Текст книги "Восемь оборотов (СИ)"

Автор книги: Harry Cantino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Альбин промолчал. Какой смысл в подобной ситуации обсуждать вопросы доверия? Вместо этого он подошел к неруанцу, отцепил его наручники от металлической стойки и снова сковал ему руки, но уже не за спиной, а впереди, чтобы не причинять лишнего дискомфорта.

– Лучше скажи, как тебя звать. Надо же нам как-то разговаривать.

Неруанец помолчал, разминая кисти, насколько позволяли стальные браслеты, а потом ровно сказал:

– Мое имя ты вряд ли выговоришь.

– И как мне в таком случае тебя называть? «Тот парень с непроизносимым именем»?

– Можешь называть меня Террас.

Альбин усмехнулся краем губ.

– «Чужак»? Твои идеи не блещут оригинальностью. Но ладно, Террас, так Террас. Поешь, если хочешь, и пойдем, посмотрим, не появилось ли здесь за ночь что-то вроде озера. Или лужи, на худой конец, но с нормальной водой, а не с тем киселем, что мы видели вчера.

Террас покачал головой:

– Я не голоден. И я думаю, тебе стоит взять излучатель.

– Ты не поверишь, но именно это я и собирался сделать.

Выбравшись наружу, первым делом они осмотрелись. Не ожидая особых перемен в однообразном пейзаже, Альбин повертел головой и вдруг замер, с удивлением глядя на северо-восток. Еще вчера вечером там ничего не было, а сегодня появился холм – такой же, какой они уже разглядывали накануне, только этот вырос с другой стороны от шаттла. Таким образом, теперь они находились в окружении двух одинаковых глыб песка, хотя больше ничего примечательного вокруг по-прежнему не наблюдалось. Но откуда за ночь появился новый холм? Ничего не понимая, Альбин сделал несколько шагов в его сторону и остановился, озадаченно потирая начинавшую колоться щетину.

– Скажи, что ты тоже это видишь, – негромко заметил он, обернувшись к пленнику. – Его что, за ночь ветром намело?

Террас, который тоже чуть озадаченно смотрел на новый элемент не слишком богатого ландшафта, медленно покачал головой.

– Маловероятно. Сейчас воздух почти неподвижен, но даже если ночью здесь бушуют ветра, такой холм за одну ночь… не думаю.

Альбин решительно двинулся к новоиспеченной достопримечательности.

– Пойдем. Глянем, что еще там ветром намело.

Когда они подошли к холму, оказалось, что он действительно практически не отличается от того, который они уже видели вчера. По другую его сторону обнаружилась такая же группа низкорослых деревьев, а между ними так же струился ручей. Ручей с вязкой прозрачной жидкостью, скорее всего, непригодной для питья.

– Как поразительно быстро здесь растут деревья, – окинув взглядом крохотную рощицу, заметил Террас. На его лице отражался легкий скептицизм. – Я начинаю сомневаться, что это деревья, а не какая-нибудь удачная бутафория.

Альбин озадаченно потер подбородок.

– Бутафория? Но зачем?

– Вот и я не знаю, зачем. Одно могу сказать с уверенностью – нам стоит быть внимательнее.

Альбин хмыкнул.

– Ты снова думаешь о разумных формах жизни?

– С каждой минутой это кажется мне все более вероятным.

В этот момент между деревьев мелькнуло что-то бурое; Альбин резко выпрямился и вскинул излучатель.

– Ты тоже это видел?

– Да. – Террас чуть нахмурился. – Похоже, жизненные формы нашли нас сами… хотя пока сложно сказать, насколько они разумные.

Не успели они обменяться следующей парой фраз, как за их спинами, словно в подтверждение слов неруанца, раздался низкий гортанный рык. Альбин молниеносно развернулся и увидел застывшую в десяти шагах огромную грязно-бурую тушу. Как этот тюк всклокоченной шерсти на коротких когтистых лапах умудрился подкрасться незамеченным, оставалось лишь гадать, вот только на это не было времени – зверь явно приготовился к прыжку; кассианин, не тратя времени на раздумья, коротким точным движением вскинул излучатель и выстрелил. Он не успел заметить, попал ли, но местный хищник, похоже, впечатлен не был; рыкнув еще раз, протяжно и низко, он оскалил кривые желтоватые клыки и прыгнул. В последний момент Альбин успел откатиться в сторону, краем глаза уловив, как Террас сделал то же самое.

