Текст книги "Светский бродяга (СИ)"

Автор книги: fantasy_life

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Глава 1. Вор в конюшне ==========

Ей не стоило отправляться в город одной. В кабинете отца, под его пристальным взором ей было невыносимо тошно и тяжко, потому она и убежала, не оборачиваясь на возгласы милой Финны. И теперь попала в беду. Она бродила по улицам, вытирая горячие слёзы, и сама не заметила, как оказалась в Старом районе. На разбитой дороге, с двух сторон окружённой серыми, разрушающимися домами, были видны только люди в мрачных, поношенных одеждах – они бродили по улице и робкими кучками толпились около палаток, за прилавками которых кричали зазывалы, а усатые продавцы, тоже что-то выкрикивая, махали руками, словно отгоняли назойливых мух.

Отец всегда говорил, что ей лучше никогда не появляться в этом месте, и теперь она поняла почему: десятки пустых, впалых глаз с жадным любопытством впивались и провожали её спину долгим пристальным взглядом. Она слишком выделялась в этой толпе своим платьем, причёской, станом, поэтому, ловя на себе хмурые взгляды, молилась Богу, чтобы эти ослабевшие люди не набросились на неё.

– Извините, пожалуйста, милая, – с ораторским тоном проговорил мужчина, стоявший около хлебного ларька, мимо которого она проходила. – Извольте сказать, почему такая королевишна, как вы, бродит по такому клоповнику?

Она замерла и взволнованно поглядела на незнакомца. Мужчина был явно не местный: с пышным телом и бодрый на вид, к тому же она видела жилет такого же покроя на улицах её района. Она оглянулась и, подойдя к улыбнувшемуся незнакомцу, тихо сказала:

– Мне стыдно это признать, но я по случайности забрела сюда и заблудилась. Может, вы мне подскажeте верную дорогу?

– Конечно, милая. Куда вы идёте?

– К дому сэра Панфена.

Мужчина надменно хмыкнул и произнёс:

– Конечно, куда же вам ещё идти. Вы же его дочь, Лили, как я понимаю? – Она радостно кивнула: этот человек знает её и поможет. – Что ж, милая, вам нужно повернуть вот сюда направо, а когда выйдете на главную площадь – налево, потом уж вы сами найдёте нужный путь.

– Ох, спасибо вам большое!

Обрадованная Лили кивнула в знак благодарности и поспешила по указанному пути, но цепкая рука схватила её за предплечье и с силой притянула обратно.

– Куда это вы, милая, побежали, не заплатив? – надменно произнёс мужчина, явно не собираясь отпускать руку Лили, пока не получит вознаграждение.

– Извините, но у меня совершенно нет с собой денег…

– Я с радостью приму что-нибудь другое, – хищно отозвался мужчина. – Например, это кольцо. Чудная работа, не так ли?

– Да, но это кольцо… Понимаете, я никак не могу вам его отдать. Может, я принесу ваше вознаграждение посыльным?

– Я за свой товар привык получать плату на месте, так что требую её немедленно.

Мужчина сжал руку Лили и, вцепившись в её кисть, принялся грубо стягивать с пальца кольцо. Она тихо взвыла от боли и, как бы ни старалась, не могла вырваться из цепких рук. Она уже была готова закричать, когда сквозь проступившие слёзы заметила оборванного паренька: он в полуприседе крался позади мужчины, аккуратно переступая босыми ногами, а когда заметил, что Лили смотрит на него, приложил указательный палец к губам.

Он спасёт её?.. Лили оставалось молиться Богу и просить, чтобы так и произошло.

Мужчина сорвал с пальца Лили кольцо и, бесцеремонно оттолкнув её, нахально произнёс:

– Так бы сразу, милая, сделали, и ни вам, ни мне мороки бы не…

– Эй, поганец! А ну стоять! – прокричал кто-то в стороне, и мужчина замер, наблюдая, как в толпу опешивших людей, нырнул босой паренёк. – Ловите его, он хлеб украл!

– Поймать этого сукина сына! – заорал мужчина, брызгая слюной, и с остервенением схватился за плеть. – Поймать этого паразита, и я всю душу из него выбью!

