Текст книги "Справедливость (СИ)"

Автор книги: Gierre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Дело не в ягодах, – ответил Ян, – вернее, не только в ягодах. Твой предок обхитрил тролля, а они очень не любят этого, а еще он съел ягоды, так что у тролля появился шанс обхитрить твоего предка. Что и произошло. Вместо настоящего дара Хансен, сын Ханса, получил только часть дара, ту, которую ты так беззаботно используешь для курения.

– Зажигалку?

– Именно. Когда-то она не была зажигалкой. Она была шкатулкой, в которой хранилось огниво. Потом ее перековали. Потом снова перековали. И вот теперь она помещается на твоей ладони. Серебро сидов мягкое, с ним делай, что хочешь.

– Так все дело в ней? – обрадовался Свят. – Избавлюсь от нее, и делу конец?

– Нет, Святослав Хансен, – ответил Ян, – так дела не делаются. Мост тролля давно разрушен. Много ты знаешь троллей?

– Ни одного.

– Вот и я о чем. Сиды прячутся в не-мире, найти их сложнее, чем иголку в стоге сена. Ну а найти того, кто тебе нужен, сложнее в сто раз. Но хуже всего другое, Свят. Даже если ты найдешь того тролля и откажешься от подарка, тролль может не принять дар. И не примет. Знаешь, почему?

– Почему?

– Пусть эта история будет обычной, – Ян устроился на детских качелях. Он стал раскачиваться с силой и каждый раз, когда зависал в воздухе, Свят представлял за его спиной кожистые крылья.

– Давным-давно, – начал Ян, – народ фейри был наглым и своевольным. Люди тогда прятались в своих крохотных деревнях и боялись совать нос в наши владения. Один особенно наглый лепрекон решил, что может вытворять все, что захочет, и побежал в деревню, чтобы украсть сокровища. У народа фейри уже тогда был договор с людьми, и договор этого запрещал лепрекону брать чужое. Он мог забрать лишь то, что человек сам готов был пожертвовать. Но этот лепрекон не хотел ждать. Он схватил то, что лежало на самом видном месте – жертвенную чашу из чистого серебра. Она блестела на солнце так ярко, что лепрекон принял ее за прирученное пламя. Схватив чашу, он побежал прочь, а люди из деревни погнались за ним. Лепрекон убегал, он был ловким и быстрым, но ему нужно было пересечь мост через быструю реку, а под этим мостом жил тролль. То был совсем юный тролль, и лепрекон знал это, поэтому ничего не боялся. Тролль остановил лепрекона и потребовал плату. «Чего же ты хочешь, малыш?» – спросил лепрекон. Тролль еще не мог говорить и только показывал пальцем на прекрасную чашу, которую лепрекон украл из деревни. «Ее?» – лепрекон расхохотался. Но тролль схватил лепрекона, пока тот смеялся, и они услышали, как по мосту бегут жители деревни. Лепрекон понял, что попал в переплет, и если откажет троллю – тот выдаст его людям. Тогда лепрекон решил обмануть тролля – нарушить еще один закон, издревле чтимый фейри. Никто, даже прекраснейшая из фей, не смеет обманывать бедного тролля, удел которого – защита границы. Лепрекон знал это, но отдавать чашу ему не хотелось. Тогда он отвлек тролля фальшивым золотом, и пока маленький защитник перебирал монеты из волшебства, разделил чашу надвое. Он подумал, что это справедливая цена, и отдал половину чаши троллю. Счастливый, тролль отпустил лепрекона. Но спустя несколько лет, когда он стал взрослым, его коснулось древнее проклятье. Человеческий бог, справедливый к детям, но жестокий по отношению к тем, кто пытался посягнуть на его вотчину, лишил тролля того, что тот ценил больше всего на свете – тепла. Сколько ни пытался тролль, ни луч солнца, ни случайные искры от молний – ничего не касалось крошечного мира под мостом. Когда же троллю удалось, вопреки долгу, добраться до солнечной поляны, вся его кожа покрылась ужасными трещинами. И тролль понял, что теперь он и весь его род прокляты. Не понял лишь, почему.

Святослав следил за парящей в воздухе фигуркой Яна. История казалась сказочной. Серебро жертвенной чаши, хитрый лепрекон, совсем молодой тролль. Бредни и небылицы. Но Святослав поверил в них, как будто эти небылицы для него были единственно возможной реальностью.

