Текст книги "Горечь твоей любви (СИ)"

Автор книги: Глория Клим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Простите, что помешал. Я буквально на секунду. А Вы не смущайтесь, продолжайте, я только за вещами.

Прохожу мимо и очень аккуратно, чтобы не стукнуть и не сорваться закрываю за собой дверь. Минуту прихожу в себя. Что там этот мелкий говорил? А, да – «продолжим».

Хватаю свою сумку и скидываю в нее все вещи без разбора. Дергаю ноутбук, и он падает со стола, разлетается пополам. Черт с ним. Все равно не нужен больше. Застегиваю сумку и, не оборачиваясь, выхожу в зал, где Каю делают повторный минет. И откуда столько сил?

Не глядя на него, не могу, если сейчас посмотрю, убью просто, иду к выходу. Спиной чувствую его тяжелый взгляд. Что еще тебе нужно? Хочешь посмотреть на мою реакцию? Не дождешься! Хватит с меня унижения! Молча закрываю за собой дверь. В душе нет ни злости, ни ненависти. Пустота. Смешно, я когда-то смеялся с брата, когда он сказал что-то подобное. Зря, дурак был, не понимал.

Мобильный, где мой мобильный? Ага, вот он. Набираю номер и жду ответа.

– Да, что случилось?

– Пап! Забери меня завтра, я больше тут и дня не останусь.

– Объяснишь? Или потом?

– Потом. Все потом! Я завтра жду тебя!

Я отключился. Зная, что папе достаточно информации, он не станет задавать вопросов. И завтра будет здесь с самого утра. Значит, сегодня мне нужно решить еще один вопрос. Набираю еще один номер. Трубку долго не берут. Может спит?

– Алло…

– Эв? Нам нужно поговорить!

– Что случилось?

– Ты спишь?

– Нет. Ты где?

– Через пять минут буду в зимнем саде. Подходи, есть разговор.

Эв отключился.

В саду было прохладно и пахло какими-то приторными цветами. Меня затошнило. Все что я съел, норовило вырваться из желудка наружу. Я мелко задышал, стараясь успокоить желудок.

– Саша что случилось? Почему ты тут? Где Кай?

– Кай занимается сексом с новым любовником.

– Что!?

– Не важно. Эв, я завтра ухожу из школы, отец приедет с утра, может к вечеру. Я хотел тебя предупредить. В принципе это все.

– Саш, я тоже хотел поговорить, но планировал с утра. Но раз тут такая ситуация. Я тоже завтра покидаю школу.

– Что? Почему?

– Я понял, что мне нужно поменять обстановку, избавиться от всего этого, чтобы понять чего я хочу в действительности.

– Ясно. Бежим оба. Но как же аттестат?

– Ну, планирую вообще не возвращаться в школу. Может, как-то экстерном сдам. Саш, а ты куда поедешь?

– Домой на Украину. Слушай Эв, а поехали со мной?

– Я думал, ты не предложишь. Я с удовольствием.

– А родители не будут против?

– Нет, мои родители сделают все, что я попрошу, даже луну для меня достанут, если будет нужно. А пока бери сумку и пошли ко мне. Не будешь же ты тут спать.

– И что больше ни о чем не спросишь?

– Нет. Захочешь, сам расскажешь. Так что пошли.

– А как же Чет?

– Он спит. Да и не важно. Уже не важно.

Я не стал спорить. Сил нет. Жить не хочется. Одно радует, Эв будет рядом. У меня есть еще один братик, который будет рядом.

В комнате Эва я уснул через секунду, как моя голова коснулась подушки. Последнее что помню, как меня укрыли чем-то пушистым и теплым.

***

Саша уснул. Не знаю, что там произошло, но видимо Принц все же исполнил свое обещание и сломал моего дорогого друга. А я скотина занимался собой и ничего не увидел.

Набираю номер, который за последние три часа набирал уже не раз.

– Привет это опять я.

– Брат, ты совсем охренел? Я сплю вообще-то. Мне завтра к тебе весь день ехать!

– Я поэтому и звоню. Мне нужно еще один экземпляр того, что я у тебя просил, имя и все данный скину смской.

– Шутишь?

– Нет. И еще пришли курьером я домой не еду. Так что можешь не приезжать.

– Ну уж нет, пусть ты домой и не едешь, но поговорить нужно. Так что я буду к обеду.

