Текст книги "Призраки декабря (ЛП)"

Автор книги: Gravidy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Часть 1 ==========

Я считаю, что некоторым вещам в жизни просто суждено случиться. Это похоже на поговорку: «Все дороги ведут в Рим» – неважно, какой путь ты выберешь или какие непреодолимые препятствия встанут на пути, в конце концов ты окажешься там, где было предначертано. Почти волшебным образом.

Я дважды спасала жизнь Джинни Уизли. Это выходило почти чудом, когда надежды уже не было, когда все считали, что она умерла. Но каким-то образом у меня получалось.

Потому что так должно было случиться. Какое ещё можно найти этому объяснение?

Загвоздка в том, что ты никогда не узнаешь заранее, что именно «должно случиться».

Например, к тому времени, когда я перешла на пятый курс и стала старостой факультета, я была на все сто процентов уверена, что мне суждено стать старостой школы. Но этого так и не произошло.

Да, Гермиона Грейнджер так и не стала старостой школы, это шокирует, я знаю.

Всегда удивительно наблюдать за тем, куда тебя заведёт жизнь. Например, если бы мне кто-то на шестом курсе сказал, что через семь лет я буду жить в одной квартире с Блейзом Забини в пригороде небольшого магического городка, я бы ответила, что он, очевидно, обкурился травы.

– Я до-о-ома!

Не знаю, зачем я это говорю. Блейз никогда не отвечает, даже если я вхожу и застаю его прямо перед собой с бутылкой молока, он лишь смотрит на меня большими перепуганными глазами, словно я собираюсь убить его на месте за то, что он пьёт молоко прямо из бутылки.

Я дёргаю рукой, пытаясь высвободить ключи, застрявшие в замке, но те всё не поддаются. Сумочка зажата подмышкой, в то время как я, пытаясь снять свои чёрные туфли-лодочки, странно подскакиваю на одной ноге. Кажется, я натёрла из-за них мозоль. Вполне предсказуемо моя сумочка выскальзывает, и всё вываливается из неё, рассыпаясь по полу. Я присаживаюсь на корточки, бубня ругательства, которые непринуждённо срываются с губ, и запихиваю расчёску, бумажник, две помады и пару кнатов-монеток обратно. Потом я, забыв, что ключи застряли, резко дёргаю их, чуть не отрывая себе руку.

Я оставляю обувь у двери – привычка, которую ненавидит мой сосед, – босая иду на кухню, бросая сумочку на барную стойку. Вижу Блейза, вернее, его макушку, которая выглядывает из-за спинки дивана. Он не обращает на меня внимания, но это нормально. Мы оба довольно замкнутые люди. И можем целыми днями вообще не разговаривать…

…это не значит, что мы с ним не ладим.

Мы оба закончили Хогвартс пять лет назад, оба нуждались в жилье, и оба искали, с кем бы совместно снимать квартиру. Он предложил жить вместе, избавив друг друга от лишних хлопот, и я была удивлена тому, как легко согласилась. Я всё ещё не знаю, были ли у него тогда какие-то скрытые мотивы. Есть вероятность, что он хотел залезть ко мне под юбку, но, когда я проигнорировала его намёки, он отпустил эту идею; возможно, просто забыл, с его-то рассеянным, как у рыбки, вниманием.

Зато он очень спокойный.

Мы живём в одной квартире уже два года. Я прохожу стажировку в Министерстве и обучаюсь Экспериментальной магии в индивидуальном порядке. Блейз работает в небольшой магической фирме, которая изучает забытые заклинания, древние артефакты и обрядовую магию. Это эквивалент археологии в волшебном мире. Так что мы неплохо ладим, сойдясь на обоюдной любви к книгам и уединённым исследованиям.

Я беру ложечку и достаю из холодильника йогурт.

Примерно через час у меня деловой ужин, но я сомневаюсь, что во время него у меня будет возможность спокойно поесть. При одной мысли об этом мероприятии на меня накатывает дурнота. Я всерьёз переживаю, как бы меня не вывернуло на этом грёбаном ужине: симптомы лишь усилятся, если я попытаюсь на нём что-нибудь съесть.

