Текст книги "Раз мальчик, два мальчик"

Автор книги: Фрэнки Блато

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5

Ужин, если верить Гораковой, должен был начаться ровно в восемь вечера, но Тим спустился чуть раньше и осмотрел зал, где проходили трапезы. Зеркал там не было. Он облегченно выдохнул. После непотребного поведения отражения Каза в зеркале Тим вылетел из его спальни пулей, бросив, что его тошнит. В первый момент он действительно думал, что его вырвет, но к тому моменту, как Тим добрался до своих покоев, четыре этажа вниз и четыре наверх, его слегка отпустило.

По залу сновала девушка, на вид ровесница Тима, и накрывала на стол. Тим хотел познакомиться с ней и задать пару вопросов, но та быстро прошла, считай пробежала, мимо него, не поднимая глаз.

Тим встал у окна и принялся ждать остальных членов семьи. Первым пришел Карел, что совершенно не обрадовало Тима.

– Сядьте за стол, – раздраженно сказал он.

Тим сел в центре стола.

– Не сюда, – поморщился Карел. – Пересядьте. Почему вы все еще здесь?

– Потому что наша работа еще не закончена, – отозвался Тим, пробуя другой стул.

На сей раз его выбор, видимо, устроил Карела, потому что тот ничего не сказал. Потом в зал спустилась София вместе с Эдвардом, а вот Кристина прибежала уже после звонка. Последним к ним присоединился Каз, который не демонстрировал никакого смущения или раскаяния по поводу своего опоздания.

Каз выглядел обычно. Растянутый убогий свитер, темные брюки и ботинки, которые ему, в отличие от Тима, удалось помыть. Сидел с мрачной рожей без какого-либо намека на улыбку. Тим поежился. Он понятия не имел, что все это значит.

София кашлянула, привлекая внимание.

– Давайте все возьмемся за руки и произнесем молитву, – София посмотрела на Каза. – Казимир, прошу вас как гостя…

Тим ощутил, как его охватывает паника. Если его напарник попытается выполнить просьбу Софии, то они и минуты после этого не пробудут в доме. Каз посмотрел на Софию заинтересованно, но Тим не дал ему ничего ответить.

– Пани Горакова, – неуверенно начал Тим, который еще не придумал, что сказать дальше, но надеялся на вдохновение. – Дело в том, что… Дело в том, что нам очень важно наблюдать за тем, как ужины проходят у вас обычно. Да и к тому же слова Казимира обладают… особой силой и могут вызвать эффект, – Тим слегка округлил глаза, – если вы понимаете, о чем я.

Тим очень надеялся, что София понимает о чем он, потому что сам Тим понятия не имел. Каз бросил на Тима слегка обиженный взгляд, но Горакова, внезапно, понимающе кивнула.

– Конечно, – ответила она. – Я прочитаю молитву сама. Возьмемся за руки.

Во главе стола сидел Карел. По правую руку от него располагалась София, дальше сидел Эдвард, а последней на той стороне стола была Кристина, все еще в таком же белом платье, как ее мать. По левую руку от Карела оказался Тим, а рядом с ним сел Каз.

Карел сжал руку Тима так, что захотелось ее выдернуть, а вот рука Каза оказалась очень горячей. Вечно мерзнущий в огромном особняке Тим подумал, что, возможно, ему стоит везде ходить, держа Каза за руку.

Тим опасался, что умрет от голода раньше, чем они, наконец, начнут есть, но, к счастью, ошибся. София прочитала длинную молитву, закрыв глаза. В конце все хором сказали “аминь”. Каз немного стормозил, но успел закончить “…инь”, а потом отпустил руку Тима.

На ужин на столе была запеченная тыква с рисом. Каз положил себе сразу двойную порцию, и Тим позавидовал его незамутненности.

– Карел, – сказала София, когда все приступили к еде и уже немного опустошили свои тарелки. – Наши гости просили переселить их ближе друг к другу, это возможно?

– Нет, – коротко ответил Карел.