– Хорошо. Маме привет. Скажи, я люблю и скучаю.

– Куда хоть поедешь?

– На Украину…

– Куда?!

– Ага, именно туда куда ты услышал. Я с Сашей…

– Ясно, друг значит. Хорошо, я скажу маме.

– Брат…

– Что?

– Я тебя люблю. Спасибо.

– Да ладно малявка, ты же знаешь, ради тебя все мы в лепешку расшибемся. А я так вообще готов на все. Я же вырастил тебя практически. Да и еще, я на твой счет положу хорошую сумму денег. И буду пополнять его ежемесячно.

– Дейв, не нужно…

– Молчи, я не хочу, чтобы ты себе хоть в чем-то отказывал.

– Спасибо, жду тебя.

Брат положил трубку. А я не смог уснуть до утра. Завтра мы будем свободными. Сможем все взвесить и переоценить, а там дальше будет видно. Дальше жизнь покажет. А пока спать. Завтра все будет по-другому.

========== Что делать, когда сердце умирает? ==========

Утро началось с телефонного звонка от отца, который сказал, что приедет к вечеру.

Значит, я проведу еще часов двенадцать в школе. Чем бы заняться?

За дверью послышались шаги и разговор. О чем говорили, я не слушал. Но четко слышал, как с треском закрылась дверь.

– Саш… Ты уже проснулся? – Эв просунул голову в щелку. – Я могу войти?

– Эв, это твоя комната.

– Угу, моя, будь она не ладна.

Голова Эва пропала, и через секунду он вернулся с огромным подносом в руках, который был полностью завален едой.

– Сколько времени?

– Пол двенадцатого дня.

– Сколько?!

– Да, ты долго спал. Слушай, вот твой завтрак и обед в одном флаконе. Ты приводи себя в порядок, я погладил тебе рубашку и достал из сумки джинсы. Форму, книги и все, что ты должен, я сдал. Так что ты свободен. А я отлучусь на время, ко мне брат приехал.

– Хорошо, я буду ждать тебя тут.

– И еще, ты чертовски фотогеничен. И по этой причине у тебя уже есть свой фан-клуб.

– Какой фан-клуб? Ты о чем?

– Я о фото конечно, школа вся гудит, ты герой. Нет, не так, я бы сказал “новоиспеченный секс символ”. Принц всегда был активом и всех ломал под себя не зависимо от его секс предпочтений. Всех, кроме тебя. Так что не сиди взаперти, пойди, прогуляйся.

– Нет, я все же останусь тут, если ты не против.

– Я только за.

Эв испарился. Оставив меня один на один с подносом еды. Запах пищи вызывал тошноту.

Вставать не хотелось. Перед глазами стояло выражения лица Кая в момент оргазма от чужих губ. Хотелось плакать. Но такого я себе не позволю. Значит так: душ, завтрак и тихо, не привлекая внимания, ждем папу.

Пока я приводил себя в порядок и принимал ванну, вернулся Эв. У него в руках был огромный пакет.

– Это что?

– Подарок от брата. Не важно. Ты поел?

– Сейчас буду.

– Я могу присоединиться?

– Конечно, тут столько еды, на пятерых хватит.

Ели мы молча, каждый думал о своем. Время медленно, но уверенно подползало к трем часам. Еще чуть-чуть и мы будем ехать домой, и я больше никогда не смогу его увидеть. И тут же внутренний голос напомнил мне, почему я сижу тут, а не в своей комнате, и почему собираюсь бросить учебу. Я все помнил прекрасно, и что-то не давало мне покоя. Но что?.. Глаза! Глаза Принца. В них плескался целый океан боли и невыносимой муки, когда он на меня смотрел. Я до сих пор чувствую этот взгляд на своей спине. Что-то у меня не сходится, почему такой умоляющий? В чем подвох? В голове была каша. Где-то на уровне подсознания мне хотелось верить, что меня не предали, и этому есть разумное объяснение. Но я не верил…

– Саш, ты как?

– Нормально. Не переживай, жить буду.

– Надеюсь…

Разговор не клеился, каждый молча думал о своем.

Стук в дверь. Мы переглянулись, думая открывать или нет, но с той стороны ждать явно не собирались. Дверь открылась, и в комнату вошел Кай. Как всегда одет с иголочки, гладко выбрит, и волосы аккуратно собраны в хвост.

