Текст книги "Мир без огня: путешествие в пустоте (СИ)"

Автор книги: Felix Comrade

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава VIII

Сытая, размеренная и безопасная жизнь. Всё возвращалось на круги своя. Нам не приходилось более прятаться, бояться и искать ночлег. Жители гостиницы оказались приветливыми и гостеприимными людьми.

Зима пришла незаметно. В одно прекрасное утро пустынные улицы города просто засыпало неестественно белым снегом. С наступлением холодов перерывы между затишьем и Хинаем увеличились. Не уверен, была ли зима тому причиной.

И всё? На этом мы остановимся? На этом наше путешествие окончено? Даже не верится как-то. Мы пережили столько всего, а теперь вот так просто осядем здесь, в этой гостинице? Временами мне кажется, что вот-вот я снова взвалю на плечи свой рюкзак, взгляну на улыбку Рико, и мы отправимся куда-то. Куда-то вперёд.

Я взглянул на свои карты. Бесперспективная ситуация, как ни ходи, а поражение обеспечено. С Таёру-саном мы играли каждый день после обеда. И ещё ни разу мне не удавалось его обыграть.

Вот и в этот раз мужчина самодовольно сгрёб карты обратно в колоду и усмехнулся. Играли мы впустую, ни на что. Да и ничего особенного у меня с собой не было, что я мог бы проиграть.

– Чем займёшься? – он убрал карты в карман кофты.

– Без понятия. Пойду, пройдусь по гостинице.

Он кивнул и прикрыл глаза, облокотившись на спинку кресла. Кроме нас в главном холле никого не было. Я потянулся и лениво поплёлся в сторону спуска на цокольный этаж, где расположился тренажёрный зал.

Шумела беговая дорожка. Рико могла часами пропадать на тренажёрах. Не сказал бы, что она чувствовала себя плохо или неуютно, однако что-то в ней изменилось. Чем дольше она находилась в стенах гостиницы, тем меньше она походила на себя прежнюю.

Нет, огонёк в глазах и деревенская наивность сохранялись в ней при любых обстоятельствах, однако угасало её стремление что-то менять, она словно каменела, переставала стремиться к неизведанному.

– Ва! Ивару! – она остановила тренажёр. – Тоже пришёл подкачаться?

Красное бодрое лицо, по которому тонкими ручейками стекал пот, заплетённые в хвостик волосы и тот самый спортивный костюмчик не по размеру. Рико задорно мне улыбалась.

– Не думал как-то… – я застенчиво почесал затылок.

– А зря! – она хлопнула меня ладошкой в район живота. – Совсем себя распустил!

– Нравится тебе здесь?

– Ещё бы! – она радостно обвела зал руками. – Тут столько всяких интересных штук!

– Я рад за тебя.

– А ты чего такой невесёлый? – девочка обеспокоено взглянула на меня.

– Нет, всё в порядке, – я покачал головой. – Просто устал немного.

– Не хочешь позаниматься со мной? – она указала на беговую дорожку.

– Я просто посмотрю.

Сны о Сатомори мне больше не снились. Не снилась больше и Кири-сан, не снилась и Харука. Мир словно бы замер в ожидании чего-то, всё вокруг ожидало каких-то потрясений и изменений, но их не происходило.

День за днём мы проживали банальные и житейские ситуации: смеялись, грустили, ссорились и мирились. От дяди Ёичи я узнал о правилах «родового гнезда», о том, как он выпытывал информацию у Нанаки. Но всё это мне было совсем неинтересно.

Цель. Мы достигли нашей единственной цели. Больше мне не приходится волноваться о жизни Рико, о том, что в любой момент я могу её потерять. Вот она, передо мной, день ото дня занимается спортом, смотрит старые фильмы, слушает музыку.

Столько времени уже прошло с тех пор, как мы покинули Сатомори. Но никаких намёков на спасательную операцию или хотя бы что-то подобное не было. Я всё больше стал убеждаться в том, что во всём мире не осталось более никого, кроме нас шестерых.

