Текст книги "К чему приводит любопытство и что делать с последствиями (СИ)"

Автор книги: Fantazerka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Доехали мы быстро. Обычная многоэтажка, прибранный подъезд, пятый этаж и черная металлическая дверь. В квартиру Дим пропустил меня первым, когда за спиной захлопнулась дверь, коридор погрузился в непроглядную тьму. За спиной послышался шорох, и сильные руки обняли меня за плечи, притянув спиной к горячей широкой груди. Он зарылся носом мне в макушку и прижался ещё сильнее.

====== 25. ======

Я инстинктивно напрягся. Руки притянули меня ещё ближе.

– Почему ты держишь все в себе, малыш? – жаркий шепот в ухо. Я расслабился, чувствуя, что вреда он мне не причинит. Удивительным фактом стало то, что от его прикосновений мне не хотелось шарахнуться, было просто…было как-то… неплохо. «Ну, ни фига себе определение, а если точнее?» «Ты же мой разум, вот и разбирайся точнее, что я за тебя всю работу-то делаю?» Пока я припирался сам с собой, меня уже утянули в комнату, и Дим усадил меня к себе на колени, крепко обнимая и поглаживая одной рукой по спине.

– Расскажешь? – я неопределенно мотнул головой. – Ну же, легче станет...

Мы помолчали, я увлеченно сопел, споря сам с собой. «Да расскажи ты» – сонно пробормотал разум. «Не стоит, он тебе чужой человек, мало ли что» – бормотала осторожность, пристраиваясь под бочок к сомнению, которое ей сонно поддакивало. «Я уже хочу уйти, поэтому советую выговориться» – высказалась душевная боль, была она как никогда бодрая и активная.

– Не хочу об этом говорить.

– Уверен?

– Нет.

– Тогда попробуй рассказать?

– Я сам во всем виноват, знал, что он так отреагирует. И дело даже не в том, что он ко мне ничего не чувствует, что-то точно чувствует, потому, что ни с кем больше он не вел себя так…мягко. Я знал, что это его…напугает, что ли. Я думал, что, возможно, не выживу, было столько крови…и… так больно. Просто хотел, чтобы он знал, что его любят, что я его люблю. Я ни о чем не жалею, все бы сделал точно так же…вот только…я скучаю, мне не хватает его рук, поцелуев, прикосновений, ночей и много ещё чего… мне почему-то кажется, что он вернется ко мне…и я не смогу ему отказать. Вот только что мне делать сейчас…когда так холодно…– я говорил сбивчиво и не очень складно, но правду.

– Я согрею тебя, пока ты ждешь, – прошептал Димитрий. Я развернулся к нему лицом, заглянул в глаза.

– Дим, я… – что я хочу ему сказать? Что не могу отказаться от его предложения, но не полюблю? Это так гадко, ведь я ему, наверное, нравлюсь…

– Не бойся, малыш, я не влюблен в тебя, зато могу согреть и поддержать. Ты обладаешь каким-то магнетизмом, к тебе тянешься и даже не замечаешь этого. Позволь я помогу? Иначе ты скатишься в пропасть и, возможно, не выкарабкаешься. Может, другие и не видят, ты хорошо притворяешься, но я вижу, как тебе больно. Все-таки на психолога учусь, – мягко улыбнулся Дим.

– Психолога? А почему тогда барменом работаешь? – удивился я.

– Ну, это хорошая практика, клиенты по пьяни много рассказывают, хватит не на один проект.

– Я тоже проект?

– А если да, то что?

– Ничего, – я беззаботно пожал плечами, – мне, в общем-то, не жалко, изучай на здоровье.

– Смешной ты, малыш, нет, ты не проект, – я вопросительно уставился на парня, стало даже как-то обидно. – Слишком интересный, – пояснил он, а потом добавил, – будешь дипломной работой, – мы весело засмеялись.

Следующие несколько часов Димитрий рассказывал мне про коктейли и показывал самые простые приемы.

– Все, на сегодня хватит. Ты спишь на ходу, – Дим мягко улыбнулся и потрепал меня по волосам. «Странно как-то» – выдал разум. «Ага, очень, я в него не влюблена, но...» – замялась влюбленность. «И непонятно, почему, но я ему доверяю» – рассеяно проговорило доверие. Значит, можно принять его предложение, заявил я.

