Текст книги "Somebody to love (СИ)"

Автор книги: Gemini

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Её кожа в саже и пыли, туника превратилась в грязную тряпку, но в фиалковых глазах – благодарность. Дени смогла только кивнуть в ответ.

Дрого подтолкнул её вперёд, словно ребёнка, только-только учащегося ходить. Дени сделала несколько неуверенных шагов, но с каждым стуком сандалий о каменные плиты она обретала твердость. Твёрдость королевы от крови Древней Валирии, единственной чистокровной Таргариен.

Она – последний настоящий дракон.

Она будет править, как должен был Рейегар.

Ребёнком она часто просиживала пред огнём целые часы, в нём была какая-то сила. Сегодня она доказала, что способна забрать своё с пламенем и кровью.

Дени взобралась по ступеням, осторожно, размеренным шагом, и стараясь не касаться руками лезвий. Она уселась на самый краешек сидения и медленно обвела взглядом зал. У подножия трона стояли Дрого, сир Барристан и Серый Червь, верные от начала и до конца, её советники и главная опора. Мужи склонились пред новой правительницей на колено, лишь её солнце и звёзды остался стоять, с восхищением и гордостью оглядывая свою жену.

Но не все добрались с ней к цели. Её старый медведь, верный сир Джорах пал от руки рыцаря в белых доспехах. В тело Чхого вонзились несколько вражеских стрел с красно-золотым оперением. Сердце наполнилось душащей скорбью по ним, но Дени сморгнула подступившие слёзы и сделала глубокий вдох. Она выплачет горе позже, сейчас не время.

Морок, будто она всё та же неуверенная девчонка, бегущая с Визерисом за руку от убийц узурпатора, окончательно развеялся. Дени осмелела и расправила плечи, гордо вскинув голову, положила ладони на навершие подлокотников трона.

Снаружи, на улице, она слышала далекий звон стали и крики на разных наречиях, дотракийском, гискарском и общем – отголоски почти закончившегося боя.

– Сир Барристан, – позвала она. – Я хочу, чтобы вы привели ко мне Серсею и Цареубийцу.

Она казнит близнецов Ланнистеров на рассвете, но сначала хотела поговорить, посмотреть в глаза человеку, убившему её отца, которого поклялся защищать.

Только что ей делать с королём?.. Что ей делать Томменом? Она видела этого малыша с огромными зелёными глазами, пухлого и золотоволосого, жмущегося к матери.

Дени сильнее, до побелевших костяшек, сомкнула тонкие пальцы вокруг наверший.

«Если я обернусь – я пропала».

***

Рейго сидел на полу напротив Дрого. Их сын указывал пальчиком на одно из трёх драконьих яиц – красное, чёрное или золотое, а Дрого перекатывал выбранное на другой бок. Рейго глядел на их чешуйчатую скорлупу огромными, полными восторга фиалковыми глазами – единственная черта внешности, что он унаследовал от матери вопреки предсказаниям старух Дош Кхалина.

Сын дотронулся до скорлупы и заливисто засмеялся, погладил, словно домашнюю кошку. Иногда Дени тоже касалась их и ощущала под ладонью жар, будто от раскалённых углей. Хотя порой яйца оказывались мертвенно-холодным камнем.

– Драконы! – воскликнул Рейго и изобразил, будто выдыхает огонь. – Драконы летят, рыыы!

Дрого засмеялся в ответ и сжал его крохотные пальцы в своей огромной, мозолистой и грубой ладони.

Свадебный подарок Иллирио превратился в любимую игрушку её ребёнка. Безумно дорогие реликвии так и остались красивым украшением, напоминающим о былом величии Таргариенов, всадников, оседлавших драконов и покоривших само небо.

За окном падал снег, он толстым слоем ложился на крыши домов, укрывал белым покрывалом улицы. Дени смотрела на крупные снежинки, крутящиеся под порывами ветра. Зима пришла, а вместе с ней и другие беды. В руках она сжимала письмо от Ночного Дозора.