На счастье, они оба оказались практически невредимы, но следующая атака зверя могла поставить точку в их недолгой исследовательской миссии. Оказавшись под не слишком надежным прикрытием чахлого деревца и дыша, как загнанное животное, Альбин судорожно дернул переключатель мощности на максимум и снова выстрелил, затем еще и еще – почти без пауз. Хищник замер в нескольких шагах, но смертельно раненным точно не выглядел – даже крови на бурой шерсти, казалось, не было. Альбин, слегка озадаченный, быстро осмотрел оружие, уже сомневаясь в его исправности, и в этот самый момент зверь прыгнул снова. Кассианин вскинул голову, но успел сделать лишь бессмысленную попытку пригнуться, а потом наступила темнота.

***

Бесконечное поле было усыпано синими, как вечернее небо, бусинами цветов. Альбин не знал их названия, но хорошо помнил их запах – яркий, сильный, головокружительно сладкий. Этот запах мгновениями туманил сознание, и казалось, что край неба сливается с полем, подернутым синеватой рябью, а горизонт размывается, словно ненужная линия, проведенная по ошибке и, наконец, залитая настоящими, сочными красками. Альбин лежал в траве, глядя куда-то вверх и широко раскинув руки, словно пытаясь обнять ветер: он как будто находился внутри полого шара, одна половина которого была усеяна зеленым и синим, а другая – синим и оранжевым, почти золотым. Как на виртуальной карусели из детства, которая дарила ощущение сказки. А еще ощущение полета. Сколько он себя помнил, он всегда хотел летать.

Но сейчас он думал не только об этом. Не только об изящных истребителях, стоящих в доках космодрома, а еще о хмуром черноглазом парне, который на одном из них умудрился совершить невозможное – пройти на дельта-двигателе сквозь игольное ушко Колец Кассии. Между двумя поясами астероидов, находящимися так близко, что зазор считался непроходимым. Во всяком случае, до того дня, когда один смельчак доказал обратное.

Альбин запомнил имя парня, дважды названное в коротком выпуске новостей – Гай Тан. Тогда он не мог знать, что через два дня увидит его снова – на вечеринке студентов летной академии, на которую он сам попадет случайно. Наверное, он впервые выпил столько бренди за один вечер, а потом… Потом он как в тумане смотрел в лицо Гая, с которым почему-то оказался в самом безлюдном уголке кампуса. Вокруг шелестели высокие сребролистые сендаолики, казавшиеся призрачными в тусклом свете фонарей, в разговор врывались обрывки музыки, доносившиеся из окон общежития. Гай о чем-то рассказывал, Альбин – заворожено слушал, и это длилось целую вечность. О чем они тогда говорили? Альбин не мог бы теперь сказать. Часть событий того вечера потерялась, рассыпалась по неведомым закоулкам памяти, но забыть то смутное, неосознанное желание, которое просыпалось в нем рядом с Гаем, Альбин так и не смог.

Ему было восемнадцать, Гаю – двадцать девять; после той вечеринки они виделись еще несколько раз, а потом Гая отправили в трехлетнюю исследовательскую миссию, и Альбин больше его не видел. Но сейчас, лежа в бескрайнем поле, подернутом синеватой рябью, – так же, как много раз прежде – он почти видел лицо Гая, таким, каким оно было в их первую встречу, и слышал его слова: «Поступай в летную академию. Есть вещи, которые никогда тебя не отпустят».

А потом его голос почему-то стал меняться. Он стал ниже, в нем появились холодные металлические нотки и непривычный акцент. А потом…

– Посмотри на меня. Сколько пальцев я показываю?

Альбин попытался вдохнуть, закашлялся и хрипло пробормотал:

– Что?

– Сколько пальцев? – четко и настойчиво повторил голос.

С трудом разлепив глаза и попытавшись сфокусировать взгляд, Альбин увидел широкие хищные брови с крупными шипами, глубоко посаженные темные глаза и, прямо у себя перед носом, – смуглую руку с двумя оттопыренными пальцами.