Блейз – отличный сосед. Он тихий… Он не разбрасывает пропахшие потом рубашки или грязное нижнее бельё по гостиной. Иногда он делает что-то по дому, хотя, будь моя воля, я бы сама стирала всю одежду. Он без жалоб ест то, что я готовлю, и никогда не пытается умыкнуть из холодильника то, что я купила для себя. И главное, он вовремя платит за квартиру.

У нас отдельные душевые кабины. Я думаю, мы оба с самого начала знали, что нам понадобятся разные ванные, чтобы не нарушать гармонии совместного проживания. Мы оба невозможные брюзги, когда дело доходит до ванной. Мы жадно расходуем горячую воду каждый раз, когда выпадает такая возможность. Я пользуюсь его бритвами, а он ненавидит мои гели для душа и ароматические свечи. Он любит разбрасывать мою косметику в припадке пассивно-агрессивного бешенства, если она вдруг мешает ему. Клянусь, для парней покидать флаконы и тюбики – это как сорваться в ПМС; изредка у него случаются такие всплески тестостерона, и он мечется по квартире, колотя себя в грудь. Потом это проходит, и он снова становится тихим и непритязательным Блейзом.

Может быть, это из-за того, что он живёт с девушкой, которая доводит его до этих припадков…

…или, может быть, это из-за того, что он археолог.

Он немного помешан на чистоте в доме, что странно, потому что я видела его комнату: там одежда, газеты и скомканные листы бумаги ровным слоем разбросаны по полу. Ему нравится встречаться со своими друзьями, но он терпеть не может, когда в квартире находится кто-то посторонний. Он примерно так же сентиментален, как флоббер-червь, поэтому он не украсил интерьер никакими личными фотографиями или милыми безделушками. Мне кажется, что я ещё ни разу не видела его семейных снимков.

Ещё он из тех людей, кому нравятся списки. Неважно, какие именно: список продуктов, или телефонных номеров, или список дел. И если даже вроде и нет повода составлять список, то, будьте уверены, он придумает причину.

Я выпрямляюсь, чайная ложечка с йогуртом уже у меня во рту, и, закрывая дверцу холодильника, я готова увидеть на ней новый список, прикреплённый магнитиком с омаром.

Перечень профессий, на которых Невилл Лонгботтом не продержится и дня, – нацарапано его косым, но аккуратным почерком.

Я беру маркер и под последней записью Блейза «Сапёр» добавляю ещё одну: «Дрессировщик львов». Он сам потом перепишет всё в алфавитном порядке, он же ещё тот задрот.

– Эй, как дела? – интересуюсь я, подходя ближе и отправляя в рот ещё одну ложку персикового йогурта. – Не поверишь, что произошло! Гарри и Рон оба прислали мне сову вчера вечером. Гарри сообщил, что будет работать на Рождество, а Рон написал, что поедет с Луной в какое-то романтическое местечко. Они даже не зайдут в гости! Неблагодарные.

На самом деле, я сильно удивлена такому повороту и мне очень обидно, а порой кажется, что они просто не хотят меня видеть или… даже не знаю, что же такого могло произойти. Они же знают, как я ненавижу встречать Рождество в одиночестве. Блейз, вероятно, скоро уедет, чтобы провести праздники с семьёй. Как же я не хочу оставаться одна! Я знаю, что в крайнем случае всегда могу пойти в Нору. Мне там будут рады, но я не хочу так вторгаться на их чисто семейное мероприятие. Миссис Уизли никогда не любила меня так же сильно, как Гарри, и я бы всё равно чувствовала себя неловко.

Я уныло оглядываю нашу гостиную. Она почти не украшена к Рождеству: венок из остролиста, несколько хвойных веточек для аромата и зачарованный снежный шар, в котором непрерывно кружатся крошечные снежинки, он стоит на полке шкафа. Раньше у меня был Санта-Клаус, который танцевал под весёлую рождественскую песенку, но несколько дней назад он эффектно растаял.

Обидно.

Я не думаю, что когда-нибудь праздновала Рождество с таким же размахом, как когда мы с Джинни были соседками по комнате. Она всегда уезжала на праздники к родителям, но мы успевали так захламить свою комнату мишурой и прочими безделушками, что потом до конца февраля не могли полностью очистить комнату и вытрясти из ковра все блестяшки.

