Текст книги "Fatum (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Шоу, ты что делаешь? – недоверчиво произнесла она, все еще не понимая, что происходит.

– Кажется, ты не расслышала, что я сказал, – прошипел мужчина, медленным, скользящим шагов приближаясь к блондинке. В глазах вспыхнули отблески бушующей в груди ярости, и брюнет заметил, как девушка побледнела. – Я приказал девчонку не трогать.

– Шоу, она собиралась…

Еще один выстрел эхом отбился от металлических стен, тело Вег отбросило на коробки, а сам Шоу едва удержался на ногах, когда самолет вновь тряхнуло еще сильнее. Турбины натужно ревели, на мгновение мужчине показалось, что в открытом люке запасного выхода он увидел полыхнувший огонь, и как-то равнодушно смежил веки, запрокинув голову назад и чувствуя, как играет на губах знакомая жесткая усмешка.

За несколько мгновений до того, как рухнувший на взлетную полосу самолет охватило пламя, он успел подумать о том, что на тот раз действительно проиграл…

***

Просыпаться не хотелось, приятное тепло охватывающей тело темноты согревало, давило на виски и не позволяло поднять тяжелые веки, однако постепенно к телу возвращалась чувствительность, казалось, будто по мне проехались катком, а дышать было все больнее. Откуда-то доносились приглушенные монотонные голоса, кто-то, кажется, произнес мое имя, и ничего не хотелось так, как просто откликнуться.

Только горло почему-то сдавило спазмом, а вздох наждачной бумагой скреб по пересохшей глотке, обрываясь жалким надсадным хрипом.

– Ана… – чей-то до боли знакомый голос, от которого больно колотилось о грудную клетку сердце, тепло чужих пальцев, скользнувших по запястью и короткий вздох, обжегший лицо. Сухие теплые губы прикоснулись ко лбу, оставляя ощущение странной пустой недомолвленности.

Изо всех сил попытавшись вытолкнуть себя из глубокого сна, я потянулась сознанием наверх, вырываясь из темноты, и тут же судорожно захрипела, когда тело пронзила жгучая боль, от которой перехватило дыхание. По закрытым векам ударил яркий свет, я дернула рукой, желая прикрыться, и тут же услышала, как совсем рядом раздался противный громкий писк.

– Ана! – кто-то завозился рядом, послышался шорох и тяжелые шаги, а едва сумев заставить себя распахнуть заслезившиеся глаза, я увидела размытое, но такое знакомое, бледное и уставшее лицо Брайана, который смотрел на меня с неподдельной заботой. – Господи, девочка, ты очнулась!

– Обойдешься, придется потерпеть сестру еще немного, – сипло отозвалась я, чувствуя, как от каждого слова саднит горло. Моргнула, смахнув с ресниц тяжелые слезы, а после попыталась поудобней устроиться на подушке, чтобы было не так больно. Впрочем, что-то подсказывало, что любые мои попытки обречены на провал.

– Поговори мне еще, – беззлобно подначил меня О’Коннор, поправив подушку под спиной. – Кое-кто обещал, что будет осторожен. А вместо этого мы уже несколько дней не отходим от твоей постели.

– Что вообще произошло?

Воспоминания были подернуты неясной пеленой боли, последнее, что я помнила, это громкий гул турбин самолета и грохот гулких выстрелов. Что произошло после того, как я оказалась на борту, что привело меня в незнакомую палату, судя по всему, местной больницы, сколько времени я провела здесь, – вопросов было куда больше, чем ответов, и меня это невероятно злило. Брайан же, судя по тут же потемневшему лицу, совсем не горел желанием вспоминать все произошедшее, и голос его был сух и холоден, когда он легко пожал плечами в ответ на мой вопрос.