– Нет врагов, которых нельзя сразить мечом, луна моей жизни, – словно услышав её беспокойство, сказал Дрого.

– Я знаю, моё солнце и звезды.

Лорд-командующий Джон Сноу считал иначе, но Дени промолчала. Она никогда не слышала историй про Иных и Долгую Ночь, их не было среди тех, что любил рассказывать Визерис.

Она не зря помиловала Томмена Баратеона и отослала домой, в Кастерли Рок под опеку лорда Кивана. Это было последним желанием Джейме Ланнистера, которое она выполнила, хотя и не должна делать подобное. Но именно его честность – какое это странное слово для Цареубийцы! – её смягчила, заставила прислушаться, а вовсе не яростные истерики и слёзы матери Серсеи.

Тогда Дрого сказал, что это слишком мягкий поступок. Но одновременно и поступок, оказавшийся верным в итоге: сейчас им понадобятся все союзники, которые присоединятся к армии и смогут помочь оборонять Стену. Даже Ланнистеры – или то, что от них осталось.

Она присела рядом со своим мужем и сыном. Рейго снова залился смехом, протянув к ней руки. Дени прижала сына к груди, он положил голову ей на плечо и сжал в кулачке прядку серебряных волос.

Она дракон, последний дракон, но этого было мало. Если бы у неё были настоящие, вылупленные из этих самых яиц, тогда Семи Королевствам не пришлось бы готовиться к новой войне. Заведомо проигрышной, если верить лорду Сноу.

Дени поцеловала сына в щёку. Муж нежно гладил её по предплечью, перекинул серебряные волосы ей за спину. Пока всё было хорошо. В данный момент Дейенерис Таргариен была счастлива и не хотела другой жизни.

_______________

Эпиграф:

Все, что у тебя есть – это твой огонь,

И место, куда тебе нужно попасть.

Ты не сможешь приручить своих демонов,

Но всегда держи их на поводке.

========== Take me to church (Марго Хэнсон/Элиот Вог) ==========

Комментарий к Take me to church (Марго Хэнсон/Элиот Вог)

PG-13, гет, UST и чутка драмы с ангстом. ООС.

Марго Хэнсон проходит пять стадий принятия неизбежного.

Песня: Hozier – Take Me to Church

С Днём Рождения, дорогая моя систер! :)) мур-мур-мур, ты привела меня к новому ОТП, я дарю тебе о них фик – ничего нового, в общем-то х))

My lover’s got humour

She’s the giggle at a funeral

Knows everybody’s disapproval

I should’ve worshipped her sooner

Отрицание

С веселухи Ибицы – прямиком на поминки бойфренда Элиота. Кажется, это зовётся «с корабля на бал», да?

Голова Марго Хэнсон всё ещё трещит от похмелья, а реки текилы будут плескаться в крови, наверное, неделю. Тело до сих пор приятно ноет от секс-йоги. Мысли отдалённо крутятся вокруг смазливого, кудрявого брюнета, делавшего массаж с кокосовым маслом.

Ей бы валяться на кровати, отдыхать, блин, после сумасшедшего отдыха. Вместо этого Марго стоит над Элиотом, развалившимся в кресле. В бокале, что зажат в его тонких пальцах, плавает зелёная оливка. В глазах – стеклянное безразличие. На душе – явно концерт группы «Депрессия» с солистом Болью, бас-гитаристом Сожалением и барабанщиком Самообвинением.

Марго присаживается на подлокотник кресла, подушечками пальцев мягко касается плеча Элиота, ведёт дальше по телу. Почти невесомо рисует узоры, она прекрасно знает, как ему нравится.

– Ну, расскажи хоть, чем ты занималась, – лениво говорит он.

Возможно, кого-то бы и обманули показушные, спокойные нотки его тона, но точно не Марго.

– О, да было смертельно ску-у-учно! Ты бы взбесился в первые десять минут, – тараторит она. – Синтии не хватило ума придумать новый ритуал, всё прошло как в прошлом году. Даже Кайл испёк точно такие же торты. Близняшки не натворили ничего страшного, а я…

– Тебе не должно быть стыдно за то, что ты веселилась, – меланхолично отмечает друг.

