Текст книги "Sinnerman (СИ)"

Автор книги: fox in the forest

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Нам ведь не стоит тут быть. Что это за отсек? – чётко спросила она у голограммы на часах. Ответ последовал незамедлительно: – Отсек 6 – заражен.

– Хеймитч!

– Успокойся, куколка, процентов, – он заглянул в голограмму и довольно тыкнул в цифру пальцем, – всего два.

– О, Боже! – процедила она, вцепившись в его руку.

– Эй, – он обнял её хрупкое тело, не так как ментор обнимает куратора, нет, это была чистой воды нежность. Он аккуратно приподнял её подбородок, притянул ближе к себе, чтобы встретиться с ее губами. Поцелуй вышел нежным, легким, пробным. Хеймитч отпрянул, заглядывая в её напуганные глаза, а затем снова нагнулся, чтобы поцеловать ее, но Эффи ловко увернулась, и вместо губ поцелуй пришелся на щеку. Она нацепила ему на руку свои часы, которые отреагировали незамедлительно:

– Опасность! Уровень радиации в организме превышает норму.

– Эбернети! Возьми гребанную маску или мне придётся применить силу! – мужчина только рассмеялся, но она быстро поправила себя. – Я не стану с тобой спать, пока ты не наденешь маску!

Он погрузился во тьму, громко, безумно смеясь. А затем в припадке резко раскрыл глаза. Свинцовые тучи, нависшие над ним, озарились яркими сполохами электрических разрядов, штурмовавших небо.

– Идиот, какой же я идиот.

Приподнялся на сидении, дотянулся рукой до бардачка. Нащупал пистолет, пачку с пулями, сигареты. Достал респиратор, натянул его на лицо. Нашел вакцину, и тут же нащупал вену и ввел лекарство. Снова откинулся на кресле. Оставалось ждать. Облака стали редеть, открывая чистое вечернее небо. Тогда он подумал:

– Как странно, как только пересекаешь границу Капитолия, мир будто бы становится сносным.

Оставалось только понять реальность это или опять-таки воображение.

Полчаса сидел не двигаясь. Затем снова полез в бардачок, нашел часы и надел на руку.

– Покажи уровень радиации в крови, – проценты показывали норму. – Полное сканирование организма! – опять скомандовал Эбернети.

– Уровень заражения максимальный. Риск заболевания. Примите вакцину.

Ветер немного утих, свинцовые облака полностью исчезли – сквозь белесое туманное небо просвечивал огромный, занимающий треть небосвода, тускло-красный круг солнца. Он перестал понимать где он и что с ним. Было сыро и холодно. Осенний дождик неприятно колол лицо, сквозь пробитую крышу автомобиля. Все меркло в собирающемся вокруг машины тумане. Пепел закручивался спиралями на черной поверхности земли. Хеймитч внимательно изучал все, что попадало в поле зрения. Участки дороги посреди мертвого леса. Старался не пропустить хоть какое-нибудь цветовое пятно, какое-нибудь движение, малейший намек.

– Ничего. Никого. Ты снова один.

Неделю спустя.

Ехал долго, пересёк границу первых четырёх Дистриктов. Казалось, умерли абсолютно все. На пути попадались заброшенные дома, многие из которых были сожжены, и трупы, множество трупов.

На первый труп он наткнулся около границы с Третьим Дистриктом – на уровне второго этажа висел прибитый гвоздями к стене молодой парень. Немного поодаль лежали еще трое мертвецов, но уже явно уродов: совершенно лысые черепа, неестественно вытянутые шеи. Эти забиты железными прутьями. Вскоре трупы стали попадаться почти на каждом шагу. На окровавленном песке валялись вперемешку и погромщики, и местные обитатели.

– Выходит, сумасшедшие не только в столице. Неужели, они все с северной окраины нанесли в гетто визит.

Хоть оставшиеся в Центре уроды и не были вооружены, многие из них смогли дать бандитам отпор. Но то, что творилось здесь – это вообще за гранью.

– Где-то здесь был океан.

И действительно, когда-то на этом самом месте плескался мелководный залив, а чуть дальше плясало бурное море… Сейчас же там, где было мелководье, теперь пустыня, а где был океан – жалкая речушка, её питают подземные источники.

