Текст книги "Somebody to love (СИ)"

Автор книги: Gemini

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

И это время, проведённое в молчании, когда всё остальное вдруг стало абсолютно неважным, дало им гораздо больше, нежели могли бы долгие и обстоятельные разговоры. Наверное, даже в самом бездарном романе, запрятанном в сундуке Кассандры, такого не написали, слишком уж это большой штамп. Но Дориану было плевать. Он знал, что это было сущей правдой, и этого было достаточно.

___________

Эпиграф:

В тебе я ищу и нахожу доверие.

Каждый день приносит нам что-то новое.

Наш разум открыт для нового взгляда,

А остальное не важно.

========== Do you want to? (ж!Тревелиан/Дориан) ==========

Комментарий к Do you want to? (ж!Тревелиан/Дориан)

На грани R, романтика, повседневность, флафф. Уже окончательно ООС Дориана.

Шестая, предпоследняя часть эпопеи “Как Инквизиторша Дориана портила”. Читать в таком порядке:

1. Про любовь http://ficbook.net/readfic/2630433/7021799#part_content

2. Heartbreaker (см.в этом сборнике)

3. Про дружескую поддержку http://ficbook.net/readfic/2630433/7241427#part_content

4. Nothing else matters (см. в этом сборнике)

5. Про искушение http://ficbook.net/readfic/2630433/7541216#part_content

Песня: Franz Ferdinand – Do You Want To?

Well do you, do you, do you wanna

Well do you, do you, do you wanna

Wanna go

Where I never let you before?

Оливия Тревелиан любила девичники, но в Круге Магов они становились тайными посиделками за закрытыми дверями, когда вздрагиваешь от каждого шороха и воровато глотаешь какое-то сомнительное горькое пойло. В Инквизиции же всё, разумеется, было совершенно иным. Через распахнутое окно задувал свежий весенний ветер; красное орлейское вино с бульканьем и завидной регулярностью разливалось по хрустальным бокалам на тоненькой ножке; ломился от блюд с конфетами, печеньем и салатами низенький деревянный столик, вокруг которого восседали на подушках сама Оливия, Хардинг, Кассандра, Лелиана и Жозефина. Миледи посол заявила, что если уж они хотят устроить небольшой девичник, то всё равно стоит соблюсти изысканность, достойную самого роскошного пира: дорогие напитки, красивая посуда, замысловатые закуски. Слегка подпортила задумку идеального вечера Сера, отрубившаяся после третьего бокала и теперь лежавшая чуть в стороне, подложив подушку под голову и тихонько похрапывая.

– Что ж, стадия разговоров “про политику” у нас уже закончилась, – заявила Хардинг. Она запустила пальцы в шевелюру и вытащила несколько шпилек, державших причёску, рыжие волнистые волосы рассыпались по плечам.

– И мы пришли к выводу, что слишком устали от политики, – прикрыв зевок ладонью, сказала Жозефина.

– Никогда не поверю, что ты можешь устать от политики, – фыркнула Кассандра. Она опёрлась локтями на столик и взяла конфету.

– Как раз от неё сильнее всего, – вздохнула Жозефина. – Иногда я завидую вам четверым. Лихие сражения, неизведанные дороги, ворох самых искренних эмоций и чувств!

– О да, – засмеялась Лелиана, обнимая подушку и поджав ноги под себя. – Вылазки в замки, окружённые сотней воняющих стражников.

– Ночёвки на холодной земле, недосолёная похлёбка из котелка! – воодушевлённо поддержала Оливия, взмахнув бокалом.

– Идиоты-разведчики, которые свернули не туда и заблудились! – в тон ей вторила Хардинг.

– Палящее солнце, ветер, топи! – поддакнула Кассандра.

Жозефина улыбнулась.

– Да. Потом я вспоминаю обо всём, что вы перечислили, и сожаление мгновенно улетучивается.

– Вот-вот. – Хардинг выпрямила спину и cкрестила ноги. – Иногда лучше строчить письма за уютным столом. Даже если это сотня писем.

Кассандра неодобрительно хмыкнула, а Лелиана мотнула головой, сказав:

– Спорно. Особенно, когда смотришь на Жози…

– Правда, я вот не очень понимаю, как ты успеваешь есть, пить и спать. – Лив пожала плечами, глядя на посла. – И я уже молчу обо всём остальном. О личном, например.

