Текст книги "Fatum: Неизбежность (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Тедж, у тебя танк, мать твою, сделай хоть что-то!

– Один момент, детка, – хмыкнул в ответ друг, и я заметила, как орудие на танке, едущем впереди, медленно разворачивается в нашу сторону. Тело напряглось, в передатчике опять заматерился Роман, до сих пор не сумевший выровнять машину, а в следующее мгновение грохнул залп. Один из внедорожников, едущих за нами, взлетел на воздух.

Таким образом мы и продвигались вперед, то отстреливаясь сами, то с трудом уворачиваясь от выстрелов противника. В рядах царила паника, смешанная с возбуждением, передатчик в ухе не смолкал, Никто Младший, позабыв о своей спеси и наглости, просто ругался сквозь зубы, веля мне выжимать из машины все возможное, а я чувствовала, как ноет от напряжения нога, давящая на педаль. Виски кололо болью, подсохшая кровь на лице неприятно стягивала кожу, нервы натянулись подобно струнам, и держалась я, пожалуй, на чистом упрямстве, осознавая лишь одну простую вещь – если мы не успеем к шлюзу вовремя, Сайфер опять победит.

Чертова уязвленная гордость подсказывала, что в таком случае я просто загрызу саму себя.

Нам не везло, причем, не везло капитально – сначала подстрелили Романа, только чудом успевшего выбраться из ушедшей под лед машины, с трудом удержала управление Летти, чудом увильнувшая от очередного взрыва, и лед трескался под горячими колесами, а в венах бурлил адреналин, заставляющий лететь вперед подобно ветру. Я не знала, сколько у нас осталось времени, не знала, сколько еще миль до шлюза, и секунды стали вечностью, от которой я, если честно, порядком устала.

В сознании вспыхнула мысль о том, что если я переживу это все, то обязательно набью рожу Доминику при первой удобной возможности, а потом свалю на Канары к Брайану, и пусть они все разбираются без меня.

– Броневик готовится открыть по нам огонь, – проорал сидящий рядом Никто Младший, а бросив взгляд в зеркало заднего вида, я заметила, как в нашу сторону поворачивается тяжелое орудие. В груди неприятно заныло, под ложечкой засосало, и я невольно подумала о том, что когда-то со мной подобное уже происходило.

Только теперь рядом не было Оуэна, в последний момент сумевшего бы отвести беду.

– Выстраивайтесь в колону перед нами, мы прикроем, – отозвался передатчик голосом Хоббса, и машины одна за другой смещались в одну линию перед мощным внедорожником с большим железным ковшом, который Люк перебросил на задний бампер.

– Почему прикрывать будем мы? Я хочу пересесть в другую машину! – проорал в ответ Роман, которого наш агент успел подобрать после неудачного «крушения» его Lamborghini.

Ответ Хоббса заглушил громкий свист ветра и грохот мощного взрыва, и я рефлекторно пригнулась, до крови прикусив губу. Хаос вокруг давил на виски, сердце кололо от нервов и волнения, и на мгновение мне показалось, что к горлу подкатил горький комок, мешающий дышать. На ресницах вскипели слезы, и я тут же упрямо мотнула головой, не желая демонстрировать слабость. Ничего, прорвемся.

– Эй, ты как? – негромко спросил Никто Младший, и я вздрогнула, когда парень положил руку мне на плечо, легонько сжав. Его взгляд был исполнен тревоги, от которой стало не по себе, и я дернула подбородком, сбрасывая наваждение.

– Порядок, я справлюсь.

Один выстрел мы сумели выдержать, но чертов ковш был разрушен, и когда Тедж заметил, что по нам вновь готовятся открыть огонь, по телу невольно прокатилась горячая дрожь, а веки с силой сжались, от чего на мгновение стало больно. Не было смысла бросаться врассыпную, не было смысла дальше оставаться в одной колоне, и я искренне не понимала, что можно сделать в подобной ситуации. Невольно из груди вырвался истерический смешок.

А я ведь думала, что хуже танка быть не может.

