Текст книги "Fatum: Неизбежность (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Часть 1 ==========

Когда на пороге моего дома возникли высокие широкоплечие фигуры незнакомых мужчин в черных строгих костюмах, я поняла, что грядут очень и очень большие проблемы. Последний раз подобную картину я наблюдала года три-четыре назад, после оглашения помилования неприятностей у меня почти не возникало, и после любезного предложения добровольно-принудительно пройти в черный внедорожник я, если быть честной, струхнула. В голове сразу завертелось множество вариантов, я судорожно размышляла, кому звонить первому – Брайану, Доминику или Хоббсу, однако и времени, чтобы «подумать» мне не предоставили.

Действия незнакомцев, хоть и безукоризненно вежливых, были выверенными, слаженными и быстрыми, я не успела даже опомниться, как сильная ладонь сжала мой локоть, чужая рука опустилась на пояс, словно бы подсказывая, что лишних движений делать не стоит, а на запястьях защелкнулись тяжелые наручники, и в то же мгновение горло сковало безумным страхом, который полностью затопил сознание и не позволил сосредоточиться на всем происходящем.

Словно преступницу, меня вытащили из собственного дома, протащили по подъездной дорожке, ославив перед любопытными соседями, и усадили в машину, вежливо придержав затылок, чтобы я случайно не стукнулась головой. Впрочем, эта показушная осторожность и бережность заботила меня мало, рефлексы буквально вопили, требуя хоть как-то начать реагировать, а не хлопать ресницами подобно глупой кукле, однако что-то мне подсказывало, что начинать военные действия не стоит, если я не хочу лишних проблем.

Я не знала, куда меня везут, не подозревала, во что вляпалась, и уж точно не могла представить, что меня ожидает, однако обращаться с подобными вопросами к моим хмурым конвоирам было бесполезно, и все, что мне оставалось, это лишь нервно покусывать губу в преддверии глобальных неприятностей. Запястья затекли, холодный металл неприятно обжигал кожу, а еще ужасно не хватало привычного ощущения пистолета за поясом, и когда автомобиль, наконец, начал замедлять свой ход спустя, кажется, целую вечность, я облегченно вздохнула, чувствуя, как ноют искусанные в кровь губы.

Неизвестность и ожидание пугали куда больше хмурой реальности.

Эта самая реальность предстала передо мной сначала в виде пустынной подземной парковки, а после – в виде таких же пустынных многочисленных ступеней и коридоров, из которых я, все еще сопровождаемая мрачными конвоирами, совершенно неожиданно попала в большой, просторный, вполне себе привычный офис со стеклянными прозрачными стенами. Затравленный взгляд скользнул по сторонам, и я тут же шумно выдохнула, заметив в соседнем помещении знакомые фигуры.

– Прошу, мисс О’Коннор, – галантно произнес один из моих сопровождающих, приоткрыв передо мной дверь, и я, даже не обратив на него внимания, влетела в просторный кабинет, чувствуя, как тревога стальным ошейником сжимает горло.

– Ана! – мне навстречу поднялся такой же встревоженный и недовольный Роман. На его запястьях блеснули знакомые оковки, однако они не помешали мужчине обнять меня, крепко прижав к груди. Со своих мест за нами наблюдали Летти с Теджем, а так же незнакомая мне мулатка, которой я раньше никогда не видела.

– Что вообще здесь происходит? – спросила я, оглядев давних друзей, которых не видела уже очень и очень давно. Летти с Домиником после скромной тихой свадьбы отбыли куда-то на Кубу, Брайан с Мией уже довольно давно осели в своем старом доме на Канарских островах, куда внезапно захотели вернуться, чтобы быть подальше от городской суеты, Тедж с Романом то были в разъездах, то пропадали в открытой Торетто и моим братом автомастерской, а я, оставшись в Лос-Анджелесе, как-то неожиданно для самой себя пообжилась, привыкла к размеренности, спокойствию и маленькому уютному бару, который с легкой руки друзей очень скоро стал моим.