Видно ночь беспрерывного секса никак не отразилась на его самочувствии. Мне стало противно, я встал и собирался уйти, но меня остановили.

– Александр, я бы попросил Вас задержаться, – ледяной, официальный голос.

Кай не ждал от меня ответа, он считал, что его просьбы-приказа достаточно, чтоб я остался. На пререкание и споры сил не было, и я молча опустился обратно в кресло.

Его Великолепие повернулся к моему другу, который абсолютно ничего не понимающий сидел и хлопал своими огромными ресницами.

– Эв, я прошу тебя, оставь нас наедине. Я хочу поговорить с Сашей.

– Кай, я…

– Просто выйди. Нам, правда, очень нужно обсудить один вопрос.

Эв посмотрел на меня. Я молча ему кивнул, и тот в мгновения ока исчез.

Дверь закрылась с большой осторожностью, практически бесшумно. Я смотрел на великолепного парня, которого еще сорок два часа назад считал самым дорогим человеком на всем белом свете. Разговаривать с ним не хотелось. Я понимал, что могу наделать глупостей. Безумно хотелось сделать ему так же больно, как он сделал мне. Хотелось унижать его и требовать, чтоб умолял о прощении. И в то же время прижать к себе и поцелуями заставить уйти с его лица это ледяное выражение. Хотелось видеть, как его глаза горят страстью… Я тряхнул головой… О чем это я? Он меня предал, а я от страсти совсем больной…

– Что тебе нужно?

– Я хочу все объяснить…

– Не утруждай себя, я все твои объяснение видел вчера.

Кай замолчал, подошел к окну и молча стал смотреть во двор. Тишина напрягала. Было желание просто сбежать… Сердце разрывалось от ноющей противной жалости. К себе, к нему…

– Слушай, я устал и хочу отдохнуть…

– Ты уезжаешь?

– Да.

– И вот так просто, не разобравшись, возьмешь и сбежишь?

– Называй это как хочешь, но я уезжаю.

– Нет, ты бежишь…

– Пусть так, но я не хочу находиться с тобой под одной крышей.

– Я хочу тебя, – Кай резко отворачивается от окна и смотрит мне прямо в глаза. – Подари мне еще одну возможность почувствовать твое тело. – Он говорит это все таким тоном, будто просит не о том, чтоб его любили, а решает проблемы своей школы с советом председателей. В его голосе нет никаких красок… Противно… Мерзко…

– Тебе, что, мало, что тебя всю ночь драли? Решил продолжить? А что твой мальчик, выдохся?

Лицо Кая было каменным. Глаза как два черных стеклышка, в которых ничего нельзя увидеть.

– Я хочу тебя. И мне нужна компенсация…

– Ты рехнулся? А, я понял, на тех фото я имел тебя. А для повышения собственной репутации нужно наоборот. Ты фотоаппарат взял? Да? Ну, тогда пошли в спальню. Или для пикантности момента можно прямо здесь?

Кай не сказал ни слова, просто развернулся и пошел в спальню к Эву. Я понимал, что спятил. Переспать с ним после того, что было… Но какая-то неведомая сила не хотела меня отпускать. Я так же хотел его. Меня предали, унизили, а я по-прежнему хочу его. Понимая, что все равно не заставлю себя встать и уйти, я пошел следом за моим… Моим кем? Как мне теперь его назвать? Или это уже не важно? Да, не важно. Это последний раз, так сказать на память…

***

Мне было больно. Каждое слово Алекса как колючка застревало в моем сердце и пускало яд. Я хотел вымаливать прощение, но не думал, что это будет последний наш раз. Что-то доказывать или оправдываться, смысла нет. Он не простит. Я бы тоже не простил. Медленно снимая с себя одежду, я кожей чувствовал, как он на меня смотрит. Когда я шел к нему, был готов на все: хотел его соблазнить и позволить сделать все, что он захочет. Но по дороге выяснил, что мой мальчик уезжает. Не сказав мне ни слова, бежит туда, где я не смогу до него достучаться, все рассказать, попросить прощения. И в ту же минуту я принял решение! Я хочу, чтобы он меня помнил! Всегда помнил! И поэтому сейчас все будет по-моему.

