить, что меня любят все те, кто мечтает со мной переспать.
– Таких много?
– Достаточно...
– И Дмитриев?
– Что он тебе дался? Он отличается от других только тем, что умудрился позвонить не вовремя.
– А если бы позвонил вовремя?
– Я бы его вежливо послала.
– А я?
– Что ты?
– Я от других отличаюсь?
– Отличаешься Ростовцев и сильно, – и, прежде чем он успеет намечтать себе что-то о том, что он для нее – не посторонний человек и прочую сентиментальную ерунду, добавила: – тебя послать нереально. Ты, как бумеранг, всегда возвращаешься.
– Что есть, то есть, – как всегда, не обиделся Дан. – Ты есть не хочешь?
– Еще хотя бы полчасика, и пойдем, я что-нибудь приготовлю. Ладно?
– Я не это имел в виду. Давай, зайдем куда-нибудь, дети обычно любят всякие кафе.
– Дети любят, а мой кошелек не любит. Особенно с Манькиным аппетитом.
– Я же пригласил... считай, что так я извиняюсь за то, что стянул твой телефон и лишил тебя поклонника.
– Ты все-таки признался!
– Даже раскаялся!
– В это я никогда не поверю. Для достижения своих целей ты никакими методами не гнушаешься. И не испытываешь ни малейших угрызений совести. Так что о раскаянии не будем говорить. Тем более, ты получил то, что хотел.
– Это – упрек? Мне показалось, что ты не против.
– Тебе показалось. Да, ладно, не воспринимай всерьез все, что я говорю. Все нормально. Ты и сам это прекрасно знаешь. Так уж и быть, я с тобой пообедаю.
– Ну, спасибо, что снизошли! А как мы Маньку отсюда утянем?
– Очень просто. Маша! – мелкая подбежала, на ходу демонстрируя особо красивый камень из коллекции. – Маша, в кафе хочешь?
– Да! – рассыпав все сокровища, мелкая кинулась на шею... не Леське, а Дану. Как только просекла, кому идея принадлежала?
Вечером, с трудом избавившись от Ростовцева, возжелавшего совместно посмотреть фильм, Лиска лежала в темноте, пытаясь осознать. Нет, не то, каким образом она, всем известная недотрога, оказалась в постели Дана, а каким образом этот жук умудрился заползти в ее жизнь. 'Он – чужой, нельзя подпускать его близко', твердила она себе. Только, поздно! Он уже и так настолько близко, насколько не были ни подруги, ни родители. А дальше что? Да, ничего! Послезавтра съемки начнутся, пылу поубавится. Если он вообще останется, этот пыл, хотя бы след от него, хоть слабый дымок, хоть запах того дымка... Ростовцев делом увлечется и о ней забудет. Разве плохо?
Да и на завтра он ничего не предлагал, а ведь еще целое воскресенье у него должно быть свободно. И прекрасно! Она сможет посвятить весь день урокам и подготовке к экзаменам. Тем более, что в понедельник – домой. Это она уже твердо решила. Нечего от проблем бегать, надо им навстречу идти.
Замечательные планы! Только рухнули в одно мгновение. Вернее, не сами рухнули, а были разрушены. Конечно, Ростовцевым, кем еще? Он явился, когда утро еще не до конца превратилось в день, и Леська лениво перемещалась по квартире, хватаясь за все подряд: то пыль вытрет, то какую-нибудь вещь на место положит, то вспомнила, что нужно стирку включить.
Когда Дан потащил ее в неизвестном направлении, Олеся даже не стала сопротивляться: общение с Ростовцевым как раз та ситуация, в которой лучше попытаться расслабиться и получать удовольствие. Он же может и очередной многоходовый план разработать, а в процессе реализации жертвы очень даже вероятны.
Говорить, что это было огромной жертвой с ее стороны, было бы глупо. Дан притащил ее на пляж, где их уже ждали все товарищи парня, не исключая так понравившегося Лиске Игоря. Назвать их друзьями девушка не могла даже в мыслях – слишком поверхностными были их отношения. Компания заняла два лежака, так и оставшиеся на пляже на зиму. К лежакам, правда, прилагалась охрана в виде крупногабаритной тетеньки, обладательницы уникального голоса. Видимо, летом тетенька вокальные данные разрабатывала, перемещаясь между отдыхающими с душераздирающими воплями: 'Чурчхэла, свэжий чурчхэла!' или 'Тепли пыв, холодни ракы!'. Обычно такие охранницы оставались непреклонны и стерегли свою прелесть до последней капли крови, но каким-то образом ее уболтали. Наверное, актерские данные полезная вещь.
