Текст книги "Поиграем? (СИ)"

Автор книги: FlowDAY

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Кацуки смотрел на него своими невозможными красными глазами, что сейчас казались такими суровыми, будто стоит им только завернуть за угол, как он тут же набросится на Мидорию, взорвёт его и размажет по стенке, привычно скалясь.

– Это…

– Заткнись. Если не хочешь промокнуть, шевели отростками.

И, не дожидаясь ответа, Бакугоу быстро пошёл дальше, заставляя Изуку едва ли не бежать за ним.

Мидория молча смотрел на его хмурое выражение лица. Идти вот так было непривычно.

Обычно они пересекались где-то на своей станции и уже тогда шли домой вместе. Они редко разговаривали на улице, да и дома, в принципе, тоже. Иногда могли засесть за домашнее задание, а после сидели в тишине, едва соприкасаясь пальцами рук.

Стоило им только подойти к станции, как Бакугоу резко схватил Изуку за рукав пиджака, заставляя его свернуть под узкий навес. Люди по этому переулку проходили редко, так что обычно тут было тихо, но вот сейчас шум дождя мог заглушить все крики о помощи. Не то чтобы он собирался кричать. Но всё равно.

– Наверное, здесь часто устраивают разборки. Идеальное место для этого. Безлюдное, – вслух произнёс Мидория, рассматривая навес над ними.

– Да. Идеальное. Вот поэтому мы и здесь.

Кацуки всё так же стоял на месте, продолжая смотреть на него, но не предпринимая ничего. Рука его так и не выпустила пиджак Изуку, так что отойти от него дальше не было никакой возможности.

Они просто смотрели в глаза друг другу, словно выжидали, кто из них сорвётся первым. Но ответ был слишком очевиден, хотя бы потому, что Бакугоу ненавидел ждать.

Рывком он впечатал Мидорию спиной в стенку, тут же прижимаясь к его губам своими. Иногда у него случались такие порывы, но обычно Кацуки никогда не шёл на контакт первым, тем более когда они находились как бы в ссоре. А тут…

Его руки сжали плечи Изуку, не позволяя отстраниться. Поцелуй, как и всегда, перерастал в целую битву, только из-за того, что никто из них не хотел уступать. И, пускай обычно Мидория сдавался первым, сейчас он этого делать не собирался: всё ещё немного злился на Кацуки.

Но чем дольше они целовались, чем сильнее руки Бакугоу прижимали Изуку к себе, тем слабее становилось его сопротивление. Он не хотел идти на поводу у собственных чувств. У него тоже есть гордость, чёрт возьми! Но Кацуки будто не замечал этого. Если он хотел, то получал всё, что ему было нужно: будь то признание остальных или же взаимные чувства Изуку.

– Хватит строить из себя оскорблённого, Деку. Тебя здесь никто не держит.

– Да ну? – он скептически скосил взгляд на руки на своих плечах, чуть улыбаясь.

Бакугоу хмыкнул, снова целуя его, перемещая ладонь на щеку, поглаживая кожу под пальцами. Ему хотелось сжать его сильнее, прижать к себе, чтобы почувствовать его всем телом. Было плевать на то, что их могут увидеть. Пускай. Потому что сейчас они вдвоём, наедине, вместе.

Большего ему не нужно.

Мидория чуть медлит, прежде чем протянуть руки вперёд и вплести их в волосы Кацуки. Но стоит только ему это сделать, как Бакугоу тут же прижимает его к себе ещё сильнее. Поцелуй становится ещё более иступлённым, а дыхание сбивается.

Они оба подаются вперёд слишком резко, из-за чего стукаются зубами. Кажется, кто-то из них прикусил губу, но это их не останавливает.

Кацуки вжимает его в стенку ещё сильнее, так что Изуку становится больно, поэтому он мстительно тянет его за волосы, пытаясь вырвать клок точно.

– Засранец, – шипит Бакугоу сквозь зубы, морщась.

Но Мидория даже не собирается извиняться, снова притягивая к себе.

Раскрасневшиеся и запыхавшиеся, они никак не могут оторваться друг от друга. Возможно, всё это – глупость. Их общая ошибка. Но раз за разом они возвращаются к самому началу, просто не в силах закончить это.