Забавно, но я всегда представлял апокалипсис более банально: метеорит, ядерная война или нападение пришельцев, на крайний случай. Однако у мира свои законы, неподдающиеся голливудским штампам. Оттого и горечь на душе, что не придёт какой-нибудь Брюс Уиллис, чтобы нас спасти.

***

На следующий день поднялась жуткая буря. Снега навалило так много, словно мы не на Хонсю, а в самых северных регионах Хоккайдо, или вообще в Сибири. Оконные рамы дребезжали под напором холодного ветра, снег завалил все входы и выходы. А мы? Мы просто продолжали жить.

Закончив просмотр очередной американской комедии, я решил вернуться в комнату и немного вздремнуть перед обедом. Шаг за шагом я поднялся по скрипящей лестнице на второй этаж и добрался до своей двери.

Впервые я увидел Рико за книгой. Я подошёл ближе и присмотрелся к обложке: старая, истрёпанная, без названия и автора. При одном взгляде на этот ужас казалось, будто она пришла к нам из далёкого-далёкого прошлого. Точно фолиант давно ушедшей эпохи.

– Что читаешь? – я прилёг рядом с Рико.

– Эти… как их… – она задумчиво почесала голову. – Ва! «Унесённые ветром»!

– Не знал, что тебе нравится подобное, – я ухмыльнулся.

– А ты читал?

– Нет, не доводилось, – я перевёл взгляд на занавешенное окно. – И как, нравится?

– Ну… – Рико слегка покраснела. – Ничего так. Сойдёт.

– А говорила, что читать – скучно.

– Ва! Я ошибалась! Как будто ты не ошибаешься!

Повисло молчание. Девочка перелистывала страницу за страницей, время тянулось мучительно медленно, а звуки метели снаружи не стихали. Ещё чуть-чуть, и снег завалит всё здание, вплоть до крыши.

– И что дальше? – спросил я.

– Не знаю, – раздался серьёзный голос Каватсуки Морико в ответ. – Кажется, это конец.

– Конец? Чего?

– Не знаю, – повторила она. – Всего, наверное.

– Хиная нет уже почти две недели, – я уставился в потолок. – Раньше затишье не держалось так долго.

– Мы умираем, Тору, – Рико отложила книгу.

– В каком это смысле?

– Не могу этого объяснить, – грустно ответила она. – Я просто чувствую это. Я начинаю забывать важное: лица родителей, друзей, близких. Забываю, как выглядела Сатомори.

Я задумался. Ведь и вправду, из памяти стёрлось лицо матери, лицо отца. Лиц: Юри, Аи, Уми – я тоже не помню. Я словно разрушался изнутри, превращался в пустую оболочку. Неожиданно мне стало жутко.

– Я боюсь, – продолжала Рико. – Что однажды я проснусь и не узнаю тебя.

– Такого не будет, Рико! – я приобнял её за плечи. – Никогда!

– А ведь мы с тобой так и не целовались, – она грустно улыбнулась. – По-настоящему. Осознанно.

Я прислонился к её губам. Сегодня они уже не были такими, как прошлой ночью. Казалось бы, та же теплота, та же влажность. Однако солоноватый привкус делал их совсем другими. В них не чувствовалось той детской наивности, что прежде. Только непереносимый страх, боль и беспомощность…

***

Я стоял на песчаном берегу, волны одна за одной накатывались, оставляя за собой тёмные полосы. В воде стояла девушка, лица её я не видел, но прекрасно знал, кто это. Она появилась будто из ниоткуда, впрочем, как и всегда.

– Знаешь, – начала Кири-сан, – когда ты ушёл, я всё думала.

– О чём? – мой голос отразился эхом от невидимых стен.

– О мире, о богах, о том странном мальчике, о старике-священнике, – она развернулась ко мне. – О роли Сатомори во всё этом.

– И в результате?

– Я ничего не добилась, – она подошла ближе, оставляя на песке глубокие следы. – Я даже не знаю, сколько нахожусь здесь.