Леди Монтилье хотела было возразить, что она в совершенстве освоила распределение времени на все свои дела, но её сокрушительный ответ бессовестно оборвала гномка.

– Кстати, да! – Глаза разведчицы азартно блеснули. – Как же время для маленьких и больших женских шалостей?

Жозефина вопросительно приподняла брови, Лелиана не удержалась и издала смешок.

– Они про Каллена, Жози.

– Ах, это. – Девушка поправила золотую оборку на юбке. – Ну… У нас всё нормально.

Хардинг хихикнула.

– И это всё, что ты хочешь нам рассказать? Вы ещё недостаточно пьяны, миледи? Так давайте я вам долью! – Она потянулась к четвёртой по счёту бутылке. Пустые выстроились в ряд вдоль стола и укоризненно блестели жёлтым стеклом, всем своим видом намекая, что у кого-то явно будет по утру болеть голова.

Смуглые щёки Жозефины тронул едва заметный румянец.

– Ну, по вечерам я читаю вслух стихи, а он чистит свой меч…

– Дыхание Создателя, какая чудная метафора, – засмеялась Оливия.

– Каждый представляет всё в меру своей испорченности, миледи Инквизитор, – абсолютно серьёзно ответила ей Жозефина, делая мелкий глоток. – Наши отношения развиваются медленно, но очень верно.

– Это всё жутко интересно! Вы со стороны выглядите как пара из рыцарского романа. – Хардинг подпёрла кулаком щёку, мечтательно возведя глаза к потолку. – Это так мило-мило.

– А мне вот интересно, как Кассандра со своим темпераментом уживается с Быком. – Монтилье многозначительно посмотрела на искательницу.

– Что? – Пентагаст нахмурилась.

– О Быке слагают легенды, – в голосе гномки отчётливо слышалась смешинка.

– Очень красочные, знаешь ли. – Кивнула Лив. Комната уже начала слегка плыть перед глазами, словно она сидит на спине своей галлы, мчащейся галопом, и девушка легла на спину.

– У нас тоже всё нормально, – сурово ответила Кассандра.

– Ох, что всё нормально, все знают! – заверила её разведчица. – Судя по звукам, которые я совершенно случайно, прошу заметить, услышала неподалёку от кузницы, можно даже сказать “восхитительно”.

Кассандра спрятала лицо в ладонях, её щёки и шея покрылись пунцовыми пятнами стыда.

– Ты серьёзно? Было так громко?

Хардинг с деланной удручённостью кивнула.

– Было очень громко ещё и пару дней назад в районе библиотеки, – как бы невзначай обронила невинным тоном Лелиана, заставив Кассандру испустить тягостный вздох. – И надеюсь, у вас есть какое-то стоп-слово, а то мы все так волнуемся за тебя!

– Всё, хватит. – Искательница залпом опустошила бокал. – Ни слова больше не скажу.

Женщины захохотали, Хардинг, посмеявшаяся первой, заключила:

– Что ж, начало для дальнейших бурных обсуждений положено, и в сухом остатке у нас остаётся только личная жизнь госпожи Инквизитора.

– Нет. – Оливия подняла верх указательный палец. – Мы ещё ничего не знаем о миледи Лелиане.

Лелиана скромно кашлянула. Оливию искренне удивлял этот контраст, впервые ярко проявившийся ещё на балу в Халамширале: глава шпионской сети большую часть времени была словно ледяная статуя, внутри которой нутро из сильверита, но вместе с тем умела становиться расслабленной, лёгкой и приятной в общении женщиной.

– Боюсь, моя личная жизнь с Кусландом покажется вам скучной… Особенно на фоне Кассандры, конечно.

– Не скромничай. – Жозефина лукаво прищурилась и толкнула подругу ногой. – Разве не ты говорила, как жарко проходят ваши встречи?

– О, когда мы наконец-таки встречаемся, то конечно! – Лелиана провела пальцем по кромке бокала, она будто бы погрузилась в какие-то радостные воспоминания и усмехнулась. – Ну, а теперь остаётся наша дорогая разведчица, так ничего о себе и не рассказавшая.