– Ты невыносим… – Изуку чуть поворачивает голову в сторону, пытаясь привести сбившееся дыхание в норму.

– Это ты мне говоришь?! – он дёргает за галстук Изуку, ослабляя его, чтобы едва ли не вцепиться зубами в шею парня, оставляя яркий засос.

Мидория только прикрывает глаза. С этим бесполезно бороться. Будь воля Кацуки, он, наверное, и на его лице оставлял бы следы поцелуев.

– Ты что, собрался прямо здесь?

– А почему нет? Для остроты ощущений не помешает… Но не сегодня!

Бакугоу выпрямляется, напоследок целуя его в скулу и чуть выше брови.

– Знаешь, Каччан, это уже совсем свинство…

– Когда ты так делаешь, я не жалуюсь.

Изуку фыркает и тут же чихает. Кацуки, глядя на него, протягивает к нему ладонь, осторожно прикасаясь к щеке, выдыхая совсем тихо:

– Лучше бы ты слёг с какой-нибудь заразой и не приходил туда.

– О чём ты? – парень непонимающе хмурится.

– Дальше будет ещё веселее, Деку. Только ты не поймёшь, что во всём этом будет смешного,– его губы растягиваются в усмешке, но он тут же тянется к нему, чтобы снова поцеловать.

В этом не было ничего удивительного, Бакугоу всегда так делал, так что Изуку привык к его перепадам настроения и всему остальному.

– Ты ведь знаешь, что со всеми происходит, так?

– Да какая разница! Пускай хоть утопятся, мне на них плевать!

– Не говори так. Я ведь знаю, что ты тоже за них переживаешь. Просто выражаешь свою заботу не так, как все остальные.

– Не равняй меня со всеми. То, что мне не плевать на тебя, – не значит, что и на всех остальных.

Он не был зол, хотя всем своим видом пытался показать обратное. Однако Мидория знал его слишком хорошо, чтобы повестись на это.

Кацуки фыркнул и, впихнув в его руки мокрый зонт, отошёл на шаг.

– Смотри не сдохни от того, что под дождиком промок!

Но ответить Изуку ничего не успел, потому что Бакугоу тут же рванул из-под навеса, оставив его одного.

Дождь всё так же лил непроходимой стеной. Его шум не успокаивал, но и не раздражал. Лужи становились больше, а небо всё так же было скрыто за стеной туч.

Тодороки чувствовал себя отвратительно. Будто бы силы покинули его тело, оставив пустую оболочку. Он понимал, что по-другому нельзя, но всё его естество кричало против этого.

Только осознание того, что выбор сделан, не позволял ему вернуться к прежнему состоянию.

Смотря на всех остальных, Шото думал о том, что они считают так же.

Устраивало всё одного лишь Бакугоу, которому, по-видимому, было глубоко насрать на всех. Да по его роже было видно, насколько сильно вся эта ситуация его радовала.

Мидория молчал, не лез к ним. Он всё ещё надеялся, что всё это закончится, не хотел поднимать панику, но было видно: Изуку держится из последних сил.

Момент, когда он сорвётся, – только вопрос времени и его выдержки.

Аизава старался скрыть своё волнение за маской безразличия. Он понимал, что нужно держать себя в руках, чтобы вся эта ситуация не вышла из-под контроля. Но теперь ему начинало казаться, что уже давно этот самый контроль Шота потерял.

Иида стоял перед ним, как и всегда, вытянувшись по струнке. Парень смотрел твёрдо, но чуть выше плеча учителя, словно, посмотри он ему в глаза, и Аизава поймёт всё, что творится. А этого нельзя было допустить ни в коем случае.

– Так вот, тесты начнутся с понедельника, после этого мы поедем в тренировочный лагерь. Поэтому собрание старост будет перенесено на завтра. Остальных я уже уведомил, да и думаю, что они и тебе передали.

– Да.

– Но в любом случае, предупредив ещё раз, я ничего не потеряю. Просто чтобы ты знал.

– Хорошо. Спасибо, Аизава-сенсей, – он поклонился и поспешил покинуть учительскую, но мужчина неожиданно окликнул его снова. – И ещё, Иида, в классе же всё нормально?

