Текст книги "Серия 5. Книга 3. Новый мир, новые возможности (СИ)"

Автор книги: grvitaly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Это, в свою очередь, вызвало серьёзный передел власти в Лютном переулке. Большую часть магазинов и лавок там обязательно кто-то “держал”, ну а теперь сами владельцы магазинов или их “высокие” покровители оказались за решёткой, но ведь свято место, как говорится, пусто не бывает, и начался быстрый, а в некоторых случаях и кровавый передел имущества. Магазины и лавки меняли владельцев. Некоторых даже меняли вперёд ногами.

Об этом, конечно, писали в газетах, да и по Хогвартсу разные сплетни бегали, но я на это не особо обращал внимания, так… постольку-поскольку. Мне до всего этого не было никакого дела. Ну одни бандиты зарезали других, ну и что? Пускай хоть все удавятся. Чище будет.

Когда шумиха несколько схлынула, меня к себе позвал Дамблдор. Ну, оно и было ожидаемо, ведь теперь, когда его работа как судьи окончилась, он решил поинтересоваться у меня на тему крестражей. Ведь я упоминал, что их несколько.

– Да, директор, осталось их всего два на данный момент. Один это медальон Салазара Слизерина, и лежит он в тайной пещере, где совсем юный Том Реддл прятался пару раз во время поездок со своим детдомом. Второй это чаша Пенелопы Пуффендуй, которую он отдал на сохранение чете Лестрейнджей. Думаю, о нём хорошо знает Белла. Именно с ней он был близок и ей доверял больше всего.

Директор откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул.

– Н-да, с пещерой будет проще. Там ты хотя бы знаешь, где находится медальон. А вот что делать с Беллой? Чаша находиться может где угодно. Она могла её спрятать и в своём поместье, и в тайнике, и даже в банке.

– Нам не к спеху. Сам дух Волдеморта запечатан и никуда не денется. Всё остальное… доберусь до чего смогу, а чего нет, ну там уж посмотрю.

– Я могу попробовать сходить в Азкабан, но не думаю, что она вот так просто отдаст нам чашу.

– Метка наверняка всё так же на ней. Не думаю, что она станет противиться. Максимум, повторю тот трюк с печатью. Она во всём сознается и подпишет любую доверенность.

Дамблдор нахмурился.

– Это нелегально.

Я воззрился на него в удивлении. Вот кто бы говорил, а? Проснулся весьма избирательно легальный глава Визенгамота, что ли? Я пожал плечами.

– Действительно. Согласен с вами, и я, как маленький добрый мальчик Гарри, который ничего не должен знать о крестражах, доверяю вам решить эту проблему любым доступным вам абсолютно легальным путём. Ведь маленькие мальчики не занимаются уничтожением крестражей тёмного лорда. Маленькие мальчики спокойно учатся в Хогвартсе. Ведь это работа для взрослых дядь и тёть, умудрённых опытом. Так что раз это нелегально, то, конечно, вам следует поступить правильно и по закону. А маленький мальчик Гарри будет и дальше спокойно учиться в Хогвартсе.

Директор нахмурился и взглянул на меня суровым взглядом, но мне его эти взгляды… что слону дробина. А что он хотел? Я тут ему 95% работы выполнил, а он только зад свой на кресле протирает. Мне этот Волдеморт вообще ни за чем не сдался. Сидит себе в поглотителе и сидит. Кушать не просит. Закину его куда-то в океан, и пусть там валяется. Мне-то что? А я за него всю работу делать не нанимался. Директор тяжело вздохнул.

– Хорошо, я буду свободен в это воскресенье.

Я пожал плечами. Вот… уже другой разговор.

– Мне придётся говорить с министром по официальным каналам насчёт Азкабана.

– Хорошо, договаривайтесь с ними как вам угодно, главное это результат.

***

Тёмная пещера с высокими сводами сильно воняла. Вонь здесь стояла просто невыносимая даже на подходе, а потому фильтры в нос я наколдовал моментально.

– Фу, ну и вонище.