Мой пиджак и рубашка уже лежали у моих ног, туфли стояли там же. Я развернулся и посмотрел в такие любимые синие глаза. Сердце остановилось. В них было столько боли. И причина этой боли я! Я клялся себе, что смогу его защитить от этой грязи, что окружает меня, но не смог! И никто в этом не виноват. Только я!

– Саша, подойди и помоги мне. В волосах запуталась заколка, я сам не смогу ее вытащить.

Он смотрел на меня так, будто я грязь у него под ногами. От этого взгляда хотелось съежиться, упасть на колени и молить о прощении. Но если я так сделаю, он просто развернется и уйдет. А я не могу этого допустить, и все, что мне остается – это играть из себя холодную расчетливую скотину, которая его предала.

– Так ты мне поможешь?

Мой бог подходит ближе и начинает распутывать мои волосы. Его нежные руки стараются не причинить мне боль. Все такой же чертов гуманист! Я бы на его месте, в той прошлой жизни, унижал и причинял бы боль. А он нет: старательно распутывает каждую волосинку, чтобы мне не было больно. Захотелось развернуться, обнять его и все рассказать. Сказать, что я тут не причем, что все это чудовищная ошибка, но я сдерживаюсь. Я грязный, я не пара ему. У него будет все хорошо, я позабочусь. Такой как я не может быть рядом с таким светлым и чистым человеком. Все, к чему бы я не прикасался, становится таким же как я. А я не хочу, чтоб мой Саша стал частью того ада, в котором живу я. Я просто не имею на это право. И понял я это только сейчас.

Медленно вытягиваю ремень из своих брюк, разворачиваюсь к любимому лицом. Смотрю ему в глаза и толкаю на кровать. Пока он не пришел в себя от такого резкого падения, сажусь верхом ему на грудь и стягиваю ремнем руки.

Мой мальчик пытается вырываться. Конечно, он сильнее меня, но не в такой позе. Мое преимущество дает мне возможность привязать его к спинке кровати. Сегодня я буду в нем. Чтобы раз и навсегда потерять. Сегодня я своим телом буду просить прощения.

– Что ты делаешь, зачем все это?

– Чтобы ты не передумал.

– Ты действительно вот так просто сможешь взять и после всего просто переспать со мной? А что ты будешь делать, если я…

– Ты этого не сделаешь.

– Ты так в этом уверен?

– Да, – я полностью разделся и повернулся к нему лицом, стоя полностью нагим перед моим любимым и смотря на него. Он же не мог оторвать глаз от моего тела.

– Сегодня наш последний раз, и я хочу, чтобы ты его запомнил на всю жизнь.

Я начал его раздевать. Он не сопротивлялся. Не пытался вырваться. Просто смотрел мне в глаза. Два огромных синих океана, которые еще совсем недавно смотрели на меня с такой любовью и желанием, сейчас были пусты. Ни искры страсти. Ни блика желания. Безразличие. Самое страшное, что я мог представить в наших отношениях. Легко раздев такое любимое и желанное тело, я не смог отвести от него глаз, запоминая каждый сантиметр. От моего взгляда мое сокровище начинает возбуждаться. Это меня радует, как бы сильно он меня не ненавидел, но его тело все еще помнит мои ласки.

Сажусь на него сверху, без всякой подготовки впускаю его член в себя. Мне больно. Но именно этой боли я и хотел. Он стонет. Я медленно двигаю бедрами. Толчок. Резкая боль. Еще толчок. Опять боль. Я знаю, ему хочется мне сделать больно. Я подчиняюсь, я сам хочу этой боли.

Медленно встаю. Опускаюсь перед ним на колени. Сашин член в крови. Моей. Беру его в рот, облизываю по всей длине. Прикусываю головку. Мое, это все мое. И пусть мне придется его отпустить, он навсегда запомнит наш последний миг любви.

Я терзаю его плоть. Саша извивается на простынях, пытаясь освободить руки. Прости, родной, не в этот раз.

Целую, ласкаю, беру в рот и посасываю. От осознания того, что я больше никогда не смогу сделать такого, хочется выть. Но я себе не позволю. Я должен запомнить каждый миллиметр тела этого человека. Я его потерял, но до конца жизни буду помнить жар его тела. Я знаю, что больше любить, не способен.

