Текст книги "Нет покоя в "корейских лесах". (Шаг третий) (СИ)"

Автор книги: Happalo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

СонМи тем временем, вереща на ходу, как потерпевшая, ломанулась в сторону гостиной.

Выходящая из кухни с подносом в руках, на котором стояли пара чашечек и чайничек, ХёнДжу дёрнулась, однако сумела удержать равновесие и поднос.

– Какого…? – только и успела вымолвить она, как плед, до этого тихо покоившийся на диване, поднялся словно сам собой.

Тут уж и ХёнДжу не выдержала, издав не менее звучный вопль способный посоперничать с «иерихонской трубой» СонМи, прозвучавшей только что вот:

– А-а-а!

Поднос полетел вверх, как и то, что на нём стояло. Если чайник и одна из чашек направилась в сторону стола, то вторая чашка, заложив дугу, впечаталась точнёхонько в верхнюю часть пледа.

– Ай-я-яй! – по гостиной разлетелся писк, изданный очень знакомым голосом.

Это с дивана свалилась тело полуприкрытое пледом. Оно начало резко растирать место, куда пришёлся удар, и сучить ножками.

– Какого чёрта⁈ – была следующая фраза, сказанная телом.

ХёнДжу, готовая уже было сорваться с места, чтобы убежать, замерла. Плечи её опустились, и она расслабилась, неуверенно обратившись к телу на полу:

– Лалиса?

– Да кто ещё-то здесь может быть⁈ – возмутилась девочка, стаскивая с себя плед. – За что, онни⁈

– Фу-у-ух! – выдохнула ХёнДжу.

В этот момент в помещение влетела СонМи с выпученными глазами.

– ТАМ…! ТАМ…! – вопила девушка, указывая рукой в сторону коридора.

Кто «ТАМ» было совершенно непонятно. По крайней мере, двум из трёх присутствующих персон. Именно эти две персоны и не заметили, как изменилось лицо третьей, когда осознание «тюкнуло» её по темечку вслед за злосчастной чашечкой с подноса.

– О, о-о-оу! – выдохнула Лалиса и покосилась на СонМи с её подругой.

Дело принимало несколько нежелательный оборот.

(Спустя пятнадцать минут в гостиной.)

За столом сидят четверо: ХёнДжу с любопытством поглядывающая на парня и явно не понимающая сути происходящего, рядом с ней СонМи, сверлящая младшую сестру недобрым взглядом, ДжэДжун, маленькими глоточками отпивающей что-то из чашечки, напоминающий при этом образчик поговорки «Понедельник, в нашем случае среда, утро…день зелёных и отходчивых.» и, разумеется, Лалиса, сейчас уставившаяся в стол под пронизывающим взором старшей сестры. Молчание затягивается.

– «Ничего плохого я не делал. Только брату помочь хотел, – мельком глянул на СонМи и почесал место ушиба. – За что и получил по голове.»

Огонь, пылающий в глазах сестры, не утихал.

– «Какого хрена вы вообще сюда припёрлись? Сидели бы там, где были. И всё было бы хорошо. Не-е-ет, надо домой переться. Зачем? Мёдом что ли здесь намазано?»

– СонМи… – разорвала вязкую тишину ХёнДжу.

Видимо ей надоело сидеть молча. Да и понять хотелось, что тут вообще творится и кто этот парень, что был в спальне Лалисы.

– … ты не представишь мне вашего, «м-м-м», гостя?

Отведя негодующий взор от сестры, девушка вымучено улыбнулась.

– Прости, онни! Это наш с Лалисой троюродный брат, – СонМи обожгла сестру взглядом, когда упомянула её имя. На брата она старалась вообще не смотреть.

– Вот оно как! А почему ты раньше мне не говорила, что у вас есть брат? Что за секреты?

– Это очень долгая история. Давай в другой раз… – с мольбой произнесла СонМи, обращаясь к подруге.

– Спасибо, нуна! – допив наконец какой-то отвар, что ему принесла старшая сестра, поблагодарил ДжэДжун.

СонМи ничего не сказала, даже кивнуть не удосужилась. В девушке сейчас бились два противоречия, стараясь не уступать друг другу. С одной стороны – запрет харабоджи на общение с родственниками, с другой – вежливость, согласно которой она должна представить брата ХёнДжу.

– Онни, – приходя на помощь сестре, подняла голову Лалиса, глядя при этом на гостью, – разреши тебе представить Ким ДжэДжуна – нашего с СонМи троюродного брата.