– Два, – мрачно прохрипел он после паузы, отталкивая чужую ладонь. На смуглых запястьях звякнули наручники, и сознание окончательно вернулось в реальность.

– Где эта лохматая туша? – с трудом повернув голову, Альбин попытался осмотреться.

– Как ни странно, ретировалась.

– В смысле?

– Я ударил зверя наручниками и попробовал применить болевой прием. Не могу сказать, как у местных расположены нервные стволы, но, то ли прием подействовал, то ли на зверя повлияло что-то еще, но он счел за лучшее уйти.

Окинув неруанца беглым взглядом, Альбин только теперь заметил, что форма на его груди порвана, и ткань местами испачкана синим.

– Ты хочешь сказать… что справился с ним голыми руками?

– Не совсем. Но мое противодействие почему-то его напугало.

– Больше, чем излучатель?

– Как ни странно.

Альбин тихо выругался. Первый шок прошел, и он, наконец, почувствовал боль – справа, в районе нижних ребер. Потянувшись туда рукой, он нащупал пропитавшийся кровью лоскут плотной ткани и чуть слышно охнул.

– Рога мне в рот…

Переждав приступ боли, он осторожно перевел дыхание, снова медленно ощупал бок и, переведя взгляд на Терраса, спросил:

– Это ты меня перевязал? Ладно… идиотский вопрос.

Террас пожал плечами:

– Перевязал – громко сказано. В наручниках это сделать проблематично. Просто зажал рану.

Альбин постепенно оценивал ситуацию и со странным чувством начинал понимать, что неруанец, вероятно, своим вмешательством спас ему жизнь. Террас мог просто сбежать, вернуться в шаттл, оставить Альбина в качестве ужина местному хищнику, но почему-то не сделал этого. Почему? Альбин поднял голову и пытливо посмотрел в лицо того, кого, с учетом всех обстоятельств, уже трудно было назвать пленником.

– Ты… спас меня. Зачем?

– Потому что хотел услышать этот глупый вопрос, – едко усмехнулся Террас.

– Какого… – вспылил Альбин, но тут же остыл: – ладно. И это… в общем… спасибо.

– Пожалуйста. А теперь давай, попробуй встать. Я помогу. Надо уходить отсюда. Это дружелюбное животное может вернуться, и не одно, а с сородичами.

Он наклонился, обхватил одной рукой Альбина за талию и подставил ему плечо. Тяжело опершись на него, кассианин с трудом поднялся. Бегло глянув вниз, увидел свой излучатель и кивком указал на него:

– Забери. Он может пригодиться.

– Уже не уверен, – хмуро заметил Террас, но оружие поднял. Движения его рук были неловкими из-за наручников, и Альбин вдруг ощутил какую-то неправильность во всей этой ситуации. Он только что попросил неруанца поднять оружие. Его, Альбина, оружие. Вероятнее всего, вполне исправное и боеспособное. Но… с другой стороны, этот неруанец несколько минут назад спас его от местного хищника. Пару секунд Альбин молча обдумывал это, а потом вдруг сказал:

– Погоди. Давай я сниму с тебя наручники.

Возможно, решение было эмоциональным, но Альбин привык поддаваться импульсу.

– Время терпит, можно это сделать и в шаттле, – ровно отозвался Террас.

Альбин снова внимательно посмотрел на него:

– А почему ты сам не взял ключ, пока я валялся в отключке? Возможность у тебя была.

– Я собирался, но сначала нужно было чем-то прижать твою рану. Кровопотеря – штука неприятная, особенно в таких условиях.

– Рога мне в рот, – тихо пробормотал Альбин. – Вот правда… не ожидал.

– Я думаю, минутка сантиментов окончена. Идти можешь?

– Да… вроде бы.

– Тогда давай двигаться, – Террас осторожно шагнул вперед, продолжая поддерживать Альбина одной рукой.

– Но ты сам ранен.

– Ничего серьезного. Пара царапин.