– Почему я снова здесь? – я огляделся.

– Всё кончается, Тору-кун, – девушка взглянула на небо. – Наш мир отчищен.

Я также устремил взгляд к небу. Миллионы теней спускались вниз, не спеша тянулись к земле. Меня охватил ужас.

– Что значит отчищен? – дрожащим голосом спросил я.

– Я не знаю, – она пожала плечами. – Но пойдём.

– Куда?!

Кири-сан не ответила.

Мы шли по улицам Сатомори. Теперь я их узнавал. Это была та самая деревня, в которой я провёл прошлое лето, те самые домики и тот самый перекрёсток у рисовых полей. Мы свернули на дорожку, которая должна была вести прямиком к храму.

– Это место… изменилось, – подметил я.

– Да, – подтвердила Кири-сан. – Оно стало иным.

На этом наш разговор закончился. Тем временем тени всё спускались и разбредались по округе. Однако сейчас они не выглядели какими-то агрессивными или опасными. Тени, мирно покачиваясь, просто летали туда-сюда между толстыми стволами деревьев.

Мы наконец вышли к храму, он остался в точности таким, каким я его помню. Я присмотрелся внимательнее. На площади стояла девочка, держа в руке метлу. Юката,

подпоясанная оби, короткие волосы, стриженные под каре.

– Харука! – крикнул я, но она даже не обратила на меня внимания.

– Вы не услышите друг друга, – лёгкая рука Кири-сан, легла мне на плечо.

– Но почему?! Дайте! Дайте мне с ней поговорить! Хотя бы немного! Прошу!

Из-за основного здания храма вышла вторая девочка. Она опасливо подошла к Харуке и принялась ей что-то долго и упорно объяснять. Однако голоса я не слышал.

– Но Юри же…

Ещё позднее на площади храма появилась Уми со своим вечно угрюмым выражением лица и в свойственной ей манере влилась в разговор Харуки и Юри. Не смотря на то, что они, казалось, в пятидесяти метраx, между нами словно было бронированное стекло.

Из леса, вся в репейнике и еловых колючках, выбралась Аи. Заплаканное и испуганное лицо, дрожащие ноги и руки. Девочка, спотыкаясь, бросилась к подругам.

– Все они… мертвы…

– Они стоят у черты, Тору-кун, – произнесла Кири. – Очищение не значит уничтожение. Жестокость, боль, зависть, жадность – эти чувства всегда преследуют человека. А боги? Боги отчищают мир от них, делают его чистым, словно выпавший только что снег.

– Не понимаю…

– Я сама не понимала этого очень долго, – усмехнулась она. – Мы все стоим у черты, Тору-кун. Все, кто смог отчиститься.

И позже я увидел: Нанаки, Комаэда, Ханакири, Дядя Ёичи, тот самый старец, что рыдал в разрушенном доме и тысячи-тысячи людей. Они словно зачарованные тянулись к храму, пытались найти там спасение.

– А где… где Рико? – я пытался разглядеть в этой толпе её лицо.

– Рико? – Кири-сан задумалась. – Если она не вышла к черте, значит, она не смогла отчиститься.

– Не смогла? – я отступил на шаг от девушки.

– Не смогла вытравить из себя всё тёмное, что было в ней, – развела руками Кири.

– И… и что с ней будет?

– Тоже самое, что и со мной, – девушка улыбнулась. – Она останется в этом чистилище до тех пор, пока не выпадет новый шанс переступить черту.

– Так нельзя, – я покачал головой и сделал ещё один шаг назад. – Без Рико нельзя!

– Тору-кун, – Кири подошла ко мне ближе. – Там, за чертой, всё начнётся сначала. Ты забудешь о Рико, забудешь обо всём, что было.

– Я не хочу! Не хочу ничего забывать! – прокричал я. – Отдайте мне Рико! Верните мне мою Рико!

– Тору-кун… – девушка печально вздохнула.

