Текст книги "Пересекая Каину (ЛП)"
Автор книги: feverdreambloodopera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Это место было святилищем, оплотом уюта, но что-то в нём изменилось после появления Ганнибала, после дыры в стене, после выплюнутого уха, после ФБР, Рэндалла Тира, Марго и Мэйсона Вёрджеров. После смерти Абигейл, которой так и не удалось увидеть его. После того, как Ганнибал сдался полиции, как Джек вернулся в ФБР, а Уилл – нет.
Там он учился быть один.
Когда Уилл, наконец, пришёл к пониманию себя, он выставил дом на продажу и оставил его без оглядки. Купил трейлер, взял с собой собак и переехал в Мэн, где встретил Молли и Уолтера. Всё это заняло около шести месяцев. Он мог иногда ностальгировать, но он не скучал по тому дому, нет. Не так сильно. Это место всегда было с ним, как убежище в его разуме для всего, что случилось за те три года.
Понимание разрасталось в Уилле.
Ганнибал закончил с горохом и теперь нарезал тонкими кольцами миниатюрный красный болгарский перец. По его поведению нельзя было понять, действительно ли он хотел услышать ответ на этот вопрос. Но Уилл чувствовал его интерес: это словно смотреть в глаза сороке, нацелившейся украсть блестящую вещь.
Всё то время, что Ганнибал провёл в психиатрической больнице, он не знал, где искать Уилла.
Дело было не в адресах или названиях штатов: Ганнибал рано или поздно выяснил бы это. Он мог бродить под отдающимися эхом сводами своего дворца разума, и везде, где бы он мог встретить Уилла, Уилла там не было. Он был где-то в другом месте, где Ганнибал не мог ни видеть его, ни следовать за ним.
Уилл колебался. Ганнибал хотел то, что он разделял с Молли: не мелочи повседневной жизни, родительские собрания, бейсбол или купание собак – Ганнибал мог понять это и без слов – но чувство места. Уилл, строящий скворечник на крыльце, снег под соснами зимой, солнечные блики на голой земле летом, запахи кедра, карии, дуба и клёна.
Он закрыл глаза.
Гладкие линии и блеск тикового салона исчезли, уступив место серо-зелёным полосам бревенчатого сруба его дома в Мэне. Тусклые жёлтые лампы в простых деревянных абажурах с листьями проливали свой мягкий свет на хлопковые простыни и лоскутные одеяла, с любовью сшитые вручную. Здесь был и смех, и лай собак, и эхо звонких голосов, которые Ганнибал никогда не слышал и, Уилл надеялся, никогда не услышит. Смех, тепло и мир.
Он не хотел отдавать всё это Ганнибалу. Он чувствовал, что предаст Молли во второй раз, если подарит воспоминания о ней человеку, пытавшемуся убить её и её сына. Он также боялся пробудить в Ганнибале ревность, рассказав о своей жизни без него.
Но Уилл боялся и скрывать это.
Он открыл глаза.
На секунду ему показалось, что Ганнибал – мрачный рогатый зверь из его воображения, но он моргнул снова и видение исчезло. Ганнибал стоял перед ним, тёплый свет ложился на его острые, точеные черты.
– Я скучаю иногда, – ответил он настолько честно и беспечно, насколько мог. – Иногда я просыпаюсь, надеясь увидеть его стены вокруг себя. Каждая птица любит свое гнездо.
– Уют привычных маленьких пространств.
– Пространство твоей камеры было куда больше, чем эта яхта. Её размеры тебя устраивают? Не думаю, что могу провести внутри весь день, как ты.
– В тебе живёт дух свободы, Уилл, которому не нравится быть взаперти.
Ганнибал наклонил голову. Он отбросил остатки одного перца и взял новый.
– Голуби-вертуны резко и быстро набирают высоту, потом кувыркаются в воздухе и уходят к земле. Некоторые голуби ныряют в кувырок совсем чуть-чуть, а другие – намного глубже. Ты – из тех, кто ныряет глубоко.***
Он обвёл глазами крохотное помещение с рядом узких окон под потолком и тяжёлыми панелями из вишнёвого дерева на стенах. Свет лился сквозь иллюминаторы и открытую наружу дверь, но оно всё ещё казалось маленьким, тесным.