Решил остановиться у самой воды. День закончился быстро. Развёл огонь, приготовил поесть. Удалось задремать на несколько минут.

Проснулся от шума.

– Необычно, – прохрипел Эбернети, чуть привставая на локтях. Уставился в чёрный горизонт. – Машины.

Машины подъехали достаточно близко, пришлось спрятаться за камнем, насквозь пропитавшимся радиацией. Выставил перед собой руку, чуть постучал по стёклышку часов:

– Эй. Не скажешь сколько их там? – голограмма молчала. – Батарейки сели, что ли?

– Нас шестнадцать, – усмехнулся однорукий, возникший за спиной Эбернети, запрыгивая на капот его машины. – Не ждал гостей?

– Проклятье! – мысленно выругался Хеймитч, когда с негромким хлопком в его правое плечо впилась пуля. Отзвук выстрела растворился в реве двигателей, и остался незамеченным. Без сомнения, целью являлась голова, но в последний миг удалось уклониться, но, видимо, недостаточно – пуля прошла навылет. Кость не задела, но кровь сочилась, быстро окрашивая черную ткань одежды.

– Спокойно, Эбернети, у тебя есть чем подлечится, – уверенно сказал себе он, это всегда помогало, этот внутренний голос. – Как проникнуть в машину, чтобы взять патроны?

Их осталось совсем мало с предыдущей стычки, и снова приходилось их тратить, но на этот раз против него судьба приготовила бойцов получше. Однорукий завладел машиной. Стал рыться в бардачке: сунул аптечку себе за пазуху; стащил пули, револьвер не заметил; вытащил фотографию Эффи, жадно причмокивая и сыпля грязную ругань.

– Твою мать, – зарычал Хеймитч, вызывая глупую ухмылку на лице бандита. Нет, в бою важна только ярость, адреналин позволял ненужным чувствам притупиться, и не важны ни раны, ни идеалы. Поэтому он ждал. Пока ещё не зная чего, но с уверенностью.

Наконец, Однорукий, выудивший самое ценное, со всей мощи заверещал, что нашел пленника. Эбернети в момент окружили со всех сторон металлические черные корпуса машин. Ярко мерцали зажженные фары, ослепляя. Однако эти уроды не подозревали, что, казалось бы, загнанный в западню, он только выжидал удобный момент, вызывая атаку на себя. Нет, Голодные Игры ни с чем не сравнивались в своё время, но теперь, Хеймитч мог поспорить на эту тему. Скатившись до уровня рыщущего по городу тени, который таился на крышах, действовавший издалека, тайно, ему было ужасно не по себе от мысли, что ему снова придётся убивать. Но деваться было некуда: как только уроды повылазили со своих металлических убежищ, мужчина выхватил револьвер.

Права рука отзывалась болью при каждом движении, отдача от каждого выстрела пронзала, словно стальная игла, но ему это даже нравилось – так все больше разгорался его ярость. Первых четверых удалось пристрелить сразу. Остальные дико вопя бросились по машинам, захватив и автомобиль Эбернети. Пришлось бежать на встречу Пустоши.

– Ну вот, дожил!

Одна из машин ринулась вперед, как разъяренный бык. Казалось, столкновение неизбежно, но Эбернети, словно мастер в прыжках на месте, приземлился прямо на капоте, выбивая стекло. Водитель – разъярённый лысоголовый парень, накинулся на него, вышвыривая под колёса, вместе с собой. Ему не повезло – машина проехалась по голове, размазывая мозги по высохшей земле. Хеймитч же, быстро вскочив на ноги убегал от замешкавшихся остальных, которые снова окружали перекатывающуюся и убегавшую фигуру человека, словно жадные вороны. Один из уродов, вылез в окно и хорошо прицелившись, с силой ударил заострённой дубиной по раненному плечу.

– Твою мать! – завопил Эбернети. Боль на миг схватила за горло, но затем ее отогнал гнев. Он понимал, что самое главное для него в этой ситуации – бежать. Но он не желал бросать свой джип.

Судя по всему, засаду готовили давно, подгадывая направление движения цели. Если он не заметил слежки, то группой руководил профессионал. Эбернети пытался прицелиться в колеса, однако на бегу у него плохо получалось. Патроны таяли с огромной скоростью. Когда они закончились, мужчина резко затормозил, пропуская машины вперёд, и свернув в сторону, направился к скалам, где раньше это место являлось берегом глубокого залива.

