Текст книги "Хорошие люди (СИ)"
Автор книги: Gierre
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Артур бросает бутылку в угол – стекло разбивается от удара. Пьяной походкой он приближается к Вортигерну:
– Вы могли бы никогда не узнать о моем существовании. Я не искал вас. Сейчас я собирал бы монеты с торгашей и бил морду уличному сброду. Думаете, мне это нравилось? И теперь, после всего этого, после того, что я узнал, вы относитесь ко мне, как к нему. Вы видите во мне его.
Лицо Артура застывает перед Вортигерном.
– Вам было хорошо видно, что я сделал? Башня будет закончена вовремя, сир. Я больше не буду просить вас. После всего, что я сделал, это унизительно.
– Я любил его, – говорит Вортигерн, глядя в знакомые глаза. – Больше, чем ты можешь представить себе. Больше, чем его любила твоя мать.
– Этого я не могу исправить, – Артур проходит мимо и идет к выходу из погреба. По пути он забирает кусок хлеба.
– Ты не должен ничего исправлять, – говорит Вортигерн. – Ты не выбирал это. Я выбрал. Мне сложно понять, что после того, что ты узнал…
Артур бросает хлеб обратно на поднос, возвращается и снова замирает рядом с Вортигерном.
– «Никто никогда не говорит о таких вещах, но ты всегда знаешь, что нельзя делать, если делаешь это», – говорит Артур, повторяя слова Вортигерна.
– Ты не…
– Я не выбирал это, – говорит Артур. – Просто так вышло.
Вортигерн толкает его в проход между полок, где их не будет видно, если кто-то войдет – предосторожность из далекого детства.
– Что ты несешь?
– Представьте, что я – не его сын. Представьте, что я совершенно другой человек. Я не знал его. Не знал их. Не знал вас. Вы просто посадили меня в клетку и показали то, чего я никогда не видел.
– Показал что? Власть?
– Себя, – Артур смеется. – Я никогда не причиню вам зла. Мне не нужен доспех из подземного озера, у меня есть меч.
– Какого дьявола ты несешь? – Вортигерн злится. – Я убил твоих родителей. Лишил тебя детства во дворце. Хотел убить тебя самого, дважды. Заставил оклеветать себя перед толпой и отречься от трона. Ты сумасшедший?
– Вы хранили его секрет, – отвечает Артур, – все эти годы. Он предал вас, он заставил вас найти жену, но вы ничего не сказали.
– Я знал его с детства, – говорит Вортигерн.
– Двадцать лет? Дайте мне двадцать лет, сир.
Артур забирает бутылку из его руки и делает пару глотков.
– Я не причиню вам зла. Никогда. Я убью, если вы скажете. Кого вы скажете. Но я не причиню вам зла.
– В твоем борделе было недостаточно женщин, – Вортигерн отталкивает его и выходит к коридору. Артур хватает его за запястье, не давая двигаться дальше.
– Женщин было достаточно. Вы думаете, это похоть? Я бы не отказался, сир, но дело не в ней. С этим я разберусь, мне же не тринадцать.
– Любовь? – Вортигерн усмехается.
– Вы когда-нибудь видели фокусы?
– Фокусы?
– В моей жизни все было очень просто, сир. Так просто, что сдохнуть охота. Я бы сдох, если бы не упрямство. Иногда в город приходили фокусники. Я мог смотреть за ними часами. Их фокусы не идут ни в какое сравнение с пламенем на вашей руке. Я бы хотел, чтобы вы увидели себя моими глазами, как делаете это с животными.
– На свете достаточно магов, Артур. То, чего ты хочешь, невозможно, – Вортигерн освобождается от хватки и идет к выходу.
– Невозможно? Потому что вы не хотите этого?
– Нет, – Вортигерн оборачивается, – потому что один раз Пендрагон предал меня, Артур, а я никогда не ошибаюсь дважды.
– Значит, у меня есть шанс – я не Пендрагон, – Артур скрывается за рядом полок.
*
Последний слиток плавят и укладывают на поверхность шпиля в присутствии Вортигерна. Наверху их двое: мастер и маг.
– Все готово, сир, – ремесленник поворачивается к Вортигерну, вытирая руки о грязный лоскут материи.