– Меня всё устраивает, – ответил Ганнибал. – Я здесь, потому что это мой выбор. Потому что это твой выбор.
– Ты не хочешь большего?
– Пока у меня есть всё, что нужно.
Он кивнул в сторону двери.
– Плавание. Готовка, – он поймал взгляд Уилла. – Возможность видеть тебя.
Его лицо выглядело серьёзно. Он втянул воздух, посмотрел в сторону, и отвернулся от Уилла, возвращаясь к работе.
Эхо слов Беделии Дю Морье раздалось в его сознании. «Мог ли он каждый день чувствовать невыносимый голод по вам и утолять его одним лишь взглядом на вас?»
Скорбь от их долгой разлуки нахлынула на него вместе с тяжестью от ран, что они нанесли друг другу, и вещей, что они испытали вместе. Призраки боли и реки крови окружили их маленькое судно, раскачивая его, грозясь утопить их и похоронить на дне океана.
Уилл хотел смягчиться, хотел успокоить Ганнибала, но не мог найти в себе силы не сожалеть о прошлом – не после того, что Ганнибал сделал. Не после того, что он сделал Ганнибалу. Ему нужно было двигаться вперёд, как и Ганнибалу нужно было учиться делать выбор и не жалеть о нём. Но он ничего не мог поделать, кроме как скорбеть о тех годах в психиатрической больнице – голодных годах, если верить Беделии Дю Морье. Он слишком хорошо представлял себе их пустоту.
«Ганнибал влюблён в меня?», – спросил он тогда. Он знал ответ с тех пор, как Ганнибал оставил его истекать кровью на своей кухне в Балтиморе. Но он также и сомневался в нём.
Уилл ужасно боялся любого из вариантов.
Ганнибал продолжал нарезать перец кольцами. Его лицо и тело было абсолютно неподвижным, только руки работали.
– Я думал о тебе, – сказал наконец Уилл. – Множество раз.
Ганнибал медленно выдохнул. Уилл смотрел, как слова оседали в нём, успокаивая, хотя внешне он оставался непроницаемым.
Уилл мечтал, чтобы всё было проще. Или это всегда было просто?
Он потянулся за вином.
Комментарий к Глава 5
* В оригинале джиггинг – техника ловли рыбы и использованием особой приманки – джиг-головки.
** О.К. – округ Колумбия.
*** Фраза про голубей взята из фильма 2001 года. В оригинале Ганнибал говорит о Клариссе Старлинг.
========== Глава 6 ==========
Доверие – это камень, брошенный в море, тонущий в его глубоких мутных водах и неспособный увидеть свою прежнюю жизнь, вспомнить свои старые обещания.
Энтони Ликкен
«Кит» шёл крутым бейдевиндом*, впрягшись в мощный ветер под тяжестью облаков. Это были пары тропических вод, вымытых тёплыми бризами с юга. Маленькую лодочку, плывшую под полными, тугими парусами, носило вдоль пенящихся гребней волн, словно по хребтам белых атлантических коней. Стальное небо низко нависло над поверхностью воды.
Шельф начал разламываться под ногами Уилла, каскадом опадая от тёплых отмелей до беспросветных глубин подводного плато. Огромное ничто разверзалось внизу, заполняя пространство между яхтой и тонкой земной корой. Его тело было невесомым, сокрушенным водой, потерянным для людских глаз. Лишь стеклянные глаза морских чудовищ с длинными зубами в клацающих челюстях и полупрозрачными биолюминесцентными телами следили за ним из глубины. Сине-белые огни переливались на их коже и умирали во мраке.
Уилл падал в бесконечную бездну.
Комментарий к Глава 6
* Бейдевинд – курс, при котором ветер дует в нос и борт судна.
Иллюстрация к главе: http://40.media.tumblr.com/7b0bbd49a35ae24ee17fd9d1806042a8/tumblr_o4fw80Y7AR1swb3cqo2_r1_1280.jpg
========== Глава 7 ==========
Только море похоже на человеческую натуру… всегда в движении, всегда волнуемо чем-то в глубине. Оно не знает покоя. Оно всегда жаждет, жаждет, жаждет. Оно гонится за чем-то и, не догнав, со стонами ползёт обратно. Оно всегда задаёт вопросы и не никогда получает ответов.