Он сжал зубы, залезая на скалы. Из-под ног полетела каменная крошка. Полз долго, казалось всю вечность. Наткнулся на выступ и решетку, которая закрывала вход в старинную систему водостоков. Сейчас там разлагались горы мусора и несколько трупов. Падальщики – вот кем являлись эти дикари, которые лезли следом за Эбернети. Последний покинул машину и начал палить по ползущим вверх людям, но попадал только в своих. Очень скоро враги отстали, не имея шансов карабкаться по отвесной стене, а Хеймитч к тому времени уже стоял за решеткой, не обращая внимания на редкие выстрелы оставшихся внизу негодующих уродов.

Выбрался из тоннеля к рассвету – перед ним расположилась огромная пустыня, из песка и грёбанного пепла, только теперь уже настоящая песчаная пустыня.

– Подведём итог: ты один, в пустыне, без еды, машины, лекарств, с пробитым плечом! Здорово!

========== Часть 6 ==========

Комментарий к Часть 6

Woodkid – Iron

«Привыкай, сынок, к пустыне, как щепоть к ветру,

чувствуя, что ты не только плоть.»

Бродский

На следующий день. Чёрная Пустошь. Утро.

Он плёлся по пустыне, даже не обращая внимания на больное плечо. Горячий ветер все усиливался, а время от времени стали налетать сильные порывы. Он поднял голову, пристально вглядываясь в горизонт.

– Буря. Твою мать…

Вдалеке, как будто из-под земли, зловеще поднималось стена темно-серого облака. Стена стремительно росла всё выше и выше, угрожающе приближаясь. Убежать от неё было не реально. Да и некуда – везде пустыня.

– Смогу ли я выстоять? – тихо прошептал Эбернети, уставившись в горизонт.

Его тревожит, только запас воды: осталось совсем мало, максимум хватит на полтора дня. А такие бури в основном длятся часами, но могут иногда длиться днями. Бушующей песок, двигался слишком быстро, перенося барханы с одного места на другое. Каждый следующий шаг давался с большим трудом. Наступил почти сумрак, становилось все темнее и темнее. Наконец, завыла буря, поднялся ураган, волны горячего песка захлестал по лицу. Пыль проникает во все отверстия, дышать тяжело, почти невозможно, песок в глазах, ушах, на зубах. Сухой язык жаждет воды, но ему сейчас не до этого. Главное, чтобы не засыпало.

– Ну нет! – шипит бывший победитель Голодных Игр. – Быть засыпанным, и остаться навеки в пустыне? Меня такая участь не устроит.

Это продолжалось три часа, но невыносимый ураган не хотел отступать, ровно, как и Эбернети. Он падал на колени, вновь и вновь поднимаясь, стряхивая горячий песок, продолжая идти. Его силы на исходе, но он знает –просто упасть и лежать нельзя. И всё же, понимает, то больше подняться не сможет. Тело чертовски болит, особенно пробитое плечо. Он вспоминает её черты лица, тихо шепчет её имя. Ему на несколько секунд становиться так хорошо, будто бы он и вовсе никогда не был в пустынях, и в плечо ему никогда не стреляли, и что его семья всегда была с ним. А ветер становился все тише, слабее и наконец вовсе затих. Эбернети дико смеётся: неужели подох? С трудом открыл глаза – вокруг всё белое, ни черта не видно.

– Ну точно, засыпало, – на его лице читается удивление. Он представлял себе это иначе, в любом случае, был уверен, что «рай» для него недосягаем.

Трёт глаза – снова заливается хохотом. Да нет, живой. А вокруг снова раскинулась Пустошь, вокруг все безмолвствовало, а грозная стена песка уходила всё дальше и дальше на северо-восток, будто бы её и не было. Устало падает на спину. Во рту всё пересохло. Тянется к своему рюкзаку. Вода! Борьба со стихией продолжалась часа четыре, он дико устал от этой жаркой, тяжёлой и изматывающей борьбы.

Пролежал так ещё часа два, а затем поднялся с серовато-жёлтого песка.

– Нужно идти дальше. Если я выжил, значит и они тоже.