– У проклятья была вторая сторона, – качели замерли. – Вторая половина чаши осталась у лепрекона. Все знают, что лепреконы стареют не скоро, поэтому проклятье долго спало. Оно проснулось спустя сотню лет, когда, однажды проснувшись, лепрекон понял, что потерял удачу. Он искал под кроватью, искал в конюшне, он даже пришел к Королеве и спросил, не видела ли она его сокровище. Но удачи нигде не было, и тогда лепрекон вспомнил о преступлении, которое совершил много лет назад. Он стал искать тролля, а когда отыскал, услышал громкий хохот: «Ты вернулся, маленький обманщик? Твой подарок получил смертный. Торопись, похоже, удача оставила и его». Лепрекон стал искать человека, который получил серебро. Он искал так долго, что человек уже умер. Удача вернулась к лепрекону. Как же так, думал он. Почему проклятье растворилось? Тогда он узнал, что у человека остался ребенок – младенец. Проклятье тролля теперь коснулось и его. С тех пор мы следим за вашей короткой жизнью. Пока живет на свете крошка Хансен, проклятье спит. Оно просыпается лишь когда последний из рода становится взрослым. Вот почему тебе нужно как можно скорее…

– Козел! – вырвалось у Свята.

– Прошу прощения? – Ян нахмурился.

– Да не ты, – отмахнулся Свят, – папаша мой козел. То-то он напивался – немудрено. И мать не зря тебя проклинала. Если б не ты, я бы…

– Честно говоря, Свят, если бы не я, ты бы не родился, – сказал Ян. Его светлые глаза сверкнули голубым – это выглядело жутко. Свят тут же вспомнил крылья и рога. Кто знает, вдруг религии – просто попытка людей понять мир фейри, или как их там.

– И что, неужели все, что остается – ребенок?

– Чем тебя не устраивает этот вариант? – удивился Ян.

– Я даже не знаю, с чего начать, рыжий, – огрызнулся Свят.

– Начни с чего угодно.

– Ты действительно не понимаешь?

– Действительно.

– Ладно, слушай. Во-первых, хренов сид, я не собираюсь обрекать своего отпрыска на подобные приключения. Во-вторых, мне восемнадцать, а не тридцать, и дети – совсем не то, чем я хотел бы заниматься прямо сейчас. И, самое главное, вишенка на торте, я – гей. Так что эти твои бары и танцы – сразу мимо. Доходчиво объяснил?

Ян застыл с раскрытым ртом. Видно, у него были припасены аргументы, но произносить их вслух уже не имело смысла.

– Так что ищи другие варианты, – вздохнул Свят, – чтоб без детей и женщин. Проклятье на мне? На мне. Так с какой стати я буду перекладывать стрелки?

– Да хотя бы с той, что иначе ты умрешь, – неуверенно ответил Ян. Он внимательно следил за Святом, будто ожидал, что тот здесь же на месте наложит на себя руки.

– Ну раз судьба моя такая, что ж теперь. Помру, и не будет проклятья.

– Будет! – закричал Ян. – Будет проклятье!

– Но я же умру.

– Сейчас проклятье разделено на две половины, дурья ты башка, а когда ты помрешь, оно со всей дури накинется на меня. Понимаешь?

– Не совсем. Ты же рядом со мной, так? И мы до сих пор живы.

– Все правильно. У нас две половинки чаши. Они перекованы до неузнаваемости, но серебро то же. Волшебство считает, что мы собираемся завершить ритуал, – сказал Ян и тут же зажал рот ладошкой.

– Так-так-так, – обрадовался Свят, – ну-ка выкладывай, что за ритуал?

– Это древний артефакт, – Ян вытащил свою половинку и повертел на ладони, – с его помощью люди благодарили своего бога за защиту. Они разжигали внутри небольшое пламя и бросали самое ценное: волосы младенцев, красивые ракушки, камни. Отдавали это богу.

– Все еще не представляю, куда ты клонишь.

– Да что тут неясного? Отдай богу самое дорогое, только и всего.

– Только и всего? Мне туда что, выписку с банковского счета сунуть?

– Тебе он так дорог? – удивился Ян.

– Конечно! – Свят сначала ляпнул, а потом задумался. – Наверное. Не знаю.

Он приуныл. Выходило, что решить проблему проклятья не так уж просто. Отдать самое дорогое – это его еще найти надо, а потом подобрать такой способ, чтобы самое дорогое можно было сжечь. Хорошо жили эти ребята в древности: волосы младенцев, камушки, ракушки. Думать не надо, кидай, и все.

– Ну а ты? – спросил Свят, покосившись на Яна.

– А что я? – удивился Ян.

– Сам-то ты знаешь, что сжигать будешь?

Ян как будто уменьшился – то ли голову в плечи втянул, то ли ссутулился. Вид у него стал совсем грустным.