Этот маленький мирок мне необыкновенно нравился, в дела ребят я старалась не лезть, прекрасно помня, чем это обернулось для меня в прошлом, и даже во время последней заварушки с очередным «криминальным элементом», знакомиться с которым мне не хотелось, я держалась в стороне, оставшись с Мией и Джеком.

Страх допустить прошлые ошибки не давал покоя.

Сейчас же от былой размеренности и спокойствия не осталось и следа, мои друзья были встревожены не на шутку, раздраженная Летти сосредоточенно ковырялась шпилькой в наручниках, пытаясь их снять, а все остальные, пусть активных действий не предпринимали, однако тоже новым украшениям не радовались, как и я сама. У противоположной стены маялся смазливый незнакомец в уже знакомом черном строгом костюме, а прежде, чем кто-то успел мне ответить на поставленный вопрос, дверь за моей спиной вновь распахнулась.

– Ребята, спасибо, что… Стоп-стоп! Почему они в наручниках?!

Еще один незнакомец в сопровождении Хоббса, еще один черный смокинг, и еще одна партия возникших в голове вопросов, ответов на которые нам давать никто не торопился. Я чувствовала себя маленьким несмышленым ребенком в окружении взрослых, и все это мне ужасно не нравилось. А чем дальше все это заходило, тем больше я чувствовала, как растет напряжение, становясь чем-то осязаемым и материальным.

Впрочем, правда все равно оказалась гораздо хуже всех возможных домыслов.

Доминик Торетто, лучший друг Брайана, названный старший брат, которого я любила до безумия и считала родным, на которого я всегда могла положиться, зная, что он поможет и поддержит… предал свою семью.

Поступился главным принципом, переметнулся на сторону нового врага, на этот раз – безумной самоуверенной кибер-преступницы, решившей, что ей удастся получить все желаемое путем похищения мощного устройства ЭМИ, который стал лишь началом. Мы не знали, чего можно ожидать от этой стервы, не знали, что она планирует сделать дальше, и уж точно не могли понять, какие причины толкнули всем знакомого Дома на столь радикальный и невероятный поступок.

Члены семьи были расстроены и подавлены, я тоже не отличалась особым оптимизмом, сидя на своем месте и нервно грызя ногти, взбешенный и явно не слишком радостный Хоббс, успевший, как оказалось, и в немецкой тюрьме побывать после крупной подставы Торетто, носился по кабинету загнанным зверем, а тот самый смазливый агент, которого нахальный Роман лаконично и просто называл «третьей ногой», невероятно бесил своими высказываниями, и я то и дело ловила себя на мысли, что мне хочется пару раз пройтись по его роже кулаком.

Что было совсем уж хреново – Летти и остальные вновь находились в списке самых разыскиваемых преступников Интерпола после случившегося в Берлине, и я, устало массируя виски, понимала, что попали мы по-крупному. На сей раз остаться в стороне у меня явно не получится.

– Чтобы вы понимали, проблемы у нас – круче некуда, – произнес Мистер Никто, как он сам себя называл, обращаясь к остальным присутствующим на нашем импровизированном собрании. – Поэтому нам потребуется помощь.

Что-то щелкнуло, распахнулась дверь, и я, повернув голову, заметила вошедшего в кабинет высокого мужчину в темном костюме. Вид у него был совершенно бандитский, хмурый взгляд мгновенно скользнул по помещению, оценивая ситуацию, а что-то в хищных, рваных повадках показалось мне неуловимо знакомым. Впрочем, что меня тут же отвлекло, на появление незнакомца мои друзья отреагировали удивительно слаженно, вскочив со своих мест и рассматривая вновь прибывшего с плохо скрываемым бешенством и яростью. Атмосфера, и так напряженная, загустела до невозможности, и я невольно подобралась, чувствуя, как засосало под ложечкой.

– Мистер Никто, не подскажете, почему я нахожусь в одной комнате с этим британским уголовником?! – взревел Хоббс, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на мужчину с кулаками.

– Какой большой рот и маленькая башка, заключенный 6753, – ехидно отозвался незнакомец, и тут же оглянулся на Летти, упрямо сложившую руки на груди.

