Текст книги "Сделай громче (СИ)"

Автор книги: Flake

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Ричард не успевает ничего сделать, когда они располагаются в самолете, и рядом с Джаредом садится Закари, даже не посмотрев на гитариста. И тот занимает место рядом с трясущимся Дженсеном, успокаивающе поглаживая его по спине. - Чего ты хочешь? – прошептал Джаред, понимая, что мужчина не просто так подсаживается, а с определенной целью. Но тот лишь смотрит на парня чистыми, невинными, полными святого непонимания глазами. - Мне просто так нельзя сесть к старому другу? Куинто сейчас похож на подростка-ботаника. Зализанные волосы, фиолетовая рубашка, поверх который был одет в тон свитер с каким-то традиционным узором. И, как заключение, очки. Не солнцезащитные, в темной оправе. - Ты хоть понимаешь, как это смешно звучит? – улыбается Джаред, но вздыхает и кладет голову на плечо Зака. – Ты самый мерзкий и страшный человек, которого я когда-либо встречал. - Я знаю… - И Куинто улыбается впервые за это время не злобным оскалом, а извиняющейся улыбкой. Иногда наша жизнь поворачивается к нам не той стороной, и мы пытаемся искать выход не там. Путая черную дверь с белой, мы выходим к пустоши, на которой нет ни единого признака жизни. Мы сверяемся с картой. Смотрим вперед и не видим ожидаемой яркой поляны. Но в это же время, кто-то, кто начал свой путь раньше нас, но все же шел позади, повернёт ручку белой двери и выйдет к журчащему ручью и ясному небу. Оно ему будет не нужно. Не так, как нам. Для него это все не будет центром, не будет смыслом жизни. И он уйдет, сказав на последок, что еще заглянет, и поляна останется в одиночестве, в ожидании нас. А мы… Мы будем сидеть в своей пустыне и понимать, что жизнь тем самым ручьём утекает, не оставляя нам не единого шанса на жизнь. - Что за черт!? – прошептал все тот же Кастиэль, проходя мимо Закари и Джареда. ========== Ну почему же я вру?(с) ========== Ну почему же я вру тому, кто верно со мной? И языком по кривой метлой. Разгадывал не один, я точно помню – с тобой, что этот мир неспроста живой.* Ричард никак не мог понять свои чувства к этому высокому, лохматому парнишке. Как за такое небольшое количество времени пареньку удалось перевернуть весь мир гитариста с ног на голову? Как он смог пробиться через ту стену, которую выстраивал мужчина каждый день? Что было особенного в нем? Мужчина не мог этого понять, но он чувствовал. Чувствовал, что хочет изменить свою жизнь вместе с этим человеком. Не боясь последствий и будущего. После смерти Мэтта Ричард стал выстраивать стену отделяющую его от людей, желающих завоевать его сердце. Он видел их всех на похоронах бывшего возлюбленного и ему стало больно. Он видел их без масок, видел истинные лица. Лживые, продажные, наглые. Они сидели и рассуждали, что жизнь наркомана всегда приводит к черному гробу и венку из цветов. Им было плевать каким прекрасным другом и человеком был Коэн. А потом они поворачивались к Ричарду и говорили какие-то печальные слова, сожалели. Но это было ложь. Гнусная, именно та ложь, которую так презирал Спейт. Только друзьям он мог открыться, не быть лицемером и просто тварью. Все всегда удивлялись, как ему удается совмещать в себе общительного человека на интервью и гада в жизни. Его дом всегда был его крепостью, и ассоциировался с защитой. Там он мог быть самим собой. Мог плакать, когда хотелось. Мог смеяться, когда хотелось. Этот дом был первой покупкой группы, когда они выпустили свой первый альбом. На тот момент это был огромный, заброшенный загородный особняк. С разрисованными, грязными внешними стенами, дырявой крышей и многими другими минусами. Но группе удалось увидеть в этом здание будущее. И с каждым новым гонораром они обустраивали свой новый дом. Сейчас же у каждого из них есть собственный, личный дом, а не общий особняк. Но Ричард так и не покинул родные стены. Он продолжает возвращаться каждый раз в огромный, роскошный дом и не прерывает традицию. С каждой выручки он покупает что-то, что обустроит его крепость. Его личный рай. Место, о котором не знает даже пресса. Никто, кроме группы и самых близких друзей. И теперь Спейт хотел открыть массивные двери в свою