Медленно, часто останавливаясь и делая передышки, они добрались до шаттла. Террас все еще немного прихрамывал, но гораздо меньше, чем вчера. Войдя в кабину, он устроил Альбина в кресле пилота, и, вернувшись к шлюзовой камере, плотно закрыл люк. Когда он снова появился в поле зрения, Альбин нащупал во внутреннем кармане ключ от наручников и аккуратно вытащил его, слегка морщась от боли.

– Давай руки.

Террас молча протянул запястья.

– Где излучатель? – вдруг, помедлив, спросил Альбин.

– Рядом с тобой. Все еще не доверяешь?

– Нет… извини, – неожиданно для самого себя выдохнул кассианин. – Автоматически.

Щелкнул миниатюрный замок, и браслеты, глухо звякнув, упали на пол. Тусклый блик, скользнувший по их серебристой поверхности, неожиданно напомнил какое-то светящееся насекомое. Террас повел широкими плечами, размял руки и несколькими резкими движениями растер запястья, на которых остались красноречивые синеватые полосы.

– Кажется, это немного не твой размер, – неловко пошутил Альбин, почему-то чувствуя потребность разрядить обстановку.

– Немного, – усмехнулся неруанец. и, отойдя в другой угол кабины, уселся на перевернутое кресло второго пилота. Он какое-то время помолчал, а затем резко сменил тему:

– Я думаю, чуть позже нам надо будет снова выйти и посмотреть, что происходит снаружи. То, что мы видели только что, выглядит довольно странно.

Альбин потер ноющий затылок – видимо, падая, он приложился обо что-то головой, что и стало основной причиной обморока – и бросил на Терраса задумчивый взгляд:

– У тебя есть предположения?

– Пока нет. Но, возможно, появятся.

Негромко хмыкнув, кассианин откинулся на спинку кресла. У него самого предположения даже не намечались. Хотя, если точнее, ему было не до научных гипотез. Его взгляд задумчиво скользнул по перекошенной приборной панели, все еще валяющимся на полу браслетам и лежащему рядом с ними бесполезному, как выяснилось, излучателю. Оказаться на не слишком дружелюбной планете абсолютно безоружным – мягко говоря, неприятно. Медленно наклонившись, Альбин поднял оружие, осмотрел его на предмет явных неисправностей и, ничего не обнаружив, снова активировал мини-дроида:

– Посмотри, что здесь можно сделать.

РИК просканировал излучатель и бесстрастно сообщил:

– Оружие исправно.

– Мда… я так и думал. Получается, эта штука не действует на местную органику. Но почему?

Дроид оживился:

– Слово «штука» имеет неопределенное значение. Прошу переформулировать вопрос.

– До чего же ты болтлив, – поморщился Альбин. – Бездари сидят в вашей высокотехнологичной компании…

– Прошу прощения, но…

– Усни, – скомандовал Альбин, недовольно растирая пальцами переносицу. – Лучше бы я тебя не будил.

Дроид негромко фыркнул, но замолчал и замер в углу, словно и впрямь задремав. Кассианин мрачно глянул на него и, сделав попытку принять более удобное положение, невольно охнул – рана, хоть и не слишком серьезная, давала о себе знать и все еще немного кровила. Минуту поколебавшись, Альбин оторвал от своей рубашки полоску ткани и попытался соорудить из нее некое подобие полноценной повязки. Увидев это, Террас молча встал и подошел ближе:

– Давай помогу. Без наручников выйдет гораздо лучше. Где у тебя аптечка?

Альбин хотел возразить, но передумал.

– Ну… где-то там, – неопределенно махнул он в сторону боковой ниши.

Террас чуть заметно, но выразительно дернул уголком губ:

– «Где-то там»?

– Слушай… ну я серьезно не помню. Куда-то кинул. Сам понимаешь, я как-то не рассчитывал, что она понадобится.

В глазах неруанца промелькнуло какое-то неопределенное, но, как смутно понял Альбин, не очень лестное выражение, а затем Террас молча шагнул к нише, открыл ее и окинул выразительным взглядом кучу разнообразного барахла. Альбин, с любопытством наблюдая за ним, вдруг сам невольно подумал – зачем в его шаттле столько сомнительно полезных вещей? Бумажный блокнот, например, которым он никогда не пользовался. Или набор для игры в империю.