– Не думай, что мы забыли твои подвиги, – женщина повернулась к посматривающему на них агенту. – Мы не будем работать с этим парнем.

– Давай договоримся сразу, дорогуша, – фыркнул в ответ мужчина, полностью скопировав жест моей подруги. – Я не в вашей команде. Мне плевать на тебя, твоих друзей и все ваше семейство, – темный взгляд, обводящий каждого из присутствующих, на несколько мгновений задержался на мне, и я невольно нахмурилась, чувствуя, как странное ощущение поднимается в груди. Почему-то казалось, что нечто подобное было мне уже знакомо. – Мне нужна Сайфер.

– Никак на работу решил устроиться, недоносок? – едко поинтересовался Хоббс, скользнув вперед. Не обращая внимания на остальных, они с незнакомцем стояли друг напротив друга, создавалось впечатление, будто между ними сейчас замелькают молнии, и я опасливо косилась на мужчин, ожидая, кто же из них не выдержит первым.

– Тебе топик перекрывает доступ кислорода к мозгу, носи размер побольше, – огрызнулся мужчина, а его взгляд полыхнул яростью. – Сайфер сначала пришла ко мне, хотела, чтобы я украл Ночную тень. Я отказался, и она пошла к брату!

– Ах, да, – наконец, решил вмешаться Мистер Никто, ловко вклинившись между брызжущими бешенством и тестостероном противниками. Я невольно перевела дух, поняв, что мордобой откладывается. – Твой брат Оуэн, как же мы про него забыли…

Вздрогнув при звуках знакомого имени, я бросила быстрый взгляд на вспыхнувший плазменный экран, а после почувствовала, как перехватило дыхание. С черно-белой фотографии на меня смотрели столь знакомые темные глаза, от одного взгляда которых по-прежнему бросало в дрожь.

Я никогда не питала иллюзий касаемо той иррациональной, глупой, необъяснимой бури чувств, охвативших меня после встречи с этим заносчивым, самоуверенным ублюдком. Явившись мне пугающим ночным кошмаром, совершенно неожиданно Оуэн стал для меня мужчиной, присутствие которого заставляло сердце колотиться быстрее. Я не понимала, почему так произошло, я искренне считала, что все это более, чем неправильно, и честно пыталась забыть его после заварушки в Испании, однако два года назад брюнет неожиданно появился в моей квартире, и совладать с охватившим меня безумием я не сумела.

Это сложно было назвать любовью, это сложно было назвать симпатией, скорее, это больше походило на неразумное, абсолютно больное влечение, которое истязало воспаленное сознание день ото дня. Я кусала со злости губы, я ненавидела и себя, и его, но горячие, сильные руки Оуэна заставляли меня трепетать, а поцелуи обжигали подобно каленому железу, и я прекрасно понимала, что отпустить или оттолкнуть его ни за что не смогу. Мучительно-сладкая пытка превратилась в вязкую трясину, которая с каждым днем затягивала все больше и больше.

Шоу никогда не говорил слов любви, он не дарил цветов, не водил на свидания, а еще не скрывал того факта, что недолюбливает моего брата и мою семью, однако пронзительный взгляд ореховых глаз был куда красноречивей любых слов или поступков, и замечая, как мужчина смотрит на меня, я пожалуй, могла бы даже назвать себя счастливой. Запутавшись в самой себе и своих чувствах, я полностью и всецело принадлежала Шоу, и он, оказавшись невероятным собственником, прекрасно это знал, не упуская возможности показать мне, где мое место.

Рядом с ним, всегда только рядом с ним.

А когда по прохождению некоторого времени я, как мне казалось, начала привыкать, начала вновь чувствовать себя живой и кому-то нужной, выстроенная в сознании безумная, но по-своему забавная сказка вдруг резко оборвалась.

В один прекрасный день Оуэн просто исчез, словно его и не было, оставив в напоминание о себе лишь короткую записку, одно единственное слово которой до сих пор, после почти что двух лет, болью врезалось в сердце, мешая дышать.