Эбернети снова шел по пустыне. Заходящее солнце разбрасывало вокруг него странные, причудливые тени. Он не чувствовал жары. Он не чувствовал боли потрескавшихся губ. Его лицо шелушилось и было покрыто толстым слоем пота и пыли.

– А ведь тебя предупреждали – отчаяние… пустота… и грёбанный песок, – проговаривая каждую фразу, Хеймитч делал шаг, тяжелый, размашистый, погружаясь в песок и пепел. Вокруг не было ничего: ни растительности, ни воды, ни людей, ни покинутых давным-давно домов.

Ещё несколько недель назад Эбернети был готов, к чему угодно, но не к бескрайним песчаным дюнам и раскаленному воздуху. Любое его действие, каждое слово и проделанный шаг уже не имели значения. Он видел гребанную пустыню: песок и пепел. Ни единого следа от машин, ни единого тела.

– Тот, кто уйдёт в пустыню… – снова шаг, – больше не вернется.

Рядом прошелестел песок, и мужчина инстинктивно схватился за нож. Мимо соскользнула игуана – обед, белок в чистом виде – схватить которую не составило бы и труда. Ящер тупо уставился на мужчину, будто бы внутри его разума происходил спор: придётся ли ему умереть сейчас, или нет? Перманентное чувство голода исчезло в раз, и Хеймитч опустил нож.

– Катись в ад, – прорычал он в след уползающему обеду. Такие путники попадались крайне редко. Впрочем, ящеры были не единственными жителями Чёрной Пустоши.

– Когда ты, Эффи, уезжала, – он снова сделал шаг, длиннее чем обычно, – ты говорила, что будут выжившие… Представляю… Что с ними произошло, будь они жителями этого ада, – в его голове острой вспышкой возник образ: люди, едва держащиеся на ногах, озлобленные, одичавшие, существующие только благодаря инстинктам.

– Ну вот, докатился, разговариваю сам с собой, – он фыркнул, делая шаг навстречу горизонту, и сплюнул чёрный песок, скрипящий на зубах – мозг совсем расплавился!

Он шагал дальше, и, если бы он знал, что впереди, за пустыней, раскинулась ещё одна, а затем ещё одна, и что кроме песка и пепла во всём мире ничего не осталось, он всё равно бы искал. Эбернети готов пройти все эти круги ада, лишь бы вернуть свою упрямую Капитолийку, застрявшую в самом сердце Чистилища. Он хотел вернуть свою семью.

Мужчина остановился. А затем устало упал на колени. В его голову пришла странная идея. Он не мог сказать точно, сколько времени он уже идёт по этой Пустоши. Может быть, месяцы, а может быть, годы. По крайней мере, иногда ему вспоминалось, то далёкое время, когда вокруг не было пустыни. Вокруг было – зелёное, голубое, золотое, яркое, живое, сочное… Теперь ему казалось, что это просто странный сон. И девушка, которую он ищет, тоже не существует. Ведь не может же быть, думал он, что я помню это. Он помнил и был уверен в своих убеждениях всегда, но именно сегодня, почему-то решил, что пора остановиться. Потому что ужасно устал от белого и безжизненного. Потому что безумно хотел зелёного, голубого, золотого… потому что всё это было совершенно немыслимо и невозможно.

Он много, бесчисленное количество раз, думал об этом “чём-то”, что скрыто в пустыне и к чему он идёт. Он не знал точного направления. Возможно, он все эти годы просто бессмысленно ходил по кругу. Ведь солнце висит на одном месте, а пустыня везде одинакова. Но рано или поздно он должен был выйти к чему-нибудь. Теперь это казалось идеей спятившего.

– Идиот ведь. Можно просто сдохнуть. Вдруг получится… найти их где-нибудь в раю, – его взгляд вдруг сфокусировался, на мгновение вдруг показалось, что впереди, всего в нескольких метров, промелькнула женская фигура. – Галлюцинация, – он горько улыбнулся; через секунду силуэт исчез.

Горячий сухой ветер, кроме уже осточертевшего шороха песка, принес рычание мотора. Он вновь замер, прислушался: звук повторился, но уже с удвоенной силой.