– Нет других свободных комнат? – не удержался Тим от сарказма.

Карел посмотрел на него, как на идиота.

– Есть, но они не предназначены для проживания, – серьезно заявил он. – У нас нечасто бывают гости. Так понятнее?

Тим с трудом справился с раздражением, но все же кивнул.

– А интернета здесь нет? – подал голос Каз.

– Зачем вам интернет? – ужаснулась София.

– Мобильный не ловит, – пояснил Каз. – А мы… должны время от времени отчитываться о том, где мы, – не моргнув, соврал он.

– У нас есть телефон, – поджав губы, сказала пани Горакова. – Аппарат стоит здесь, в холле. Можете позвонить.

– Спасибо, – серьезно отозвался Каз. – Скажите, а у вас своя ферма? – – поинтересовался он. – Магазинов тут рядом нет, а все продукты очень свежие.

Судя по тому, что тарелка Каза была уже пустой, свежесть продуктов пришлась ему по вкусу. Хотя в семье Гораковых, вместе с интернетом презирали и специи – вкус еды был абсолютно пресный.

– Не у нас, у пана Кучера, он… – начала говорить Кристина, но отец перебил ее.

– Детей должно быть видно, но не слышно, Крис. Особенно за столом, когда разговаривают взрослые.

Кристина вздохнула и снова уставилась в свою тарелку.

– Пан Кучер – это ваш сосед? – спросил Каз.

– Живет во втором доме, – поведал Карел, чем, сам того не желая, невероятно обрадовал Тима.

Значит, номер шесть на доме – это не формальность, а тут действительно несколько домов, просто на таком расстоянии друг от друга, что это не очевидно.

– А сколько всего особняков вокруг? – заинтересовался Тим.

– В нашей общине двадцать семей, – отозвался Карел.

– Наверное, дома далеко друг от друга, – предположил Каз. – Мы не видели ни одного.

– Около получаса быстрым шагом.

– Вот как, – кратко отозвался на это Каз.

Тим не знал, о чем думает Каз, но сам он размышлял о том, что если здесь кто-то будет кричать или звать на помощь, то никто не услышит. Скорая и полиция не успеют доехать вовремя, если они понадобятся. Абсолютная глушь, изолированная не только от цивилизованного мира, но даже и от других членов секты, которую Гораковы называли общиной.

Эдвард весь вечер молчал, не давая узнать о себе что-либо новое. Увы, информации о самом ребенке это не давало. Учитывая тиранические замашки главы семьи, было скорее удивительно, что они услышали голос Кристины, которая до конца ужина тоже не проронила больше ни слова. Дети очень медленно ковыряли в тарелках, но все же методично запихивали в себя еду, не капризничая. Вдруг София закричала и схватила Эдварда за руку, которой он держал ложку.

– Опять! – вскрикнула она. – Это происходит опять! Эдвард!

Эдвард выронил ложку на стол и посмотрел на мать. В его взгляде нельзя было ничего прочитать.

– Он держал ложку двумя пальцами! Он держал ее двумя пальцами! Смотрите! – София умоляюще посмотрела на Каза и Тима.

Кристина тихо отодвинулась от брата и кричащей матери, испуганно посмотрев на них. И тут Эдвард засмеялся. Он хихикал тоненьким голосом, неотрывно смотря на мать. Потом поднял ложку со стола двумя пальцами и снова уронил ее. Снова поднял и снова уронил. Его смех не прекращался. София ахнула, отпустив руку сына и зажала себе рот рукой. Эдвард смеялся, поднимал и ронял ложку.

Карел резко поднялся из-за стола и его стул со скрипом отъехал назад.

– Достаточно. Эдвард, марш в свою комнату!

Не сказать, чтобы на Эдварда сильно подействовал приказ отца, так что Карелу пришлось подойти к сыну и вытащить его за шкирку из-за стола.

– Хватит кривляться, – рявкнул Карел, а потом ухватил Эдварда за руку и силой увел из гостиной.

