Текст книги "В трудных обстоятельствах (СИ)"

Автор книги: Gozer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

– Так, ну раз ты в порядке, – он поднялся и одёрнул футболку. – В порядке же?

Я кивнул головой.

– Ну всё. Раз ты в порядке, то расходимся. А то тётушка увидит вас ещё, весело будет.

Артём и Рита вылезли из-за стола, и пошли в коридор. Артём на меня даже не посмотрел, когда проходил мимо, так что были веские основания думать, что он пиздец как зол сейчас. Когда я понял, что он ведь ещё и ни слова не сказал за всё это время, то немного даже поднапрягся. Сейчас же придётся идти к нему и ночевать там же? Остаток вечера (или что это, утро?) может пройти не очень приятно. Надо будет вести себя осторожнее и внимательнее.

Пока Рита с Артёмом одевались, Ковальский рассматривал себя в зеркале, тыча в синяк под глазом пальцами. Потом его оттолкнула Рита – ей надо было надеть шапку так, чтобы это нормально смотрелось, хотя я вообще не понял этого. Там ночь сейчас, алло, дамочка, всем похуй, как надета твоя шапка. И зачем люди вообще их носят? Капюшоны же есть, ну. Хотя если бы не вся эта хуйня с моими ушами, я бы так не думал.

Я стоял, оперевшись о стену, немного изнывая от жары и от нетерпения поскорее уйти отсюда. Так, оказывается, стрёмно, когда тебе надо всех ждать. Артём ещё так медленно зашнуровывал ботинки, и я даже был готов забиться, что он это специально это делал, чтобы время потянуть и меня побесить. Похоже, и правда злится. Ну, да, конечно, причины-то есть. Охуеть просто какие, мда. Заехать ему коленом по ебалу (как раз удобно будет это сделать?) или не надо?

– Сеня, а у кого моя зажигалка?

Я смотрел, как Рита красит губы гигиенической помадой, так что какое-то время не отвечал. Да и вопрос был довольно неожиданным. Я вообще не думал, что Илья вспомнит о ней, да и уже успел подзабыть, куда я её дел. А вот сейчас вспомнил, и чё мне ему ответить?

– Дома у меня. Принесу завтра. Эм, в понедельник.

Какого она цвета там была вообще. Оранжевая, если не ошибаюсь. Ай, похуй. Ему главное, чтобы работала, а какого она цвета он, может, и сам не вспомнит.

– Так, ты точно нормально? – спросил Ковальский ещё раз, когда Рита с Артёмом, наконец, закончили, и мы могли уже уйти.

Меня это немного разозлило, но ничего говорить я не стал. И чё он волнуется? Вроде, не так уж плохо я и выгляжу.

– Идти сможешь?

Да даже если бы не смог, то куда бы я делся?

– Так тут же дорогу перейти, – напомнила ему Рита немного возмущённо.

– Ну так это к Артёму. А Арсений же сейчас к себе пойдёт, сам. Или нет? – Ковальский хитро покосился на меня, улыбаясь.

– Ты дома вообще ночуешь? – усмехнувшись, Ковальский повернулся ко мне.

Как быстро он пришёл к выводу, что я всё же иду к Артёму, хотя никто этого не подтверждал. Но я уже, вроде, объяснял ему, почему после всех вписок я вынужден оставаться на ночь у кого-то из одноклассников, нет? Хотя сейчас я уже не вынужден, но ему не обязательно узнавать об этом.

– Завали, а? – неожиданно влез Артём. – “Дома вообще ночуешь”, блять. С хуя ли ты вообще распизделся? Ещё считает, что у него есть право что-то предъявлять.

Ковальский показал ему средний палец, но поругаться они не успели – Рита, быстренько сориентировавшись, открыла дверь, и я вытолкал Артёма из квартиры, пока они опять не подрались. Рита же попрощалась за нас всех, и мы пошли к лестнице. Как хорошо, оказывается, когда ты живёшь на нижних этажах – не надо ждать лифта, или полчаса спускаться вниз. Красота.

– Проводите меня, – когда мы вышли из подъезда, попросила Рита, осматриваясь. Вокруг никого не было, но как будто это повод отказываться. Да и кто бы отказался. Были времена, её до дверей квартиры надо было провожать – её пытались ловить даже в подъезде, на этаже. Уж больно конфликтная дама, ну, и красивая – таким по ночам лучше в одиночестве не ходить. Хотя у нас ещё и район такой. Не Кировский, конечно, но тоже хуйня ещё та.