Но ей стыдно. Ей не нравился Майк, но горе Элиота забирается под ребра. Пока она трахалась с кудряшом, Эл в одиночку справлялся с потерей, а её даже не было рядом, она не поддержала, не успокоила… И это только малая толика гложущего стыда.

– Пойдём, – она соскакивает с подлокотника. – Во-первых, тебе необходимо побриться. Хочешь, сделаю это опасной бритвой?

Элиот покорно кивает и неуверенно улыбается. Марго тянет друга за руку, их пальцы привычно переплетаются, словно так и должно быть всю жизнь.

Вся правда была проста, как заклинание для первокурсника: стыд гложет её нутро, косточка за косточкой, потому что она, чёрт возьми, рада исчезновению Майка из их жизни.

Марго, конечно же, отрицает, что кощунственная радость буквально вопит в самое ухо – ваша дружба давно переросла в нечто большее.

Гнев

Марго разбивает бокал на тоненькой ножке, а потом хватает ещё один и тоже с чувством швыряет о пол. Хрусталь рассыпается у носков красных туфель на высокой шпильке. Она не использует магию, ей хочется собрать осколки пальцами, чтобы кровь заструилась по рукам, ощутить боль телесную – не душевную. Ей хочется орать, громко, словно во время прыжка с тарзанки. Её эмоции (страх, раздражение, сострадание, любовь) клокочут внутри, требуя выхода на волю. Ещё чуть-чуть – и Марго лопнет, как воздушный шарик.

Если бы она знала, что отходняк после грёбанного зелья, закупоривающего эмоции, будет именно таким – она бы сначала послала нахер Кейди. Всё равно бы выпила, конечно, она ж всерьёз настроена изучить парочку непростительных заклинаний, но зато сейчас была бы чуточку морально удовлетворена.

Она встаёт на колени, собирает осколки. Сначала крупные, мелкие совсем не видит, слёзы катятся по щекам.

– Что ты делаешь?

Элиот возвышается над ней, смоля между пальцами сигарету, дым вьётся у них над головами. Элиот безупречен в своём костюме-тройке. Слишком бледный, измождённый, с глубокими тенями под глазами и недовольно поджатыми губами, но всё же идеальный.

– Не знаю. – Марго всхлипывает, размазывая слёзы по лицу. – Я весь последний час не понимаю, какого хрена…

Элиот тушит сигарету в пепельнице, что чудом уцелела на столе. Молча присаживается рядом, помогает собрать осколки. Вместо совка скидывают стеклышки на чистый, белый лист.

В какой-то момент – время утратило всякий смысл, оставив только пульсирующие эмоции внутри, – их руки сталкиваются над стекляшками, в гранях которых играют отражения от настенных бра. Эл заключает её ладони в свои, но молчит.

– Мы же все ещё друзья, да, Эл? – голос дрожит, и она ненавидит свою истерику в десятикратном размере.

Он не говорит, смотрит на неё тем взглядом, что проникает под самую кожу и разливается теплотой в сердце.

– Ты спрашивала двадцать минут назад, – произносит он слегка раздражённо, всё ещё под действием зелья, но мягко целует её в висок. – Ответ не изменился, Бэмби.

«Но разве друзья себя так ведут, так держатся за руки и целуют друг друга?! Мы всё испортим!» – кричит внутри многократно распухшая эмоция, которую Марго не хочет признавать, и которую умудряется заткнуть.

Кажется, отходняк от зелья понемногу заканчивается.

Торг

Ладно, может быть, они ничего не испортили. И не испортят.

Может быть.

Марго присаживается на диван рядом с Элиотом, привычно запускает руку в карман его жилета и по хозяйски вытягивает оттуда платок. Берёт зеркальце, сосредоточенно стирает растёкшуюся под глазом тушь. Чувствует ладонь Элиота на талии, он повторяет большим пальцем шов на платье, привычно и знакомо, но Марго знает – смотрит он в другую сторону, не на неё.