– Когда ты бросилась на мою защиту, тебя подстрелили. Доминик велел убираться, тебе нужен был врач, и поэтому нам с Мией пришлось уехать обратно на базу. О том, что произошло на самолете, я знаю только из рассказов остальных, причем все версии разительно отличаются. Послушать Романа, так он вообще в одиночку подавил целое восстание и посадил самолет, – брат закатил глаза, позволив себе улыбнуться, да и я не сдержала короткой улыбки, едва заметно покачал головой. – Во всяком случае, чип отправился обратно в хранилище, все живы-здоровы, Хоббс перед отъездом передавал привет и, что более важно, подписанные документы о помиловании, так что… – выпустив из своих рук мою ладонь, Брайан легко поднялся на ноги, подойдя к окну, а после резким движением одернул шторы.

Солнечный свет ударил по глазам, я прикрылась рукой, постепенно привыкая к ярким теплым лучам, а когда, наконец, взглянула в окно, то не смогла сдержать пораженного вздоха, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Брайан, отойдя в сторону, довольно улыбался, лучась неподдельным восторгом, словно маленький ребенок, а за окном, купаясь в солнечном полуденном свете, виднелся до боли знакомый и родной Лос-Анджелес.

– Это же… – я перевела ошеломленный взгляд на брата, который, засмеявшись при виде моей ошарашенной мордашки, согласно кивнул головой.

– Добро пожаловать домой, сестренка.

Скрипнула, открываясь, дверь, я повернула голову, желая увидеть новоприбывшего, и тут же вновь улыбнулась, увидев вошедшего в палату Доминика. Заметив, что я очнулась, мужчина тут же посветлел лицом, а после, подойдя к больничной койке, оперся руками на металлический бортик, окинув меня довольным взглядом.

– Постарайся больше так не пугать нас, детка, – попросил он, дернув уголком губ в улыбке. – Еще одного нервного потрясения твой брат не переживет.

– Я постараюсь, – хмыкнула я, тут же невольно положив руку на живот, когда от шумного вздоха вернулась ноющая боль. Пальцы ощутили тугую повязку, охватывающую туловище, я поморщилась, дернув головой, а после, заметив встревоженный взгляд Брайана, широко улыбнулась, пытаясь убедить его в том, что все в порядке. Судя по скептически поднятой брови – мужчина на мою милую мордашку не повелся, однако спорить не стал. – Как остальные? Миа с Джеком в порядке?

– С ними все хорошо, можешь не беспокоиться, – ответил вместо брата Торетто, запросто усевшись на мою кровать и привычным жестом сложив руки на груди. – Миа с малышом уже дома, мне кажется, что здесь ему нравится куда больше, чем на Канарах, – мужчина бросил лукавый взгляд на фыркнувшего Брайана, а после вновь повернулся ко мне. – Хан с Жизель отправились в Токио, собираются пожить для себя и просили без особой необходимости их не беспокоить. Роман с Теджем здесь, Пирс, кажется, всерьез вознамерился пустить корни и занял, между прочим, твою комнату, поэтому побыстрее выбирайся отсюда и убеди его в том, что куда лучше он будет смотреться где-то на вилле в Монако. По крайней мере, пока что он оправдывается заботой о тебе, приходил вчера с цветами и чипсами.

При этом мужчина кивнул головой на прикроватную тумбочку, и я, повернувшись, тихо прыснула, увидев небольшую вазу со стоящими в ней полевыми резко пахнущими цветами, а так же, что заставило меня усмехнуться, небольшую упаковку любимых чипсов темнокожего. На сердце невольно потеплело, в уголках глаз под воздействием преполняющих меня эмоций собрались слезы, и я поспешно провела рукой по лицу, стирая соленую влагу. Заметивший мой неловкий жест Доминик улыбнулся, и я тут же смущенно вспыхнула.

В сознании вспыхнула неожиданная мысль, за которую я ухватилась, словно за спасательный круг, а после поочередно оглядела Торетто с Брайаном, поинтересовавшись:

– А что произошло с другими? С Шоу и его командой? Все, что я помню, это как он ударил Брайана…

При воспоминании о брюнете в груди появилось все то же странное тянущее ощущение, названия которому я не знала, и почему-то вдруг возникло непреодолимое желание узнать о судьбе Оуэна. Я не понимала, чем оно вызвано, даже не могла внятно ответить, зачем вообще мне знать о преступнике, едва не убившем меня и моего брата, однако перед глазами все еще ярко полыхал карий взгляд, а по телу проходила дрожь от воспоминания о насмешливой улыбке, изгибающей тонкие губы.