– А что “обо мне”? – Хардинг захлопала ресницами, кончики которых давно выгорели на солнце. – У меня всё замечательно. Знаете ли, на самом деле, в экстремальных ситуациях всё получается очень горячо. Вот пошли мы как-то раз с одним красивым гномом разведывать пещеры, у нас была бутыль эля, моток верёвки…

– Погоди, я ещё не достаточно пьяна для таких подробностей. Моток верёвки мне уже категорически не нравится, – прервала её Кассандра.

– Почему-то я уверена, что в твоих любимых романах пишут вещи гораздо откровеннее и изобретательнее, и я уже молчу про ваши игры с Быком, – беззлобно осадила её Жозефина, заработав в ответ осудительный взгляд Искательницы, хоть вместе с тем её щёки покраснели ещё больше, и шрам выделился багровой полосой. – А мне вот не очень нравятся пещеры, но уверена, что рассказ будет занимательный.

Хардинг протестующе замахала руками.

– Нет, мы все ушли от темы! Речь ведь о страдающей Оливии Тревелиан, которую угораздило влюбиться в мужчину, который предпочитает мужчин.

Лив застонала, прикрыв глаза ладонью.

– Пожалуйста, дайте я побуду простым слушателем ваших историй.

– Да брось! На самом деле, тебе осталось предпринять всего лишь пару уверенных шагов, – уверенно затараторила гномка, заставив Лив испустить тягостный вздох.

– Несколько шагов, да? Он недавно видел меня почти в неглиже. И не то, что не стал помогать раздеться, он меня одел! – Оливия рывком села, комната вновь закрутилась. – Понимаете? Одел, шнуровку завязать помог!

Женщины сочувствующе и понимающе на неё глядели, но Вестница Андрасте знала, что никто не в силах разделить её горе. Впрочем, темпераментная и оптимистичная гномка твёрдо вознамерилась наставить её на путь истинный и вернуть уже потерянную было веру в светлое будущее.

К сожалению или к счастью, Дориан Павус не имел ни малейшего представления о том, что происходит в покоях миледи Инквизитора. Хоть у самого тевинтерца язык был “всё равно что помело нашего уборщика” – о чём с завидной регулярностью любила припоминать матушка, – но от женской пьяной чуши у него начинал порой плавиться мозг. Да и более того, знай он, что именно в этот момент миледи Тревелиан находилась в состоянии столь к близкому к той грани, когда начинают творить самые настоящие глупости, он бы не вёл себя настолько беспечно.

Но Дориан Павус не знал ничего о маленькой пирушке пятерых женщин и потому с чистой совестью заканчивал очередную партию шахмат с Калленом. Рядом в кресле сидел Бык, попивающий какое-то отвратительно пахнущее пойло, запах от которого разносился, казалось, на весь скайхолдский сад, и неподвластный даже переплетению ароматов распускающихся цветов. Чуть поодаль от шахматного стола разместился Солас, листающий увесистый томик трактата о завесе и магии тени. Оба мужчины изредка бросали взгляды на доску, комментировали расклад сил и ждали своей очереди вступить в игру.

– Зря, зря ты это сделал. Теперь до шаха осталось четыре хода, – лениво отметил коссит.

Каллен приподнял бровь и покосился в его сторону.

– Мог бы промолчать. Или тогда уж дать ценный совет чуть раньше.

– Э, нет, – засмеялся Бык. – Ты должен пройти этот путь сам.

Дориан, усмехнувшись, отпил антиванского бренди из бокала. До чего же противная была выпивка в местной таверне, и в основном приходилось довольствоваться тем, что имелось. Но не сегодня. Несколько пустых бутылок стояли на земле под столом, но ему думать это нисколько не мешало, в отличие от Каллена. Ещё один удивительный факт заключался в другом: Бык после второй бутыли своего крепкого напитка, сносившего с ног одним ароматом, умудрялся ещё что-то подмечать и советовать.

– Что-то подсказывает, мой друг, что эта партия всё же остаётся за мной, – сказал Дориан.

– Ещё не всё потеряно, – генерал уверенно кивнул сам себе и наморщил лоб, словно от этого у него в голове родилась бы гениальная тактика.