Оливия Шрейнер, «Африканская ферма»
Ганнибал был под палубой. Уилл надеялся, что он прогуливался по своему дворцу памяти или делал ещё что-нибудь бесполезное. «Кита» раскачивало настолько сильно, что заняться чем-нибудь полезным не представлялось возможным. Ганнибал уже три раза вымыл всю яхту от носа до кормы. Чистота была приятна Уиллу, но если Ганнибал снова полировал внизу паркет, он не знал, что и подумать. Хоть он и говорил, что ему нравилась их маленькая яхта, Уилл не сильно ему верил.
Дождливые дни прошли, оставив за собой синее небо, усеянное кучевыми облаками, и порывистый бриз, поддувающий в корму. На море поднялась тяжёлая зыбь. Уилл обходил воронки огромных, бурлящих водоворотов, пытаясь выжать на них максимум скорости. Это и непостоянный характер ветра привели к тому, что грот* был натянут вполсилы. Уилл выбрал** завал-тали***, чтобы гик**** не перебросило на другой галс во время качки, как вдруг над левым бортом поднялась огромная волна и обрушилась на него, облив с головы до ног.
Тихо выругавшись, он зафиксировал штурвал, дважды проверил завал-тали и трюмную помпу***** и спустился вниз.
Ганнибал лежал на диване, устроившись на подушках таким образом, чтобы минимизировать небольшой крен судна. Он читал книгу. «Офтальмология», – гласило название. Что же ещё.
Он с интересом взглянул на вымокшую одежду Уилла.
– Тебе стоило остаться внутри, Уилл.
– Спасибо, Ганнибал.
Уилл провёл рукой по своим влажным волосам, чувствуя, как вода струится по шее, лопаткам и спине. Удержавшись от желания брызнуть пару капель в сторону Ганнибала, он расстегнул прилипшую к телу белую рубашку, стянул её и направился в свою каюту.
В какой-то момент он почувствовал, что Ганнибал наблюдает за ним. Он остановился у своей двери, положив руку на защёлку. Из глубин памяти снова всплыли слова «Ганнибал влюблён в меня?» и ровный голос Беделии, когда она отвечала ему.
Уилл практически стоял напротив Ганнибала. Он повернул голову, не глядя на него.
Внимание Ганнибала оставалось всё таким же пристальным, заинтересованным.
– Уилл? – спросил он.
Уилл закрыл за собой дверь в каюту.
После этого случая образы стали преследовать его. Он стал замечать внимание со стороны Ганнибала, хотя раньше никогда не задумывался о нём. Во время каждого их случайного столкновения на яхте глаза Ганнибала неуловимо изучали его, и Уилл никуда не мог сбежать от его взгляда. Ни одна крепость не могла защитить от этих мыслей, и перед его глазами, как на перематываемой плёнке, проносились все те разы, когда Ганнибал касался его: то, что должны были значить эти прикосновения, но не означали. Ганнибал лежит напротив него в постели после падения, наблюдая за ходом его выздоровления. Ганнибал моет и одевает его во Флоренции. Ганнибал пригвождает его руки, задевая ткань пиджака, пока раздевает и вводит в него иглу. Затем более тусклые и расплывчатые эпизоды с ухом, трубкой, грубо втолкнутой в его горло, и Ганнибалом, вытаскивающим её и нежно гладящим его лицо.
Он знал, что Ганнибал умел отделять и отделял свой разум от таких образов, что его влечение было также реально, как и его жестокость, что в его психологическом портрете не было ничего, что связывало бы его садизм с сексуальными наклонностями. Но у Уилла теперь не было пути назад. Словно ребёнок, который не может перестать трогать языком больной зуб, он мог лишь продолжать нащупывать это новое нежное и болезненное место внутри него.
Комментарий к Глава 7
* У большинства современных яхт парусное вооружение состоит из двух треугольных парусов: стакселя (переднего) и грота (заднего).