Тенья остановился, чуть обернувшись назад, и через плечо, пытаясь не показывать своего волнения, ответил:

– Нет, конечно же. Всё как всегда, просто многие подавлены из-за предстоящих экзаменов. Это связано с плохой подготовкой. Они сильно устают из-за дополнительных занятий. Но всё равно все стараются как могут. Если же что-то выходящее за рамки всё-таки произойдёт, я незамедлительно сообщу Вам, сенсей, – отрапортовал он механическим голосом, чуть подёргивая вытянутой рукой.

– Что ж, если так, то ты можешь идти.

Иида ещё раз поклонился и ушёл, закрывая за собой дверь.

Стоит ли говорить, что теперь Аизава точно уверен: что-то началось.

Наверное, эти коридоры знали подробности уже многих заговоров. Трудно представить, сколько разговоров слышали эти стены ежедневно! Но именно академия Юэй хранила секреты своих учеников лучше, чем кто-либо. Хотя в последнее время никто не мог быть уверен в этом наверняка. Поэтому каждый старался затеряться среди многочисленных кабинетов, лестничных пролётов, лишь бы сохранить втайне свои домыслы и планы.

Снова двое молодых людей стояли в безлюдном коридоре перед началом уроков, стараясь говорить, не повышая голосов. Но получалось это не очень хорошо. Эмоции раз за разом грозились захватить их с головой.

Они часто прерывались, чтобы осмотреться, не слышит ли кто их. Однако стоило им только замолчать, как всё вокруг погружалось в мёртвую тишину.

– Нам нужно срочно что-то придумать. Это уже выходит за рамки, – говорил один из них.

– В этом нет смысла. Просто подумай…

Но договорить ему не дали, нетерпеливо прерывая, чтобы чуть прикрикнуть:

– Она завербовала Бакугоу!

Тёмные глаза одного из них от этих слов расширились, но он тут же попытался вернуть спокойное выражение лица, привычно скрещивая руки на груди.

– Мне кажется, ты зря паникуешь. Само предположение того, что Бакугоу позволит собой командовать, – уже нереально.

– Я с ним говорил. И боюсь, что это уже реально. Я не знаю как, но факт налицо.

Одновременно их взгляды устремились в пол, будто бы там было что-то, что позволит им найти ответы на все волнующие их вопросы. Но это был просто-напросто обычный пол. И никто посторонний не решил бы их проблем сейчас.

Они старались быть сильными, изображать из себя взрослых. Но даже это было непосильно для них. В конце концов, они всего лишь подростки, которые хотят защитить всё и вся, веря в свои идеалы, следуя выбранному ими пути.

– Хорошо. И что ты предлагаешь делать?..

– Мидория-кун? А что ты здесь делаешь?

Изуку оборачивается назад, чтобы задержать взгляд на огненно-рыжей копне волос. Намие стоит всего лишь в двух-трёх шагах от него, смотря своими невозможными бездонными глазами.

Как и все, она не стремилась говорить с ним или с кем-либо ещё. Но иногда, вот, например, сейчас, девушка обратилась к нему именно для этого.

– Намие-сан… Мне казалось, что ты уже ушла домой.

Он поправил лямку рюкзака, в последнее время крепёж чуть расшатался, немного нервируя. Хотя Мидория уже не мог точно сказать, от чего его нервы натянуты до предела: от этой несчастной заклёпки или же от того, что его одноклассники никак не могут выйти из «депрессии».

– Нет. Я всегда ухожу позже всех. Люблю оставаться до самого закрытия. Из окон этой академии открывается потрясающий вид на заходящее солнце.

Мори повернула голову в сторону окна, позволяя ярким лучам ослепить глаза. Изуку и сам не смог не повторить её движения. Но в отличие от нее, парень тут же зажмурился. Этот свет был невыносим для него. Перед глазами тут же заплясали зеленоватые пятна.

Мидория встряхнул головой, чтобы прийти в себя.

– Завораживающее зрелище… – губы Намие дрогнули в намёке на улыбку, но он не успел этого увидеть.

– Извини, Намие-сан, но я немного…

– Спешишь? Это странно. Хотя ты всегда уходил довольно рано.