– Ну, я, конечно, мог и просчитаться. Может быть, там не четыре хода, а все пять… – прокомментировал Бык.

– А тебя Кассандра не заждалась ли часом, милорд остряк? – медовым голосом спросил Каллен.

– А тебя Жозефина? – в тон ему ответил Бык

– И только меня и Соласа никто не ждёт, – с явным весельем заметил Павус, делая ещё один ход на доске. – Преимущество холостяцкой жизни во всей её красе. Начнём ли мы следующую партию до рассвета, когда эти два субъекта покинут нас?

Солас оторвался от чтения и посмотрел на мага спокойными голубыми глазами.

– На мой скромный взгляд, “никто не ждёт” о тебе можно сказать в самую последнюю очередь, Дориан.

На этот раз тевинтерец хлебнул из бокала гораздо больше, чем раньше, горло слегка обожгло.

– О, если бы в спальне меня кто-то ждал, я бы знал об этом. Стараюсь не обделять вниманием такие вещи.

Бык гоготнул.

– Разве неожиданные сюрпризы не бывают приятными? Вот, например, завались к тебе в спальню Оливия, что бы ты сделал?

Каллен, собиравшийся было двинуть очередную фигуру на клетку вперёд, вдруг замер, сжав ладью двумя пальцами. Воображение Дориана слишком часто играло с ним злую шутку, и он мгновенно представил себе Оливию со сползшей с плеча лямкой ночной сорочки. Создатель, он уже не был уверен, что бы он делал.

– Заботливо уложил бы спать, разумеется, – с видом оскорблённой невинности Дориан захлопал ресницами.

Бывший храмовник усмехнулся.

– Вряд ли это было бы так просто.

– Проще простого. Если бы она не согласилась, я мог бы спеть колыбельную, это срабатывает безотказно.

– Тогда понятно, почему ты не находишь женщин интересными. С ними не в пении нужно упражняться, – Бык улыбнулся во весь рот, шрамы на лице обострились ещё заметнее.

– Кто тебе сказал, что я не пробовал кое-что другое? – Дориан прищурился и покончил с остатками выпивки в своём бокале. – Очень даже пробовал, иначе не понял бы свои истинные предпочтения. Так что, увы, мне попросту не понравилось.

– Когда я воюю, то выбираю сторону. Но в любви сторону выбирать не нужно, – Бык подлил себе ещё выпивки. – Теряешь половину удовольствия.

– Создатель, как на тебя влияет твоя бурда в бутыли, какие философские мысли, – засмеялся Каллен, двигая ещё одну фигуру.

– Это не бурда. Я всегда такой, – парировал коссит.

Дориан поморщился. Он предпочёл вообще не упоминать, что с самого Халамширала, когда они целовались на столе Гаспара, поразительно часто начал ловить себя на мыслях об Оливии. Когда просыпался и засыпал, когда напивался до беспамятства, чтобы не думать вообще ни о чём – итог был всё равно один. В их отношениях всегда было больше дружбы и доверия, сначала хрупкого, когда они только приглядывались друг к другу, но затем такого мощного, он не испытывал подобной связи ни с кем в жизни. Это заставляло задуматься, куда это всё в итоге сможет привести, но в тоже время он понимал, что если бы не вся эта история с Ренье, едва ли Тревелиан воспылала к нему какими-то романтическими чувствами. Как же легко было флиртовать, когда это ни к чему не обязывало, какие чудесные были времена! Но какая-то часть его рассудка всё же шептала, что он бы ни за что не хотел бы ничего менять и искренне наслаждался каждым моментом между ним и Оливией, всегда странным, но до того манящим.

Павус передвинул ферзя и громко объявил как партии, так и собственным мыслям:

– Шах и мат, господа.

Каллен откинулся на спинку кресла и сдержанно поаплодировал.

– Безупречная партия.

– К сожалению, это было слишком легко. В следующий раз буду играть с тобой только на трезвую голову, алкоголь тебя отупляет.

– Даже не знаю, как на это реагировать, – Каллен наклонил бутылку над своим бокалом, собираясь его наполнить, но пролилось лишь пара капель. Дориан недовольно цокнул языком.

– У меня в спальне есть непочатая бутылка. Нужно её принести, не хотелось бы разделить выпивку Быка, она внушает опасения.

