Текст книги "Не теряй головы (СИ)"

Автор книги: Фрея Пириамова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Игрок несколько раз в бешенстве нажал на кнопку выхода и покинул игру. Его Мэй убивали уже восьмикратно – ни о каком продолжении матча речи уже не шло. Чжоу продолжила бой самостоятельно как бот, и с удовольствием: выполнять приказы неумелого игрока становилось почти невыносимо.

Она была с Крысавчиком в одной команде. Перед матчем они договорились наконец-то выбраться на отдых в Австралию, и одна только мысль об этом грела цифровую душу Мэй. Дождаться конца боя было трудно.

Игрок у Джеймисона был что надо: продуманно направлял гранаты, стараясь целиться в углы (такой способ наносил больше урона), и обладал каким-то звериным чутьём для запуска адской шины. И серия убийств была длинной, такой, после которой Крысавчик широченно улыбался сокоманднице и напевал:

– Хочешь, я взорр-ву все звёзды, что мешают спать?

Мастер-подрывник просто обязан был попасть в лучший момент матча, что очень радовало девушку.

Сражение разворачивалось на карте Blizzard World. Команда Мэй уже была в зоне игры Starcraft, когда произошла знатная стычка с героями соперников. Бойцы сражались как львы, а Крысавчик устроил такой ш-шикар-рный «бабах» на лестнице около пирамиды с пилоном Пробиуса, что огромный пилон задрожал, заскрежетал и стал неумолимо падать на «стервятника». Мэй большими глазами уставилась на декорацию и побежала в сторону Джеймисона. Никогда не было такого, чтобы игровой фон стал настоящей угрозой!

Выстроить ледяную стену, чтобы удержать громыхающий падающий пилон, было нельзя: в бластере как на грех закончился заряд – истратился во время стычки. Отбросив оружие в сторону, Чжоу прыгнула, чтобы вытолкнуть из зоны падения декорации Крысавчика, который в азарте не видел ничего вокруг, но чуть-чуть не успела: их накрыло пилоном обоих.

Игрок, управлявший «стервятником», психанул и со всей силы швырнул свою беспроводную компьютерную мышь о стену. Только соберёшься попасть в лучший момент матча – и происходит то, что вообще не должно происходить! Обрушился пилон, пилон, который испокон века стоял себе на карте чисто как фон! Мэй-бот толкнула твоего персонажа сзади – немыслимо просто, не бывает так! Осыпая «тупого бота» ругательствами, игрок захлопнул ноутбук.

В техподдержку Overwatch в этот день поступило множество жалоб на ошибки внутри игры, из-за которых стали происходить незапланированные обрушения декораций. Жаловались игроки и на недоступность Мэй и Крысавчика для игры. Специалисты занялись решением возникшей проблемы. Как предполагалось, ошибки были вызваны нестабильной работой недавно выпущенного патча.

– Нет, ты это видел? Сколько раз мы проходили мимо этой пирамиды – и всё было нормально! Что случилось?

Ана, которая была в команде с Мэй и Джеймисоном, после окончания боя поторопилась выручать товарищей. Над пилоном кружил обеспокоенный Снежок, который жалобно пищал оттого, что не в силах был помочь хозяйке. Райнхардт поднял пилон своим ракетным молотом будто домкратом и вместе с Аной оттащил отключённых соратников подальше. Снайперша осмотрела Крысавчика и, разглядев рану недалеко от виска, достала бинты из набедренной сумки, которую прикрывал плащ.

– Не умеют теперь строить, всё так и норовит рухнуть. В наше время строили на совесть, – ностальгически протянул Райнхардт, нащупывая пульс у Мэй.– Так… Живая!

– Раны есть?

– Не видать.

– Странно… Я думала, их вовсе должно было раздавить. А они ещё легко отделались!

Через пару минут «стервятник» открыл глаза и немного приподнялся на руках.

– Вот это меня приложило! – он сжал ладонью протеза лоб, который гудел, как колокол во время набата.

– Не дёргайся! – скомандовала ему Ана и продолжила обрабатывать и перевязывать рану на его голове.

– Спасибо, – сказал Крысавчик, когда она закончила.