– Ну… Мне же ещё на электричке ехать.

– А! Но помнится, что не так давно ты постоянно задерживался, чтобы подождать Ииду-куна, Урараку-сан и иногда даже Тодороки-куна! Неужели вы с ними поссорились?

Её тонкий длинный палец чуть игриво дотронулся до нижней губы, коротко постукивая по мягкой коже. Но Изуку это ничуть не смутило, даже наоборот, внутри него словно что-то встрепенулось. Захотелось немедленно развернуться и, не прощаясь, уйти отсюда как можно скорее. В этот момент его всего затопило отвращением к ней.

Он с ужасом встряхнул головой. Боже! Что это были за мысли в его голове?! Разве можно так подумать об этой хрупкой девушке?!

Мидория почувствовал, как к горлу подступает стыдливый комок, который давил на кадык. Его не тошнило, нет. Просто голова стала тяжёлой, а в нос забился запах сгнивших яблок.

– Мидория-кун? С тобой всё в порядке? Ты как-то побледнел…

Изуку постарался улыбнуться, чтобы успокоить её. Как же он жалок. Заставляет всех вокруг волноваться о себе.

– Нет, всё хорошо. Просто я немного устал.

– А! Но раньше ты был так весел! Столько энергии кипело в тебе! А теперь ты похож на поблёкшую тень!

Может ли быть так, что это была издёвка?

– Ты очень прямолинейна, Намие-сан. Похоже, я сейчас действительно выгляжу жалко.

Левый уголок губы Мори пополз вниз, когда правый всё ещё был приподнят, отчего могло показаться, будто бы её лицо плавится.

– Да, жалкое зрелище… – прошептала она себе под нос.

Ей было, откровенно говоря, плевать, даже если он услышит. Однако Изуку не услышал.

Он всё так же стоял напротив неё и улыбался чуть устало, смаргивая раз за разом напряжение. Ссутулившаяся спина то распрямлялась, то снова сгибалась под весом рюкзака.

Намие пристально осматривала его, снова и снова возвращаясь к лицу, на котором всё ещё оставалась улыбка. Девушка не могла отрицать, что его глаза были самой привлекательной частью него, наравне с улыбкой. Поэтому её глаз нервно дёрнулся.

– Что ж, пока, Мидория-кун! Надеюсь, что ты придёшь в школу в понедельник.

– Конечно, Намие-сан. Удачных выходных.

Мидория помахал рукой, тут же разворачиваясь и уходя. Ему не хотелось здесь задерживаться ни минуты более.

Когда завихрушки его волос полностью скрылись из виду, Мори заломила собственный палец так, что он неприятно хрустнул. А зубы её скрипнули, клацнув перед этим. Но боли она не почувствовала. Всё перекрыл поток искренней злобы.

Круто развернувшись на пятках, Намие прошла немного, но резко остановилась, чуть скашивая взгляд вправо. Там, за поворотом, стоял тот, кто лучше всех понимал её.

Возможно, он был её родственной душой, а возможно, и нет.

Но в одном она была уверена точно: его ослепительный оскал тут же отзеркаливался на её лице, стоило только их взглядам пересечься.

Утро понедельника было солнечным. Небо, абсолютно чистое, казалось лазурным. Даже неизменная толкучка в электричке не смогла испортить настроение Изуку.

И, только когда он зашёл на территорию Юэй, весь радостный настрой стал куда-то пропадать. Как только он представлял, что ему придётся просидеть весь день в классной комнате, вслушиваясь в печальные вздохи остальных ребят.

Но себе хандрить Мидория не позволял. Просто не мог.

Коридоры, как и всегда, были наполнены шумом. Изуку старался осторожно протиснуться в этом потоке людей. Кто-то расступался, кто-то нет.

Он и сам не заметил, как оказался перед неизменной огромной дверью в класс.

Мидория сделал вдох, стараясь собраться с мыслями. Сейчас он зайдёт, посмотрит на всех, громко поздоровается и пускай даже не услышит ответа…

Рука легла на ручку, открывая дверь.

Каминари стоял возле парты Киришимы, оживлённо жестикулируя руками. Девушки, собравшись в другом конце класса, оживлённо рассматривали какой-то журнал. Минета пускал на них слюни…

Яойорозу что-то говорила Тодороки, но тот молчал, только изредка кивая ей в ответ.