Судя по количеству пивных бутылок, целомудренно спрятанных в пакеты, ребята решили предпринять попытку к сближению. Поскольку, ничто так не сближает людей, как общая пьянка.
Леська ожидала, что девчонки, а их, как и парней, было трое, начнут ее жестко троллить, какая-никакая, а конкурентка. Но нет, те просто игнорили нового человека в их компании, зато делали это очень уж качественно. Катя, которая как раз и была 'парой' Дана, пусть пока только по фильму, делала это просто филигранно. Один раз даже попыталась сесть ровно на то место, где уже разместилась Олеся, типа, 'я тебя в упор не вижу'. Кстати, Катя немного даже на Лиску походила, не чертами лица, конечно, но общим типажом: тоже довольно высокая, хрупкая, но с формами, волосы почти одного цвета, только глаза водянисто-голубые. Жаль актриса была вся холеная-ухоженая, на ее фоне можно было разве что тешить себя мыслью о 'естественной красоте'. Ого, да на лицо явная деградация! Когда это она сравнивала себя еще с кем-то? Да еще и внешностью вдруг озаботилась... похоже, секс пагубно влияет на женский мозг! Точно, в этом-то все и дело!
Впрочем, после определенного количества пива (не самый гламурный напиток, и девчонки, видимо, этот момент осознали) пальцы оттопыриваться перестали, и две другие актрисы Вика и Лиза стали даже время от времени перебрасываться парой слов с Олесей. Хорошую (пожалуй, все же, не самую хорошую) мину продолжала держать только Катя.
А Игорь перестал нравится. Такая вот печаль. Оказалось, что его уровень самовлюбленности даже близко не сравнится с Дановым. Да и наглость зашкаливала, Ростовцев на его фоне уже выглядел вполне адекватным, местами даже милым. Единственный нормальный парень на этом звезданутом небосклоне – Ромка. Никаких тебе закидонов, чувство юмора и абсолютная неспособность обижаться, даже когда его довольно грубо подкалывал тот же Игорь, сразу вызвали симпатию. Непонятно одно: у них же там любовь должна быть со всеми по очереди, а Ромка был такого роста, что самая низкая из девчонок, Лиза, была заметно выше даже без каблука. Или они там собираются пропагандировать мысль о том, что внешность – не главное?
Как водится, после определенного количества освежающего напитка парням стало слишком жарко, а тут такая возможность охладится, целое море. И кого может остановить то, что вода всего шестнадцать градусов? А уж отсутствие плавок и полотенец – вообще не проблема. Леську больше удивило не то, что они купаться полезли, несмотря на все уговоры, а то, что раздеваться до конца при этом не стали. Тоже мне, артисты! А склонность к эксгибиционизму?! И вот тут-то Лиска и поймала себя на очень уж неприятной мысли: она обрадовалась, что Ростовцев не стал демонстрировать свою прелести всем подряд. Думаете, это – естественно? Конечно, естественно... для какой-нибудь влюбленной дурочки. Да, для кого угодно это может быть нормальным, только не для нее! Пусть он хоть в сериала своем разденется и трясет мудями перед всеми девицами России! Вот же б*****во! Кажется, она начинает увлекаться этим эгоистичным козлом! Это – совсем лишнее! Одно дело – переспать с парнем и совсем другое – влюбиться! Нет, кому-то как раз это доктор и прописал, особенно в семнадцать лет. Только не для нее. Ни разу не для нее.
Лиска коротко вскликнула и подскочила на ноги, увидев кровожадное выражение лица одного ихтиандра недоделанного, направляющегося прямиком к ней. Угораздило же ее нацепить этот пиджак! На нем пятна от воды остаются до следующей стирки, а этот мокрый тип явно намеревался стряхнуть на нее всю воду с взлохмаченной шевелюры. Пришлось немного побегать, пока чудовище обсохнет и подрастеряет пыл, зато и согрелась и мысли разные нехорошие перестали мозг долбить.