– Не за что, – ответила по привычке снайперша. Тут, как будто опомнившись, она внимательно посмотрела на пострадавшего. Никогда, никогда Джеймисон не благодарил никого так спокойно и вежливо! Обычно отшучивался или просто снова устремлялся в бой по принципу «подлечился – побежал». Ана хотела было спросить у него, с чего вдруг такая вежливость, но Крысавчик встал, вытянувшись в полный рост, и пошатываясь побрёл к Мэй, рядом с которой на земле сидел грустный Снежок и которую Райнхардт как мог приводил в сознание. Снайперша уже и забыла, что «стервятник» такой высокий. Метр девяносто с лишним всё-таки, просто сутулится всё время по своей чудаковатой привычке и под весом шины на спине.

– Её что, тоже накрыло? – поинтересовался, не отпуская голову, Крысавчик у рыцаря.

– Точно. Сильно по голове досталось.

– Может, приложить холод?

Райнхардт удивился: дурак, а дело говорит! Нашёл бластер Мэй, но долго не мог разобраться, как его включить. Внимательно посмотрев на Вильгельма, Крысавчик вежливо попросил отдать бластер, нажал нужные кнопки и немного поморозил площадку, чтобы выросли хорошие куски льда. Отколол один из них, завернул лёд в замасленную тряпку, которую достал из кармана, и приложил холодный компресс ко лбу Чжоу.

Ана, осматривая китаянку, попутно с подозрением наблюдала за каждым его действием. Происходило что-то слишком противоестественное. Не мог так профессионально «стервятник» делать компресс из льда и пользоваться оружием, которое в руках раньше и не держал!

Под действием холода наконец открыла глаза и Мэй. Снежок, попискивая от радости, вихрем взвился вверх. Снайперша проверила её рефлексы на свет и другие раздражители. Сама пострадавшая долго не могла сфокусировать взгляд на склонившихся над ней людях, и это её забавляло.

– Хи-хи! А чего это вас шестеро?

Райнхардт с состраданием поглядел на неё.

– Вы чё такие серьёзные? – спросила у всех Мэй, когда зрение наладилось. Улыбнулась до ушей и рассмеялась, а потом резко вскочила, будто кто-то хотел на неё напасть, подхватила валявшийся неподалёку гранатомёт и приняла боевую позу, ссутулившись и наполовину согнув ноги.

– Мэй, послушай меня! – как можно спокойнее обратилась к ней Ана, безуспешно стараясь в это время отобрать гранатомёт. – Бой закончился, больше никто нам не угрожает! Нам всем надо хорошо отдохнуть!

Чжоу прижала оружие к груди и с обидой надула губы.

– Заварушка только началась, и тут меня отрубило! Нет уж, я хочу продолжения! Я хочу взорвать эту вшивую пи-ра-ми-ду, с которой упала эта тяжёлая штука! – китаянка указала на декорацию, эмоционально размахивая руками в перчатках.

Снежок подлетел к ней, чтобы приласкаться, но Мэй поглядела на него с подозрением и отвела рукой в сторону.

– Эй, чей это робот? Уберите его от меня!

Снежок на лицевой панели выразил недоумение.

– Мэй, это же твой робот!

– Мо-ой? Пф! Чушшь!

Крысавчик в это время спокойно отхлебнул чая из своей фляжки.

– Крысавчик! Неужели ты не хочешь забрать свой гранатомёт обратно? – спросил у него Райнхардт, который снял шлем и заглядывал прямо в глаза подрывнику.

– Зачем? Это не мой гранатомёт, – ответил тот.

Райнхардт отчаянно скривился и взлохматил левой рукой свои седые волосы, почёсывая затылок.

– Ничего не понимаю! Они что, поменялись местами?

– Ох, как это всё… – пыталась найти слова Ана, глядя на него обеспокоенными глазами, – ненормально… неправильно!Мэй! Ты не могла бы построить ледяную стену, чтобы мы сократили путь от пирамиды до базы?

– За дуру меня держишь? Проще – фщщить! Взорвать её и пройти прямо!

– … всё совсем плохо! – Ана вовсе растерялась. – Мне нужно посоветоваться с Ангелой и Уинстоном! Не могли же они вот так просто поменяться ролями!