– О, нет, это не иллюзия, идиот! Волна адреналина подскочила к самому горлу, заставляя Хеймитча рывком подняться на ноги. Где-то сквозь пустыню прямо на него мчался автомобиль, разнося вокруг рев мотора, оставляя за собой огромные клубы пыли. Машина резко затормозила, послышался выстрел и крик девушки.

– Черт. Черт возьми!

Осознание реальной угрозы словно выстрел, пронзило податливую плоть измотанного разума. Мозг судорожно заработал.

– Она или не она? – размышлял Хеймитч, и странная тоска окольцовывала его душу, словно предстояла встреча с призраками умерших товарищей. Что, если это Китнисс? – в голове всплывали воспоминания о давно позабытых Играх, когда ей угрожала опасность, а он метался из стороны в сторону, будучи не в силах прийти на помощь. Знакомое чувство овладело им. Он не раздумывая слетел с дюны. Расстояние между ним и машиной неумолимо сокращалось. Голоса стали более отчетливее, но мужчина старался не слышать о чём они вещают. Прекрасно осознавая, что силы не равные, он нащупал за поясом нож, и приготовился дать отпор.

Когда их разделяло не больше пяти метров, Хеймитч с ужасом заметил ещё тройку автомобилей. Машины были полуразваленными, некоторые детали были из других комплектов, другие – самодельные, украшениями служили черепа и кости – общий вид каждой машины вселял недоверие и жуть. Это были не те уроды, которых он встретил на побережье. Но одна из машин чертовски напоминала его джип.

Он замер, словно попав в воронку из песка, вглядываясь в лицо девушки. Его настигло безумное чувство разочарования, а вслед пришла апатия.

– Не она, – шептал его разум, – не Китнисс.

Грязный, покрытый пеплом и потом амбал, схватил её за ногу и поволок к машине, оставляя полоску крови на песке. Она же тихо скулила и отчаянно хваталась за песок, пытаясь противостоять нападавшим. Мужчины дико смеялись, некоторые обходились только жестами. Один всё же крикнул что-то невразумительное и, выставив руку вперед, указал на Эбернети, наблюдавшим за ними.

– Эй, ты, подойди, – крикнул предводитель уродов, на животе которого расположился скелет младенца. Хеймитч послушно спустился по песку и через минуту уже стоял возле них.

– Пистолет? Обрез? Оружие? Патроны? Бензин? Еда?

– Нет.

– Убейте его, пойдёт на корм, а малышка моя, – он обвил её талию своей огромной рукой и с силой прижал к себе. От боли она вскрикнула и безжизненно опустила голову на его плечо.

– Жди, – думал Эбернети, смотря как четверо дикарей, окружают его, подбираясь всё ближе. – Выжди нужный момент, и тогда можно сделать выпад. Ещё шаг и…

Послышался выстрел и амбал со скелетом на теле рухнул, захлёбываясь собственной кровью. Четверо отступили в сторону. Девушка с короткими, угольно-чёрными волосами, перепачканная сажей и кровью, держала пистолет перед собой, ехидно улыбаясь.

– Одно движение, и ты труп, – уставившись на Эбернети прорычала она, но её обращение было исключительно ко всем.

В воздухе повисла тишина, разрываемая шорохом песка и пепла. Амбалы оскалились, и в ту же секунду ринулись на девушку, а Хеймитч устало закатил глаза, но продолжал послушно стоять. Он закрыл глаза, и разум его уносился всё дальше, в то место, где его ждала Китнисс, Пит и ОНА. Патронов хватило как раз на всех. Снова повисла тишина. Бодрый голос оборвал молчание, приводя Эбернети в сознание:

– Ну привет, чудик!

========== Часть 7 ==========

Не проси гарантий, не ищи покоя – такого зверя нет на свете.

«451 градус по Фаренгейту»

Эбернети с закрытыми глазами продолжал стоять под палящим солнцем, от чего его голову так сильно напекло, что, раскрыв глаза вся Пустошь превратилась в чёрное пятно.

– Эй, ну что ты там стоишь? – послышался звонкий голос, окончательно выводящий мужчину из транса.

– Ты ранена, – с трудом проговорил мужчина.

– Царапина.

Девушка затянула пояс и ловко запрыгнула в одну из машин. Послышались ругательства, а затем радостные крики.