Во рту пересохло от волнения, я сжала пальцы на тонкой ткани покрывала, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, и даже не сразу заметила, как переглянулись Доминик с Брайаном.

– Для того, чтобы не дать самолету взлететь, Роман с Жизель пробили закрылки, – ответил Торетто, повернувшись ко мне. – Пилоты, уже начавшие взлетать, просто не сумели справиться с управлением, и самолет рухнул на взлетную полосу. От удара и полученных повреждений он взорвался. Пока туда добрались военные, пока огонь сумели потушить… Удалось обнаружить только перегоревшие останки.

Мне показалось, будто кто-то ударил меня под дых, а горло перехватило спазмом, не позволяющим сделать вздох. Полыхнувшие легкие отозвались болью, рот открылся и закрылся, когда я не смогла выдавить из себя и слова, а руки сжались на покрывале почти до боли. Опустила взгляд, чтобы охватившее меня волнение было не так заметно, а после попыталась как можно быстрее взять себя в руки, чтобы никто не догадался об охвативших меня чувствах. Впрочем, я и сама не могла понять, что же чувствовала в тот момент

Шоу был ублюдком, отпетым преступником, место которого было в тюрьме, он едва не убил меня, едва не убил брата и еще множество людей, и все равно новость о его смерти вызвала лишь… пустоту и какую-то детскую растерянность. Я все еще не могла поверить в то, что это правда, не могла поверить в то, что мужчина действительно умер, а желание громко закричать, что все это ложь, буквально обжигало изнутри.

Наверное, я должна была вздохнуть с облегчением.

Вместо этого почувствовала острую боль утраты.

– Ана… – негромко позвал меня Брайан, нахмурившись и явно встревожившись моим долгим молчанием, а вскинув голову, я попыталась как можно небрежнее улыбнуться, пряча охватившие меня чувства глубоко внутри.

– Главное, что семья цела, – ответила я, поочередно оглядев находящихся рядом мужчин. Доминик едва заметно сузил глаза, внимательно вглядываясь в мое лицо и словно бы догадавшись, о чем я думаю, однако не сказал ни слова, позволив сменить опасную и неприятную тему. – Надеюсь, меня скоро выпишут отсюда? Хочу поскорее оказаться дома.

– Врач сказал, что ты быстро идешь на поправку, так что надеюсь, мы скоро сможем тебя отсюда забрать, – Брайан, не заметив изменений в моем настроении, потрепал меня по волосам знакомым покровительственным жестом. – Все будут рады узнать, что тебе лучше.

Брат еще что-то говорил, громко смеялся и искренне радовался тому, что угроза моей жизни миновала, а вот я особым счастьем похвастаться не могла, сама не зная, почему. Разговор как-то не вязался, я отвечала растерянно и не к месту, часто пропуская целые тирады, произнесенные Брайаном, и совсем не следила за нитью разговора, погрузившись в свои размышления, которые отнюдь не радовали.

Прервавшись на полуслове, брат поинтересовался, как я себя чувствую, нахмурился в ответ на мою вялую улыбку, и я была бесконечно благодарна Доминику, который решительно заявил, что они меня утомили, и что мне нужно отдыхать, если я хочу побыстрее попасть домой. С этим Брайан спорить не стал, поцеловал меня в макушку, пообещав прийти позже и привести Мию, и я смогла лишь кивнуть, натянуто улыбаясь и эгоистично ожидая, когда же смогу остаться одна.

Доминик, воспользовавшись тем, что его друг уже отошел к двери, склонился надо мной, опалив дыханием лицо. Сухие губы мазнули по щеке, и я вздрогнула, услышав предназначающийся лишь для меня тихий шепот:

– Так будет лучше.

Мне не нужно было спрашивать, что он имеет ввиду. Все и так было понятно.

– Я знаю, – так же тихо ответила я, смежив веки, и Торетто отстранился, вместе с братом покинув мою палату.