Только когда, непонятно каким образом ей удалось остаться одной, и, несмотря на буйные протесты одного заинтересованного в ее обществе лица, отчалить в дом родной, мысли вернулись. И, наверное, от того, что с ними так упорно пытались бороться, отчаянно запихивая их куда подальше и отбиваясь от их назойливого жужжания, мысли стали еще злее и теперь не просто жужжали, а больно жалили. Не стоило ей возвращаться домой именно сегодня, надо было еще ночь у Алены провести, как и планировала, глядишь, завтра все было бы менее болезненно.
А сегодня... сначала Леська мучительно жевала сопли по поводу возвращения домой. Конечно, любезная мамуля не могла не высказаться и очень 'удивлялась' тому, что ее дочь так скоро надоела парню, что он ее через пару дней уже и домой отправил. Выяснить, где на самом деле все это время ночевало любимое чадо, никто и не подумал, и это было обидно, хотя, ей казалось, что обижаться она разучилась давно и навсегда.
Теперь Олеся лежала в своей постели и думала о том, что назвать все это возвращением домой было бы несправедливо. Разве это – ее дом? Даже когда здесь не было матери, девушка чувствовала себя хозяйкой, но, удивительным образом, не чувствовала себя дома. Она всегда знала, что здесь она только на время и, если уж вырвется, не будет у нее, как у многих ее знакомых, возможности вернуться, переждать, собраться с силами и так далее. Переступив однажды порог, она переступит его навсегда, останется без поддержки, без опоры и... без родителей.
Большой вопрос: останется ли у нее семья как таковая. С матерью все понятно, здесь как раз ситуация более, чем определенная. Папа... папа, всего лишь мужчина. Любимой дочерью Леська никогда не была, даже не пыталась тешить себя глупыми иллюзиями. Ни сейчас, ни когда была совсем мелкой. Папе просто было не до нее, и если поначалу она так это и оценивала, то, повзрослев, поняла, что для блудной женушки у него всегда находилось и время, и желание пообщаться, и силы. Нет, он не любил кого-то из братьев или сестер сильнее, чем ее, не отдавал кому-либо явного предпочтения, скорее, мирился с их присутствием, изо всех сил стараясь, чтобы у детей было пусть не все, обо всем в их ситуации говорить смешно, хотя бы что-то.
Да и вообще, кому она нужна? Лариска всегда была отдельно от всех, с ней не было близких отношений, и ее отъезд особых эмоций не вызвал. А Коля... брат был единственным, кто заботился о Лиске. Это сначала она была старшей сестрой не только по возрасту. Она заботилась о брате, помогала, утешала и поддерживала, все-таки, он был, пусть и не на полный год, младше. Только со временем, все поменялось, и Колька стал ее защитником, стал серьезным, взрослым, надежным и так далее. И где он сейчас? То-то и оно! Даже звонит не каждую неделю. А пройдет еще несколько лет, женится, заживет самостоятельно, и напоминания о доме, пусть даже в виде любимой когда-то сестренки, будут вызывать только напряжение. Младшие ее, безусловно любят, только они еще маленькие и долго ли просуществует их любовь, если она уедет, а мать будет насвистывать, какая плохая у нее вторая дочь, как она уже делала по поводу Лариски и Коли.
Ну, вот, теперь-то и подошли к самому интересному! Сам себе психоаналитик. Вот и простой ответ на непростой вопрос: с какой стати Лиска-недотрога самостоятельно, фактически без всякого принуждения прыгнула в постель к заезжему актеришке. Нет, не в постели даже дело, это – частности... зачем она его подпустила так близко? Зачем рассказывала о своих проблемах? Зачем взяла на прогулку с Маней? Он все глубже внедряется в ее жизнь и это страшно. Ответ проще простого: когда кто-то еще уделял ей столько внимания? Да, странного внимания, да, местами даже в довольно извращенной форме, пусть так! Но впервые за очень долгое время она кому-то небезразлична. Не так, чтобы вслед посвистеть и забыть, не так чтобы сказать гадость или изысканный комплимент и из головы выкинуть, а так, чтобы кому-то она была интересна. Ее гнусный характер, ее дерьмовая жизнь, ее мрачная история. И не из пустого грязного любопытства, не для того, чтобы говорить себе: 'У меня-то еще все нормально, особенно, если с Лискиной сравнивать'. Просто, он хочет быть с ней, и для него это важно. Что? Такие надолго не задерживаются? А кого это интересует? Нет, лучше дольше, только не это главное. Главное, что это вообще в ее жизни было, пусть на пару дней, пусть даже на несколько часов, ничего.