От шума вокруг внутри всё радостно встрепенулось. Глаза Изуку загорелись от счастья, а на губах расцвела улыбка. Бакугоу бубнил себе под нос проклятия, постоянно повторяя, как они все его бесят, но в этот раз всё это было чуть иначе…

– Всем доброе утро!

Изуку говорил громко, даже не пытаясь скрыть радость в своём голосе. Он хотел показать, как сильно скучал по ним, по вот таким вот утрам, по их заразительно-прекрасным голосам.

Возле парты Урараки стоял Иида, и они тоже разговаривали о чём-то. Мидория тут же метнулся к ним.

Но не успел он и ближе подойти, как Очако уже убежала к остальным девчонкам, а Тенья и Тодороки и вовсе вышли из класса.

Как-то незаметно все в классе резко решили сменить места, словно карты перетасовались между собой. Смотря на это, Мидория чуть нахмурился. В груди что-то неприятно кольнуло.

Возможно, всё сложилось бы иначе, если бы он понял, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Однако Изуку не заметил.

Так начался негласный «бойкот» класса 1-А.

Изуку прекрасно понимал, что у каждого в жизни бывают свои проблемы. Человек сам по себе создание странное. То ему нужно постоянное общение и поддержка, то, наоборот, он замыкается в себе и старается спрятаться в своём коконе от посторонних. Поэтому он терпеливо ожидал, когда же ему объяснят, что происходит.

Но это было одной из его глупейших ошибок.

Этап 1.

В столовой, где собирались все ученики академии, было не протолкнуться. Многие тоже заметили, насколько оживился 1-А. Они переговаривались между собой без остановки, смеялись и просто радовались, вот только чему —

так и осталось загадкой.

Если кто-то и молчал, то только потому, что не успевал прожевать еду.

Мидория не мог перестать улыбаться, глядя на это ребячество. Парень быстро подошёл с подносом к одному из столиков и присел за него.

Урарака и Иида резко поднялись. Это было так неожиданно, что Изуку дёрнулся, чуть откинувшись на спинку стула. Быстро собрав всё на свои подносы, эти двое тут же пропали из виду.

Рядом остался один только Тодороки. Он медленно ел, не открывая глаз, словно весь этот процесс вкушения пищи для него был как бы медитацией.

– Эм… Тодороки-кун… – взгляд его всё ещё пытался выловить среди толпы школьников знакомые силуэты, но среди такого количества человек это казалось нереальным.

Шото не откликался, а когда Изуку повернулся к нему лицом, заметил, что и Тодороки уже пропал, как и все из его класса.

Этап 2.

Аизава ещё раз проверил бланки предстоящего теста. В последнее время принтер немного глючил: зажёвывал бумагу или же не видел её вовсе. В этот раз неожиданно закончился картридж, хотя Шота был уверен, что его только недавно заправляли.

Как бы то ни было, стопка листков всё росла и росла, пока последний не опустился сверху этой горки.

Тут же в дверь постучали. Мужчина довольно громко крикнул: «Войдите».

Иида поклонился и сразу же подошёл к стопке листов, чтобы забрать её. Учитель и до этого просил его сделать это.

– Ты точно сам справишься? Обычно это делали несколько человек.

– Всё нормально. Я не могу постоянно просить об этом остальных.

Шота с недоверием посмотрел на то, как Тенья попытался поднять сразу всю стопку.

– Подожди. Возьми только эти. Мы начнём с теста по японскому. А остальное потом донесёшь.

– Уверены?

– Да, – не мог же Аизава заставлять ученика таскать столько макулатуры.

Иида взял только верхние листки и тут же ушёл.

Когда Тенья почти подошёл к классу, на его плечо неожиданно легла чья-то рука. По телу прошла дрожь, и каждая клеточка внутри похолодела от ужаса.

Обманчиво ласковый голос спросил его:

– Что несешь, Иида-кун?