– Уууух, какая шина! Она мне пригодится! – Чжоу закинула взрывчатку себе на спину и согнула колени под тяжестью снаряда. Снайперша и рыцарь переглянулись с непередаваемым выражением лиц.

– Поведём их скорее на базу, а то я сейчас вслед за ними свихнусь! – пробормотал Райнхардт.

– Ни у кого не найдётся лишняя рубашка… и пара целых штанов? – добил их Крысавчик.

В перерывах между боями Уинстон и Ангела тщательнейше исследовали непонятное происшествие. Сделали и Мэй, и Джеймисону компьютерную томографию, подключили к её изучению Афину – замечательную систему искусственного интеллекта, которая всегда помогала Уинстону в научной работе и следила за его здоровьем. Странным событием заинтересовалась также Мойра, однако Уинстон запретил ей приближаться к пациентам: он хорошо знал методы и цели работы своей коллеги.

Для прояснения диагноза было решено провести беседы с пострадавшими.

– Мэй, ты помнишь, что с тобой произошло больше девяти лет назад? – спрашивал Уинстон китаянку, развалившуюся поперёк удобного кресла так, что одна нога её опускалась до пола, а другая лежала на подлокотнике. Она была одета в просторную больничную пижаму и распустила волосы, оказавшиеся непривычно длинными.

– Конечно! – отвечала Мэй, с выражением невыносимой скуки покусывая шпильку-заколку. – Я морозила одно место в Антарктике. Потом продрыхла девять лет, а когда проснулась, нашла мертвецов вместо коллег. Ух, надо было бы взор-рвать к чертям эту станцию! Один вред от неё!

– Ты же знаешь, что станция была необходима для исследований…

– Что творится на белом свете! – возмущался Райнхардт при Бригитте и Сомбре, пока наблюдал сквозь стекло за беседой китаянки и учёного примата. – Стены на полях боя рушатся, пилоны падают, герои сходят с ума! В моё время такого не бывало!

– Думай трезво, Вильгельм. Времена меняются, – несильно похлопав старшего товарища по плечу, ответила на его возмущение Бригитта и взглянула на Мэй, которая хохотала над очередной фразой Уинстона. – Правда, для некоторых радикально.

– Что если и мы все скоро поменяемся ролями?

– Чур тогда я меняюсь с Зарёй! – протараторила Трейсер, бегущая в очередное сражение. – Зацените, как круто быть грудой мышц!

– Мышцы работают на тебя только тогда, когда ими управляет голова, – сказала ей на это идущая следом Заря. – А я вот меняться ни с кем не хочу: столько сил вложить в тренировки – и опять стать хилой девчонкой? Не согласна!

– Нашей Снежной Королеве и Пироманьяку ещё повезло, что они поменялись друг с другом, а не, скажем, с Тараном. Вот было бы зрелище! – едко вставила Сомбра.

Трейсер представила себе Хэммонда с причёской Крысавчика и маленькой шиной на спине, а потом с ледяной мини-пушкой, и прыснула, не в силах сдержать смех.

– Необходима! – с сарказмом повторила за Уинстоном Чжоу и расхохоталась. – Гори эта станция синим пламенем!

– Странно слышать такое от климатолога… Хм… А ты можешь объяснить, почему тебя вдруг так потянуло на взрывчатку?

– В смы-ысле потянуло? Я всегда была подрывником! Какой я климатолог!

– Да? А что изучает наука палеоклиматология?

– Историю изменения климата на планете, что ж ещё?

– Откуда ты тогда это знаешь, если ты не климатолог?

– Пф! Да это любому дураку известно!

– А зачем в Антарктике подрывник?

– Раскалывать крупные ледяные глыбы, зачем жё ещё?

– Любопытно. Хм… значит, образование не забыто…

Уинстон сделал заметки в блокноте. Потом отправил Мэй в больничную палату в сопровождении Райнхардта и пригласил к себе Крысавчика. Тот, одетый тоже в пижаму, спокойно присел в кресло и выпрямил спину. Он даже успел причесаться, собрав отросшие волосы в небольшой хвостик на затылке, и Ана наложила ему свежую повязку на рану.

Учёный-горилла растерянно снял и протёр очки. Внутри всё передёргивалось от такого противоестественного поведения и вида больного. Но исследования надо было продолжать.