Эдвард так и продолжал смеяться, так что Тим слышал медленно стихающие хихиканье, пока то не утонуло в тишине.

– Это ужасно, – тихо прошептала София, а потом вскочила из-за стола и бросилась следом за мужем и сыном.

Как только мать ушла, Кристина сползла со стула, посмотрела на Тима и Каза и приложила палец к губам:

– Т-с-с-с.

А потом убежала из комнаты. Тим поднялся из-за стола.

– Нам надо бежать следом? – уточнил Каз у Тима.

– Конечно, – рявкнул Тим. – Или ты будешь жрать, пока у тебя тыква из ушей не полезет? – поднял он бровь.

– Тыква закончилась…

– Идиот, – бросил Тим. – Думаю, нам нужна комната Эдварда, – предположил он, а потом побежал наверх.

Тим поднялся на второй этаж и окликнул Каза, но тот не ответил. Видимо, напарник остался внизу. Тим буркнул кое-что нецензурное, а потом оглянулся в поисках бабочек. Их не было. Тим сначала подумал, что их убрали, но затем осознал, что он находится в другом крыле. Нужно было вернуться и подняться по правильной лестнице, но вместо этого Тим тихо пошел вперед по коридору. Комнаты, что располагались по обе стороны, были опять заперты. Заперты, заперты, заперты… Тим чуть не провалился внутрь, когда одна из дверей внезапно поддалась и открылась.

Комната оказалась детской. На кровати сидела Кристина, а у нее на коленях была открыта книжка с рисунками. Она подняла взгляд на Тима и снова приложила палец к губам.

– Папа отлупит Эдварда ремнем, – сообщила Кристина. – Эдвард плохо себя вел за столом.

Тим поежился.

– А с тобой бывает так, что ты плохо себя ведешь? – спросил он.

– Я стараюсь так не делать, – ответила Кристина. – Я давно не вела себя плохо.

Кристина листала страницы книжки, не рассматривая их.

– В Эдварде правда живет дьявол? – спросила она.

– А как ты сама думаешь? – поинтересовался Тим, доходя до Кристины и садясь на краешек ее кровати.

– Эдвард иногда злой, – ответила Кристина, не поднимая взгляд на Тима. – Но мне нельзя про это говорить.

– Со мной можно, – заверил Кристину Тим. – Я не буду пересказывать наш разговор твоим родителям, но мне нужно знать ответы, чтобы разобраться, правда ли Эдварду нужна помощь экзорцистов. Что он делает, когда злой?

– Бьет меня, – сказала Кристина. – Ломает мои игрушки. Я не играю с ним, когда он злой.

– Когда такое случилось первый раз?

Кристина пожала плечами.

– Не помню, – ответила она.

Тим постарался улыбнуться Кристине ободряюще. Он рассудил, что вряд ли бы она успела забыть, если бы брат впервые поступил так неделю назад. В целом, Тим бы уже даже согласился с Казом, что дело тут вовсе не в мистике, если бы не пугающие поведение отражения. Факты говорили одно, а знаки совсем другое.

– Понятно. Ты очень помогла мне. И последний вопрос. Скажи, тебе не страшно спать так далеко от других спален?

На губах Кристины появилась застенчивая улыбка, как будто Тим разгадал какой-то ее, не самый страшный, секрет.

– Нет, – ответила она, и добавила: – Самое страшное происходит не во сне.

Глава

6

Тим убежал не по той лестнице, пока Каз вылезал из-за стола. Каз не был настолько медлительным, чтобы его не догнать, но не видел причин носиться по чужому дому. Он хотел окликнуть Тима, но потом передумал. Пусть побегает, если не хочет ждать.

Комната Эдварда находилась в том же крыле, что и комната Каза, только двумя этажами ниже. Тим же побежал в свое крыло. Каз усмехнулся на это и пошел по правильной лестнице наверх.

Коридор все еще был облеплен бабочками, и Каз невольно вспомнил размазанную по бумаге тварь. В конце коридора, где располагалась комната Эдварда, был шум. Кто-то вскрикнул, затем Каз услышал неразборчивый баритон Карела и отчетливый крик Софии:

– Это не мой Эдвард!