Олеся вздрогнула от прервавшего поток невеселых мыслей неприятного звука. Что-то в стиле фильмов ужасов: показалось, что в окно постучали. Мило – ее уже начало глючить... Б***ь! Ей не показалось! Леся встала с постели и очень медленно стала приближаться к окну, прихватив по пути единственное, что могло сойти за оружие – мощный дырокол, переживший не одно десятилетие. Можно сказать: семейная реликвия, а она так фривольно себя с ним ведет... Боже, какая чушь лезет в голову под воздействием адреналина! Лиска резко одернула штору и грязно выругалась.
– Ты что творишь, Недоромео?! Какого тебя сюда принесло?! Я чуть со страха не усралась!
– Лисичка! Как может такая красивая девушка, – и этот придурок, уже забравшийся через гостеприимно распахнувшееся окно в ее комнату, осмотрел ее с ног до головы недвусмысленным взглядом, – так некрасиво выражаться? Это тебя отнюдь не красит! – добавил он поучительно.
Девушка едва сдержала желание рассмеяться в полный голос: 'отнюдь'? И где только таких слов нахватался?! А сдерживаться пришлось и этого юмориста сдерживать – слышимость в их хибаре довольно приличная. Пусть ее комната в стороне от других спален, но хорошо поставленный голос парня могли обнаружить. Лиска накрыла его рот ладонью, и тут же получила в эту ладонь поцелуй.
– Не ори! Мы вообще-то здесь не одни!
– Оу! Надеюсь, дверь не запирается, и в любой момент кто-нибудь может войти? – с явным предвкушением чего-то очень приятного зашептал парень, обжигая ее щеку. Странно, до этого она не замечала, что его дыхание настолько горячее. Не иначе, воздействие пива на юный организм.
– Извращенец! Дверь запирается, и войти никто не может, кроме Машки.
– Не, Машка нам никак не подходит, – слава Богу, не такой уж извращенец.
Дан самостоятельно повернул замок и вернулся к девушке, так и застывшей посередине комнаты. Вся ситуация была настолько ирреальной, что она не могла понять, на самом ли деле она не спит. Хотя, холод от так и не закрытого окна доказывал, что все происходит наяву. Ростовцев закрыл и окно тоже и только тогда прижался к ней, согревая теплом (вернее, жаром) своего тела.
– Ты зачем явился?
– Соскучился, – пожал плечами он, делая удивленное лицо. Ну, да, чего же непонятного?!
И, кажется, пришел он не для того, чтобы спеть ей колыбельную. Поцелуй вышел какой-то странный... нет, нет, не подумайте ничего, нравится ей не стало, просто... Просто захотелось продолжения, только и всего. И, похоже, не ей одной. Что на нее нашло, не понятно, только Лиска сама толкнула парня на свою целомудренную девичью кровать, не оскверненную появлением мужчин. Кстати, кровать (даром, что целомудренную из себя корчила) возражать не стала и не выдала их ни единым скрипом.
– А ты быстро учишься! – восхищенно заметил парень, но быстро заткнулся, слишком занятый, чтобы болтать и дальше.
Глава 10
Утро началось с неприятного, только на этот раз Леська очень постаралась убедить себя принимать все со смирением. А что, смирение – разве это не одна из добродетелей человеческих? Да и то, что Дан вылез через ее окошко в обратном направлении только перед рассветом, придавало оптимизма. С чего бы это? Нет, вы все неправильно поняли! Порева на всю ночь не было даже близко. Просто... просто оказалось, что спать с кем-то, кто... Так, ну-ка, стоп! Кто что? Будем откровенны сами с собой или не стоит? Нет, лучше не надо! Стоит только принять что-то хотя бы в мыслях, как это становится правдой. Максимум, Дан ее перестал раздражать. Нет, даже не так, он стал раздражать ее чуть меньше, чем раньше. Всего-навсего, он такой нежный, какой-то теплый, и с ним хорошо. Просто быть рядом, просто спать вместе, просто болтать ни о чем. Фу! В последнее время слишком много разговоров с собой любимой, так можно и до шизофрении договориться. Закругляемся и вперед в мир людей!