Ослаблено опустившись обратно на подушки, я повернула голову и вгляделась в окно, рассматривая плывущий в солнечном свете город. Сбылась моя мечта, я вновь была дома, вновь могла не бояться, что меня могут поймать и бросить тюрьму, со мной вновь в полном сборе была моя семья, и, наверное, я должна была быть неимоверно счастлива.

Ведь именно к этому мы все так долго стремились.

Только вот почему-то радоваться не получалось, а закрывая глаза, я видела перед внутренним взором до боли знакомое лицо, озаренное лукавой усмешкой, которая будоражила кровь. Смежила веки до боли, но все равно казалось, будто чувствую пронзительный взгляд ореховых глаз…

***

По длинному коридору огромной больницы неспешным шагом шел высокий мужчина в черной куртке, пряча руки в ее карманах и рассматривая пол под своими ногами. Ловко обогнул неспешно топающую впереди медсестру, свернул за угол, а после, убедившись в том, что рядом не наблюдается знакомых лиц, толкнул дверь ближайшей палаты, оказавшись в хорошо освещенном помещении, наполненном запахом полевых цветов.

Мерный писк приборов ударил по ушам, а при взгляде на единственную больничную кровать, находящуюся здесь, сжались в тонкую полоску губы.

Девушка, лежащая на светлой постели, спала, тонкий солнечный луч играл на закрытых веках, длинные ресницы отбрасывали на скулы причудливые тени, и черты бледного лица заострились, став каким-то хищными, совершенно незнакомыми. Грудь мерно опускалась и поднималась в такт спокойному дыханию, явно заплетенные кем-то из девушек волосы лежали на подушке, а бескровные губы чуть-чуть подрагивали, когда из груди вырывались хриплые тяжелые вздохи. Блондинка выглядела такой спокойной и беспомощной, что становилось не по себе.

Шоу запомнил ее совсем не такой.

Плотно закрыл за собой дверь, успев окинуть беглым взглядом коридор, а после, прекрасно зная, что времени у него не так уж и много, подошел ближе к кровати, всматриваясь в знакомое лицо.

Мужчина уже давным-давно должен был быть на другом конце земного шара, сразу после Испании, подстроив свою смерть и убедившись, что глупые федералы на это купились, он ближайшим рейсом улетел обратно в Лондон, намереваясь переждать несколько дней, пока все не утрясется, а после скрыться в неизвестном направлении, пусть и без такого желанного чипа, однако просто не смог заставить себя сделать это.

Тревога за чью-то жизнь была для Шоу в диковинку, он не привык беспокоиться о ком-то или бояться за кого-то, к тому же, брюнет прекрасно знал, что Торетто и его «семья» никогда не позволят Ане умереть, однако что-то внутри болезненно грызло его день изо дня, не позволяло спокойно спать и дышать, и мужчина даже не удивился, когда в один прекрасный день совершенно неожиданно обнаружил себя в наполненном людьми аэропорту с поддельными документами и билетом в Лос-Анджелес в руках.

Старые связи помогли ему узнать, что всем членам команды Доминика Торетто за особые услуги по возвращению важного чипа в хранилище была оглашена амнистия, он знал, что они вернулись обратно в Америку, и что Ану на военном самолете прямо из базы НАТО доставили в городскую больницу. Во время длительного перелета он убеждал себя в том, что просто посмотрит, все ли с девушкой в порядке, и тут же вновь скроется, однако, оказавшись, наконец, на месте, понял, что просто не сможет уйти, глянув лишь на историю болезни в компьютерной базе.

Приходить в палату было рискованно, возле девушки постоянно дежурили то Торетто, то О’Коннор, однако, сумев выбрать момент, Шоу все-таки не смог отказать себе в возможности подняться на нужный этаж.

– Ну, здравствуй, малышка, – хрипло произнес он, склонившись над Аной и рассматривая ее бледное лицо. Спокойная, умиротворенная. Живая.

Впервые за долгое время разжалась невидимая рука, болезненно сжимающая сердце и не позволяющая дышать.