Что-то с грохотом упало, и Каз поспешил на шум. Первое, что Каз увидел, открыв дверь комнаты Эдварда, был он сам. Каз отражался в огромном зеркале на двери шкафа-купе. Когда он был здесь впервые, шкаф был закрыт и отражение не бросалось в глаза при входе. Сейчас же дверца была отодвинута. Рядом стоял отец семейства, держа в руках сложенный ремень. Сам Эдвард забился в угол, между стеной и кроватью.

– Что здесь происходит? – спросил Каз.

– Убирайтесь! – зло бросил Карел.

С ним Каз разговаривать не хотел, поэтому обратился к Софии.

– Пани Горакова, – Каз постарался вложить в голос всю свою убедительность. – Это именно тот момент, когда нам нужно посмотреть на вашего сына.

– Вам тут не на что смотреть, – вмешался Карел. – Уйдите. Вас не касаются наши методы воспитания.

София подошла к мужу и вцепилась в рукав его рубашки.

– Карел, послушай, пожалуйста, что говорит Казимир.

Карел резко дернул рукой, будто стряхивая Софию.

– Я и так знаю, что он говорит. Все это чушь и шарлатанство.

София судорожно вздохнула, а потом, будто с опаской, снова взяла мужа за руку.

– Карел, пожалуйста, только один раз. Давай оставим их, милый? Один раз и потом… Если это не поможет, то ты всегда сможешь… Ты же знаешь, что мы всегда слушаемся тебя.

Карел задумчиво перевел взгляд с Софии на Казимира, потом на сына. Он постоял так с полминуты, будто раздумывая о чем-то. Потом пожал плечами.

– Один раз и вы, – он кивнул Казу, – больше не смеете вмешиваться. Иначе я вышвырну вас из этого дома быстрее, чем София успеет вступиться за вас.

На этом Карел крепко взял Софию под локоть и вывел из комнаты. Каз проводил их взглядом, а затем повернулся к Эдварду.

– Эй, вылезай, – позвал он.

Эдвард посмотрел на него, а потом встал и перелез через свою кровать и сел на край, со стороны Каза. Каз вздохнул и присел рядом.

– Как дела? – спросил он.

Эдвард промолчал. Каз не знал, что говорят в таких случаях.

– Я тут видел твою сестру, – рассказал он.

– Кристина, – отозвался Эдвард.

– Да. И вашу собаку.

– Бобо?

– Да, кажется… смешное имя. Кто его придумал? – спросил Каз, но Эдвард промолчал.

Возникла пауза.

– В общем, кто бы ни придумал, менять уже поздно, – подытожил он. – Крис рассказала мне, что твой отец ругается, когда Бобо копает газон.

При упоминании отца Эдвард вздрогнул, и Каз обругал себя. Нашел, что говорить.

– Знаешь, – решился Каз, – когда мы с напарником уедем, я кого-нибудь вызову сюда. Ну, социальную службу. Чтобы они вас забрали. Я думаю, вам с Кристиной не нравится здесь, правда? Придут специальные дяди и тети и разберутся во всем. В общем, вас никто не даст обижать больше, понимаешь?

– А когда вы уедете? – Эдвард посмотрел на Каза.

– Ну… очень скоро, – сказал Каз. – Не знаю, как решит Тим, но…

Эдвард вдруг порывисто обнял Каза, крепко схватившись пальцами на его свитер.

– Не уезжайте, – попросил он, зажмурившись и уткнувшись в плечо Каза.

– Ладно, хорошо, – растерялся Каз. – Не уедем. Позвоним отсюда, договорились?

Каз аккуратно высвободил одну руку и погладил Эдварда по волосам.

– Не бойся. Никуда мы не уедем. Подождем всех вместе. А ты пока постарайся не злить своего отца, хорошо?

Эдвард закивал.

– Ну, вот и здорово.