Чёрт, да она ходила перед ним голая, не накрашенная, с небритыми ногами. Он ходил перед ней голый и закатывал сцены, какой галстук выбрать. И они ведь раньше участвовали в оргиях, разве нет? Они, блин, трахались на соседних кроватях!

Да, трахались на глазах друг у друга, но никогда – друг с другом. Квентин сейчас даже не в счёт, в самом деле, не имело значения, что был ещё и он.

Но сексом дружбу не испортишь! Или испортишь?..

Она не смотрит в глаза Элиоту. Марго торгуется сама с собой. Убеждает себя, что не говорить об этом, не вспоминать, как им было хорошо (“прости, Кью, но ты не выдерживаешь конкуренции”), его поцелуи на шее, его макушку между её бедер, как она выдыхала его имя, чувство наполненности им… Ну нет, забытье – лучшая стратегия, и всё будет нормально. Мысленно взывает к Элу, чтоб тоже молчал.

Марго решает, что если игнорировать проблему – она рассосётся сама собой каким-то неведомым образом.

Депрессия

Фэн выглядит как девушка, прожившая десяток лет в деревне: пышногрудая, с широкими бедрами, густой косой и крепкими ногами – впрочем, ха-ха, а как ещё ей выглядеть?

Марго благодарно кивает, когда та ставит перед ними графин с вином.

– Элиот такой утончённый, – вздыхает она. – Не то что я.

Марго скептически выгибает бровь. Девица хочет найти в ней лучшую подружку, что ли, подмазаться к единственной женщине в жизни будущего мужа? Умно, не поспоришь. И глупо, потому что в людях не разбирается, видно.

«Я ради него человека убила, а ты сможешь?»

– Утончённый, это да, – язвит Марго. – А тебе не надо быть утончённой во всех аспектах.

– То есть? – девушка хмурится, и Марго, усмехнувшись, в ответ толкает языком в щёку и водит кулаком у рта вверх-вниз. Белое лицо девицы заливает краска до самых корней волос.

– Так и думала, – говорит Марго, тщательно пряча смешинку в голосе. – Отныне муж в твоих руках… И не только руках.

Скрипят половицы, Фэн отодвигается от неё подальше вместе с тяжеленным стулом. Марго, даже бровью не поведя, откидывается на спинку сиденья, с удовольствием пригубляя вино (ну да, недурное).

Элиот стоит рядом с Квентином и Пенни. Её взгляд на мгновение встречается с его, и самодовольство от мимолётной подколки будущей невесты тут же сменяет тоска. Ей хочется вылить вино на голову Фэн – но что толку, девица-то ни в чём не виновата.

Элиот кивает Марго, в уголках его губ застывает грустная усмешка.

«И никогда не будешь с кем-то другим».

Ей же не должно быть так больно, да? С какого хрена она ревнует Эла к малознакомой девице («Мозг Марго вызывает сердце Марго, Фэн и Элиот скреплены пожизненной клятвой, приём, Марго, повод беспокоиться есть») и превращает это в трагедию?

Марго и Элиот все ещё глядят друг на друга, как будто никого рядом не существует. Не разрывая взгляда, залпом допивают вино в своих кружках. Вместе.

Принятие

Элиот поправляет поясок и кружево на платье Марго, пышном, шикарном платье нежно-золотого цвета. Наряд под стать королеве.

– Вот теперь идеально, – мурлычет Эл.

Марго скептически приподнимает бровь, разглаживает лацкан его серебристого камзола.

– Да, теперь точно идеальнее некуда, – она довольно кивает.

Элиот сосредоточенно заправляет за ухо её выбившийся локон.

– Король Элиот Вог и Королева Марго Хэнсон, – в своей обычной манере протягивает он. – Эта сцена достойна украсить обложку нашей книги? Ты, я, тронный зал, восходящее солнце в окнах. – Он оглядывается и хмыкает. – А, ну ещё два трона каких-то там королей, кто вообще их вспомнит?