Среди людей, стоявших рядом, начался переполох: все непонимающе оглядывались и перешептывались, но никто не тронулся с места, кроме долговязого зазывалы хлебной лавки. Пользуясь ситуацией и тем, что мужчина совсем забыл о ней, Лили поспешила прочь.

Её не обманули. Пройдя пару улиц, она оказалась в знакомом месте и поторопилась домой.

Уже начинало смеркаться, когда Лили переступила порог и к ней подбежала взволнованная Финна. Она, топчась рядом, причитала, что нельзя же так убегать из дому: от этого только лишних хлопот ей, слепой старухе.

– А отец-то ваш… ой… как узнал, что вы убежали, разгневался жутко! До сих пор ходит ногами топает. Вы пойдите к нему, покажитесь, что живы-здоровы, он, глядишь, и размягчится.

Не хотела Лили показываться отцу: страшно увидеть его рассерженное лицо, – но она подошла к его кабинету, постучалась и робко толкнула дверь. Отец сидел за столом, заложенным стопками бумаг, и, скрестив пальцы в замок, сурово глядел на неё.

– Вернулись… – Лили виновато опустила взгляд в пол и, стараясь не заплакать, слушала холодный голос отца. – И где же вы были всё это время, где имя моё позорили? Почему убежали? Чего молчите? Отвечайте же! – Но Лили не проронила ни слова, и только слёзы побежали по её щекам. – Не надо, Лили… – сказал уже мягче отец. – Я лишь хочу, чтобы вы были ответственной и благовоспитанной девушкой, так что не плачьте, а отвечайте за свои поступки. Поняли?

– Да, отец.

– Хорошо. Но знайте, что в этот раз вы всё же будете наказаны. Завтра поедете с Финной на лошадиную ферму, поживёте там недельку-другую.

– Но отец!..

– Идите паковать багаж. Уезжаете завтра утром.

– Я поняла… – смиренно произнесла Лили и, поклонившись отцу, удалилась из кабинета.

Пока отбирала платья, она тихо всхлипывала. Её отсылают в глухое место, отделяя от любимых развлечений: чаепитий с Карен и Мари, прогулок по улицам Нового района и покупок в магазинах – всего этого на ферме не будет. Там только пустые поля да глухие леса.

Лили не могла заснуть ночью, всё ворочалась в холодной постели. Прислушиваясь к звукам, она сбросила с себя одеяло и босиком подбежала к комнате Финны. Сквозь щель между полом и дверью не просачивался жёлтый свет, но Лили всё же тихо зашла в комнату. Она подошла к постели, села на колени.

– Милая Финна, скажите, что мне делать на этой ферме? – спросила она у проснувшейся старушки. – Там же совсем ничего нет.

– Не волнуйтесь вы так, Лили, найдём, чем заняться, найдём. Будем вышивать, гулять, читать… Найдём чем заняться. А сейчас, ну-ка, полезайте ко мне под одеяло, не мёрзните понапрасну.

Когда Лили забралась под одеяло, то ощутила тепло, и, приобняв милую Финну, вскоре уснула.

Просыпаться пришлось рано: первых лучей солнца ещё не появилось. Одевшись, Лили спустилась вниз к завтраку, и, как только она села за стол и отпила глоток чая, на улице раздался какой-то шум и разъярённые крики.

– Что это Джозеф надрывается с утра пораньше? – удивлённо вслушиваясь, спросила Финна. – Пойду гляну, не случилось ли ничего дурного.

Старушка посеменила к выходу из кухни, и Лили тоже встала из-за стола, желая узнать, что произошло. Обе вышли из дому и поспешили к соседнему, перестроинному под конюшню семьи Панфен, – оттуда до сих пор исходил громогласный старческий голос, изредка срывавшийся на фальцет.

– Не притворяйся дохлым, поганец! Что, хотел лошадей украсть, да? Ну я тебе сейчас задам, поганец!

Лили увидела жуткую картину: среди взволнованного, фыркающего десятка лошадей лежал на куче сена босой парень и закрывал руками голову, пока над ним нависал раскрасневшийся Джозеф, так и норовивший замахнуться на беззащитного.

– Что здесь происходит? – вмешалась Финна.

Она отвела Джозефа в сторону, подальше от парня, и упёрла руки в бока, требуя так объяснений. Лили же робко разглядывала незнакомца издалека, готовая убежать, если ей будет угрожать опасность.