– Знаю.

– Что?

Лепрекон достал из кармана необъятных шаровар тусклую монетку. Покрутил между пальцев, а потом на ладошке показал Святу.

– Что это?

– Первая монета, – тихо ответил лепрекон. Было видно, что в слова он вложил много смысла, но Свят их не понял и поэтому смотрел вопросительно, ожидая продолжения. – Мы, сиды, не появляемся просто так. Вы нас создаете. Построите мост – придет тролль. Посадите лес – у корней первого дуба проснется дриада. В домах заводятся духи-защитники, в озерах плачут несчастные девы. А мой народ – вот, – монетка перекатилась на ладонь Свята.

– Деньги? – удивился он.

– Удача, – ответил Ян. – Отчаянная удача. Последняя монета для одного – первая для другого.

– Кто-то подарил тебе свою последнюю монету? – догадался Свят.

– Не мне, – Ян закрыл глаза, – меня тогда не было на свете. Я появился после, когда монета коснулась меня в не-мире.

– Вот оно что, – Свят повертел монету. На вид она была то ли бронзовой, то ли медной – в таких вещах он не разбирался. – Значит, вот как ты появился?

– Так я узнал, что есть что-то, кроме не-мира, а там уже папка постарался. Нашел, вывел наружу, обучил всему. Он тогда уже стариком был – проклятье-то его быстро измотало. Долго храбрился, говорил, лепрекон удачей дышать может, но старое серебро любого убьет, что лепрекона, что тролля.

– Так, значит, это он украл ту чашу? Твой отец?

– Нет, – Ян совсем загрустил, даже потускнел. – Чашу украли намного раньше.

Святослав не стал ничего говорить. Солнце потихоньку опускалось – тени стали гуще, длиннее. Мир стал казаться серым, напомнил Святу не-мир, куда ненадолго проводил его лепрекон. Значит, там целая куча всего. Или не-всего, как посмотреть.

Святу было, с одной стороны, тошно из-за того, что столько важных сведений об устройстве вселенной свалилось на него при таких печальных обстоятельствах, но с другой он радовался, искренне радовался, что все-таки узнал.

– Выходит, не в богах дело, – сказал Свят.

– Как же не в богах? – удивился Ян. – Ведь нас с тобой бог проклял.

– Нет, – Свят достал зажигалку, – бог нас не проклинал. Нет никакого бога – я же сказал тебе, я атеист. Нас прокляли люди, у которых твой предок украл драгоценность. Все, что у них было, тот лепрекон забрал себе, а они вслед за этим наслали на него проклятье. Дело не в серебре, и не в тролле, и не в огненном боге. Дело в нас с тобой.

– Ты чего, Свят? Головой приложился? – лепрекон беспокойно пересел. – Я-то получше твоего знаю, что к чему. Твой отец, а до того твой дед и прадед – всех коснулось проклятье. Что же ты тогда говоришь такое?

– Тебя из монетки создали, из грошовой монеты и надежды на лучшее, – сказал Свят, – а его из серебряной чашки и ненависти. Потом разделили надвое. Представь, каково было бы тебе.

Лепрекон уставился на Свята полными ужаса глазами.

– Вот так-то, брат лепрекон, и я думаю, что ему паршиво.

– И что же делать? – Ян глядел с надеждой.

– Вернуть все на свои места. Найти тролля, найти то самое место, где молились люди. Сложить серебро и сделать то, что ты сказал.

– Самое дорогое отдать?

– Ну конечно! – Ян просиял. – Пошли, если сейчас отправимся, к утру успеем вернуться.

– Куда отправимся? Свят, ты точно головой ударился!

– В не-мир, конечно, куда ж еще. Сам говорил, тролля теперь только там и искать.

– Да нельзя тебе в не-мир надолго! Ты же смертный!

– Так я ненадолго и одним глазком. Ты испугался, что ли? Я-то думал, ты бессмертный сид, все тебе ни по чем.

Лепрекон хотел уже обидеться, а потом хитро глянул на Свята. Хочешь, мол, подловить? Не на такого напал!

– Нельзя так просто идти туда, надо подготовиться, поискать тропы получше.

– Дай сюда портсигар, – потребовал Свят.

Ян достал сокровище из кармана и вручил Святу.

– Сейчас мы найдем короткую тропу, – пообещал Свят, доставая зажигалку. Он сложил предметы на ладонях. В точности как в прошлый раз, когда соприкоснулись руки Свята и Яна, подул ветер. Серебро нагрелось, посветлело.