– Как ты здесь нашел этого дроида? – с легкой иронией поинтересовался Террас.

– Легко, – фыркнул Альбин, мгновенно занимая оборонительную позицию.

– А в империю ты сам с собой играешь?

– С РИКом. Не поверишь, это он умеет так же хорошо, как болтать. Ну… почти.

Неруанец скептично усмехнулся одним краем губ и начал шарить среди бумаг и коробок, пытаясь отыскать аптечку. Альбин пару секунд машинально продолжал наблюдать за ним, а потом вдруг спохватился:

– Эй, а ты откуда знаешь про империю? Вы что, тоже в нее играете?

– Нет. Точнее – у меня на родине не играют. Но я играл.

– Где же это?

– Неважно.

Наконец, Террас все-таки нашел искомое и вернулся к Альбину с бинтами и дезинфектантом. Во время процедуры Альбин очень старался сохранять стоическое выражение лица, и ему даже казалось, что это почти получается. Спустя пару минут рана была плотно перебинтована, и неруанец ровно поинтересовался:

– Не туго? Дышать не мешает?

Альбин вдохнул полной грудью и чуть поморщился.

– Нормально. Дышать точно могу. Спасибо.

Террас вернул аптечку на место, прошел к противоположной стене и неспешно опустился на пол, скрестив ноги.

– А что касается этого гостеприимного места… – медленно заговорил он, словно продолжая прерванный разговор, – кажется, у меня уже есть одно предположение. Но я пока не вижу смысла его озвучивать. Сначала нужно проверить кое-что.

– Что именно?

– Скоро увидишь.

========== Море волнуется раз ==========

Ближе к вечеру они снова выбрались из шаттла – на этот раз осторожно, не особо рассчитывая на излучатель и больше полагаясь на удачу и собственные ноги. Террас шел впереди, и Альбину даже казалось, что неруанец слегка прикрывает его. Эта мысль вызывала странные, довольно противоречивые чувства; она отвлекала, и Альбин отбросил ее, сосредоточившись на том, чтобы не запутаться в своих же ботинках – после утреннего приключения его все еще слегка штормило.

Снаружи их ждал очередной сюрприз. Оба холма, высившиеся слева и справа от корабля, исчезли, словно миражи. Словно тот же ветер, что принес их, через пару часов унес обратно, в загадочное никуда. Теперь вокруг шаттла простиралась лишь однообразная песчаная гладь, и от горизонта до горизонта глазу не за что было зацепиться.

– Потрясающе, – мрачно съязвил Альбин, скептически оглядевшись. – Это что, были декорации к представлению?

– Возможно, – задумчиво отозвался Террас.

– Возможно?

– А возможно и нет.

– Но не могли же холмы появиться и исчезнуть сами по себе за такое короткое время!

– Не могли. Но в этой задаче пока слишком много неизвестных, чтобы что-то утверждать наверняка.

Террас сделал несколько шагов по песку, увязая почти по шнуровку ботинок, и окинул внимательным взглядом оранжево-красный горизонт. На его лице ничего не отражалось, но в какой-то момент он замер, прищурившись и словно пытаясь рассмотреть что-то, находящееся очень далеко. Альбин посмотрел в ту же сторону, но не увидел ничего, кроме песчаной глади.

– Что там? Что ты видишь?

Секунду Террас молчал, продолжая напряженно вглядываться вдаль, а затем покачал головой:

– Ничего. Так, показалось.

– Что показалось?

– Не обращай внимания. Скоро будет темнеть, нам лучше вернуться в шаттл. Вряд ли сегодня мы сумеем во всем разобраться. Пойдем.

Альбин поймал себя на том, что хочет возразить, что ему не нравится этот уверенный тон в устах того, кого он еще утром считал своим пленником, но потом вспомнил, как Террас делал ему перевязку, и замолчал, осекшись на полуслове. Теперь вряд ли имело значение, кто был чьим пленником. Сейчас они были на равных и пытались выжить в чужом, недружелюбном мире; все изменилось за каких-то несколько часов, и Альбин вдруг с отстраненным удивлением понял, что чувствует нечто вроде облегчения. Постоянно оглядываться и ждать удара в спину – это угнетает. К тому же он осознал еще одну странную вещь – он не испытывал к неруанцу настоящей вражды. Он даже не был уверен, существовала ли она в его душе изначально. Война, особенно война межпланетная, зачастую обезличивает врага, превращает его в некий символ, который редко ассоциируется с конкретным живым существом. Альбин прежде не знал Терраса и не мог ненавидеть его лично. А теперь уже и не хотел. Было бы странно ненавидеть того, кто спас тебе жизнь.