На этот раз Олеся отчаянно отправилась завтракать, наплевав на присутствие матери и даже умудрилась терпеливо молчать, пока та отпускала колкие замечания по поводу переселения последней. В следующий раз еще и удержаться от ведения внутреннего диалога и придумывания не менее ядовитых ответов, и можно будет жить спокойно.
Девушка вышла на улицу и огляделась с некоторым недоумением. Только сообразив, что неосознанно ищет кого-то, смогла взять себя в руки. Как можно было так низко пасть?! Она уже так привыкла к присутствию Ростовцева в своей жизни, что ищет его даже там, где его быть не может в принципе. И все эти чудеса всего за несколько дней! А ведь когда он исчезнет, будет больно... Надо же, всегда считала себя совершенно непробиваемой. Кстати, не одна она, почти все так считают, включая родителей. Мать, вообще, ее иначе как бессердечной не называет. К сожалению и некстати сердце, оказывается, на своем месте.
Вовку догнала по дороге. Может, это – глюки, только налицо все признаки того, что друг ее в последнее время избегает. Твою же мать! В последнее время! В последние три-четыре дня. За эту неделю произошло так много всего, что кажется, несколько дней превратились в несколько месяцев.
– Вов! Не делай вид, что ты внезапно оглох! Решил включить игнор? Ты что, не знаешь, что со мной это не прокатит?
– Катись к своему Ростовцеву!
– О, что я слышу! Всегда считала тебя одним из немногих адекватных людей в моем окружении. Кажется, я ошибалась... Вов, что за пургу ты несешь? Мы с пяти лет дружим, и уж от тебя я такое дерьмо услышать никак не ожидала.
– А что ты ожидала? Чтобы я вас благословил? Так совет да любовь! – и парень даже напел, что-то, напоминающее свадебный марш, только не Мендельсона, а Вагнера.
– Да какое тебе дело до Ростовцева?!
– Да никакого мне дела до Ростовцева! – полностью скопировал ее интонацию друг. – Вот именно, что с пяти лет мы дружили...
– Дружим! – перебила Леська.
– Не знаю! С пяти лет я, как последний лох в тебя влюблен и все дожидаюсь подходящего шанса! А тут, счастье-то какое! Сам Ростовцев в наши края пожаловал, разве можно пройти мимо?! Конечно, где я и где Ростовцев! – Олеся внимательно выслушала всю эту тираду и, не сдержавшись, засмеялась. Нет, смехом это, пожалуй, не назвать. Это был припадок самой жесткой истерики, это был ржач, остановить который невозможно. Отсмеявшись, Леська вытерла слезы и с удивлением обнаружила, что Вовка не ушел, оскорбленный в лучших чувствах. Парень стоял напротив и рассматривал ее с большим возмущением, даже гневом во взгляде.
– Послушай, если бы я тебя не знала столько лет, я бы, может быть, поверила. Но... ты сам осознаешь, что говоришь! Если ты был безумно в меня влюблен все это время, какого чертова шанса ты дожидался? Да ты в жизни не стал бы ходить и раздумывать, ты бы пришел и взял, что захотел. Если бы, на самом деле, любил.
– Похоже, исходя из твоей логики, звезда наша тебя прямо любит чистой любовью! Вот уж кто пришел и взял, – ох, сколько же издевки в голосе! Только Вовке такая интонация очень уж не идет.
– Давай, мы ненадолго о Дане забудем, он на тебя как красная тряпка на быка действует. И я даже не стану напоминать, что ты сам меня с ним оставил, посчитав, что тренировка важнее...
– Ты еще и меня обвинять будешь?!
– Боже упаси! Если бы ты был моим парнем, были бы и обвинения, и претензии, и так далее, но ты – мой друг, и никакой ерунды между нами быть не может. Я только напоминаю тебе, чтобы ты сам подумал о своем поведении и перестал выдумывать то, чего нет, и никогда не было. Могу еще напомнить, что у тебя есть Женя.
– По-твоему я должен был все это время хранить серветут?
– Вовка! – неужели новый приступ истеричного веселья?! Нет, на этот раз быстрее отпустило. – Не употребляй сложные слова, значения которых не знаешь! Не серветут, а целибат! И не надо ничего хранить. Вот Женьку ты, на самом деле, любишь. Подумай об этом и не морочь голову ни мне, ни себе.
– С тобой невозможно разговаривать!
– Ну, давай, не будем. Поговорим, когда ты разберешься сам с собой, ладно?