– Что ты делаешь? – испугался Ян.

– Давай, лепрекон, ищи короткую дорогу.

– Как искать-то?

– Сказок не читал? Слушай, что серебро говорит, и веди в свой не-мир.

Ян хлопнул глазищами:

– Как слушать?

– Сам сказал, серебро хочет завершить ритуал.

– Ты с ума сошел, Хансен. Батя твой был тем еще сумасшедшим, но ты – просто клад.

– Не сравнивай меня с ним, – Свят разозлился. – У меня с ним ничего общего.

– Как скажешь, – Ян расхохотался высоким лепреконским смехом.

Дорога оказалась тяжелой, как и предупреждал Ян. Изредка они выбирались на окраины не-мира, где очертания дорог, домов, улиц были похожи на человеческие. Гораздо чаще Ян вел их глубинными тропами, где приходилось дышать землей, ступать по воздуху, греться от замерзшей воды.

– Здесь было красиво? – спросил Свят на очередном привале, когда Ян объявил, что не сделает ни шагу без долгой передышки.

– Нет, – ответил лепрекон, – здесь всегда было так. Отсюда берется мир.

– Мир? Наш мир?

– Да, ваш мир. Вы кроите его по кусочкам из нашего, а то, что остается, варится тут само по себе.

– И вас это устраивает?

– Да что тут такого? Я долго тут жил, пока не родился. Думал, только так и бывает.

– Я тоже долго думал, что только так бывает, – нахмурился Свят. – Неужели вы ничего не пробовали?

– Здесь есть хорошие места, на границе, там можно жить почти сносно. Ну а кто посильнее – выбиваются в ваш мир. Живут там припеваючи, зачем им чего-то делать.

– А тебе где больше нравится? Здесь или там?

Ян внимательно посмотрел на серо-бурый пейзаж, расстелившийся вдоль них. Бурое небо, черная река, текущая сверху-вниз, белесый туман, стелящийся по низу, на котором они сидели.

– Мне понравился парк, – ответил он, – где мы встретились.

– Ты разве там никогда не был?

– Никогда.

– А отец мой тебе что показал?

Ян долго молчал, продолжая разглядывать родину, и тогда Свят повторил вопрос.

– Кафешку какую-то, – ответил Ян, – или ресторан.

Свят ничего не стал говорить – все было понятно без дальнейших расспросов. Узнав о проклятье, старший Хансен напился и по дружескому совету Яна состряпал маленького Хансена.

– Но ведь девять месяцев… – вдруг пришло ему в голову.

– Пить можно долго, – вздохнул Ян.

Свят вспомнил свое детство. Беззаботного отца, который готов был на любые авантюры, и мать, которая вечно осаждала его. Он ругался на нее, утверждал, что ему все ни по чем, души не чаял в Святе. Они оба знали о страшном секрете, и мама волновалась за Свята, а отец – радовался свободе.

– Вот ублюдок.

– Он просто хотел выжить, – заметил Ян.

– Нет, он просто испугался!

Ян промолчал, и Свят понял, что ляпнул лишнего. Лепрекон ведь тоже давал советы из страха, что столкнется с проклятьем в одиночестве. Боялся смерти, совсем как человек.

– Ты же согласился отвести меня к троллю, – сказал Свят.

– Я нарочно водил кругами, – ответил Ян. Потом отвернулся, достал что-то из кармана, повертел в руке, убрал обратно и решительно зашагал вперед – прямо в реку.

Свят ринулся следом.

Они прошли черный поток насквозь и оказались на поляне, покрытой мхом. Мох был ярко-зеленым, и Свят понял, что именно он здесь – хозяин положения. Очертания ландшафта терялись за ровным слоем густой растительности. Когда Свят сделал шаг вперед, море мха неприятно чавкнуло.

Ян пошел вперед – его крылья качались в такт шагам. Свят подумал, что удивительно глупо представлять так существ из другого мира, ведь самолеты давно должны были отбить у них возможность летать по ночам, а под землей и вовсе летать негде. Современные черти вряд ли крылатые. Только таскать за плечами лишний груз.

В центре зеленого моря был небольшой холм. Он явственно возвышался над остальной площадью, и Свята поразила догадка – это был старый мост тролля. Здесь когда-то жило смешное существо с грибом на лице. Теперь тролля не было видно. Зеленое море в один миг стало жутким для Свята. Он догадался, что это – засохшая, проросшая кровь тролля. Малыш попал в переплет, связался с плохим дядей, прожил тяжелую жизнь, а когда умер – залил своей кровью всю округу. Интересно, растет что-нибудь на человеческой стороне в этом месте? Наверняка, руины.

