Текст книги "Пламенный Дух (СИ)"

Автор книги: Feanaro_Curufinwe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– О да! Если можно назвать гордым словом «план нашего дома» мои детские каракули! – Маэдросу вновь захотелось петь.

– Ты смог вытащить из кладовой своей памяти наш дом, – Фэанаро стремительными шагами подошёл к окну и попытался открыть. Не получилось.

– Помочь? – подбежав к отцу, Нельо с силой нажал на створки.

Предостерегающее гудение заставило Мастера оттолкнуть сына от окна, загораживая собой. За цветными стёклами витражей заметались неясные тени.

– По-моему, ещё нельзя… – Фэанаро задумчиво рассматривал сумрак за окном.

– Атто, выходит, мы ещё не спели мир за стенами нашего дома? – Маэдрос изумлённо уставился на отца. Тот кивнул.

– Не всё сразу.

– А сейчас чем займёмся? Будем петь дальше?

– Нет. Давай просто сядем у камина и поговорим. Ты помнишь, где он был?

– Конечно! Пойдём! – насвистывая весёлый мотив, Нельяфинвэ направился дальше по коридору. Вот если бы Макалаурэ знал, что кроме песни Силы, существует ещё и такая! Настежь распахнул резные створки дверей, ведущие в каминный зал. Всё было на своих местах. Зайдя следом, отец в раздумьях прошёлся по комнате и утвердительно кивнул своим мыслям. – Нельо, у тебя получается!

– Ты хочешь сказать, я сейчас сам спел всё это? – сын не поверил своим возможностям. Подбежал к камину, в котором теплилось пламя. Всё было так, словно они с отцом недавно покинули этот дом и вновь вернулись сюда после прогулки. Фэанаро сел на большую медвежью шкуру, брошенную на пол у камина, и медленно провёл ладонью по густой шерсти. Нельо прилёг рядом, вытянув вперёд свои длинные ноги. Мечтательно глядя в огонь, прислонился к отцу и закинул руки за голову.

– Какой же я был дурак!

– Почему? – Мастер ласково взъерошил рыжие волосы сына.

– Посмотри, как всё просто! Я постоянно ждал кошмаров, и они возвращались ко мне с завидным постоянством. Получается, я сам себя заставлял страдать?

– Это не твоя вина, Нельо. Если бы Намо не был замешан в этом, ты бы сам смог вырваться из замкнутого круга кошмаров. Ты сильный. Вспомни, как в детстве ты играл с маятником? Сначала амплитуда его колебаний велика, потом скорость движения замедляется. И в конце концов он останавливается. Так же и с твоими чувствами. Сначала любовь горит в твоей душе пожаром, но потом от неё остаются только тлеющие угольки.

– Ты сейчас про вас…

– Не перебивай, – Фэанаро легонько потрепал плечо сына. – Если маятник получает извне новый толчок, то его движения вновь ускоряются.

– Я понял, aтто.

– Думаю, Намо постоянно подкидывал в огонь твоей fёa “хворост” самых дурных воспоминаний. Я не знаю, какую цель он преследовал. Заставить пролить слёзы раскаяния? Сломить тебя? Уничтожить? – отцовские руки сильнее обняли, прижали к себе, отгораживая от мучительных воспоминаний.

– Это не удалось даже Морготу… – пробормотал со счастливой улыбкой Нельо. Засыпая, сын попытался удобнее пристроить голову на коленях Фэанаро. Белое пламя души Майтимо горело подобно огню в камине, спокойно и ровно…

========== Амбаруссар ==========

Комментарий к Амбаруссар

https://www.youtube.com/watch?v=kJk_15d6h1E Черный Кузнец What Have You Done (Within Temptation cover)

Темнота. Скрип качелей. Нет, это не качели. Плоская каменная плита, на разных концах которой балансируют двое. Едва один начинает движение навстречу другому, скрежет камня о камень становится громче. Амбаруссар пробуют идти вперёд одновременно, но из-под ног срываются и улетают вниз, в бездну мелкие острые осколки. Плита узкая. Очень узкая даже для щуплых, худых эльфов.

Амрод останавливается первым. Каменные качели вновь начинают своё движение вверх-вниз. Приходится спиной отступать к концу плиты, чтобы сохранить шаткое равновесие. Нога соскальзывает с поверхности камня. Эльф падает вниз: в последний момент успевает зацепиться руками за край. К нему осторожно подползает Амрас. Хватает брата за руку. Стиснув зубы, пытается втянуть обратно. Хрупкое равновесие качелей нарушено. Плита резко наклоняется в сторону Амрода. Скрежет камней.