Можно будет добавить ещё несколько украшений, но лучше не переборщить с этим. Не хочу лишать Блейза его естественной среды обитания. Я его знаю. Он начнёт нервничать и страдать клаустрофобией и перестанет приходить домой. Но нужно хотя бы купить ёлку, в смысле, маленькую ёлочку, ну, впрочем, это может подождать до выходных.

Я опираюсь на спинку кресла и собираюсь поделиться с Блейзом своей блестящей идеей, когда наконец замечаю, во что он одет. Поэтому, так ничего и не сказав, давлюсь йогуртом. Вот почему он всё это время был настолько молчаливым, он просто ждал, когда я замечу. Я откашливаюсь и пристально смотрю на него, а он смотрит на меня – и всё это в полной тишине.

На нём костюм из алого бархата с белой оторочкой, тремя чёрными пуговицами и большой золотой пряжкой на поясе. Чёрные перчатки и блестящие лакированные ботинки дополняют образ.

Это костюм Санты, и колпак лежит у него на коленях. Костюм ему, к тому же, сильно велик.

Моя первая дурацкая мысль, которая приходит в голову: нормального Санты из него не вышло. Он больше похож на злого эльфа. А всё из-за его ушей. У меня никогда бы не хватило духу признаться ему, что они довольно сильно торчат и даже немного заострённые.

– Что случилось? – спрашиваю я, потому что он ни за что бы не оделся так по доброй воле. – А где костюм для ужина?

Он кивает головой в сторону журнального столика.

Я понимаю, на что он указывает, и хмурюсь, когда смотрю на коробку. Точнее, подарок. Он чуть больше обувной коробки и обёрнут в тёмно-красный бархат с золотой ленточкой и бантиком.

Ну да, это моя злободневная проблема.

Коробка появилась четыре дня назад, очевидно, материализовавшись прямо из воздуха, вместе с рождественской открыткой, которая гласила:

Счастливого Рождества, Лохматая голова. Наслаждайся своим подарком.

С любовью, ДМ…

P.S. Я узнаю, если ты его не откроешь.

Милое рождественское послание, за исключением постскриптума – это определённо угроза.

Я бы ни за что не стала его открывать.

И прикасаться тоже, особенно, когда заметила, что эта штуковина примагничивает мой взгляд и почти что заставляет меня к себе подойти, а это означает, что на неё наложены Манящие чары.

Когда четыре дня назад Блейз вернулся домой и обнаружил, что я сижу, вжимаясь в самый дальний угол, как можно сильнее отстраняясь от таинственной коробки, но всё так же не сводя с неё глаз, он пробормотал что-то о рождественском обострении у местных психопатов и попытался уничтожить подарок. Вот тогда-то мой Санта и расплавился. Заклинание Блейза отскочило от подарка, несколько раз отрикошетило от стен, попутно разбило пару вещей, а затем угодило в бедного Санту. Нужно ли говорить, что подарок совсем не пострадал?

– Ты трогал его?! – обвиняюще вопрошаю я, злясь на Блейза, потому что сто раз говорила ему, чтобы он ничего не делал. Но нет, он же чёрт возьми, мужик, которому нужно во всём разобраться!

Он кивает, но на его лице не отражается ни тени раскаянья.

– Эта хреновина швырнула меня через всю комнату. Вырубила, хорошо хоть не насмерть. Но очнулся я уже в этом костюме, – он трясёт полами красного бархатного полушубка, и я почти улыбаюсь, глядя на то, как он надулся. – Я думаю, что сжёг руки, они очень сильно болят, но я не могу снять перчатки.

И моя улыбка исчезает, сменяясь тревогой.

Это характерно для Драко Малфоя: как конфеты на Хэллоуин с иголками внутри, сладкие и ядовитые. Костюм Санты милый, даже забавный, и неизвестно, что скрывается под ним, поэтому так сразу и не скажешь, насколько сильно пострадали руки Блейза, а они, скорее всего, покрылись волдырями. Так коварно.

Я отставляю свой йогурт на полочку в шкафу и достаю палочку.

– Хочешь, я попробую вытащить тебя из этого скафандра?