А сейчас даже почти не холодно. По крайней мере, ты не начинаешь думать о том, как бы поскорее сдохнуть, уже через две минуты с момента выхода на улицу. А так даже не страшно, что из-за Риты придётся неплохую такую петлю сделать. Хотя господи, два дома – не так уж и много, но всё равно неприятно. От дома тёти Ковальского до дома Артёма относительно близко и было бы намного лучше, если бы мы пошли сразу к нему. И тут не только из-за экономии времени и холода я так говорю – уверен, пока мы будем идти обратно от дома Риты, мы точно успеем поругаться. Ну, Артём успеет – мне-то похуй, как обычно, а Артёму только повод дай, особенно зимой. Ещё и Ковальский приплетён.. Ех. Он мне сейчас всё выскажет, что думает, только Риту проводим сейчас, и всё.

Довольно внезапно проснулось дикое чувство голода – желудок прям ныл и страдал. Как всегда вовремя. С другой стороны, это повод напроситься в магазин. Тут как раз рядом круглосуточный, прям для нас, для долбоёбов. Это отсрочит наш разговор, и кто знает, может, Артём успокоится к тому времени (ага, сто раз). Но можно попробовать купить ему еды, хотя в магазинах нельзя найти того, что помогло бы мне сейчас, а жаль. Очень жаль.

Рита начала звенеть ключами ещё когда мы только свернули во двор её дома, и я даже усмехнулся. Тоже не терпится поскорее в квартирку завалиться? В тёплую.. А вообще, что Рита забыла у Ковальского? Я просто не помнил, чтобы она приходила. Впрочем, может, она объявилась уже после того, как я отрубился. Вполне возможно. Почему бы и нет.

– Пока, ребят, – она торопливо обнялась с нами на прощание и бегом забежала по лестнице наверх.

Я проводил её взглядом, всё пытаясь понять, как мне относиться к тому, что она ушла. Вроде, мы с Артёмом теперь одни, это хорошо, но это же и плохо – у него же явно есть ко мне какие-то претензии, и как бы он сейчас не начал их на всю улицу выражать. Он явно злится, и, думаю, не стоит идти спиной к нему сейчас.

И да, надо узнать про магазин.

– Можно в магазин сходить?

С другой стороны, а что я хочу вообще? Я хочу домой. Мало отношения к ситуации, ну да ладно. Что там в этом магазине сразу со входа? Помню только, что если идти прямо, будет винно-водочный отдел. Но мне до восемнадцати несколько недель, а Артёму.. У него паспорт с собой? Хотя зачем нам бухло. У меня есть своё, у Артёма в комнате целая коробочка. Так, опять не о том. Я есть хочу, алло. Можно о еде думать?

Но что можно купить? Что-то, что можно съесть по дороге, желательно небольшое, но чем можно наесться. Такое вообще бывает? Куплю себе хлеба, ага. Так, может, картохи? Её по пути не съешь, конечно, но вот дома. Да, наверное, это самое то. Как раз недавно мне запах ролтона мерещился, а наверняка же это неспроста было? Мой мозг этого хотел, значит, я должен купить ролтона.

– У меня дома дошик есть, поешь там, – проворчал Артём, уже двигаясь в сторону своего дома.

Ну, по крайней мере, не придётся тратить время, хоть что-то. С другой стороны – мне точно пиздец и вот прям сейчас. Ничего хорошего. Когда мы дрались в последний раз? А то я чёт уже и не помню. Хотя мне кажется, что я половину памяти нахуй растерял со всей этой поеботой. Такое странное чувство. Надеюсь, это у меня не навсегда.

Я видел, что Артёму хочется наорать на меня, но почему-то он всё никак не начинал. Может, не хочет делать этого на улице? Было бы славно, если бы он подождал до дома – там он всегда чувствует себя лучше и спокойнее. Но нет.

– Ты совсем, блять, ебанутый? – не выдержав, наконец, спросил он.

Сейчас вспомню, похоже.

– Что?

Я, конечно, понимал, что ему не нравится, но не был уверен в этом – во-первых, во-вторых – сомневался, что он настолько идиот, чтобы так злиться из-за такой херни.

– Ещё и не понимает, пиздец, – рычал он, нервно осматриваясь по сторонам. – Ты, блять, чем думал, когда у него бухло брал?