Я подошёл к берегу этого импровизированного озера мёртвых, около которого висела верёвка на другую сторону. Насколько я помню из объяснений призрака, тут должна быть лодка.

Всё вокруг было заколдовано по самые брови. Количество различной магической пакости тут зашкаливало за все пределы, а потому я даже не стал разбираться, а начал накладывать огромное заклинание вампирского дыхания, поглощающее все виды энергии, включая и магию, опустошая ловушки и амулеты вокруг, выкачивая из резидентных проклятий всю магию.

– Бхы-ы-ы, – послышался вздох откуда-то сбоку.

– Какой знакомый звук, – припомнил я мои путешествия по подземельям Скайрима. Вот уж где этих зомбаков было просто море.

– Бхы-ы-ы, – раздался ещё один вздох.

Ну а я поспешил осветить всё ярким ультрафиолетовым светом, от которого вся лезущая нежить под водой зашевелилась и полезла на поверхность. Уродливые скелеты, с обрывками кожи пытались добраться до меня, как до источника сжигающего и растворяющего их магию света. В таком состоянии трупы не имеют органов, не имеют кожи, не имеют мышц и всё, что держит эти старые, обглоданные кости вместе, это магия смерти.

Да сколько же этот уродец тут людей убил? И главное зачем? Десятки трупов тянули свои костяшки ко мне, а я старался вбивать их подальше от себя воздушными кулаками.

Со всех сторон раздавались стоны и взрывы, которые зашвыривали раздробленные в труху кости подальше. Основная масса даже не успевала выбраться из воды, не говоря уже о том, чтобы дойти до меня, ведь ультрафиолетовый свет упокаивал их довольно надёжно, но всё же местные зомби, своим способом поднятия отличались от тех, что были в Скайриме, а потому пришлось ещё добавить ко всему этому некромантское заклинание упокоения нежити и шарахнуть им несколько раз помощнее, а то такие толпы сдаваться не желали.

Когда шевеление в воде прекратилось, а кости стали делать то, что и положено делать приличным костям… лежать и не пытаться сожрать живых, я прошёлся заклинанием уничтожающим всю органику, устроив всем, нашедшим тут свою смерть массовые похороны в братской могиле.

– Фух. Хрень какая-то, – я погасил свет и продолжил работать вампирским дыханием, разряжая ловушки и всякую мерзость, которую здесь понатыкал Волдеморт.

Лодкой я пользоваться даже не подумал, а просто телепортировал своего клона на другую сторону, где он снова поработал вампирским дыханием, после чего я заменился на своего клона. Большая каменная чаша стояла так, как её и описывал мне Волдеморт. Естественно, никакое зелье я пить и не собирался. Что я больной на голову? Небольшим усилием при помощи дотона я с хрустом разломал основание каменной чаши и вылил зелье наружу прямо в воду, а оставшийся на дне медальон подцепил при помощи телекинеза и поднёс к глазам.

Это была довольно обширная латунная монета, на которой было выбито какое-то послание.

“Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал: это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты опять обратишься в простого смертного.

Р. А. Б.”

– Эй уродец? – вытащил я призрак Волдеморта из кармана, – что это такое и кто этот Р.А.Б?

Призрак аж пошёл волнами от негодования.

– Мерзавец! Жалкий предатель!

– Угомонись! – хлестнул я по нему давлением магии, – отвечай, кто такой этот Р.А.Б.?

– Один из моих последователей. Регулус Арктурус Блэк.

– Блэк? Но они же все вымерли? Или нет?

– Я не знаю, господин, – подобострастно блеснул он глазами.

– Ладно. Посмотрим.

***

Вернуться пришлось ни с чем. Куча мороки, брожение по забитому трупами данжу и… нифига, пустышка. Как утешительный приз был дешёвый латунный медальон, а потому к директору и пришёл слегка раздражённый.

– Как результаты? – живо поинтересовался у меня тот.

– Вот, – положил я перед ним тот самый медальон, – как оказалось, меня опередили. Крестраж выкрал Регулус Арктурус Блэк. Волдеморт узнал его подпись.