Парень излишне резко поклонился, отчего боль вновь прострелила виски. Он скривился, хватаясь за голову обеими руками. Похмелье выдалось запоминающимся.

– Оппа, хочу представить тебе лучшую подругу моей, – взгляд девочки перешёл на ДжэДжуна и тут она попыталась подлизаться к СонМи, – самой лучшей сестры на свете. Её зовут Пак ХёнДжу.

Мимолётный взор, брошенный на старшую сестру, дал понять, что «прогиб» не засчитан. Лалиса сморщила носик.

– Очень приятно познакомиться, – улыбнулась ХёнДжу, слегка склонившись вперёд.

– «Угу», – промычал ДжэДжун, изобразив нечто вроде поклона. Руки от головы он так и не убрал, продолжая массировать виски, то и дело пульсирующие болью.

Как сказал бы любой мало-мальски знакомый с Русскими традициями:

– «Праздник удался на славу. Как бы продолжить?»

В очередной раз наступила неловкая пауза.

– «И чего она злится? Ну, подумаешь, брата домой привёл. Хотя нет… В данном случае больше подходит термин: притащил. Блин! Не оставлять же его было в студии. В день-то рождения», – размышлял я, пока все молчали.

На этот раз тишину нарушила СонМи, поднявшись на ноги и заговорив:

– Я даже думать не хочу о том, что ты делал в комнате моей младшей сестры. А ты, – взгляд упёрся в Лалису, – чем думала, когда его домой пригласила? Что скажут родители? А харабоджи и хальмони? Об этом ты подумала?

– Нуна! – вскинулся ДжэДжун.

– Онни! – одномоментно с братом возмутилась Лалиса.

– Что «нуна»⁈ Что «онни»⁈ Я, по-вашему, не права? – СонМи скрестила руки на груди и выжидательно уставилась на виновников утреннего переполоха.

– Права, – понурил голову ДжэДжун.

Спорить со старшей родственницей он не решился. Он-то не решился, но ведь здесь присутствовала ещё и…

– Не права! – выпрямилась Лалиса, не вставая с места.

– Чего? – прищурилась СонМи.

У ХёнДжу округлились глаза. Она даже рот приоткрыла. Ей ещё не доводилось видеть, как сёстры порой общаются друг с другом. В системе координат девушки сам факт того, что Лалиса открыла рот, уже был верхом наглости. Мало того, «малолетка» продолжила:

– Ты не права! И что это за намёки, онни? – мах рукой в сторону брата. – За кого ты нас… нет, меня принимаешь? И вообще… у него вчера был день рождения. Он стал совершеннолетним.

– Ну всё! Тебе конец! – рыкнула СонМи и рванула вокруг стола.

Младшая сестра, не будь дурой и быстро сориентировавшись, выпрыгнула с места и сорвалась в противоположную от выбранного онни направления. От стола девочка благоразумно не отдалялась, продолжая кидаться фразами:

– Ты чего задумала?

– Доберусь, узнаешь!

– Онни, у нас гости, – кивок подбородком от Лалисы в сторону «гостей».

Бег вокруг стола набирал обороты. ХёнДжу и ДжэДжун с некоторым изумлением смотрели за развернувшимся представлением, где старшая сестра пытается научить, чисто по-корейски, младшую правилам поведения.

– Стой, зараза мелкая! – разошлась не на шутку СонМи, стараясь добраться до Лалисы. – Придушу!

– «Какое заманчивое предложение», – ёрничая, огибает преграду девочка, сохраняя прежнюю дистанцию между собой и «преследовательницей». – Мне вот интересно даже… Кто-нибудь когда-нибудь соглашался на подобное? Как ты думаешь, оппа?

ДжэДжун посмотрел на младшую из сестёр и открыл рот, но ничего так сказать и не смог.

– Сейчас ты у меня получишь! – продолжала бросаться угрозами СонМи. – Стой! Кому говорю? А то прибью!

Она вдруг замерла и неожиданно схватила со стола поднос. Тут уже не выдержала ХёнДжу и встала между сёстрами.

– Хватит, СонМи! Хватит! – стараясь отобрать то, что возможно в полицейском отчёте будет фигурировать, как орудие убийства, заговорила девушка. – Я кому сказала⁈

Поднос был возвращён на положенное ему место, а СонМи усажена на стул.

– И ты сядь! – злой взгляд упёрся в Лалису. – Закончили!