Видимо, правда тупой.

– Ой, ну простите, – фыркнул я. – По каким-то причинам не мог?

– То, что никто никогда не берёт, тебя не смущает? – недовольно разведя руками, спросил он, по-прежнему нервничая. Не скоро успокоится ещё, похоже.

– Другое же берут.

Как по мне, хороший аргумент. Чёт он слишком переживает из-за этого.

– Бля, ну заебись логика, “другое же берут”. А вино было на пять лет просрочено.

А это так важно, что ли? Да и я вообще не знал, что у алкоголя может быть срок годности. Не, ладно ещё, пиво там какое-нибудь, это как бы очевидно, но вино? Да и блять – кто проверяет срок годности алкоголя? И с какого чёрта мне было волноваться, Ковальский же тоже пил его, и ничего с ним не стало. Ну, он-то и не принимал столько таблеток, да, но всё же. И вообще, не Артёму про срок годности сейчас загонять.

– Он сам хоть пил? – покосившись на меня, спросил Артём.

– Да.

Я бы не стал пить, если бы он этого не делал. А то странно как-то – с чего давать человеку бухло, и не пить его самому? Тут и идиот что-нибудь не то заподозрит.

– Ну хоть что-то, блять, – с каким-то облегчением вздохнул он. – Стандарт пить тоже он тебе сказал?

– Да.

Артём громко и недовольно вздохнул, изо всех сил сдерживая желание что-нибудь сломать. Были бы мы в школе, он бы начал мебель пинать. Или кидать её в кого-нибудь – он это любит.

– Отвернулся, блять, на час, эти уже закинуться успели.

Час, знаешь, тоже приличный срок. И опять же, не ему об этом говорить, что, типа, “за час мало что может случиться”. Но лучше сейчас помолчать. Да и вообще вспоминать об этом как-то не очень.

– Ты не понимаешь, в чём проблема?

В том, что ты слишком остро на это реагируешь? Хотя он всегда такой был, так что похуй. Эта его фраза похожа на типичные разборочки у пар. Один лажает, а второй слишком долбоёб, и видит в этом какой-то тайный смысл, о котором первый даже не догадывается. Об этом мы, вроде, разъясняли, прежде чем начинать встречаться. Он сам гнал на таких мудаков, а сейчас ведёт себя точно так же. Хотя тогда речь не совсем о подобном шла, а о вещах, связанных с ревностью. Хах, он же не ревнует сейчас? Хотя что за бред? Полтора года и речи не заходило, а тут на тебе. Просто Ковальский ему до смерти не нравится, вот и всё.

И вообще, это я должен ревновать. Где сам Артём был, м? Если мы сейчас придём домой и я обниму его, чей запах я учую, м? Вот и пусть рот завалит.

– Не очень.

– Ты ебанутый?

– С этого всё начиналось, нет? – напомнил я. – По кругу ходим.

Было опасным говорить такое, но он правда заебал. Нервный такой, пиздец. Ещё и таблетки пить отказывается.

– Ты ещё его и ударил, – вспомнил я. – Нахера это надо было делать?

Он склонил голову на бок, нахмурившись. Думаю, он охуевает про себя.

– Потому что он, блять, знает, что мы встречаемся. И все попытки убить тебя я воспринимаю на личное.

Попытки убить..? Это было так тупо, что я какое-то время даже думать не мог.

– Ты думаешь, он пытался меня убить? – спросил я, когда наконец смог.

– Ой, блять, да завали ебало, – раздражённо закричал он. – Скажи ещё, что он просто дозу перепутал.

– А разве нет?

– На семь таблеток? – разведя руками, спросил он. – Ошибочка такая небольшая. Семь таблеток. Промахнулся так – ой.

А вот тут даже и сказать нечего. Ладно, признаю поражение.

– Медработников за это сажают.

Медработников сложно посадить, ибо хер ты чё докажешь. Уж ты-то должен знать. Да и какое отношение это к Ковальскому имеет? Он же не собирается врачом становиться. И слава богу.

– И с какого вообще хуя ты его защищаешь?

Ну, понеслась.

– Ты протрезвел, нет? – спохватился Артём, замерев на месте. – А то в снег сейчас самое то, наверное.