– Рад был повидаться с тобой, – усмехнулся он самому себе, прекрасно понимая, что блондинка его не слышит. Почему-то так было легче, он говорил, убеждая себя в том, что так будет правильно, и звук собственного голоса помогал отрешиться. – Постарайся больше так глупо не подставляться под пули.

Что-то неизвестное заставило его склониться ниже к бескровному лицу, и мужчина шумно вздохнул, на мгновение смежив веки и чувствуя, что сейчас совершает абсолютно глупую, никому не нужную ошибку, которые он сам так ненавидел. Он не должен был появляться здесь, он не должен был вообще думать об этой неуемной сумасшедшей девчонке, и она абсолютно не стоила того риска, но по-другому почему-то не получалось.

– Береги себя, – едва слышно прошептал Шоу, склонившись низко-низко, а после, не удержавшись, невесомо коснулся губами холодного лба, – Ана…

Где-то за дверью послышались недовольные голоса, мужчина вскинулся, понимая, что пришло время уходить, и, бросив последний взгляд на спящую девушку, все так же незаметно выскользнул из палаты, скрывшись в боковом коридоре и успев заметить, как из-за угла показалась знакомая фигура Брайана. Поднял повыше воротник черной куртки, а после быстрым шагом принялся спускаться по ступенькам.

Больше его здесь ничего не держало…

***

Холодный ветер врывался в открытое окно, бросая в лицо спутанные волосы, наполнял легкие знакомым, будоражащим кровь запахом горячего асфальта и нагревшейся резины, а ставший почти родным рев двигателя давил на барабанные перепонки, заставляя сердце стучать быстрее. Быстрый взгляд в зеркало, вдавленная в пол педаль, резкий рывок ручника, визг шин и тянущее чувство в груди от мимолетного страха, что что-то может пойти не так.

Зло зарычав, машина развернулась на узком пятачке, замерев у поросшего травой участка, хищно ворча нагревшимся двигателем и готовясь вновь сорваться с места.

– Пружина просела, кренишь на правый борт, – поприветствовал меня Брайан, стоящий на подъездной дорожке, как только я выбралась из машины.

– Спасибо, кэп, я заметила, – фыркнула я, перебросив брату ключи. – Какой смысл иметь в друзьях лучших механиков в мире, если с твоей машинкой они справиться не могут? Тебе должно быть стыдно, мой милый старший братец.

– Сейчас твоему брату куда интересней было бы посмотреть на парня, о котором ты Мие прожужжала все уши, – на губах Брайана вспыхнула улыбка, а заметив мой недовольный взгляд, мужчина громко засмеялся, протянув руку, чтобы потрепать меня по волосам. Я уклонилась, хлопнув его по наглой конечности, и тут же оглянулась, когда со стороны гаража послышался насмешливый голос Торетто:

– Кажется, теперь ты оказался в моей шкуре, Брайан, – мужчина подмигнул мне, и тут же уверенно заявил, – а твоей машиной я сам займусь, нельзя доверять Ford человеку, собирающемуся учить сына собирать Skyline.

– Эй, это отличный автомобиль! – возмущенно вскинулся О’Коннор, откуда-то с заднего двора послышался голос Мии, зовущей всех к столу, и препирающиеся, как малые дети, парни отправились на зов, по-прежнему не желая уступать друг другу в извечном споре, а я, направившись за ними, лишь на мгновение оглянулась, окинув взглядом улицу.

Почему-то показалось, будто кто-то на меня внимательно смотрит.

Впрочем, улочка была пустынна, если не считать парочки припаркованных у обочин машин, где-то в одном из домов надрывался маленький ребенок, где-то громко играла музыка, а вдали шумел никогда не спящий Лос-Анджелес, и я, передернув плечами, мгновенно выбросила из головы глупые мысли, отвесив себе мысленный подзатыльник. Старые привычки все еще сложно было искоренить, не смотря на то, что прошло уже довольно много времени.