– Да, и захвати ещё ту книгу, которую я тебе дал, – Солас посмотрел на него поверх фолианта с пожелтевшими страницами. – Мне немедленно нужно кое-что там уточнить. Данные в книгах диаметрально противоречат друг другу, возмутительно, – он нахмурился и с укором посмотрел на написанное.

Дориан усмехнулся и, подхватив бутыль с бренди, отпил из горла, на язык упало несколько капель. Он почтительно кивнул всем собравшимся и направился к своим покоям.

Вечерний Скайхолд всё же был удивителен. Он никогда не думал, что сможет считать хоть какой-нибудь замок своим домом – да и вообще хоть какой-то уголок в мире – но всё же дела обстояли именно так. В своём роде это простая иллюзия и временное явление, но всё же чувствовал он себя удивительно уютно и на своём месте, когда шагал по саду, и под ногами хрустела только пробивавшаяся трава; когда ступил в большую залу, по стенам которой плясали всполохи факелов, мимо проносились прачки с корзинами белья, а за столами сидели орлейские гости, сплетничающие обо всём, что произошло за день.

В общем-то, Дориан никуда не собирался бежать в ближайшее время. По крайней мере, он был преисполнен крепкой как башни Скайхолда уверенностью, пока не увидел у дверей своих покоев Оливию Тревелиан. Женщина опиралась плечом на стену, скрестив руки на груди, и сверлила его взглядом. С одной стороны, Дориану отчаянно захотелось развернуться и уйти, а с другой – подойти поближе, так близко, как она позволит. Побери тень Быка с его вопросами, накликал ведь.

– Вот ты где! Тут! – Лив обличающе ткнула в него пальцем, язык её слегка заплетался.

– И правда, где ещё мне быть? – воскликнул тевинтерец. – Не “там” же!

Оливия прищурилась и, опираясь ладонью на стену, всё же отделилась от неё и встала прямо.

– Я жду тебя тут уже давно. Нельзя так бездарно тратить время своего командира, – она хотела было сделать пару шагов, но вдруг задумалась над целесообразностью сего действия, складочка между бровями выдавала столь важный мыслительный процесс. Павусу хотелось беззлобно расхохотаться: ему всегда казалось, что нельзя быть одновременно настолько пьяной и настолько милой.

– И чего же вы хотели, миледи Тревелиан? – он подошёл к ней вплотную, до него доносился аромат её жасминовых духов, перемешавшийся с запахом вина.

– Ты знаешь, – с вызовом сказала она, вскинув голову и заглядывая ему в глаза. Она всё же попыталась сделать шаг, но споткнулась и чуть не полетела вниз. Дориан подхватил её за локоть и помог устоять на ногах.

– Да неужто? Должен заметить, что твой вид может слегка опорочить светлый лик главы Инквизиции, – одной рукой придерживая Лив, другой он достал ключи от комнаты. Он толкнул дверь и помог зайти Оливии, затем лягнул дверь, закрывшуюся с мягким хлопком. Спальня была наполнена полумраком, свет источал лишь трещавший в камине огонь.

– Где ты умудрилась так напиться?

– Я же тебя не критикую, когда ты почти каждый вечер надираешься в таверне, – фыркнула Оливия. Она вновь не устояла на ногах, и на этот раз Дориан усадил её в кресло, а сам сел напротив на маленький диван.

– Ну что, теперь ты понимаешь, почему я это делаю? Мир так гораздо веселее, чище и светлее.

– Нет, сейчас он тёмен и мрачен, потому что мы в твоей спальне, где не горит ни одна свеча, – глубокомысленно ответила Лив. Она пододвинула кресло вплотную к дивану, ножки заскрипели о пол, и женщина чуть не завалилась набок как черепаха.

– Сейчас я тоже, кстати, немного пьян, но не так, как ты. Никогда бы не подумал, что мальчишники могут оказаться куда приличнее девичников. Будь я мужчиной, предпочитающим женщин, то знал бы куда бежать, когда приспичит.

Об пол грохнули сапоги миледи Инквизитора, которые она стянула.

– Предпочитающим женщин, да? А ты так уверен, что не предпочитаешь? Точно-точно?

Оливия вытянула ногу и легонько коснулась пальцами ног его паха, заставив Дориана инстинктивно дёрнуть бёдрами.