– Ты уверен, что работа завершена?
– Да, сир, все готово. Планы, которые у нас были, очень точны. Все сделано в строгом соответствии…
– Что ж, благодарю за работу.
– Могу я вернуться к семье, сир? Они не видели меня почти месяц. Думают, наверное, что я сгинул.
– Разумеется, можешь, – Вортигерн подходит вплотную к мастеру и кладет руку ему на плечо.
Сознание тянется к башне. Сила, которую предлагают стены, увенчанные серебром, похожа на новый горный родник. Она бьет ключом, перетекая в тело Вортигерна сама.
– Я покажу короткий путь, – хватка становится мертвой. Он поднимает мастера в воздух и отправляет в полет. Крик бедолаги обрывается хрустом треснувших костей.
Вортигерн смотрит вниз на алые пятна вокруг трупа, на искореженную фигурку живого секунды назад человека.
– Благодарю за работу.
Башня уже восстановила резерв силы. Проклятые подводные ведьмы не лгали – серебро завершило многолетний труд. Теперь сожженный лес, ливень – детские фокусы. Вортигерн смотрит на растущую далеко в небе луну и представляет, что можно сделать с ней.
Солнце катится к горизонту. Земля превращается в полотно алых оттенков. Вортигерн смотрит, как медленно юг превращается в багрово-черную пропасть. Он протягивает вперед руку и касается потоков воздуха вдалеке. Пальцы чувствуют порывы далекого дыхания природы.
– Все в порядке, сир? – за его спиной Артур.
– С чего ты взял, что что-то может быть не в порядке?
– Под башней тело старого мастера.
– Он решил отдохнуть.
– Он плохо работал, сир?
– Он работал хорошо, Артур, но выбрал опасную профессию, – вопросы племянника начинают надоедать Вортигерну.
– Значит, башня завершена, сир?
– Да, башня завершена.
– Теперь вы можете сворачивать горы и менять устья рек?
– Не думаю, что подобное может понадобиться, но общую идею ты уловил верно.
– Так когда выступаем?
– Выступаем? Куда выступаем?
– Вы ведь не собираетесь останавливаться на этом, – Артур то ли озадачен, то ли зол. Заходящее солнце придает выражению его лица гротескную форму.
– Артур, я…
– Вы ждали этого так долго не для того, чтобы остаться в своем замке в окружении парочки лизоблюдов?
– Артур…
– Сир, позвольте мне…
– Артур! – злость Вортигерна превращается в потоки огня. Они рождаются по периметру шпиля один за другим, превращая башню в подобие гигантского факела. – Ты забываешь, кто я. В своих фантазиях о завоевании других королевств, в этом бесконечном детском лепете ты забыл, с кем имеешь дело, Артур.
Вортигерн заставляет себя успокоиться. Свет огней становится ровным.
– Ты прекратишь это немедленно, Артур, или последуешь за мастером. Ты станешь вежливым. Ты начнешь учиться. Ты поступишь в Легион и будешь драить полы вместе с остальными, пока тебя не допустят до учебного меча. Ты хочешь помочь мне? Спускайся по лестнице, и если я еще раз увижу в тебе замашки городского бандита, ты поднимешься по ней в последний раз в своей жизни.
Артур долго колеблется. Смотрит за горизонт, смотрит на замок, на факелы вдоль стены, на горящие в воздухе огни, на Вортигерна. Потом он идет к лестнице и начинает спуск. В его руке Вортигерн замечает стрелу. Пальцы Артура сжимают ее с такой силой, что она изгибается дугой.
– Что это? – спрашивает Вортигерн.
Артур останавливается, поворачивает голову и вежливо спрашивает:
– О чем вы, сир?
– Стрела в твоей руке.
– Я пришел сообщить, что стрелок схвачен, сир.
– Стрелок?
– Тот, кто стрелял в вас, но попал в меня, сир.
– Где он?
– Его посадили в клетку, сир, за ним следят три гвардейца.
– Они опасаются, что он просочится сквозь прутья?
– Я опасаюсь, что он сможет сбежать в четвертый раз, сир. Это Скользкий Билл.
– Проводи меня.
– Как скажете, сир.