– Вот как, – задумчиво пробормотал директор, – и где же теперь его искать?

– Сам Регулус наверняка мёртв, судя по надписи, но кому-то он этот крестраж успел передать. В пещере его нет.

– У Блэков есть дом где-то в Лондоне, но где он я не знаю, – покивал директор, затем повернулся к одному из портретов бывших директоров и посмотрев на него спросил. – Финеас, ты случаем не в курсе, куда твой потомок мог деть медальон?

– Прости Альбус, но я уже больше сотни лет не при делах.

– А хоть адрес дома в Лондоне ты назвать сможешь?

– Нет. Дом находится под фиделиусом, заклинанием высшего сокрытия и без приглашения от хранителя тайны, никто не сможет войти.

– И что же ничего нельзя сделать?

Портрет задумался. Надолго задумался и мне уже казалось, что он то ли заснул, то ли перестал обращать внимание. Когда такое происходило с нарисованными портретами, создавалось полное впечатление, что портрет самый обычный.

– Возможно удастся позвать нашего семейного домовика, если он ещё жив. Но я этого не смогу сделать. Я ведь портрет.

– А кто может?

– Посмотрите на генеалогическое древо. Возможно и есть живые родичи. Достаточно и четвертинки крови Блэков. Если вложить побольше магии в призыв, он должен откликнуться.

– Хорошо, мы попробуем, а как его зовут?

– Кикимер, – ответил портрет.

Директор пообещал разобраться с генеалогическим древом и с разрешением на поход в Азкабан. Вообще старичок после демонстрации духа Волдеморта и рассказа о его крестражах активизировался не на шутку, особенно когда я подхлестнул его инициативу. Теперь он и сам продавливал своим авторитетом все препоны.

Всё же он недооценил бюрократическую машину министерства магии, и в эти выходные мы разрешение на посещение не получили, зато получили на следующие. Сама поездка была не так, чтобы особо запоминающейся. Директор при помощи навыков окклюменции не поддавался воздействию дементоров. На меня они вообще никак не действовали, а потому нас спокойно проводили под конвоем до камеры, в которой сидела Беллатриса Лестрейндж.

Миндальничать я не стал, а тут же создал на ней печать. Женщина замерла и уставилась на нас остекленевшим взглядом.

– Темный лорд передавал тебе кубок с барсуком, выгравированным на ней. Чашу Пенелопы Пуффендуй?

– Да.

– Где она?

– В моём сейфе, в банке у Гоблинов.

– Нам понадобится твоя доверенность и разрешение, чтобы изъять её.

Я передал ей пергамент и перо, а Беллатриса тут же написала доверенность на наше имя, а за неимением палочки, прокусила собственный палец и выдавила на него капельку крови.

С этой доверенностью я смог совершенно спокойно забрать эту чашу и как только мы вернулись в кабинет директора, ещё один ошмёток души Волдеморта с диким воем и спецэффектами улетел в никуда.

– Ну что же. Теперь остался только один крестраж.

– Да, я попробую найти родственника, на зов которого Кикимер ответит, – пообещал директор, а я вернулся в свою комнату.

Вот блин. У меня тут такая интересная тема для обучения, и чем мне приходится заниматься? Каких-то недолордов убивать.

========== Часть 8 ==========

Я рассматривал ряды стоящих книг, уходящих вдаль. Библиотека Выручай-комнаты даже после минимального запроса показать только книги, исключив работы учеников, исключив их личные дела и повторяющиеся экземпляры, была огромна. С помощью и под руководством мадам Вектор я смог наконец создать то, что называлось в этом мире гримуаром. Даже чуть более расширенную его версию. Ещё одна версия заточенного на одну задачу, узкоспециализированного голема. На самом деле, это был настоящий пылесос для книг. Информацию о книге он загружал в безразмерную память, которую тот хранил непонятно где.