Марго смеётся и шутливо пихает его в грудь.

– Я рад, что со мной ты, – вдруг признаётся Элиот, и в его усталых глазах она действительно находит искреннюю радость.

– Я тоже рада, что ты рад, – Марго снова смеётся. Но быстро становится самой серьёзностью, вопрос, пришедший в голову, иголкой колет под сердцем. Она вдыхает поглубже и выпаливает: – Мы все ещё друзья, мой король?

Элиот молчит, смотрит в её глаза, не отрываясь. Марго так же не рискует нарушить тишину. Кажется, ей придётся принять, что их дружба всё-таки переросла в страшное чувство на букву “л”.

______________________________________

Эпиграф

У моей любимой есть чувство юмора,

Она, как смешок на похоронах —

Ей знакомо всеобщее неодобрение.

Мне нужно было воцерковить её раньше.

========== One way or another (Марго Хэнсон/Элиот Вог) ==========

Комментарий к One way or another (Марго Хэнсон/Элиот Вог)

Персонажи: Марго/Элиот

Рейтинг: PG

Таймлайн: после финала 3го сезона.

Джанет – имя Марго после финала 3го сезона, если кто забыл.

Песня: Blondie – One way or another

Нуууу, моя дорогая систер, с Днём Рождения х)) Марго и Элиот на день рождения – это уже типа традиция :D И это первая часть моего фикрайтерского подарочка…

One way or another I’m gonna see ya

I’m gonna meetcha meetcha meetcha meetcha

One day, maybe next week

– Дежавю – это такая странная штука. У тебя когда-нибудь было? Представляешь, захожу вчера в офис к Руди, забираю документы, а Руди мне такой «сходишь со мной в кино?» И мне натурально кажется, что все это уже было, и эскизы над его столом висели такие же, и его тёмно-синий галстук был точно такой же, и от свидания я уже отказывалась! – Софи продолжает свой поток идиотизма, накручивая на указательный палец прядку белокурых волос, Джанет слушает вполуха, угукает и кивает в нужных местах.

Она занята фотографиями, висящими на стенах галереи. На её вкус слишком много фотошопа, зато взгляд как на клей цепляется к одежде моделей: коричневый мужской жилет; серебряный камзол почти в стиле фэнтези; короткое платье у девушки с накидкой из золотой органзы. Все эти образы – отчего-то неприятный зуд в мозгу.

– Ты вообще в курсе, что дежавю – это признак психического расстройства? – её терпение лопается, выплёскиваясь сарказмом, и серые глаза Софи округляются в ответ.

– Ты серьёзно?! – она в ужасе прижимает ладонь ко рту.

– А то, – Джанет прячет улыбку за глотком шампанского. Она сочувственно хлопает дурочку по предплечью и идёт дальше по галерее, рассматривая фотографии, подсвеченные яркими лампами. Стук её каблуков тонет среди мелодий джаза, однотипных фраз девиц в дизайнерских платьях («о, эта фотка напоминает мне сказку»), односложных «угу» и реже «да, и световое решение интересное» от их кавалеров. Запах её духов мешается с запахами канапешек с ветчиной, шампанского и мартини.

Джанет останавливается напротив фото девушки в нежно-лиловом платье. Оно сшито точно по силуэту, плечи открытые, лиф похож на ракушку. Пояс чёрный, инкрустирован тёмно-жёлтыми камнями. Она почему-то думает, что в таком наряде должны восходить на престол – странная мысль, не имеющая под собой никакого основания, да вдобавок ещё делает зуд в голове совсем нестерпимым.

– Хорошие фотографии? – раздаётся над ухом мужской голос, и Джанет на автомате отвечает:

– Рожи сильно зафотошоплены, а так да.

Она поворачивается и дыхание схватывает, и сердце будто пропускает удар. Джанет на каблуках, но парень всё равно выше на голову. Она находит его красивым, ему идут кудрявые волосы, лёгкая небритость, узкий галстук и узкие джинсы, тёмно-синяя рубашка и чёрный жилет. Если к фоткам её словно приклеивает, то тут – буквально на крючок цепляет.