Он уже знал, что не сможет не ответить, не сможет сказать неправду. Ему просто не оставляли выбора. Тенья сглотнул вязкую слюну, прежде чем ответить охрипшим от страха голосом:

– Тесты…

– Как интересно! – пальцы её прошелестели по рёбрам бумаги, но парню показалось, будто это были его собственные рёбра, он ощутил фантомную боль от этих прикосновений.

– Мне стоит поторопиться.

Нужно было бежать отсюда, как бы позорно это ни было, просто бежать. Но впереди был класс, где каждый точно так же, как и он сам, до одури боится.

– Разумеется, я тебя не держу. Иди, иди.

Она схватила верхний листок, покрутила его в руках и, растянув губы в привычной, но отвратительной улыбке, ушла прочь.

Ииде показалось, словно тиски, держащие его до этого момента, ослабили свой хват. Парень сделал глубокий вдох, но этого всё равно казалось мало.

Его дрожащая рука легла на ручку двери и потянула дверь в сторону. Им просто не оставили выбора.

На парты с тихим характерным шелестом опускались листы теста. Конечно же, все хотели заглянуть в них, но, вот не задача, их специально опускали лицевой стороной вниз, чтобы ни один проныра не смог взглянуть на задания раньше, чем начнётся контрольная. В такие моменты каждый одинаково сожалел, что его причуда не рентгеновское зрение.

Изуку удивлённо посмотрел на прошедшего мимо него Ииду, который почему-то не раздал ему тест. Он подождал, думая, что парень просто проглядел. Хотя довольно странно, ведь место Мидории слишком заметно.

Но вот Тенья закончил и, не произнося ни слова, просто сел на своё место.

– Все получили задания? – спросил Аизава-сенсей, обводя класс взглядом.

Никто не смотрел на него в ответ, опустив головы как можно ниже.

Мидория покрутил головой в разные стороны, чтобы убедиться, что он единственный, кто не получил листок. Он нахмурился и уже потянул руку вверх, как вдруг его всего сковала сонливость. Веки сами собой начали закрываться, хотя внутри Изуку не чувствовал никакой усталости. Рука опустилась назад. В горле зарождающийся хрип тут же заглох.

Он просто сидел на месте, не показывая никакого недовольства.

Аизава кивнул.

– Ну, раз все получили, то приступайте!

Стрелки часов с громким тиканьем стали перемешаться вперёд. Мидория слышал их, но так и не мог открыть глаза, чтобы видеть, сколько прошло времени.

Чёрное марево перед глазами медленно покачивалось из стороны в сторону, убаюкивая. Но мозг не желал отключаться полностью, продолжая усиленно работать. Только Изуку ни о чём не думал. В голове его проносились какие-то мысли, однако ни одна из них не была ему понятна. Висок уже начало простреливать назойливой болью.

Парень начал чувствовать, будто его раскачивает, словно на волнах. Но не было ощущения, что он может утонуть.

Кто-то тормошил его, зовя по имени:

– Мидория. Мидория. Мидория, чтоб тебя! Проснись!

С трудом разлепив глаза, Изуку осмотрелся вокруг себя. Расплывчатое изображение лица Аизавы-сенсея едва ли не заставило подскочить на месте от одного только осознания: он спал на контрольной!

Учитель был хмур, смотря на него сверху вниз, а его крепкая рука по-прежнему сжимала плечо, не позволяя ни встать, ни хоть как-то двинуться с места.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Шота глядел на чёрные круги под глазами Мидории, не понимая, что происходит. Меньше получаса назад он выглядел совершенно по-другому, но сейчас будто силы резко покинули его тело.

Парень явно не понимал, что происходит и где он находится, хотя потерянный взгляд раз за разом пытался найти на поверхности парты бланк с заданиями, но его нигде не было.

Аизава обернулся, разглядывая остальных. Их реакция была странная: обычно, чуть что, они все разом бросали всё и старались помочь каждому хоть чем-то. Но сейчас даже глаз они не отнимали от листов бумаги, словно от решения, где какую букву вставлять, зависела их жизнь.

Мужчина лишь удивлённо проскользил по их макушкам, пока не наткнулся на последнюю парту. Там, довольно улыбаясь, сидела одна из учениц, беззаботно покручивая между пальцев карандаш.

Шота сверкнул глазами, и одновременно с этим Мидория встряхнул головой, приходя в себя.