Тем не менее, подобные мысли казались почти крамольными, и мгновениями Альбину хотелось отбросить их, перестать думать вообще. Нужно было просто действовать сообща и пытаться выжить. Но непрошеные мысли приходили, и полностью избавиться от них не удавалось.

Не добавив больше ни слова, Альбин вернулся в шаттл. Террас вошел за ним следом и уселся у той же стены, которую облюбовал еще с утра. Уже второй раз они молчаливо созерцали кроваво-красный закат здешнего солнца – медленный и торжественный, словно безмолвный гимн наступающей ночи. Когда опустились сумерки, Альбин плотно закрыл внешний люк и, вернувшись в кабину, задумчиво сказал:

– В какой-то момент этот закат напомнил мне Кассию. Хотя, конечно, сходство довольно условное.

Террас отстраненно пожал плечами.

– Все миры чем-то похожи, если абстрагироваться от деталей. Все зависит от смотрящего.

***

Утром их разбудило странное покачивание. Словно они вдруг оказались на воде или как будто кто-то снаружи пытался кантовать шаттл – кто-то очень большой и очень любопытный. Второе было вероятнее, и нетрудно было предположить, чем в таком случае может закончиться эта внезапная качка.

– Что за… – продрав глаза, Альбин поднял голову и прислушался. Через двойную обшивку звуки почти не проникали, и это было сделано скорее рефлекторно, чем осознанно. Последовал резкий толчок, Альбин ругнулся и, схватившись за край приборной панели, попытался принять вертикальное положение.

Террас был уже на ногах. Он первым добрался до выхода; резким движением распахнув люк, он быстро осмотрелся и… ничего не увидел. Точнее, никого, кто мог бы раскачивать шаттл и вообще проявлять к нему хоть какой-нибудь интерес. Оставалась вероятность, что этот «кто-то» находился с другой стороны; спрыгнув на песок, Террас собирался обогнуть челнок, но не смог сделать и трех шагов. Запутавшись в собственных ботинках, он покачнулся, попытался удержать равновесие, но потерпел неудачу – неловко упал на бок, утонув в песке локтем и плечом, и тихо выругался. Во всяком случае, серию шипящих согласных, которые выдал его речевой аппарат, трудно было трактовать иначе.

– Это что… землетрясение? – Альбин, который в этот момент появился в проеме шлюзовой камеры, с изумлением смотрел на идущую легкими волнами песчаную поверхность. – Рога мне в рот. Такого я еще не видел.

Террас приподнялся и сел, зачерпнув ладонью оживший песок.

– Скорее, это похоже на начинающийся шторм в море, если уж проводить аналогии, – мрачно заметил он, окидывая взглядом равномерно вздымающиеся и опадающие ржаво-красные гребни. – Не знаю, чем вызвано это явление, но на землетрясение в обычном понимании это не похоже.

Альбин тоже шагнул наружу и тоже не смог удержать равновесия. Плюхнувшись рядом с неруанцем, он зарылся пальцами в песчаные волны и вдруг нервно рассмеялся. Террас бросил на него странный взгляд, но комментировать не стал. Отсмеявшись, Альбин перевел дыхание и пробормотал:

– Бред какой-то. Вся эта планета напоминает мне один грандиозный театр абсурда. Исчезающие холмы, вода, похожая на кисель, бутафорские деревья, неубиваемая органика… А теперь еще и песок, который штормит. Океан, рога его задери, волнующегося песка. Мне такое в самом идиотском сне не приснилось бы.

Террас ничего не ответил и лишь философски пожал плечами. Помолчав, он провел ладонью по одной из ближайших волн, заставляя ее немного осесть, и тихо заметил:

– Ты очень мало видел, Альбин Мар. Насколько я могу судить, ты почти ничего не видел, кроме войны. Ты только закончил летную академию, когда объявили мобилизацию?

