Текст книги "В разгаре лета (СИ)"
Автор книги: Gemini
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
– Давай ещё тут побудем. Не хочу возвращаться в замок. Я зарёванная и страшная.
– Не преувеличивай. Ты очень даже красивая.
Санса чуть приподнялась на локте, и Джон осторожным движением откинул её волосы за плечо, чтобы не мешали, вызвав мурашки по коже. Они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Они лежали здесь, в тишине, прерываемой только шелестом листьев, полностью одетые – но в то же время эмоционально они оказались абсолютно обнажены.
– Если бы Гаррольд был нормальным, я, на самом деле, не стал бы мешать, – вдруг сказал Джон. – Потому что твоё счастье – самое важное. И это правда.
– Если бы Гаррольд был нормальным, – она улыбнулась уголками губ, – и я бы вышла за него замуж, то потом всё равно жалела бы об этом всю жизнь.
Сансу не тяготило, что Джон видит её, такую слабую, вовсе не уверенную в себе леди Винтерфелла и Хранительницу Севера, а настоящую, испуганную, потерявшую почву под ногами… И влюблённую. Её сердце как на раскрытой ладони, пульсирующее, беззащитное, но страх не сковывал тело, не ныли её старые шрамы, не хотелось бежать от возможного («лишь только возможного…») будущего рядом с мужчиной. Потому что всё было правильно. Она вдруг поняла, что сейчас, рядом с Джоном, даже перед ликом Чардрева, её наполняет только одна мысль: она не Серсея, уступающая своим крамольным желаниям, именно сейчас всё течёт правильно, всё приобретает равновесие и становится на свои места. Это было подобно благословению.
– Мне придётся потерпеть Гаррольда ещё немного. А потом он уедет с моим отказом.
– Мне кажется, или ты действительно хочешь это обсудить? – Джон тоже чуть приподнялся, и их лица оказались совсем близко. Имеют ли они моральное право обсуждать подобное после того, что только что случилось? Сейчас, вновь пройдя через потерю и обретение, вновь преодолев ещё одну ступеньку в череде трудностей?..
Санса услышала приближающиеся шаги и обернулась. С протяжным вздохом она уткнулась в плечо Джона, ткань дублета которого все ещё была мокра от потока её слёз.
– Мне уже кажется, мы никогда не договорим…
– Обязательно договорим, – твёрдо сказал Джон, помогая ей подняться. Так, поправляющими одежду друг друга, отряхивающими от листвы и травы, их и нашёл королевский гвардеец Джейсон Раттигер, крупный мужчина с орлиным носом и копной настолько густых светлых волос, которым позавидовала бы любая девушка.
– Мы искали вас по всему замку, ваша милость, миледи, – запыхавшись, отчитывался рыцарь. – Ваш сын, мой король…
Санса как раз убирала травинку с рукава Джона и прекрасно ощутила, как тот напрягся всем телом. Она и сама замерла, будто лань при виде горного льва.
– Что с ним? – голос Джона звенел от напряжения, и Санса почти не думая, что делает, взяла его за руку.
– Мы нигде не можем найти принца уже час, и Лиарру Мандерли тоже.
– Крипта, – вырвалось у Сансы. Бран зачем-то показал им крипту, и это не могло быть простым совпадением.
========== Глава 7 ==========
Крипта дышала затхлостью и древностью. Звуки шагов эхом разносились под каменные своды, тишина – вязкая, давящая, находиться здесь – все равно что прикасаться к пыльной, чужой памяти и застывшему величию. Факелы в руках у Джона и королевского гвардейца Джейсона Раттигера давали достаточно света, чтобы взгляд то и дело выхватывал вдоль стен статуи мертвых лордов Винтерфелла.
Девчонкой Санса не раз спускалась в крипту на спор с братьями или с Арьей. Однажды Джон напугал её до визга, обвалявшись в муке и выпрыгнув из-за статуи Рикарда Старка, словно настоящее привидение. Джон, Робб и Арья хохотали до слёз, и чем сильнее она, раскрасневшаяся, разозлённая, ругалась на них – тем громче становился смех.