И сегодня день наслаждения моего любимого за всю ту боль, что я причинил, за то унижение, что ты пережил. Я хочу, чтобы ты почувствовал, сколько наслаждения я могу тебе доставить. Хочу, чтобы ты забыл все, кроме моих рук, губ и моего тела.

На этот час ты мой. В последний раз. Я почувствовал, как Саша напрягся. Значит, скоро кончит. Я поднимаюсь на ноги и нависаю над ним. Не касаюсь губ, провожу языком по подбородку, шее, к соскам, вылизываю и посасываю их. Саша стонет и прогибает спину, навстречу моим ласкам. Как раньше, когда он мне верил и доверял. Правильно, сейчас в этом мире нет никого кроме тебя и меня. Я продолжаю ласкать языком его тело. Протягиваю руку и немного ослабляю ремень, которым его привязал. Потом беру его под спину и переворачиваю на живот. Провожу руками по спине от шеи по позвоночнику и к копчику. Потом целую лопатки. А руки уже ласкают ягодицы. От лопаток к пояснице провожу языком влажную дорожку. По телу желанного пробегают мурашки. Язык на долю секунды задерживается на пояснице и продолжает свой путь дальше. К двум полушариям. Я целую сначала одну ягодицу, потом вторую. Глажу по ним руками и аккуратно раздвигаю. Между ними розовое колечко мышц. Я облизываю губы и, наклонившись пониже, язычком касаюсь этого колечка. Сначала слегка дразня. Потом, раздвинув ягодицы сильнее, начинаю его вылизывать и стараюсь проникнуть языком внутрь. Саша стонет и приподнимает попку мне на встречу. Я, проникнув-таки вовнутрь языком, чувствую как там горячо и туго. Отрываюсь от столь захватывающего занятия и облизываю пальцы. Сначала ввожу один и медленно, чтоб не причинить боли начинаю двигаться, постепенно увеличивая темп. Второй палец. Саша приподнимает попку, стараясь как можно сильнее насадиться на мои пальцы. А вот и желанная точка. Мой непокорный и любимый мальчик вскрикивает и начинает мне подмахивать попкой. Его стоны все сильнее и сильнее. Вот так мой любимый, я хочу знать как тебе хорошо и приятно.

Я медленно вынимаю пальцы и слышу разочарованный стон. Не переживай, моя любовь, я же обещал, что доставлю тебе столько удовольствия, сколько ты сможешь выдержать. Смазав свой член слюной, я медленно в него вхожу. Он пытается ускорить процесс, стараясь сделать мое проникновение как можно более быстрым. Но я не позволю. Запоминай каждое движение, каждый толчок. Хочу, чтобы твое тело помнило только меня. Наконец, я проник в него полностью и начал двигаться. Я чувствовал, что Саша возбужден до придела, по этой причине совсем не уделял внимания его плоти.

Меня удивляет, что ему совсем не больно. Я знаю, что у него это в первый раз. Тогда почему? Неужели он так меня хочет, что даже не чувствует боли? Чувствую, что сносит крышу. Понимаю, что даже если сейчас разверзнется бездна под нами, я не остановлюсь. Каждое движение было сильнее и глубже. Саша стонал и извивался подо мной, пока его возбуждение не достигло апогея. Он упал на кровать лицом вниз, глубоко дыша. Я вышел из него и стал слизывать языком капельки пота с его спины и шеи, пока его дыхание не выровнялось. Еще один поворот. Я сел верхом на его ноги.

Приник губами к таким сладким и любимым устам. Саша отвечал мне на поцелуй. Рукой я развязывал ремень, чтоб его освободить. Разорвав поцелуй, я встал и, подобрав одежду, стал одеваться.

– Подожди, ты же не кончил, – Саша встал и хотел протянуть ко мне руки.

– Не прикасайся. Я не кончил, потому что сам так хотел, – полностью одевшись и приведя волосы в порядок, я повернулся к столь горячо любимому человеку. – Я хочу, чтобы ты запомнил этот день навсегда. И хочу, чтобы ты знал: ты мой. Сколько бы у тебя не было после меня любовниц или любовников, я буду единственным, кого ты чувствовал внутри себя. Прощай, Саша. Я был рад нашему знакомству. Несказанно рад.

– Это ты, что, типа заклеймил меня сейчас? Ты псих?!

– Не важно, Саша, не важно. Важно только то, что ты мой. И не думай, что если сейчас я пропустил твой пас, ты выиграл.