Теперь Амрод висит над пропастью на руке, которую мёртвой хваткой держит за кисть второй Амбарусса. Брат рядом. Питьо видит лицо близнеца совсем близко. На виске пульсирует тонкая жилка, в глазах плещется ужас и страх за второго. Лёжа на животе, Тэльво чувствует, как медленно соскальзывает к краю плиты, но руку брата не отпускает.

Проходит целая вечность, прежде чем пальцы Амраса разжимаются. Амрод летит вниз. Через мгновение падает и второй брат. Во время стремительного полёта они тянут руки друг к другу, их пальцы на какой-то миг соприкасаются, однако тьма вновь раскидывает близнецов в разные стороны…

***

Маэдрос открыл глаза. Комната потемнела по углам: песня его души затихла, исчезнув во тьме чертогов Намо. В углах клубился мрак, готовый за пару мгновений заполнить дом и стереть его из памяти.

– Атто!

– Что? – отец тряхнул длинными чёрными волосами, сбрасывая с себя дремоту. Он тоже уснул, привалившись к старшему.

– Смотри!

– Морготово семя! – Фэанаро вскочил на ноги. Теней становилось больше. Они сгущались, пожирая стены. – Нельо, ты уснул? Что тебе снилось?

– Да, уснул, – сын рывком поднялся следом, встав спиной к спине с Мастером. – Не вспомнить. Что происходит, атто?

– Нужно найти остальных! Только тогда мы все вместе сможем удерживать образ дома!

– Атто, ты уверен, остальные всё ещё здесь?

– В смысле?

– Разве Намо не должен был освободить хоть кого-то после выполнения Клятвы?

– Я давно перестал верить словам валар.

– Но дед первым погиб от рук Моргота! Зачем держать его бессмертную душу в чертогах?

– Хотел бы я думать, что ты прав!

– Нет?

– Я видел свет его души здесь, Нельо…

– Значит, и Амбаруссар здесь, – стиснул зубы старший, хмуро оглядывая подступившую вплотную темноту. – А я так надеялся, что их выпустят одними из первых!

– И правильно делал, что надеялся! Так и будет! – Фэанаро гневно сжал кулаки. Очертания стен растворились во мраке Небытия. Потолок медленно опускался на головы эльфов.

– Атто!

– Нельо, что сейчас наполняет твою душу темнотой?

– Почему камни жгли нам с Линдо руки? – потолок не обрушился на души нолдор. Он исчез, как всё остальное, а fear стало затягивать в водоворот теней. Фэанаро схватил сына за призрачную руку: силуэты эльфов замерцали, превращаясь в два сгустка энергии, и два огонька продолжили полёт во мраке Небытия.

***

Бесконечные коридоры лабиринта. Амрас бредёт во тьме. Слабое эхо доносит голос брата, зовущего его. Амбарусса кричит в ответ, кидается бежать. В подошвы босых ног вонзается мелкое крошево щебёнки. Поворот коридора. Эльф упрямо продолжает поиски брата… Ещё один поворот. Глухая стена. Амрод колотит кулаками по камню. Его душа чувствует, что близнец там, за этой гранитной стеной! Но тьма Мандоса глуха к отчаянным крикам Амбаруссар…

Внезапно перед Амродом, который сидит, прислонившись спиной к ледяной стене, возникает светящаяся точка. Она движется к нему из самого дальнего конца коридора. Близнец хочет встать, но сил больше нет. Душа эльфа тянется навстречу свету. Амрод никогда раньше не видел здесь ничего подобного. Мрак расступается. Точка превращается в быстро летящий огонёк. Питьо откидывает голову назад, больно стукаясь макушкой о гранит. Закрывает глаза. Ему это померещилось. В чертогах Намо существуют только тени и морок. Амбарусса чувствует, как его поднимают вверх чьи-то сильные руки. Насквозь стылый воздух наполняется теплом. Атто? Кто-то несёт Амрода на руках, прижимая к горячей груди. Память услужливо подсказывает образ отца: Амбарусса чувствует дыхание Фэанаро у своей макушки. Намо, ради чего новая пытка? Тебе мало нашей разлуки с Амрасом? Это новое испытание?

– Питьо, это я. Всё будет хорошо!