Предлагает помощь, я смотрю? Но нет, спасибо – тут мне разъёбанное лицо и сломанные рёбра так быстро никто не подлатает. И “лицом в снег” и “лицом об лёд” – это две разные вещи, Артём. Увидь разницу, плез.

– Успокойся, – отходя от него на более-менее безопасное расстояние, сказал я. А то кинется сейчас ещё, не весело будет. Знаю, конечно, что никакие “Успокойся” ему не помогут, но надо хотя бы попытаться.

– И не пытался он меня убить.

Вернуться бы домой побыстрее, но он как бы сейчас стоит на месте, а поворачиваться к нему спиной – рискованное дело, и лучше даже не пытаться. Подожду, пока он сам пойдёт – так безопаснее.

Я всё ждал, когда он бросится на меня, но он, похоже, и не собирался уже. Быстро он отошёл. Хотя это совсем не значит, что можно расслабиться и идти слишком рядом с ним или спиной к нему – мало ли, что ему в голову придёт.

– Ты конченый, да? А что это было, по-твоему? Он тебе типа от всей души таблеточек сыпанул, да? Как ты это объясняешь? Ты, блять, не знаешь, как будто, как он с людьми разбирается. Та же Надя как ебучий мнимум.

Когда он подошёл ко мне, мы вместе пошли в сторону его дома. Я старался держать подальше, но не слишком, чтобы он ничего не заподозрил, и внимательно следил за расстоянием между нами и его движениями.

– Не ебу, кто эта Надя.

– Я тебе рассказывал, – недовольно воскликнул Артём.

А, точно. Это та баба, которая ушла от них в конце девятого из-за Ковальского. Ну и что, господи?

– Ты серьёзно? – спросил я, вообще ничего не понимая.

– Ебануться просто, – ужаснулся он.

А что он хочет от меня вообще? Чтобы я разозлился и тоже втащил ему? Я не понимаю просто. Если так, то раньше об этом говорить надо было, и то я бы не стал это делать. Может, всё же, поговорить с ним по поводу таблеток? Хотя как будто он меня послушает. Да и чё уж там – сейчас зима, это он ещё спокойный. Чё весной будем делать – в душе не ебу. Снова расстанемся ненадолго?

Он замолчал на довольно приличное время, и я не знал, как на это реагировать. Он так успокоился неожиданно или просто готовит план мести? Будет забавно, если он сейчас меня от дверей домой отправит, или ещё что-нибудь придумает. Мстить-то не за что, но это же Артём.

Только когда мы уже подошли к его подъезду, и он доставал ключи, он заговорил снова:

– У вас что-нибудь было?

Так его это беспокоит? Или я не так понял? Хотя что ещё могло под этим подразумеваться.

– Нет. Я отрубился сразу же, а он сидел и любовался стенкой.

Я полагаю, что так всё и было. Надо будет с Ковальским поговорить, хотя я не думаю, что из стенки и меня он бы выбрал второе. Почему-то неодушевлённые предметы ему больше нравятся. Хотя тут скорее дело во мне – ему такие не по душе. Да и я сам в принципе ему тоже не очень-то приятен, наверное.

– Дебилы, блять, – выругался Артём, но было видно, что он уже не злился. По крайней мере, не так, как раньше.

В лифте я ненадолго отключился, завалившись на стенку. Этот момент мне показался таким долгим, хотя разбудили меня довольно грубо и внезапно – рванули за плечо и вытолкали на площадку. Не очень приятное пробуждение, а Артём ещё и так ключами гремел, пока открывал дверь, аж мерзко стало. Он даже и не старался вести себя тише. Ну да, а с чего бы – всё нормальные люди сейчас спят, да и вокруг тут никого нет. Ну, а мне на нервы подействовать для него сейчас – святое дело.

Когда мы зашли, он закрыл дверь и завалился на пол, после чего принялся расшнуровывать ботинки. Только я наклонился за тем же, послышалось царапанье когтей по полу – видимо, проснулись их собаки. Я не видел их, да и не хотел, но и так знал, кто выбежал из спальни на звуки – наверняка те две крысы пушистые, как их Артём называет – только им постоянно всё интересно. Кто зашёл, кто ушёл, что делается на кухне, да и в других комнатах тоже.