– Я освобождаю тебя от теста. Сходи на всякий случай к нашей Старушке.

– Но я…

– Иди! Тест напишешь в другой раз, я скажу когда.

– Хорошо. Спасибо…

Медленно поднявшись с места, Изуку вышел из класса, удручённо задвигая за собой дверь.

Этап 3.

Не то чтобы он часто опаздывал. Но и не торопился в школу так, как это обычно было в случае Ииды. Будучи старостой класса, который должен подавать исключительно положительный пример для всех остальных учеников, Тенья просто не мог позволить себе опоздать хотя бы на секунду.

Но Мидория таким никогда не страдал. Вот только сегодня пришлось именно бежать. Утренняя электричка мало того, что задержалась почти на полчаса, так ещё и сломалась посередине пути. И как бы ни возмущались пассажиры, ничего поделать с этим персонал не мог, разве что раз за разом приносить свои глубочайшие извинения.

Их было жаль. Однако и опаздывать Изуку совершенно не хотелось. Добираться на автобусе было так же нереально. Толкучка там тоже выходила за грани обычного. Поэтому парень решил пройтись быстрым шагом, который очень скоро перерос в полноценный бег.

Дыхание его сбилось, а пот стекал ручьями по шее вниз. Рубашка облепила мокрое тело. Было некомфортно, противно. Ему хотелось содрать с себя одежду и идти полуголым, но он держал себя в руках. Всё-таки Мидория порядочный человек.

Первый звонок он услышал ещё на улице, а когда Мидория вошёл в само здание, то все ученики разошлись по классным комнатам. Гул голосов постепенно затихал.

Оставалось надеяться на то, что Аизава-сенсей тоже чуть припоздает на урок, давая ему фору. Изуку подошёл к своему обувному шкафчику, открывая его.

Но стоило его руке коснуться ручки, как внизу живота скрутился болезненно пульсирующий комок. Всё его естество кричало уходить. Но всё, на что Мидорию хватило, – это быстро отскочить в сторону.

Одновременно с тем, как открылась дверца, из шкафчика вывалились блестящие лезвия. Они с лёгким звоном упали на пол, продолжая поблёскивать уже там. Внутри, на месте, где должна была лежать его сменка, была записка. А в ней напечатанный текст: «Поиграем?».

Лицо его искривилось. И не было понятно: ужас то был или отвращение.

Понятно ему было только одно: это нельзя оставлять здесь.

Когда он всё же закончил избавляться от лезвий, урок шёл уже пятнадцать минут. Похоже, придётся оправдываться перед учителем. Записка всё так же была у него, в кармане, чтобы позже ещё раз её рассмотреть и решить, что с этим делать.

В классе было тихо, так что его «Извините за опоздание!» казалось чересчур громким. Но в классе, кроме остальных учеников, никого не было.

Мидория только удивлённо посмотрел вокруг, но, пожав плечами, прошёл к своему месту. И какого же было его удивление, когда он понял, что его парты нет.

Изуку в шоке посмотрел на пустующее место, затем на всех остальных. Но выражения их лиц были настолько спокойными и невозмутимыми, что он на секунду усомнился во всём, что он видит. Но не могли его глаза лгать сейчас!

Он не был наивным дурачком… И прекрасно понимал, что происходит. Но думать так о них просто не мог. Его первые друзья, одноклассники, которые стали неотъемлемой частью его жизни.

– Я вас чем-то обидел? – обводя всех присутствующих пристальным взглядом, спросил Мидория.

Они лишь одновременно опустили глаза, стараясь смотреть на какую-то невидимую для его глаз точку перед собой.

– Если вы и дальше будете молчать, я ведь не смогу понять, что не так…

Куда бы он ни посмотрел, везде его встречала только высокая непробиваемая стена. За ней было что-то. И это «что-то» он не мог понять без их подсказки. Только никто не хотел её давать, никто не хотел, чтобы эту стену пробили.

– Вы ведь понимаете, что это не смешно?

Ответом ему было лишь размеренное тиканье часов на стене. Так что Изуку только удручённо посмотрел себе под ноги.

Возможно, это он был виноват. Но признаваться виноватым, когда свою вину даже не понимаешь, – глупо.