Сансу Старк не пугала крипта, она хранила в себе частицу детства. А вот судя по мрачному лицу королевского гвардейца, он бы с удовольствием сбежал наверх, под яркое солнце, к тёплому летнему воздуху, к жизни.
– Насколько крипта большая, ваша милость? – наконец, спросил он.
– Тут несколько уровней, – отозвался Джон. – Нижние почти разрушены, своды обвалились. Или уже готовы обвалиться. Спускаться туда…
Джон замолк, и Санса зябко повела плечами. Отец запрещал им заходить на нижние уровни, потому что это было по-настоящему опасно. Они, конечно, все равно пытались. Рикон исследовал крипту вместе с Лохматиком. Санса точно знала, что Арья с Браном однажды почти дошли до захоронения чуть ли не Беннарда Старка… И потом хвалились об этом так сильно, что слухи дошли до отца. В результате оба были сурово наказаны – собирали пиявок для мейстера Лювина.
Но Рикон, Арья и Бран знали крипту так же хорошо, как дорогу от Великого Чертога до своих комнат. Знали, куда ступать уже не следовало. Лиарра и Рейегар этого не знают.
Они услышали где-то на нижних уровнях жуткий грохот, сотрясший стены и пол, и Санса охнула.
– Это ещё ничего не значит, Джон, – чуть дрожащим голосом произнесла она.
Джон не ответил, но Санса читала его состояние через взгляд, в резких движениях, в хмурой линии бровей, в сутулых плечах, на которые будто навалился вес от страха потери. Они бегом спустились по лестнице на следующий уровень, по пологим, истёртым ступенькам. Санса почти поскользнулась, но Джон удержал её за локоть. Он с каждым мгновением нервничал всё ощутимее, и эта нервозность, на грани панического страха, передавалась и ей. Не она выносила малыша под сердцем, не она заплатила за его рождение жизнью. Рейегар не был её ребёнком. Но после того как она держала его маленькие ладошки в своих руках, смеялась вместе с ним и делилась историями за ужином – он всё же стал частью её семьи.
За статуей мужчины с лежащим на его плече мечом, и если бы Санса не была так испугана, то наверняка бы назвала имя этого предка (один из многочисленных Брандонов?..), послышался детский плач. Реттигер и Джон синхронно свернули к нише.
В углу, поджав коленки к груди, сидела Лиарра Мандерли. Из её кос выбились пряди, на щеках размазана грязь, глаза огромные от ужаса, она испуганным зайчонком глядела на взрослых.
Санса опустилась перед ней на колени и взяла лицо в свои ладони, большими пальцами стёрла слёзы. Девочка потянулась к ней, всхлипывая.
– Я услышала, что вы идёте, хотела побежать к вам, но так страшно, темно, и я не знаю…
– Тише, теперь мы рядом, – она ласково провела пальцами по её косам.
– Рейегар там, вн-внизу, – икая, борясь с рыданиями, сказала Лиарра. – Свод над статуей обвалился, и…
Она услышала, как шумно, будто его ударили в живот, выдыхает Джон, и почти всем телом ощутила панику, поглотившую его. Её руки тоже похолодели, пальцы не слушались и колени превратились в сплошной холодец. В висках пульсировало. Сможет ли она встать? Она должна.
– Выведите Лиарру наверх, – бросил Джон ломким от напряжения голосом и, не дожидаясь ответа, бегом направился в темноту, вглубь крипты.
– Мы знаем эти лабиринты, как никто другой, нас не нужно сопровождать, – всё же поднимаясь в полный рост сказала Санса королевскому гвардейцу, растеряно смотрящему то на ребёнка, то на неё, то на короля. Какой долг ему следует исполнить? По крайней мере, Санса знала, какой долг следует исполнить ей – быть с Джоном до конца и сделать все, чтобы Рейегар вышел наверх с ними под руки.