– Да чё происходит? Ничё! Прихожу кобылок покормить, запрячь в дорогу, а тут вон, чучело это околачивается. А мне чё, любоваться им, чё ли? Вор, думаю, ну и пнул его разочек, чтобы драпал отсюдава, а он, чёрт, взял и растянулся по полу.

– Совсем, что ли, старик, ошалел? – всплеснула руками Финна. – Он живой там хоть?

– Да я ж его легонько, так что, поди, только упал и встать не может.

Финна с Джозефом, кряхтя, присели рядом с парнем, за плечо его тронули и, не получив реакции, заговорили вполголоса:

– Видишь, совсем юнец, а ты его пинать. Совести у тебя нет, вон весь забитый валяется.

– Ээ, баба, ты это, на меня лишнего не вешай. Я его только наземь уронил, а все болячки при нём уже были. Иди давай за водой лучше, а то подохнет юнец-то ненароком.

Финна выбежала из конюшни, не заметив Лили, которая спряталась за гнедой кобылой и, когда Джозеф с ворчанием вышел покурить, тихо подкралась к всё валяющемуся парню. У неё сердце сжалось от боли. Порванная одежда висела на худом теле; руки и ноги покрывали синяки и грязь; лицо опухло, а размазанная по верхней губе и подбородку кровь запеклась и стала чёрной.

Лили подумалось, что уже видела эти колтуны тёмных волос раньше… Возможно ли, что это тот парень, который украл хлеб из торговой лавки? Лили не могла вспомнить его лица, но решила, что поможет парню, лежащему у её ног без сознания.

– Лили, как вы тут оказались? – послышался голос Финны. – Вы же должны были завтракать.

Но Лили не слышала её: не замечая ничего вокруг, она выбежала из конюшни, поднялась наверх и замерла возле двери отца. Совсем недавно её переполняла решительность, но сейчас всё куда-то улетучилось.

– Вы пришли проститься со мной, Лили? – раздался голос отца в стороне. – У нас ещё есть время: Джозеф только что мне сказал, что в конюшне возникли некоторые проблемы, придётся разобраться с ними до вашего отъезда.

– Знаю. Я хочу поговорить с вами об этой… проблеме. – Отец изумлённо приподнял густую бровь, и Лили, переминая пальцы, выпалила: – Там, в конюшне, лежит парень… Он без сознания и сильно ранен, поэтому я подумала… Отец, можно я позабочусь о нём? Я возьму его с собой на ферму, чтобы выходить. Можно?

С замиранием в сердце и дрожью в руках Лили ждала ответа, но отец молчал, погружённый в раздумья.

– Отец, я умоляю! Он же может умереть, если никто не поможет!

– Лили… Почему вы захотели помочь этому человеку?

– Потому что он в беде! Вы же сами учили меня помогать ближним, я выучила этот урок и теперь хочу спасти его от смерти. А ещё… – Лили на мгновенье замолкла, сжав пальцы в замок, – а ещё потому, что он спас меня… – Отец изумлённо выдохнул, и Лили поспешила с ответом: – Вчера я пришла так поздно потому, что случайно попала в Старый район и заблудилась там. А когда попала в беду, этот парень помог мне. Вот я и хочу отблагодарить его тем же…

Она взглянула на отца: его лицо было хмурым и задумчивым, отчего Лили заволновалась сильнее. Она чувствовала, что вся дрожит и руки её стали холодными, но не могла ничего поделать: оставалось только ждать решения и покорно принять его.

– Вы у меня девушка уже взрослая… и, надеюсь, благоразумная, отчего должны понимать, что значит заботиться о других. Если вы так желаете помочь человеку, то я согласен с вашим решением. Люди не должны бросать друг друга в беде. Но я хочу, чтобы вы знали, что забота – ответственное дело, и его нужно довести до конца. Вы же это понимаете, Лили?

– Да, отец, понимаю, – отозвалась Лили и, чувствуя, как валун спал с её души, обняла отца. – Спасибо, что верите в меня. С вашего позволения мне нужно идти: мне необходимо позаботиться о своём подопечном.

Отец, улыбнувшись, кивнул, и она поспешила в конюшню.