***

Амрас упрямо долбит стену большим заострённым осколком гранита. Его костяшки пальцев давно содраны в кровь. Но что такое кровь в чертогах Небытия? Ерунда! Амбарусса слышал голос брата за стеной. У него впереди вечность, чтобы пробить дыру и добраться до Амрода. Только не останавливаться! Он там. Что для нолдор какие-то преграды! Я сделаю это, брат! Внезапно стену освещает неяркое сияние. На граните появляется тень души Амраса. Эльф удивлённо следит за тем, как тёмный силуэт двигается по гладкой поверхности камня. Впервые Амбарусса видит свою тень… Здесь есть свет? Амрас опускает руку и медленно-медленно разворачивается назад. Перед ним слабо мерцает фигура. МАЙТИМО! Душа Амраса наполняется счастьем! И потухает. Старший тоже попал в чертоги…

– Тэльво! Это я! Что с тобой, братик? – Нельяфинвэ подхватывает на руки сжимающуюся в комок душу Амбарусса. Прижимает к себе, стараясь согреть теплом своего Белого Пламени. – Я нашёл тебя!

– Нельо, ты тоже умер… – уныло шепчет Амбарусса. Его душа продолжает всё больше съёживаться от печали и горя. – Там, за стеной – Питьо… Давай вместе долбить камень…

– Не надо ничего долбить! – Майтимо пытается растормошить угасающую искру души мелкого. – Тэльво! Там, за стеной атто нашёл Питьо! Только вместе мы сможем найти выход из этого лабиринта! Выберемся отсюда, уши надеру!

– Отец? С Питьо? Здесь? Рядом? – сжавшийся комочек начинает увеличиваться в размере. И вот уже Нельяфинвэ летит во тьме, крепко прижимая к себе обнявшего его за шею Амбарусса. Нужно как можно скорее встретиться с отцом и Амродом, а каменные коридоры лабиринта всё не кончаются…

========== Макалаурэ ==========

Комментарий к Макалаурэ

https://www.youtube.com/watch?v=SgmMZhaSeaE Kruger – Верь мне

осанвэ* – способ передачи мыслей между Айнур и Детьми Эру (проще говоря телепатия), усиливающаяся между близкими родственниками.

Верь мне, нет на свете

Ничего красивей, чем

Неба

В ярком зареве заката.

Верь мне, там под небом

Вечности дорог

Путь пролёг

Бродяги и солдата.

( Крюгер – Верь мне)

Море. Чёрные скалы. Пронзительные крики чаек. Нэрданель в отчаянии смотрит на тёмные равнодушные волны. Одна за другой они пытаются дотянуться до ног эльфийки, оставляя солёные брызги на теле и одежде, с ворчанием отползают обратно. Когда-то Мудрая любила море… Нэрданель запрокидывает голову вверх, глядя в безмолвие далёких, стылых звёзд. Волчицей выть, кинуться в белое кружево ледяной пены…

Благодаря деньгам, вырученным за серьги, Мудрая смогла объездить всё западное побережье Средиземья. Окрылённая надеждой, она неутомимо шагала вдоль кромки воды. Продвигаясь от Форлиндона на юг к Харлиндону, и ещё дальше, вдоль изломанной линии моря. Изнывая от палящих лучей солнца в Южном Гондоре. Осматривая пустынные пляжи Толфаласа… Эльфийке поначалу нравилось наблюдать за жизнью людей с их нелепыми жилищами-коробками из стекла и бетона, загадочными средствами передвижения и чудесами техники, затем на смену живому интересу пришла апатия. Нэрданэль не могла понять смысла существования быстроживущих, с лёгкостью готовых убить друг друга. Во многих гостиницах на стенах висели большие полотна, которые показывали мир людей подобно ожившим гобеленам Вайрэ. Каждый вечер одни и те же новости: насилие, убийства, войны. Мир сошёл с ума. Теперь Нэрданель поняла, почему эльфы покинули Средиземье. Каждую ночь Мудрая рыдала в подушку, тщетно пытаясь дотянуться до Макалаурэ осанвэ*. И это та, которая наивно думала, что выплакала все слезы много веков назад…

***

Осознание того, что она ищет не там, пришло не сразу. Нэрданель раскрыла глаза, проснувшись словно от яркой вспышки света. Посмотрела в окно, где верхушки пальм едва окрасились в розовый свет первыми лучами рассвета. На север! Он может быть там. Он должен быть там. Эльфийка вскочила с постели, торопливо оделась. Накинула на голову платок и выскользнула из номера. Услужливый харадримец совсем не удивился отъезду женщины, хотя она оплатила проживание в отеле на неделю вперёд. С вежливой улыбкой предложил вызвать такси до аэропорта. Нолдиэ задумалась. Здесь она только теряет драгоценное время. Пришло ощущение, что Нэрданель опаздывает. Эта мысль билась в сердце как мотылёк, запертый в стеклянной банке…

Железная птица оторвалась от земли. Эльфийка откинула голову назад, на высокую спинку кресла и закрыла глаза. Далеко внизу остались пальмы и душное марево, неподвижно нависшее над обжигающе-горячими песками. Почему она сразу не пошла на север? Кто ей внушил, что Макалаурэ нужно искать на юге?..