– Попадись только мне! – сверкая глазищами, продолжила рычать старшая из сестёр.

– Помолчи, СонМи! А ты, Лалиса, объясни толком, что вообще у вас здесь творится. В противном случае я сойду с ума, – плюхнулась на стул рядом с подругой ХёнДжу.

Пришлось рассказывать всю историю целиком, упустив момент с музыкальными треками и их авторством. Это чтобы не возбуждать некоторых и так слишком возбудившихся. СонМи, всё время пока я говорил, сидела молча. Она лишь пару раз кивнула, когда ХёнДжу вопросительно смотрела на неё, ища подтверждения моим словам.

ДжэДжун тем временем продолжал страдать. Ему было так плохо, что он только в пол уха прислушивался к словам сестры, что сейчас «разливалась соловьём» перед старшей подругой. Когда рассказ был закончен, ДжэДжун почувствовал лёгкий приступ тошноты. Однако ему удалось сдержаться. Данному факту он был несказанно рад.

– «Не хватало ко всему прочему ещё и так опозориться», – прикинул парень про себя.

– Я отойду на минутку, – помолчав секунд тридцать, поднялась ХёнДжу и вышла из-за стола.

– «Обостялась по всей видимости, – мысленно с хохмил я, провожая взглядом девушку. – Не мудрено… после таких-то новостей.»

СонМи молча смотрела в сторону, намекая на то, что говорить она больше не намерена и вообще обиделась. Лалиса поднялась и пошла к холодильнику. Слегонца салатового цвета ДжэДжун остался на месте, несмело поглядывая на старшую родственницу.

Голову мою, пора бы её в морозилку сунуть на пару-тройку дней, посетила одна мысль и, не откладывая в дальний ящик, я решил её проверить. В гостиную возвращался уже с баночкой холодненького пива, по стенкам которой начали скатываться капельки конденсата. Опустил её на стол перед ДжэДжуном:

– Вот, оппа, выпей! Сразу полегчает.

Плюхнувшись обратно на стул, стал ждать реакции на сделанное предложение. Как ни странно, но СонМи тоже посмотрела на брата. И, надо сказать, что реакция не заставила себя долго ждать.

ДжэДжун, приобретшей до этого более или менее нормальный цвет лица, уставился на пиво. Сначала морда его изменила окрас на салатовый, вспомнив прошлое. Затем брат пошёл пятнами и под конец, позеленев, вылетел из-за стола, зажимая рот обеими руками.

– На кухню! – успел выкрикнуть я, направляя родственника по нужному адресу, и чуть погодя добавил: – Не алкаш.

– Что? – вытаращилась СонМи, переведя взор с двери на меня.

– Не быть ему алкоголиком. Не сможет… – ответил, разведя руки в стороны.

С кухни донеслись звуки рвотных порывов, сопровождаемые стоном. Улыбка сама собой наползла на лицо.

– Радуешься? Ему же плохо там, – изменилась в лице сестра. – Как ты можешь?

– «Чего там „мочь-то“? Я на самом деле счастлив в какой-то мере», – прикинул про себя и ответил на претензию СонМи: – Онни, я действительно радуюсь. Радуюсь тому, что ДжэДжун имеет иммунитет к алкоголизму. А тебя разве это не радует?

– Ты… как-то всё неправильно говоришь. Нельзя так! Ему помощь нужна, а ты сидишь и ничего не делаешь, – встала СонМи и направилась вслед за ДжэДжуном.

– «То не разговаривает с ним… Теперь жалеет и спешит на выручку. Хотя, чем там сейчас можно помочь, непонятно. Со мной буквально ведь минуту назад вообще в молчанку играла, – прикидывал я про себя сложившуюся ситуацию, решив не участвовать в аттракционе „поддержи волосы блюющему“. – Вот и пойми этих женщин. Семь пятниц на неделе. И, как всегда, виноватым останусь я. Вот к гадалке не ходи, именно так и будет.»

В гостиную вернулась ХёнДжу. Как раз из-за неё мне и пришлось отправить ДжэДжуна на кухню. Сомневаюсь, что он стал бы выбирать, в которую из ванных комнат залететь, чтобы опорожнить кишечник. А вдруг она дверь не закрыла? Это был бы «номер». Вот тогда наверняка всем бы «весело» стало.

– А где…? – начала было говорить ХёнДжу, как с кухни долетели небезызвестные звуки, а затем и голос СонМи:

– Буэ-э-э!..

– Аккуратнее, ДжэДжун. Держи салфетку.