– Можешь остаться у меня, а вечером я тебя подвезу.

– Эм, хорошо.

– Тогда иди в душ, а я постелю в комнате для гостей.

Душ был просторный, кабина тоже, но все же недостаточно, поэтому мылся я быстро, страх замкнутого пространства вернулся с новой силой, меня потряхивало в кабинке, и сердце желало скрыться где-нибудь за горизонтом, так отчаянно оно билось о ребра. Выполз из кабинки и уставился на себя в зеркало. Легкую синеву под глазами можно списать на бессонную ночь, общую бледность и худощавость – на длительное пребывание в больнице. Форму за эти месяцы я, конечно, слегка потерял, но, думаю, это поправимо. На уровне солнечного сплетения висит ворон, искусная работа, немного ниже, в районе живота – три розовых круглых шрама. Провел по ним пальцами, кожа нежная и очень гладкая, сзади ещё два таких же, Доставать из меня пришлось всего одну пулю, остальные прошли навылет. Предложенная мне комната, как и кровать, была просторной и светлой. Белые простыни так и манили, поэтому, недолго думая, я свернулся клубочком под одеялом и вмиг уснул. Мне снилось мое детство, отец тогда ещё был жив, и мы снимали небольшую, но уютную квартирку. Родители много ругались из-за денег, и это был очередной вечер с криками и упреками. Мама ушла в ночную смену на работу, а я остался с отцом, мы пошли в какое-то заведение, где было накурено и шумно, отец сидел за большим столом и держал в руках карты, а рядом сидело ещё несколько человек, они во что-то играли.

Картинка меняется, мы идем домой по темной улице, отец очень злой, постоянно меня одергивает, чтобы я шел быстрей, а мне так хочется спать. Вот мы вошли домой, и я чем-то разозлил папу, он наорал на меня и запер в темной кладовке. Мне было страшно, я плакал и звал его, но в ответ была лишь мерзкая липкая тишина и четыре стенки, которые будто сдвигались и с каждым мгновением становились все ближе и ближе ко мне.

– Малыш, проснись! – кто-то тряс меня за плечи и несильно шлепал по щекам. С трудом раскрыв слипшиеся ресницы, в полумраке разглядел силуэт Димитрия.

– Что? – хрипло спросил я.

– Ты кричал во сне и плакал. Что тебе снилось?

– Детство…

– У тебя было такое ужасное детство?

– Вроде бы нет…не уверен.

– Ложись малыш, я посижу с тобой, пока не уснешь, – я послушно лег в объятия Дима. Стало спокойней, но расслабиться не получалось.

«Странно, все так реально, но я не помню, чтобы такое было, мы всегда жили дружно» – самообман. «А может быть, было? Задумайся, что ты помнишь четко?» – разум. А ведь действительно, ничего четко не помню, задумался я. «Эй, фобия, а ну иди сюда, давай, давай поближе, хватит по углам прятаться» – заголосил разум. «Расскажи-ка нам, милая, откуда у тебя ноги растут?» «Откуда, откуда, оттуда, откуда и у всех – из задницы!» – огрызнулась моя фобия. «Ты тут нам ещё поогрызайся!» – рыкнуло раздражение. «Быстро рассказывай и память подключай!» «Да что рассказывать, вы же сами только что видели, просидели мы с ним в этой кладовке двое суток, когда нас нашли, я была уже большая и сильная и исправно выполняла свои обязанности, а потом что-то случилось, и я стала слабой, но все-таки осталась тут на ПМЖ». «Память, ничего прояснить не хочешь?» – поинтересовалось любопытство. «Мы ещё маленькие были, а некоторых не было вообще, отец хоть и ругался с матерью, но голос на нас не повышал никогда, не говоря уж о наказании. Вообще, Разум и все остальные пребывали в коме, а я одна осталась, с этой вот, страшилищей. В общем, нас мама выпустила, а точнее нашла только через двое суток, когда с дежурства вернулась. Отец, оказалось, покончил жизнь самоубийством, наглотался таблеток, и скрыть это от нас она не смогла. Мне было плохо, фобия эта постоянно работала. Я была одна и никак не могла справиться с такой информацией, да ещё и жить стало трудно, денег не хватало, оказывается, папа оставил кучу карточных долгов, поэтому я взяла и все забыла, и мне легче, и мама счастливее». «Вот так вот просто взяла и забыла?» – снова поинтересовалось любопытство «Ну, заперла все под замок, в соседней комнате, а эти, видимо, которых мы там недавно заперли, буянят, вот и всплывают неприятные моменты». Пока я внимательно слушал сам себя, не заметил, как меня мягко уложили на живот, Дим оседлал мои бедра и начал легко поглаживать мою спину, с каждым разом усиливая нажим, а потом и вовсе начал разминать напряженные мышцы.