«Дева, Матерь, Старые боги, я так давно не обращалась к вам, но сейчас молю, пусть всё будет хорошо, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»
Она оставила Лиарру на попечение Раттигера, а сама побежала за Джоном. Каблуки её туфель гулко стучали по каменному полу, тревожным эхом разносясь дальше. Она следовала в темноте за голосом Джона, звавшим сына, и всполохом факела, как за маяком в буре. Хотелось завыть волком от мысли, что она может больше никогда не увидеть племянника, что он больше никогда не усядется к ней на коленки и не задаст какой-то животрепещущий вопрос, глядя на неё любопытными глазами.
Санса нашла Джона у лестницы, ведущей на самый нижний уровень крипты. Не то что потолок, стены здесь казались не крепче бумажного листа, и даже громко дышать становилось страшно. Сердце Сансы колотилось так сильно, что было способно вызвать очередной камнепад. Её волосы мокры от пота и прилипли к вискам, она, задыхаясь, упала на колени рядом с Джоном. Она не была способна издать ни звука.
Джон разбирал каменный завал, осторожно вытаскивал мелкие камни, за которые можно зацепиться. Санса без слов накрыла его руки своими ладонями, поймала его взгляд – волк, угодивший в капкан, и это едва не заставило её разреветься.
– Он… – прошептала Санса, и тут же шумно выдохнула, увидев и утвердительный кивок Джона, и какой-то шорох под завалом. По крайней мере, Рейегар мог двигаться.
Она тоже принялась вытаскивать камни, помогала Джону отодвинуть крупные осколки и вытаскивала те, что помельче. Они тянули жилы, острые края царапали кожу, безжалостно сдирали до мяса. Но Санса молча терпела, потому что её поломанные ногти, уже саднящие порезы и тяжесть в запястьях были абсолютно неважны. Важным было только спасение маленькой жизни. Она помнила холодное спокойствие матери, когда Джон однажды надолго ушёл в лес, его не было почти целый день, переживать начал даже отец… Но не Кейтилин Старк. Санса не могла вообразить, что когда-то поведёт себя так же.
Наконец, среди горы камней показался просвет.
– Я вас вижу, – раздался тоненький голосок, в котором не было и намёка на слёзы.
Санса прижала ладони ко рту, чтоб подавить всхлип, который высвобождал всё её облегчение. Наверное, нужно впервые за шесть лет сходить в септу и помолиться, поставить свечи Матери?.. Джон коснулся её плеча, осторожно провёл ладонью до линии позвоночника, будто пытаясь унять её дрожь.
– Мы тоже тебя видим, милый, – откликнулся Джон. – Потерпи ещё чуть-чуть.
Потерпеть оставалось, и правда, чуть-чуть. Санса знала, что завтра не сможет шевелить руками, но завал поддался, просвет стал достаточно большим, чтобы можно было помочь Рейегару выбраться, и…
Джон и Санса стояли на коленях, а малыш буквально повис на их шеях. Он не плакал, держался с достоинством истинного принца, но всё же испуг скрыть не мог. Его волосы в пыли, рукава рубашки порваны, но он был, без сомнения, цел и невредим.
– Зачем ты сюда полез? – спросил Джон, ставя малыша перед собой, держа за плечи и серьёзно заглядывая в глаза. Рейегар опустил взгляд в пол.
– Тирион рассказывал мне сказки о драконах, и что в могиле Торхенна Старка может быть спрятано драконье яйцо, – полушёпотом объяснял сын. – Так говорят легенды. Но Лиарра не знала, правда ли это, и мы решили, что…
И тут будто весь ужас от случившегося поглотил его, и слёзы потекли по щекам, он сердито смахнул их ладошкой, размазывая грязь, но расплакался только ещё пуще. Санса прижала племянника к себе, целуя в макушку, и сама ощущая на губах соль – откуда только в её глазах столько слёз? За сегодня уж должна была всё выплакать.