– Эй, чудик, тут вода есть.

Эбернети тяжело упал на песок. Мелкие песчинки, поднимаемые едва ли заметным ветерком, скользили по скулам мужчины, застревая в густой щетине.

– Приятное ощущение, – думал он, вспоминая, как тёплая рука Эффи касалась его щеки.

Солнце пошло на спад, и температура резко снижалась.

– Лови, не то подохнешь тут.

Она метнула в него бутылку с водой, и та упала в нескольких сантиметрах от его головы. Немного поразмыслив, Эбернети принялся жадно поглощать жидкость.

Незнакомка быстро «обрабатывала» машины, не смотря на ранение. Бок сильно кровоточит: это было заметно сквозь куртку и чёрный тугой пояс. Вымотавшись с в амбалами и машинами, её силы были на исходе.

– Я могу зашить рану.

– Смотрите-ка, он говорить умеет, – съязвила та. – У тебя есть аптечка? Как шить будешь?

– Вторая машина справа.

Девушка с недоверием посмотрела на Хеймитча.

– Пустая, я осмотрела её пять минут назад.

Эбернети встал, медленно подошел к машине, залез в кузов и приподнял хорошо замаскированный люк.

– Да ладно?! – воскликнула та, запрыгивая к мужчине.

– Аптечка, вода, еда. Даже дрова для костра. Бери, что хочешь.

– Откуда ты знал?

– Просто знал и всё.

– Я заметила поезд, тот самый. Помню, когда мы ехали на Игры, он был в лучшем виде. Нужно будет сходить, м? Здесь недалеко.

Они шли молча долгое время, пока Эбернети мысленно вспоминал всех победителей, за последние лет пятнадцать, ведь только менторы и трибуты могли ездить на подобном транспорте. Безуспешно. В голову пришла мысль о Джоанне, но он быстро откинул эту мысль. Девчонка оставалась загадкой.

Дойдя до нужного места обнаружили, что поезд завалило песком в некоторых местах, но вход всё же оставался доступным любому. Первым желанием Хеймитча, после того как они проникли внутрь поезда и его глаза привыкли к полумраку, было выяснить откуда доносились рычащие звуки. Прошел в другое купе, где раньше с удовольствием потягивал в баре отменное капитолийское пойло. Где Эффи часто любила припудривать свой носик и делать замечания о манерах. Где стоял стол из красного дерева с зияющей дыркой от ножа Китнисс. Где Пит радостно рассматривал Капитолий через окно. Прошел дальше. Свет, пробивающийся тоненькими лучиками сквозь дырочки в стенах и окна, редел, пока и вовсе не исчез. Незнакомка плелась рядом, пиная носком обуви попадавшиеся бутылки и камушки. Он резко напрягся, когда в ответ на звук разбивающейся бутылки пришелся разъяренный крик.

Мгновенный ропот прокатился по вагончику, раздалось ещё несколько криков, и все стихло. Он со злостью посмотрел на девушку, которая пожала плечами, а затем они бросились бежать, куда глаза глядят. Пробежав по темному тоннелю, задыхаясь, он прислонился к прохладному металлу вагона. Ему все равно. Он устал. Устал чувствовать себя зайцем, на которого охотятся уже несколько дней. У него уже было столько возможностей погибнуть… Сейчас или позже – какая разница. Нахлынувшая усталость приглушила и без того уже мизерное чувство опасности. Он сполз на холодный бетон.

– И что нам делать? – резкий голос девушки вывел его из оцепенения, и он задумался о том, что пока живой должен вывести девчонку из этого кишащего дьяволами поезда.

– Нужно возвращаться. Здесь все равно не чем поживиться, – ответил он.

– Страшно!

– Предлагаешь остаться здесь? – он высунул голову из проема открытых автоматических дверей.

– Ладно, пойдем.

– Осторожно – нужно не создавать шума, – Эбернети заговорил шепотом, передвигаясь на носочках. В отдалённых вагончиках всё ещё слышался рокот и рычание, приближавшееся всё ближе. До выхода оставалось ещё далеко, и он мгновенно принял решение: кивнув девушке, с силой ударил ногой о стекло окна. Затем ещё и ещё, пока оно не поддалось и рассыпалось на мелкие стёклышки. Пропустив вперёд девушку, вылез сам, а затем принялся бежать со всех ног.