– Что ты делаешь? – слегка хрипло спросил я.

– Ты никак не можешь расслабиться, очень сильно напряжен. Ты так не уснешь, поэтому я делаю тебе массаж.

– Эм…ну…– «Оба на! К тебе вернулось прежнее красноречие?» – весело стебнулся разум.

– Не бойся и просто получай удовольствие. Я не обижу, – я решил послушать его совета и попытался расслабиться. Через какое-то время я успешно справился с данной задачей и почти засыпал. Сквозь дрёму я почувствовал, как чьи-то губы проходятся дорожкой от шеи до копчика, легко, почти невесомо, а потом все прошло, руки уже не бродили по спине, губы тоже, а с бедер исчезла тяжесть. Я мигом провалился в сон.

Дни летели быстро, я часто оставался у Димитрия, научился смешивать большую часть меню клуба, жонглировать бокалами, крутить бутылки, да и много ещё чему. В клубе я тоже проводил много времени, сидел на своем любимом табурете в конце барной стойки, курил, рисовал. Переживания затихали на время моего бодрствования, но возвращались во время сна, так что спал я мало.

– Джесс, встань за стойку, я отойду на полчаса.

– Ок, а начальство не будет против? – поинтересовался я, перепрыгивая через стойку.

– Малыш, я сам себе начальство, все-таки клуб мой.

– Вот это да! И молчал.

– Ну, ты же не спрашивал, – Дим улыбнулся, подошел ко мне совсем близко одним пальцем легко приподнял мой подбородок и поцеловал, так нежно и ласково, с каким-то трепетом и аккуратностью. Его губы дарили заботу, ласку и покой, было приятно и легко.

– Дим, ты…

– Я не влюблен в тебя, малыш, не переживай, – заверил меня Димитрий и юркнул в подсобку.

Впервые в жизни я понял, что готов признаться в том, что был не прав. Почти полгода я старательно погружался в работу и в развлечения, менял девок во много раз чаще, чем раньше, и понимал, с каждой секундой все отчётливее понимал, что ни одна девушка не сравнится с ним. С тем, как он стонал подо мной, выгибался навстречу ласкам, шептал мое имя в экстазе и требовал, требовал ещё, а отдавал во много раз больше. Нет, я не люблю его, не люблю, но определенно нуждаюсь в его близости, привязался, и это плохо, именно поэтому я, как последняя скотина, бросил его в отвратительном состоянии. Потому что испугался, испугался впервые в жизни, и чего? Привязанности! Привязанности к мальчишке, интересному, смелому, страстному и заботливому. К маленькому любопытному лисенку, который ненавязчиво и незаметно пробрался в мою жизнь. Сопли, противные розовые сопли. НЕ-НА-ВИ-ЖУ! Но, черт, черт, не могу больше без него!!! Я приехал к Рому с повинной, он, конечно, все понял, и не упрекал, сломанная рука зажила, обида забылась. Разговор был долгим и тяжёлым. Друг как-то подозрительно улыбался, глядя на меня, про лисенка почти ничего не рассказывал, кроме того, что тот поправился и замкнулся, упорно делая вид, что все у него отлично, ему мало кто верит, но в душу никто не лезет. Интересно, простит ли он меня? А если не простит? Плевать! Не простит, значит, заберу силой и привяжу к кровати, не отпущу, пока он не поймет, что принадлежит мне, я его не люблю, но он все равно мой, всегда будет моим, а если он и вправду любит, значит, не будет сильно и долго сопротивляться.