жизнь для Джареда… Милого, любимого Джареда, который… Но тут же возникала высокая, черноволосая кареглазая проблема. Закари. Сразу было ясно, что их связывает нечто масштабное, что-то из того самого темного прошлого Падалеки, о котором Спейт и понятия не имеет. Парень был не очень разговорчив на эту тему. Но Ричард видел все те испепеляющие взгляды, которые бросал Джаред на Куинто, и как тот улыбался беззаботно в ответ парню, показывая свою скрытую силу и мощь. И не укрылось от глаз Ричарда то, как потеплел взгляд Падалеки в последнее время, и уж тем более та картина в самолете. Кто такой этот Куинто Джареду? И что же такого произошло с его возлюбленным несколько лет назад? Вопросы. Опять вопросы, которым нет конца и края, которым нет ответа. Лишь домыслы и новые вопросы. Но вместе с тем росло желание. Ричард не железный, у него есть свои потребности, и одних поцелуев мужчине мало. Хочется страсти, огня, любви. Горячей и незабываемой. Но… Прошлое Джареда, которое мешало парню переступить какую-то черту и упасть в объятия мужчины. Может, когда он приведет его в свой дом, то все получится? И они соединяться в страстном танце любви? «Фу, какая мерзость!!» подумал Ричард, но все-таки поставил галочку напротив этой идеи. Лондон встретил их прохладным ветром и толпой фанатов у аэропорта. Их тут же окружило несколько стаек, но все внимание было направлено на побледневшего от волнения Дженсена. Его рассматривали, едва не тыкая пальчиком. И первое, что услышал Эклз в свой адрес от фанатов, будучи временным вокалистом у Ангелов, было: - А он красивый. Вау, смотри какие губы пухлые! Чудом удалось покинуть здание в ближайшие пять минут, ограничившись лишь парой автографов. Организаторы посоветовали им пройти в отель, да и покинуть его, через черный ход, так как поклонников у входа собралось еще больше, чем у аэропорта. Ангелы любили своих фанатов, но и те должны были проявить хоть капельку понимания. Именно поэтому, вся группа сейчас сидела одном из самых лучших ресторанов города. Когда Джаред заказывает четвертый по счету десерт, вслед за двумя главными блюдами, ему никто и слова не сказал, вся группа вытаращив глаза смотрела на пресс-атташе, но когда парень заикнулся о пятом десерте, Закари резким движением захлопнул меню Падалеки, и обратился к официанту. - Ему то же, что и этому человеку. – Куинто кивком головы указал на Кастиэля и подал знак официанту, что они больше ничего не желают. - Джаред, милый, мы все знаем твою склонность к депрессии, так что не надо её подкармливать… Ой, не все знают, да? Джей, я сказал что-то лишнее? – Закари картинно взмахнул руками и захлопал глазами. Он перевел невинный взгляд с Джареда на непонимающего Ричарда. - Джей? - Ой, давай я все расскажу! Несколько лет назад у Джея была продолжительная депрессия. Черная-причерная, а потом… - Закари! - Ты сам, пупсик? – мужчина улыбнулся хищным оскалом. - Ты самый мерзкий и злой человек на этой планете… - прошипел парень, и его щеки залились алым румянцем. Алекс переглянулся со всей группой: - Подожди… Тоесть… Вы знали друг друга да того, как я позвал Зака? Куинто взял со стола зубочистку и засунул её в рот, начав перекатывать с одной стороны на другую. Он откинулся на спинку стула с самым безмятежным, спокойным и безразличным видом, словно они обсуждают цвет кремовых розочек на свадебный торт. - Эм… - Джаред испугано опустил взгляд. Он не хотел сейчас рассказывать всю правду.- Я… Я не готов рассказать вам об этом… Победная усмешка увенчалась на губах Куинто. Когда им принесли их заказ, все ели в полнейшей тишине. Каждый думал о своем, но мысли переплетались и сводились к одному. К пониманию, что нет ответов. И вряд ли они появятся вскором времени. - Это же стадион. Стадион. МАТЬ ЕГО СТАДИОН!!! АЛЕКС! ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СКАЗАЛ МНЕ, ЧТО ЭТО ОГРОМНЫЙ СТАДИОН?! Дженсен волновался. Нет, не так. Дженсен был в панике. С того самого момента, как их подвезли к площадке, на которой им сегодня предстоит выступить. Огромный стадион предназначенный для тысячи зрителей. С огромной сценой и великолепной акустикой. Сохранить имя нового вокалиста в секрете до концерта удалось едва ли. Многим удалось увидеть Дженсена, но никто не узнавал его. Фанаты пытались выпытать имя у музыкантов, или в Интернете, но везде сталкивались с неизвестностью. - Да успокойся, Дженс! Первый концерт должен пройти масштабно! -Масштабно…- повторил Дженсен, когда до выхода на сцену оставалось минут десять. Зал был полностью заполнен. Фанаты устраивали «волны» и выкрикивали название любимой группы. Трибуны гудели. Фан-зона была забита, а кое-кого охранники уже несли в травм.пункт. Первый концерт тура был многообещающим. Все волновались. Но и все помогали друг другу. Люцифер убаюкивал в своих руках ладонь Михаила, с глупой улыбкой шепча тому что-то на ушко, заставляя вокалиста улыбаться. Брюнет положил голову на плечо светловолосому мужчине и слушал его тихое бормотание, наслаждаясь звучанием голоса возлюбленного. Он принимал то, что не мог дать в данный момент сам. Но Люциферу этого и не надо было. Он чувствовал то тепло, испытываемое Майклом, и оно передавалось и ему. - Эй, я люблю тебя, слышишь? И то, как Михаил сжал в своих руках руку Люцифера означало «Я тоже». Миша сидел в углу и фотографировал то, с каким задумчивым видом Кастиэль пьет холодный чай. Он любит снимать брата. Любил находить что-то идентичное и что-то разное в них обоих. И фотографии помогали в этом. И раз за разом, Миша фотографировал то, что не может увидеть у себя. Фотографировал печальные, по-детски наивные, но мудрые небесные глаза; вечную складку на лбу; родинку на подбородке; шрам за ухом. Но еще он любил фотографировать длинные, гибкие пальцы пианиста. Снимать тот момент, когда кончики пальцев соприкасаются с поверхностью инструмента. Фотограф всегда сталкивался с выбором: что фотографировать? Глаза брата в этот момент, когда в них загорается азарт и любовь, или же ловкие пальцы, порхающие на черно-белым клавишам, прыгающим через все победы и проблемы в мире? -Эй, братец, опять завис? Отомри, а то фотоаппарат уронишь и опять меня обвинять будешь… - усмехнулся Кастиэль, поворачиваясь к близнецу, накрывая его ладонь своей. Миша вздохнул, откладывая аппарат в сторону, притягивая Каса к себе за талию, сталкиваясь носами. - Ты идеален, ты это знаешь? - Как и ты, брат… - Обычно, рок-звезды отправляются в туры со своими половинками… - Валдис отхлебнул из стакана пиво. - Тебе что-то не нравится? – усмехнулся Алекс, не отрываясь от своих бумаг. Новый басист лишь тихо хмыкнул. - Ну, например, то, что моя девушка на другом континенте, и я должен смотреть на до тошноты милейшие влюбленные парочки, терпеть вашего, простите, нашего нового тур-менеджера, норовящего в директора группы, как-то спокойно жить с двумя напряженными от недосказанности влюбленными фриками, постоянно сталкиваться с мистером пухлые губы Эклзом. Ах да! Еще есть ты, Ал, чувак, дрочащий на плакат со Скарлетт Йохансен! Знаешь, меня вот прямо все устраивает, ага. Директор, все так же не поднимая взгляда, легко улыбнулся, перелистнув бумагу, вчитываясь во что-то вновь. - Боже, неужели тебе все до лампочки! Очнись, Бармалей. Какой-то дядя хочет отобрать у тебя работу и твой лучший друг только что намекнул на твою несостоявшуюся личную жизнь! Стоп! Только не говори, что ты снял плакат и наконец-то нашел себе девушку?! Ура, еще один лучик в этом царстве зоофилов и гомиков!!! Между Ричардом и Джаредом повисло напряжение, которое чувствовали все, но молчали, как молчали и они. Каждый боялся первым завести разговор на эту тему. Мимолетные взгляды, легкие прикосновения. Они намекали друг другу, в чем нуждаются, чего хотят, но были слепы и не понимали ничего. Сами не осознавая этого, они рождали новые проблемы, вдобавок существующим. Новую боль. Новые печали. То, что приведет вскоре к ужасной череде событий… Закари прикрыл глаза, задумавшись. Все шло гладко, по плану. Они, как марионетки в его опытных руках. Ему не впервой играть роль кукловода. Но как только мужчина захотел открыть глаза, перед ними возник тот снимок в черной, деревянной рамке. Трое мужчин. Сердце сжалось от боли, а в голове что-то нудно запульсировало. Былые раны вновь открыты, но это того стоит. Ради… Нет, никто ничего не должен знать. Да, он самый жуткий человек на свете, но по-другому он не может. Дженсена