Холодное дуло орудия, казалось, смотрело прямо на меня, ладони взмокли от волнения, дыхание перехватило, и всего лишь на мгновение я позволила своей слабости завладеть собой, словно бы со стороны наблюдая за тем, как нога медленно ослабляет давление на педаль. Рядом вскинулся Никто Младший, не понимая, что я делаю, время словно замерло, и мне показалось, будто где-то слева промелькнуло темное пятно, а в следующее мгновение где-то позади прогремел взрыв и полыхнуло алым заревом пламя.

Я не поняла, что произошло, не осознала, в кого попал снаряд, а эфир передатчика отозвался пронзительной тишиной, от которой похолодело внутри, но не успела я испуганно позвать хоть кого-то из команды, как сквозь огонь, рыча мощным двигателем, темной стрелой вылетел до боли знакомый Charger.

Сердце болезненно сжалось в груди, и собственный голос показался абсолютно чужим:

– Доминик…

– Я не пойму, он теперь на нашей стороне? – уточнил Никто Младший, оглядываясь назад и продолжая вжиматься в сидение.

– Какая нахрен разница, он только что нас спас, – огрызнулся Тедж, и я, не сдержавшись, коротко засмеялась, качая головой и чувствуя, что впервые за много дней дышать становится легче.

Постепенно набирая скорость, Доминик нагнал нас, ловко маневрируя между машинами членов команды, а когда его автомобиль всего лишь на мгновение поравнялся с моим, я бросила короткий взгляд в окно, всматриваясь в лицо старого друга. Торетто перехватил мой взгляд, едва заметно усмехнувшись краешком губ, а после коротко кивнул, и я почувствовала, как сами собой расплываются в улыбке губы. Дом, мой второй старший брат, пусть и названный, вновь был рядом, был со мной, и в груди вспыхнула надежда на то, что у нас, возможно, все получится.

А потом под моими колесами внезапно затрещал лед, от чего показалось, будто земля движется, и с холодных глубин, вздымая брызги воды и подбросив машины в воздух, поднялась та самая печально известная украденная атомная подлодка.

С губ сорвался вскрик, от неожиданности я потеряла управление, а после машину тряхнуло так, что руки слетели с руля, больно ударившись о приборную панель. Рядом что-то громко заорал Никто Младший, навалившись на меня всем телом и пытаясь удержать бешено завертевшийся руль, из легких выбило весь воздух, а спустя мгновение автомобиль вновь рухнул на лед, заворчав мотором. Затылок больно приложился о жесткий подголовник, и мне показалось, что клацнувшие зубы раскрошились в порошок.

– Слезь с меня, я жива, – с трудом прошипела я, пытаясь оттолкнуть с себя тяжеленного ЦРУшника.

Парень завозился, заехал мне локтем под ребра и, наконец, слез с моей расплющенной тушки, позволяя сделать столь необходимый вздох. Под колесами по-прежнему трескался лед, машина была неуправляема, и мы просто летели вперед, подбрасываемые в воздух подобно игрушкам.

– Все живы? – ожил передатчик голосом Теджа.

– Я бы это так не назвала, – сдавленно простонала Рамзи. Их машина виднелась где-то впереди, подпрыгивая на льду, и, пожалуй, это могло бы выглядеть забавно, если бы не осознание того, что у нас на хвосте висит атомная, мать ее, подлодка.

– Нет уж, хрен ты нас поймаешь, – прошипела я себе под нос, а после, с силой сжав челюсти, вдавила алую кнопочку на приборной панели. Что-то под капотом заскрежетало, яростно взревел двигатель, а в следующее мгновение наша машина рванула вперед с удвоенной силой. Никто Младший впечатался в сидение, а я лишь усмехнулась уголком губ, чувствуя, как бурлит в крови адреналин.

Давно хотелось испытать нитро.

Стрелка на спидометре зашкаливала у каждого, однако подводная лодка не сбавляла скорости, и каждый из нас понимал, что к чертовому шлюзу мы попросту не успеем. Взгляд то и дело возвращался к зеркалу заднего вида, передатчик в ухе не смолкал ни на мгновение, что-то бессвязно говорил Хоббсу Никто Младший, явно пытаясь вновь поразить нас возможностями своей неуемной фантазии, и я уже хотела наорать на него, чтобы он просто заткнулся и не мешал, как тут же услышала глухой голос Люка, прозвучавший, словно приговор:

– Эта стерва по нам самонаводящимися запустила.