====== Бонус! ======

БОНУС (то, чего не было)

Сегодня я решил остаться у Дима, вечер был тяжелый, народу в клубе было много, мы оба очень устали. Дим скрылся в ванной, а я лениво разувался и снимал пальто, оно было влажное от мелкого холодного дождя. Не успел снять с себя верхнюю одежду, как в коридоре показался Дим, он медленно и плавно, будто боясь меня спугнуть, подошел ко мне, я инстинктивно сделал шаг назад и уперся спиной во входную дверь. Поцелуй не должен был стать для меня неожиданностью, но именно ей он и стал. Мягкие горячие губы на моих губах, язык легко, будто бабочка, порхающий у меня во рту, не ответить невозможно, так нежно и чувственно. Сознание уплывало и коленки подкашивались. Руки, слегка касаясь, перемещаются по телу, ненавязчиво и осторожно. Меня подхватили на руки и куда-то понесли, когда я оторвался от сладких и нежных губ, обнаружил ,что принесли меня в ванну, от воды шел горячий пар, и пушистая пена плавала по поверхности, искрясь на свету, вкусно пахло мятой. Свет был не яркий, а мягкий и теплый. Димитрий медленно раздевался, скинул черную форменную жилетку, ослабил узел бордового галстука, медленно вытягивая один его конец. В глазах его медленно клубился туман желания и нежности, какой-то неописуемой, астрономической нежности. Вот верхняя пуговка выскользнула из петельки, потом ещё одна и ещё, открывая вид на загорелые ключицы, я смотрел, как завороженный, на этот стриптиз. Пуговки закончились, полностью открывая обзор на накачанный торс и темные кружочки сосков, пришлось сглотнуть набежавшую слюну и подавить желание припасть губами к его коже. Он повернулся ко мне спиной, и рубашка соскользнула с мускулистых плеч, парень остался в черных классических брюках, сидящих идеально по его фигуре, обрисовывая крепкие ягодицы. Боже! Дим посмотрел на меня через плечо и расстегнул ширинку, брюки соскользнули на пол, открывая моим глазам длинные соблазнительные ноги, белья на нем не было. Сердце колотилось, в предвкушении перехватывало дыхание. Снова развернувшись, он дал мне возможность жадно пройтись взглядом по его телу, я замер в районе паха, ни одного лишнего волоска, красивый возбужденный член с набухшей и слегка поблескивающей от смазки головкой. С моих губ сорвался еле слышный стон. Димитрий приблизился ко мне, через голову стянул водолазку, припал губами к ключице, прошелся по ней языком, обдавая кожу горячим возбужденным дыханием, ладонями скользя вдоль позвоночника спускаясь к пояснице и замерев, прижимая меня к себе. Губами тем временем он продолжал ласкать шею, периодически облизывая и щекоча кончиком языка нежную кожу за ухом. За всеми этими ласками я не заметил, как остался совсем без одежды и был вновь подхвачен на руки. Дим аккуратно опустил меня в ванну и забрался сам, усадив меня между своих широко разведенных ног. Ладони легли на мой пресс, пальцами поглаживая кожу, губами вновь ласкал шею и ушки, горячо выдыхая на кожу. Одна ладонь поднялась на грудь, теребя сосок, а губами он перешёл на спину, обводя языком татуировку, легко и почти незаметно прикусывая кожу. Внутри меня все горело и плавилось от этих неторопливых ласк, я расплывался в его объятиях, и тихонько постанывал от каждого прикосновения. Он продолжал меня ласкать, время от времени, легко пробегаясь кончиками пальцев по изнывающему члену. Послышался щелчок, а потом прикосновение мочалки к моей коже, она блуждала по моему телу, массируя кожу, смывая усталость и ещё больше расслабляя и возбуждая. Гель слегка холодил и пах все той же сладкой мятой. Дим не спеша поливал меня водой, набирая её в ладошки, слегка дул на горячую кожу шеи, и по телу пробегали мурашки. Просто принимать ласки мое тело отказывалось, оно хотело дарить их взамен. Я развернулся в его объятиях, обвил руками шею и поцеловал, дразня его язык своим и массируя кожу головы пальцами. Прервав поцелуй, забрал из его рук мочалку и, добавив на неё геля, начал ласкать ей кожу. С трудом вынув себя из ванны и обтерев друг друга мягкими махровыми полотенцами, не переставая целоваться, мы направились в спальню, меня снова несли на руках, я провел кончиком носа вверх по шее, а найдя губами аккуратную мочку, легко её прикусил, облизал раковинку, наградой мне были судорожные вздохи. Я был аккуратно опущен на мягкую кровать и накрыт сильным горячим телом. И снова легкие порхающие поцелуи по всему телу, руки, прижимающие к себе все крепче, сбившееся дыхание и все нарастающее возбуждение, ставшее уже практически невыносимым. Губы Дима спустились к пупку, язык проскользнул в ямку, вылизывая и щекоча. Вот губы оторвались от живота и переместились к основанию члена. Легкими поцелуями они прошлись по стволу и накрыли головку, язык ласкал её неторопливо и чувственно. Дим периодически заглатывал мое возбуждение на всю длину, сжимая головку горлом, надолго с такими ласками меня не хватило, и я с протяжным стоном кончил. Димитрий прошёлся языком по яичкам и обвел влажной дорожкой колечко сжатых мышц, меня словно током прошибло удовольствие, когда его сильный язык скользнул внутрь, раздвигая упругие стенки, пробираясь как можно глубже и выскальзывая наружу, обильно увлажняя нежную кожу. Один палец скользнул внутрь вместе с языком, неспешные поступательные движения языка и палец, массирующий меня круговыми движениями. И снова нарастающее возбуждение, я опять не могу сдержать сладострастные стоны, срывающиеся с губ при проникновении в меня ещё одного пальца, а потом и ещё одного. Казалось, эта томительная ласка не закончится никогда, держа меня на грани. Но вот Дим вернулся к моим губам, неспешно их лаская и покусывая, одной рукой он опирался о кровать чтобы не наваливаться на меня, а другой размазывал смазку по длинному твердому члену.