Вортигерн заставляет себя сделать глубокий вдох и медленно выдохнуть. Советы Мерлина почти всегда похожи на бред защитника угнетенных, но в обществе Артура сохранять хладнокровие почти невозможно. Даже соблюдая условности, он ухитряется остаться городским бандитом.
Скользкого Билла охраняет три человека. Еще пятеро стоят возле единственного выхода. Тонкая щель окна заколочена свежими досками. Отхожее место заложено камнями и залито воском.
– Ты решил, что он может становиться невидимым? – усмехается Вортигерн.
– Просто меры предосторожности, сир.
– Теперь здесь воняет и нечем дышать.
– Зато Скользкий Билл все еще в своей клетке, сир.
– Дьявол с тобой, – вздыхает Вортигерн, – оставьте нас одних.
Скользкий Билл – легенда улиц – молча следит за Вортигерном.
– У него есть при себе оружие?
– Нет, сир, я проверил его дважды. Трижды, если считать эпизод с неудачным случайным падением.
Скользкий Билл усмехается и поворачивается к ним спиной. Вортигерн подходит ближе. Его не покидает чувство, что в этом месте он забыл что-то важное.
– Почему вы привели его сюда? – спрашивает Вортигерн.
– Я проторчал здесь почти сутки, сир, – говорит Артур, – и хорошо знаю, что к чему.
Воспоминания встают на нужные полки. Здесь они впервые встретились: дядя и племянник. В тесной комнате, где всегда царит полумрак.
– Тебе есть что сказать? – спрашивает Вортигерн у пленника.
Скользкий Билл молчит – Вортигерну этого достаточно, чтобы продолжить.
– Ты хотел посмотреть фокусы, Артур. Что ж, наслаждайся зрелищем.
Вортигерн касается толстых прутьев клетки – они плавятся и превращаются в блестящие лужи у него под ногами. Пленник поворачивается, должно быть, услышав необычный для этого места звук шипения и тихие шаги. Вортигерн заставляет его застыть неподвижно. Прежде ему пришлось бы обратиться к стихии воздуха и тщательно готовить воздействие, теперь он просто приказывает: «Замри». Башня делает остальное. Застывший пленник дергает поочередно руками, ногами, а потом Вортигерн видит в его глазах самое прекрасное выражение – страх.
– Запоминай, племянник, – говорит Вортигерн.
Артур молчит. Он стоит с другой стороны клетки и смотрит, не мигая. Факелы делают его лицо пугающе радостным.
Одежда пленника превращается в пепел. От обжигающего воздействия кожа краснеет, и он кричит.
– Рано, – говорит Вортигерн, – я просто не хочу испачкать руки.
Он проводит ладонью вдоль тела пленника до живота. Воспоминания о дне, когда стрела попала в Артура, послушно возвращаются чередой образов. Башня обостряет восприятия до предела.
– Вот здесь, – говорит Вортигерн, касаясь точки чуть ниже диафрагмы. Его пальцы медленно погружаются внутрь. Крик пленника отражается от стен оглушительным эхо.
Когда две фаланги проникают в живот до упора, Вортигерн останавливается:
– Мне пришлось это сделать, чтобы он не умер на месте. Ты хотел убить его?
Скользкий Билл долго хватает воздух ртом, справляясь с болью, а потом выплевывает:
– Я хотел убить тебя.
– Я помню.
Запекшаяся корка сочится кровью. Вортигерн знает, что времени мало. Роль играет положение тела, состояние, здоровье. Скользкого Билла еще можно спасти, если немедленно приступить к лечению, но план Вортигерна заключается в противоположном воздействии. Лечить пленника он не собирается вовсе.
– Ты целился в сердце, – ладонь Вортигерна замирает почти в центре груди Билла. Сердцебиение такое частое, что ошибиться невозможно.
– Нет, – шепчет Билл. – Нет, пожалуйста.
– Я сжег их. Сжег их всех. Ты – последний.
– Они придут за тобой, – Билл хохочет. – Они придут и положат конец этому безумию!