** Выбирать – то же самое, что и тянуть.
*** Завал-тали – снасти, фиксирующие гик в крайнем положении и предотвращающие его самопроизвольный переброс.
**** Гик – горизонтальное рангоутное дерево, одним концом крепящееся к мачте. По нему растягивается грот.
***** Трюмная помпа – специальный насос, который откачивает воду с палубы и выплескивает ее за борт.
========== Глава 8 ==========
Кажется, что этот вечер окутан странной безрассудной страстью. Я хочу отпустить тебя, но твоя печаль сделала меня твоим рабом. Я хочу понять, как удержать тебя. Ты вздымаешься, как волна в моём океане, сияешь над ним, как луна, и омрачаешь небо своим таинственным исчезновением. Прости меня, моя Амфирита*, но ты – всё, что я знаю. Рассвет прорезается, земля суха и ломка. Я знаю, ты устала от яростных штормов. Я люблю тебя, ты – всё, что я знаю. Один взгляд в твои глаза – и я твой раб навеки. Без тебя я – абсолютно ничто. Я снова чувствую, как ты ускользаешь от меня.
Оксана Рас, цитируя строчки из песни Брайана Молко «Without You I’m Nothing» из одноимённого альбома Placebo 1998 года
«Кит» лёг в дрейф и замер.
Они опускались.
Ганнибал пришёл в себя, когда волна резко ударила в борт, пригвоздив его к постели. Сверху послышался металлический лязг, и Ганнибалу показалось, что это может быть гик, слетевший с тросов. Напор воды ослаб, и сквозь гул метеостанции в салоне он услышал топот ног Уилла. Дверь на кокпит с грохотом распахнулась.
– Ганнибал, – бросил он. Это был приказ. Дверь захлопнулась.
Ганнибал включил свет и стал одеваться. Он делал это осторожно, без спешки, обуваясь и надевая перчатки, чтобы быть готовым к любой грязной работе. Глухой шум ветра наверху стих, но яхта совершенно вышла из-под контроля: сначала она кренилась к левому борту, через секунду – уже к правому.
Чрезвычайные ситуации в море не были редкостью, и не важно, насколько осторожен моряк. Это могло быть чем угодно: сбоем в механике, плохой погодой, неправильно завязанным узлом на снастях. Любое из этих обстоятельств могло стать смертельным, если неполадка не была своевременно устранена или кто-то не принял верное решение в критический момент.
Для них было бы слишком просто умереть здесь.
Полностью одетый, Ганнибал положил руку на дверь, готовый подняться наверх к Уиллу и помочь ему. Но он ждал, обводя большим пальцем дверную ручку. Судно раскачивалось под ним.
Он убрал руку и сел обратно на свою кровать. Сквозь рёв волн снаружи он слышал тихое тиканье своих часов. Прошла одна минута, вторая, третья. Он поднял подбородок, словно раздумывая. Он чувствовал запах кофе – Уилл уже давно должен был спуститься за своей чашкой. Чем он занимался сейчас, Ганнибал не слышал.
Прошла ещё одна минута, и двигатель «Кита» наконец подал признаки жизни. Качка всё ещё ощущалась хаотической, но Ганнибал больше не мог оставаться внутри, не привлекая внимания Уилла. Он встал, открыл дверь и поднялся по ступенькам наверх, придерживая голову. Ливень захлестал по его спине и плечам.
Уилл стоял у штурвала, направляя их судно навстречу ветру. Ночь была чёрной и глубокой, и он с его оголённым торсом казался призраком в свете ходовых огней. Мокрые волосы липли к его лбу.
– Мы перезапустим двигатель и возьмём под контроль гик, – сказал он. – Потом я взгляну на повреждения. Пригнись.
Ганнибал повиновался, осторожно двигаясь по корме и стараясь держаться подальше от арки, описываемой гиком. Они зарифили** грот, убрали стаксель и пошли под слабым ветром. Уилл закрепил положение паруса, на случай, если ветер изменит курс. Гик тем временем раскачивался из стороны в сторону, запутывая оттяжку.
Рычание двигателя казалось слишком вялым по сравнению с тем, когда они шли под полным парусом. С дождём в море поднялась и зыбь. Уилл, держа над плечом светодиодный фонарик, точно коп, посветил в сторону ленточки, привязанной к парусу, которую они использовали в качестве наветренного индикатора. Передняя кромка грота колыхалась на ветру. Уилл выбрал снасть, и вскоре парус снова был на своём месте, наполняясь воздухом. Когда яхта слегка приподнялась на волне, гик скользнул в контролируемое положение. Уилл изменил их курс, переведя рычаг двигателя в нейтральное положение, но не выключая его. Зарифленный парус уверенно вёл их яхту сквозь волны.