– Ты слишком пьяна, Оливия. – Он схватил её за щиколотку. Сознание, пусть и расслабленное алкоголем, требовало одного, но тело совершенно другого, его словно раздирало надвое, это пугало. Тревелиан высвободила ногу из его ладоней, чтобы встать с кресла, расставив руки, как канатоходец. С точно такой же осторожностью, словно боясь сорваться в пропасть, женщина сделала пару шагов и плюхнулась рядом с Павусом.

– Любопытство – вот твоя черта. Неужели тебе ну совсем не интересно, нисколечко?

– Интересно, как далеко может зайти пьяная дама в своих домогательствах? О, сгораю от нетерпения узнать.

Оливия обиженно надула губы, как пятилетняя девочка, у которой пытаются отобрать сладость. Она провела рукой по плечу альтуса, скользнула выше, кончиками пальцев прошлась по шее, вызвав мурашки.

– Лучше не надо. – Он взял её ладонь в свою, и сам того не желая, мягко, нежно сжал пальцы.

– Я пьяна, да. Ты тоже сказал, что пьян. – Она многозначительно на него посмотрела, наклонилась, вплотную приблизившись. Лив потянулась к его губам, но в последнее мгновение замерла.

– Если это окончательно испортит всё между нами, нашу дружбу, я уйду. Я сейчас не контролирую себя, ты знаешь. Просто выстави меня за дверь. – Её голос дрогнул. Если бы не эти слова, он бы действительно выставил её за дверь. Всё-таки выставил. Словно почувствовав, как тает его сопротивление, Лив поцеловала его с той решимостью, с которой человек, должно быть, прыгает с обрыва. Поцеловала жадно, вызывая дрожь по всему телу, и это ни в какое сравнение не шло ни с их внезапными лобзаниями в Халамширале, ни под веткой слёз Митал в Первый День года.

Та часть сознания, что хотела бы выставить гостью за дверь, издала последний писк и позорно капитулировала. В конце концов, своё желание, тлевшее пока всего лишь тихим огнём, вместе с ней не прогонит. Лучше решить всё сейчас, пока они оба пьяны и могут наутро сделать вид, что ничего не было.

Тревелиан добивалась того, от чего он бежал долгие годы, она лепила из него то, чем он не являлся – как он всегда думал. Если какой-то краешек его души желал всё прекратить, другая часть его отвечала на её ласки, стремилась нежно провести ладонями по её талии, рёбрам, легко сжать грудь. Ощущения новые, совсем не так, как с другими женщинами, когда ещё юношей им скорее двигало любопытство – и ничего более. Была ли в этом виновата та крепкая связь между ними, которая крепко опутывала все эти месяцы, или же то было какое-то колдовство, Дориан не знал.

Может ли он позволить ей зайти так далеко, как не позволял раньше? А хочет ли?

Оливия потянула его за собой, заставив встать, и Павус сам толкнул женщину по направлению к кровати. Они не спешили, привыкая друг другу, прикасаясь к телам нежно, почти осторожно. Оливия его не торопила, не стремилась скорее скинуть с себя платье, не стремилась и скорее освободить от одежды самого Дориана, словно ещё давала ему время образумиться. Но вместе с тем он наслаждался каждым прикосновением, тем, как учащается её дыхание, как она выдыхает, когда он целовал её шею.

То, что в дверь стучат, Дориан понял не сразу. Но звук повторился.

– Открой. Вдруг это Корифей со своим войском нагрянули, а мы и не знаем, – прошептала Оливия, глупо хихикнув. Дориан посмотрел в её глаза, очертания лица и улыбка лишь смутно угадывалась в темноте. Он кивнул и, проведя рукой по её волосам, поднялся с кровати.

Он приоткрыл дверь на расстояние ладони, свет факелов в коридоре резанул глаза, альтус прищурился. На него смотрел Солас, тоже прищурившийся, но скорее подозрительно.

– Сдаётся мне, я не вовремя, – невозмутимо констатировал эльф.

– Тень тебя побери, я сам не знаю, вовремя ты или нет! – зашипел Дориан. – Стой, я помню про книгу, разумеется. Ты без неё, естественно, никак не заснёшь этой ночью.