– Конечно придут, – ласково отвечает Вортигерн. Ладонь обжигает кожу пленника, а потом легко погружается глубже. Мышцы и кости одинаково легко превращаются в пепел. Башня просто выполняет приказ: «Сжечь». Пленник срывает голос и переходит на бессвязный хрип. Вортигерн пробивает дорогу к сердцу и касается его раскаленной рукой.
– Я буду ждать их, – говорит он Биллу, но тот уже не слышит. Он висит в воздухе грудой безжизненного мяса. Вортигерн отпускает его и выходит из клетки.
– Твои меры предосторожности превратили это место в склеп. Здесь нечем дышать.
– Как скажете, сир, – голос Артура хриплый.
– Ты помнишь это место?
– Да, сир.
– Я хотел убить тебя. Отрубить тебе голову.
– Я помню, сир.
– Ему не так повезло, – Вортигерн смотрит на тело. Вонь запекшихся ран смешивается с запахом мочи и кала. Он кашляет и закрывает нос ладонью. – Пойдем отсюда.
Артур идет за Вортигерном едва слышной тенью. Они проходят несколько лестничных маршей и попадают в тронный зал. Вортигерн занимает свое место, Артур в нерешительности застывает в десятке шагов от него.
Безмолвная стража встает навытяжку. Их головы развернуты прямо, но Вортигерн уверен, что сквозь прорези шлемов они наблюдают.
– Кто нашел стрелявшего?
– Мерсия, сир. Эрл Мерсии.
– Почему ты поднялся ко мне в башню?
– Есть две причины, сир. Первая – идея искать стрелка в трущобах принадлежала мне. И я дал Мерсии нужных информаторов. Вторая – он отказался.
– Отказался?
– Да, сир, когда мы подошли к башне, мастер завершал свой… короткий путь. Мерсия попросил меня сделать это.
– Отказался, – усмехается Вортигерн, – кто его спрашивал.
– Я, сир.
– Объяснись.
– Вы спросили, кто его спрашивал, и…
– Я не спрашивал у тебя ничего, Артур! – Вортигерн чувствует, что терпение на исходе. Он не понимает причины собственной ярости. Башня завершена, сегодняшний день должен быть лучшим днем его жизни. Мало того, найден убийца-неудачник, и у Вортигерна была возможность покончить с ним лично.
– Прошу прощения, сир.
Вортигерн успевает остановить себя и не говорит вслух: «Ты не виноват». Вместо этого он выходит из тронного зала через парадные ворота.
– Идем.
Солнце давно скрылось. Вместо него на небе тонкий луч растущей луны. Хорошо видно россыпь звезд. Мерлин учил, что эти звезды – далекие миры, ведущие к лучшему времени. Вортигерн никогда не мог до конца понять старика. Как может нечто настолько далекое вести куда бы то ни было.
Он останавливается там, где стоял, когда его атаковала волшебница. В тот день все должно было закончиться иначе – он чувствует это. Россыпь звезд на небе с немым укором смотрит на него. Он должен был потерпеть поражение. Артур не должен был остаться в замке. В какой-то момент все пошло не так. Башня посылает живые видения, яркие картины другого мира. Лучшего мира, где Вортигерн проиграл.
– Некоторым людям говорят: «Лучше бы ты сдох», – говорит Вортигерн.
Он подходит к самому краю площадки. Раньше здесь была вода. Раньше сюда прибывали судна. Теперь вода ушла. Торговлю ведут в Лондиниуме.
Артур молчит. Вортигерн вспоминает, что не задавал ему вопроса.
– Ты слышал ее? Эту фразу.
– Да, сир. Мне часто говорили ее.
– Мне тоже, – Вортигерн снова смотрит на звезды. – Думаю, это наша главная беда, Артур. Мы не сдохли.
Он долго молчит, разглядывая древние созвездия, в согласии с которыми маги создавали сложные заклинания. Сколько бессонных ночей провел Мерлин, создавая меч Утера. Пожалуй, проведи он столько же ночей за обучением Вортигерна, всего этого можно было бы избежать. Но обучение Мерлина было простым: живи в гармонии с природой, слушай ее и делай то, что она подсказывает. Природа Вортигерна подсказывала ему, что он должен умереть.