Жизнь давно уже вернулась в спокойное русло, дела давно минувших дней понемногу забывались, и сейчас, наверное, никто бы и не сказал, что всего года два назад нарушить закон было делом принципа. С трудом заработанное помилование научило нас серьезней относиться к своим действиям, никому не хотелось вновь скрываться от полиции и лететь через множество стран, выбирая ту, где нет экстрадиции. Торетто с Брайаном всерьез занялись ремонтом автомобилей, даже открыли свою мастерскую, делая то, что действительно любят, Миа, довольная тем, что теперь никто не скрывается, и что ее родным ничего не угрожает, была счастлива в своей роли матери, а я…

Совсем непривыкшая к такой спокойной и размеренной жизни, я откровенно скучала, подрабатывая в небольшом баре, а свободное время проводила вместе с братом в мастерской, и единственной отдушиной во всем этом неспешном существовании был лишь ярко-алый Ford, благородно оставленный Теджем. Они с Романом постоянно были в каких-то разъездах, приезжали редко, и я, привыкнув к ним за время наших приключений, тосковала без ребят. Мерзкое чувство пустоты не нравилось, мне постоянно казалось, будто чего-то не хватает, однако остальные были искренне счастливы, а мне совершенно не хотелось портить им жизнь своим кислым видом.

Былая жизнь была веселым приключением с печальным финалом, и вспоминать о ней почему-то было больно. Впрочем, что-то мне подсказывало, что причина вовсе не в вечном страхе перед полицией и возможной смертью на огромной скорости.

Очередной вечер с семьей совсем не отличался от других, все было так же спокойно, размеренно… привычно. Негромко препирающиеся Дом с Брайаном, язвительная, оставшаяся самой собой Летти, улыбчивая, веселая Миа и подвижный малыш-Джек, за которым все едва поспевали. Находиться в кругу близких было приятно и тепло, однако спустя пару часов я, старательно отмахиваясь от убеждений брата, отбыла домой, заявив, что не могу остаться в гостях, потому что у меня еще есть дела. Судя по проницательному взгляду Доминика, он подозревал, что дело совсем не в этом, однако был слишком умен, чтобы задавать глупые вопросы, как, впрочем, и всегда все понимающая Миа.

Эти двое догадывались о слишком многом, и это мне совершенно не нравилось.

На улице уже было темно, когда я, наконец, добралась к старенькому пятиэтажному дому в трущобах, где по приезду приобрела маленькую, почти крошечную квартирку, ставшую мне домом. Садиться на шею брату совсем не хотелось, я прекрасно понимала, что и у него, и у Торетто есть свои семьи, свои заботы, да и не могли же они постоянно присматривать за маленькой несмышленой сестрой, пусть для одного и названной.

Пора было привыкать оставаться одной, не смотря на то, что меня это искренне пугало.

Тихо щелкнул хлипенький замок на такой же хлипенькой двери, носа коснулся терпкий запах стоящих в прихожей цветов, а где-то на улице заорала сигнализация соседской машины. Стянув обувь и бросив на тумбочку ключи, я, по-прежнему не включая свет, направилась в комнату, заменяющую мне и спальню, и гостиную, и кабинет. Под ногой скрипнула половица, ворвавшийся в окно ветер разметал волосы, и легко качнулась невесомая занавеска, заставив меня замереть в дверном проеме.

Я отлично помнила, что закрывала окно, когда уходила.

По телу прокатилась волна холодной дрожи, уголки губ чуть опустились, а между бровями залегла складка, когда я нахмурилась. Район этот был неблагополучным, я прекрасно знала, что мелкие воришки любят здесь промышлять, однако и брать-то у меня в квартирке было нечего. Инстинкты обнажились, нервы рефлекторно натянулись подобно струнам, и я, почти не дыша, потянулась к стоящему рядом комоду, в верхнем ящике которого лежал давно неиспользованный пистолет.

Легкое колебание воздуха всего лишь на мгновение отвлекло, а спустя один гулкий удар сердца я вдруг поняла, что мой незваный гость стоит прямо за моей спиной.