Я почувствовал, как ко мне прижимается горячая набухшая головка, постарался расслабиться, чтобы впустить его. Нерезкий толчок, и вот головка уже внутри, боль с непривычки пронзила тело, и я закусил ладонь, коротко вскрикнув. Закусанную руку у меня отобрали, заменив её страстными и сладкими губами. Следующим толчком он вошел весь, застыв в ожидании, пока я привыкну к его размеру.

Начав мягко скользить, он снова покрывал поцелуями мою шею, ключицы, грудь, прикусывая и облизывая соски, легко засасывая кожу, и сжимая ладонью мой член. Дим скользил во мне, каждым толчком проходясь по простате и двигая рукой по моему члену, подводя меня к ещё одному бурному оргазму. Пара движений, и я кончил себе на живот, застонав ещё громче. Дим выскользнул из меня и, размазав ладонью по коже мою сперму, перевернул на бок, снова вошел, поддерживая все тот же скользящий и неспешный ритм, не забывая возбуждать меня, покусывал ухо и жарко дышал в него, блуждая руками по животу, груди, бедрам. Когда мой член вновь гордо встал, его рука скользнула к колену, вернулась вверх по внутренней стороне бедра и вновь сползла к колену. Он отвел мою ногу вверх, ухватив её чуть выше колена, заставил слегка откинуться спиной на его грудь, толчки стали глубже и резче, я уже захлебывался стонами и собственными сладострастными всхлипами.

– Ещё, ещё, ещёоооо…– задыхаясь, просил я, чувствуя, как его член резко погружается в меня по самое основание и снова выскальзывает почти весь, как темп увеличивается, а в следующую секунду он изливается в меня, делая последние глубокие толчки, задевая простату. Струя спермы внутри меня и его томный стон на ухо заставляют кончить с очередным протяжным стоном. Крепкие руки ещё сильней прижали меня к себе, а губы коснулись влажного виска. В этой позе мы и уснули, сладко и крепко.

====== 26. ======

– Малыш, постоишь за стойкой, нужно с поставщиками созвониться.

– Ок, – я перемахнул через бар, получил легкий благодарный поцелуй в губы и принял пост.

Народу было много, я привычно принимал заказы и смешивал уже выученные наизусть коктейли. Музыка ненавязчиво долетала до бара, отвлекая от мыслей.

– Коньяк, – раздался за спиной, до боли знакомый голос. Я резко обернулся и встретился с любимыми темными глазами, Каин удивленно замер, а потом довольно усмехнулся. Как и при первой встрече, я забыл, как дышать, и коленки начали подгибаться, а перед глазами темнеть. «Приплыли» – констатировал разум. Меня подхватили и прижали к горячему телу, знакомые губы, коснулись моих, язык ластился, успокаивая, и ко мне постепенно возвращалось самообладание.