Ему не нужно было даже объяснять, что это значит, каждый из нас и так понимал. Взглянув в зеркало заднего вида, я увидела лишь легкую далекую вспышку и неясные очертания темного предмета, приближающегося к нам с неимоверной скоростью. Под ложечкой засосало, дыхание перехватило, и я лишь сильнее вцепилась в руль, с ужасом понимая, что от этой ракеты нам уйти не удастся. Машина Доминика впереди вильнула вправо, поравнявшись с внедорожником Летти, а в следующее мгновение Ортис отозвалась в передатчике.

– Доминик велел убираться на сушу, быстро.

– Чего он уже удумал? – недовольно поинтересовалась я, сверля тяжелым взглядом вырвавшийся вперед Charger.

– Понятия не имею, – ответила Летти. – Но лучше сделать так, как он сказал.

Когда у тебя на хвосте ракета, спорить как-то неохота, поэтому я, не размениваясь больше на глупые разговоры, покорно вывернула руль влево, уходя в сторону. За мной направились и остальные, ворчание двигателя и треск льда били по ушам, не позволяя сосредоточиться, и я могла лишь наблюдать в зеркало заднего вида за одинокой машиной Торетто, летящей по прежней траектории. Вот он резко вильнул вправо, едва не влетев в ледяную глыбу, вот он до упора вывернул руль в сторону, разворачиваясь и отчаянно визжа шинами, а вот…

Сердце испуганно забилось где-то в горле, когда я увидела, как Доминик целенаправленно летит прямо к подводной лодке, двигаясь ей наперерез.

Самонаводящаяся ракета, оставляя за собой дымный след, ни на миг не отставала от моего друга, и я не сразу поняла, что же делает этот безумец, наблюдая за его сумасшедшей гонкой с опасным противником. Время словно замедлило свой ход, я отрешилась от происходящего, забыв о том, что все еще нахожусь за рулем, а в следующее мгновение с невероятной ясностью осознала, каков может быть исход у этой затеи.

Он ведь может погибнуть…

Тело реагировало быстрее, чем сознание, и я еще только думала над возможностью избежать самого страшного, а руки уже выворачивали руль в сторону, заводя машину на разворот. Рядом заматерился Никто Младший, опять навалившись на меня и явно не понимая, что я делаю, однако автомобиль, набирая скорость, уже на всех парах мчался в обратную сторону, вздымая комья мерзлого снега. Заскрипел помехами передатчик, когда кто-то попытался прорваться в эфир, и я, не отрывая взгляда от машины Торетто, заметила лишь боковым зрением, как моему примеру следуют остальные.

Мысли выветрились из головы, нога болезненно заныла от напряжение, запястья свело судорогой, а дыхание сбилось, однако на это было легко не обращать внимания. Вместе с отчаянно колотящимся сердцем в висках пульсировала одна-единственная мысль – лишь бы успеть.

Я так и не поняла, что произошло в следующий момент, не смогла гораздо позже объяснить, как это вообще случилось, и сознание отметило лишь ярко полыхнувший взрыв, от которого заслезились глаза. Какофония грохота и стона ветра ударила по ушам, сильная дрожь, прокатившаяся по льду, вновь подбросила машину вверх, и я даже не осознала, что остановилась посреди огромного ледяного плато, рефлекторно прикрываясь руками от взрыва. Горячий воздух обжег лицо, жалобно затрещали выбитые взрывной волной стекла, мелким крошевом оседая на волосах и одежде, и даже тогда, когда все стихло, я все еще боялась открыть глаза, не представляя, что могу увидеть перед собой.

Гулкая, пронзительная тишина сменилась завыванием холодного ветра, где-то хлопнула дверца, послышались голоса, кто-то громко засмеялся, и я, наконец, распахнула веки, чувствуя, как обжигает легкие наполненный гарью воздух. Прямо над нами небо завлекло черным дымом, слева от меня замер внедорожник Хоббса, и справа шумно вздохнул Никто Младший, тоже только осмелившись открыть глаза.