Я сжал зубы и бросился от храма прочь. Бежал мимо деревьев, мимо теней, что беззаботно резвились между стволами. Я чувствовал, что Рико где-то здесь, чувствовал её присутствие, нас словно связывала тонкая, незримая нить.

Перекрёсток у рисовых полей, главная улица, школа, домик Аи. Я не могу допустить ещё одной ошибки, я не могу себе позволить струсить ещё раз, я не могу позволить Рико исчезнуть из моей жизни. Я не могу этого позволить.

Наконец, я выбежал к неказистому, старенькому строению. Посреди различного старого хлама, в виде коробок из-под техники, резиновых покрышек и прочего, стояла Рико, нежно поглаживая руль самодельного велосипеда.

– Ва! Ивару! – она странно улыбнулась мне. – Какой хороший сон. И велосипед, и ты.

– Рико… – я стоял, как вкопанный, глядя ей в глаза.

– Только всё серое какое-то, – тяжело вздохнула девочка. – И эти тени… Что они делают в моём сне?

Я перескочил через забор и крепко прижал к себе. Она никак на это не реагировала, лишь стояла, опустив руки и смотря куда-то в глубину непроглядного леса.

– Пойдём, Рико, – я схватил её за руку. – Я тебе кое-что покажу.

– Тору-кун, – послышался строгий голос Кири-сан. – Ты не сможешь провести её через лес. Остановись.

– Замолчите! – неожиданно для самого себя, рявкнул я. – Что вы знаете о Рико?! Я не оставлю её тут! Никогда!

– Даже если у тебя выйдет провести её к храму, – продолжала Кири. – Даже если ты защитишь её, черту перейдут только очистившиеся.

– Рико этого достойна! Рико не сделала ничего плохого!

– Её душу до сих пор сжигает зависть, – девушка подошла ближе. – Чёрная, жуткая зависть, граничащая с ненавистью.

– Зависть? – я взглянул на недоумевающие лицо девочки, которая, кажется, совсем потеряла дар речи.

– Она завидует той, которая уже давно за чертой.

И ведь если подумать, Рико действительно ощущала себя героиней второго плана, чувствовала себя тенью Харуки и не раз мне на это намекала. Но та ночь? Разве тогда мы не доказали друг другу обратное, разве она не должна была понять…

– Каватсуки Морико не готова перейти черту, Тору-кун, – вздохнула Кири.

Позади меня что-то тихо чиркнуло. Рико держала в руках небольшую алюминиевую зажигалку, из которой вырывался маленький и слабый огонёк.

– Это папина, – Рико словно не замечала стоявшую рядом Кири-сан. – Интересно, как он сейчас?

– Идём, Рико, – я сжал её руку крепче и повёл в сторону леса.

***

Стоило нам с Рико приблизиться к лесу, как тени, до этого мирные и спокойные, засуетились. Идти напрямик – самоубийство. Единственным шансом добраться до храма был поход через лес.

Я не позволю Рико остаться здесь навсегда, не позволю ей потеряться в этом вечно сером и грязном тумане, не позволю всем её страданиям пойти прахом. Рико была единственной, кто из последних сил сражался за жизнь, хватался за каждую возможность выжить и помочь остальным.

Всегда жизнерадостная, неунывающая и невероятно светлая девчушка из Сатомори. Я не верю, что ей не найдётся места в том мире, каким бы он ни был. Её должна ждать лучшая участь, нежели быть запертой в вечном мраке.

– Ивару, – шёпотом окликнула меня Рико. – Куда ты меня ведёшь?

Я ничего не ответил, продолжая высматривать слепые зоны теней. Храм был уже близко, оставалось пройти ещё немного до заветных ворот. Тени продолжали рыскать в поисках нас, извиваясь своими чёрными отростками-локаторами.

Между стволами показались знакомые очертания главного святилища. Набрав побольше воздуха в лёгкие, я сделал последний рывок. Рико неуклюже поспевала за мной, спотыкаясь на каждой неровности.

Наконец, мы добрались до ворот в храм. Толпа людей чудом уместилась внутри и чего-то с нетерпением ожидала.