Джон обнял их обоих, и Санса вновь уткнулась ему в плечо. Это её семья, и чувство, что они – нераздельные части друг друга, сильно как никогда прежде. Ей знакомо и другое чувство, когда одна из жизненно-важных частей умирала. И боялась снова когда-нибудь узнать каково это, когда из нутра будто вынимали сердце, а назад возвращали уже сшитое кривыми стежками.
– Пойдёмте, пока тут ещё что-нибудь не разрушилось, – наконец, произнёс Джон. Он помог подняться Сансе и взял Рейегара на руки. В её ладони факел, который ощущался непомерно тяжёлым после всех этих камней, но всё же она рада освещать для них путь. Джон спокойным, ровным тоном (и это её восхищало) объяснял сыну, что ему больше никогда, ни при каких обстоятельствах не следует так делать, не следует бежать непонятно куда, и если его мучает любопытство – лучше спросить у него или у Сансы, а не у девчонок. Рейегар не перебивал, но потом, когда наставления отца иссякли, молчал, насупившись.
– А где дедушка Нед? – тихонько, будто боясь потревожить покой мёртвых, спросил Рейегар, когда они достигли одного из последних коридоров крипты.
«Дедушка Нед», – повторила про себя Санса, и это разлило в её сердце странное, щемящее тепло и заставило улыбнуться.
Джон остановился напротив статуи Неда Старка, только отдалённо несущей его черты. Некому было подсказать каменщику, как он должен бы выглядеть – Робб ушёл на войну, и мать тоже не вернулась домой. Но Рейегар глядел на названного дедушку широко распахнутыми глазами, будто на одного из героев хорошо известной ему сказки.
– Я бы ему понравился? – тревожно поинтересовался он, переводя взгляд то на Сансу, то на Джона.
– Он бы души в тебе не чаял, – заверил его Джон, чмокнув в щёку. – А это твой дядя Рикон, – он повернулся и указал ладонью чуть поодаль.
– У него был лютоволк! – заворожёно, со всей своей детской непосредственностью воскликнул малыш, и Санса засмеялась. Она поставила факел в крепление на стене, и взяла племянника на руки. Губы Джона тронула улыбка. Они оба лишь отчасти оправились от потрясений последних часов, но теперь между ними будто бы натянулись нити… Умиротворения? Понимания? Ей больше всего на свете хотелось взять его за руку, ощутить любое его прикосновение, в своем роде скрепить происходящее между ними.
Санса приблизилась к статуе Рикона, чтоб Рейегар мог рассмотреть её получше. Джон остановился рядом, по правую сторону.
– У всех нас были лютоволки. У меня Леди, у Робба Серый Ветер, у Брана Лето, у Арьи Нимерия, у твоего отца Призрак. А у Рикона Лохматик. Самый свирепый из помёта и с самым забавным именем.
– И вы не боялись? – малыш кулачком опирался на её плечо. – Они же огромные и свирепые! Лохматик почти ростом с дядю Рикона!
– Драконы тоже огромные, милый, – засмеялась она, убирая волосы ему за ухо. – А у твоей матери их было три.
Рейегар скорчил забавную рожицу, будто соглашаясь лишь отчасти. Он всё вертел головой, рассматривая, насколько мог, остальные ниши, статуи Лианны, Робба, Брана, но больше не задавал вопросов.
– Мне жаль, что они все ушли, – вдруг грустно произнёс он, прижимаясь щекой к её щеке. Он замолчал, будто желая лучше проникнуться моментом, запомнить, как выглядит прошлое его второй семьи. Так странно, ребёнок от крови дракона, крови Древней Валирии, но всё же искренне считавшей Север своим родным, знавший семью своего отца. Сансе оставалось лишь надеяться, что эта связь не прервётся, когда голову уже взрослого Рейегара Таргариена, второго этого имени, украсит корона и придёт осознание, чей именно род он продолжал.
У лестницы, ведущей наверх, их ждал Джейсон Раттигер, и отсветы от факелов, горевших на стенах, отражались в его белоснежных доспехах. Лицо рыцаря мгновенно разгладилось, когда он увидел чумазого, но невредимого принца.