Каз испытал огромное облегчение. И от этого разговора, и от принятого решения, и от того, что Эдвард оказался совершенно нормальным мальчиком. Какие бы теории там Тим с Сэм не строили насчет паранормальных явлений, конкретно этой семье точно нужна социальная служба, а детям, вероятно, детский психолог. Они сегодня же вызовут сюда службы и дождутся, пока детей заберут.

Эдвард отпустил Каза и снова отодвинулся.

– Спасибо, – сказал он. – Можно попросить?

– Конечно, – ответил Каз.

Эдвард слез с кровати и подошел к своему шкафу, а потом залез куда-то внутрь. Судя по скрипу и шороху, у мальчика там был очередной тайник. Каз вспомнил про закопанный ключ. Его не удивляло, что Эдвард любит прятать вещи, в такой-то семье. Интересно только, от чего тот ключ? Казу сейчас было даже немного стыдно, что он его выкопал.

Эдвард вылез из шкафа, держа в руках целлофановый пакет. Из него пахло какой-то едой.

– Вот, – сказал Эдвард, протягивая Казу две небольших, судя по запаху, овощных котлеты внутри целлофана. – Отдай, пожалуйста, Бобо. Я взял для него.

– О, – улыбнулся Каз. – Обязательно передам. А никто не будет ругаться, что ты их взял?

Эдвард помотал головой.

– Я взял вчера, никто не заметил, – ответил он.

– Хорошо, – сказал Каз.

Он очень осторожно замотал пакет, стараясь не смять котлеты и встал, сунув их в широкий задний карман.

– Отдай сегодня, – сказал Эдвард.

Он перешел с “вы” на “ты” довольно неожиданно, но Каз решил не обращать внимания. Мальчик пережил много стресса.

– Конечно, а то они уж давно лежат, – согласился Каз. – Испортятся еще. Сейчас найду Бобо и отдам.

– Уже уходишь? – резко и капризно спросил Эдвард.

– Да, мне пора. Тебе страшно одному?

– Нет.

Эдвард теперь стоял посреди комнаты и смотрел на Каза. Они оба отражались в большом зеркале. Каз видел спину Эдварда и свое лицо.

– Ладно… Ложись спать, хорошо? Если я встречу твоих родителей, я скажу, что ты заснул, чтобы они не трогали тебя.

– Это все?

– Да, – заверил Каз.

Неожиданно лицо Эдварда исказилось от ярости.

– Ты врешь, врешь! – крикнул он, топнув ногой. – Ты не спросил меня, как найти Бобо! Где ты будешь его искать?! Ты врешь мне, врешь!

– Эдвард, успокойся! Я не вру. Где Бобо?

Эдвард замер, продолжая сверлить Каза злым взглядом.

– В сарае, – сказал он.

– Хорошо… А где сарай?

– За домом. После большого дуба.

Каз припомнил, что то самое дерево, из-под которого он выкопал ключ, было именно здоровым дубом.

– А где этот дуб? – на всякий случай уточнил Каз.

Губы Эдварда растянулись в улыбке, так, что у Каза по спине пробежали мурашки.

– Ты же знаешь, – он не сказал это, а почти прошипел. – Ты же знаешь, где мой дуб.

Каз вылетел из комнаты так, словно за ним разверзлись врата ада, а не стоял маленький мальчик.

“Все это глупости, – сказал Каз сам себе, пытаясь унять бешеный пульс. – Но откуда он знал про дерево?”

Каз быстро шагал по коридору с бабочками, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Вместо света в коридоре теперь горели ночники, и бабочки в этом свете казались какими-то летающими медузами. Дойдя до конца коридора, Каз не смог сдержаться и обернулся. Дверь в комнату Эдварда оставалась закрытой. Под ней пробивалась полоска света. На глазах Каза она погасла, сменившись темной щелью.

Каз отвернулся и почти сбежал вниз. И какого черта Тим не пришел? Остального семейства Гораковых тоже не было видно, и этому Каз был только рад. Котлеты для Бобо ощущались через ткань штанов и Каз вытащил пакет, взял обмотанную целлофаном еду в ладонь.