– Мы живы, дурачок, – хмыкнула я, чувствуя, как скрипит по горлу наждачной бумагой каждое слово, а после, не тратя больше времени, решительно распахнула дверцу, выбираясь на улицу.

Рядом со мной, громко крича какие-то бессвязные глупые фразы, маячил Роман, неподалеку от него, присев на корточки, смеялся Тедж, а справа от него, закрыв лицо руками, Рамзи бормотала что-то о том, что больше никогда не будет связываться с такими идиотами. Расслабленно потирал шею Хоббс, рассматривая взорванную подводную лодку, а глянув в сторону, я почувствовала, как сердце бьется быстрее.

Прижимая к себе всхлипывающую Летти и шепча ей на ухо успокаивающие слова, в паре метров от нас стоял пусть и немного потрепанный, однако живой и невредимый Доминик. Словно почувствовав мой взгляд, мужчина поднял голову, а увидев меня, тепло, так знакомо улыбнулся, словно бы обещая, что теперь все будет хорошо, и я просто не смогла не улыбнуться ему в ответ. На глаза наворачивались слезы, слов не находилось, и я, прижав ладонь к губам и изо всех сил сдерживаясь, чтобы тоже не броситься на шею другу, думала о том, что нам опять, как и когда-то, просто нереально повезло.

«Ты молодец, малышка»…

Дыхание перехватило, и я резко дернула головой, чтобы избавиться от наваждения. Глубоко вздохнула, старательно отгоняя от себя до боли знакомый образ, а после, увидев, как Доминик нежно целует прильнувшую к нему Ортис, поспешно отвела взгляд, предпочтя любоваться покореженной взрывом лодкой.

Плевать на все, главное – что мы вновь выиграли…

***

Заправка была неожиданно пустынной, по выбранному ими шоссе машины почти не ездили, что, в целом, было очень даже кстати. Проверять реакцию патрульных на особо опасных преступников в розыске Интерпола, преспокойно едущих в машине с грудным ребенком, совсем не хотелось. Малец Торетто преспокойно посапывал в своем детском креселке, не обращая внимания на внешние раздражители, и Оуэну оставалось только удивляться, как он вообще может оставаться таким спокойным после того хаоса, который происходил всего несколько часов назад.

План Деккарда и Доминика имел свои недостатки, впрочем, это не помешало им справиться, хотя младший Шоу до последнего сомневался в том, что они делают. Попасть на самолет-призрак на высоте нескольких тысяч метров, вдвоем перебить всю имеющуюся там охрану, чтобы спасти мелкого шкета, посадить этот чертов самолет – на каждом этапе составленного на быструю руку плана они могли провалиться, и даже сейчас, находясь на полпути в Лос-Анджелес, Оуэн все равно не мог избавиться от мысли, что все это было невероятно глупо.

Впрочем, его похождения не шли ни в какое сравнение с тем, что творили Ана со своей командой.

Мужчина знал обо всем лишь со слов Деккарда, с которым после окончания безумной гонки связался Торетто, однако и этих крох информации хватило, чтобы брюнет пришел в абсолютное бешенство. Нет, конечно, он знал, что девушка – та еще оторва, и что никаких нервов с ней не оберешься, однако глупая беспечность блондинки просто убивала даже сейчас, спустя два года, и Оуэну в какой-то момент невероятно захотелось оказаться рядом с ней, наорать на безмозглую дуру, чтобы впредь думала о том, что делает, а после – запереть ее где-то, чтобы она больше никогда не смела так глупо рисковать своей прелестной мордашкой.

Впрочем, гораздо больше хотелось крепко прижать к себе теплое, податливое тело и поймать губами горячий шепот, произносящий его имя.

От подобных мыслей по телу пробежала дрожь, и брюнет поспешно тряхнул головой, откинувшись на спинку сидения и прикрыв глаза. Руки сжались в кулаки, жалобно заскрипел под пальцами руль, и Шоу бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Младенец по-прежнему сладко спал в своем кресле, словно не в его присутствии еще совсем недавно палили из пистолетов.