Они оба ждали какой-нибудь внезапной поломки: например, парус мог не выдержать, или же их судну был нанесён более серьёзный ущерб, который они не могли увидеть при таком освещении. Несколько минут они молча стояли и ждали.
– Проблема решена, – спросил, наконец, Ганнибал, – или отложена?
Уилл не ответил. Свет падал на его лицо снизу, отчего его глаза казались огромными и бездонными. Его губы были слегка приоткрыты, подбородок поднят, и по бороде и шее струилась дождевая вода. Под пульсацией у основания горла, где пекторальные мышцы соединялись с грудной клеткой, Ганнибал видел выступающий рельеф ключиц. Он запоминал игру света и тени на его коже, пряча их в своей памяти на потом.
Нельзя было понять, о чём думал Уилл, но на неожиданную неисправность он отреагировал так, как и должен был: действовал целенаправленно и быстро, выбирая самый безопасный алгоритм действий. В глазах Ганнибала он превзошёл все ожидания. По крайней мере, сейчас.
– Как думаешь, в чём причина? – спросил он.
– Я не знаю, – ответил Уилл. – Возможно, сильный ветер вкупе с деформированным оборудованием.
– Со временем постоянное давление деформирует что угодно, – отметил Ганнибал, – неважно, насколько прочным и безопасным оно было.
– Пока мы не найдем, что вызвало повреждение, мы не будем в безопасности, – отрезал Уилл. – Вот.
Он указал на штурвал, ловко заканчивая разговор, пока он не стал слишком философским.
– Просто держи крепко. Нас будет трясти.
Ганнибал взялся за руль. Яхта раскачивалась, пока Уилл взбирался на палубу. Свет от его светодиодного фонарика лился на мачту и рассеивался в никуда. Поднявшись на гребень следующей волны, «Кит» накренился влево. Силуэт Уилла маячил впереди всего в нескольких футах, но Ганнибалу он казался таким далёким и недоступным, как когда тот стоял за стеклом его камеры.
Вдруг мир перевернулся.
Вода обрушилась на кокпит, затапливая Ганнибала до пояса, смывая с яхты, и лишь его руки, рефлексивно вцепившиеся в штурвал, спасли его от выброса за борт. Мощный порыв ветра взвыл над ними, слившись с рёвом двигателя «Кита», поднявшегося из воды.
Мачта барахталась в волнах, парус тонул, но Ганнибал чувствовал, как «Кит» боролся с силой тяжести, когда их снова уносило вбок. Очередная волна окунула мачту. На мгновение парус засиял, подсвеченный снизу, а затем рухнул в темноту вместе с лучом светодиодного фонарика. Ганнибал нигде не видел Уилла.
– Уилл? – позвал он. Его голос был твёрдым и громким, но ответа не последовало.
Ветер успокоился так же быстро, как и начался. Но короткое затишье тут же сменилось уверенным бризом, похожим на тот, под которым они плыли, когда Ганнибал ложился спать. Он хотел выбраться, но перемещаться по затопленному кокпиту было слишком опасно, а под рукой не было спасательного троса.
– Уилл? – снова позвал Ганнибал.
Наконец, он разглядел впереди фигуру, выделявшую на фоне корпуса и волн. Каким-то образом Уилл успел ухватиться за свободный трос. Верёвка шла вокруг его руки и груди, удерживая его тело, наполовину погружённое в воду, между мачтой и морем. Если он и слышал голос Ганнибала, то не подавал виду.
Вода поднялась к подбородку Уилла и спала. Он смотрел на поверхность волн, как под гипнозом. И хотя он крепко держался за трос, он даже не пытался подняться.
– Уилл.
Он медленно повернул голову в сторону Ганнибала.
«Кит» кружился под ними. Следующая волна ударила резко, подняв поток брызг над правым леером, и опустилась над головой и плечами Уилла.
Он откинул голову назад. Ганнибала посетила мысль, что он может умереть – он умрёт, Атлантика унесёт его, как он и хотел в ту ночь, когда они стояли над окровавленным телом Дракона. Как и тогда, Ганнибал знал, что у него немногое было в запасе против этого врага. Все секреты раскрыты, всё любопытство удовлетворено, все монстры сражены, а единственная дочь мертва: лишь Уилл мог спасти себя.