– Но перебор с фотошопом или нет, фотки помогли мне пережить разговор с одной глупой дамочкой, – растеряно говорит Джанет, глядя в его зеленые глаза.

– О. Что ж, тогда мой день прожит не зря, – парень смеется, и на этот смех невозможно не улыбнуться.

– Ты фотограф? – и «на ты» слетает так естественно, будто она обращается к старому другу. Парень тоже не замечает фамильярности.

– Нет, боже упаси. Дизайнер костюмов.

– Они крутые!

– Спасибо, – мурлычет он и протягивает руку. – Марк.

Ее хрупкая ладошка тонет в его, и слово «дежавю» – даже на грамм не описывает происходящее. Точное слово еще попросту не изобрели. В голове Джанет воспоминания не заходят на второй круг, она впервые в этой галерее, не видела этих фоток, и никогда на фоне не играл джаз. Но прикосновение – больше, чем знакомое, больше, чем привычное, словно недостающая деталь пазла в самой её сущности вернулась на место.

– Я Джанет, – его имя царапает ухо, будто неправильное, но и её тоже вдруг звучит фальшивой нотой. – Ты не похож на Марка.

– Из тебя тоже фиговая Джанет, – он улыбается, всё ещё держа её ладонь в своей. – А мы раньше не?..

– Ты бы запомнил меня, милый.

Они молчат несколько мгновений. Марк рассматривает её, мягко, с интересом, и от этого по смуглой коже бегут мурашки. Она бы поставила все свои деньги с банковского счёта на то, что его чувства сейчас – отражение собственных.

– Посмотрим, кто кого запомнил бы. Это вызов и повод для экскурсии, – он подставляет ей локоть, и Джанет, смеясь, цепляется за него.

Марк рассказывает ей про съёмку и работу с моделями, потом они обсуждают глупые лица девушки с пучком на голове и её хихикающей подружки, мимо которых они прошли. Заключают, что коктейли бы смогли сделать лучше, и хлеб для фуршета закупали в каком-то подвале. Они смеются и болтают о всякой ерунде, будто уже разделили миллион мгновений, тысячи радостей и сотню неприятностей.

Если «дежавю» – признак психического расстройства, то признак чего это знакомство?

– Тебе не кажется, что происходит какая-то хрень? – спрашивает Джанет, сардонически изгибая бровь.

– Кажется. Но меня всё устраивает, – пожимает плечами Марк, протягивая ей канапешку.

Она не протестует. Возможно, впервые за последние месяцы Джанет ощущает, что все в ее жизни встает на свои места.

_________________________

Эпиграф:

Так или иначе, я увижу тебя

Я встречу, встречу, встречу тебя

Однажды, может, на следующей неделе

========== Cover me (Арья Старк/Джендри Уотерс) ==========

Комментарий к Cover me (Арья Старк/Джендри Уотерс)

Пейринг: Арья/Джендри

Рейтинг: PG-13

Таймлайн: сезон 2 и пост-7 сезон.

Арья и Джендри сериальные.

Песня: Depeche Mode – Cover me

И это вторая часть подарочка, внезапная! Помню, что когда-то АрДжен был единственным нашим общим ОТП по ПЛиО (и, походу, так это и осталось))), так что решила подарить тебе и его тоже, из ностальгических соображений, ыть х)

The air is so cold here

It’s so hard to breathe

We better take cover

Will you cover me?

Харренхолл воняет гарью, кровью и горем. Арье хочется заткнуть уши, чтобы не слышать причитаний женщины, чьего сына сегодня сожрали крысы. Арье хочется заснуть – а проснуться уже дома, распахнуть глаза от того, что Нимерия лижет щёку, а Джон, смеясь, гладит по волосам и зовёт завтракать, ведь солнце уже так высоко.