– Хорошо. Если ЭТО ваш ответ, то я не буду в это лезть. Делайте, что хотите.

Изуку снял рюкзак с плеч и встал на своё место, доставая тетрадь к уроку.

Дверь отъехала со странным скрипом.

– Извините за задержку. Все на месте? – взгляд Аизавы остановился на Мидории, который стоял посреди класса.

– Что происходит?

– Моей парты нет, Аизава-сенсей. Но это ничего, я могу и стоя заниматься.

Шота только сощурился, пока он говорил.

– Мидория, иди в учительскую…

– Но ведь…

– Иди в учительскую! – повысил он голос.

Изуку ничего не оставалось, кроме как сделать то, что он говорил.

Выйдя за дверь, парень напряжённо выдохнул, думая: «Похоже, прав был Каччан…»

Аизава дождался, пока шаги Мидории окончательно стихнут, и только потом мужчина посмотрел на всех присутствующих здесь.

– Мне интересно знать, что происходит. Не просветите ли меня?

Они всё так же молчали, лишь жалко опустив головы. Поникшие их плечи, казалось, приподнимались лишь для вдоха, да и то так незаметно, что никто бы и не понял этого жеста.

– Каждый из вас индивидуален, но не нужно свою индивидуальность демонстрировать вот так. Если вы хотели устроить розыгрыш, то это было не смешно. Совершенно не смешно. Да и по вам что-то не заметно, что вы веселитесь. Возможно, кому-то из вас есть, что мне сейчас сказать?

Никто так и не шелохнулся.

– Ну, как знаете. В таком случае каждому назначен штрафной урок. Каждому, кроме Мидории, разумеется. А ещё вы самостоятельно вернёте на место его парту, которую как-то умудрились вынести. Всем ясно?

– …

– Я спросил: всем ясно?! – бас его прокатился эхом по комнате, и все вяло кивнули в ответ.

– Ясно…

Тесты завершились довольно быстро, по сравнению с прошлым разом. Но всё остальное ни капли не изменилось.

Все обходили Изуку стороной, словно он был всеобщим изгоем, которого все ненавидели и презирали.

Мидория шёл по дороге, как-то отстранённо поглядывая по сторонам. Наверное, это волнение необоснованно. Но как бы он ни пытался переубедить себя, ничего не получалось.

Словно по пятам за ним следовала чья-то неуловимая тень. Она наступала на пятки, не стремясь догнать, а просто преследуя его. И сколько бы раз он ни оборачивался назад, никого не видел. Лишь лучи заката слепили глаза, заставляя отворачиваться.

Сейчас Изуку знал только одно: скоро что-то произойдёт. В этом он был уверен на все 100%.

Башмаки шаркали подошвами по асфальту. Но никто этого не замечал.

В тренировочный лагерь они приехали уже под вечер. Многие ныли от усталости, кто-то просто спал. Видя это, даже Аизава не стал возражать против, когда они всей гурьбой ввалились в холл главного здания, в котором располагались их личные комнаты.

Большие сумки были такими тяжёлыми, что мечты каждого сузились до самого банального: скинуть это груз, завалиться на кровать и уснуть, не просыпаясь до самого утра.

Но Аизава бы не позволил им осуществить свой план. Все это понимали, поэтому, как только занесли свои вещи в раздельные для мальчиков и для девочек комнаты, они сразу же спустились вниз. Провели перекличку, убедившись, что никто не потерялся и не проигнорировал общий сбор. А после их повели в столовку, где они наконец-то смогли поесть.

Изуку сидел один за абсолютно пустым столом. Пока все остальные весело переговаривались за соседним. Кусок в горло не лез, так что он почти сразу же вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.

Напряжение внутри него росло с каждой минутой. Словно что-то липкое оплетало его своими путами, стараясь то ли утянуть на дно, то ли просто обездвижить, чтобы потом раскромсать на части.

Прогуливаясь по вытоптанной тропинке, Мидория заметил вдалеке тёмный фасад высокого здания. Некоторые окна были выбиты, демонстрируя внутреннюю черноту.

Никакого ограждения нет. Но прекрасно видно, что это место давно заброшено. И, возможно, вообще находится в аварийном состоянии.