У него был только Ганнибал Лектер, но этого никогда не было достаточно.
Ему нужно было что-то соответствующее неукротимой воле Уилла: воле, заставлявшей его месяцами бороться с болезнью и манипуляцией, чтобы ясно увидеть то, чего никто не мог увидеть; воле сопротивляться влиянию Ганнибала и идти вопреки своим потаенным желаниям; воле, подтолкнувшей его преследовать Ганнибала через весь мир, но все равно отпустить, когда пришло время; воле снова и снова проходить через боль и смерть и никогда не уклоняться от них. Той же воле, благодаря которой они сорвались с обрыва и в следующий момент выбрались на берег, сломленные, дрожащие и холодные в объятиях друг друга.
Но Ганнибал мог предложить лишь себя.
– Уилл, – повторил Ганнибал, будто читая заклинание. Уилл всё ещё смотрел в его сторону. Его глаза были затуманены, но всё же видели. Мачта «Кита» беспокойно опускалась и поднималась из воды.
– Не оставляй меня, Уилл.
Грудная клетка Уилла расширилась, как будто он в первый раз за долгое время мог дышать. «Кит» скользнул на гребень новой волны, на этот раз достаточно круто: верхняя часть мачты вышла из воды, паруса поднялись, заваливая яхту назад так быстро, что Ганнибалу изо всех сил пришлось держать штурвал, чтобы сохранить баланс.
Но потом яхта выровнялась, вода стекала по обоим бортам, и Уилл полз по палубе к Ганнибалу, который притянул его в свои объятия.
Комментарий к Глава 8
* Амфирита – в греческой мифологии богиня морей, жена Посейдона и королева океана.
** Зарифить (парус) – уменьшить площадь паруса с помощью рифов.
========== Глава 9 ==========
Океан слишком велик, слишком могуществен для человеческих ценностей: в нём нет ни сострадания, ни веры, ни закона, ни памяти.
Джозеф Конрад, «Зеркало морей»
Запах крови привлёк внимание Ганнибала ещё до того, как он смог осмотреть ранения Уилла. Плечо было снова вывихнуто – об этом он мог судить по тому, как Уилл придерживал его левой рукой. Когда Ганнибал приблизился, он развернулся к нему левым боком, еле держась на ногах. От него пахло солёной водой, полиэстером, из которого был сделан трос, мускусом и прорезавшимся через всё это острым металлическим запахом крови. Её было немного – никакой угрозы для жизни – но она щекотала ноздри Ганнибала.
Спотыкаясь, они добрались до двери, и Ганнибал потянулся, чтобы открыть её. Пока Уилл облокотился о стену, Ганнибал опустил сходной трап и вернулся к нему. Боль не отпускала его, и он не мог без поддержки стоять на раскачивающемся судне, но всё ещё мог идти.
Ганнибал включил свет, даже не думая, сколько ценной энергии он может израсходовать, снял перчатки и помог Уиллу пройти внутрь. Теперь он заметил источник кровотечения: трос, спасший Уиллу жизнь, должно быть, затянулся вокруг его руки слишком сильно и вывернул плечо. Трение верёвки оставило кровавый ожог, спиралью тянувшийся от его плеча, через грудные мышцы и вокруг грудной клетки. Ниже, под его левой рукой, придерживавшей больное плечо, опускались две кровавые дорожки, соединявшиеся вместе в сгибе локтя.
Ганнибал нашёл полотенце, чтобы укрыть постель Уилла, и помог ему опуститься.
– Просто дай мне сесть. Ты должен сейчас быть наверху, – сказал Уилл. Его голос охрип.
– Сначала главное.
Ганнибал осмотрел плечо. Как он и предполагал, передний вывих плечевого сустава, частично вызванный давним – когда они с Уиллом ещё не были знакомы – ранением, повредившим вращательную манжету. Пуля Чийо и морская вода после их падения усугубили положение дел. Без хорошего медицинского оборудования нельзя было оценить серьёзность ущерба: возможно, выскользнувшая головка плечевой кости повредила ткани. Ганнибал собирался вправить плечо, зафиксировать его, а потом как-нибудь отвести Уилла в больницу.
Он взял из своей каюты миорелаксанты и вернулся к нему. Уилл молча проглотил таблетки.