Но она здесь, в Харренхолле, в многих днях пути от Винтерфелла. Более того, будто бы в целом столетии от Арьи Старк, которой когда-то была. Арри – так её теперь зовут, и у этой девочки нет дома, нет семьи, есть только дыра вместо сердца.

Земля холодная, влажная после дождя, одежда сырая, даже кости, кажется, стынут. Арья не выдерживает и снова, как вчера и позавчера, жмётся к Джендри. Он большой, тёплый, его сердце бьётся ровно, а дыхание успокаивает. Он неловко прижимает её к себе, а она засовывает ладони ему под рубаху. Он недовольно вздрагивает, потому что её руки – все равно что лёд, но терпит.

В этом нет ничего от глупостей, которыми занимаются старшие девчонки. Только желание подарить друг другу немножко тепла.

«Если в этом нет ничего от тех глупостей, то почему ты каждый раз выбираешь Джендри, а не Пирожка?..» – смеётся в её голове голосок, похожий на Сансу, и Арья его люто ненавидит.

– Мне почти тринадцать, – зачем-то ляпает она.

Джендри приоткрывает один глаз.

– Поздравляю, – он зевает, снова закрыв глаза, и сонно бормочет: – Закончила свою молитву с именами?

– Закончила, – бурчит она.

– Позовёшь, когда наконец-то соберёшься мстить.

Арья фыркает, но становится будто теплее. Джендри ёрзает, прижимает её к себе ещё сильнее и утыкается подбородком в макушку. Арья потихоньку согревается и перестаёт дрожать всем телом. Они оба перестают.

Может быть, у девочки Арри (как и у девочки Арьи) нет дома, семьи и внятного завтрашнего дня, но сейчас у неё есть Джендри Уотерс, и пока этого достаточно.

***

– Подвинься! – командует Арья, и Джендри недоуменно смотрит на нее своими голубыми глазами и хлопает выгоревшими ресницами. Но все же со вздохом (больше изображая недовольство, чем испытывая) двигается в сторону. Арья ныряет под одеяло, совсем тонкое, толстые розданы детям и женщинам. У нее тоже есть такое, есть и свое место в другой палатке, защищающей от ветра и снега. Одинокое место посреди ледяной ночи и конца света – не то, чего хочет Арья.

Вчера у них не было времени ни поговорить, ни даже поздороваться толком, радость встречи быстро сменилась необходимостью бегства из Винтерфелла. Теперь они совсем близко, почти ловя губами дыхание, лежат и рассматривают друг друга в полутьме. Она знает, что изменилась, да и Джендри выглядит совсем взрослым, но все еще похожим на того мальчишку, с которым она делила черствые коврижки и ночи под открытым небом. Она ищет в себе ту девчонку, и не уверена, что найдет. Она до дрожи боится, что Джендри не поймёт, не примет ту, кем она стала.

– Баратеон, да? – прищурившись, говорит она: – Ваше штормовое лордшество.

Джендри фыркает.

– Как скажете… миледи.

– Я не леди!

– Еще какая леди, почти как Санса.

Арья рассерженно его пихает.

– Ты сейчас договоришься до того, что пойдешь на мороз.

Обоих разбирает смех, и на них недовольно шикают из другого угла палатки. Мир горит под ногами, Винтерфелл сдан синеглазым врагам, и нет никакой надежды на завтрашний день (наступит ли он вообще?). И все же Арья хохочет и чувствует в этом саму жизнь.

Она обнимает Джендри, и тот прижимает ее к себе, крепко, как когда-то в Харренхолле, будто пытаясь согреть и уберечь от зимы. Они закутаны в теплые шубы, но Арья слышит, как стучит его сердце, а ее, словно эхом, отдается в ответ.

– Я скучал.

– Я знаю, – отвечает Арья, и Джендри целует ее в висок.

У нее нет надежды на завтрашний день. Но сейчас у нее есть Джендри Баратеон, и, пожалуй, этого достаточно.

_______________

Эпиграф:

Воздух здесь так холоден,

Так тяжело дышать.

Нам лучше найти укрытие.

Ты меня укроешь?