Они постояли возле холма в молчании. Ян держал руки в карманах и смотрел перед собой. Свят попытался представить, что будет, если умрет лепрекон? Что потечет ручьем? Золото? Удача? Ему стало грустно.

Он взобрался на холм, положил зажигалку и портсигар на мох, потом отступил. Они стали ждать. Долгое время ничего не происходило, потом из ниоткуда появился луч солнца – один, без источника. Белая линия, пронзившая небо в том месте, куда Свят положил серебро. Вспышка, грохот – молния.

Перед ними лежала чаша. Нужно было продолжать.

Свят смотрел, как тянется к чаше дрожащая лапа Яна. Фигурка лепрекона уменьшилась, стала одного роста со Святом. Рожки исчезли, крылья растворились в тумане. Он стал похож на обычного человека. Монетка упала в чашу с оглушительным грохотом – Святу пришлось зажать уши ладонями, но в не-мире это не помогло.

Шли секунду, минуты. Они стояли возле чаши. Мох от моста продолжал заполнять все вокруг. Самые ловкие клоки переползали на ноги Свята – их приходилось топтать.

– Ничего не вышло? – спросил Свят.

– Не знаю, – Ян разглядывал лежащую в чаше монету. – Она должна была раствориться – там мне говорили.

– Видно, не самое дорогое, – ответил Свят.

– Но что тогда? – Яну стало страшно. Белесые глазищи с надеждой уставились на Свята. Лепрекон был напуган, его фигура на глазах тускнела: рыжие волосы стали серыми, яркая одежда – черно-белой. Он превращался в старый фильм.

Святу тоже стало страшно. Он представил, как Ян растворится окончательно. Ведь может быть и так. Может быть так, что лепрекон снимет проклятье, отдав свою жизнь. Тролль погиб, его мост разрушен, а мох разросся на полянах не-мира так густо, будто стал живым существом. Может, в этом и заключается смысл? Все фейри, герои сказок, постепенно уходят в прошлое?

Свят подошел к чаше, схватил монету и спрятал в карман. Все произошло так быстро, что Ян ничего не успел сделать.

– Ты чего? – лепрекон вдруг попятился.

– Мы в этом не виноваты, – отрезал Свят.

Лепрекон сделал еще пару шагов назад и чуть не споткнулся. Свят почувствовал, что сам становится больше. Холм с чашей показался ему крошечным.

– Мы этого не просили, – продолжил Свят.

– Что ты делаешь? – закричал Ян, но Свят едва слышал его. Он стал огромным, таким огромным, что ладонью мог накрыть всю поляну.

В нем была сила бога – того самого, что проклял лепрекона сотни лет назад. Того самого, которому приносили в жертву камни, ракушки, локоны новорожденных. Он перевернул ладонь и увидел, как на ней бьется золотое сердце. Сожми – и оно остановится.

Внизу стояла толпа людей – она кричала, она требовала справедливости. Женщины плакали, мужчины трясли копьями. Они хотели возмездия.

Сожми – слышал Свят со всех сторон. Не-мир требовал от него справедливого суда.

– Он ни в чем не виноват, – ответил Свят не-миру. – Мы ни в чем не виноваты.

– Ты – справедливость, – шептал не-мир, – ты – закон.

– Я – человек, – Свят почувствовал, что вот-вот заплачет. – Я всего лишь человек.

Он стоял на поляне возле чаши, в его руке была зажата монета. Ян смотрел на него округлившимися от ужаса глазами с открытым ртом.

Свят протянул руку с монетой, разжал кулак, а потом…

– Просыпайся! – голос мамы.

Свят вскочил на постели, чуть не сбил ее, походил туда-сюда и попытался отдышаться.

– Ты чего, Свят?

– Это сон? Это был сон?

Она попыталась успокоить его, а он смотрел на пустую ладонь. Смотрел-смотрел-смотрел, не моргая, не отводя взгляда, и спустя минуту, когда из глаз потекли слезы, увидел очертания.

– Что это? – испугалась мама.

– Ничего, – Свят вытер слезы рукавом, пряча ладонь.

– Похоже на ожог, – мама нахмурилась.

– Все в порядке, вчера с ребятами шутили.

– Эти ваши шутки, молодой человек!

***

– Мистер Хансен?

– Чего вам?

– Вы просили позвонить вам, если нам удастся найти образец второго века. Бронза, ручная гравировка – все как вы описали.

– Она у вас?

– Да. Хотите, чтобы мы отправили ее почтой?

– Нет. Ни в коем случае. Я приеду сам.