«Моя»…

Конечно, я знала, что Шоу, пусть и подстроив собственную смерть, пусть и создав себе новую личность, все равно находится под угрозой раскрытия, и мне было хорошо известно, что однажды может наступить тот переломный момент, когда правда выползет наружу, и что у Оуэна, помимо этого, есть еще тысяча и одна причина, чтобы уйти, однако я никогда не думала, что все это случится… вот так. Было больно, было обидно, а еще – невероятно одиноко. Казалось, будто кто-то вырвал из груди сердце, ноющая мерзкая боль стала доброй подругой, а с поглотившей меня апатией не справлялись ни любимые гонки, ни крепкий алкоголь, ни даже верная семья, пусть и недолюбливающая Оуэна, однако прекрасно знающая, что он для меня значит.

Прошло время, боль поутихла, и в один прекрасный момент я поняла, что ждать и надеяться на его возвращение просто глупо. Надоело чувствовать себя разбитой, чувствовать себя неполноценной, и я попыталась научиться жить с этим мерзким ощущением, каждый день выедающим изнутри. У меня это почти получилось, все вокруг вновь видели старую добрую Ану с улыбкой на лице, и я сама, порой, начинала верить в эту искусную маску, забывая, что скрывается под ней.

По крайней мере, так было до того момента, как прошлое вновь настигло меня в этот чертов, ненавистный день, который отчаянно хотелось переиграть.

– Бывшая гроза планеты, а ныне – один из самых разыскиваемых преступников, – голос Мистера Никто доносился, словно бы издалека, и я сделала над собой усилие, тряхнув головой, чтобы прийти в себя. Помогло мало, от одного взгляда на черно-белое фото в груди разливалась боль, и я поспешила отвернуться, невольно обхватив себя руками.

Словно бы что-то заметив, незнакомец, брат Оуэна, как оказалось, задержал на мне излишне внимательный взгляд, однако не успела я среагировать, как он тут же переключил свое внимание на более важные проблемы.

Мое душевное равновесие было лишь моей заботой.

– Сайфер использовала его и бросила умирать, так что если будет шанс ее завалить, поверь мне, я им воспользуюсь, – прошипел мужчина, вновь повернувшись к Хоббсу, и по тому, как напряглись эти двое, я поняла, что их междусобойчик еще не завершен. Смазливый Никто Младший невольно потянулся к прикрепленной на поясе кобуре.

– Я засажу свой сапог тебе в зад, – огрызнулся Люк, и спокойный, как удав, Мистер Никто вновь поспешил вмешаться, поочередно оглядев каждого из них.

– Самый быстрый способ выйти на Сайфер – найти ее через Торетто, а на свете есть только двое, кому удавалось его выследить, и вы не поверите, но они оба сейчас стоят передо мною. Так что в любом случае вам придется работать вместе. Все ясно?

Судя по выражениям лиц Хоббса и Шоу – ясно им не было, и у каждого имелись свои претензии, однако высказывать их, почему-то, не спешил ни один, ни другой. Они молчали, окидывая друг друга презрительными и, одновременно, ненавистными взглядами, где-то за их спинами докапывался до смазливого агента Роман, пытающийся скрыть нервозность, Летти хранила нейтралитет, больше занятая своими размышлениями, чем всем происходящим, Тедж с незнакомой мне девицей многозначительно переглядывались, словно бы совсем не понимая, что они вообще здесь делают, а я…

Я, опустившись на свой стул и потерев лицо руками, размышляла о том, что еще тогда, утром, чутье меня не подвело. Проблемы у всех нас действительно были огромными…

***

Впервые за очень и очень долгое время ему было просто… спокойно.

Оуэн уже не помнил, когда последний раз он вот так беззаботно мог проснуться поздним утром от шаловливого солнечного луча, скользнувшего по векам, потянуться всем телом, чувствуя прохладу белоснежной постели и маленький, хрупкий, теплый комочек под боком.