– О чем ты вообще? КАЙ!

***

Принц развернулся и вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь. Он ушел. Из комнаты и из моей жизни. Я только и успел, что привести себя в порядок, как вбежал Эв и сообщил, что приехал мой отец и уже забрал мои документы. Задница болела. Каждое движение доставляло боль. Но я не жалел. Кай был прав, то, как он был во мне, я запомню на всю жизнь. Потому что кроме него там больше никого не будет. Эв суетился возле меня как наседка.

– Так что, где твоя сумка? Я помогу вынести.

– Я не инвалид…

– Да знаю я, давай сумку.

– А твои вещи?

– В холле, я спустил их еще утром.

– Тогда пошли, нас тут больше ничего не держит.

Не оглядываясь, мы вышли из комнаты и спустились в холл. Эв обнимал Кота и обещал писать. Тот что-то быстро и сбивчиво говорил про телефон и звонки, Эв кивал. Эв еще раз крепко прижал парня к себе и сказал, что любит и будет скучать. Кота улыбался и желал нам счастливого пути. Никогда бы не подумал, что за столь короткое время смогу привязаться к такому количеству людей. Родные лица были расстроены. Все желали удачи и сожалели, что мы уезжаем. Я понимал, что Принца в этой толпе не будет, но где-то далеко в душе теплилась надежда… Чего я хотел, чтобы он кричал и умолял меня остаться? Нет. Я бы ни за что не смог полюбить того, кто способен так унижаться. Он уже попросил прощения. Попросил, как умел. И я этому несказанно рад, он меня отпустил.

Наконец мы вышли на улицу. Папа стоял под навесом и курил. Как только мы появились с сумками, он подошел и выкинул сигарету.

– Так, в школу отправлял одного сына, а домой везу двух. Я правильно понимаю?

Я кивнул.

– Ты против? – я посмотрел отцу в глаза, в них плескалась любовь ко мне и, наверное, даже если бы я взорвал эту школу к чертям, он бы все равно был на моей стороне.

– Ни в коем случае. Я получил письменное разрешение твоего брата, Эв, так что добро пожаловать в мою машину и в нашу семью.

– Спасибо, я…

– Эв! Эв, стой! – к нам бежал Чет. Взъерошенный, злой… – Эв, что все это значит?

– Чет, не кричи. Саш, садись в машину я через минуту догоню.

Я кивнул, протянул Чету руку и пожал ее.

– Прости, друг…

– Саш… Да что же это… А как же я? Кай?

– Чет… прости, но так будет лучше.

– Кому лучше? Что же вы творите? А о нас вы подумали? Как мы тут одни…

– Чет, так нужно. Нужно всем, – Эв обхватил ладошками его лицо и заставил посмотреть на себя. – Пойми, мы заигрались. Нам нужно время. Мне нужно время, чтобы разобраться в том, что я хочу. Тут, в этих стенах, это невозможно! Я люблю тебя, я это понял вчера. Люблю сильно, и кроме тебя мне никто не нужен. Но все, что было между нами, я не могу этого забыть тут. Я должен убедиться, что те чувства, что я считаю любовью к тебе, это не стокгольмский синдром. А что будет, если там, на воле, я просто пойму, что все эти чувства всего лишь плод моего воображения, привычка? Что тогда? Скажи мне? Нет, я должен разобраться. Отпусти меня, молю. Я не могу больше так. Я должен стать человеком, не подстилкой первого секретаря, великолепного Чета, а личностью. Я хочу, чтобы ты любил меня не за красивое лицо или хороший минет, а за то, что я есть.

Давид Явлинский кашлянул и сел в машину. Он нормально относился к секс-меньшинствам, в конце концов, его сын Дмитрий такой же, но присутствовать при любовных разговорах двух геев как-то совсем не хотелось.

Эв поднимается на носочках и целует Чета. Облизывает языком его губы, пока секретарь не начинает отвечать на его поцелуй. Потом убирает руки от лица любимого и, не давая возможности ему прийти в себя, быстро садится в машину. Отец заводит мотор, и мы покидаем территорию школы.

Все молчат. Разговаривать совсем нет желания. На улице дождь. Холодный, серый, как моя душа. Нет ни надежды, ни желания, ни цели. Нет ничего. Просто пустая оболочка, которой придется научиться жить без своей второй половины.