***

И новые поиски. Новая череда прибрежных посёлков и городов, улиц и скверов. Пёстрый калейдоскоп людских лиц. Никто не знал, куда ушёл менестрель. Но… изредка старики, сидевшие у моря и неподвижно глядевшие вдаль, переводили тусклые взгляды на незнакомку и внезапно их глаза оживали, наполнялись светом: они помнили певца, чьи слова окрыляли, звали вдаль и ввысь. Но он ушёл… он нигде не останавливался надолго, как будто что-то всё время гнало его вперёд. Нэрданель хваталась за эти воспоминания, как утопающий за соломинку. Пыталась выспросить, куда шёл менестрель? Он всегда уходил на север. Ей однажды назвали забытое, почти стёршееся из памяти имя – Дун Кан Макалаурэ… Кано! Она на верном пути!

Вскоре короткое тепло северного лета сменилось холодом проливных осенних дождей. Ниточка воспоминаний то обрывалась, то вдруг опять возникала с очередным из бродяг, которым эльфийка щедро раздавала тёплую одежду. На радость скучавшим продавщицам Нэрданель покупала в местных лавочках удобные непромокающие плащи, много плащей…

***

Мудрая стоит на одиноком утёсе, прислушиваясь к шуму прибоя, бьющего в тёмные скалы. В её душе тлеет крошечный уголёк надежды. Сильный, пронизывающий насквозь ветер пытается отнять последние остатки тепла.

– Кано… сынок… где же ты! – в отчаянии кричит Нэрданель. Сжимая ледяные пальцы в кулаки. Заставляя стаи чаек в испуге метнуться вверх, к хмурым рваным тучам.

– Аммэ… – вдруг отвечает ей тихое осанвэ, на грани яви и сна. Хриплым простуженным голосом, совсем не похожим на звонкий голос её сына, но Мудрая срывается с места, бежит среди камней, беззвучно повторяя: «Кано, Кано, сынок, я тут! Я иду к тебе!»

Только в сгустившихся сумерках ей удаётся найти заброшенную рыбацкую лачугу. Нэрданель с трудом открывает покосившуюся дверь – её Макалаурэ сидит на корточках у маленькой печки. Кано скармливает жадному огню обломки лодки, что разбитой валялась среди скал у моря. Менестрель вскакивает с места, заходится долгим кашлем. Эльфийка хватает его худые руки в свои, помогает вернуться к теплу очага и бессильно осесть на ворох скомканного грязного тряпья в углу.

– Аммэ… мама, ты нашла меня… – Макалаурэ бормочет сквозь стиснутые зубы, стараясь сдержать новый приступ кашля.

– Да, сынок. Мы поедем домой, Кано. Всё будет хорошо… – прижимает голову сына к своей груди Нэрданель, с нарастающей тревогой вслушиваясь в его прерывистое дыхание.

– Нет, аммэ. Я проклят. Я не вернусь… – на губах менестреля пляшет горькая усмешка. Кано привстаёт, дотягивается до стола и хватает бутылку. Пьёт прямо из горлышка. Обречённо мотает головой. – Мы все прокляты… Этот чертов мир проклят… Я не вернусь… Братья не вернутся… Отец навечно в чертогах Намо…

– Кано, послушай меня. Ты мне веришь? Война закончилась… Давно. Очень давно. Ты должен вернуться! – Нэрданель ласково гладит грязные спутанные волосы сына, нежно целует их.

– Отец меня не простит, аммэ! Я выбросил Сильмарилл в море! Я! Понимаешь, я сам! Бросил! – пытается вырваться из рук матери Макалаурэ. Рычит, в отчаянии ударяя бутылкой по полу. Звон стекла.

Нэрданель хватает руки сына, целует выступившую из порезов кровь. Качает головой.

– Поедем домой, сынок.