У Аны была забавная привычка чуть хмуриться во сне, крепко обнимая его руками, и мужчине казалось, что провести свою жизнь вот так вот, всматриваясь в знакомое лицо и легко убирая с него упавшие светлые пряди, не так уж и плохо. Деккард бы наверняка засмеялся, обозвав его слюнтяем и слабаком, однако, по большому счету, Оуэну было все равно. Пока за ним никто не охотился, и его никто не трогал, мужчина был спокоен.

Впрочем, был и еще один небольшой аспект, без которого его новая жизнь, наверное, была бы не совсем полной.

Рядом должна была быть малышка О’Коннор.

Их первые дни общения больше напоминали бывшему офицеру спецназа боевые операции по ведению переговоров с террористами и их дальнейшему обезвреживанию, и в какой-то момент Оуэн вполне себе серьезно подумывал о возможности кого-то пристрелить (то ли себя, то ли ее), чтобы просто отдохнуть. Ана была упряма сверх меры, огрызалась и скалилась на каждое его слово, смотрела на него затравленно и с опаской, словно бы ожидая подвоха, а ее так называемая «семья» и вовсе отказывалась воспринимать всю эту ситуацию, и Шоу совсем не был удивлен тем, что первым порывом Брайана было вызвать группу захвата под предводительством Хоббса.

Что действительно удивило брюнета, так это то, что та самая вредная и колючая Ана, ежеминутно заявляющая ему о том, чтобы он катился ко всем чертям, неожиданно выступила против своего брата.

Тот день Оуэн запомнил необыкновенно четко, и ему казалось, будто он до сих пор слышит далекие отголоски скандала, свидетелем которому он стал. На маленькой старенькой кухоньке, под прицелами презрительных и исполненных ярости взглядов, он смотрел на то, как брат и сестра стоят друг напротив друга, ведя один им понятный безмолвный диалог. Маленькая, всегда такая хрупкая и беззащитная Ана подобралась, словно дикий зверь, серые глаза горели огнем, волосы растрепались, а теплая ладошка до боли сжимала запястье Шоу, и девушка не собиралась отступать.

Отступил же почему-то Брайан, лишь покачав головой и подняв руки вверх, словно бы показывая, что сдается.

Тихо хмыкнувший Оуэн внезапно подумал о том, что когда-то точно так же сдался этой ненормальной безбашенной, но такой… родной девушке.

Все эти новые чувства были для Шоу в диковинку, он не был создан для отношений, и пусть раньше у него и были женщины, но сам брюнет, по большому счету, не помнил ни их лиц, ни их имен. В конце концов, они были лишь удобными спутницами для проведения неплохой ночи, не более, но с Аной все внезапно было по-другому, и, если честно, ситуация очень быстро вышла из-под контроля, вызывая у Оуэна досаду.

Он привык всегда все контролировать.

Впечатления от новой жизни были двоякими, но почему-то неожиданно нравились. Совершенно тронувшись умом (как он сам считал), брюнет искренне наслаждался всем происходящим, с каждым днем чувствуя себя все более живым, что ли. Ему нравилось вот так вот просыпаться по утрам, обнимая спящую рядом девушку, ему нравилось слышать ее пение в ванной, ему нравилось, как она что-то недовольно бормочет себе под нос, пытаясь приготовить им завтрак, ему нравилось забирать ее с работы, провожая горящим взглядом слишком смазливого и наглого, по его мнению, парня, подбивающего клинья к Ане (и нет, это совсем не он сломал мальцу нос, что бы там О’Коннор не говорила), ему даже нравилось отчаянно спорить с этой самоуверенной девчонкой до хрипоты, прекрасно зная, что стоит лишь протянуть руку, и он вновь сможет ощутить столь приятное и желанное тепло ее хрупкого тела.

Прикосновения будили в груди целую бурю эмоций, жаркие поцелуи сводили с ума и заставляли забывать обо всем, и каждую ночь, обнимая лежащую у него на плече девушку и чувствуя, как она рассеянно выводит пальчиком замысловатые узоры у него на груди, Оуэн размышлял о том, что, желая пару лет назад получить власть и силу, он обрел куда большее.