Вечер, смилостивившись, наконец наступил, как только они добрались до временной “базы”. Небо осветилось тусклым желтовато-красным, а затем и сине-фиолетовым светом, погружая пустыню во мрак.

Эбернети, снова предложив помощь с раной, но, получив отказ, сел на остывающий песок и развёл костёр, поставил разогреваться суп и стал любоваться летящими в густую небесную тьму искрами. Девушка, обработав и зашив рану, открыла одну из консервов и принялась усердно жевать. Холодало. Но Хеймитч не чувствовал холод, как и усталость. Просто приятно было вот так посидеть, любуясь пламенем, и не думать ни о чём. Незнакомка тоже уставилась в костёр: в цвете тлеющих углей, её лицо вытянулось, а скулы стали отчетливо выделяться, подчеркивая её образ странствующей одиночки. Хеймитч задумался, чтобы сказать, но ничего не приходило в голову. С ним и раньше бывало такое. Не просто чувство безысходности и пустоты, нет. Ощущение, что мир сокращается до размеров ядра атома. Заметив на себе пристальный взгляд, она слегка покосилась на мужчину, но ничего не сказала. Только поправила повязку, завязанную под боком странным узлом. Он наклонился к огню, подул на угли, и подложил веток.

– Послушай, долго ты ещё намерен молчать? – первая заговорила она. Он посмотрел на неё из глубины себя и ничего не ответил. Затем, словно переварив вопрос, вскинул бровь, и отвёл взгляд на огонь, где во всю скворчала игуана на вертеле, пойманная несколько дней назад.

– Ты совсем разучился болтать о пустяках, да? Хорошо, начнём с простого: как дела?

– Знаешь, что такое говно? Так оно по сравнению с моей жизнью – повидло.

– Ладно, – протянула она. – Ну, а сколько ты уже в дороге? И сколько бродить здесь собираешься?

– Достаточно долго.

– Я всего месяц, ну и пару недель, если учитывать выезд с колонной из Капитолия. – Эбернети напрягся всем телом, но молчал, продолжая наблюдать за незнакомкой.

– Ну а имя хоть есть? – продолжала болтать девушка.

– Плутарх. Хэвенсби, – немного помолчав, соврал Хеймитч. Девушка прыснула и залилась хохотом.

– Я лично знакома с этим прохвостом! – Эбернети усмехнулся в ответ: а ведь правда – нелогично вышло. Ничего не ответив, прокрутил прутик с ящером. Девушка с недоверием посмотрела на него, а затем снова спросила: – Не хочешь назвать свое настоящее имя?

– Не хочу.

– Почему? – хитро улыбнулась она, присаживаясь поближе. Ей удалась хоть чуточку разговорить своего спутника. Тот только пожал плечами.

– Потому что я тебе не доверяю. За нами теперь охотятся. Утром мы разойдёмся, и, если тебя поймают, я не хочу, чтобы про меня пошли разговоры. Где я был, когда там был, что сказал. В наше время чем меньше говоришь, тем лучше.

– Не доверяешь? – она фыркнула, и закатила глаза. – Это я тебе не доверяю. Молчишь, скрытный такой. А ты часом не шестерка из банды разведчиков?

– Я – никто. Хочешь, я уйду.

– Нет! – резко ответила она, подпрыгнув на месте, что было неожиданно для Хеймитча. Скривившись от резкой боли в боку, она тихо прошептала. – Монстры.

Хеймитч подавил смешок, от чего девушка нахмурилась и отодвинулась чуть дальше от него. – Я видела их! Ты ведь тоже!

– Это наверняка спятившие или зараженные. Или спятившие зараженные. Не дури. Ты устала, может крови много потеряла, вот и приняла их за монстров.

– Не знаю, за кого я их приняла. До того дня я была уверенна в том, что вижу.

– С этими иллюзиями я распрощался. Давно. Там, где людям не выжить, монстрам делать нечего. Так что я уверен, что ты ошиблась.

Они снова замолчали. Мужчина снял приготовленный ужин и принялся жевать твердое мясо. Девушка заворожённо смотрела в огонь, а затем, достав из сумки кусок хлеба и скукоженное, полу гнилое яблоко, так же принялась есть.