Комментарий к Глава 1. Вор в конюшне

**Узнать больше** о самой работе можно здесь: https://vk.com/wall-197366893_158

========== Глава 2. Гас ==========

Лили сидела на лавочке в саду и наблюдала, как пушистые комья облаков плывут по лазурному небу. Здесь, на лошадиной ферме, так умиротворённо, что поначалу было сложно привыкнуть к тишине после монотонного городского шума. Но на душе у Лили было неспокойно. Она волновалась за своего подопечного: пусть лекарь и утверждал, что жизни парня ничего не угрожает, тот не очнулся ни во время дороги, ни по прибытии на ферму. Его уложили в одной из комнат, и сколько бы Лили ни заглядывала в неё, проходя мимо по коридору, парень всё лежал в том положении, в каком его оставили.

Ничто не могло отвлечь внимание Лили: ни новое место, ни книги, ни разговоры с Финной. И даже сейчас она думала об этом парне. Лили уже давно составила план, которого решила строго придерживаться, и с трепетом ожидала момента, когда сможет привести его в действие.

Она не могла больше ждать, поэтому пошла проверить подопечного ещё раз.

Пройдя мимо кухни, из которой веяло аппетитным запахом хлеба и мяса – Финне было поручено, чтобы еда всегда была наготове, – Лили подошла к деревянной двери и тихо повернула ручку. Заглянула внутрь – парень лежал к ней спиной, укрытый одеялом, так же неподвижно. Лили уселась в кресло рядом с кроватью и в который раз оглядела хрупкое тело. Ей было больно смотреть на его тонкие руки, покрытые синяками и ссадинами, но она не решалась вымыть и перебинтовать их, пока парень не проснётся: боялась, что он неожиданно очнётся и испугается…

Лили застыла от страха.

Она увидела глаза – совсем такие, как у тех людей в Старом районе: тусклые, впалые, неподвижные, безжизненные. Парень смотрел на неё голодным взглядом из-под прядей волос, спавших на лицо.

– Вы проснулись… – Лили с трудом выдавила из себя слова. – Почему вы не встали?..

Парень никак не реагировал: смотрел на неё тупым взглядом и молчал. К горлу Лили подступил скребущий ком. Она совсем иначе представляла их знакомство и оттого чувствовала, что не знает, что сказать или сделать.

Лили вскочила с места, выбежала из комнаты и поспешила к Финне, взволнованно выкрикивая:

– Финна, милая! Он проснулся! Проснулся!

Услышав это, старушка поспешно выглянула из кухни, и они обе поспешили обратно в комнату. Финна побежала к постели, осмотрела парня, задавала ему вопросы и помогала привстать на локтях. В течение нескольких часов она бегала из комнаты в комнату, хлопоча вокруг ослабленного парня, и Лили наблюдала за этим с тупым изумлением. Она видела, как парень вздрагивал, когда пытались коснуться его, как тяжело и медленно двигался, плохо соображая, что происходит, и как он жадно набросился на жидкий суп, вылавливая оттуда разваренные овощи. Лили возмущалась, требуя, чтобы парня накормили сытнее, а не какой-то похлёбкой, но Финна не слушалась её, утверждая, что от такого ему сделается только хуже.

– От сытости может умереть, – объясняла Финна. Не согласилась она его сейчас и отмывать. – Это может подождать, – мягко говорила Финна, когда выходила с Лили из комнаты и закрывала за собой дверь. – Для него сейчас важнее набраться сил, окрепнуть.

Только спустя три дня парень стал самостоятельно двигаться и изредка шептать благодарности, когда ему приносили еды. Лили же отравляла горькая обида. Она видела, что парень больше рад Финне, а не ей. В её присутствии парень молчал и, даже, казалось, испуганно таращился на неё, а когда в комнату заходила Финна, он словно оживлялся и совсем не пугался её прикосновений. От этого Лили не хотелось часто видеться с Финной и она подолгу сидела одна в своей комнате, вслушиваясь в торопливые шаги старушки.

Почему так произошло? Ведь это она, Лили, взяла его под опеку, но даже не знает, как его зовут… Финна называет его «сироткой» – и он не жалуется. Чем тогда Лили хуже?