– Видишь их, Рико? – я указал на площадь храма. – Все только нас и ждут.

– Кого? – она с откровенным непониманием осматривала площадь. – Кто нас ждёт?

– Она не готова, Тору-кун, – Кири снова появилась из ниоткуда. – Ты пытаешься поступить благородно, но очень глупо.

– Отпустите её! – крикнул я. – Отпустите её со мной!

– Не могу…

– Ивару! – вскрикнула Рико, указывая куда-то в сторону леса.

Одинокая тень целенаправленно двигалась к нам. И вновь я ощутил тот же самый приступ отвращения, словно всё светлое и живое выкачали из меня, заменив самыми отвратительными воспоминаниями и чувствами. Судя по лицу Рико, чувствовала она себя также.

– Только не снова… – прошептал я, крепче сжимая зажигалку Рико в руке.

И та же картина перед моим лицом. Тень зависла между нами, продолжая давить на мозги, вытравливая даже желание продолжать жить. Кири-сан, тем временем просто и безразлично наблюдала за нами.

Нельзя, чтобы это снова повторилось. Но я так боюсь боли, так не хочу умирать, особенно осознавая, что всё почти закончено. Этот страх проходит по всему телу, болью отдаётся в висках и в груди.

– Ивару… – прошептала Рико. – Спаси…

Рико боится не меньше моего. Ей, как и мне, совсем не хочется погибать таким жутким образом и в таком жутком месте. Рико начинает трясти, вот-вот и она сорвётся на плач, а тень уже начала подаваться в её сторону. Всё, как в прошлый раз…

Все последующие события пронеслись для меня за долю секунды. Тусклый огонёк зажигалки, жуткий вопль (принадлежащий то ли мне, то ли кому-то со стороны), затуманенный от страха взгляд, яркая вспышка и пронзительный свист, словно мимо нас, на огромной скорости, пронёсся электропоезд.

Я очнулся, глядя в серое, затянутое дымом небо. Что-то тёплое и мягко прижималось ко мне. В ушах всё ещё стоял жуткий звон, а перед глазами плыли разноцветные круги. Я спас Рико? У меня получилось.

– Ивару! – доносилось сквозь тускнеющий свист. – Ивару!

Рико плакала, тяжело и протяжно. Она вцепилась в меня и уткнулась лицом в грудь.

– Не отпущу, – выдавил я из себя. – Не отпущу тебя.

– Ивару… – она подняла взгляд.

– Не знаю, что ты надумала там в своей глупой головёшке, – я сжал её ладонь в своей. – Но всё это не так! Ты нужна мне, Рико.

Она лишь в очередной раз нервно всхлипнула.

– Как никто другой, нужна, – я приподнялся с земли на локтях. – Я люблю тебя, Каватсуки Морико.

– Ивару, – в её глазах перемешались всевозможные эмоции. Ещё немного, и она взорвётся от переизбытка чувств. – Я тоже! Ивару! Тоже!

А Кири-сан? Кири-сан ничего не говорила, она продолжала стоять в паре метров от нас, наблюдая за происходящим. Больше я никогда не слышал её странного, таинственного голоса. Да и её я больше никогда не видел.

В один шаг мы преодолели черту между старым, полным злобой, жадностью, завистью, жестокостью и боли, миром и новым, абсолютно чистым, нетронутым. Наш путь закончился, но путешествие наше только начиналось.

Письмо доброму другу

Одзиро вошёл в пустующую рыбацкую хижину. Перевёрнутый стол, изрубленные сети, выпотрошенный старый футон и прочие следы битвы. Ёсира Вакада до самого конца защищал свою сестру, отстаивая честь своей фамилии.

Изнутри священника сжигала вина за то, что ему не удалось защитить этих людей, за то, что во время бойни он отсиживался в храме, делая вид, словно ничего не знает о происходящем. Теперь он, и ещё несколько десятков выживших восстанавливают то, что осталось от сожжённой Сатомори.