Сильная ладонь крепко зажала рот, не позволяя даже пискнуть, вторая рука прижала меня к телу незнакомца, лишая возможности вырваться, и я, похолодев, действовала на уровне инстинктов, слыша отдающиеся эхом в сознании слова Брайана, обучавшего меня самообороне. Рванулась всем телом, пытаясь найти точку опоры и перебросить противника через себя, забилась в стальных оковах испуганной птицей, не намереваясь сдаваться, однако абсолютно все мои попытки были пресечены на корню.

Горячий вздох обжег макушку и отбросил на лицо пряди спутанных волос, меня тряхнули, словно тряпичную куклу, так, что из глаз полетели искры, а в следующее мгновение, не успела я сориентироваться, как незнакомец, по-прежнему не позволяя мне ударить себя, прижал меня к холодной шершавой стене, надежно зафиксировав руки и туловище, чтобы я не вырвалась. Сердце гулко забилось в груди, во рту пересохло от полыхнувшего в сознании страха, однако прежде, чем я успела действительно испугаться, ухо обжег горячий вкрадчивый шепот:

– Давно не виделись, малышка.

Тело словно одеревенело, дыхание сбилось, и несколько мгновений я могла только беззвучно открывать и закрывать рот, не в силах выдавить с себя ни звука. По телу от обожженной чужим дыханием шеи до кончиков пальцев прокатилась горячая дрожь, ноги вдруг отказались удерживать моментально потерявшее всякое сопротивление тело, и я как-то неловко обмякла в чужих руках, все еще искренне уверенная в том, что ослышалась.

С губ сорвался тихий смешок, и я до боли смежила веки, пытаясь взять себя в руки.

Это просто глупая шутка, это совсем не правда.

– Забавно получилось, на самом деле, – голос хриплый, бархатный, будоражащий кровь. И такой знакомый. – А я ведь действительно скучал.

Хватка всего лишь на мгновение ослабла, и я тут же воспользовалась моментом, отчаянно рванувшись прочь. Больно ударилась бедром о стоящий рядом комод, сбросив с него разбившуюся о деревянный пол вазу с цветами, не глядя, махнула рукой, пытаясь нашарить свой пистолет, а под потолком ярко вспыхнул свет, на мгновение ослепив и заставив прикрыть глаза ладонью. Шумно вздохнув, я изо всех сил вжалась спиной в стену, готовясь в случае необходимости драпать, а после пробежалась взглядом по комнате, безошибочно выхватив знакомую фигуру.

Шоу совсем не изменился с тех пор, как я видела его последний раз, разве что темные волосы стали чуть длиннее. Тот же немного высокомерный, пронзительный, внимательный взгляд ореховых глаз, та же лукавая самодовольная усмешка, изгибающая тонкие губы, то же ощущение опасности и власти, исходящее от высокой фигуры, тот же запах, и то же подавляющее чувство, не позволяющее сказать и слова.

Оуэн, несомненно, был живее всех живых, и в голове взметнулся целый ворох судорожных мыслей. Нужно было позвонить Брайану, нужно было сказать Торетто и предупредить Хоббса, нужно было… сделать хоть что-то, но вместо этого я просто молча глазела на темноволосого насмешливого ублюдка, которого все это время искренне считала мертвым. Я искренне не понимала, как ему удалось выжить, и уж тем более, я не знала, что он делает здесь, в моей квартирке, в моей святая святых.

– Шоу… – только и сорвалось с пересохших от волнения губ. Мужчина усмехнулся еще шире, покачав головой, а после спокойно, словно его совершенно не смущала вся эта ситуация, прошелся по комнатке, осматривая ее с неподдельным интересом. Тихо хмыкнул, будто что-то решив про себя, а после вновь взглянул мне прямо в глаза, от чего опять перехватило дыхание.

– Теперь у меня другое имя, малышка, – подметил брюнет, сложив руки на груди. – Другое имя, другая жизнь, другие проблемы, и только правила игры все те же, – он с тихим смешком пожал плечами, словно все это необыкновенно его рассмешило, а после сделал шаг навстречу. Молниеносно, уверенно, словно большой вальяжный хищник перед добычей.

Чувствовать себя этой самой добычей мне не нравилось.