Эв стоит на коленях и смотрит на Чета в заднее стекло. Я понимаю, он пытается визуально запомнить каждую мелкую деталь любимого. Пепельные длинные пряди, красивый прямой нос, высокие скулы, волевой подбородок, синие глаза, высокий рост. Все то, что будет сниться по ночам и не давать забыть. Правильное ли решение мы приняли, покажет время. Но почему-то на данный момент это самое лучшее, что может быть. Я не знаю как Эв, но я все равно подсознательно понимал, я не гей, я не могу с этим смириться. У меня постоянно было чувство, что меня загнали в ловушку, и выбраться я из нее не мог вплоть до сегодняшнего дня. В голове крутилась мысль: а действительно ли я люблю Кая или это просто какое-то наваждение? Мой друг прав, нам нужно разобраться в себе, а в этих стенах это невозможно. Я должен вернуться домой! На родную землю, туда, где и стены помогают. Да, домой! В любимую школу, к друзьям, бродить по любимым улицам, и там, возможно, я смогу понять что к чему. Я покажу Эву свой дом. Ему непременно понравится. Вот там я смогу принять решение, только там!

Через час отец нарушает молчание. Что-то спрашивает, но я никак не могу понять что.

– Прости, пап, повтори вопрос.

– Я говорю, доучиваться будете в той же школе, что и Дима? Или заочно?

– Пап, я пока не знаю може…

– А мы уже доучились. У нас даже дипломы есть.

– Эв, ты о чем? – первая мысль: “маленький мозгами с горя поехал”. Но нет, он достает большой конверт, тот, что привез его брат, открывает и достает два пакета документов, один протягивает мне, другой смотрит сам.

И правда, в моих руках аттестат на мое имя, в котором сказано, что я сдал две сессии зимнюю и летнюю заочно. И на основании хороших баллов закончил школьный курс досрочно.

– И как ты это сделал?

– Не важно. Главное, что сделал.

– Да уж…

Отец, глядя на нас, смеется.

– Ну что ж дети, с выпускным вас. И коль уж такая радостная минута, у меня есть еще хорошая новость. Мы ждем еще одного ребенка.

– Ребенка? Пап, только не говори, что Димка залетел?!

– Очень смешно, Александр Явлинский. У тебя будет братик или сестричка, твоя мама беременна.

Я в полном шоке смотрел на Эва и на отца. Пока эта новость все же до меня дошла. Я умер, потерял цель в жизни, а жизнь-то продолжается. У меня будет сестра, я в этом не сомневаюсь, с черными как смоль волосами отца и синими мамиными глазами. Вот значит как. Жизнь показывает нам, что мы живы!

– Хочу сестричку. Как думаешь, Эв?

– Я только за. Как ты там сказал – нет цели в жизни. Как же, вот она цель – новая жизнь.

Я рассмеялся. Да, я потерял любимого, потерял свою вторую половину. По крайней мере, я думаю, что он моя вторая половина. Я не знаю. Но, похоже, жизнь мне дарит новый смысл. И я буду жить, ради своей семьи.

Машина тихо ехала по мокрой умытой дождем дороге. И везла нас в новую жизнь. А что будет потом. Не важно. Я потом подумаю над этим. Завтра. Когда пойму, что чувствую…

***

Телефон разрывается. Сто шестьдесят четыре пропущенных звонка от мачехи. А, да, она же не мачеха, она моя мать. Я не хочу с ней разговаривать, не сейчас. Выключаю телефон. Хочется плакать, но глаза сухие. Ни одной слезинки. Пустота в сердце. Я понимал, что все, что было – это не правильно. Я не дал ему возможности выбора, просто поставил перед фактом. А если бы был выбор?.. Выбрал бы он меня? Захотел бы быть со мной? Когда они уезжали, когда Чет кричал, и когда Эв прощался с ним, я стоял за колонной и не мог найти в себе силы выйти и попрощаться с ним. Знал, что если высунусь, то не отпущу его, не смогу. Заберу, закрою и больше никогда не отпущу и, плевать, что насильно. Но я прекрасно знал, мой мальчик свободолюбивый, он не выживет под моим пристальным надзором.