Посреди разгромленной хижины Юта обнаружил смятый листок, на котором неровным и торопливым почерком было что-то написано. Дрожащими и холодными руками жрец развернул послание:

«Мой добрый друг, я уверена, скоро грянет буря, которую не все переживут. И перед тем, как отправится в объятия Хиная, я хотела бы извиниться за то, сколько боли и страданий принесла в эту деревню. Все вы защищали меня, словно одна большая семья, которой у меня никогда не было. И если мне всё же суждено здесь умереть, я хочу, чтобы вы знали, добрый друг, я благодарна вам за время, проведённое в Сатомори. Всё, что я рассказала вам – ценнейшие знания, которые, я уверена, вы используете с умом, добрый друг. Со скорбью в сердце, ваша Вакада Чиё».

Одзиро аккуратно сложил листочек и спрятал во внутренний карман кимоно. В последний раз окинув лачугу взглядом, он вышел наружу.

Над Сатомори восходило солнце, наступал новый день. Мёртвых уже придали огню, раненных постепенно выхаживали. Медленно, но верно деревня воскресала, словно феникс, поднималась из пепла.

– Одзиро-сан! – послышался хриплый голос рыбака. – Тама ещё людей нашли, Одзиро-сан! Живых!

– Да-да! – прокричал жрец в ответ. – Иду.

Однако, чтобы не случилось в этом бренном и жестоком мире, храм не должен оставаться без жреца. Каждую ночь Одзиро повторял это как мантру, как закон. Закон, что позднее назовут законом родового гнезда.

Глава 11

– Да… Конечно, – безынтересно отвечала я. – Да, всё в порядке. Нет, никого я ещё не завела! Ва! Никуда я не тороплюсь!

После моего переезда в Токио отец названивал беспрестанно. Хотя я ведь впервые покинула Сатомори, конечно, он волновался. Но эти его звонки во время работы уже начинали раздражать. Из-за него мне уже не раз влетало.

– Юри просила передать, что позаимствует твой велосипед на время, – прозвучал грубоватый голос отца.

– Что значит позаимствует?! – я подскочила на месте. – Ва! Пусть только попробует что-нибудь сломать! Я ей потом…

– Кстати, про потом, – продолжил он. – Ты до сих пор не сдала учебники в школу. Ханакири-сенсей каждый день нас трясёт.

– А… Ханакири-сенсей, – в памяти тут же всплыло строгое лицо нашей учительницы. – Ну… я… привезу ей новые из Токио.

– Ну-ну, – скептически раздалось в трубку.

– Заказ готов! – послышалось из кухни. – Каватсуки! Чем ты опять занимаешься?!

– Уже бегу! – прикрыв ладошкой телефон, ответила я. – Ладно, я побежала. Не скучайте там без меня.

Всучив мне коробку с пиццей, шеф взглянул на меня с неприятным и осуждающим прищуром. Просто чудо, что я до сих пор не вылетела с этой подработки.

– Я скоро твой телефон выкину к чёртовой матери, – мужчина помахал пальцем перед моим лицом.

– Ну Исияма-сан, – я попыталась состроить как можно более милую мордашку. – Это же родители звонят, а не кто-нибудь.

– Всё, уйди с глаз моих, – отмахнулся он. – Заказ выполнишь и на сегодня свободна.

– Спасибо! Вы лучший! – я вприпрыжку направилась к выходу из пиццерии.

– И чтоб завтра вовремя пришла!

– Ага!

***

Ночной город пестрел красками, яркими вывесками, фарами проезжающих машин. Он ужасно отличался от Сатомори. Первые несколько месяцев я терялась в нём, забывала закрывать дверь в квартиру, не обращала внимания на светофоры. Но со временем Токио очаровал меня.

Совсем скоро Рождество. В Сатомори мы отмечали его в храме, запуская фейерверки вместе с Нанаки-саном и Харукой, которая была от них просто без ума. Здесь же я и не представляла, где можно отметить праздник.