– Меня считали угрозой, Артур, – говорит он спустя некоторое время. – Младший брат с магическим даром в мире, где магия – проклятье. Не самый надежный тыл. Они боялись меня и того, что я могу сделать. Встать на сторону врага. Они боялись так сильно, что я встал. А потом дороги назад уже не было. У тебя есть дорога назад, Артур. Уходи сейчас – туда, в Лондиниум или дальше. Плыви в другую страну, сколоти там банду или устрой революцию.
Артур молчит.
– Ты видел, что я могу сделать. Видел, что я делаю. Мой брат не боялся меня по причине, которую ты не понимаешь. Он был моим старшим братом. Всегда сильнее меня, умнее, быстрее. И все, что я мог тогда, – заставлять бабочек танцевать. Поджигал хворост. Приказывал капле застыть в воздухе. Ты видел другое, Артур. Уходи. Башня закончена. Я предлагаю тебе это в последний раз. На моих руках кровь Эльзы, Игрэйн, Утера. Я не хочу еще больше ночных кошмаров. Убирайся.
Артур долго стоит на месте, разглядывая звезды, а потом разворачивается и идет к тронному залу.
*
Прежде чем выйти из своей спальни, Вортигерн выпивает доверху заполненный приторно-сладким вином кубок. Идея, которая кажется дурной на трезвую голову, после выпитого превращается в отвратительную. Стража салютует ему на выходе – Мерсия вымуштровал их на совесть за последние недели, и теперь они не засыпают даже перед рассветом – Вортигерн проверял много раз. Но теперь ему безразлично, что стража увидит его.
Корона наливается тяжестью, ноги заплетаются на ступенях. Он вспоминает, как в детстве прятался в коридорах от гвардейцев отца.
– Маленький принц решил поиграть? – спрашивали няньки, если во время побега он сталкивался с ними.
Никому не было дела до того, где проводят ночи дети простолюдинов, но каждый шаг Вортигерна сопровождался записью в летописи. За столом обсуждали его дурное поведение: случайно сожженную скатерть, грозу, которая всегда происходила по его вине. Он мечтал однажды проснуться сыном кузнеца или пекаря, пока Утер не сказал: «Все будет хорошо».
Тогда Вортигерн понял, что означает власть. Ты можешь приказать им отвернуться. Можешь приказать им забыть. Можешь заставить их делать все, что тебе нужно. Пусть записывают в летописи – летописи легко переписать. Пусть обсуждают за столом – стол можно сжечь вместе с теми, кто занимает его напрасно.
– Я смогу защитить тебя, – говорил Утер. Но он не мог, а Вортигерн постепенно учился управлять своей силой. Все было хорошо: по крупицам он собирал знания и готовился прожить тихую жизнь в тени брата, пока детское обещание не нарушила помолвка.
– Кто это? – Артур стоит возле окна. В его спальне темно. В оконном отверстии – башня. Окрепшая за последнюю неделю луна окрашивает ее серебром. Верхушка переливается сине-желтыми бликами.
– Твой король, – Вортигерн закрывает дверь и запирает засов.
– Вам что-то нужно, сир?
Вортигерн молча снимает одежду: куртку, рубашку, ремень, сапоги, брюки.
– Ты вырос в борделе, племянник. Угадай, зачем я здесь?
Артур подходит вплотную, снимает рубашку, развязывает узел на штанах и толкает Вортигерна к стене возле двери. Они слышат громкий стук каблуков за дверью – эхо разносит гулкий звук. Не обращая внимания на звук, Артур разворачивает Вортигерна лицом к стене – тот упирается ладонями в шершавую каменную поверхность и закрывает глаза в предвкушении.
– Пустите меня! – крик Катии возвращает его в реальность. Он дергается, пытаясь отойти, но Артур стоит вплотную, а его рука придавливает лицо Вортигерна к стене.
– Вам нельзя к нему, миледи, – тихий голос стражника.
– Пустите! У меня подарок, – настаивает Катия.
Мокрая от теплой слюны рука Артура заставляет Вортигерна прикусить губу.
– Мы выполняем приказ, миледи, – отвечает стражник. – К тому же вы одна.
– Я просто хочу передать подарок!
Вортигерн жалеет, что не пустил дочь раньше. Принесла бы свой подарок неделю назад, вручила и успокоилась еще на полгода. Он видел вышивку: меч, обрамленный бутонами роз.