била мелкая дрожь. Руки, крепко сжимавшие микрофон, вспотели. На сцене Ричард берет первый аккорд, после небольшого соло Кастиэля. Вслед за ним подключается и Люцифер, отбивая вольный ритм вступления. Валдис, гордо вскидывая рукой ударяет по басам, и Михаил зажимает свой аккорд, с трепетом прикасаясь к струнам. Как только Кастиэль начнет играть свою партию, Дженсену придется покинуть закулисье и оказаться на сцене, перед тысячей ревущих поклонников Ангелов. Не его, а Ангелов. Один из близнецов прикасается к клавишам, сцена погружается во тьму, а когда ярко-желтый прожектор вновь освещает её, то Эклз перестает чувствовать страх. Адреналин вытесняет его, и парень смело делает шаг вперед, перехватывая микрофон поудобнее. Свет от лампады, блики играют, Ты одна. И на икону с робкой надеждой Смотрят глаза. Холоден камень, здесь нет места Для меня. Слышу зов и идти готов, но зачем? И куда? Инь и янь, свет и тьма – Душа тоски полна. Ад и Рай. Выбирай – Осознай. Только здесь мы будем вместе, В одной, единой песне, И это боль твоя и сладость, – Впусти ее в себя... ** Его молодой, звонкий голос был пропитан силой, сталью, которая ошеломляла каждого присутствующего. И уже после первой песни, зал взорвался громкими криками, и они не стихали несколько минут, не давая Ричарду возможности представить парня. - Эгей, друзья! Мы снова с вами. Но на этот раз совершенно в другом составе, по всем вам известным причинам. Прошу и любить и жаловать Валдис Насош – бас-гитара! Ииииииииии тот, кого вы, смотрю, успели заценить! Дженсен Эклз! Наш новый вокалист! Продолжим!!! Зал не стихал. Он был взбудоражен и группой, и новым вокалистом, который обладал голосом ничуть не хуже, чем у Михаила. И Дженсен чувствовал одобрение зала, он понимал, что публика буквально несет его, и парень улыбался этому ранее неизвестному ощущению. Наконец, свет на сцене чуть приглушили, осветив лишь Ричарда, занявшего место у центрального микрофона. - Эту песню я хочу посвятить человеку, который стал для меня всем. Он тот, кто сумел изменить мой привычный уклад. Тот, кто волнует меня, тот, о ком я хочу заботиться больше, чем о самом себе. Да, у нас с тобой непростой период в жизни, но… Просто знай, что я… Зрители не услышали продолжения фразы, так как микрофон загудел, но когда звукорежиссеру удалось исправить это, Спейт уже начал играть песню. Мне кажется, что нас с тобой одной волною смоет Туда, где любовь глубже озер, где любовь – океан И вся недолгая жизнь, все мечты наши с тобою В один миг взорвутся, расставив все по местам Апрель научил нас любить Май научил нас мечтать Январь научил меня жить Февраль научил меня ждать Сердце Джареда дрогнуло от понимания. От осознания того, насколько он глуп сейчас. Он же может потерять свою любовь. Свою мечту. Нет. Это парень себе не может позволить! Я верил тебе, отчаянно верил каждому слову Ты смеялась сквозь слезы, не замечая меня Тебе снились сны, и все о любви снова и снова Все вроде бы просто, но я не пытался понять -Эй, а знаешь, что я тут вспомнил? – Закари весело улыбаясь подошел к парню и закинул руку ему на плечо. - Ну? – огрызнулся Джаред, но невольно улыбнулся вместе с Куинто, не скидывая его руку. - Последний концерт Мустангов. – мужчина захихикал, и Падалеки понял о чем тот. – Когда эти идиоты дурь в дым.машину спрятали и включили потом. Ахахаха, вштырило нам тогда знатно, конечно! Джаред, вспомнив тот случай, весело рассмеялся, беззаботно откинув голову назад. Апрель научил нас любить Май научил нас мечтать Январь научил меня жить Февраль научил меня ждать Ричард обернулся туда, где должен стоять Джей, его Джей, и чуть не пропустил тот момент, когда должен был начать петь последний куплет. Джаред не смотрел на него, как обычно. Он смеялся вместе с Закари. И всем было ясно, что мы постоянно врем Мы были близки, но притворялись чужими Если я вдруг исчезну, ты ни причем Мы любили друг друга, но мы друг про друга забыли. Ричард опустил гитару, и последние строчки пропел акапельно, не поднимая взгляда. Апрель научил нас любить Май научил нас мечтать Январь научил меня жить Февраль научил меня ждать *** *Сурганова и оркестр – Ну почему же я вру **Catharsis – Избранный небом