Лицо Альбина изменилось, словно на него опустилась тень.

– Почему ты так решил?

– Сужу по тому, что вижу. Ты очень молод по вашим меркам.

– А про летную академию? Может, я сам научился пилотировать.

Террас усмехнулся.

– Если ты заметил, я неплохо говорю по-кассиански. И знаю также, что у вас не допускают к пилотированию самоучек. Во всяком случае, за штурвал истребителя ты не сел бы, не закончив академии.

Альбин поморщился.

– И откуда такие познания?

– Меня готовили к дипломатической службе. Я изучал вашу культуру, законодательство, историю и язык.

– И почему же ты не стал величайшим послом Империи? – насмешливо поинтересовался Альбин.

Неруанец некоторое время молчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать этот разговор, но потом все же ответил:

– Кое-какие обстоятельства изменились.

– Какие обстоятельства? – Альбин не мог сдержать любопытства.

– Один человек… – неохотно продолжил Террас, – совершил поступок, оскорбительный не только по отношению ко мне, но и ко всему моему клану. Я вызвал его на поединок.

– Ого. Ты убил его?

Лицо Терраса стало почти каменным – видимо, эта история была гораздо сложнее, чем он готов был рассказать.

– Да. Но его семья была очень влиятельна, в том числе в дипломатических кругах. Так что о карьере дипломата мне пришлось забыть. Во всяком случае, на какое-то время.

– А потом?

– А потом оказалось, что мои навыки стрельбы нужнее, чем дипломатия.

Они снова помолчали. На языке Альбина вертелись сразу несколько вопросов, но задать их он почему-то не решался. Возможно, просто не хотел услышать ответ, да и не был уверен, что неруанец ответит.

Тем временем волны, бегущие по песчаной поверхности, неуловимо менялись. Они становились выше, но самое странное – менялось их направление.

– Слушай, если так пойдет дальше, это может и впрямь превратиться в землетрясение, – мрачно заметил Альбин, сбивая ладонью очередной песчаный гребень.

– Может, – задумчиво отозвался Террас. – А может, и нет. И мне почему-то кажется, что второе вероятнее.

– И откуда такие предположения?

Террас несколько секунд изучал взглядом всю доступную глазу песчаную поверхность – вокруг шаттла и дальше, до самого горизонта, – а затем покачал головой.

– Это точно что-то другое.

– И что же?

– Пока не знаю.

– А когда будешь знать? – съязвил Альбин.

– Я тебе сообщу, – не остался в долгу неруанец.

Они еще какое-то время бессмысленно сидели возле шаттла, прислонившись к нагретой утренним солнцем обшивке и мерно покачиваясь на песчаных волнах. Альбин отстраненно замечал, что волны вдалеке казались значительно меньше, чем рядом с ними, но, вероятно, это была лишь естественная перспектива, слегка преувеличенная его фантазией. Ему безумно хотелось пить; накануне вечером он сделал всего пару глотков, экономя драгоценную воду, но сейчас решил, что, вернувшись в шаттл, непременно напьется волю. Все равно вряд ли им удастся отсюда выбраться, так какая разница, на сколько хватит этой воды и безвкусного сухпайка?

– Пойдем внутрь, – наконец, после довольно долгой паузы сказал Террас. – Переждем этот песчаный шторм. А после него… возможно, снова что-то изменится.

– Пойдем, – на удивление покладисто кивнул Альбин.

Песчаное море штормило до самого вечера. Оба невольных пассажира этих своеобразных качелей за пару часов успели привыкнуть к качке, а Альбин даже начал находить в этом некоторую прелесть – он садился в кресло, закрывал глаза и почти засыпал, уносясь мыслями куда-то далеко, вызывая в памяти свои первые полеты на тренировочном шаттле. А потом снова почему-то вспоминался Гай, выпускной экзамен в Академии, и Кольца Кассии, впервые увиденные на обзорном экране «охотника». Открывая глаза, Альбин не сразу осознавал, где находится – скудный паек и экономия воды уже начинали сказываться на физическом состоянии, пусть пока и не слишком сильно, а вчерашнее ранение, которое при обычных обстоятельствах можно было бы считать незначительным, в подобных условиях сказывалось на самочувствии значительно сильнее, чем могло бы. В голове был туман; лениво приподнимая веки, мгновениями Альбин ловил себя на мысли, что темноволосый неруанец с чеканным профилем чем-то напоминает Гая. Это казалось странным и даже немного неловким; кассианин снова закрывал глаза и мысленно давал себе подзатыльник за неуместное сравнение.