– Крысавчик…

– Прошу прощения, но к чему прозвища? Называй меня по имени, – поправил его больной с вежливой улыбкой.

– Афина, включи, пожалуйста, кофеварку… – жалобно попросил Уинстон.

– Избыток кофеина в организме пагубно отразится на твоём здоровье, – предупредил металлический женский голос.

– Пожалуйста! – настоял учёный и потёр морду ладонями. – Так. Хорошо…

Тут он понял, что не помнит настоящего имени Крысавчика.

– Джеймисон, – сам подсказал больной.

– Джеймисон, скажи, ты знаешь, кто такой Турбосвин?

– Опять прозвища? Конечно, я знаю Мако, мы с ним друзья.

– Ты помнишь ваш род деятельности?

Крысавчик стыдливо поправил ворот пижамы.

– Помню… Мы участвовали в ограблении нескольких крупных банков по всему миру. И, честно признаться, я сам не знаю, зачем мы этим занимались…

– А как именно ты участвовал в ограблениях? Что делал? Уж извини, что заставляю тебя вспоминать подробности криминального прошлого.

– Я? Я замораживал системы сигнализации, чтобы мы могли проникнуть внутрь.

– Ты уверен? Может быть, вы пользовались взрывчаткой?

– Уверен.

– Тогда, прости ещё раз, как ты объяснишь наличие у себя… двух протезов?

– Ампутацией после обморожения, как же ещё?

– Любопытно… – Уинстон снова сделал заметки в блокноте. – Хорошо, спасибо за беседу. Бригитта, проводи, пожалуйста, Кры… Джеймисона в больничную палату.

– Уинстон, прежде чем я уйду, можно ли мне взять у тебя почитать вот эту книгу? – Крысавчик указал на «Путешествие на Запад», лежавшее на столе.

– В…возьми… – уже не скрывая своей ошарашенности, разрешил Уинстон.

– Обязательно обсудим потом её с тобой! – добродушно пообещал больной и ушёл в сопровождении поражённой Бригитты.

Когда они закрыли за собой дверь, учёный снял очки и устало опустил морду на рабочий стол.

– Твой кофе, – сказала Афина, и на стол через мини-подъёмник поднялась дымящаяся кружка. Уинстон судорожно сделал глоток в полчашки и схватился за голову.

– Немыслимо! Просто немыслимо!

Пару минут он собирался с мыслями.

– Афина, благодарю за кофе! Не подскажешь, Ангела и Ана сейчас в бою?

– Запрошенные лица находятся в комнате, принадлежащей Ангеле Циглер.

– Благодарю!

Грузно опираясь на передние лапы, Уинстон вышел из своего кабинета и сразу же столкнулся в коридоре с Турбосвином.

– Беспокоишься за здоровье друга?

Мако молча кивнул.

– Ничего точного сказать тебе пока не могу. Потеря памяти, но слишком странная.

Турбосвин наклонился маской ближе к учёному-горилле.

– Вернётся ли он в своё прежнее состояние, тоже не знаю.

Раздался тяжёлый вздох сквозь маску.

– Знаю, у меня тоже всё внутри переворачивается, когда я смотрю на него и Мэй. Однако позволю себе заметить, – Уинстон подышал на стёкла очков и протёр их, а потом посадил обратно, – что никогда я не беседовал с ним так… нормально.

Через некоторое время Уинстон дошёл до комнаты Ангелы.

– Коллеги, – устало выдохнув, учёный сел на полу в позе мыслителя, – я откровенно затрудняюсь поставить точный диагноз. Мэй и Кр… Джеймисон если и страдают посттравматической амнезией, то в крайне непонятной форме. С одной стороны, они в деталях помнят свои биографические подробности, у Мэй даже сохранились профессиональные знания. С другой стороны, некоторые воспоминания у обоих пациентов подменяются с поразительной логикой, мы наблюдаем полную потерю памяти о специфике боевых особенностей… и смену темперамента. Мэй демонстрирует черты ярко выраженного холерика с некоторыми свойствами сангвиника, Джеймисон – чистейший флегматик… да к тому же проявляет небывалую любовь к книгам.