Чувствуя, как глубоко внутри закипает злоба, она направилась в комнату парня и, распахнув дверь, уставилась на него. Парень, укрытый одеялом, полулежал на подушках и смотрел в окно, никак не реагируя на появление своей опекунши.

– Знаете, – холодно говорила Лили, закрывая собою вид на окно, – я очень добра и приветлива к людям, но сильно злюсь, когда мне не выражают должную благодарность за мою заботу. И сейчас именно тот случай. Если вы не перестанете так надменно вести себя со своей покровительницей – то есть со мной – я буду называть вас неблагодарным нахлебником.

– Я никогда не просил этого, – неожиданно для Лили проговорил парень. – Я не просил спасения и заботы и не считаю нужным за такое благодарить.

– Ах так! – Лили переполнила досада, и она словно стала задыхаться. – Тогда!.. Тогда!.. – она не знала, что сказать, и растерялась под пристальным взглядом равнодушных глаз. – Тогда почему вы не разговариваете со мной?

Парень не отвечал. Он смотрел на неё, не моргая, и Лили за пару секунд испытала бурю эмоций: обида сменилась злостью; злость – отчаянием; отчаяние – смущением. Она поняла, что ведёт сейчас себя, как малый ребёнок, и, надеясь, что щёки её не покрылись багрянцем, отчего-то с трепетом ждала ответа. Но парень всё молчал.

– Если вы не собираетесь мне отвечать, то можете уходить из моего дома.

– Хорошо, – спокойно отозвался парень.

Он неторопливо отодвинул угол одеяла и сел на кровати, свесив ноги. Ступни были перебинтованы: совсем недавно Финна вымыла и обработала раны. Лили с комом в горле наблюдала, как парень робко, неуверенно встаёт на ноги, опираясь то на матрац, то на прикроватный столик, и приглушённо пыхтит. Он постоял так немного, а потом, бросив взгляд на дверь, сделал маленькие шаги. Первый… Второй… Третий… Парень уже почти добрался до двери и вытягивал руку, чтобы схватиться за дверной косяк и передохнуть, когда Лили со слезами на глазах выкрикнула:

– Это эгоистично!

Парень тут же вздрогнул и, потеряв равновесие, глухо повалился на пол, тщетно размахивая в воздухе руками. Снова стал подниматься, пока Лили тёрла щёки от слёз и кричала ему в спину:

– Так неправильно поступать! Нужно быть благодарным тем, кто спасает! А то, как вы себя ведёте, это… это свинство!

– Что здесь происходит? – В коридоре появилась встревоженная Финна и с округлёнными глазами глядела на рыдающую Лили и беспомощно ползающего по полу парня. – Лили, милая, почему вы плачете?

По растерянному лицу Финны было видно, что она не знала, что делать: помогать запыхавшемуся парню или успокоить хозяйку, – но всё же выбрала второе. Она прижала к себе Лили и, поглаживая её волосы, часто-часто целовала в макушку.

– Финна, этот неблагодарный человек собирается уйти, даже не сказав доброго слова своим спасителям. Мы столько для него сделали, а он… – Лили вновь уткнулась в грудь старухи, судорожно вздрагивая плечами.

Финна озадаченно посмотрела на парня, и он горячо заговорил:

– Я имею на это полное право! Я не просил, чтобы меня спасали! Почему все богачи считают, что могут держать других в неволе, только потому, что у них есть деньги?! У меня есть руки и ноги и я могу идти куда захочу, и делать, что захочу!

– Не горячитесь так, сиротка, вас здесь взаперти никто не держит. – Финна подошла к парню и довела его до стула. – Госпожа Лили подобрала вас только по доброте душевной и совсем ничего не требует за это.

– А вот и требую! Я требую благодарности, а не холодного равнодушия!

– Ну всё, хватит, – мягко сказала Финна. – С сей минуты никто больше не будет кричать и пытаться уйти из дома. Давайте, я лучше почитаю вам книгу. – Ей никто не ответил: Лили, надувшись и скрестив руки, смотрела на парня, и парень исподлобья таращился на неё. – В таком случае… раз никто не возражает, то я ненадолго отлучусь, чтобы взять книгу и очки.

Финна неспешно посеменила к двери, что-то бормоча себе под нос про детей, а потом и вовсе скрылась в коридоре.