– Нет! Я не могу! Я не хочу! – Макалаурэ вырывается из объятий матери. Сломя голову кидается к двери. Навалившись худым плечом, с трудом открывает её и бросается бежать под проливным дождём во тьму.

Нэрданель срывается следом. Хватает за рукава, за край куртки.

– Стой! Кано! Стой!

– Нет! – менестрель шатается, поскальзывается на мокрых камнях, но упрямо карабкается по чёрным скалам.

– Сынок! Вернись!

– Аммэ! Я не могу оставить Сильмарилл здесь! Он зовёт меня! Постоянно! – задыхаясь от кашля и боли в груди, орёт Кано. Внезапно оказавшись на краю обрыва, затравленно оглядывается на бегущую следом мать. Взмах руки. Менестрель исчезает. Нэрданель отчаянно кричит, рыдает. Мечется среди камней, пытаясь найти спуск вниз. Быстрее! Быстрее!

Подбегает к сыну, выброшенному равнодушными волнами на стылые камни. Макалаурэ ещё жив. Он судорожно хватает руки матери, хрипит. – Прости…

– Сынок, ты должен вернуться домой! Я всегда ждала тебя домой! Кано! Слышишь! Я! Буду! Ждать! – завывая от горя, Нэрданель бережно прижимает к груди изломанное тело сына, баюкает на руках как в далёком, далёком прошлом. Её слёзы смешиваются с брызгами прилива и каплями дождя. Она кричит. – Кано! Я буду ждать тебя!

– Я вернусь… мама…

========== Маглор. Добро пожаловать в Мандос? ==========

Комментарий к Маглор. Добро пожаловать в Мандос?

https://www.youtube.com/watch?v=qvR-Qw7Ak4w Черный Кузнец + А. Гусева – Ангел Мой [2011 – Вопреки всему]

toron* – брат

toronya** – брат мой

atto*** – отец

Тьма. Плеск воды. Лёгкие готовы взорваться. Эльф запрокидывает голову назад, широко открывает глаза. Тёмные стены мрачного тоннеля озаряет яркий свет. Сквозь толщу воды над собой менестрель видит две пары чьих-то дрыгающихся голых ног. Слух музыканта улавливает обрывки речи, пение, звонкий смех. Лёгкие вот-вот лопнут от нехватки воздуха. Душа отчаянно рвётся наверх, к свету…

– Кано?!

– Toron*?!

– Toronya**!

– Линдо!

Менестрель хватает ртом воздух. Отчаянно колотит руками по воде. Его крик сотрясает стены купальни. – Ааааааа!

– Кано! – Амбаруссар с двух сторон вешаются на шею всплывшего брата. Фэанаро с Майтимо хватают Макалаурэ за шкирку и тянут на себя, не давая вновь уйти под воду.

– Tы-то как сюда попал? – обнимает менестреля старший, готовый задушить в объятиях. Майтимо не может решить, плакать ему или смеяться.

– Я… я же умер? – шепчет Линдо, утыкаясь ледяным лбом в плечо Руссандола, с его длинных волос капает морская вода. Губы начинают предательски дрожать. – Нельо… Ты же погиб…

– Добро пожаловать в Мандос! – близнецы со звонким смехом продолжают висеть на Кано.

– А где вечная тьма Небытия? – менестрель поднимает голову от плеча Майтимо. Его глаза расширяются ещё больше, когда он оглядывается вокруг. Душу Макалаурэ захлёстывают противоречивые эмоции. – И это чертоги Намо?!

– Да, сын, – сильные руки обхватывают крепче, вытаскивают из воды. Фэанаро прижимает к себе сына. – Ты с нами.

– Отец… я… ты… сильмарилл… – душа Кано бьётся в руках отца. Облик менестреля начинает стремительно меркнуть.

– Не смей! Кано, прекрати! – отец старается удержать пытающуюся превратиться в дымку душу Макалаурэ. Кричит на враз застывших, замолчавших сыновей. – Помогайте мне! Живо!

– Кано, ты… Ты с нами, торонья! Линдо, прекрати уничтожать себя! – Майтимо, опомнившись первым, обнимает менестреля. Трясёт за плечи. Старательно подбирает слова, чтобы удержать душу брата. – Кано, не думай о плохом!

– Брат, не надо! Останься с нами! – выскочив из воды, близнецы пытаются схватить исчезающую фэа за руки. – Кано! Не надо!