– Малыш, обслужи вон ту девушку, – прошептал Дим мне на ухо, я, не глядя на Каина, ушел на другой конец барной стойки. Автоматически перекидывая из руки в руку шейкеры, я прислушивался к разговору.

– Твой коньяк, – холодно произнес Димитрий.

– Димитрий, какого хрена? – рыкнул Ворон, а у меня сердце блаженно замерло от его голоса.

– Тебе-то что до этого парня?

– Он мой!

– Ой ли? А с кем он провел последние месяцы? Не знаешь? А я тебе скажу, со мной.

– Врешь!

– Нет, Каин, и ты прекрасно это знаешь, – Димитрий нагло улыбнулся.

Ворон злобно рыкнул, глянул на меня полыхающими гневом глазами и, в один глоток допив коньяк, встал и удалился.

– Дим, я домой хочу.

– Хорошо, тебя подвезти?

– Нет, спасибо, я хочу пройтись.

– Ну что ж, иди, одевайся, я тебя выпущу.

– Спасибо, – пока я одевался, не позволял себе ни о чем думать, вот попрощаюсь с Димом, и тогда подумаю и попсихую. Нельзя его волновать, он так заботится обо мне. «Он думает, что ты не видишь» – догадливость. «Да, я знаю, не стоило мне соглашаться на его помощь, но я тогда не мог отказаться» – совесть. Мой базарчик разглагольствовал, пока я зашнуровывал высокие сапоги на толстой подошве и застегивал два ряда пуговиц на черном драповом пальто, завершал композицию ярко-оранжевый шарф, свободно обмотанный вокруг шеи. Димитрий проводил меня до черного входа, открыл замок.

– До встречи, – попрощался я.

– До встречи, малыш, – как всегда тепло улыбнулся парень. А потом притянул меня к себе, развернул спиной к стенке, прижав к ней же, поцеловал, нежно, но не сдержанно, его язык проник между губами, вовлекая в безумную трепетную игру. Я обнял его за шею и ответил искренне с благодарностью за поддержку, за то, что он рядом сейчас и был все это время, что терпел и не отступился, и с чувством вины. Я растворился в его заботе, крепких объятиях и потерял счет времени.

– Иди, – чуть хрипло проговорил он, прислоняясь своим лбом к моему и выдыхая.

– Спасибо тебе, за то, что ты есть, – шепнул я, обнимая Дима крепче и притягивая к себе легко касаясь губ.