Я понял, что забыл, сколько у них сейчас живёт собак. Я помнил двух маленьких, одна из которых мне сейчас волосы пачкала, две больших, но четыре – это слишком маленькое количество для них, значит, я кого-то забыл или почему-то начал думать, что у них пять или больше собак? Кто пятая? Нет, это на начало нашего знакомства у них было шесть животных, сейчас их.. Тоже шесть, да – одна умерла, и отец Артёма подарил ему ту ебанину, которую этот даун назвал фон Шлейхером. Дурак человек, что сказать. Хотя я не умнее, похоже – надо же было об этом забыть. Хотя сейчас, когда я вспомнил, я даже могу все их имена перечислить. А это, знаете ли, очень даже ничего.

Мне в затылок что-то уткнулось, и я услышал какое-то довольное сопение. Это был Джуно – он всегда на меня так реагирует. Ещё так лезет, прям забирается на руки – лишь бы погладили. Ну, сейчас Артём его погладит, только закончит.

– Отъебись, блять, – отодвигая от меня собаку ногой, прикрикнул тот.

Я выпрямился, наконец закончив, и посмотрел вниз. Рядом с его ногой Джуно в принципе смотрелся очень жалко, а когда Артём обут – это вообще ужас. Лучше бы разувался, блять, чем хернёй тут страдать.

– Ты его раздавить собрался? – спросил я, стягивая куртку.

– Сучки любят погрубее, – он продолжал гладить собаку ногой. Джунке, похоже, и правда нравилось, или ей настолько одиноко, что она рада даже такому вниманию, не знаю уж, но выглядело это и правда стрёмно.

– Это разве сука?

Они же, вроде, их не держат?

– Нет. Но какая, нахуй, разница? Иди.

Я хотел забрать Джуно с собой, но не получилось – он и так убежал и спрятался в спальне. Зато по пути в комнату я встретил ещё двоих. Йозефа я вообще не ожидал тут увидеть – ибо обычно его присутствие в квартире означало что и отец Артёма здесь. Но он бы сказал, будь бы он дома, а раз так.

На всякий случай я заглянул в спальню, чтобы убедиться, что там никого нет, и проверил замки на дверях в ванную и туалет. Никого. И как он тут тогда оказался? Получается, отец Артёма приезжал на днях, оставил тут животное и снова уехал? Да бред, быть не может. Может, собака тут уже давно, просто не выходила из комнаты в моё присутствие? Вот это уже вполне возможно. В конце концов, у Алексея Валерьевича совсем недавно были “выходные”, так что всё может быть. Интересно только, почему он уехал без собаки, ну да ладно – может, он заболел чем, и поэтому его оставили тут.

Комната как всегда была слишком пустой и убранной. Кровать заправлена, шторы задёрнуты, на полу ничего не валялось, шкафы закрыты. Не знаю, почему, но сейчас это всё казалось мне таким удивительным, хотя я уже сто раз здесь был и сто раз это всё разглядывал. Как будто я тут впервые – тогда я примерно так же охуевал со всего этого, я помню. Эх, были же времена..

Вспомнив о своих мыслях по поводу “порыться в шкафу”, я уже было попытался закрыть дверь, чтобы подойти к нему (шкаф располагался в углу комнаты и дверь, когда была открыта, закрывала его собой), как вспомнил, что не получится. Да и Артём, как назло, появился именно сейчас, а при нём в его вещах рыться как минимум не очень прилично.

– Я придумал, что тебе на плече набить.

Ну охуеть, блять? Ты ебанутый? Только что агрился сидел, даже собаку мне погладить не дал и тут за пару секунд как перекосило. Артём, блять, тебе если надо в психушку, то ты не стесняйся? Уже был там, как бы, чего ты выёбываешься-то вечно?

Но ладно, впрочем. Надеюсь только, что это никак не связано с произошедшим сегодня, и что ему не приспичит набивать это прямо сейчас. Я просто немного спать хочу и всё такое.

– Как всё прошло, кстати?

Артём как раз снял с себя кофту и прошёл к зеркалу, так что мне стало видно обмотанное плёнкой плечо. Вот, собственно, и вспомнилось.

– Нормально. Потом, правда, ещё придётся идти к нему..

Они разве не закончили? Господи, там работы на час-полтора было, какого хрена? Хотя кого он там просил? Вряд ли Ковальского, потому что он со мной был вечером, а кто ещё оставался? Данил?

– Может, ты закончишь? Там даже трансфер остался.

– Прямо сейчас, что ли? – не понял я.