– Всё хорошо, но всё же нужно отвести его к мейстеру Волкану. Пусть осмотрит, – сказал Джон. Санса опустила племянника на ноги и осторожно подтолкнула к гвардейцу. – Мы с Сансой вас догоним.
Она изумлённо изогнула брови, но Джон в ответ лишь улыбнулся. В молчании они ожидали, пока шаги на лестнице стихнут.
– Сейчас не подходящий момент, и я не уверен, может ли вообще настать подходящий, – Джон стоял так близко, она даже в тусклом свете факелов могла различить морщинки вокруг его глаз, шрам, пересекающий бровь. – Но я думаю, мы должны договорить.
Санса сделала глубокий вдох, сердце вновь застучало так, будто она бежит по лестницам крипты, но теперь это скорее приятное, волнительное предвкушение, нежели страх.
– Здесь нас точно никто не достанет, – улыбнулась она.
Джон серьёзно кивнул
– К тебе сватался лорд Сервин, – осторожно, будто и в самом деле боясь окончания этого разговора, начал Джон, – лорд Айронвуд. Теперь Гаррольд. Но ты всем отказывала. Почему?
Санса несколько мгновений молча глядела ему в глаза. Непременно хочет, чтобы она сказала это вслух? Чтобы разрубила все спутавшиеся между ними узлы?.. Если Джон рассчитывает услышать нечто другое, ей придётся его разочаровать. Она нервно переплела пальцы в замок и на едином дыхании выпалила:
– Потому что не смогла убить в себе девчонку. Девчонку, которая мечтала влюбиться и выйти замуж за принца из песен, красивого, благородного, смелого и доброго. И которая точно узнала, что такой принц существует… И даже стал королём. – Что ж, она, наконец, облекла свои мысли в слова, и вроде бы не слышно скрипа отодвигающихся надгробных плит, Эддард Старк не спешил восстать, чтобы высказать своё осуждение. Сама не зная почему, скорее в порядке самообороны, Санса завершила, взмахивая ладонями: – Но ты тоже мог жениться на ком угодно, ты король, да любая…
Джон не дал ей договорить, притянул к себе и поцеловал в губы, нежно, осторожно, почти трепетно, будто боясь её спугнуть. Она обвила руками его шею, отвечая и наслаждаясь вкусом его губ, не без удовольствия ощущая тяжесть и теплоту его рук у себя на талии. Это первый по-настоящему желанный, взрослый поцелуй в жизни Сансы Старк. Словно песня, которую она когда-то любила, стала реальностью.
Реальностью, превзошедшей любые ожидания.
========== Глава 8 ==========
Ранние летние утра на Севере прохладные, в комнату задувал свежий ветер, и небо ещё только-только светлело. Вставать, босыми ногами шлёпать по полу не прельщало. Санса заботливо поправила шерстяное одеяло, укрывая Джона, и сама закуталась до подбородка. Проснись она чуть раньше, захлопнула бы приоткрытое окно, избежала бы неприятного ощущения «гусиной кожи», но теперь холодок уже успел скользнуть по обнажённому телу.
Джон спал на животе, засунув руки под подушку. Он вовсе не походил на строгого, вечно серьёзного короля – сейчас перед ней почти мальчишка, расслабленный, безмятежный, взъерошенный и умилительно помятый. Сансе хотелось его поцеловать, но она не решалась тревожить его сон.
Вчера они укладывали Рейегара спать. Потом-то всё и началось: они долго гуляли по окрестностям замка (ещё только разговаривая), шагали по коридорам спящего Винтерфелла (уже целуясь), почему-то оказались в комнате Джона (уже неприлично целуясь). А закончили в его кровати.
Всё, что Санса ранее познала в близости между мужчиной и женщиной, было уродливой ложью. Это не боль, не унижение, не стыд, не ощущение, будто вываляли в помоях. Этой ночью всё случилось правильно. Она, наконец, поняла, о чём в её детстве шептались между собой, краснея до корней волос, взрослые девчонки. Поняла, почему это называли «занятие любовью». Она отдала всю себя, без остатка; она хотела вновь и вновь целовать его; слышать, как он рвано выдыхал её имя; хотела чувствовать его в себе; снова испытывать счастье от осознания, что доставила ему удовольствие.