– Прекрати себя мучить! – Фэанаро обнимает старших. Старается заглянуть в тусклые, враз помутневшие глаза Макалаурэ. – Я знаю про камень. Я не буду тебя ни в чём винить!

– Аttо***… – менестрель судорожно всхлипывает, но процесс замедляется. Во взгляде Макалаурэ мелькает крошечная искра надежды.

– Торонья, я… мы тебе потом всё объясним! Только не делай сейчас ошибки! Кано, отец прав. Если ты сейчас будешь думать о плохом, твоя душа затеряется во тьме Небытия!

– Останься с нами, Линдо, – Амбаруссар крепко держат старшего за руки. Их глаза наполняются слезами. – Не уходи, брат!

– Кано, впусти в сердце радость встречи, – продолжает внушать сыну Фэанаро, чувствуя, как после каждого его слова душа сына всё теплее. – Ты долго страдал в одиночестве. Ты дома, с нами. Я не виню тебя. И никогда не винил. Не гаси огонь своей фэа!

– Но я же умер… – менестрель зажмурившись, мотает головой, готовой расколоться на тысячу осколков, но его крепко держат три брата и отец.

– Кано, ну и скотина же ты! – вдруг начинает смеяться Майтимо.

– Что? – Макалаурэ изумлённо хлопает глазами, смаргивая непрошеные слёзы.

– Ты зачем, балбес, подох? – продолжает хохотать старший, понимая, что только так можно отвлечь менестреля от мрачных мыслей.

– Торон, зачем так пугать! Ты так внезапно всплыл! – подхватывают вслед за Майтимо близнецы, начиная громко, заливисто смеяться. – Мы же могли утонуть! А ты знаешь, что атто всегда ругался – если утонете, домой не приходите!

– Что? – всхлипывает Кано, но его губы сами по себе растягиваются в широкую улыбку. – Что за бред? Вы все! Вы издеваетесь надо мной? Да?

– Да! Дурак ты, Кано! – пытается остаться серьёзным Фэанаро и даже сурово сдвинуть брови. – Кто тебе разрешил выныривать в чертогах Намо?

– Что?! Какое разрешение? Вы тут все с ума посходили? – Макалаурэ кидается обнимать братьев. – Как же я рад вас всех видеть!

Когда смех и радость от встречи немного стихают, Фэанаро подаёт близнецам полотенца. Пока Амбаруссар вытираются, задумчиво трёт подбородок, разглядывая дно купальни. Нельяфинвэ с тревогой перехватывает его взгляд, но старается отвлечь менестреля, предлагая Кано переодеться в чистое, спрашивая о том, не голоден ли он? Макалаурэ растерянно отвечает старшему. Не выдерживает и подходит к купели. На поверхности воды пузырится пышная мыльная пена, но сквозь неё просвечивает мозаика на дне. Это Кано раскрашивал изразцы, потом отец обжигал кусочки плитки в печи, и дети помогали ему выкладывать причудливые узоры. Здесь всё так привычно. Всё так, как было в далёком детстве. Только… Линдо оглядывается на одевающихся мелких.

– А где остальные?

========== Куруфинвэ Атаринкэ ==========

Комментарий к Куруфинвэ Атаринкэ

https://www.youtube.com/watch?v=tbYQGAw6hQ0 Metalwings – Realm of Dreams

https://www.youtube.com/watch?v=80kk95-zZxI The Elves – Elven path (Nightwish)

Зефирность. Плюшевые стены. Мастер скрипнул зубами. Биться головой о стены не получалось. Ванильно-карамельный везде. Всюду. Сквозь прозрачный стеклянный потолок просвечивают инструменты. Они манят к себе. Испускают неяркое, мягкое свечение. Совсем как камни отца. Fёa в который раз заметалась по кругу, но четыре гладких столпа не позволяли душе Искусника взлететь вверх…

Куруфин опять маленький мальчик. Он подпрыгивает, встаёт на цыпочки, чтобы достать до прозрачной стеклянной поверхности стола, через которую отлично видны инструменты. Душу переполняют идеи, но Атаринкэ не в силах осуществить их. Ему удаётся допрыгнуть и схватить за длинную рукоять лежащий с краю молоток. Инструмент, падая, превращается в бешено вращающийся молот: малыш бросается бежать. Задыхается от быстрого бега. Его маленькие ножки не способны опередить стремительное падение. Мастер спотыкается. Падает, накрывая голову руками, а на него обрушивается град из смеси мечей и инструментов. Предметы падают, колотя по голове и спине, превращая fёa в истыканное мечами, копьями и стрелами нечто…

…Напряжение растёт. Стеклянная поверхность всё ближе. Куруфин прыгает, хватается руками за гладкое стекло. Впивается ногтями в холодную поверхность, но пальцы предательски скользят по равнодушному холоду стекла. Душа неотвратимо соскальзывает обратно в карамельно-приторную розовость.