Пока что в этом я разобраться не смог. Как это повторить, я понял, но как он это делает и куда складывает все данные – нет. Вот что за дурная манера давать лишь готовые рецепты безо всяких объяснений и теории? Вот вообще. Однако в этом мире я уже начал привыкать. Тут и учебники все такие из разряда: “Дёрни там за заковыку, хрясни пимпочкой по загогулинке и будет тебе щастье”. А вот насчёт того, а почему оно так, и что за этим стоит… ни слова. Учебники очень похожи на методички для боевиков, которых по-быстрому натаскивали на пару десятков заклинаний и выпинывали под бластерный огонь линкоров противника.

Я учил всё больше, а понимал всё меньше, что меня несказанно раздражало. Как, вот как парочка взмахов палочки создаёт нечто мыслящее на уровне ребёнка лет десяти, абсолютно верное и абсолютно послушное хозяину? Я ведь всё ещё помню, как работали компьютеры в моей первой реальности. Те самые, которые могли распознать печатный текст или отличить лицо одного человека от другого, и сколько исследований на создание таких алгоритмов потребовалось обычным, дигитальным компьютерам. Всё это здесь было ещё впереди. При помощи магии всё это я получал как один из придатков управляющего голема. Не основную функцию, нет. Лишь придаток. Как? Вот как он это делает? Этот гримуар способен прочесть и распознать всю книгу целиком. Закачать её знания себе в память и хранить там сколько угодно. Отличить текст, даже рукописный, от картинок.

Объяснения из разряда “это же магия, Гарри”, для меня не годятся. Я хочу понимать и знать. Ведь без этого я не смогу ни повторить, ни как-то модифицировать эту поделку. Вот тут и начиналась грустная часть. Знания мадам Вектор на этом и заканчивались, и как бы она ни хотела мне помочь, но она всё-таки специализировалась в арифмантике, в общей артефакторике и немного в трансфигурации. Всё, что знала она, теперь знаю и я. Уж запомнить рисунки нужных мне заклинаний, которые мне показала женщина, было совсем несложно. Да в принципе я и сам хорошо разбирался в артефактах. Вот только продвинутая големика и даже её основы не входили в круг её интересов.

После того, как я создал первый артефакт по готовой, рассчитанной схеме, сделать ещё десяток не составило никакого труда, однако понять, что там и как… нет, ну картинку самого заклинания я видел магическим зрением. Точнее, её объёмный чертёж, и был он очень, очень сложным и многоуровневым, даже, я бы сказал, многоплановым. Что-то куда-то уходило, откуда-то приходило, ведь общалась эта штука напрямую с инфосферой и другими планами реальности так же, как и любой человек, живущий одновременно в этом плане и в нескольких других.

Я щёлкнул пальцами, и вокруг меня появился десяток моих клонов. Каждый из них молча взял один из артефактов со столика и пошёл к своему ряду книг. Считывает книги артефакт поразительно быстро, я это уже опробовал. Примерно книгу в секунду. Поэтому их можно просто извлекать с полки, считывать и бросать на пол. Именно так мои клоны и делали. Всё равно вся эта библиотека исчезнет, как только я покину эту комнату. Тут нет нужды хорошо обращаться с книгами. Всё равно все они твёрдая иллюзия, как, в общем-то, и мои клоны. Так что, когда я покину комнату, единственные физически твёрдые вещи тут будут небольшие камни-артефакты.

Клонов я оставил в комнате, думаю, за неделю всё, что здесь имеется, они отсканируют. Тогда придет время моих усовершенствований. Я расширил функционал этого гримуара и теперь могу переписать информацию с одного гримуара на другой, а вторым усовершенствованием стала возможность просматривать информацию ментально. Нет, не усваивать чистую информацию, а только просматривать её в виде книг, но не физически, а прямо в голове. На большее меня пока не хватило.

Что же, клоны работают, я их обновляю раз в день, гримуары синхронизируются, а заодно синхронизированные версии сделанного прогресса копируются на ещё один, внешний гримуар. Думаю, пускай будет копия, которая находится вне комнаты. Так будет удобней.

***

Примерно через неделю меня после уроков отловил наш староста в коридоре.

– Привет, Гарри. Тебя там директор ищет, попросил к нему зайти.

– Да? Ну хорошо, сейчас пойду.