Санса откуда-то точно знала: может быть ещё лучше. Если только она окончательно справится со стеснением, зажатостью, соберёт то, что сломано внутри, и полностью доверится Джону. Впрочем, даже сейчас всё получилось волшебно. Он терпелив, нежен и внимателен, его поцелуи по её телу, касания пальцев, языка вызывали приятную дрожь, срывали с её губ судорожные выдохи и стоны, в которых она едва себя узнавала. А когда он вошёл в неё… Это было подобно полёту.
Санса с усилием отвела взгляд от его лица и всё же вынырнула из-под одеяла. Села на краю постели, потянувшись руками вверх и коснувшись ногами холодного пола. Сколько она спала, час, может, чуть больше? Но бодрость переполняла. Казалось, она могла бы пешком добежать в соседний замок.
Она все-таки закрыла окно, петли чуть скрипнули, заставив тревожно обернуться на кровать. Двигаясь тихо, всеми силами стараясь не тревожить покой и не скрипеть половицами, она принялась одеваться. Её сорочка и платье валялись подле кровати в одной куче с рубахой и штанами Джона. Санса аккуратно свернула его одежду и повесила на спинку стула. Нашла на столе расчёску, конечно, и близко не привычные гребешки, но худо-бедно расчесалась.
– Уходишь? – спросонья его голос звучал сипло, и взгляд растерянный, почти щенячий, такой родной.
Санса кивнула.
– Нужно переодеться. И не хочу, чтобы кто-то увидел, слуги начали шептаться, слухи… Ты сам знаешь.
Она, конечно же, не могла бороться со своими желаниями, когда Джон смотрел на неё. Санса вновь присела рядом с ним, и их поцелуй перерастал в глубокий, требовательный, заставлявший пожалеть, что она уже оделась. Она бы хотела спуститься поцелуями по его шее, по груди между шрамами, ладонью скользнуть под одеяло…
– Так, ты либо прямо сейчас уходишь, либо уже остаёшься, – хрипло прошептал Джон на ухо.
«Главная сплетня: хранительница Севера спит со своим королем, спит вне брака, несколько раз до рассвета – и всем хорошего начала дня, милорды и миледи».
Санса с усилием отодвинулась от него. Внизу живота зрел тугой узел неудовлетворения – но следующей ночью она всё восполнит сполна.
– Ухожу, – на прощание она коротко чмокнула Джона в губы.
Она выскользнула из комнаты в тёмный коридор, направилась к своей спальне, и счастливая улыбка, цветущая на губах, могла бы выдать так тщательно хранимый секрет любому встречному. Но по пути ей никто не попался.
Она закрыла за собой дверь спальни, сбросила платье, оставшись в сорочке. Хотелось непременно чем-нибудь заняться, она расставила на комоде глиняные фигурки, поправила шторы, наконец уселась перед зеркалом и принялась расчёсывать волосы гребнями (бессмысленное дело, она же собиралась мыться). Вскоре в комнату заглянули служанки, и Санса с мастерством бывалой актрисы из бродячего театра делала вид, будто ничего не произошло, прося наполнить купальню горячей водой.
Она смывала с себя запах Джона, его поцелуи, и не могла поверить, что всё взаправду. Её, Сансу Старк, действительно любили, любили взаимно, возвращали в ответ столько же, сколько отдавала она сама? Неужели такое возможно?..
Санса наряжалась перед зеркалом в тёмно-серое платье, заплела две косы, соединённые в шишку на затылке, и на этот раз в голове не было сомнений, для кого она хотела быть красивой.
– Вы прямо светитесь, леди Санса, – отметила служанка Мэйви, помогавшая завязать шнуровку на спине.
– Наверное, наконец-то выспалась, – она пожала плечами.