Несмотря на то, что я живу здесь уже несколько месяцев, друзьями так и не обзавелась. Люди не тянулись ко мне. Да и я не находила никого подходящих на роль хорошего друга. Потому, как бы мне ни нравился Токио, я чувствовала себя слегка одиноко.

Единственный человек, с которым я общаюсь – Исияма-сан. Раньше он владел крупной компанией по продаже электроники, где-то в Нагое, но что-то у него пошло не так и бизнес прогорел. Так он перебрался в столицу и открыл сеть небольших пиццерий.

Хотя он и бывает грубоватым, мне кажется, что Исияма-сан хороший человек. С ним приключилось много нехорошего, однако он хорошо относился к людям и при любой возможности пытался помочь.

Путь от пиццерии до дома заказчика занял добрый час. Небольшой четырёхэтажный дом находился где-то на окраине города. Машин здесь почти не было, да и людей, собственно, тоже. Дворик выглядел жутковато.

Затормозив у самого входа в подъезд, я оставила свой скутер и, придерживая пиццу ногой, набрала номер квартиры заказчика.

– Да? – послышался мужской голос из динамика.

– Пи…цца, – прохрипела я ответ, пытаясь удержать коробку от падения.

Дверь открылась. Я с облегчение выдохнула, снова взяла коробку в руки и, зайдя в лифт, поднялась на третий этаж. Там меня уже ждал заказчик.

Невысокий черноволосый паренёк. Нескладный, даже какой-то слегка нелепый, однако же, было в нём что-то привлекательное, что-то до боли знакомое, словно я его где-то уже видела. Он также уставился на меня, точно пытался что-то вспомнить.

– Ва! – я не выдержала. – Держи свою пиццу! Чего смотришь?!

– А, да, – он растерялся и принял коробку и протянул мне купюры. – Спасибо.

– На здоровье, – я пересчитала деньги. – Я тогда… это… пойду.

– А не поздновато? – он открыл дверь шире. – Может, мне вас проводить?

– Проводить? – я задумалась, осмотрев его с ног до головы. – У тебя выпить есть чего?

– Вроде… было.

– И чего ты сразу не сказал? – я беспардонно ворвалась к нему в квартиру. – Давай, наливай.

– Да, конечно, сейчас, – он обескураженно начал накрывать небольшой столик, что стоял в гостиной.

– Тебя звать-то как?

– Тору. Ивата Тору, – он поставил на столик бутылку виски.

– Ивару, значит?

– Что ещё за «Ивару»?

– Ну, смотри, – я расплылась в широкой улыбке. – Ивата – ива, Тору – ру. Ва! Понял?

– Да-а-а, – неуверенно протянул парень. – А ваше имя?

– Каватсуки Морико, – я разлеглась на диванчике, что стоял у дальней стены. – Но, если не нравится, можешь звать Рико.

– Прошу, Рико, – он указал на небогато накрытый столик.

– Вот, другое дело! – я спрыгнула с дивана и подползла к угощению.

– Ну, за знакомство, Рико?

– Ва! А за что ещё, Ивару?

***

Вся наша жизнь – не более, чем путешествие от одной точки до другой. На этом долгом и изнурительном пути мы совершаем ошибки. Порой ошибки роковые и непоправимые, которые являются нам всю жизнь в ночных кошмарах.

Однако, преодолевая определённый рубеж, перешагивая черту, мы снова движемся к новым горизонтам. И так без конца мы повторяем одно и то же, раз за разом. Ведь всё это путешествие неясно куда, неясно откуда и есть смысл нашего существования. Вечное путешествие в пустоте. Подобно звёздам, люди бороздят эту неосветимую, необъяснимую и необъятную пустоту, что зовётся жизнью. И никогда не знаешь, куда нужно свернуть, чтобы всё пошло так, как ты бы того хотел.

И если кажется, что вот он конец, дальше идти некуда, это значит лишь то, что твоё путешествие по бескрайним просторам пустоты сделало очередной поворот и впереди тебя ждёт продолжение этого бессмысленного, но такого нужного нам всем пути.

Больше книг на сайте – Knigoed.net