– Мне нужно, чтобы ты лёг на живот. Дай взглянуть на плечо, – попросил Ганнибал.
Уилл повиновался, ловя ртом воздух, когда Ганнибал медленно укладывал его руку. Боль сжигала его, но он не был в оцепенении, что хотя бы говорило об отсутствии повреждения нервов. Ганнибал опустил его руку на пол, оставляя её лишь под собственным весом.
Он замер. Бледное и бескровное тело Уилла лежало перед ним, переливаясь от солёной воды. Его ноги были босы: видимо, он где-то сбросил обувь. Мокрые штаны прилипли к коже, очерчивая контур голеней и бёдер. Ему, наверное, было холодно, но он не дрожал, а по коже не шли мурашки.
– Расслабься, насколько это возможно, – сказал Ганнибал. – Нам нужно тебя высушить.
Он потянулся к нему, но, как только его пальцы коснулись поясничных впадин, Уилл напрягся, резко выдохнув и задрожав от боли.
– Нет, – выдавил Уилл.
– Уилл, ты можешь впасть в шок. Тебя необходимо согреть.
– Нет, – произнёс он снова. – Просто вправь плечо. Со мной всё будет в порядке.
– Уилл–
– Пожалуйста, – прорычал он. Его глаза были закрыты, а из полотенца была видна лишь половина лица. Прядь волос упала ему на веко.
Ганнибал закусил губу.
– Сегодня ночью ты хотел умереть там, Уилл?
– Если бы я хотел покончить собой, Ганнибал, я бы просто прыгнул за борт. После стопки виски.
Ганнибал слегка улыбнулся.
– В таком случае, буду следить за виски.
Ответ не сильно удовлетворил его, но он позволил себе забыть о нём на мгновение. Он принёс аптечку, свежее полотенце и несколько небольших книг. Завернув книги в полотенце, Ганнибал достал эластичный бинт. «Кит» плыл сквозь волны в неизвестном направлении, но уже не раскачивался. Ганнибал думал зафиксировать штурвал, прежде чем заниматься Уиллом, но, в независимости от того, по какому курсу они сейчас шли, ветер был достаточно стабильным, чтобы удерживать парус. А пока ветер оставался стабильным, они были в безопасности, пусть даже на несколько минут.
Он опустился на колени рядом с плечом Уилла. Капли крови от ожога почти свернулись, и кожа слегка опухла. Синяки должны появиться в течение следующих нескольких часов.
– Я придавлю твоё плечо. Чтобы вправить кость, нужно слегка растянуть мышцы. Постарайся не двигаться.
Уилл отрывисто кивнул.
Ганнибал положил стопку книг, обернутую в полотенце, чуть ниже его предплечья и осторожно обернул эластичным бинтом, чтобы удержать конструкцию. После того, как он отпустил её, книги потянули плечо Уилла к полу. Его дыхание резко участилось, но затем успокоилось.
– Это займет всего несколько минут, – произнёс Ганнибал. – Ты должен позволить мне снять с тебя мокрую одежду.
– За десять минут я не умру.
Ганнибал взял одеяло и укрыл им Уилла, разгладив ткань на спине.
Правым глазом Уилл наблюдал за ним. Он ничего не сказал, даже «спасибо». Это задело Ганнибала.
Оставив его одного, он вернулся на палубу, чтобы проверить ситуацию. Из рубки он достал другой светодиодный фонарик и осмотрелся по сторонам. Всё было таким же, как когда они ушли: ничего нового не сломалось. Грот слегка развевался, и Ганнибал затянул его. Он взглянул на гик: завал-тали, которые оставил Уилл, лопнули. Металлическая пластина болталась на конце снасти. Ганнибал отвязал тросы с мачты, гика и других частей такелажа, и перевязал её. Узел получился слишком близко к ноку, но выдержать должен был. Он отключил двигатель и спустился обратно, переодевшись заранее в сухую одежду, прежде чем вернуться к Уиллу.
Он лежал там же, где Ганнибал оставил его. Стопка книг опустила его руку почти до самого пола. Кость всё ещё не вернулась в сустав, и его покрытая рубцами кожа исказилась под выступом. Его глаза были закрыты, и он не пошевелился, когда Ганнибал зашёл в каюту. Наверное, ушёл на рыбалку.