Винтерфелл пробуждался ото сна. По коридорам уже сновали слуги, а спустившись в коридор, ведущий к Великому Чертогу, она увидела Рейегара, шагавшего рядом с воспитательницей Алиной.
– Мы идём завтракать! – воскликнул малыш, помахав ладошкой. Санса улыбнулась и взмахнула рукой в ответ. Алина что-то строго шикнула принцу, наверное, что воспитанный юный мужчина не должен кричать на весь коридор, и он только печально вздохнул.
Внутренний двор тоже потихоньку наполняла жизнь. Уже привычно стучал о наковальню молот кузнеца Тоббота, не иначе считавшего, что работа – лучшее физическое упражнение с раннего утра; конюшонок Кай важно катил перед собой тачку с сеном; за серьёзным разговором прохаживались, заложив руки за спину, глава стражи Винтерфелла Томас Овертон и королевский гвардеец Джейсон Раттигер.
Гаррольд стоял посреди двора рядом со своим конём, тщательно расчёсывая его гриву специальной щёткой – не прошло и нескольких недель как он понял, что лучше сделать всё самому, чем бесконечно корчить недовольные мины. Санса не знала, что собиралась сказать, уж точно не влепить пощёчину, бросаться обвинениями или ругаться, но ноги сами понесли её вперёд.
– Доброе утро, Санса, – Гаррольд замер на несколько мгновений, разглядывая её, слегка прищурившись. – Ого, да ты сегодня… Сияешь.
«О боги, да неужели это так заметно?!»
– Приятно слышать, Гаррольд.
Он вновь провёл щёткой по чёрной гриве, пропуская между пальцами жёсткие пряди.
– Должно быть, у меня изначально было мало шансов в сражении против короля Эйегона… Так что…
Санса сглотнула и улыбнулась той тонкой улыбкой, которая могла означать что угодно, не подтверждение, не отрицание. «Как будто сражение вообще было…» Она гордо приподняла подбородок и в тон ему произнесла:
– Как и у меня против Шафран.
Хардинг вновь замер, его губы дёрнулись. Он молча убрал щётку в мешок, висящий на крупе коня, тщательно завязал верёвки. Санса ждала.
– Шафран… – наконец выдал он так, будто это имя оставляло на языке вкус горечи. – Я рассказывал тебе о ней, да?
– Однажды. Ещё на войне. Мы грелись у костра, и ты говорил, что хочешь вернуться к ней больше всего на свете.
Он смотрел на неё своими чистыми, темнее глади озера, голубыми глазами, и она поймала в них какую-то… Беззащитность?.. Будто давила на невыносимо болящую рану. Это заставило насторожиться, но она не дожимала, лишь продолжала ждать, что будет дальше.
Гаррольд подошёл к ней на расстояние вытянутой руки. Он посмотрел вдаль, на небо, оглянулся вокруг себя, будто всё пытался подобрать нужные слова. Запустил пятерню в пшеничные волосы. Глубоко вдохнул, словно готовясь к затяжному прыжку, и наконец проговорил:
– Ты же не думаешь, что я собирался оставить её любовницей, если бы ты вышла за меня?
– Не думаю, – соврала Санса.
– У нас было будущее до того, как я стал лордом Долины, но теперь… Не знаю. Слишком много произошло, – его молчание длилось несколько ударов сердца, она видела, не хочет он больше говорить ничего вслух. Но всё-таки слова вырвались: – Если бы человек, которого ты любишь больше всего на свете, сделал ради тебя что-то действительно ужасное, идущее поперёк всего, во что ты веришь, неправильное… Что бы сделала ты?
Она больше не собиралась делать никаких выводов, но эта откровенность не фальшива, это настоящий Гаррольд Хардинг, и под его безупречным лоском, панцирем галантности и очарования, таился глубокий шрам.
– Я не знаю, – честно призналась она. Смогла бы она простить, если бы ради неё убили кого-то невинного? Смогла бы смириться? По крайней мере она знала одно, Джон никогда не заставил бы её испытать подобное. И потому она продолжила: – Думаю, я бы не оказалась в такой ситуации, Гаррольд.