Я шел по ночному городу, вдыхая холодный воздух, наслаждаясь громкой тишиной. Чего молчим, ждем особого приглашения? – спросил я свой базар, и началось. «Да нафиг он вообще приехал, как будто его тут ждали!» – голосила обида. «Очень даже и ждали, я вообще-то уходить не собиралась»– любовь. «Тю, выгоним!» – злобно зашипели гордость, самолюбие и все та же обида. «Никого мы выгонять не будем, мы семья и живем дружно» – вмешался разум. Раскомандовался тут! А меня вообще спросить не желаешь? Может я не хочу, – возмутился я. «Не хочешь, ну-ну, хочешь и ещё как, и любишь его до сих пор, и тебя это устраивает, и голос его тебя возбудил, а уж про взгляд я вообще молчу, желание, подтверди!» «Да, да» – поддакнули страсть в обнимку с желанием. Ох! И почему же у меня с самим собой согласия нет? Вот что за наказание такое… «Да ладно, не о том ты думаешь» – заявил разум. И о чем же мне надо думать? Просвяти. «Да хотя бы о том, что ты будешь говорить Каину, который за тобой тащится, да не паникуй ты, большое дело, можешь вообще молчать» – предложил разум. «Ага, молчать, и так как идиот себя повел в клубе» – вылезла гордость. «О! Качельки, а пошлите качаться» – предложил идиотизм. Почему-то я решил послушаться именно его. Небольшая детская площадка, к которой я как раз подошел, состояла из нескольких горок, пары турников, детской карусельки, маленьких ярких качелек и высоких, совсем не детских качелей, к которым я и направился. С разбегу запрыгнув ногами на сиденье, я начал раскачиваться, слегка приседая в нужный момент, качели без скрипа и лишних звуков набирали скорость, высоты в них было примерно два с половиной меня, ветер дул в лицо, а скорость все возрастала. «Страшно» – орал страх, ну это, в принципе, не удивительно. «Ещё, ещё! Хочу еще!» – не своим голосом вопил азарт. «Нашел, кого послушаться» – бухтел обиженный разум, а я уже не раскачивался, запрокинул голову к небу, руками обняв перила и сцепив их в замок, смотрел на звезды. Качели уже почти остановились, и я перевел свой взгляд на землю, голова слегка кружилась, но это не беда. Пару раз присев, чтобы раскачаться чуть сильнее, я примерился и прыгнул, мгновение полета, и мои ноги касаются земли, слегка присев, чтобы удержать равновесие, я выпрямился, запрокинул голову к небу и улыбнулся непонятно чему. А потом достал сигарету, зажав её между губами, я начал рыться по карманам в поисках зажигалки. Её не было. Блиин. Перед моим носом что-то щелкнуло, и засиял небольшой огонек. Каин, его запах ни с чем не перепутаешь, он стоял у меня за спиной, а рукой с зажигалкой словно обнимал меня, не касаясь. Я подкурил, грех отказываться, когда предлагают такую нужную вещь. Сделав глубокую затяжку, я вновь запрокинул голову и наткнулся на лицо Каина, склонившегося надомной. Резко выдохнув дым ему в лицо, я пошел дальше, а за спиной послышалось недовольное рычание. Ощущение крепких рук поперек моей груди было вполне ожидаемо, так же как и злобный рык на ухо:

– Стоять!

– Отпусти, – взвился я, а сам в душе тая от его прикосновений.

– Нет! Сначала мы поговорим, пошли! – он потянул меня в противоположную сторону, я начал брыкаться и отбиваться, а потом меня мягко погрузили в темноту, что-то там где-то пережав.

«Большая мягкая кровать, уютное тепло, мерно вздымающаяся от дыхания подушка» – разум. «Подушка? Никак, мое влияние» – шизофрения. «Фу ты, блин! Это же чья-то грудь!» – воскликнула догадливость. Глубоко вздохнув, я открыл глаза. Моя голова покоилась на широкой мускулистой груди, приятный и родной запах клубился вокруг, по ощущениям я был наполовину раздет или одет, с какой стороны посмотреть. В общем, брюки и рубашка были на мне, Каин же был только в брюках. Я попытался встать, рука, лежавшая до этого спокойно на моей талии, напряглась.

– Лежать, – опять рыкнул Каин.

– Пусти, – я снова решил дернуться и почти в этом преуспел.

– Я сказал, лежать! – меня ловко перевернули на спину и навалились сверху. Руки мои Каин завел за голову, крепко зажав их своей ладонью, стыдно, очень стыдно, но это меня возбудило, я чувствовал его горячее дыхание на своем лице.

– Что у тебя с Димитрием? – прошипел он мне в губы.

– Тебя это не касается, – выплюнул я.

– Касается! – рявкнул он. – Отвечай! Что у тебя было с Димитрием?

– Все, – выдавил я, даже в темноте я увидел, как Ворон недобро улыбнулся. «Ты никогда не умел ему врать».

Каин тяпнул меня за губу, больно и приятно, стон вырвался непроизвольно, и я тут же покраснел. Удовлетворенно хмыкнув, Ворон запустил мне в рот свой язык, и тут же начал трахать им, не давая вдохнуть, не тратя время на расстегивание пуговиц, он просто потянул полы рубашки в разные стороны, срывая пуговицы. Сильно дернул пуговицы на джинсах, тоже их сорвав, он запустил руку мне в боксеры и сжал уже вставший член, снова непроизвольный стон, я выгнулся ему навстречу, тяжело задышав. Оторвавшись от моих истерзанных губ, Каин вцепился зубами в шею, не прокусывая, но причиняя ощутимый дискомфорт, отпустив кожу, он широко лизнул покусанное место и переместился на соски, пощипывая один и покусывая второй, другой рукой он споро стягивал с меня джинсы и белье. Справившись с этой задачей, Ворон всунул мне в рот несколько пальцев. Я понятливо начал их облизывать, я даже сопротивляться ему не могу, да и не хочу, так хорошо мне уже давно не было. Первый палец проник довольно грубо.