– Любопытно, да? – спросил Оуэн у меня, остановившись в паре шагов и упиваясь моим страхом. Я чувствовала себя загнанным в угол несмышленым зверьком, и отчаянно хотелось громко засмеяться. Черт возьми, была такой храброй, так старалась показать, на что способна, а сейчас, оставшись с мужчиной из моих снов и кошмаров один на один, не могла даже пошелохнуться, а время будто застыло. – Все прошлое осталось позади, каждый мог бы себе жить и радоваться тому, что имеет, и все равно чего-то не хватает. У тебя нет такого ощущения, Ана?

Звук собственного имени, произнесенного хриплым вкрадчивым голосом, заставил вздрогнуть, я рефлекторно облизала пересохшие губы, до боли сжав кулаки, чтобы взять себя в руки. Шумно вздохнула, унимая бьющееся отбойником в груди сердце, а затем произнесла задрожавшим от неуверенности голосом:

– Почему ты вернулся? – кашлянула, прочищая горло, и продолжила куда уверенней, чувствуя, как страх сменяется раздражением и злостью. – Зачем тебе все это?

Он посмел возвратиться, когда мне почти удалось выбросить из головы свое прошлое, он посмел возвратиться, когда я почти сумела выбросить из головы его! Отчаяние жгло грудь, я ненавидела и его, и себя, и никак не могла понять, почему же так сильно ноет в груди.

– Уверена, что хочешь знать ответ на этот вопрос? – внезапно глухо поинтересовался Шоу, и я напряглась, словно зверь перед прыжком. Потянулась к спрятанному в комоде оружию, чувствуя острую потребность в его использовании, однако тут же судорожно сглотнула, когда обнаружилось, что на его извечном месте пистолета нет. – Это ищешь?

Взгляд метнулся вниз, и я увидела, как Оуэн вытащил из-за пояса мой пистолет, вертя его в руках, словно игрушку. Чуть сузил глаза, словно бы размышляя, а после неожиданно резко перебросил оружие мне. Я рефлекторно дернулась, сжав пальцы, и холодный металл привычно обжег ладони. Щелкнул предохранитель, заскрежетал затвор, и я выверенным движением вскинула пистолет, целясь брюнету в сердце.

Мысленно усмехнулась, опасаясь сорваться на смех. Кажется, нечто подобное уже было.

– Мы ведь уже проходили это, малышка, – озвучил мои мысли Шоу, абсолютно не испугавшись и не впечатлившись. – Ты не можешь спустить курок, как бы ни желала этого.

Словно в доказательство своих слов, мужчина шагнул вперед, потом еще и еще, подойдя почти вплотную. Дуло пистолета упиралось ему в грудь, казалось бы, нажми на спусковую скобу, и все это закончится, но что-то удерживало меня от такого простого движения. По-прежнему прижимаясь спиной к стене и чувствуя, как дрожат кисти рук, я вскинула голову и перехватила направленный на меня взгляд.

Оуэн смотрел внимательно и спокойно, в темном взгляде не было ни тревоги, ни страха, однако было что-то другое, чего я никак не могла разобрать. Теплое дыхание мужчины ерошило волосы, обжигало лицо и заставляло сердце биться быстрее, от близкого присутствия брюнета становилось не по себе, а будоражащий запах его тела отчаянно путал мысли.

– Почему ты в этом так уверен? – через силу выдавила я из себя, прекрасно понимая, что долго так продолжаться не может, и что-то мгновение, когда я капитулирую, – лишь вопрос времени.

Шоу дернул уголком губ, склонившись еще ниже, пистолет под давлением его тела чуть подался назад, но все это я отметила лишь на периферии сознания, чувствуя, как время застыло.

– Потому что два года назад я точно так же не смог выстрелить в тебя.

Я не уловила тот момент, когда мужчина подался вперед, даже не успела сообразить, что происходит, но и думать об этом уже не получалось. Разум отключился, мысли спутались, чувства сформировались в один огненный комок, обжигающий грудь и давящий на горло, а пальцы лишь сильнее сжались на рукоятке пистолета, когда теплые, чуть обветренные губы с силой прижались к моим, заставляя судорожно вздохнуть.