Около минуты Ганнибал смотрел, как мерно поднималась и опускалась его спина, пока Уилл не спросил:
– Ты не можешь просто вправить его?
– Это рискованно.
– Моя вера в тебя велика, Ганнибал.
Его голос звучал равнодушно.
Ганнибал приподнял край одеяла. Его пальцы скользнули по позвоночнику Уилла и прижались к шее, чтобы измерить пульс. Его кожа была холодной и мокрой, а сердцебиение – учащённым. Но, подумал он, ситуация не критическая.
Ганнибал опустился на пол, параллельно Уиллу. Его колени были по обеим сторонам от его руки. Большим пальцем он убрал прядь с глаза Уилла, зачесывая его волосы назад, за ухо. Уилл приподнял голову, чтобы посмотреть на него. Его серо-голубые глаза были затуманены болью, но их взгляд оставался всё таким же дерзким.
– Я готов, – сказал Уилл.
– Я знаю.
Ганнибал положил правую руку на трапециевидную мышцу, медленно разминая её, затем поднёс левую к дельтовидной. От прикосновения Уилл зашипел. Ганнибал убрал руку, концентрируясь на трапециевидной, потом снова на дельтовидной. Он взял плечо Уилла и начал аккуратно давить на него. Спустя мгновение его рука опустилась на локоть Уилла, усиливая общее давление.
За время хирургической практики Ганнибал вправил множество плеч, и почти все его пациенты сжимали мышцы на ногах или других частях тела, чтобы справиться с болью. Уилл оставался более-менее неподвижным, но, вопреки ожиданиям Ганнибала, он не ушёл в глубины своего разума и не заснул под миорелаксантами. Он остался с ним, глядя в его лицо, находившееся всего в паре дюймов от его собственного. Ганнибал облизнул губы и продолжил давить, смотря на Уилла в ответ.
Они застыли в этой молчаливой сцене в ожидании освобождения.
========== Глава 10 ==========
Потому что нет ничего более прекрасного, чем океан, отвергнутый множество раз, но не перестающий целовать побережье.
Сара Кей
Уилл ощутил присутствие Ганнибала поблизости. Он успел привыкнуть к нему за годы, с тех пор как его энцефалит развязал Ганнибалу руки. Его переменчивый истязатель и спаситель, он был рядом во всех воспоминаниях Уилла: от лихорадочных приступов до горячих кровоточащих огнестрельных ранений, сопровождавшихся мощным эмоциональным напряжением. По сравнению с ними боль в его плече была довольно блёклой. Уиллу хотелось забыть о ней, спрятать её от Ганнибала и от себя, чтобы он мог лечь в тёплой, чистой темноте и раствориться в комфорте без всякого лукавства.
Как много они прошли и какое малое расстояние преодолели.
Он чувствовал горячее дыхание Ганнибала на своей холодной коже. Почему-то ему вспомнились собаки, приходившие к нему, пока он болел в своей кровати – их холодные носы и его горячее дыхание. Он чуть не засмеялся.
Шок от боли, пронзившей его плечо и руку, вплоть до челюсти и кончиков пальцев, заставил его вздрогнуть. Он перевёл дыхание.
Ганнибал задумчиво посмотрел на него и опустил взгляд. Он переместил захват на руку Уилла, слегка наклонившись к ней. «Кит» убаюкивал их своими мерными качками. Надавливая уверенно и осторожно, Ганнибал всеми силами старался минимизировать пульсацию внутри раны.
– Ты злишься на меня за эту боль, Уилл? – спросил он, не поднимая взгляда. Его голос звучал сипло.
– Не ты её причинил.
– Не в этот раз.
Уилл не ответил. Он закрыл глаза, мечтая, чтобы седативные усыпили его.
– Иов прошёл через безмерные муки, – сказал Ганнибал некоторое время спустя. – В нашем понимании страдания приблизили его к Богу.
– «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя»*,– тихо процитировал Уилл.
– Философы и теологи пытаются объяснить цель боли и процесс её переживания с тех пор, как появился язык. Многие думают, что Бог шлёт боль, чтобы наказать и очистить святых и верующих. Даже современные учёные продемонстрировали, что чувство вины повышает готовность человека испытать боль, в то время как болевой опыт смягчает его.