Подруга сестры сморщила носик.

– Фе-е-е! Какая гадость, – поделилась она своим отношением к происходящему и передёрнула плечами.

Спорить не стал, потому что был полностью на её стороне.

– «Гадость» – ещё «какая».

Глава 13

Место действия: одна из улиц города

Время действия: двадцать девятое октября. Поздний вечер

Прогулочным шагом по тротуару мимо закрытых в подавляющем большинстве своём магазинов и ресторанчиков с кафешками идут трое: чуть впереди СонМи в лёгком пуховике и сапожках ему в тон, сразу за ней следует ДжэДжун в тёмных джинсах и куртке поверх толстовки, рядом с братом семенит Лалиса в пуховике ниже колена, чёрных джинсах и кроссовках. Старшая родственница размышляет на ходу, куда бы им сейчас направиться. Вкусно покушав в одном из заведений «средней руки», троица приняла решение, то есть СонМи, будучи самой старшей, что нужно прогуляться. Мимо «снуют» немногочисленные разномастные корейцы всех возрастов.

– Говорила тебе, что она быстро успокоится, – тихо произносит Лалиса, обращаясь к брату. – А ты не верил…

– Понял я уже. Чего ты начинаешь нудеть как хальмони какая-то?

– «Ой, Лалиса!» – прижав ладошки к щекам пародирует ДжэДжуна девчонка. – «А вдруг она родителям расскажет?»

Парень морщится, но благоразумно молчит, стараясь не отставать от СонМи, набравшую приличную скорость.

– «А если харабоджи…? Мы пропали тогда!» – продолжает тем временем «провокаторша», ничуть не смущаясь окружающих людей.

– Заканчивай… а, – наконец не выдерживает ДжэДжун и останавливается. – Я же уже извинился.

– Так ведь скучно, – делится мыслями Лалиса, притормозив рядом. – Топаете молча, будто на эшафот собрались.

– «Скучно» ей, видите ли…

– Эй! – окликает парочку СонМи. – Не отставайте!

– Скучно… – подтверждает девчонка.

ДжэДжун шёл молча, потому что эти два дня выдались крайне сложными. Мало ситуации, в которую он попал, оказавшись в гостях у младшей сестры, так ещё дома что-то непонятное намечается. Харабоджи заговорил о том, что желает посетить их тренировку и посмотреть на его друзей. Нужно как-то подготовить данное событие, чтобы чего не вышло. А то мало ли что получится, при наличии там Лалисы.

Свернув на очередном перекрёстке, троица добралась до спортивной площадки. По виду детской… СонМи, с заигравшим в попе детством, пошла к парным качелям, находящимся в сторонке. Положив сумочку на небольшую тумбу, девушка уселась на сидение и начала раскачиваться.

– Присоединяйтесь! – предложила она спутникам.

– Я первая! – выпалила младшая сестра и запрыгнула на вторую сидушку прикреплённую к перекладине цепями.

ДжэДжун встал рядом с одной из четырёх металлических опор, что держали всю конструкцию, прислонившись к ней плечом. Расположился он поближе к СонМи, чтобы было удобнее разговаривать.

– Как думаешь, нуна, они сильно разозлятся, когда узнают про нас?

СонМи медленно раскачивающаяся туда-сюда нахмурилась и прикусила нижнюю губу. Вопрос был не праздный, и девушка крепко задумалась.

– Сразу прибьют! – жизнерадостно выпалила Лалиса, амплитуда движения которой значительно превосходила движение сестры.

– Да прям уж… – с сомнением произнёс ДжэДжун, глядя на младшую сестру. – Ты ведь говорила, что хальмони тебя любит больше всех.

– А я и не про себя… – как ни в чём не бывало продолжила «мелкая». – Они вас прибьют. Мне, конечно, тоже достанется… но что-то подсказывает, – выживу. Впрочем, вам-то подобное не светит.

Две пары круглых глаз и два открытых рта. Вот и всё что было ответом на сей «пассаж». ДжэДжун немного погодя икнул и прикрыл рот.

– Тогда я тебя лучше прямо сейчас прибью! – соскочила на землю СонМи и было дёрнулась к сестре, как та, «ласточкой» слетев с места и еле касаясь земли, за пару шагов оказалась в десяти метрах от «агрессорши».

– Онни, я шучу! – выпалила младшая сестра. – Это просто шутка была. Ничего они нам не сделают. Ну, поорут какое-то время скорее всего. Может быть, кредитки отберут и, возможно, дома запрут на пару-тройку недель. Пф! Подумаешь… «Великая трагедия!» Как-будто первый раз?