Артур проникает в него пальцами, а свободной рукой хватает за волосы и давит сильнее.
– Миледи, прошу вас, возвращайтесь к себе, если ваш отец узнает…
– К черту отца! – кричит Катия. – К черту вас всех! Надоело!
Слышно топот каблуков – он постепенно гаснет. Пальцы Артура выскальзывают, вместо них Вортигерн чувствует теплый член. От боли он прикусывает губу сильнее и пытается сжать стену пальцами – ногти цепляются за зазубрины камня. Потом боль проходит, и каждое движение Артура отзывается удовольствием. Снова и снова – Вортигерн теряет счет времени и вспоминает о нем, когда горячая ладонь закрывает ему рот:
– Тише, – шепчет Артур. Вортигерн понимает, что начал стонать.
Стража за дверью не издает ни звука.
Артур выходит из него, прежде чем кончить, а потом прижимается грудью к спине Вортигерна и сжимает член.
– Не на…
Утер никогда не делал этого. Все заканчивалось, когда Утер получал свое. Он уходил, а у Вортигерна была возможность представить остальное, и этого хватало. В конце оставалось только представлять, наблюдая за счастливой семейной жизнью.
Артур сжимает ладонь на губах Вортигерна сильнее, заставляя его замолчать, и продолжает двигать другой рукой. Зажатый между стеной и племянником, Вортигерн может только дышать – часто и судорожно. Когда он кончает, Артур отпускает руку, и стражники за дверью, наверняка, слышат громкий стон.
– Скотина, – шепчет Вортигерн.
– Я знаю, – Артур уходит к своей кровати, по пути собирая одежду, и ложится.
Вортигерн тщательно проверяет одежду, стряхивает грязь, налетевшую с пола.
– Оставьте это, – Артур смеется.
– О чем ты?
– Даже если вы выйдете голым, они не раскроют рта.
– Зачем все портить, Артур?
– Вы – король. Вы ничего не можете испортить.
Вортигерн оставляет завязки на рубашке без внимания. Когда он выходит, стража салютует.
– Приходила ваша дочь, сир, – говорит один из них.
– Я слышал.
– Прикажете в следующий раз пустить ее, сир? – спрашивает гвардеец. Вортигерн ищет в тоне его голоса усмешку или неподобающую фривольность, но там… страх.
– Вы все сделали верно, – отвечает король. – Мой племянник сам может решить, кого пускать в свою спальню, но моя дочь – незамужняя девушка.
– Да, сир, – они салютуют повторно.
Вортигерн спускается по ступеням. После секса ему жарко и хочется спать. По пути встречаются еще два караула. Грохот доспехов надоедает Вортигерну:
– Оставьте это, уже ночь, – говорит он.
– Да, сир.
Когда за ним закрывается дверь собственной спальни, он с облегчением садится на кровать и начинает снимать обувь. Артур прав – они ничего не скажут. Им страшно. Они помнят горящий лес, помнят падение глупого ремесленника. Туман страха, расползающийся от Вортигерна, превратился в плотную массу. Пока она накрыла один лишь замок, но скоро перетечет к Лондиниуму, а оттуда на кораблях – дальше. Мордред потерпел неудачу, но лишь потому, что ему противостоял сам Вортигерн. Подобной ошибки они не допустят.
Они.
Вортигерн бросает взгляд на свое отражение. Рубашка смята, брюки завязаны кое-как. Он вглядывается пристальней и начинает смеяться. Поначалу смех едва слышен, но постепенно превращается в оглушительный гогот.
– Сир, с вами все в порядке? – кричит стражник из-за двери.
– Передайте моему племяннику, что я забыл у него одну мелочь. Пусть вернет мне ее утром.
– Как скажете, сир!
Топот удаляющихся сапог.
Корона. Он забыл ее, когда собирался в спешке. Лучше было пройти по замку голым.
В отражении Вортигерн широко улыбается самому себе. На его голове нет короны, но разве эта побрякушка что-то значит? Власть приходит со страхом, власть приходит со знаниями и опытом, а всего этого у них уже достаточно. Он улыбается еще шире:
– У нас.