Артём кивнул, и, не дожидаясь ответа, полез под стол, за кейсом и коробкой, в которых хранилось все нужные вещи. В кейсе – станок со всем прилежащим, в коробке – перчатки, краска, ватные диски.. Нет, но он серьёзно сейчас?

– Ты разве не пил? – попытался я. Хотя это был глупый вопрос. Если бы он пил, ему бы не набивали сегодня.

– Один из всех, кто там был, – выкладывая всё на стол, сказал Артём. – Знаешь, как хуёво?

Началось опять..

– Особенно когда ты уже заебался весь сидеть там, и вот, наконец, Данил тоже такой: “Всё, бля, заебало, в другой раз закончим”, и ты идёшь искать Сения, а Сений забухал с Ковальским, и так хорошо, что три часа без сознания лежал.

Три часа? Не, это, как бы, понятно было, ну, почти. Ну и что, что три часа? Сам же говорил, что херня, а не время. Да и признай, что ты даром время не терял, окей? А то строит из себя ебучего страдальца тут. Аж тошно становится.

– И надо же было соседям так неожиданно взбунтоваться. Ладно хоть, что не раньше приехали, когда реально было, из-за чего заметать всех к хуям. У нас в одной комнате, блять, групповуха, в другой овощ без сознания, в третьей обдолбанные насваем восьмиклассники за жизнь друг другу пиздят.

Я смотрю, у них там весело было. Пошутить бы про “А где он был”, но это не имеет смысла, ибо очевидно – либо орал на Ковальского в комнате с овощем, либо пиздел за жизнь на кухне. Хотя как пиздел – просто сидел там, бухал и ворчал про себя на всех из-за того, что они пидоры. Он всегда так делает.

– Выебали бы нас всех знатно, если бы они пораньше приехали.

Я смотрел, как он собирает станок – достаёт педаль и блок питания, собирает конкретно машинку. Я до последнего надеялся, что он шутит, но, когда Артём выдернул из розетки провод от ноутбука и подключил провод от блока, понял, что сейчас и правда придётся заниматься этим.

– Кстати, с какого хера ты был одет?

Неловкие вопросы подъехали.

– Мне вот тоже интересно было.

Уехали.

Ему лучше ни о чём не знать. Вообще ни о чём.

– Ты хотел уйти, да? – снова начиная злиться, спросил он.

Интересно, почему он придаёт такое значение моему присутствию там. Как будто мы проводим время вместе. Всё же как обычно. Он ошивается с кем-то другим. Я сижу в спальне и жду, когда он удостоит меня честью и придёт. И ляжет спать рядом. Охуенно время провожу, в общем. Мне прям так это нравится. Но уйти я не могу, потому что мне выебут все мозги потом. Класс.

– Нет, – громче ответил я. – Сказал же – не ебу.

Он проверил, работает ли машинка, и у меня по телу дрожь прошла от этого мерзотного жужжания.

– У тебя есть, что выпить? – аккуратно положив пистолет на стол, он пододвинул бутылку с краской поближе.

Я смотрю, он серьёзно настроен. Да твою мать, а.

– Водка и кола.

И ещё кое-что, но нет. Блять, надо будет проследить, чтобы он до моего рюкзака не добрался, а то увидит ещё всё это дерьмо, доебётся ведь.

– Заебись.

Он пить планирует? Нет, водку я ему не дам, пусть чё хочет делает. Да и ему вообще алкоголь нельзя в ближайшие три дня, он чё, охуел? Сам начал это всё, пусть страдает. И где он там только свободное место у себя нашёл вообще? Я думал, его там давно уже нет.

Я заметил на полу под столом его рюкзак, отсюда тут же вытекли ассоциации с уроками – похоже, что он уже готов к понедельнику, а, значит, может сказать, что нужно делать и к чему готовиться. Бля, ну и хуёвый же сегодня день будет.

– На завтра много задали? – спросил я.

Надо знать, сколько времени уйдёт на всё это дерьмо. Смутно помню, что у нас понедельник пиздец напряжным должен быть, но из-за чего именно – вообще не ебу. Он-то должен знать.

– Ну, у нас три контрольных, – проверяя работу игл, сказал он.

Вовремя же выяснилось, а? А вопросы уже слили, или ещё нет?

– И два сочинения по языкам сдать надо.

Не, ну это ещё не так страшно. Нет, мы что, завтра на всех уроках огребаем или что? Что за хуйня вообще? Пиздец.