Впрочем, жизнь, словно издеваясь, очень скоро поспешила уверить мужчину, что за грехи всегда приходится расплачиваться.

Пусть и наслаждающийся новой спокойной, размеренной жизнью, Шоу ни на мгновение не забывал о том, кто он такой на самом деле, и что в безопасности даже с поддельными документами он быть не может. На его след напали быстрее, чем он сам ожидал, ЦРУ и давние враги наседали с обеих сторон, и тот момент, когда его обнаружили бы в Лос-Анджелесе, оставался вопросом времени. Глупцом Оуэн не был, прекрасно знал, чем все это может обернуться для него, и выбора, в общем-то, у него не оставалось.

Наверное, было бы разумно поговорить с Аной, объяснить ей все, тем более, что девушка бы прекрасно его поняла, однако в последний момент что-то заставило Шоу изменить свой выбор и просто отступить. Так было проще, было легче, и втягивать малышку во все это дерьмо не хотелось, поэтому мужчина принял решение просто уйти, оставив единственным напоминанием о себе лишь краткую записку, которая расставила все на свои места, но, одновременно с этим, запутала все только больше.

Сидя в неприметной черной машине, припаркованной у подъездной дорожки соседей, Оуэн наблюдал за тем, как Ана, болтая с кем-то по телефону, выходит из своего Ford и направляется к дому, непонятно чему улыбаясь, а ветер ерошит светлые волосы, то и дело падающие на глаза. Такая знакомая, до боли родная и близкая… но одновременно с этим такая далекая. Не прекращая болтать, девушка вошла в дом, и спустя пару мгновений Шоу увидел тонкую фигурку в распахнутом настежь окне, когда блондинка подошла к журнальному столику, заметив лежащий на нем листок. Осторожно подняла его, чуть нахмурившись, а после, словно не сдержавшись, тепло улыбнулась, раз за разом перечитывая одно-единственное слово, выведенное размашистым почерком.

Именно вот такой, улыбающейся и счастливой, Шоу хотел запомнить ее, прекрасно зная, что они больше никогда не встретятся.

– Удачи тебе, малышка, – произнес он негромко, с трудом заставив себя отвести взгляд, а после, уже не оглядываясь, завел машину и направился прочь вдоль длинной улочки, постепенно набирая скорость.

Мужчина был привычно спокоен, холоден и собран, и лишь крепко сжатые на руле пальцы выдавали его слабость, которую он так старательно пытался скрыть от самого себя…

***

Кто-то умный однажды сказал, что все возвращается к истокам. А еще – что привычка – это вторая натура. Не знаю, кто из них был прав, а кто ошибался, однако сейчас, легко поглаживая рукой по гладкому рулю, я думала о том, что когда-то нечто подобное уже происходило. Ярко-алый Ford, шум ворчащих двигателей в ушах и запах потертой резины и машинного масла, от которого начинала кружиться голова. В огромном гараже так называемого «спецлогова» было шумно, кто-то разговаривал, кто-то ругался, кто-то кричал, и отчаянно хотелось с силой сжать виски, чтобы избавиться от мерзкого сверлящего чувства.

Мне совсем не хотелось находиться здесь, я с гораздо большим удовольствием осталась бы дома, как и в прошлый раз, однако сейчас, после предательства родного человека, которое я видела собственными глазами после того, как Сайфер с Домом ворвались на «секретную» базу Мистера Никто, мне не оставалось ничего другого. Для остальных членов семьи это стало делом принципа, Хоббс жаждал справедливости, Деккард Шоу – мести, а от меня совершенно никто не скрывал того факта, что я просто заменяю брата за неимением лучшего варианта.

Мистеру Никто нужен был водитель, нужен был боец, нужен был член собранной им команды камикадзе, но вариантов выбора ему не предоставили. Связь с Ханом и Жизель была потеряна уже очень давно, Брайану звонить категорически запретила Летти, прекрасно зная, что у моего брата теперь своя жизнь и свои заботы, и я была, пожалуй, единственным разумным выходом в сложившейся ситуации. Не сказать, что подобное мне нравилось, однако весь этот хаос неожиданно вернул меня к жизни, позволил встряхнуться и вырваться из оков апатии, и возможности вновь вернуться за руль я, пожалуй, была рада.