Он огляделся по сторонам и тихо прошептал.

– Гарри, ты это… что-то успел натворить? Может, помощь нужна?

Перед глазами встала живая картина, где можно было бы применить моё имя и “натворить” в одном предложении… кучи трупов, разбросанные по полю, на фоне всё ещё догорают развалины Хогвартса. Оставшиеся в живых уползают от места моего “натворения” … я замотал головой, выгоняя живые картинки из головы.

– Нет, что ты. Ничего не натворил, не нервничай. Я был паинькой и все трупы надёжно спрятал.

– Что? Какие трупы, Гарри? – в шоке воззрился он на меня.

– Шучу я, шучу. Просто прикалываюсь.

– Ты так не шути, у меня чуть сердце не остановилось.

Я собрал свои книги и тетради обратно в карман и проследовал прямиком в кабинет директора.

– Да-да? – отозвался Дамблдор после моего стука.

– Директор?

– Да, заходи, Гарри. Я нашёл нужную информацию. Согласно моим данным, у нас есть даже два возможных кандидата. Это Нимфадора Тонкс, одна из учениц твоего факультета, она является носительницей крови Блэк, в ней этой крови половина, так что она сможет позвать Кикимера. Вторым являешься, как ни странно, ты сам, твоя бабушка со стороны отца Блэк по крови. Давай попробуем позвать Кикимера сами, если не выйдет, тогда попросим помощи у твоей подруги.

В этот момент в комнату постучалась и вошла наш декан.

– Альбус, что-то случилось? – спросила она, указав глазами на меня.

– Нет, что ты. Всё в порядке. У нас с Гарри чисто деловой разговор, – с намёком обратился он к ней.

– Ты уверен?

– Да, Помона, не переживай, всё в порядке.

– Может, я всё-таки поприсутствую в момент этого делового разговора? Всё же Гарри мой ученик.

– Я не думаю, что…

– Да в чём проблема-то? – перебил его я. – Будто мы делаем что-то ужасное. Нет никакой надобности во всей этой повышенной секретности, наоборот, присаживайтесь мисс Спраут, – указал я на небольшое кресло, стоявшее в углу.

Директор вздохнул, пожал плечами и откинулся в кресле, расслабившись.

– Вкратце расскажу суть того, что мы сейчас делаем…

Десять минут у меня заняло, чтобы ввести своего декана в курс дела. К концу повествования бедная женщина была в шоке. У неё в голове не укладывалось, что кто-то мог совершить настолько ужасный поступок, как разломать свою душу столько раз. До этого она видела первый крестраж Волдеморта и знала о нём, и даже это вводило её в полнейший шок. Да, душа с годами может восстанавливаться, и спустя пятьдесят или сто лет с хорошим уходом и постоянными тренировками всё вернётся так, как было до раскола, но сделать пять расколов подряд в короткий промежуток времени, не давая возможности душе восстановиться… для неё это было за гранью добра и зла.

– Ну а вы думаете, почему он стал безумным? С теми ресурсами, что он имел, он бы мог захватить магическую Британию лет за десять абсолютно бескровно. Да он бы её просто купил, но его выбор пал на террор, – пожал я плечами.

– И вы хотите попробовать заполучить последний осколок его души в данный момент?

– Да, нам придётся. Выбора всё равно ведь нет. Без этого от основного куска души мы не избавимся. Понимаете, в чём дело, нам стало известно, что Регулус Блэк в своё время сумел выкрасть один крестраж у Волдеморта, вот только в процессе этого он не выжил, но смог кому-то передать этот предмет. У нас не имеется доступа в фамильный дом Блэков, но, насколько мы смогли узнать, там всё ещё живёт домовик. Я хотел попробовать позвать семейного домовика дома Блэк. Если он послушает меня, будет хорошо, а если нет, попросим мою подругу Нимфадору Тонкс.

– Боже мой, несчастный Регулус. Я знала его, когда он учился в школе. Он был весьма талантлив, но связался с компанией этих моральных уродов, и его семья…

Мадам Спраут пустилась в воспоминания и ушла в себя, а я вышел к ступенькам на свободное пространство, щёлкнул пальцами и, вложив в призыв побольше магии, позвал.