– Крысавчик и книги?! Несочетаемая вещь! – не поверила Ангела.

– Раньше всё было с точностью наоборот, – с явной ностальгией в голосе добавила Ана. За столь короткий срок она успела соскучиться и по прежней Чжоу, хоть и не совсем любимой, и по прежнему мастеру-подрывнику.

– Вопросов возникает больше, чем ответов, – потирая рукой лоб, сказала Циглер. – Как травма головы могла вызвать такой вид… будем называть это частичной амнезией? Почему у обоих сразу? Как долго продержатся изменения? Почему ни одного из них не затягивает в бой, как других? И, главное, возможно ли вернуть пациентов в прежнее состояние, и если возможно, то как?

Ответа ни на один из этих вопросов не знал никто из собравшихся.

– Придётся искать ответы в литературе о лечении больных с расстройствами памяти.

– Присоединюсь к поиску, – заверила Ана. – Вдвоём будет быстрее.

– Подключу к поиску и Афину. А ещё хорошо, что Мэй и Джеймисона мы поместили в больничную палату. Оттуда игрокам их точно вызвать будет нельзя: обычно мы все туда отправляемся, когда устанавливается очередное обновление нашей игры. От физической и психической перегрузки у больных могут начаться осложнения.

– Куда уж сложнее-то, – вздохнула Ана.

Больничная палата была всего одна. Персонажи действительно помещались туда, когда в игру вносились изменения, и некоторые очень болезненно эти изменения переносили. Особенно тогда, когда какие-то способности «нерфились». В то же время в больничной палате находились не только койки для персонажей, но и образцы оружия, которые в силу обновлений уже не работали. Бесполезное оружие было аккуратно сложено в ящики в углу комнаты.

Мэй начала маяться на своей больничной койке, пока Крысавчик с видом потомственного интеллигента лежал с книгой в руках, согнув здоровую ногу в колене. Больная уже переделала себе причёску на высокий хвост а-ля «Роковая Вдова», только начесала у основания пышнее. Больше заняться ей было нечем.

– Не пойму, чего они нас тут держат? – Чжоу с недовольным лицом легла на кровать поперёк так, чтобы видеть соседа по палате. – Я себя прекрасно чувствую! И мне надоело валяться тут, когда другие вовсю бегают по полю боя! – тут она, не найдя у Крысавчика никакой поддержки в сказанном, быстро пересела к нему на койку и начала теребить за протез ноги. – Вот чего, чего ты лежишь? Что, книжек никогда не видал, что ли?

– Если нас здесь держат, значит, есть причина, – наконец ответил тот, дочитав страницу. – А книга интересная. Не знаю только, кто такой Сунь Укун…

Мэй раздражённо закатила глаза.

– Как можно быть таким скууучным! Ты как хочешь, а я уйду отсюда. Нашли тоже дело – здорового нормального человека взаперти держать, как какого-то помешанного! Мы же с тобой не психи, так ведь?

– Не психи.

– Вооот, а раз так, нечего здесь кровать давить! – Чжоу подпрыгнула к окну и глянула вниз. – Уух, высоковато! Но вон на тот выступ на стене можно слезть!

– Хочешь из здорового человека превратиться в калеку?

– Как ты, что ли?

Крысавчик вспыхнул в праведном гневе.

– Нехорошо напоминать об этом! Некультурно!

– Некультурно, ме-ме-ме! – передразнила Чжоу и поправила съехавшие от усилий мимики очки. – Зануда!

Джеймисон нахмурился, вжал голову в плечи и усерднее погрузился в книгу, а Мэй подошла к двери и попробовала толкнуть её плечом.

– Крепко сидит, паразитка! Слушай, а если ты шандар-рахнешь по ней протезом со всей силы? Он вон у тебя какой крепкий!

– Не собираюсь в этом участвовать!

Сердито подбоченившись, Мэй показала ему язык. Потом изучила замок: замок закрывался автоматически с внешней стороны, из-за чего взломать его было нельзя. Тогда девушка осмотрелась и увидела ящики в углу. Хлопнув в ладоши и потерев их друг о друга, Чжоу принялась рассматривать ящики с таким интересом, с каким ребёнок копается в своей заветной коробке с игрушками.