– Нет! – он в защитном жесте вскидывает руки ещё до того, как я успеваю закончить предложение, и выглядит довольно испуганным. – Нет, спасибо. Я получил сообщение, что костюм вспыхнет, если я попытаюсь его снять. Лучше уж немного побуду в нём, спасибо.

– Он бы не стал! – у меня уже мозг кипит из-за этого ублюдка.

– Он ненавидит меня всей душой. Держу пари, что именно так бы он и поступил.

– Этот паршивый сукин сын… – я разражаюсь целой чередой проклятий в его адрес и топаю ногой, как маленький ребёнок. Но Драко здесь нет, чтобы накричать на него, поэтому приходится орать на Блейза. – Тебе обязательно было прикасаться к нему именно сегодня? Ты не можешь так пойти на ужин! Тем более с ожогами!

Блейз – моя пара.

Он выпятил грудь колесом и назначил себя моим сопровождающим, когда узнал, что я вынуждена присутствовать на встрече с Драко Малфоем.

Гарри и Рон на дух не переносят Малфоя. Я имею в виду, что буквально не могут находиться с ним в одном помещении, не совершая покушений на убийство. Но сейчас Гарри очень нужна политическая поддержка Драко в вопросе военных преступлений. Эту тему снова начали поднимать в Министерстве, и Драко предложил провести деловой ужин, чтобы обсудить детали. Я согласилась пойти вместо ребят, чтобы предотвратить смертоубийство.

Но, может быть, кровопролития и не миновать.

Я с раздражением ухожу в свою комнату.

– Стоит обратиться к целителю. Ты справишься с аппарацией в Мунго? – я ни за что не пропущу этой встречи, вопрос о военных преступлениях жизненно важен. Но это означает, что я пока никак не смогу помочь Блейзу.

Он плетётся за мной и маячит в дверном проёме.

– Я не хочу, чтобы ты шла одна!

Блейз точно не знает, почему я получаю все эти письма, подарки и цветы. Он никогда не спрашивал, а я не спешила рассказывать ему. Но он видит, как я каждый раз расстраиваюсь, и поэтому он злится. Я знаю, что раньше Блейз просто избавлялся от посылок Драко ещё до того, как я успела бы их обнаружить. Вероятно, что-то подобное произошло и сегодня. Блейз попытался выбросить коробку, но та дала отпор.

Блейз предполагает, что Драко одержим мной – что-то вроде чокнутого сталкера. Но всё совсем не так. На самом деле, это хладнокровный расчёт. И результат старой обиды. Он не забыл, или не хочет позволить, чтобы я забывала, поэтому посылает все эти тонкие намёки и довольно назойливые напоминания, завёрнутые в красивую обёртку, или в сопровождении лиричной прозы. Раз в несколько месяцев мне преподносятся цветы. Просто чтобы я понимала, что он помнит. Держит меня в тонусе, так сказать.

Я хватаю подготовленное накануне вечернее платье и направляюсь в ванную.

Блейз не войдёт, поэтому я не закрываю дверь.

– Ты же знаешь, я не буду одна, – возражаю я, хватая расчёску, чтобы победить свои кудри. – Дин точно придёт, он наверняка возьмёт с собой Лаванду.

Дин – мой козырь на случай, если случится что-то неожиданное. Когда в дело вступает Драко, возможность подобного исхода возрастает в геометрической прогрессии.

– Я пойду с тобой, – упрямо заявляет он. Это довольно мило. Обычно он ведёт себя как полный идиот.

– Но там дресс-код, – я выбрасываю юбку и свитер за дверь. Они комком приземляются на мою кровать.

– Я могу надеть мантию поверх.

– Ты сопреешь. Даже не думай об этом. Мы как-нибудь выкрутимся, – я натягиваю платье и хмуро смотрю на отражение, раздражённая тем, что у меня нет времени на душ. Я чувствую себя отвратительно, припудривая испарину, констатируя, что мои попытки уложить волосы оказались безуспешными. – Подойди и затяни мне корсаж.

Он безропотно выполняет мою просьбу. Очень трудно удержаться, чтобы не поддразнить его по этому поводу.