Он печально улыбнулся. И это мгновение, когда он предстал перед ней таким, какой он есть, ушло. В его глаза вновь вернулась привычная смешинка, и губы тронула лукавая улыбка. Он взял Сансу за руку, наклонился и поцеловал внешнюю сторону ладони.
– Тогда ты счастливая девушка, леди Санса Старк.
Гаррольд оседлал коня и помчался прочь, он не сегодня покидал Винтерфелл, но окончательно уходил из её сердца и мыслей. Возможно, когда-нибудь он обретёт покой и сможет победить в борьбе, что шла внутри него каждый день.
– Всё нормально? – Джон остановился рядом, встревоженный и напряжённый. Он хмуро поглядел вслед Гаррольду.
– Похоже, мы узнали не всю правду.
Он вопросительно изогнул брови.
– Мы не выбираем, кого любить. Мужчины не в ответе за своих женщин, – туманно объяснила она, но на его лице отразилось понимание. Джон только кивнул в ответ.
Они стояли плечом к плечу, глядя друг на друга, и, наверное, даже подслеповатой, старой кухарке стало бы ясно, что между ними происходило. Это была такая смешная надежда, что они смогут скрыть хотя бы толику своих чувств.
– Когда ты уезжаешь?
Он помрачнел.
– Через пару недель. Нас не было в столице уже несколько месяцев. Не то чтобы Тирион страдает без моего бурчания, но его письма уже… Слишком саркастичные.
– Это намёк, – Санса засмеялась. Она смотрела в него, будто лучше пытаясь запомнить. Всего пару недель, и Джон уедет, и она вновь останется здесь, одна, и в этот раз разлука будет несоизмеримо больнее. Он поправил загнувшееся кружево на её платье и задумчиво, будто между прочим сказал:
– Мы бы могли пожениться.
Слова Джона – всё равно что волна горячей воды, и нутро Сансы будто упало, упало в бесконечные глубины, чтобы подпрыгнуть до самых высот. Они обсуждали этот шаг сегодня ночью, в перерывах между поцелуями и стонами, но сейчас, в свете восходящего солнца, это звучало совсем по-другому.
– Джон, – он взял её ладонь в свою, переплетая пальцы, но она всё равно упрямо продолжила: – В Винтерфелле всегда должен сидеть Старк. Если Арья выйдет замуж за Джендри, я не смогу передать ей правление. Тебе удобнее будет жениться на какой-нибудь дорнийке, потому что это выгоднее для твоих королевских позиций, и она всегда будет в Красном Замке, что это за брак, когда мужа и жену разделяют многие сотни лиг, и…
Джон коснулся её щеки, нежно провёл большим пальцем по скуле.
– На какой-нибудь дорнийке, – протянул он. – Всё верно, но тебя в твоих словах ничего не смущает?
Санса молчала, хлопая ресницами. Конечно смущало, её вообще много что смущало и беспокоило, но разве…
– Ты, кажется, вообще ничего не поняла. Я тебя люблю, тебя, а не какую-то дорнийку, понимаешь?
– О, – только и смогла выдавить она, и Джон обнял её, поцеловал в висок и щекой прижался к волосам. Нежность, любовь переполняли их, и это настолько ошеломляющие в своей чистоте, кристальные чувства, что она готова была закричать или расплакаться.
– Что же нам теперь делать? – прошептала Санса.
– Мы разберёмся.
Его голос звучал уверенно, твёрдо, стирая любые ростки сомнений, проклюнувшиеся в её душе. Она принимала его решение, готова следовать за ним и на этот раз не хотела спорить. Если Джон так говорил, они непременно что-нибудь придумают.
Над Винтерфеллом всё выше поднималось яркое, летнее солнце и занимался новый день, без войны, наполненный суетой, звонкими голосами и теплом. День, в который Санса Старк рука об руку вошла с Джоном Сноу.