Оуэн мальцу невольно позавидовал. Ему о таком спокойствии и невозмутимости оставалось только мечтать.

– Торетто, я тебя не узнаю, – послышался ехидный голос Деккарда, а сам мужчина, открыв дверцу, опустился на пассажирское сидение рядом, отсалютовав брату бутылкой пива. – Ты стал похож на безумную мамашу. Малец твой преспокойно спит, мы скоро будем в Лос-Анджелесе, и ты получишь свои пять килограммов счастья. Кстати, мне пришлось менять ему подгузники, за это ты еще мне должен будешь.

Оуэн тихо фыркнул, закатив глаза, а судя по тому, как широко усмехнулся старший брат, ему явно понравился ответ Доминика. Брюнет не слышал, что говорит бывший недруг, однако и так прекрасно знал, что тот тревожится за сына, и в этом не было ничего удивительного. Наверное, на месте Торетто он поступал бы точно так же.

Если бы он вообще мог оказаться на месте Дома и почувствовать себя отцом.

– В общем, не беспокойтесь там и ожидайте нас, мы скоро будем, – Деккард чуть нахмурился, а после покосился на брата. – Оуэн? Да, он рядом.

Младший Шоу удивленно изогнул бровь, а после нахмурился, когда усмехнувшийся брат протянул ему свой мобильный. В груди что-то неприятно затянуло, появилось множество мыслей касаемо того, что же хочет от него Доминик, и всего лишь на мгновение невероятно захотелось отказаться. Он догадывался, что может сказать ему Торетто, слышать это ужасно не хотелось, однако рука почему-то сама собой потянулась за телефоном, и Оуэн хрипло произнес, кашлянув, чтобы прочистить горло:

– Доминик.

– Давно не слышал о тебе, Шоу, – хмыкнул Торетто, и в его голосе брюнет услышал нескрываемую насмешку, которая, впрочем, тут же исчезла. – Ты… собираешься приехать?

Оуэн шумно выдохнул, чувствуя, как вспыхивает в груди давно забытое чувство неуверенности, которое он ощущал, лишь находясь рядом с Аной. Девчонка всегда выбивала его из колеи, заставляла поступаться принципами и желаниями, выворачивала его мир наизнанку, меняя его взгляды, и никогда мужчина не чувствовал себя столь уязвленным, как с ней. Сейчас, впервые за два долгих года, это ощущение вновь дало о себе знать.

– Я пока не могу дать тебе ответ на этот вопрос, – отрывисто произнес Шоу, чуть сузив глаза и пытаясь придать голосу как можно больше уверенности. Доминик вновь хмыкнул, демонстрируя, что подобными фокусами провести его не удалось.

– Ана не знает, что ты участвовал в этом деле, я не стал ей говорить, – заявил мужчина, а Оуэн лишь сильнее сжал пальцы на руле. – И если ты захочешь, она никогда об этом и не узнает. Но пока ты еще не принял решение, я хочу дать тебе небольшой совет. В конце концов, ты спас моего сына, и за это я тебе благодарен, – Торетто говорил серьезно, без насмешки или ехидства, и из-за этого Шоу чувствовал себя еще хреновей. Знакомое чувство вины, которое он, не смотря на уверенность в своей правоте, чувствовал два года назад, вновь не замедлило вернуться. – Это твоя единственная возможность все исправить, больше у тебя такого шанса просто не будет. Если ты сейчас задумаешь отступить – переиграть уже не получится. Подумай об этом, когда будешь решать. В конце концов, – серьезность уступила место знакомому лукавству, Доминик наверняка улыбался, а его следующая фраза заставила Оуэна заскрежетать зубами, – нашелся претендент, который сможет ее утешить.