В холле было темно, но из окон доставало вечернего света, чтобы Каз нашел телефон, о котором ему рассказали за ужином. Тот был такого старого образца, как будто бы Каз оказался в прошлом веке. Каз поднял трубку и приложил к уху. Тишина. Не тот телефон? Они его подключают только когда собираются звонить? Сломался? Все эти вопросы некому было задать. Каз повесил трубку на рычаг и вышел на улицу.

Почему-то мысли о том, чтобы не выполнить просьбу Эдварда, у него не возникало. Напротив, от угощения хотелось избавиться как можно быстрее, как и от воспоминаний о странном разговоре.

На улице снова было холодно, еще холоднее, чем днем, но Каз шел быстро. Он забыл посмотреть, а теперь не смог прикинуть, куда именно выходили окна спальни мальчика, но Казу казалось, что тот наблюдает за ним из одного из черных проемов окон.

До дуба Каз добрался быстро. Его яма не была раскопана, или была раскопана и закопана вновь. Проверять наличие кости он не стал, а просто пошел дальше. За домом ухоженные газоны и ровные живые изгороди постепенно превращались в заросли, к которым явно давно никто не подходил. Среди высокой травы нашлась тропинка, и она действительно привела Каза к сооружению, напоминавшему сарай. Двери не было. Каз достал левой рукой телефон, который он успел зарядить, и включил фонарик. Свет не до конца рассекал темноту, но внутри оказалось довольно пусто. Два ржавых велосипеда у стены, какой-то хлам, подстилка из сена в углу. На подстилке лежал ирландский сеттер. При виде Каза он поднял морду и вильнул хвостом.

– Привет, – шепотом сказал Каз, как будто боялся кого-то разбудить.

Он рад был видеть собаку живой и невредимой. Бобо был симпатичным псом. Даже жалко было его оставлять у таких живодеров. Может, попытаться забрать?

– Я тут тебе…

– Казимир! Что вы здесь делаете?!

От неожиданности Каз вздрогнул, а его пальцы крепко сжались на целлофане, превращая котлеты внутри в фарш.

– Пани Горакова, – выдохнул Каз, оборачиваясь. – Я хотел проведать вашу собаку, – выдавил он, сжав зубы.

– Собаку? Зачем? – резко спросила она.

– Ваш сын беспокоился о ней и просил повидать. Я не видел причин не исполнить его просьбу, – пояснил Казимир, тщательно выговаривая слова.

– Что за чушь, Эдвард никогда не интересовался собакой, – отрезала София. – Что с ним? Что с Эдвардом?

– Я прочитал над ним молитву, и злой дух отпустил его, – серьезно сказал Каз. – Мы немного поговорили, и Эдвард заснул.

– Он теперь…

– Еще нет, – оборвал ее Каз. – Нужно провести еще несколько обрядов.

– Но мой муж…

– Я думаю, Эдвард больше не будет проявлять такого поведения, что ваш муж обратит свой гнев в его сторону. А сейчас прошу меня извинить. Я должен идти и готовиться к завтрашнему дню, – Каз выдавил из себя все это, тщательно подбирая слова.

– Конечно, – с достоинством кивнула София.

Каз выключил фонарик и зашагал прочь, к дому, обойдя Горакову. Он быстро вернулся к дереву, и только тогда медленно разжал пальцы, сжимающие угощения от Эдварда. Вся его ладонь была пробита тонкими иглами. Каз снял пакет, и рука тут же покрылась тонкой сеточкой крови, постепенно превращаясь в сплошной цвет. Каз внимательно рассмотрел торчащие булавки, уже почти не обращая внимания на боль. Он сжал руку в тот момент, когда София окликнула его сзади, но чудом удержался от того, чтобы закричать и выкинуть пакет.

– Для собаки, значит, – пробормотал он.

Каз снова бросил взгляд на дом. Ему показалось, что все окна смотрят на него провалами пустых глазниц.