– Ух-х ты, какая прелестная штучка! – взвизгнула она, когда нашла одну из старых моделей гранаты со смайликом Крысавчика. – Ну-ка, что тут у нас?

– Всё это всё равно не работает, – пробубнил ей Джеймисон, перелистывая очередную страницу.

Он настолько погрузился в чтение, что перестал замечать всё происходящее вокруг. Но из книжного царства его грубо выдернул взрыв, вынесший дверь наружу. Крысавчик даже подскочил на кровати от неожиданности. Всю палату заполнил сизоватый дымок, а когда он рассеялся, «стервятник» увидел Мэй с чумазым и абсолютно счастливым лицом.

– Ух-ха-ха! – она в восторге шмыгнула и вытерла запястьем копоть на носу. – Тоже мне, не работает!

И выскочила в коридор, красиво покачивая хвостом на макушке. Крысавчик на секунду залюбовался её волосами, суетливо заметался по палате в поисках ботинка и, обувшись, побежал-поковылял следом. Человек, взорвавший неработающую гранату, способен на что угодно!

Джеймисон нагнал Мэй в коридоре, когда она пробегала мимо кабинета Уинстона и остановилась для того, чтобы оторвать часть длинных штанов пижамы для облегчения бега. От души, с размахом отодрала два здоровых лоскута и осталась в шортах. Только тогда она довольно выдохнула.

– Постой! Как ты смогла починить гранату? Она же не работала из-за обновления!

– Да чего тут сложного? – ответила та, так и оставив технологию в секрете. И вдруг прилипла к стеклянной перегородке, через которую хорошо просматривался кабинет учёного примата.

– Ты чего?

– Там осталось наше оружие! Видишь, – Чжоу, подпрыгнув, со второй попытки ухватила Крысавчика за шею и заставила нагнуться лицом к стеклу, – там, у компьютера! Мой гранатомёт и твой ледяной бластер! Э, а куда они задевали шину? Слямзили, что ли?

Мэй дёрнула ручку на двери, но та не поддалась.

– Нет, ну какие параноики! – возмутилась Чжоу, уперевшись руками в бока. – Все двери закрывают! И кого из нас надо в палате держать?

– Попытка проникновения в помещение! Попытка проникновения в помещение! – заговорила Афина, включив сигнализацию. Китаянка посмотрела на Джеймисона так, что ему стало не по себе.

– Ты что задумала?

– Нет времени объяснять! – выпалила она и с разбегу толкнула его на стекло. Сжавшись на уровне инстинкта, Крысавчик при набранном ускорении разбил стекло протезами (он стоял как раз правой стороной). Перепрыгнув через лежащего коллегу, Мэй быстро схватила оружие для обоих, а на обратном пути подтолкнула Крысавчика, помогая ему подняться.

– На, держи! – когда он встал, Мэй сунула ему в руки бластер и побежала в сторону выхода из базы.

– Огонь, а не человек! – провожая её глазами, с восторгом выдохнул Крысавчик, и снова помчался, прихрамывая, следом. Зачем? Кинуться в бой, как Мэй, он не желал. Скорее, затем, чтобы не дать «огню, а не человеку» спалить всё на своём пути. Сохранить баланс, как сказал бы Зул, его коллега по «Героям Шторма». Которого, впрочем, он теперь не помнил.

Уинстон едва успел вырваться из очередного боя, как пришлось возвращать беглецов. Оклики и разумные доводы вернуться в палату они не вняли, а при попытке применить силу Мэй и вовсе запустила в учёного мину, от которой он еле успел отпрыгнуть в сторону.

– Афина! Закрой все выходы из помещения! – отчаянно скомандовал Уинстон.

Закрывать двери не пришлось: специалисты обнаружили причину обрушения декораций в игре и запустили патч по устранению ошибок. Поэтому все персонажи против своей воли были помещены в больничную палату. К величайшей досаде Мэй, которая так хотела покинуть её.

После окончания установки патча Уинстон настаивал на том, чтобы Чжоу и «стервятник» остались в палате, но Мэй и слушать его не хотела. Крысавчик загородил ей дорогу к двери, чтобы помешать выйти. Тогда сердитая Чжоу с разбега вытолкнула его в коридор за дверь палаты, после чего их сразу же затянуло в бой, а следом за ними и Уинстона.