– Как ваше имя? – не отрывая от парня взгляда, приглушённо произнесла Лили. Ей не нравилось такое отношение к себе, поэтому решила, что накажет строптивого подопечного, если вновь не получит ответа.

Парень отвернул голову в сторону окна, не проронив ни звука.

– Ах так! Тогда!.. Тогда вы будете Пиппи – так звали хромую собачонку, которая сломала себе лапу, попав под несущуюся тройку лошадей, и вскоре от этого умерла. Прекрасное имя, не так ли?

Лили, приподняв подбородок, победоносно глядела на парня, который по-прежнему смотрел в окно и хмурился, сжав губы.

В комнату вернулась Финна, уселась в кресло, мельком глянув на Лили и Пиппи, и на старческий распев принялась читать про рыцаря и принцессу. Только её никто не слушал.

***

Прошла неделя, и на двор лошадиной фермы приехал извозчик, чтобы отвезти Лили и Финну в город, но Лили послала его обратно, попросив передать отцу, что ей очень нравится жить в умиротворении с природой. Это было правдой, но всё меркло по сравнению с целью, которую Лили намеревалась тут закончить.

Всю неделю она большую часть дня проводила рядом с Пиппи, и они оба сидели в холодном молчании за исключением тех моментов, когда Лили позволяла себе делать замечания в адрес его манер и речи. Он был выше неё, но слабее физически, и она это знала. А ещё она знала, что если Пиппи поднимет на неё руку, то заслужит наказание от Финны и её самой, – Лили хозяйка в этом доме, и её слова были законом. Поэтому она требовала не стучать ложкой по тарелке и ходить прямо и бесшумно до тех пор, пока Пиппи, сжимая губы, не исполнял сказанное, а потом и вовсе брал в привычку. Так Лили одерживала победу за победой в их безмолвной войне и очень гордилась этим.

– Не стоит так ярко выражать своё недовольство: этого никто не любит, – свысока говорила Лили, когда сделала Пиппи новое замечание. – Не хмурьте брови и не сжимайте больше губы, это выглядит некрасиво.

Пиппи искоса взглянул на Лили и, сжимая кулаки, сказал:

– Меня не волнует, как это выглядит.

– Не пререкайтесь, Пиппи. Ваше поведение сегодня отвратительно. Никому нет дела, что вас волнует: всем нужно исключительно исполнение определённых правил, так что будьте добры, Пиппи, соблюдать их, как все приличные люди.

– Гас, – нахмурившись ещё сильнее, произнёс Пиппи. – Меня зовут Гас. – И ушёл.

Лили изумлённо смотрела на узкую, с непропорционально длинными руками и ногами фигуру, уходящую прочь с садовой дорожки. И удовлетворённо улыбнулась.

Однако в глубине души её не покидали тревога и раздражение. Она одерживала над ним победы, но не чувствовала, что он покоряется ей, не чувствовала его благодарности. Она учила его всему, что необходимо в обществе, но её уроки, пусть и соблюдались, не давали должных результатов. Лили искала способа сблизиться с Гасом. И такая возможность ей выпала.

В тот же день Финна уехала по неотложным делам в город на несколько дней, и Лили и Гас остались вдвоём в господском доме. Их вечер прошёл, как обычно: Лили читала роман, а Гас неподвижно наблюдал за рыжими языками огня, пылающими в камине, и думал о чём-то своём. Вскоре они отужинали и разошлись по комнатам спать.

Лили, вздрогнув, проснулась от оглушительного грохота, от которого дрожал сумрачный воздух. По крыше и стёклам звонко барабанил дождь, а ветви деревьев колыхались на ветру, отбрасывая чёрные уродливые тени, скачущие по стенам. Яркий свет озарил комнату, и вновь раздался оглушительный грохот, ещё долго барабанивший вдалеке.

Лили до дрожи во всём теле боялась грозы. Она вздрагивала от резких звуков и, зажимая уши, звала Финну. Но Финна не приходила к ней и не обнимала её, успокаивающе нашептывая на ухо и целуя в макушку, как раньше. Она уехала.