– Да пошла ты! – на прощание возмутился друг, только вышло это у него не особенно выразительно. Без огня, скажем прямо. Задумался, значит. Вот пусть и подумает, а то нафантазировал любовь до гроба! Смех и только!
Леська вошла в класс уже в одиночестве (Вовка, сказав последнее веское слово, отделился по пути) и поняла, что поводов для удивления сегодняшнее утро ей привалило больше, чем надо: Мирка снова сидела за ее партой. Они не были постоянными соседками, потому что некоторые, особо рьяные учителя до сих пор рассаживали их по своему желанию. Но были и те, кого такие мелочи не волновали, или кто не рисковал вступать с учениками в конфронтацию. Так что на многих уроках они раньше сидели вместе. Раньше, до ссоры из-за Дана.
– Привет! – рыжая подняла глаза, в которых была явная просьба.
– Привет! – как ни в чем не бывало, ответила Лиска.
– Как дела? – продолжила подружка наведение мостов.
– Нормально, а у тебя, – вежливо откликнулась Олеся. Мда, как просто перейти на положение, когда с самой близкой подругой и поговорить не о чем.
– Так, ты теперь с Даном?
– Это имеет значение для тебя лично? И если я скажу 'да', ты снова вычеркнешь меня из своей жизни? – и откуда столько равнодушия, не только в голосе, но и в душе?
– Лиска! Давай не будем! Ты первая начала!
– Пожалуйся маме, – посоветовала Олеся все так же равнодушно.
– Ну, ты же знаешь, он как посмотрит глазищами своими жалостливо, как начнет болтать, что угодно для него сделаешь.
– Что угодно? Нет, не знаю... Ладно, Мир, не обращай внимания, все хорошо. Правда.
– Ты на меня не в обиде?
– Нет, я и не обижалась. Давай уже, МГ не обижай, ты уже добрую половину его урока нагло проболтала. Сделай вид, что ты добропорядочная ученица.
– Обойдется!
– Тогда мне не мешай делать вид.
– Ладно, я пока в контакт выйду... Кстати, ты почему Христаки в друзья не добавляешь?
– Я же никогда не добавляю незнакомых людей, ты знаешь.
– Это – мой знакомый. Добавь, не пожалеешь, он прикольный. И очень просит.
– Посмотрим.
– Сейчас добавь, а то он мне мозг вынесет.
– Хочешь, чтобы он мозг мне выносил?
– Ну, да! Ну, давай, обещаю развлечение не только на урок географии, но и на весь учебный день.
– На, добавила! Только отстань! Ух, какой шустрый, он просто сидел и меня дожидался!
– И что пишет?
– Начало сверх оригинально: пишет 'Привет'. Я отвечаю, отвечаю, только не дергай!
Лиска:
'Привет! Мы знакомы?'.
– Блин, Мирка, говорила, что прикольный!
Христаки:
'Нет просто пишу как дела'.
– Это, по-твоему, прикольно? Ладно, мы тоже оригинальничать не будем:
Лиска:
'Хорошо'.
Христаки:
'Что делаешь'?!
– Мирка! У него последний шанс: еще одна такая фраза и я его расфрендю. Или расфренжу. В общем, пошлю, куда подальше!
Лиска:
'Я в школе'.
Буквально через минуту пришло сообщение, раскрывающее многие карты.
– О! Вот это – другое дело, смотри, – Олеся пихнула свой телефон под нос соседке, такое надо было видеть.
– Что он пишет? Я не понимаю.
– Что непонятного? Пишет: 'У тебя прень еть'. Какое слово тебя смущает больше 'прень' или 'еть'?
Лиска:
'Какая разница?'.
– Он что виды на меня имеет?
Христаки:
'Просто интерисуюсь'.
– Это – нормально, все знают, что слово интересоваться – однокоренное с рисовать,– без тени сарказма, конечно же, прошептала Лиска подруге.
– Не придирайся! Подумаешь, пара опечаток!
– Ой, смотри, здесь еще интереснее: 'Ты по на ции кто'.
Лиска:
'Блин, что за вопросы?'.
– Еще бы спросил, какой у меня размер груди!
Христаки:
'Обычные вопросы хочешь ты задовай'.
– О том, что существуют знаки препинания, парень, очевидно, не слышал. Может, стоит открыть ему эту страшную тайну?
– Не надо! Не стоит так шокировать бедняжку!