– Ого! Молодцы, близзы! Крутую плюшку сделали – персонажей местами поменяли! – восхищался игрок, которому попалась Мэй в пижаме и с гранатомётом в руках. Вернулась и утраченная шина. В панели со способностями у Чжоу стали отображаться боевые таланты Крысавчика, и в целом геймплей был как за него. Только она не прихрамывала и действовала более хитро, часто не слушаясь игрока.

Уинстон оказался в команде со «стервятником», но против неё. Глядя на разрушения и кровожадные атаки, которые начала сеять Мэй, учёный вспоминал игру нормального Джеймисона (хотя кто бы в его «нормальном» состоянии назвал мастера-подрывника нормальным?) и задавался вопросом: что лучше – образованный безумец, каким сейчас стала Чжоу, или безумный дурак, каким был Крысавчик? Отвечал он себе словами старого доброго Шекспира: «Мириться лучше со знакомым злом, Чем бегством к неизвестному стремиться!» – убеждаясь, что всё-таки лучше было бы вернуть всё на свои места. Только как это сделать, когда пациенты покинули палату и стали доступны для вызовов в бой?

Разумному примату было тяжело исполнять приказы игрока и одновременно следить за пациентами, однако ему всё же удалось заметить кое-что необычное: когда Чжоу один раз неосторожно применила мину, то сама подорвалась на ней и потеряла половину здоровья. Самое страшное было в том, что при полученных ожогах Мэй и не заметила этого – настолько погрузилась в бой. Уинстон ощутил, как вся его обезьянья душа похолодела от мысли, что же будет, если она подорвётся на своей же ульте. Из-за странных изменений в игре не погибнет ли насовсем, а не на время, как обычно? Проверять длительность её смерти учёный не желал.

Атаки подрывника всегда хорошо купировались атаками Мэй, поэтому Уинстон постарался отыскать Крысавчика.

– Джеймисон! Послушай! Я заметил, что у Мэй нет иммунитета к взрывчатке! Надо защитить её от самой себя до конца боя! Блокируй её атаки! А я тебя прикрою. И сам будь осторожен со своими атаками, не смей умирать!

Игрок, управлявший Крысавчиком, на несколько секунд выпал из боя, пытаясь понять, что он сейчас услышал. Игравший за Уинстона, напротив, не слышал слов своего персонажа, потому что выключил звук в игре и наслаждался музыкой, которую сам поставил на компьютере.

Джеймисон еле заметно кивнул Уинстону, дав понять, что услышал его и всё сделает.

И стал делать что мог. Только выяснилась забавная штука: его ледяной бластер не может нанести урона Мэй, а её гранаты, мины, капканы и шины – навредить ему. У обоих сохранился изначальный иммунитет к своему же оружию. Плюс, когда они атаковали друг друга, то начинали мерцать, и это говорило о нестабильности работы их кодировки. «Стервятник» подумал: если такое происходит при базовых атаках, что же может случиться при использовании героических способностей?

Невозможность нанести урон Чжоу, как и получение урона от ульты «Вьюга», разочаровала игрока Крысавчика, поэтому скоро он вышел из боя. Чем сильно обрадовал Уинстона: теперь Джеймисон был более свободен в своих действиях.

Дальнейший бой выглядел примерно так: Мэй пыталась отделаться от навязчивого «стервятника», который преграждал ей путь ледяными стенами и заморозкой выводил из строя её мины и капканы, а Уинстон по мере возможности был ангелом-хранителем Крысавчика, прикрывая его от атак других героев. Много раз погибал при этом сам, но чаще всего – от гранат китаянки, которая вымещала свою злобу на соперниках, не имеющих иммунитета к взрывчатке. Могла бы она атаковать своих союзников – несомненно, досталось бы и им.