Челюсти сжались с тихим хрустом, на скулах заиграли желваки, и Шоу, зло зарычав, нажал на «отбой», перебросив телефон брату и чувствуя, как в груди клокочет звериная ярость. На глаза упала алая пелена бешенства, и мужчина никак не мог понять, чем же она вызвана – попыткой Торетто вмешаться в его жизнь или же словами мужчины о том, что у Аны появился поклонник, о котором упоминал еще Деккард. Воображение тут же нарисовало перед глазами смазливого парня, похожего на того, с бара, который приставал к его девушке, и Шоу резким движением завел машину, собираясь выместить злость хотя бы с помощью быстрой езды.

– Ну, так что, собираешься возвращаться? – покосился на младшего брата Деккард, а в его глазах полыхнула искренняя насмешка, разозлившая Оуэна еще больше.

– Иди ты нахрен, – огрызнулся брюнет, выруливая с заправки на дорогу и постепенно набирая скорость. Двигатель ревел, шины шуршали по асфальту, а руки все сильнее сжимались на руле, и алая пелена никак не спадала с глаз.

Оуэн внезапно для себя осознал, что Торетто, как и его брат, знает, куда нужно бить…

***

Приличных размеров синяк под глазом переливался всеми веселенькими оттенками синего и фиолетового, абсолютно не желая скрываться под толстым слоем косметики, под волосами стыдливо прятался пластырь с желтыми цветочками, щедро предложенный Романом и им же присобаченный к рассеченному лбу, а разбитая губа чуть припухла и невероятно болела при каждом неловком движении. В уголке губ стыдливо темнела зпекшаяся капелька крови.

– Кошмар, – буркнула я, рассматривая свое отражение в металлическом подносе и отчаянно хмурясь. – В прошлый раз пулю схлопотала, в этот раз лицо подбили. Учтите, в следующий раз сами будете проблемы решать, я на это больше не подпишусь. Так недолго и калекой остаться.

– Зато сможем выбить из правительства пособие, – тут же подсказал Роман, подхватив из портативного маленького холодильничка бутылку пива. – И моральную компенсацию.

– Сам по пособию пойдешь, – отмахнулась я, а после решительно отложила поднос, решив не портить настроение созерцанием своей подбитой мордашки.

Впервые за очень долгое время, показавшееся мне вечностью, выдался спокойный вечерок, и я, оказавшись дома, искренне наслаждалась расслабленной неспешностью, охватившей тело. Лос-Анджелес купался в свете катящегося на убыль солнца, где-то далеко внизу копошились люди, с высоты большой многоэтажки похожие на маленьких муравьев, слышались далекие гудки клаксонов, и ничто не могло сейчас разрушить это спокойствие, к которому мы стремились.

После всего произошедшего в России не хотелось абсолютно ничего, лишь вернуться домой, отмыть от себя копоть и гарь, а после – завалиться спать на несколько суток, чтобы больше никто меня не трогал. Первая часть плана прошла на ура, на самолете ЦРУ нас доставили обратно в Лос-Анджелес, а Никто Младший даже любезно довез меня домой, мило краснея и протягивая свою визитку, где не было написано ничего, кроме короткого номера. Паренек заявил, что я могу звонить ему, когда появятся проблемы, и я лишь снисходительно качала головой, прекрасно понимая, что в доме эта визитка первым делом полетит в мусорное ведро. Вновь связываться с ЦРУ отчаянно не хотелось.

Желание поспать четко сформулировалось в моем сознании, пока я принимала душ и приводила себя в порядок, однако, оказавшись, наконец, в спальне, с удивлением поняла, что сон не идет. В венах бурлила энергия, усидеть на месте не получалось, а в груди теплилось любопытство, которое заставило меня одеться, сесть в машину и отправиться к Торетто. Мыслей о том, что я могу кому-то помешать, не возникало, а как оказалось позже, по прибытию, заглянуть в гости решила не только я.

Неуемная семья спустя несколько безумных дней вновь была вместе.

Традиционный ужин решили организовать на крыше одного из домов, где стараниями незнакомых мне людей был организован небольшой, но удивительно красивый сад. Из старенького, но трепетно любимого Романом магнитофона доносилась негромкая музыка, Тедж вовсю колдовал у гриля, не забывая отчаянно флиртовать с находящейся тут же Рамзи, немного в стороне от них о чем-то приглушенно разговаривали Доминик и Летти, поближе ко мне громко смеялся Хоббс, обнимающий свою дочь, а я, сидя в удобном плетеном кресле, задумчиво рассматривала каждого из них, невольно размышляя о том, что именно так и должно быть.