И я его отпустил. Эта малявка, Эв, оказался прав. Нам нужно время и свобода друг от друга. Я должен решить проблемы со своей семьей. И я должен стать нормальным человеком. Не избалованным ничтожеством, которым являлся до этого времени, а именно человеком. Таким, которого смог бы полюбить мой мальчик. Я отпустил тебя Александр Явлинский, но не навсегда, не надейся! Мой взгляд наткнулся на фотографии, что разбросаны по столу. На них мой любимый Саша в мои объятиях. Я тебя верну. Любой ценой! Любой…

Не знаю, сколько я так просидел, голова пуста, мысли в ней не задерживаются, хочется спать.

Тихий стук в дверь возвращает меня к реальности.

– Входите.

В дверь просовывается светлая головка.

– Можно?

Дэшон. Не сейчас, я сейчас не могу…

– Проходи, что ты хотел?

Мальчик подходит ко мне, становится напротив и поднимает глаза. Они заплаканные, воспаленные и красные.

Что случилось? Почему-то у меня в груди поднимается волна желания защитить этого глупого ребенка, который имел неосторожность влюбиться в такую сволочь как я.

– Что случилось? – озвучиваю свою мысль. – Кто тебя обидел?

Протягиваю к нему свою руку, хочу пожалеть. Он отскакивает.

– Принц, прости меня. Я пришел просить прощения за то, что сделал вчера. Я знаю, Алекс уехал из-за того, что произошло вчера. Я… Я… все… смогу… объяснить. Скажу, что… расскажу, что…

Он заикается почти на каждом слове. Потом не выдерживает и падает на колени и горько безудержно плачет. Повторяя, чтобы я его простил. Глупый ребенок, это я должен падать на колени и молить, чтобы он меня простил за то, что дал надежду, попользовался его невинностью, а потом выкинул, не подумав о том, что могу сделать больно. Что просто ломаю чужие судьбы и души…

Становлюсь возле него на одно колено и поднимаю его голову за подбородок.

– Дэш, прости меня! Ты ни в чем не виноват. Слышишь меня? Все, что ты сделал, было всего лишь ответная реакция человека, который пытался сохранить возле себя своего любимого. Но ты ошибаешься. Я не тот, кого ты любишь. Ты еще ребенок. Я сволочь, что позволил тебе думать, что мы больше чем любовники. И последняя скотина, что вообще посмел к тебе прикоснуться. Прости меня, если сможешь.

– Принц… Я… Я… А как же Алекс?

– Алекс? Малыш, так лучше. Мы сейчас ничего не сможем дать друг другу. Не сейчас. И не тут.

Мальчик смотрел на меня во все глаза. В них отражались все чувства, что он переживал. Такой ребенок. Чистый, невинный… Но с очень хорошо работающей головой. Такой план продумать. Талант! Нужно сказать Чету, чтобы записал его в ряды совета. Нам нужны таланты. Я рассмеялся. Малыш дернулся, я посмотрел на него, прижал к груди и поцеловал в висок. Да, время ломает людей.

– Дэш, все хорошо, ты ни в чем не виноват. А теперь иди, скоро ужин. Я не хочу, чтобы ты заболел. И еще. С завтрашнего дня ты работаешь на меня и на благо нашей школы. Такой талант заговорщика нужно пускать в нужное русло.

Малыш часто заморгал, но вопросов задавать не стал, молча выбежал за двери.

Я без сил, обо всех проблемах дома и школы подумаю завтра. А Саша? Саша пока будет тихонечко покоиться в моем сердце. Пока…

***

Что это было? Я бежал, не разбирая куда. Меня простили! Меня не сделают местной шлюхой? А наоборот, возьмут в правление совета? Кай спятил? Силы кончились, и я остановился, плюхнувшись на первую попавшуюся лавочку. Глубоко дыша, я не мог распрямиться, в боку болело, а голова скоро лопнет от переполняющих ее мыслей.

– За тобой что, сам нечистый гонится? – услышал я мягкий насмешливый голос.

Я поднимаю голову, дыхание еще не выровнялось, бок болит. Напротив меня на лавочке сидит парень. Такое знакомое лицо. Где-то я его видел совсем недавно. Ах да, это тот, что дружил с Эвом и Алексом. Кота. Кажется так.

– Может тебе воды? У тебя, маленький, что-то случилось? Может тебе помощь нужна?

Смотрю на него во все глаза. Не могу поверить, что в нашей школе есть такие люди. Думал Эв и Саша последние из Могикан.