– Кикимер! Домовик семьи Блэк. Появись.

Несколько секунд ничего не происходило, но потом с громким хлопком появился очень старый, дряхлый домовик. Его длинные, обвислые уши выделялись на исхудавшем, морщинистом лице. Взгляд прищуренных, тусклых старческих глаз был обращён на меня. Я смотрел на него, скользя сверху вниз по его телу. Сгорбленная спина не давала ему возможности посмотреть на Дамблдора, который сидел на возвышении за столом, а грязные, оборванные тряпки еле прикрывали тщедушное тельце. Его голос был под стать общему впечатлению, старческий, дребезжащий.

– Хозяин? О Кикимере вспомнили? Кикимер снова нужен?

– Кошмар. Бедный. Да как можно было довести живое существо до такого состояния? – удивился я.

Домовик прищурился своими старческими глазами.

– Кикимер, я не желаю тебе зла, ты примешь от меня ману, которую я дам тебе добровольно и без задних мыслей? Просто у меня впечатление, что ты не доживёшь до исполнения моих приказов.

– Ты хочешь дать магию мне, молодой хозяин? Но зачем?

– Я хочу напитать и подлечить тебя, чтобы тебе было легче.

Домовик осмотрел меня, согласился и кивнул. Видимо, за годы он привык терпеть всякое от своих хозяев. Я подошёл к нему, положил руку на тщедушное тельце и начал передавать магию, всё увеличивая поток. Это подействовало очень благотворно. Старый домовик распрямился, приосанился, немного даже засветился, а я снял с него несколько въевшихся в ауру проклятий, подлечил глаза, распрямил кости и напитал жизненной энергией. Десять минут, и домовика стало не узнать. Плечи стали прямыми, нос сильно уменьшился, морщины ушли, уши съёжились и встали торчком, а взгляд стал острым. Он глубоко поклонился мне.

– Благодарю вас, хозяин. Я счастлив, что такой сильный маг является потомком благородной семьи Блэк.

– Не за что, Кикимер.

Сидящий за столом Директор был слегка в шоке, а мадам Спраут вообще вжалась в кресло. Объёмы маны и праны, прокачанные мной за раз прямо у них перед глазами, зашкаливали всё, что они могли наблюдать и их… м-м-м-м… как бы сказать… слегка перекосило от шока. Не став их отвлекать, я продолжил с домовиком.

– Скажи, Кикимер, тебе знакомо это?

У меня в руках появился медальон с надписью от Регулуса, а глаза домовика забегали.

– Кикимер не смог, Кикимер не сумел уничтожить злую вещь, – оттянул он свои уши руками.

– Не стоит переживать, Кикимер. Если медальон ещё у тебя, я смогу помочь тебе уничтожить злую вещь.

– Хозяин поможет? Хозяин сможет уничтожить злую вещь?

– Давай проверим. Неси его сюда.

Кикимер поник.

– Без зова хозяина я не смогу снова прийти сюда, – схватился он за уши.

– Это не проблема, Кикимер, не надо так переживать, – погладил я всё ещё худое тельце, передавая ему ещё ману и жизненную энергию. – Сейчас возвращайся домой, найди артефакт и жди с ним в руках, а я позову тебя через десять минут. Тогда ты вновь сможешь прийти.

Кикимер кивнул и с хлопком усвистал обратно. Десять минут пролетели быстро, и я снова позвал домовика. Он явился тут же, и в своих лапках он держал медальон. Овальная окантовка из уже сильно почерневшего золота, выложенная зелёными изумрудами в букву S от первой буквы имени Салазара Слизерина. На самом деле ни внешне, ни внутренне в магическом плане медальон не представлял особой ценности ни как ценный метал, ни как магический артефакт. Обычный, не самый сложный определитель зелий и ядов. В те древние времена это был последний писк искусства артефакторики, но сейчас научились делать и получше. Ценность он имел лишь с исторической точки зрения, ведь это был медальон самого Слизерина, основателя Хогвартса. Хотя для меня это никакого значения не имело.