========== Часть 2 ==========

Час спустя мы прибываем в Ле-Фосс-о-Серпентс. Сразу ясно, что место выбирал Драко Малфой, потому что я стою в ужасно пафосном ресторане. Это, конечно же, заведение высшего класса, в котором невозможно забронировать столик, если только вы не неприлично богаты или не по-настоящему знамениты. Я даже слышала, что они могут отказать в брони, если сочтут, что в вашем роду слишком много магловской крови.

Мы входим в огромный зал с множеством окон, которые могут показывать любой пейзаж, время суток или время года по вашему выбору. На мраморном полу установлены увитые лозами и плющом фонтаны с серебряными колокольчиками и маленькими феями, летающими вокруг них. Во всём этом великолепии на заднем фоне ненавязчиво играет живая музыка. Метрдотель приветствует меня так, словно всю свою жизнь ждал нашей с ним встречи.

– Мисс Грейнджер! – восклицает он, берёт меня за руку и слегка кланяется, в то время как другой молодой человек снимает мой плащ. Юноша в полной растерянности поворачивается к Блейзу и безмолвно смотрит на него. Блейз отвечает невозмутимо хмурым взглядом, в то время как метрдотель продолжает болтать:

– Вы сегодня невероятно обворожительны. Для нас большая честь увидеть вас здесь. Пожалуйста, проходите!

Я, конечно, довольно известна, но, поверьте мне, не настолько. Просто вежливо улыбаюсь и следую за ним. Очевидно, кто-то велел персоналу устроить весь этот цирк с чрезмерным радушием.

Драко зарезервировал для ужина отдельный зал. Это просторная комната в тёмно-изумрудных тонах с небольшими сверкающими вкраплениями серебра. Он такой придурок.

Сам Драко уже сидит во главе довольно длинного стола, накрытого слегка серебристой льняной скатертью, сервированного изящным фарфором и столовым серебром – и это не фигура речи, это действительно серебро. Драко в белой рубашке и чёрных брюках. Его изумрудная мантия перекинута через спинку стула. Он пострижен короче, чем год назад, когда я видела его в последний раз.

Ему не нравится носить длинные волосы: так он напоминает себе отца.

Дин и Лаванда тоже уже за столом. Дин в тёмно-синей парадной мантии, Лаванда в пурпурно-розовом платье в восточном стиле, её светлые волосы аккуратно уложены – я никогда не могла добиться, чтобы мои волосы выглядели так ухоженно и в то же время естественно.

Я замираю, когда понимаю, кто ещё присутствует за столом.

Дин сидит справа от Драко, а слева от Драко – два министерских чиновника. Я узнаю Ларри Крогера и Джоэла Проспера, двух пожилых и консервативных волшебников. У Крогера волосы щедро сбрызнуты сединой и заметно обвисшие щёки. Проспер немного моложе, его волосы ещё тёмные, лишь виски побелели, а глаза внимательно следят за происходящим из-под толстых стёкол очков. И Крогер, и Проспер продвигают законопроект о военных преступлениях, против которого выступает Гарри. Я и подумать не могла, что они тоже будут здесь.

Двое мужчин напряжённо изучают меня, за их вежливым молчанием скрывается тщательно маскируемое отвращение, и я понимаю, что всё ещё стою как вкопанная и смотрю на них, практически разинув рот.

Это не имеет смысла. К чему они здесь? Неужели они в последнюю минуту пытаются заручиться поддержкой Драко? Но зачем ему понадобилось приглашать их сегодня? Я имею в виду, что, конечно же, знала об инфантильно импульсивной натуре Драко и догадывалась, что он может сыграть с нами жёстко. Но, идя сюда, я надеялась заключить с ним сделку на определённых условиях. Раз он нас пригласил, значит, ему что-то от нас нужно. Не подумайте, будто мне пришло в голову, что он действительно решил поддержать нашу позицию по законопроекту.

Мои губы слегка шевельнулись, что можно истолковать как улыбку, и я перестаю на них пялиться, но не могу удержаться и бросаю недоверчивый взгляд на хозяина вечера.