Он, наконец, закончил с приготовлениями, и у меня чёт в сердце защемило, когда я понял это.

– У тебя же руки не трясутся? – спросил он, развернувшись ко мне. Со станком в руках он выглядел довольно устрашающе – у меня аж спина зачесалась от такого вида.

Я поднял руки и уставился на свои ладони.

– Вроде нет.

– Там немного осталось – пара линий и семь кругов, по-моему.

Бля, а можно я посплю сначала? Хотя он же не успокоится, пока не закончит с этим, да и правда – что за бред? Там не такой большой и сложный рисунок, чтобы разбивать его на несколько сеансов, не знаю, что там с Данилом было, но.. Кто мы такие, чтобы его осуждать.

– Подожди только, я переоденусь.

Чем он и занялся. Плечо должно было быть открытым, так что, я так понял, Артём решил вообще ничего не надевать, только переодеть джинсы. Пока он этим занимался, я рассматривал его и его отражение в зеркале. Было стрёмно признаваться, что уже от этого у меня немного заедало в мозгах. Какие там отделы за влечение к людям отвечают. По сути, у меня не должно было быть таких реакций, но, кажется, мой мозг и тело воспринимали это всё как “у меня не было секса месяц”, а не “.. три дня”. Тогда бы такого не было.

Я быстро сказал себе успокоиться. Для этого идеально подошли мысли о том, что спать мы не ляжем, пока я не закончу его татуировку, а это ещё пережить надо. Это мерзкое жужжание, да и сам процесс далеко не быстрый и не приятный. Семь кругов и пара линий, он сказал? Твою мать, ещё эти круги выводить, господи. Интересно, как пьяный Данил с этим справился? Артёму не страшно вообще было? И он что, ту сложную геометрическую хрень решил набить?

Ножниц Артём не нашёл, так что ту плёнку, которой замотали его плечо сейчас, он разрезал своим ножом. Действительно, это же такая хорошая идея – разрезать плёнку с только что сделанной татуировки ножом, что тут может пойти не так?

Но он, слава богу, был не криворуким, так что всё прошло нормально. Я поднялся со своего места, понимая, что скоро всё начнётся, и отговаривать его уже бесполезно. Хотя как будто я пытался, но сейчас это делать уже тупо – когда всё готово и он даже снял повязку. Хотя не скажу, что она была правильно сделана – скорее, как раз чтобы он дошёл до дома и снял её, всё.

– У меня чёт дурные предчувствия, – поделился с ним я.

– Сердце болит? – сразу догадался он.

Я сразу же приготовился, так что, когда он со всего размаха втащил мне по груди, я даже не пошатнулся. Как ни странно, боль прошла, хотя это всегда срабатывало. На пару секунд у меня схватило лёгкие, и я не мог даже вдохнуть, но это быстро прошло, и вот всё стало нормально.

– Прошло?

Я покачал головой, глубоко вдыхая. Всегда помогало. И вот почему, когда я себя бью, у меня не получается добиваться нужного результата. Хотя где-то же писали, или говорили, что самого себя человек не может ударить с полной силы, так что, может, дело в этом. Мало ли.

Пододвинув второй стул к первому, стоящему возле стола, Артём ушёл за водой, а я решил пока разобраться с краской и перчатками – быстрее начнём, быстрее закончим. Хотя это мало чем поможет, но хоть что-то.

Заправив иглы, я отложил станок и вытащил из пачки ватные диски, чтобы не доставать их в процессе и не мучиться в лишний раз. Разделить бы их всех ещё, но этим Артём займётся – руки, ну, или хотя бы одна, у него будут свободны, так что он сможет помогать с этим. Ста штук же должно хватить..? Раз большая часть уже сделана и всё такое, то, думаю, одной пачкой можно будет ограничиться.

Уже потянувшись к коробке с перчатками, я вдруг вспомнил, что нужно телефон достать и переложить поближе. Не знаю, точно ли он понадобится, но хуже точно не будет.

Артём вернулся и, поставив бутылку с водой на стол, протиснулся к своему стулу. Я всё ещё не мог смотреть на него спокойно, так что старался этого не делать. Как же всё это было не кстати.

Натягивая перчатки, я рассматривал его татуировку. Вся кожа вокруг была в сукровице, сама татуировка – в крови. Ну, это нормально. Как и сам рисунок, похоже. Не всё так уж и плохо. Данил точно был пьян? Или чё, он потому и захотел закончить пораньше, что хотел навернуть хоть немного. А то чё, блять, за дела. Пришёл на тусу и не выпил ничего. У-у.