– Я Анафема Купер*. Мои родители всю жизнь занимались скотом и считали, что лишний рот в семье – сущее проклятье.

– У твоих родителей отличное чувство юмора, – едва улыбнувшись проворчал Хеймитч.

– Куда ты идёшь? – снова спросила девушка.

– Не важно. Просто иду.

– Там дальше земли этих придурков, – она махнула головой в сторону мёртвых амбалов. – А за ними поселение “спасательной колонны”. Тех, кто остался, в надежде, что люди с Капитолия отправятся к ним.

– Они выжили? – спохватился Эбернети.

– Да, почти все. – она кивнула. – Нам удалось увернуться от бури. Потеряли карту, пришлось ехать “в слепую”. Ехали весь день и всю ночь, пока бензин не закончился. Часть пошла дальше, часть осталась, чтобы подождать тех, кто отстал. Теперь там лагерь. Думаю, ты ищешь своих родных. – заключила она, на что Эбернети только фыркнул.

– За лагерем начинается океан, полный воды и рыбы. Будто бы сто лет его не видела. А за ним новый мир. Некоторые говорили о чистых новых землях. Хотят отправиться туда.

– Если ты ищешь Утопию, тогда ты идёшь в другую сторону.

– Утопия – иллюзия. Я ищу человека. Сейчас-сейчас… Дай вспомнить… – она смешно нахмурилась и начала судорожно перебирать нужные варианты имени. – Уверните, Обернете, нет… Эбернети. Вот точно! Эбернети. Хеймитч!

– И зачем он тебе?

– Нужно кое-что передать.

– Его там нет. Ты идёшь в Капитолий зря.

– Откуда ты знаешь, что я направляюсь именно туда? Что он там?

– Мой друг, – снова соврал мужчина. – Сейчас Панем полон безумцев. Капитолий не стал исключением. Так что возвращайся обратно.

– Неа, не хочу. – её взгляд потух, а голос стал печальнее. – Я потеряла любимого. Он хотел отдать этому Эбернети что-то важное. А когда я закончу с этим, тогда найду тех безумцев, из-за кого он погиб. Они хотели взять штурмом Центр. Кричали об этом на всю Пустошь. Так что Капитолий подходящее местечко для мести.

И снова тишина, перебивающаяся шорохом песка и потрескиванием углей, заполнила пространство вокруг Эбернети. Пытаясь оставить мысли, в которых Эффи всё же погибла, он подбрасывал в костёр сухие ветки и всматривался в черный горизонт.

– Он хотел помочь одной хорошей женщине. Так он её называл. Она потеряла мужа, уехав с колонной. То ли этот Эбернети знал его, то ли он им и был, я не знаю… Но то, что она не из Капитолия было ясно и очевидно.

Хеймитч на секунду забыл, как дышать, его сердце пропустило удар. Он уже не слушал дальше. Появилось острое желание побежать вперед к ней. Через всю Пустошь, через поселения сумасшедших, выжженные леса, переплыть океан лишь бы убедиться в своих догадках.

– Это карта, – немного помолчав, она засмеялась и достала наручные часы, где закружилось изображение всей Чёрной Пустоши, с пометками лагерей, обезумевших падальщиков, вплоть до Чёрных лесов. – Внутри дневник. Этому Эбернети нужно будет его прочесть. – девушка улыбнулась и протянула часы мужчине. – Пыталась вспомнить, откуда я тебя знаю. Голодные Игры – тогда ты был пьян и без бороды, ментор Двенадцатого.

Эбернети выхватил часы. Он повеселел, заметив про себя, что с Анафемой они бы подружились. Обменялись картами и общими сведеньями о местах, куда они направляются. Остальное время молчали, иногда задавая тактические вопросы. Становилось чертовски холодно. Ещё через некоторое время Купер предложила переместиться в машины, чтобы хоть как-то согреться.

– Я всегда думала, что будет намного спокойнее, когда никого на земле не останется, – напоследок выпалила она, запрыгивая в кузов.

– Уверена?

– Не сомневайся.

Утром они стояли на дороге и спорили, как поделить найденную еду. Договорились, что несколько банок овощей и фруктов получит Хеймитч, а всё остальное заберет Купер.