– Да, это он, – кивнул я, заметив осколок души, удерживающий медальон в цельном состоянии.

Взмах рукой, и перед нами появился призрак уже немолодого, темноволосого мужчины в длиннополой, украшенной подбитыми меховыми полами мантии.

– Что? Кто ты такой? Как ты посмел тревожить меня, жалкий мальчишка? – спросил он меня.

Отвечать я не стал. Какой смысл общаться, по сути, с голограммой, тем более что я и не желал с ним общаться. Я снова взмахнул рукой, и с диким воем осколок души вырвало из якоря и развеяло, а уже пустой медальон я отдал обратно Кикимеру.

– Это был Тот-кого-нельзя-называть? – дрожащим голосом спросила мадам Спраут.

– Да, он самый. Точнее, один из осколков его души.

– А что с ним случилось?

– Я изгнал его душу, точнее, этот осколок. Так как осколок не прикреплён к бессмертной основе в потоке высокоэнергетического астрала, он развеется.

В моих руках появился камушек, над которым появился призрак безносого уродца.

– Хозяин? – раболепно поклонился он, а мадам Спраут даже пискнула от ужаса, глядя на этого урода.

– К-к-кто это? – спросила она.

– Это основной осколок души Волдеморта. Вот таким он стал перед своей смертью, но теперь все его крестражи развеяны, и этот ошмёток тоже можно отпустить.

– Что? Нет! Ты не посмеешь! Ты, а-а-а-а…

Взмах рукой, и призрак Волдеморта развеяло по пространству. Рядом стоял Кикимер, в своих лапках он сжимал уже обычный медальон, который с лёгкостью раздавил и щелчком пальцев превратил в труху с огромной ненавистью, разрушив вместилище крестража и уничтожив злую вещь, тем самым выполнив последний приказ своего хозяина. Из глаз много на своём веку повидавшего домовика катились слёзы.

– Хозяин, спасибо вам. Вы помогли мне выполнить последнюю просьбу молодого хозяина Регулуса.

– Что ты. Я только рад был помочь, тем более мне и самому это было выгодно. Месть свершилась.

Я подошёл и обнял тщедушного эльфа, а тот расплакался ещё больше. Сквозь слёзы он рассказал об ужасной судьбе своего молодого хозяина и о том, как он пожертвовал собой, чтобы лишить своего ужасного лорда посмертного слепка. Мой декан плакала вместе с домовиком, переживая вместе с ним то, что пришлось пережить ему.

Ну что же, Волдеморт больше не возродится, а большая часть его прихвостней теперь пожизненно отдыхает на нарах. Пока что всё будет спокойно, а если не будет, я успокою.

***

– Гарри? – спросила меня возвращающаяся рядом со мной мадам Спраут. – А что это была за магия?

– Какая?

– Ну когда ты тот призрак достал из камня.

– Первое это заклятие из некромантии, даёт призраку псевдотело, чтобы с ним можно было общаться. Второе это изгнание из магии душ.

– Но… эти разделы магии ведь запрещены?

– Да? – сильно удивился я. – Но почему? Что в них такого? Точнее, зачем запрещать магию целыми разделами? А как бы вы изгоняли призрак Волдеморта в таком случае?

– Я не знаю, – удивлённо ответила мне женщина.

– И кто же этот интеллектуал, который запрещает разделы искусства? Да и что это значит, запрещены? Я их уже знаю, так что же мне делать? Голову себе оторвать? Так мне легче кому другому это сделать, – оскалился я.

– Понимаю. Просто сообщаю тебе, чтобы ты не вляпался в проблемы.

– В моём случае это будут не мои проблемы, но спасибо вам, я учту. Если нужно будет использовать некромантию, свидетелей быть не должно, и можно пустить их на очередных зомби.

– Кого?

– Ну, свидетелей.

– Гарри? Ты же сейчас пошутил?