«Когда ты сложишь этот узор, я уберу розовый цвет из твоих чертогов…» Душа Искусника верит и не верит беспристрастному голосу Намо. Маленький Куруфинвэ сидит на карамельно-зефирном ковре мозаики и пытается соединить воедино огромную картину. Ещё несколько элементов, и эта розовая дрянь пропадёт! Нет! По плюшевому ковру проходит дрожь. Мозаика приходит в движение. Душа мечется, темнеет в бессильной злобе: пол в чертогах трясётся, безупречный узор распадается. И вместе с ним рушится надежда fёa обрести покой. Атаринкэ в отчаянии бьётся головой о бархатную стену.

Вдруг впервые за всё время, проведённое в чертогах Небытия, появляется ощущение сильных рук отца. Душа сквозь накатившее отчаяние понимает, что падение прекратилось: он взлетает вверх! Малыша поднимают над поверхностью стола. Он смотрит сверху вниз на инструменты, пробует взять их в руки. Молоток больше не превращается в молот, падающий с небес. Отец с улыбкой помогает. Атто? Fёa Куруфина начинает светиться от нахлынувшего счастья. А ещё вокруг больше нет ядовитой карамельной розовости! Внезапно Атаринкэ понимает, что сидит на плечах Фэанаро, который несёт сына по тёмным мрачным коридорам. Пламенный Дух что-то довольно напевает себе под нос. Искусник хватается за уши отца, весело смеётся. Всё вокруг размывается в мутные образы.

Внезапно открывается дверь. Руки отца спускают малыша вниз и ставят на порог. Куруфин вприпрыжку бежит по тёмному коридору в родном доме. Замирает на мгновение, услышав голоса братьев. Оглядывается на отца. Тот с улыбкой кивает в ответ. Атаринкэ хохочет, бросается бежать со всех ног вперёд, стремительно врывается в светлую комнату. Макалаурэ замолкает, опустив лютню. Майтимо удивлённо вскидывает брови. Амбаруссар прекращают потасовку, глаза близнецов округляются.

– Атаринкэ?

– Я дома! – малыш пританцовывает от восторга. Кидается к застывшим на месте братьям. Старшие наклоняются к нему, подхватывают на руки. Вокруг fёa образуется сияющая аура. Светящаяся от радости душа Искусника вдруг понимает, что Атаринкэ стремительно растёт. Он уже не ребёнок! Оглядывается и замечает, что отец зашёл следом. На лице Фэанаро расплывается довольная улыбка.

– Я нашёл его!

***

– Что это было, атто? – не выдержал старший, когда прошёл первый восторг от встречи с братом. Пять братьев расселись на шкуре у камина. Отец задумчиво потёр подбородок. Как в прежние времена, стал мерить гостиную шагами. Помолчал, собираясь с мыслями. Сыновья притихли. Амбаруссар прижались к Майтимо. Куруфинвэ спрятался за спиной Макалаурэ, утыкаясь лбом в его плечо, чтобы не мешать играть на лютне, но Линдо накрыл ладонью струны, наблюдая за Пламенным.

– Я думаю, Намо опять использовал приём вытаскивания из души её страхов. Неважно, детские они или появились потом. Ему нужно было заставить fёa раскаяться? Значит, Владыке Судеб нужно, чтобы вы раз за разом страдали от того, чего больше всего боялись. Нельо, я тебе уже рассказывал про закон маятника.

– Да, атто, я помню, – Майтимо крепче прижал к себе близнецов. Амбаруссар довольно заулыбались.

– Намо использовал твой страх, что ты не сумеешь вовремя поставить защиту и оградить младших от опасности. А ещё твои неосознанные страхи, что ты не выдержишь пыток. Он всё очень умело вытряхнул из глубин твоей души. В случае с Амбаруссар Владыка Судеб заставил их страдать из-за разлуки друг с другом. Их души не могли очиститься, пока были в страхе и тревоге друг за друга.

Макалаурэ пробормотал что-то невнятное себе под нос и вытащил из-за спины Искусника. Прижал к себе чуть отстранившегося от проявления такой заботы братишку.