Безумие и хаос, рождаемые Чжоу, напоминали Уинстону о лунном бунте его сородичей. Как тяжело было смотреть на их кровожадность, так и на зверя, в которого превратилась из-за травмы головы умная скромная девушка, смотреть было невозможно. Учёный поклялся себе разобраться в её амнезии и найти лекарство. Пережить бы только это сражение и засадить больную обратно в палату, чтобы игроки больше ей не управляли. Что же до Крысавчика, то Уинстон благодарил небеса, что теперь с ним хоть можно скоординировать действия. Раньше этого и представить было нельзя: мастер-подрывник был неуправляем и действовал только по своему настроению. Учёный примат поймал себя на мысли, что если амнезию обоих удастся вылечить, то он будет даже скучать по теперешней адекватности Джеймисона.

Трижды «стервятник» не давал Мэй взлететь вверх на минах, вызывая у неё дикий приступ раздражения, из-за которого её лицо покрывалось багровой краской, а разум просто начинал отказывать. После третьего раза пришлось спасаться от неё ледяной стеной.

– Не стой на пути, – прошипела Чжоу Джеймисону сквозь стену, и глаза её горели таким разрушительным огнём, что соперник удивлялся, как только этот взгляд не прожигал лёд. «Стервятник» начал восхищаться её упоением битвой, которое казалось иногда каким-то знакомым, и отчасти был растроган её беззащитностью перед своими же атаками. От таких смешанных чувств ему даже захотелось отважиться пригласить после боя подрывницу на свидание, если только сам останется жив. Главное – и ей не дать погубить саму себя.

А Мэй всё больше разгоралась гневом, когда пресекались её потенциально удачные атаки, и старалась закидать несносного противника гранатами. Джеймисон был вынужден терпеть неукротимый гранатный напор, жалея, что криокамера не действует на ходячий огненный смерч, в который сейчас превратилась его соперница.

Продолжалось это противостояние пламени и льда до тех пор, пока Чжоу не отправила на ожидание воскрешения всех героев команды Крысавчика и не осталась с ним один на один в узком коридоре.

– Попался, отморозок? – злорадствовала она. – Теперь не уйдёшь! – и решительно опустила на пол шину.

– Мне же всё равно ничего от этого не будет, – с улыбкой сказал на это Джеймисон, а сам думал, что в таком узком коридоре взрывная волна от шины непременно зацепит девушку, у которой осталось немного здоровья.

«Не теряй головы», – говорил он себе, раздумывая, что можно сделать в этой ситуации. И придумал, только план выстраивался на значительном риске.

– Раньше тебе доставалась только часть урона, теперь посмотрим, как тебе будет полная смена зимней шины на летнюю! – парировала Чжоу.

Крысавчик приготовился тоже использовать героическую способность: так можно снизить урон шины, чтобы защитить Мэй. В том, что от «Вьюги» он сам заморозится на какое-то время и будет получать урон, он прекрасно отдавал себе отчёт. Только очень уж не хотелось, чтобы в приступе безумия китаянка навредила сама себе.

Резина зашипела об асфальт, набирая скорость, и шина полетела к «стервятнику». В это время над коридором поднялся Снежок и начал замораживать соперников внизу. Шина застыла почти под носом у жертвы. Крысавчик стал постепенно покрываться коркой льда с головы до ног. Последним, что он увидел, было яркое мерцание, искажавшее силуэт Чжоу, которая присела напротив с заткнутыми ушами, а потом во взгляде стало расплываться и всё поле боя.

Китаянка открыла глаза, но почти сразу упала без сознания, как и все оставшиеся в её команде персонажи. Героические способности Мэй и Крысавчика, направленные друг на друга, вызвали критическую ошибку, прекратившую странный противоестественный бой. Благодаря этой ошибке специалисты сразу обнаружили причину нестабильного поведения персонажей и запустили срочное обновление игры, параллельно извиняясь перед игроками за незавершённые матчи. Кто-то из разработчиков, однако, задумался, что этот странный баг вполне можно использовать как задумку для временного события «День смеха». Главное – тщательно продумать поведение персонажей-перевёртышей.

Очнулась Мэй уже в знакомой палате. Рядом с ней, перелистывая книги по расстройствам памяти, сидели Уинстон и Ана.

– Ой… Что, очередное обновление? – спросила она их и слабо приподнялась на руках. – Ведь недавно только было… Ох, что же мне так нехорошо…

Стало подташнивать. Девушка осторожно встала с кровати и подошла к окну, чтобы открыть его и глотнуть свежего воздуха. Тут она увидела в оконном стекле своё отражение.