– Конечно, пошутил, – улыбнулся я, – некромантия вообще редко когда нужна. В основном, я пользовался некромантией именно для упокоения, а нежить самому поднимать мне ни разу не пришлось, хотя я и знаю, как это делать. Я жил в таком мире, где нежить кишела почти в каждом древнем, заброшенном подземелье. Магии было много, и происходило самоподнятие, так что упокаивать нежить я научился замечательно.

– Слава Мерлину, а то ты меня напугал, Гарри.

***

Зима подкралась почти незаметно. Жил я у себя в доме, который так и оставался на тёплом, спокойном море. Единственное, что я сделал, это поставил погодные флюидные щиты, чтобы непогода обходила меня стороной, а потому та самая зима проходила как-то мимо моего внимания. Просто дети прибегали иногда слишком тепло одетыми и со снегом на шапках. Если учесть, что оригинальный я в Хогвартс почти не наведывался, а держал там только клона, и бежать на холод я не сильно торопился, я заметил это чуть ли не в конце декабря.

Зашивался с чтением огромных фолиантов по големике, продвинутым чарам и ритуалистике. Естественно, никуда не делись и физические тренировки, и я с клонами оттачивал обычный и магический бой, продолжая совершенствоваться в нём. Школьную программу тоже никто не отменял, но с этим было попроще. Там и сами заклинания не были такими сложными, и понятия с вычислениями не отличались изысками. Всё-таки это школа, а не академия, так что заклинания по чарам и трансфигурации я выучил уже до седьмого курса включительно. Те же семикурсницы, которым я устроил бесплатный косметологический салон, были только счастливы показать мне всё, что я хотел.

Големика не сдавалась. Я читал книгу за книгой, получал всё больше готовых рецептов и заклинаний, но не понимал общего принципа. Магия работала, и созданные мной големы могли понимать мою речь, могли видеть меня и отличать от других студентов, но я всё равно не понимал, как они это делают. Как обычно и бывает при таких интенсивных исследованиях, даже несмотря на то, что у меня не получились добраться до нужных мне основных результатов, получилось добраться до побочных. Я смог разобраться с принципом работы бездонной памяти големов в астрале, и была она весьма заковыристой. Ничего нового големостроители не придумывали, а запоминали всё, что им нужно там же, где и человек запоминает всё, что нужно ему. В астральном слое. Как раз там, где находится ментальная оболочка души, живут духи разума и даже элементали его же.

Результатом долгих мудрствований стали ячейки памяти, которые я мог выделять, и которые содержали чёткое значение да и нет, ну или один и ноль, как в компьютерах. Ведь с этого начинается любое дискретное устройство. Некая мысль крутилась у меня в голове, но я никак не мог поймать её, а потому даже мой клон, которого я пускал вместо себя, на лекции стал задумчивым. Когда я пытался выдавить из себя метод складывания двух чисел при помощи дигитальных схем и начал заморачиваться с операциями AND, OR, XOR и NOT но только в магическом исполнении, я вдруг застопорился.

– А кто, собственно, сказал, что мой компьютер должен быть бинарным? Ведь это электроника бинарная, потому что легко подходит под транзисторы. Каждая ячейка памяти в компьютере является по сути триггером и там их миллиарды. Но ведь в моём случае я не должен быть ограничен единицей и нулём. В мою ячейку памяти в астральном слое при помощи заклинания я могу положить вообще что угодно.

То, что я положил, я могу вынуть в любой момент. Так же быстро по ссылке я могу это и найти. В моём случае у меня ведь нет ограничений на +5 вольт и +1 вольт, как в компьютерах. Так почему же я так зациклился на дигитальной технике? Ведь её имплементация имеет много очень серьёзных ограничений, которые современные мне учёные давно преодолели. Да те же компьютерные часы, которые выдают стабильную тактовую частоту, на которую ориентируются вообще все устройства на транзисторах, мне вообще никак не нужны. Считывать, производить операции и записывать я вообще могу безо всяких тактовых генераторов. Хоть быстро, хоть медленно, хоть вразнобой и когда захочется. Память работает всегда и от времени никак не зависит. Она не дискретна. Скорость такого процесса в астрале вообще мгновенна, и никаких задержек там нет.