Драко пристально наблюдает за моей реакцией, прожигая меня взглядом. У него игривый, озорной и полный веселья взгляд. По нему не скажешь, что он замыслил что-то недоброе. Но любой, кто с ним знаком, понимает, что если Драко Малфой говорит: «Мне кажется, что ты чего-то не знаешь», тебе лучше немедленно выяснить, о чём речь, пока это «что-то» не выскочило и не сожрало тебя.

Моя нервная улыбка полностью соскальзывает с лица, когда меня накрывает внезапным приступом паранойи. Потому что я прекрасно понимаю, может быть, больше, чем все здесь собравшиеся, до каких безумных крайностей может доходить извращённое чувство юмора Драко.

И сегодня вечером это всё в мою честь. Как восхитительно.

Метрдотель прочищает горло и резко замолкает, когда мы с Блейзом останавливаемся возле столика. Метрдотель кланяется и объявляет:

– Мисс Гермиона Грейнджер и… э-э… её сопровождающий.

– Называйте меня Санта Клаус, – рычит ему Блейз. Я легонько толкаю его локтем в бок, и он издаёт довольно ощутимое «Ой!» и, потирая бок, смотрит на меня, как побитая собака. У него через плечо перекинут голубой мешок, сделанный из наволочки, с подарком Драко внутри. Мы решили, что тот не окажется взрывоопасным для перемещения, правда, никто из нас больше не рискнул прикасаться к нему. Мы просто вернём ему эту чёртову штуковину.

Я тепло приветствую Дина и Лаванду со всей светской утончённостью, на которую способна, здороваюсь с чиновниками и полностью игнорирую Драко.

Он, очевидно, обижается, когда я не обращаю на него никакого внимания, потому что первые слова из его уст звучат очень раздражённо:

– Я выбрал это место специально, потому что у них есть дресс-код, – растягивая гласные, говорит он, глядя на свой бокал вина, пока официант его наполняет, выплёскивая всё своё презрение на Блейза.

Я стараюсь сохранить вежливое выражение, постоянно напоминая себе, что перебранка за столом не поможет моей миссии, поэтому я беру Блейза за руку и беззаботно говорю:

– Я уверена, что дамы и господа, собравшиеся за столом, не станут возражать. Блейз только что вернулся с благотворительного детского праздника. Он такой милый.

– Я милый. Хочешь посидеть на коленях у Санты? – шепчет мне на ухо, Блейз, чтобы разрядить ситуацию. И я мгновенно прикусываю нижнюю губу, пытаясь не рассмеяться. Блейз любит эпатаж и будет только рад, если я потеряю самообладание. Однажды он так сильно рассмешил меня во время церковной службы, что у меня газировка пошла из носа. Но не будем сегодня об этом.

– Хм, – Драко, конечно, знает, что я лгу, но он лишь посылает якобы беззаботную улыбку, за которой скрыт холодный расчёт. – В таком случае, я полагаю, мы можем не обращать на это внимания. Тем более, сейчас сезон утренников, – он поднимает тост за Блейза, который слегка хмурится.

Я подталкиваю Блейза, чтобы он занял своё место, в то время как метрдотель отодвигает для меня стул. Блейз сидит слева от меня рядом с Лавандой. А я сижу на другом конце стола напротив Драко, стараясь не замечать, что он наблюдает за мной.

– Теперь, мистер Малфой, когда все собрались, – начинает Крогер. – Можно вернуться к нашему вопросу…

Ах, значит, Крогер начал вещать ещё до моего прихода. Я не волнуюсь, наверняка Дин справился с задачей и достойно отбивался от его нападок.

Но я не понимаю, почему Драко сидит с ними за одним столом, даже если всё это лишь уловка для достижения какой-то цели. Этот законопроект, если пройдёт, ударит и по нему… Если только он не считает, что с лёгкостью сможет откупиться, пока все остальные пойдут ко дну.

Мерлин, я надеюсь, что это не так. Я заберу его с собой на самое дно или прямо в пекло. Клянусь, я так и сделаю.

К моему удивлению, Драко равнодушно отмахивается от Крогера, даже не взглянув в его сторону.

– Давайте для начала поужинаем, мисс Грейнджер выглядит голодной.

Блейз подозрительно смотрит на меня.

Я перевожу взгляд на Драко, и он улыбается, довольный тем, что наконец-то привлёк моё внимание. Я прекращаю попытки игнорировать его и открыто смотрю в ответ.