– Вообще-то… – начал было он, но Дориан скрылся в комнате, испытывая скорее досаду, чем облегчение, и быстро схватил книгу со стола. Дверь в спальню отворилась слишком широко, Солас смог различить в темноте на кровати силуэт, несомненно женский. На его лице за пару мгновений отразилось неподдельное изумление, но Павус сунул ему книгу в руки.

– Хочется надеяться, что ты, как порядочный эльф, промолчишь обо всём, что только что увидел! – заговорщицки в полголоса сказал Павус.

– Приятно, что ты считаешь меня порядочным эльфом, и твоя тайна в полной сохранности.

Дориан захлопнул дверь и прислонился к деревянному покрытию спиной, теперь уже сам ощущая себя человеком, прыгающим с обрыва, да ещё и получающим от этого удовольствие.

– Оливия… – он сам не знал, что хотел сказать, в голове роились тысяча слов, как они об этом пожалеют, и вообще-то он не способен испытывать любовь к женщине, и самое жуткое: сейчас ему всё это нравится, но тишину спальни разрушил храп.

– Ты заснула, что ли, пьяная ты негодница! – Дориан опустился на край кровати и засмеялся. Оливия положила согнутую руку под голову, на губах её играла счастливая улыбка.

Он взял одеяло и укрыл миледи Инквизитора, заботливо подоткнул края. Ночью всё же ещё было прохладно, замёрзнет. Впрочем, эта негодяйка заслуживала того, чтобы замёрзнуть, но мягкое сердце Дориана Павуса отчего-то не позволило этому случиться.

Дориан взъерошил волосы и провёл руками по лицу. Ну и неловкий же им предстоит разговор наутро! Лучше бы колыбельную спел и с миром уложил спать, в самом деле.

___________

Эпиграф:

Так ты хочешь, хочешь ли ты,

Так ты хочешь, хочешь ли ты,

Хочешь ли ты зайти так далеко,

Как я тебе не позволял раньше?

========== Give me a reason (Роберт Баратеон/Лианна Старк) ==========

Комментарий к Give me a reason (Роберт Баратеон/Лианна Старк)

PG-13, гет, романтика и чутка драмы.

Лианна Старк вышла замуж за Роберта Баратеона.

Песня: Three Days Grace – Give Me a Reason

С Днём Рождения, дорогая моя систер! Ещё раз вчитайся в слова своей любимой песни, по-моему, там всё очевидно XD))

I can only do so much

And of course it’s never enough

I don’t think that you see

Exactly what you’re doing to me

Лианна Старк не пыталась стыдливо прикрыть грудь ладошками, да и вообще, казалось, не испытывала ровным счётом никакого стеснения. “Ну да, стою я тут в одной полупрозрачной нижней рубашке, и что?”, – явственно читалось в гордо поднятой голове и серых глазах. Это Роберта восхищало.

С самого Баратеона во время обряда провожания стянули дублет и рубашку, но зато посчастливилось остаться в штанах, на которых даже не расшнуровали завязки. И Лианна не упустила возможность оценивающе осмотреть его фигуру с абсолютно бесстрастным выражением лица. Так оглядывают породистого скакуна перед покупкой.

Обычно женщины смотрели на него по-другому. Всё-то с этой девицей было по-другому!

Он так много всего может, но этого всегда было недостаточно. Наверное, поэтому Роберт Баратеон не просто захотел уложить северянку к себе в постель, а захотел взять её в жёны.

– Налить ли вам вина, миледи? – нарушил молчание Роберт.

– Не откажусь, милорд. – Лианна улыбнулась краешком рта, наблюдая, как он подходит к прикроватной тумбочке, где стоял серебряный кувшин. – Впрочем, ты теперь мой муж, так что как тебе будет угодно.

– Осторожнее с такими словами, а то мало ли что мне ещё будет угодно, – засмеялся Баратеон, наливая в кубки красное дорнийское.

– Даже боюсь представить, – вздохнула девушка.

За дверью всё ещё галдели гости, подбрасывая похабные советы что и куда засовывать, и с временными расчетами, как долго они намерены тут стоять. Роберт покосился на вход, всерьёз раздумывая, гаркнуть ли им что-нибудь в ответ.