– Все говоришь? – ехидно поинтересовался Каин, почувствовав мою узость. – Я повторю вопрос, что у тебя было с Димитрием?

– Ничего, – задыхаясь, произнес я.

– Опять врешь, – Каин резко добавил второй палец, параллельно задев простату, боль и удовольствие прокатились по телу, заставляя меня вскрикнуть. – Я видел, как вы прощались, – чересчур мягко произнес он, резко двигая во мне пальцами.

– Он…просто…мне…помогааах!

– В это верю более охотно. Что ты к нему чувствуешь? – задал еще один вопрос Каин, в очередной раз задевая простату, а языком обводя головку.

– Он…мой…друууг, – постанывая, ответил я, – очень близкий, – добавил непонятно зачем, но все-таки это правда. Каин рыкнул, вставляя в меня третий палец и, поднявшись, произнес в самые губы:

– Близкий, говоришь? Очень? – собрав всю волю в кулак, я заглянул ему в глаза, чтобы ответить.

– Да, он давал мне то, что мне было очень нужно, помог не сорваться, что тебя не устраивает? – с вызовом произнес я. Каин слегка дернулся, облизал мои губы.

– Я не буду ни за что извиняться, – прошипел он, вынимая из меня пальцы и садясь на колени между моих ног. Раздвинув их пошире и согнув в коленях, он закинул мои ноги себе на бедра, приподняв таз. Каин приспустил свои брюки, освобождая каменный стояк и, взяв его в руку, головкой начал поглаживать мою промежность. Я с трудом перебарывал желание начать насаживаться на него самостоятельно.

Вспомнив про смазку, он потянулся под подушку, доставая тюбик. Каин смотрел на меня сверху, а я никак не мог оторвать глаз от его пальцев, размазывающих вязкую жидкость по головке и стволу. Мазнув напоследок влажными пальцами по моей дырочке, он приставил головку ко входу. Но входить не спешил.

– Ты хочешь меня? – спросил он, слегка надавливая, но до сих пор не входя. Я закусил губу, зажмурился и отвернулся. Он прошелся рукой по бедру через живот к соску, сжал его между пальцев и покрутил, я глухо застонал, желая большего. Боже, как же я его хочу. – Отвечай! – приказал он, снова надавливая на вход и немного отстраняясь, продолжая терзать сосок.

– Да..а..а..а – простонал я, слегка подаваясь к нему.

– Что да?

– Хочу..у..у..

– Запомни, – рыкнул он, делая первый толчок, – ты, – ещё толчок, – мой, – ещё один, – понял?

– Дааа..хаха..ах …– простонал я, когда он полностью вошел в меня и замер на мгновение. Он поглаживал мои бедра, гася дрожь от боли, вот его ладони остановились на тазовых косточках, Каин сильно сжал меня руками и начал толкаться, сначала медленно, а потом все сильнее, резче и глубже. Стоны рвались из меня при каждом новом толчке, из уголков глаз стекла пара горячих слезинок, я задыхался от восторга, от его близости и рваного возбужденного дыхания.

– Ещё, ах…Дааа…сильнее…прошу….ах….глубжее…ее!

Каин вбивал меня в матрас, порыкивая от удовольствия. В конце концов, он не выдержал и, навалившись на меня, накрыл своим телом, впиваясь в губы, закинув одну ногу к себе на плечо, вторую согнул в колене, максимально отведя её в сторону, благо, растяжка у меня позволяет. Он снова врывался в меня, повторяя движения таза языком у меня во рту, ловя губами стоны и покусывая губы. Я был уже близок к оргазму, когда Каин, просунув между нами руку, сжал член у основания, замедляя темп. Теперь он медленно раскачивался, скользя во мне, делая основной упор на глубокий страстный поцелуй, танцуя с моим языком, посасывая и прикусывая его, лаская щеки, и лихорадочно шаря по телу руками, щекоча бока и впиваясь пальцами в бедра. Я уже тихонько поскуливал, блуждая руками по горячей мускулистой спине, спускаясь к пояснице и снова поднимаясь к плечам, зарываясь руками в волосы.