– Уверяю вас, я в полном порядке, – язвительно говорю ему. – Мы можем продолжить обсуждение, если остальные не против.

Я хочу, чтобы игра велась открыто. Какой бы она ни была, какую бы точку зрения он ни поддерживал, что бы ни хотел мне внушить или выгадать. Я хочу знать, о чём идёт речь. Вполне возможно, что он делает всё это из принципа – лишь бы навредить Гарри, банально от скуки или просто потому, что может.

Также вполне возможно, что он в самом деле замыслил что-то очень коварное.

Крогер открывает рот, похоже, собираясь согласиться, но Драко обрывает его.

– Давайте оставим тяжёлый разговор на потом и просто насладимся обществом друг друга, – и это не звучит как просьба или предложение.

Этой фразой он эффектно связал мне руки. Драко явно не хочет открывать карты раньше времени, и я пока не могу позволить себе его злить. Это его шоу, и мы все будем плясать под его дудку.

Крогер и Проспер оба слегка поникли, но бормочут что-то утвердительное, когда официанты по знаку Малфоя приносят на стол закуски. Там довольно большой выбор, и я замечаю среди них свои любимые блюда: французские шоколадные трюфели, фаршированные финики, икру под сливочным соусом. И, хотя у меня нет никаких доказательств, что за этим стоит какой-то умысел, я напрягаюсь. Может быть, у меня уже развивается паранойя на фоне всего этого, но держу пари, что это его очередная маленькая грязная уловка.

Я начинаю нервничать.

Драко вместо того, чтобы угоститься деликатесами, безучастно смотрит на Блейза и достаёт карамельную палочку, неторопливо засовывая её в рот. Я с подозрением слежу за его действиями. Блейз издаёт сдавленный звук, я тут же кладу руку на рукав его алого костюма и мило улыбаюсь, пытаясь взглядом уговорить его не вестись на провокации.

– Итак, мистер Проспер, – начинает Драко, посасывая леденец и демонстративно игнорируя нас. – Как поживает ваша жена?

Проспер не может найти слов, у него на полпути ко рту замирает тарталетка с икрой.

Джоэл Проспер не женат. Я бы поставила последние десять центов на то, что Драко об этом хорошо известно. Ещё я готова поспорить, что Проспер знает об осведомлённости Драко. Но Драко только мило улыбается мужчине, слегка подперев подбородок костяшками пальцев. Крогер тоже замирает, и я почти слышу, как он взглядом умоляет Проспера не накалять ситуацию.

– Э-э… – Проспер, должно быть, услышал телепатический крик Крогера, потому что он прочищает горло и серьёзно отвечает: – Отлично. Очень хорошо, на самом деле, спасибо, что спросили.

Драко выглядит довольным.

Я сосредотачиваюсь на шоколадных трюфелях, борясь с желанием зарыться лицом в ладони и застонать.

– Это так мило, – говорит Драко, чуть ли не сияя. – Я рад. А как ваша сестра, Эдаберт? Я слышал, что она получила повышение, о котором мечтала.

Лицо Проспера проясняется, он счастлив, что в этот раз ему действительно есть что сказать.

– Да, да, спасибо. Теперь она возглавляет отдел. Семья очень гордится ею.

– Хм, – я могу поклясться, что он действительно мне подмигнул. – Поздравляю. И уж если речь зашла о поздравлениях, – он поворачивается к Дину, – я слышал, что поздравления уместны и в твоём случае, мой друг.

Дин быстро проглатывает всё, что жевал.

– А? Э-э, извиняюсь?

У Драко отлично получается изобразить святую простоту: он широко распахивает глаза и посылает искрений удивлённый взгляд.

– Я имею в виду беременность вашей жены. Было приятно услышать такие замечательные новости.

Блейз давится финиками и начинает кашлять. Я перестаю жевать.

Дин выглядит абсолютно потерянным.

– Боюсь, я не совсем понимаю, о чём идёт речь, – медленно произносит он.

– Хм? – Драко улыбается, видя, что рука Лаванды взлетает и прижимается к губам, а глаза грозят вывалиться из орбит.