Присев обратно, СонМи вновь погрузилась в невесёлые мысли. Лалиса тем временем медленными и крайне осторожными шажками приблизилась к качелям, не став, впрочем, усаживаться обратно. Она по примеру брата прислонилась к стойке.

– За то у нас теперь есть оппа, – младшенькая глянула на ДжэДжуна и лучезарно улыбнулась.

Было видно, что она не юлит или лукавит, а вполне искренне радуется сему факту. ДжэДжун почувствовал толику гордости.

– Самый крутой оппа на свете! – вдруг завопила Лалиса, вскинув руки вверх. – Вообще круче всех!

– Айщь! – дёрнулась, ушедшая в раздумья СонМи. – Чего ты орёшь⁈ Напугала…

– Лалиса, расскажи лучше, как у тебя в школе дела, – вмешался ДжэДжун, понявший, что пора «выруливать» в другую сторону. – Я имею в виду после того, как ты сыграла роль в дораме. Изменилось что-то или всё по-прежнему?

– Пялятся все, – сморщилась девчонка. – Словно я какая-то дикарка, которую привезли, чтобы показывать в зоопарке. Аж дрожь иногда пробирает. Не знаю, куда спрятаться от всего этого внимания.

– Они тобой восхищаются, дурища, – поделилась авторитетным мнением СонМи.

– Это же круто, когда «восхищаются»! – изумился ДжэДжун. – Ты теперь Знаменитость. Все хотят оказаться на твоём месте.

– Ага, – скептично протянула «дикарка-дурища». – Стоят и молча смотрят, тыкая пальцами в мою сторону. А некоторые фигню всякую дарят, запакованную в разноцветные коробочки.

– Какую «фигню»? – заинтересовалась СонМи.

– Мешочки риса там… или вот ещё – туалетную бумагу подарили. На кой она мне…? Что за идиотский подарок?

– Хы! Не-е-е, ты не «дурища». Ты дурында! – хохотнула сестра и неодобрительно мотнула головой.

– С чего это? – окрысилась Лалиса, зло глянув на СонМи.

– Да, с того!..

– Подожди, нуна, – дотронулся до плеча старшей родственницы ДжэДжун, предотвращая очередную перепалку, и обратился к Лалиса: – Рис символизирует поддержку и уважение, а туалетная бумага – пожелание хорошего и лёгкого пути. Что не так?

Младшая из сестёр излишне резко захлопнула рот и уставилась на брата. СонМи смотрела то на Лалису, то на ДжэДжуна.

– Я забыла, – отвела взгляд девчонка.

– Как такое можно забыть? – удивился парень. – Это же… Чёрт! Я даже не знаю, с чем сравнить… Это, как дважды два – четыре. Все знают, что рис дарят сасэны своим кумирам. Про туалетную бумагу вообще говорить нечего.

Замолкнув на миг, ДжэДжун с вопросом в глазах уставился на младшую сестру, ожидая ответа.

– Ты ведь кореянка, всю жизнь здесь живёшь. Верно? – решил уточнить он кое-что, пока «младшенькая» молчала. – Почему тогда ты этого не знаешь?

Сёстры переглянулись. Однако, ДжэДжун заметил, как они безмолвно переговариваются, пуча глаза. Смотрелось данное действо крайне презабавно.

– Давай ты, онни… Про себя как-то неудобно рассказывать, – первой подала голос Лалиса.

– Уверена? – уточнила СонМи.

– «Угу», – кивнула девчонка. – Он ведь наш оппа. Ему нужно знать. К тому же, сложно не заметить по моему поведению, что что-то не так.

– «Ну да», – мысленно согласился со сказанным ДжэДжун, припоминая случаи из их общения и некоторые высказывания младшей сестры, что как ураган ворвалась в его жизнь. Чего, признаться, он никак не ожидал.

– Весной этого года Лалиса попала в аварию и целый месяц провела в больнице… – посмотрев на брата, заговорила СонМи.

– Беда… – округлил глаза ДжэДжун. – Настоящая трагедия! Ты в порядке?

Девчонка воззрилась на брата как на умалишённого, обладающего лишь зачатками интеллекта близкими по уровню скорее к обезьяне, нежели к человеку. ДжэДжун смутился, отвёл взгляд и обратился к СонМи:

– Прости, нуна, что перебил. Продолжай, пожалуйста!