Все вернулось на круги своя, Дом не был предателем, вынужденный примкнуть к Сайфер из-за Елены и их общего сына, о котором Торетто даже не знал, и я совсем не хотела представлять, что же все это время чувствовал Доминик. Как бы он ни улыбался, как бы ни старался выглядеть уверенным и непоколебимым, я знала, что он напуган, что он зол, и что ему больно. Утрата Елены подкосила каждого, и пусть мы знали ее совсем недолго, она все равно стала частью нашей семьи, она стала своей. А терять своих было просто безумно больно, и об этом я знала не понаслышке.

Маленький мальчик, ее сын, был обречен расти без родной матери, однако я прекрасно знала, что Доминик ради своего ребенка сделает все возможное, и никогда больше не допустит, чтобы ему что-то угрожало. Как и Брайан, он наверняка будет хорошим отцом, а Летти…

Взгляд скользнул к темноволосой женщине, что-то негромко говорящей своему мужу, и я легко, как-то грустно улыбнулась.

Было сложно поставить сейчас себя на место Ортис, я даже не могла представить, что она может чувствовать, но, как и Доминик, она все равно улыбалась, скрывая свои страхи и беспокойство глубоко внутри себя. Ей предстояло заменить мать чужому ребенку, предстояло всю жизнь помнить об этом, глядя на то, как растет этот мальчик, и кроме безграничного уважения к подруге, я так же искренне ей сочувствовала, прекрасно понимая, что сама бы ни за что не пожелала оказаться на ее месте.

Как бы эгоистично и некрасиво это ни звучало.

– Я смотрю, вы тут вовсю развлекаетесь? – послышался знакомый голос, а отвлекшись от своих печальных размышлений и вскинув взгляд, я удивленно приподняла брови, увидев Мистера Никто. За его спиной, придерживая открытую дверь, маячил Никто Младший.

– Вы как раз вовремя, – подметила проходящая мимо Летти, тепло улыбнувшись мужчинам. – Спасибо вам за помощь.

– Это малое из того, что мы могли сделать, – отмахнулся Мистер Никто, после чего подошел к Хоббсу, что-то негромко ему сказав. Прислушиваться к чужому разговору я не стала, обратив свое внимание на Никто Младшего, решительно направившегося в мою сторону. Дернув уголком губ, он приветственно кивнул мне:

– Отлично выглядишь, Ана.

– Шутишь, что ли? – фыркнула я, поднявшись ему навстречу из своего кресла, где до этого сидела. – С таким лицом только детей пугать.

– Ты себя недооцениваешь, – хмыкнул парень, после чего, чуть нахмурившись, на мгновение поджал губы, словно собираясь с мыслями. Внимательно глядя на него, я как-то сразу догадалась, о чем он хочет сказать, и лишь шумно вздохнула, едва удержавшись от того, чтобы сокрушенно покачать головой. Все это тянулось слишком долго. – Ана, я хотел…

– Я выбросила твою визитку, – решительно перебила я его, глядя собеседнику прямо в глаза. Никто Младший смешался, совсем не понимая, к чему такой поворот, однако я решила сразу расставить все точки над «ё», чтобы между нами не осталось недопонимания. – И я звонить тебе не буду. Поверь, это все не нужно ни тебе, ни мне. Должна признать, из нас вышла неплохая команда, хотя ты и отчаянно пытался все испортить, – я позволила себе кривовато улыбнуться, – но на этом все. Поэтому давай забудем о том, что ты сейчас хотел мне сказать, и просто будем вспоминать о том, как мы друг другу помогли.

Пусть Никто Младший был дурачком, по моему мнению, однако он не был глупцом, и сейчас я это прекрасно понимала. Внимательно выслушав меня, парень несколько мгновений помолчал, словно бы обдумывая все то, что только что услышал, а после решительно кивнул, взглянув мне в глаза совершенно по-другому. Более осмысленно и внимательно, мгновенно вырастая в моих глазах. В тот момент я, наконец, поняла, что передо мной стоит не смазливый самонадеянный юнец, а настоящий агент ЦРУ, которого хотелось уважать.