– Нормально? – спросил он.

– Да, – аккуратно стирая с кожи всю выступившую дрянь, сказал я.

И сейчас я как накосячу, и всё ему запорю, вот весело будет. Хотя кого я обманываю, я не настолько криворукий мудак.

– Ну слава богу, – вздохнул Артём. – Давай быстрее там.

Ну не скажи, быстрее ему, ага. Специально, что ли, затянуть всё, чтобы он подольше пострадал? Как я в том году, когда он мне спину забить решил. Как будто я злюсь на это, в конце концов, я же сам согласился, хотя знал, что наверняка же он что-то не то задумал, так что как-то глупо мстить за это, но можно прикрыться этим. Это так тупо, господи. Да и как будто я реально буду затягивать это всё – нам обоим это нахуй не сдалось.

– Включи что-нибудь, – неожиданно попросил он.

– Телефон рядом лежит, сам возьми и включи, – сказал я, ногой подтаскивая педаль поближе.

Последней прослушанной была “Если время может залечить раны”, так что Артём просто нажал на кнопку воспроизведения и отложил телефон в сторону, подальше от края стола и меня. Музыка заиграла с секундной задержкой, и мне пришлось попросить его сделать потише – соседи могли услышать, да и ни к чему тут такой шум. Артёму, может, и нормально, но я вот точно этого дерьма не вынесу. Тут ещё и жужжание станка, блять, как железом по стеклу, господи. Ненавижу этот звук с самого начала как узнал о его существовании. И тут даже не поторопишься – нельзя, надо всё делать аккуратно. Хотя даже если бы я хотел, я бы не смог. Это не очень приятно, спорить никто не будет, но лучше подольше посидеть и всё сделать нормально, хотя терпеть это, мне кажется, ни Артёму, ни мне не в удовольствие. Но он сам захотел добить сегодня, а мне вообще стоит радоваться, что они и правда оставили мне совсем немного. Да и музыка хоть как-то заглушала это всё, только вот меня так и не покормили, хотя и обещали. Ладно, припомню потом, если голод не пройдёт. Бывало такое просто, ну да посмотрим. Сейчас же уже три часа почти, ну, и не удивительно тогда, что я голодный, как Акане. И не понять, чего я хочу больше – есть или спать. Или Артёма..

Он обливал ватные диски водой и подавал их мне. Мы сидели молча – из-за шума и того, что нам не о чём говорить. Да и как-то не до разговоров за такой работой. Вот сейчас стало интересно, что он там придумал для моего плеча. Это реально было слишком неожиданно, хотя, может, он это до разговора ещё сделал. Пока сидел с Данилом, например. Ну, завтра спрошу, или он сам эту тему поднимет, посмотрим.

Я про себя считал эти сранные круги обратным отсчётом. Казалось бы, всего семь, но сколько заёбов – обвести это всё, не забывать протирать и смазывать мазью. Но вскоре я втянулся, и у меня даже получилось “отключиться” – типа уснуть, но в тоже время продолжать рисовать. Я сам себе поражался, как я до сих пор не скосил никуда и не испортил весь рисунок, но что есть, то есть. Интересно, что Артём будет делать, если это всё же произойдёт. Хотя выкрутится как-нибудь, хули. Набросает там чё-нибудь, дорисует или перекроет. Не сам, конечно, Данила опять же попросит, или Ковальского. Хотя к нему, кажется, он теперь ещё долго даже подходить не будет. Хотя какой там долго – январь уже на дворе, экзамены скоро. Узнать бы, как у него с подготовкой к физике.. Но лучше потом. И так мало приятного за вечер, а тут ещё такие разговоры. Нам вообще лучше о будущем не разговаривать, особенно об экзаменах – не дай бог зайдёт речь о том, чё потом будем делать. Конечно, лучше сразу всё обговорить, а не делать как обычно – пояснять за всё в самый последний момент, но когда мы поступали правильно. Не в нашем случае. Вообще, это тупо. Мы виделись, блять, вчера.. Почему я так себя веду, как будто у него куча всего, что он может мне рассказать. Месяц прошёл у меня в голове, Артёму-то что. Что я хочу у него спрашивать, господи. Арсений. дебил.