– Ничего страшного, – натянуто улыбнулась девушка и мазнула взглядом по сестре. – … Но беда даже не в том, что она попала в аварию. Это очень плохо и всё такое… Худшее произошло после её выхода из недельной комы.

– «Ты и представить себе не можешь, СонМи, насколько „худшее“… Я помнится, подумывал убиться, упав с кровати. Бред, конечно, но… – почесал нос, – в общем, хорошо, что не получилось.»

– Куда хуже-то? – задал вопрос ДжэДжун и посмотрел на Лалису. – Неделя комы. Плюс, ты ведь травмы получила, скорее всего, серьёзные?

– Голова и колено, – дотронулась до озвученных частей тела девочка. – Правда сейчас всё более или менее в порядке. Дальше слушай, оппа.

Внимание парня вернулась к замолчавшей СонМи. Не став тянуть, она продолжила:

– … Худшим во всей этой истории стала потеря памяти.

– Как это… «потеря памяти»? – ДжэДжун выпрямился, «отклеившись» от металлической стойки.

– А вот так, – развела руками Лалиса.

– Она забыла почти всё, что с ней происходило до аварии. Мало того, забыла родных и близких. Даже аппу с оммой вспомнить не смогла и харабоджи с хальмони, – СонМи совсем погрустнела и тихо закончила: – И меня…

– Хо-о-оль! – глаза ДжэДжуна стали абсолютно круглыми. – То есть это… Как же…? В смысле… Вот вообще никого…?

– Ани, – мотнула головой Лалиса.

– Хо-о-оль, – повторил парень и замолк, переваривая услышанное.

Пока ДжэДжун размышлял, я кое-что прикидывал про себя:

– «Интересно, когда закончится этот странный ажиотаж вокруг моей персоны в школе? Уж которая неделя пошла… Нет, никто вроде бы по пятам за мной не ходит и за пазуху не лезет. Но… эти взгляды и шепотки откровенно напрягают. И что? Вот так вот и живут все знаменитости? Отстой! Я так точно не хочу. Это ведь никуда выйти нельзя будет, если попаду в разряд местных айдолов или кого там ещё, – покосился на брата, до сих пор находящегося в неком подобии ступора. – Он-то знает, на что подписывается? Вероятно, да. Раз столь упорно идёт к своей цели. Не-е-е, мне это точно не нужно. Предпочитаю СВОБОДУ.»

Послышался звук притормаживающего автомобиля, и троица повернули головы в ту сторону, откуда он донёсся.

– Полиция, – встала на ноги СонМи, разглядев патрульную машину.

– Шухер! – вдруг брякнула Лалиса и исчезла.

Только что стояла здесь, в этом СонМи могла поклясться, и вот – её нет. Девушка повернула голову, чтобы указать на данный факт ДжэДжуну, но брата тоже не оказалось на месте. Время уже перевалило за отметку одиннадцать часов после полудня, а потому несовершеннолетним было запрещено находится на улице без сопровождения взрослых.

– Что за…? – только и успела произнести она, как из-за спины прозвучал мужской голос.

– Аннёнхасэё! – поздоровался вышедший из машины офицер.

Довольно-таки, надо сказать, молодой и вполне привлекательный мужчина. Отметила мимоходом СонМи, по привычке оценив внешность нового человека мужского пола.

– Аннёнхасэё, господин офицер! Что-то случилось?

– Нет, что вы. Просто поступил сигнал, что на площадке до сих пор играют какие-то дети. Вот мы и прибыли, чтобы проверить, – говоривший слегка замялся. – Предъявите, пожалуйста, документы! Вы так молоды выглядите.

Комплимент был к месту. СонМи скромно улыбнулась и, достав из сумочки паспорт, протянула его мужчине.

– Ну что там? – высунулся из окна водительской двери напарник, что выглядел постарше подошедшего к девушке.

Быстро глянув дату рождения и фото, офицер протянул документы обратно.

– Ложная тревога, – обернувшись, выкрикнул мужчина и, козырнув девушке, пошёл обратно. – Извините за беспокойство. Всего вам хорошего!

Когда мужчина уже садился в машину, СонМи мысленно отметила тот факт, что он её совершенно не заинтересовал.

– «А ведь действительно красавчик», – подумала она и, вспомнив кое-что, нахмурилась, а затем громко выкрикнула: – Возвращайтесь, трусы несчастные!