– Лаванда и я не… – Дин замирает, когда видит выражение лица своей жены. – Лаванда?

– Дин… э-э… – невнятно начинает она, сминая в руках льняную салфетку. – Я собиралась сказать тебе после ужина. Я беременна.

– Ой! – Драко подносит руку к губам. – Кажется, я испортил сюрприз? – теперь он даже не пытается казаться искренним, а у меня возникает желание убить его.

– Лаванда… – Дин выглядит ошеломлённым. – Когда… как…?

– Да, как? – злобным эхом вторит Драко, сохраняя при этом довольно галантный вид.

Стоит отдать ему должное, он сегодня в отличной форме, у него мастерски получается напустить пафоса. Это смесь из лёгкой игривости, бахвальства передо мной и шизоидной маньячности. Он реально чокнутый павлин.

Лаванда заламывает руки.

– Я сама узнала об этом только сегодня утром. Не представляю, как он узнал!

Драко поднимает голову.

– Мне сообщили, что ты встречалась с колдомедиком, дорогая Лаванда. Я обеспокоился, что вдруг тебе нездоровится. И каково же было моё удивление, когда мне разъяснили, какого рода медицинская помощь потребовалась.

Лаванда игнорирует его.

– Дин? Дин!

Дин, очевидно, находится в шоковом состоянии. Его сознание вывесило табличку «отсутствует».

– Может быть, ему стоит прилечь, – тактично предлагает Драко.

Лаванда начинает трясти его.

– Дин! О, Дин, скажи что-нибудь! – она отвешивает ему пощёчину.

– Кажется, мы можем стать свидетелями преступления в состоянии аффекта, – беззаботно щебечет Драко.

Дин, вздрогнув, оживает. Он моргает и бессвязно запинается:

– Я… я… э-э… детка… Я… буду папой? Да?

– Поздравляю! – радостно восклицает Проспер, довольный тем, что всё внимание переключилось на кого-то другого.

– Да, это замечательная новость, – Крогер поднимает тост за Дина.

– Поздравляю, дружище! – Блейз наклоняется через Лаванду, чтобы похлопать его по спине.

– У меня есть сигары для джентльменов, но я думаю, что с этим будет лучше подождать, чтобы будущей матери не повредил дым, – Драко одаривает её самой учтивой улыбкой, на какую только способен, молча радуясь той неразберихе, которую он устроил.

Я понимаю, что Лаванда, должно быть, напугана. Драко не только выдал её секрет, но и ясно дал понять, что следит за ней, что у него есть доступ к её личной информации. И он показал мне, что Блейз не единственный его заложник.

Сукин сын! Он загоняет меня в угол. Вот почему он ещё не перешёл к делу: ещё не закончилась демонстрация силы. Но для чего ему это? Зачем намекать на их уязвимость, словно держа топор над моей головой? Зачем угрожать мне работниками министерства? Чего, чёрт возьми, он добивается?

Мой взгляд скользит вниз к мешку-наволочке, который лежит у ног Блейза, где притаился подарок от Драко. Это не может оказаться так просто или так глупо, не так ли? А если это так, то, что, во имя Мерлина, находится в этой коробке?

Драко никогда раньше не давил на меня. Он жалит, он преследует, обманывает, но он никогда не давит. Он никогда не пытался загнать меня в угол. То, что он сейчас так поступает, и то, что он так самонадеянно себя ведёт, лишь усиливает мою тревогу.

Это значит, что он уверен в своей победе.

Дин наконец-то берёт себя в руки.

– Лаванда! – он обнимает её, и та начинает плакать. Крогер и Проспер аплодируют. Кажется, что за столом все счастливы. – Детка, ты в порядке? Тебе нужно отдохнуть? С ребёнком всё хорошо? – он пытается коснуться её лба, вместе с тем обнять её и дотронуться до живота. – Пойдём, нам, наверное, стоит вернуться домой.

– Дин, я беременная, а не прокажённая, всё будет как раньше ещё семь или восемь месяцев! – Лаванда многозначительно смотрит на меня, а потом снова на Дина, и я получаю очень говорящий взгляд от неё. – Вот почему я не хотела рассказывать тебе до конца ужина, – тихо говорит она.