– Тогда… друзья? – Никто Младший улыбнулся, протянув мне руку, и я негромко засмеялась, с удовольствием ее приняв.

– Скорее напарники, – произнесла я, покачав головой и с улыбкой наблюдая за тем, как в глазах парня вспыхнуло лукавство.

– Ты позволишь? – он пытливо изогнул бровь, а после, дождавшись, пока я легко пожму плечами, привлек меня к себе, заключив в объятия. Уткнувшись носом ему в плечо, я невольно задумалась о том, что, на самом деле, этот парень не так уж и плох. Возможно, в другой жизни у нас и могло бы что-то получиться, если бы мы познакомились при других обстоятельствах.

Если бы мое сердце не принадлежало другому.

– Ну, просто замечательно, – раздался вдруг до дрожи знакомый голос, моментально привлекший внимание, – я, значит, обязан подгузники менять, а они здесь пиво пьют.

Сдержав тихий смешок, я открыла глаза, с задорной улыбкой взглянув на стоящего в дверном проеме Деккарда с детской переноской в руках, и хотела уже ответить мужчине что-то ехидное, как взгляд, скользнув ему за спину, наткнулся на еще одно знакомое лицо, а горло перехватило спазмом.

На мгновение мне показалось, что я сплю, и все это сон.

По-прежнему сокрушающийся Деккард отошел в сторону, направившись к Доминику, и теперь ничего не мешало мне разглядеть высокого темноволосого мужчину, шагнувшего на крышу вслед за ним. Все та же плавная, животная грация большого хищника, окружающая его и подавляющая волю привычная аура опасности, плотно сжатые в тонкую полоску губы и взгляд… Пронзительный, внимательный взгляд теплых ореховых глаз, сейчас потемневших от глухого раздражения, волнами исходившего от брюнета.

Сердце, словно опомнившись, застучало с новой силой, и я почувствовала, как разомкнулись губы, беззвучно произнеся знакомое имя.

Оуэн.

Словно ощутив сверлящий его спину тяжелый взгляд, не предвещающий ничего хорошего, Никто Младший разомкнул объятия, отступая на шаг, а после обернулся, удивленно вскинув брови при виде младшего Шоу. Создавалось впечатление, будто он совсем не ожидал увидеть беглого преступника, однако, что меня тут же поразило, ЦРУшник не пытался выхватить оружие и арестовать Оуэна. Не предпринимал никаких попыток к военным действиям и Мистер Никто, лишь коротко кивнув мужчине, и в сознание закралась змея смутного сомнения, от которого я почувствовала себя ужасно неуютно.

Казалось, будто какая-то часть жизни прошла мимо меня.

Убедившись в том, что Никто Младший отошел на достаточное расстояние, Оуэн вновь перевел взгляд на меня, а после совершенно неожиданно шагнул вперед, снова и снова, приближаясь ко мне бесшумным, медленным, скользящим шагом, и я невольно попятилась, наткнувшись на стул, на котором сидела, и с неуверенностью наблюдая за приближением брюнета. Здравый смысл вопил, перекрикивая голосящие в груди чувства, и я никак не могла собраться с мыслями, ощущая, как мелко дрожат запястья.

После всей той боли, которую он причинил мне своим уходом, после всего того ужаса и одиночества, которое я пережила, засыпая одна в огромном, но совершенно пустом, словно бы нежилом доме, после сдавливающей горло обиды, которая жгла грудь и выламывала ребра… я должна была ненавидеть этого ублюдка за то, что он со мной сделал, должна была сейчас злиться, должна была сделать хоть что-то, вместо того, чтобы стоять застывшим истуканом.

Но все равно так же молчаливо и испуганно наблюдала за движениями столь знакомого и родного, но в одночасье ставшего таким далеким мужчины, и все боялась поверить в то, что он действительно здесь, на этой чертовой крыше, живой и настоящий. Не просто очередной ненавистный сон или глюк.