По дороге к дому ДжэДжуна, троица как раз гуляла неподалёку, Лалиса на пару с братом старались «вымолить» прощение у СонМи. Девушка шла впереди, парочка, как и до этого, следом.

– Извини, онни! – забегая вперёд, «каялась» «младшенькая».

– Нуна, – делал то же самое брат, – прости! Я не знаю, как это вышло. Видимо ещё не привык к тому, что уже совершеннолетний.

– Не, не, не, – задрав нос, «отбивала» жалкие потуги на «ниве покаяния» со стороны младших родственников СонМи. – Вы меня кинули! Всё понятно. Нельзя на вас положиться в трудной ситуации. Оставьте меня! Не желаю иметь ничего общего с такими людьми.

– Онни, перестань! Мы же уже раз по пять извинились.

– Ты всегда можешь на меня положиться в трудной ситуации, – заявляет ДжэДжун.

– Эй! – возмущённо вскинулась Лалиса, поняв, что осталась «за бортом». – А я?

– Ну да. На неё тоже…

– Я подумаю… – продолжает изображать оскорблённую невинность СонМи.

Да, получилось неудобно как-то. Я, по привычке, заприметив полицейскую машину, рванул в сторону. Будучи детдомовцем, никогда не видал ничего хорошего от ребят в форме. С другой стороны, плохого лично тоже не видел. Но тут, как говорится, «лучше перебдеть, чем недобдеть». Мало ли, какой «косматый» их за ногу «тяпнул»? Оправдывайся потом, что не «верблюд». А тут ушёл как бы и всё… вопросов не возникнет.

Место действия: Школа Искусств Сонхва

Время действия: второе ноября. Полдень

На лестничном пролёте второго этажа стоят ДжинСу, ДжонГук и Лалиса. Идёт бурная дискуссия. Туда-сюда снуют учащиеся лучшего заведения в стране, пытаясь мимоходом прислушиваться к разговору столь примечательной «тусовки».

– А я говорю, что не собираюсь обсуждать это! – скрестив руки на груди, упирается Лалиса.

– Но подожди, – продолжает увещевание ДжинСу. – Ты ведь смогла уговорить Джессику-сии. Так в чём проблема? Для нас это ОЧЕНЬ важно.

– Хен, прав, – поддакивает ДжонГук.

У парней родилась «изумительная идея». Они решили, что я настолько крут, что могу пригласить ещё и Кан Ю к ним на тренировку, чтобы профессиональный актёр в свою очередь посоветовал нечто ценное из своей практики, потому как это может быть полезно. Позвать-то, конечно, можно. За спрос, как известно, в лицо не бьют. Причиной моего отказа является некоторая неуверенность в себе, а точнее в теле. Никак не могу забыть его реакции на парня. Лучше держаться подальше от Кан Ю. Чисто на всякий случай.

– Тебе сложно…? – пристраивается рядом ДжинСу, опершись спиной о стену, и заглядывает в глаза девчонке.

– Пф-ф-ф! – выдыхает Лалиса. – Да вы совсем обнаглели! Кого ещё позвать? Может сразу всех айдолов SM? «Чего мелочиться-то?»

Шедшая мимо, компашка учениц младших классов замирает, услышав фразу про SM.

– Чего встали? – недобро косится на них Лалиса. – Брысь отсюда!

Девочки моментально ретируются, перешёптываясь на ходу.

За бурной дискуссией из-за угла наблюдает несколько студенток. В их числе находится личная «воздыхательница» ДжинСу по имени СэГе. Девушка крайне раздражена.

– Дрянь мелкая! – шипит она, неотрывно глядя на беседующих. – Как она только смеет к нему приближаться?

– Онни, нужно быть осторожнее с этой… – трогает подругу за плечо Ким СеВан. – Она сейчас популярна в школе.

– Верно говоришь, – кивает, стоящая рядом Гу ДаСом.

– И что вы предлагаете? Оставить оппу ей? – оборачивается к ним СэГе и, прищурившись, чуть ли не рычит: – Никогда! Слышите меня? Ни за что и никогда она не получит моего оппу! Эта наглая мелкая кумихо!

– Мы же не спорим, – примирительно гладит подругу по руке СеВон.

– Мы о том, что нужно как следует всё обдумать, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Понимаешь?

«Ревнивица», стараясь успокоиться, делает медленный выдох.

– И лучше сделать всё так, чтобы никто на нас не подумал, в случае чего, – вносит разумное предложение ДаСом.

(Некоторое время спустя на уроке литературы.)