Очень быстро меня ввели в курс дела, позволив ориентироваться в происходящем, я была невероятно довольна тем, что, наконец, не чувствую себя несмышленым ребенком среди взрослых, однако и времени раскачиваться у нас не было. Сайфер с помощью Доминика похитила «Глаз Бога», оставив нас слепцами, а единственные ниточки вели в Нью-Йорк, куда мы и направились в сопровождении Никто Младшего, бесящего всех одним своим видом. Раздражал он, раздражали вечно препирающиеся из-за Рамзи Тедж и Роман, раздражали брызжущие друг на друга слюной Хоббс и Шоу, и с головной болью уже не справлялись даже обезболивающие.

– Эй, третья нога! – громкий голос Романа ворвался в сознание, оторвав от невеселых размышлений, а подняв взгляд, я заметила темнокожего, околачивающегося возле моей машины. – Почему это мне ты машину, которую я выбрал, зажал, а Ану послушался?

– Потому что он надеется на ее горячую благодарность, – громко хохотнул проходящий мимо Деккард, на которого я посмотрела, как на идиота. Перехватив мой взгляд, мужчина недвусмысленно подвигал бровями, и ни у кого не осталось ни малейших сомнений в том, что он имеет ввиду. Стоящий неподалеку ЦРУшник, услышав произнесенную фразу, покраснел, как малолетка на первом свидании, возмущенно уставившись на преступника, а я лишь покачала головой.

– Не пойти бы тебе к херам, Шоу? – великодушно предложила я, запрокинув голову назад и упираясь затылком в подголовник. Мужчина меня чем-то неуловимо бесил, его хриплый голос и ехидные шуточки сверлили виски, вызывая стойкую неприязнь, и что-то мне подсказывало, что реагирую я так на Деккарда исключительно по причине его родства со всем знакомым ублюдком, мысли о котором причиняли боль и злили одновременно.

Возможно, при других обстоятельствах все сложилось бы иначе.

– Только после тебя, моя дорогая, – отозвался Деккард, вызвав у меня зубовный скрежет, однако прежде, чем я успела ответить и ввязаться в грязный скандал, где-то в стороне отозвались писком, скрежетом и рваным шумом помех стоящие на столе рации, к которым метнулась встревоженная Летти. Нервы напряглись до предела, с лица Шоу сползла ехидная улыбка, а откуда-то из-за большого бронированного внедорожника выглянул хмурый Хоббс.

Разобрать мерзкий, режущий слух звук мне не удалось, во взгляде полыхнул испуг, когда я уставилась на встревоженную подругу, а ногти до боли впились в кожу, когда я сжала кулаки, услышав ее глухой голос:

– Это Доминик.

Одной фразы хватило, непринужденная атмосфера тут же сменилась холодной сосредоточенностью, и я даже с каким-то удовлетворением услышала зычный приказ Хоббса выдвигаться. Никто Младший вяло попытался взять контроль в свои руки, слушать его, конечно же, мы даже не думали, действуя так, как привыкли, и не прошло и нескольких минут, как колона быстрых, играющих бликами на солнце машин вырвалась на шумные улицы Нью-Йорка, сноровисто направляясь к своей цели.

Ветер врывался в открытое окно, теребил спутанные, убранные в неряшливый хвост волосы, а пальцы все сильнее сжимались на руле, и я чувствовала, как разгорается в груди тот самый, такой знакомый, но давно забытый огонь предвкушения. Ревел двигатель, шуршали по асфальту шины, и захлебывалось сердце от ощущения невероятной свободы. Теперь я понимала, о чем когда-то давно говорил мне Брайан, и лишь сильнее вжимала в пол педаль газа, позволив себе на несколько мгновений забыть обо всем.