Вскрикнув от очередного раската грома, Лили выскочила из кровати и побежала в комнату Гаса. Дрожащей рукой она распахнула дверь и бросилась к кровати – его там нет. В комнате гулял промозглый ветер, и аккомпанементом к дроби дождя стучала оконная рама. Было пусто и сыро.

Лили побежала по коридору, закрывая руками голову и судорожно оглядываясь. Ночной сумрак разгонял жёлтый свет из гостиной, и, поспешив туда, Лили увидела, что в камине слабо горел огонь, пожирая уже обугленные полена, и рядом с ним, зажавшись в угол, каменным изваянием сидел Гас. Лили бросилась к нему, на несгибаемых ногах села рядом и зашептала. Но её голос утонул в грохоте грозы.

– Гас! – крикнула она громче. – Мне страшно!

Гас, моргнув, притуплённым взглядом посмотрел на неё, словно говоря: «А что я могу с этим поделать?»

– Сходи возьми вон ту книгу и почитай мне!

Гас, поджав губы, притянул ноги к груди и еле слышно проговорил:

– Я не умею читать…

Изумление прервал новый раскат грома: Лили звонко вскрикнула и, сама не зная от чего, вцепилась в руку Гаса. Холодную и мелко дрожащую.

Они просидели так всю ночь.

Лили проснулась одна, прижавшись к ножке стола. Огонь больше не горел, от чего комнату переполнял холодный воздух. Потирая руками плечи, Лили пошла в свою комнату, умылась и оделась. Спускаясь обратно, она заглянула в комнату Гаса – на полу у окна блестела большая лужа, со скомканной постели почти спало одеяло, и стояла гробовая тишина. Лили обошла весь дом, но, так и не найдя Гаса, вышла на улицу.

Воздух пах свежестью, и пели ранние птицы. Лили аккуратно, стараясь не запачкать платье, прошла по мокрой дорожке в сад и вдалеке, у самого забора, заметила около широкого дерева Гаса, задравшего к верху голову. Лили тоже посмотрела наверх и, задержав дыхание, наблюдала, как слабый ветер шевелит ветви треснувшего и обуглившегося ствола.

– Бедняжка… – прошептала она, когда подошла к Гасу.

Тот вздрогнул от неожиданности и, мельком глянув на Лили, вновь уставился на дерево.

Вскоре к дому пришла женщина и сказала, что Финна попросила её приготовить им завтрак. Лили провела её на кухню, а сама поднялась в библиотеку и стала выискивать на полке нужные книжки.

После завтрака в одиночестве – Гас не пришёл к столу – Лили чуть ли не силком привела его в кабинет, где заранее разложила по стопкам книги. Повиновавшись приказу, Гас сел за стол и непонимающе поглядел на неё.

– Этой ночью вы мне сказали, что не умеете читать, – повелительно заговорила Лили. – Это так? – Гас робко кивнул. – Почему?

– Не учили… – пожав плечами, ответил он.

– А считать и писать умеете? – Гас отрицательно мотнул головой и, сжав губы, потупил взгляд.

Лили была поражена ответом, но скрыла это, приняв снисходительно-равнодушное выражение лица, и сказала:

– Не сжимайте губы, Гас, я уже говорила вам, что это ваше лицо не красит. Впрочем, сейчас это не столь важно. Я не могу позволить себе, чтобы мой подопечный был абсолютно безграмотен – это позор моей репутации!

– Зачем мне учиться? – заволновавшись, запротестовал Гас. Он попытался встать со стула, но Лили не позволила ему этого.

– Чтобы быть культурным человеком, конечно же. Мы же с вами люди, а не дикари. Так что с сегодняшнего дня я буду заниматься вашим образованием.

Комментарий к Глава 2. Гас

Также предлагаю тебе, читатель, посетить мою группу и узнать больше об этой работе: https://vk.com/wall-197366893_161

========== Глава 3. Продали, предали, бросили ==========

Вот уже третий месяц Гас жил на лошадиной ферме вместе с Лили и Финной. Когда вырвался на свободу, он пообещал себе, что никогда больше не будет иметь дело с богачами, и долго презирал Лили за всё то, что было у неё и вокруг неё. Он злился, когда она приказывала и требовала от него то, что он не хотел делать, но спустя эти три месяца праведный гнев куда-то пропал. Эта девушка спасла его от смерти, дала кров над головой, выкормила и обучила манерам и грамоте. Теперь он не ходил босиком и в оборванной грязной одежде, не голодал неделями и не работал до потери сознания. Тела его касалась чистая рубашка, колтуны волос состригли, и раны зажили – Гас думал, что всё не так уж и плохо теперь в его жизни, поэтому про себя благодарил Лили за её благодетельность.