Сижу на задней парте и пялюсь в окно. А там – поздняя осень с опавшими листьями и, как результат, лысыми деревьями. Мир утрачивает краски, наводя тоску и всякую меланхолию. Да и похолодало сильно за последние недели. Не мороз, конечно, но уже даже не свежо, а скорее прохладно. У доски лицом к классу стоит ДаСоль и, как любой «раздолбай», пытается с правильной интонацией декламировать недоученное стихотворение. Получается у парня крайне плохо. Я бы даже сказал отвратительно получается. После каждой строчки, даже не четверостишья, этот «перец» пучит глаза, то ли пытаясь разглядеть, что там ему друзья подсказывают, то ли стараясь вспомнить сам стих. В общем, трагикомедия в лицах, точнее в одном лице. Автором декламируемого, хоть и с оговорками, «бессмертного шедевра», как отозвался о нём учитель, является крайне популярный местный поэт Ким СоВоль, живший в начале двадцатого века.

– В горах Янсан, что в уезде Ёнбён, – выдавливает очередную строчку ДаСоль.

Сонсэнним Чжи терпеливо слушает, стараясь «держать» лицо и даже подбадривать «страдальца», зачем-то вызванного им же к доске.

– Продолжай! – одобрительно кивает ИнГук. – Всё правильно.

Прищурившись и явно что-то увидев, ДаСоль выдавливает ещё часть стиха:

– Охапку азалий

Нарву – разбросать на твоём пути.

Все присутствующие, в особенности женская половина класса, с одухотворёнными лицами внимают, затаив дыхание. ЧэЁн в их числе.

– «Парни совсем обалдели! Как будто мне заняться больше не чем, как к ним всех своих знакомых таскать? Бред какой-то. Лучше бы ко второму треку переходили, а то „телятся“ на месте, как не пойми кто. И не туда, и не сюда.»

– Красивые стихи, правда? – шепчет мне через проход ЧэЁн. – Такие романтичные.

Покосился на подругу.

– «М-да-а-а. Всегда знал, что у девчонок одно на уме – розовые сопли», – обвёл взглядом класс.

ДаСоль, возвращаясь на место, округлил глаза и беззвучно выдохнул. Сидящие рядом с его местом, друзья парня заулыбались. В их числе был и ДжонГук. Практически сразу звенит звонок и народ начинает шевелиться, предвкушая радости перемены, что ждут их. Я не отстаю, быстро собирая выложенные для урока на стол принадлежности.

Сонсэнним Чжи подходит совершенно незаметно и встаёт рядом с Лалисой. Он молча наблюдает за сборами ученицы, ожидая, пока она закончит.

– Лалиса-ян… – обращается к ученице мужчина, по прошествии двадцати секунд.

Девчонка дёргается от неожиданности.

– Ой, сонсэнним! Вы чего… здесь…? – она оглядывает помещение, которое практически опустело.

ЧэЁн дожидается её в дверях, и ДаСоль с друзьями что-то смотрят в смартфоне парня. Это все, кто задержался после звонка.

– … я хотел поговорить о твоих стихах, – продолжает учитель.

– А что с ними не так?

– Как раз наоборот, – улыбается мужчина. – Они замечательные! Вот я и подумал, что стоит их опубликовать в каком-нибудь журнале, чтобы как можно больше людей узнали о тебе. Ну и, разумеется, чтобы стихи прославили школу.

– «Чё-т вообще ни хрена не заманчивое предложение», – думаю я, и тут раздаётся громоподобный хохот со стороны парней.

Перевожу взгляд туда. Сонсэнним Чжи повторяет за мной. ЧэЁн также не отстаёт и подходит к ребятам, заглядывая через плечо ДжонГука.

– Что у вас там? – направляется к компании учитель.

Я топаю следом, ведомый любопытством. Смех усиливается при моём приближении. ДаСоль падает со стула, хватаясь за живот и что-то пытается сказать. Остальные парни от него не отстают. Даже ДжонГук скрючился, упав на парту.

– Дайте сюда! – требовательно протягивает руку за смартфоном ИнГук.

Получив аппарат, мужчина смотрит некоторое время на экран, а затем переводит взгляд на Лалису.

– Здесь ты, – крайне немногословно уведомляет он девочку о причине лёгкого переполоха.

В класс начинают заглядывать ученики с параллели, у которых здесь будет следующее занятие. Некоторые из них откровенно тыкают пальцами в местную «знаменитость» по имени Лалиса.