– Действуем строго по плану, – отозвался передатчик голосом третьей ноги, и я лишь закатила глаза, ехидно оскалившись в ответ, но сохранив молчание. Впрочем, другие следовать моему примеру не спешили.

– Точно, давайте действовать по плану, – громко фыркнул Деккард. – Ты, малец, закрываешь поддувало и не мешаешь взрослым решать проблемы. Можешь О’Коннор с собой взять для развлечения, она за тобой присмотрит. Правда, дорогуша?

– Жену свою так называть будешь, козел, – среагировала я, бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида, где виднелась машина Шоу. Обмен любезностями состоялся.

– А может, вы прекратите свою детскую грызню?! – рявкнул Хоббс, раздраженный происходящим, наша колона свернула в небольшой переулок, чтобы побыстрее вырваться к центральной улице, и я, заметив вдалеке промелькнувшую знакомую машину, шумно вздохнула, понимая, что игры кончились, и действительно пора становиться серьезней.

В чем-то Никто Младший был прав, нам следовало бы помнить, зачем мы вообще приехали сюда, и когда Летти дала отмашку, первой вырвавшись из колоны, я лишь нервно дернула подбородком, предчувствуя скорое веселье. Отделился от нас Деккард, рванув куда-то в переулок, его место занял внедорожник Люка, впереди вильнул в сторону Роман, а я, выбрав момент, резко рванула на себя ручник, вывернув руль. Громко завизжали шины, машину занесло, а носа коснулся запах жженой резины, однако в следующую секунду взгляд выхватил черный автомобиль, несущийся прямо на меня, и я лишь на периферии сознания отметила, что мой Ford замер, хищно ворча мотором.

Машины были выстроены полукругом, впереди, едва успев затормозить в паре метров от нас, находился Charger Торетто, за ним виднелся готовый сорваться с места автомобиль Деккарда, и напряжение, повисшее в воздухе, росло в геометрической прогрессии. Поджав губы, я пыталась дышать глубоко и размеренно, справляясь с охватившим меня волнением, и вздрогнула, услышав голос Рамзи в передатчике:

– Ребят, я узнала, за чем охотился Доминик. Говорят, он выкрал ядерный чемоданчик.

С губ сорвался нервный смешок, грозящийся перерасти в истерический смех, и я на мгновение до боли смежила веки, борясь с желанием постучаться головой о руль. Раньше мне казалось, что хуже нервотрепки, устроенной в свое время Оуэном, быть не может, и что танк – предел наших возможностей, однако сейчас в этой гребаной истории неожиданно появились бомбы, ядерное оружие и ЦРУ, и подобное радовать совсем не могло.

– Окей, где можно расписаться и свалить отсюда, пока еще есть возможность? – мрачно проговорила я в передатчик, и ответом мне стало столь же хмурое молчание друзей. Тихо выматерился Роман.

– Все кончено, Торетто, – зазвенел в ушах усиленный громкоговорителем голос Хоббса. – Живо выходи из машины.

В ответ на это черный автомобиль хищно зарычал, словно зверь, готовящийся к броску, а спустя мгновение, не позволив нам сориентироваться, рванул вперед, резко взяв влево.

– Идет на таран! – проорал Никто Младший, нарушив строй и вырвавшись Доминику наперерез, в плотной шеренге образовался зазор, и Торетто, лихо вывернув руль в противоположную сторону и едва не задев крылом фонарный столб, влетел прямо в стеклянную цветочную витрину, начисто снеся торговые ряды и вырвавшись на свободу.

– Ты чего сделал, придурок?! – рявкнула я, ударив по газам и устремившись вслед за Домиником. Остальные члены команды последовали моему примеру, разворачиваясь и пытаясь выбраться из устроенного хаоса, передатчик буквально заорал яростными голосами членов команды, слившимися в одну сплошную какофонию, и я раздраженно закусила губу, сжимая пальцы все сильнее и сильнее. Из-за глупости третьей ноги мы сбились с нашего плана и сломали строй, и теперь оставалось надеяться лишь на собственную ловкость, все это время помогающую нам справляться с проблемами.