Лили не бросила его, взяла с собой и устроила работать в конюшне отца. Поначалу Джозеф – коротконогий, ворчливый старик – презренно щурясь, нередко говорил ему: «Ишь какой! Слишком много почестей!», но Гас приложил все усилия в работе, добросовестно выполняя каждый приказ, и старик вскоре принял его.

Закончив с чисткой конюшни, Гас попрощался с Джозефом и отправился к себе в каморку. Достал из старого письменного стола книгу и принялся читать вслух, попутно аккуратно выписывая незнакомые слова: позже Лили объяснит их значение, и Гас их заучит. Ему нравилось учиться. Он не боялся запнуться и запачкать руки и бумагу чернилами – Лили никогда не ругала его за это и только одаривала простодушной улыбкой.

Когда Гас выписывал незнакомое слово, дверь за его спиной отворилась, и в комнату зашла Лили. Она тихо села на стул возле стола – своё привычное место, за которым объясняла новый урок, – и наблюдала, как Гас, не отвлекаясь на неё выводит чёрные круглые буквы.

– Прошу прощения, – приглушённо сказал Гас, прервавшись, – я не успел прочитать должное количество страниц…

– Не тревожьтесь из-за такого, это я пришла раньше, чем положено. – Лили сомкнула тонкие пальцы в замок и, глубоко вдохнув, сказала: – Я бы хотела поговорить с вами. О вашей семье.

Гаса одновременно пугал и завораживал тот прямой серьёзный взгляд, каким Лили одаривала его сейчас.

– Гас, вы знаете, что я благодарна вам за моё спасение и хочу во всём помочь вам за это. Я прекрасно вижу, что иногда вы чувствуете себя не на своём месте – я не осуждаю, но хочу сделать вас более… счастливым. Может, вы хотите вернуться в свой родной дом, к своей семье? У вас же есть семья?

Гас не знал, о каком спасении постоянно говорила Лили: он не помнил, чтобы кого-то спасал, и совершенно точно не смог бы этого сделать, ведь физически не был на такое способен, – но он ничего не спрашивал, соблюдая один из уроков Лили: «Не переубеждать людей в том, что не имеет особой важности». Был и другой важный урок: «Говорить людям то, что они хотят услышать», и Гас бы сейчас с радостью бы так сделал, если бы мог.

От разговоров о семье у него начинало болеть в груди, и всё расплывалось перед глазами.

– Боюсь, что нет… – выдавил из себя Гас и, понурившись, поджал губы.

– Мне очень жаль… А вы можете рассказать, как оказались в нашей конюшне? Что с вами случилось?

– Я… Я сбежал из рабства одного знатного господина… – прошептал Гас и крепче сжал губы, не желая издать больше и звука и мысленно прогонял воспоминания, чёрным пятном всплывавшие перед глазами. Но всё было напрасно: он снова, сглатывая ком, подступивший к горлу, вспоминал болезненное прошлое.

Он родился и рос в полуразрушенной деревне, когда бушевала неизлечимая болезнь, ходил сильный голод и процветал разбой. Гас помнил, как дрожал у матери подбородок, когда они проходили мимо таких же, как они, грязных людей, неподвижно валяющихся на земле и источавших едкий запах смрада, и как она обнимала его, отворачиваясь от женщин, рыдавших над худыми телами детей. Гас не помнил своего отца: он умер от болезни.

Когда Гасу исполнилось десять лет, мать стала ходить в город и искать там покровительства. Как она улыбалась, говоря ему, что нашла им кров и работу… Они и другие нищие жили в работном доме, и это было ужасное время: Гаса разлучили с матерью и не позволяли с ней видеться, требовали строгого соблюдения правил и не кормили за их нарушение, заставляли круглосуточно выполнять тяжёлую работу и всячески избивали и унижали. А потом его увезли на фабрику…