– Почему ты хотел стать дипломатом?

– Я из семьи дипломатов. Мне казалось это разумным.

– Казалось разумным пойти по стопам родителей? – Альбин задумчиво усмехнулся. – Или улаживать чужие конфликты?

– Чужие? Странное утверждение. Затрагивающие интересы моей родины, как бы пафосно это ни звучало.

– Я не об этом, – пожал плечами Альбин. – Просто заваривают кашу обычно одни, а расхлебывают ее – другие.

– Все немного сложнее, но бывает и так.

Кассианан фыркнул.

– Только не говори, что я рассуждаю как ребенок.

Террас посмотрел на него с легким любопытством.

– Тебе кто-то уже говорил подобное?

Альбин насупился.

– Нет. Точнее, да, но… это было давно.

– Давно?

– Ну… может, год назад.

– Год – это долго?

– Это целая вечность.

На какое-то время снова наступила тишина. В этот раз нарушил ее неруанец:

– У тебя есть братья или сестры?

– Сестра. Либия. Мы с ней вдвоем патрулировали сектор в тот день, когда вы напали.

Террас хмыкнул.

– Это не было нападением.

– Разведка? Но зачем три шаттла? Неаккуратно.

Неруанец покачал головой.

– Не делай поспешных выводов.

– Ладно, – Альбин снова пожал плечами. – Вряд ли ты будешь выдавать мне военные тайны, да и я не буду допытываться. Как-то глупо это сейчас.

Он сделал паузу и вдруг спросил:

– Слушай… дурацкий вопрос, но мне интересно. Что означает этот узор у тебя на голове?

Террас ответил не сразу, и Альбин спохватился:

– Извини, если это что-то… ну, о чем не принято спрашивать. Я не в курсе ваших обычаев, сам понимаешь. Я же не дипломат, – он улыбнулся с толикой лукавства.

Террас неожиданно улыбнулся в ответ. Альбин вдруг подумал, что, наверное, впервые видит на его лице настоящую улыбку. И она была… привлекательной. Она смягчила его жесткие черты, прорисовала тонкие лучики у глаз, и эти лучики, казалось, осветили сумрачную кабину.

– Это символика рода. Что-то вроде геральдики, которую каждый взрослый представитель клана носит на себе.

– Ого. То есть, каждый, кто видит тебя, сразу понимает, к какому клану ты принадлежишь?

– Это касается только известных и влиятельных кланов. Их символику знают многие и да, узнают сразу.

Альбин помолчал, а потом поинтересовался, чуть приподняв бровь:

– И ты из такого клана?

– Да. Я знаю, что для вас все это звучит странно.

– Ну… может, немного, – кассианин задумался. – Но я, кажется, припоминаю, я слышал что-то об этом. Да, я кое-что знаю о Неруанской Империи.

Террас снова улыбнулся – на сей раз тонко и чуть насмешливо.

– Правильнее говорить – Империя Неру.

Альбин хохотнул.

– Да. Точно. Империя Неру.

Террас задумался.

– Когда Кассия вступила с нами в первый контакт, ты был еще ребенком.

– Подростком.

– Интересно, а что сейчас рассказывают о Неру вашим детям?

Альбин пожал плечами:

– Понятия не имею. Вряд ли многое. Большинство даже вашу внешность представляют очень приблизительно.

– Это неудивительно, у нас несколько рас.

– Хм… ну, это многое объясняет.

Весь остаток дня они просидели в шаттле, лениво обмениваясь короткими репликами и временами задремывая. Не только Альбин, но и Террас успел ослабеть от нехватки воды, и их обоих все чаще клонило в сон. К ночи шторм утих, но снаружи уже царила непроглядная темнота, и было принято единогласное решение до рассвета никуда не соваться.