– Ты, Кано, метался между жизнью и смертью. Тебе и представать перед Намо не надо было, чтобы страдать… Страх увидеть меня, что я спрошу с тебя за камни. И страх перед Нэрданель, что ты не смог уберечь братьев.

– Да, всё верно, – душа менестреля стала темнеть, облик Макалаурэ замерцал. Атаринкэ удивлённо оглянулся на старшего, боднул его головой.

– Эй, ты в порядке?

– Кано, не смей поддаваться на уловки Намо! Мы не будем ловить твою душу по коридорам Небытия! – Фэанаро погрозил сыну пальцем.

– Торонья, всё хорошо! Ты дома! – Майтимо ободряюще похлопал брата по плечу.

– Линдо, ты сильный! Не исчезай, – Курво обнял менестреля, с тревогой заглядывая в тускнеющие глаза Макалаурэ.

– Кано, так и знай! Если уйдёшь бродить во тьме, мы на твою лютню вместо струн натянем верёвочки! – захихикали близнецы.

– Только посмейте! – менестрель очнулся. Потряс головой, сбрасывая наваждение. Прижал к груди драгоценный инструмент и Искусника. – Да куда я теперь от вас денусь!

– А я сам могу рассказать, чего боялся! – Атаринкэ мягко освободился от рук менестреля и вскочил на ноги. – Я ненавидел ваньярскую красивость и сам себя загнал в чертогах Намо именно в эту розовую дрянь!

Словно в ответ на его слова стены гостиной стали покрываться нежно-розовыми оттенками. Комнату заполнил приторный ванильно-клубничный аромат.

– Ух ты! – громко захохотали Амбаруссар. – Вот это сладкие грёзы в Чертогах Небытия!

– Не смешно, – нахмурился Атаринкэ. – Я насквозь провонял этим амбре!

– Всё хорошо, сын, – Фэанаро шагнул к Искуснику и похлопал его по плечу. – Ты теперь знаешь причину, и это больше не будет тебя мучить.

– Да, атто. Я вырос, – мрачно кивнул Куруфин. Менестрель схватил его за руку и вновь усадил рядом.

– Курво, дурашка, – Кано потормошил брата. – Никто тебя больше не назовёт мелочью!

– Ты больше не моя тень, Атаринкэ! Ты – Мастер! – Фэанаро улыбнулся.

– Попытаюсь поверить, – нахмурился Искусник. Под его тяжёлым взглядом розовое безобразие исчезло со стен, и тут же пропал сладкий приторный аромат.

– Не попытаешься, а примешь как должное! – отец уселся на шкуру между старшими сыновьями. Раскрыл объятия пошире, притягивая к себе всех детей сразу. – А ещё я хочу сказать про камни…

– Атто! – невольно вырвалось у менестреля.

– Погоди, Кано, дослушай меня, – Фэанаро провёл горячими ладонями по макушкам старших. Тепло его души заставило сыновей зажмуриться и кивнуть. Трое младших прильнули к отцу.

Пламенный Дух вздохнул.

– Нельо не мог понять, почему камни жгли руки им с Кано.

– Они всё-таки завладели сильмариллами! – вспыхнула, засияла от радости fёa Атаринкэ. – Молодцы!

– Сколько времени Моргот владел камнями? – Фэанаро потрепал волосы на макушке Искусника.

– Долго, – старшие сыновья скрипнули зубами.

– Но вы выполнили клятву, – Фэанаро успокаивающе провёл руками по спинам старших сыновей. – И старались помнить всё это время, что вы – семья. Я горжусь вами!

– Но, атто…

– Камни очень долго находились у Моргота. Только поэтому они жгли вам руки… Вы поступили правильно, отправив их очищаться.

– Атар?

– Валар сказали, что это камни должны очистить Арду?

– Да.

– Камни не настолько могучи и всесильны, – Фэанаро засмеялся. – Я не знаю, какие ещё свойства успели приписать им.

– Я никогда не задумывался над этим! – Макалаурэ уткнулся в грудь отцу. – Атто! Так получается, что мы с Нельо поступили правильно…

– Да. Камни вобрали в себя тёмную сущность Моргота, – Пламенный Дух перешёл на шепот, словно его могли услышать валар. – Они жгли вам руки не из-за клятвы…

– О Эру! – менестрель не выдержал и зарыдал.

========== Намо Мандос ==========

Тьма. Толпа теней. Тронный зал Мандоса. Вала мрачно поднялся на ноги, почти упираясь головой в потолок.