Лианна присела на край кровати и завела руки за спину, оперлась ладонями на перину. Густые волосы разметались по её плечам. Он бы предпочёл поскорее увидеть, как они смотрятся на белых простынях, и как её губы, сложенные сейчас в вежливую полуулыбку, испускают сладостный стон.

Роберт, держа два серебряных кубка, присел рядом с женой. Лианна кивнула в знак благодарности и приняла из его рук напиток, тут же чуточку пригубив.

– Мне стоило запретить провожание?

– Нет, всё нормально. – Она мотнула головой. – Эта традиция глупая, но без неё никуда.

Она сделала ещё один глоток, на этот раз гораздо больший, и вытерла рот тыльной стороной ладони.

– Я мечтал об этом с того самого момента, как тебя увидел, – вдруг сказал Роберт. – Никогда не думал, что вообще буду готов взять кого-нибудь в жёны.

Лианна, не сделав следующего глотка, поставила сосуд на пол и серьёзно посмотрела на мужа.

– Но не будем же мы всю ночь пить вино, – она забрала у него кубок и, наклонившись, поставила рядом со своим. Рубашка плотно облепила её тело, отчётливо выделяя и грудь, и плоский живот в свете полной луны.

Лианна прекрасно это видела, но ничего не произнесла. Роберт пододвинулся ближе, провёл ладонью по спине, перебросил её густые локоны на плечо. Склонился и поцеловал девушку в шею, нежно и почти с той осторожностью, с которой прикасаются к святыне.

Жена легонько провела ладонью по его волосам. Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза, но первая к нему потянулась сама Лианна. Их губы соприкоснулись. Ему показалось, что девушка напряглась и сейчас отпрянет, когда встретились их языки, но Лианна напротив будто бы осмелела ещё больше.

Роберт уложил Лианну на спину, провёл ладонью по её бёдрам, задирая рубашку. Он продолжил дорожку из поцелуев от низа живота до груди, девушка порывисто выдохнула, и ничего слаще этих звуков он никогда не слышал.

Она с готовностью отвечала на все его движения. По крайней мере в эту ночь Лианна Старк осталась покорной до самого конца.

***

Роберт поставил перед Лианной букет цветов, которые нарвал специально для жены, когда возвращался с охоты. Жёлтые маргаритки, голубые колокольчики, сиреневые дикие орхидеи и что-то ещё – он не знал названия всех цветов. Знал мальчишка-оруженосец, который помогал собирать эту охапку.

Роберт поцеловал девушку в губы, но та быстро разорвала поцелуй. Она, чуть прищурив роскошные серые глаза, провела руками по его плечам, поправив воротник рубашки.

– Извини. От тебя слишком пахнет вином, – она чуть поморщилась. Супруга встала с кресла, коснувшись левой рукой бока и расправляя платье, и положила на столик книгу, которую читала. Что-то в тёмно-коричневом переплёте, но Роберта это не слишком заинтересовало.

– Конечно, от меня пахнет. На охоте обычно пьют. – Роберт ухмыльнулся. – Это старинный обычай, я не могу его нарушить.

Лианна чуть улыбнулась и, вытащив из букета одну маргаритку, подошла к окну. Роберт последовал за ней и обнял жену, поцеловав её в шею.

– Всё ли хорошо было в замке в моё отсутствие? Никто не пытался забраться в окно и украсть мою прекрасную миледи? – Он сильнее прижал Лианну к себе.

– На предпоследний этаж высокий башни? О, на такие подвиги никто не способен кроме тебя, милый, – Лианна фыркнула. – Да и вряд ли я кому-то буду нужна в ближайшие месяцы.

Он положил ладони на её живот. Её стан не изменился, девушка всё ещё оставалась тоненькой, как тростинка. Но не надолго.

– Мне ты нужна. Всегда.

Лианна кивнула.

– Верный ответ, – она засмеялась.

Она явно не представляла, что именно она делает с ним, какое воздействие оказывает. Она может оставаться к нему равнодушной, использовать, кормиться, всё равно что хищник убитым оленем – а он будет рад и попросит ещё.

Роберт поцеловал её в макушку, продолжая вместе с Лианной смотреть в окно, как волна накатывает на скалу и разбивается на мелкие брызги.