Текст книги "Догнать сирену (СИ)"
Автор книги: Fallenfromgrace
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Полина ведет нас сразу к Дориану, и я напрягаюсь и чувствую, как потеют руки, хотя именно у меня находится коробка с подарком для именинника. В последнюю минуту собираюсь, натягиваю на лицо благополучную улыбку и протягиваю Дору упакованную и перевязанную большим бантом книгу по философии с Земли, которой молодой человек уже давно увлекается. Дориан кивает мне в знак приветствия, улыбается, а потом все мои даже самые незначительные мечты и мысли обращаются в прах, потому что мальчика моей мечты прихватывает за руку умопомрачительная девушка, которая по всем параметрам соответствует пассии сына президента...
– Дор, какая милая упаковочка! – чирикает она, как воробушек, взмахнув белокурыми локонами и снисходительно оглядывая меня. – Сразу видно, девочка готовилась основательно! – "Ты мне не нравишься, блондинистая зараза", – решаю для себя сразу, потому что она точно уловила направление моих мыслей при подготовке книги, а теперь еще и захотела высмеять нечаянный порыв души.
Но Дориан, словно не обращая внимания на плохо скрываемую в словах повисшей на его руке девицы насмешку, смотрит на меня все с той же улыбкой и спрашивает:
– Можно сейчас открыть?..
Я лишь нерешительно киваю, зачарованно наблюдая, как аккуратно он снимает бант, укладывает его на стол с закусками, стоящий рядом, а потом бережно срывает упаковку. И пропускаю тот момент, когда его глаза округляются от потрясения, потому что это очень редкая и дорогая книга, а я о ней услышала совершенно случайно и попросила папу хотя бы попытаться найти. Дориан переводит взгляд на меня, некоторое мгновение мы с ним молча смотрим друг на друга, а потом он откладывает книгу и, освободившись от цепкого захвата блондинки, наклоняется, чтобы поднести мою руку к губам для поцелуя:
– Это самый желанный подарок сегодня, Арина. Даже не знаю, как тебя благодарить, – а когда его губы прикасаются к коже, меня сотрясает первый в жизни электрический разряд от близости мужчины. И мгновенно разливается по всему телу, а я чудом успеваю сдержаться и не отскочить от Дориана, потому что прикосновение, несмотря на неожиданность, хочется продлить. Оторвавшись от моей руки, он еще мгновение смотрит пристально, а потом я, кивнув на прощание, срываюсь с места с одним лишь желанием: поскорее отыскать куда-то исчезнувшую маму для оказания моральной поддержки неокрепшему организму. Она находится на удивление быстро: обсуждает что-то с Полиной на балконе, увитом декоративным плющом, и я с радостью оказываюсь в атмосфере всеобщей любви. Узнав у меня, как прошло дарение книги, мама только улыбается, а мадам Детри извиняется и покидает нас, обещая не оставлять надолго. Мама с улыбкой притягивает к себе и потихоньку гладит мои волосы, пока я успокаиваю вконец расшалившиеся после встречи с Дорианом нервы. Она одна видела, как я пыталась репетировать перед зеркалом момент поздравления мальчика. И все равно вышло все не по сценарию, но я даже рада этому, потому что вряд ли бы тогда Дориан стал целовать мою руку.
Через некоторое время мама чувствует, как мое сердцебиение приходит в норму, и отпрашивается, чтобы найти папу и поинтересоваться, когда можно будет уйти незаметными, поскольку официальная часть поздравлений кончилась, пока мы простояли на балконе. Одиссисы не любят торжеств, мы всему предпочитаем тихую домашнюю обстановку, и это знают все вокруг, поэтому к нам всегда приезжает много друзей, чтобы посидеть в неформальном семейном кругу. И то, что сегодня мы задержались настолько, это вообще, кажется, нонсенс. Сказав маме, что буду ждать ее здесь, остаюсь на балконе, подходя к перилам и любуясь вечерним Даконом – столицей республики.
– Нравится? – раздается позади спокойный голос Дориана, и я невольно вздрагиваю от неожиданности, медленно поворачиваясь к нему и видя улыбку не только на губах, но и во взгляде. – Испугалась? – и он немного наклоняет голову вправо, а я понимаю, что мне безумно нравится этот жест.
Улыбаюсь в ответ и киваю, уже не испытывая прежней робости рядом с Дором.
– Ты такая молчаливая, Арина, – ворчит парень, и я начинаю искренне смеяться, – я даже не знаю, как тебя разговорить.
– Просто нас совершенно неожиданно пригласили, и я, наверное, еще не отошла от потрясения, Дор.... – сокращаю его имя непроизвольно, потому что в мыслях привыкла звать именно так, и он в ответ улыбается еще больше:
– Мне нравится такой вариант! -смотрю в невозможные аквамариновые глаза и понимаю, что так, наверное, могла бы стоять с ним целую вечность. – Это я попросил папу отослать вам приглашения.
– Ты? – искренне удивляюсь. – Но мы же, вроде, никогда особо не дружили, Дор.
– Это очень хороший повод наверстать упущенное, тем более, что, оказывается, тебя выгодно приглашать из-за подарков, – широко улыбается он, и я не в силах противостоять обаянию парня и повторяю его выражение лица в точности. – Но я так и не придумал, чем отблагодарить тебя за столь ценную вещь... – внезапно серьезнеет Дориан и смотрит просто дружелюбно.
Я пожимаю плечами, мол, выбор за тобой, и тут он оглядывает меня с головы до ног и заявляет:
– Ты прекрасно выглядишь сегодня, Арина. Сегодня – особенно прекрасно, – добавляет он, и я не в силах сдержать окрасивший щеки румянец. – А согласится ли очаровательная дама посвятить один танец вынужденному виновнику торжества? – шутливо кланяется парень и предлагает мне руку, в то время как из зала доносится мелодия медленного танца. И я, поглощенная волшебством момента, просто киваю, вкладывая ладонь в теплую руку Дориана.
Он уверенно прижимает меня к себе, вызывая очередной приступ дрожи, и, видимо, заметив это, усмехается:
– Не бойся. Я не кусаюсь. Сегодня ты дама моего сердца, Ари...
И почему-то после этих слов я вскидываю голову и смотрю ему в глаза, замечая там непонятное выражение, которому удается смутить меня окончательно. Чтобы совсем не показаться молодому человеку неопытным ребенком, прячу пылающее лицо у него на груди, слушая одновременно мелодию и его размеренное дыхание. А руки Дориана все также бережно сжимают мою талию, осторожно ведя в танце. И вдруг он задает вопрос:
– Чего бы ты хотела в жизни, Арина?
Он сбивает меня с толку, и я с минуту серьезно обдумываю то, что было произнесено. А потом в голове вспыхивает первый этап посвящения, пройденный в прошлом году, и я понимаю, что, отвечая на вопрос Дориана, во мне говорит сущность сирены:
– Свободы, Дор. Я хочу свободы.
Наверное, он понимает это как-то по-своему, потому что в следующее мгновение внезапно отстраняется и потерянно смотрит на меня. Потом, словно очнувшись, улыбается, глядя куда-то за спину, и произносит:
– Тетя Терри вернулась, – я оборачиваюсь и действительно вижу маму, которая, судя по выражению на лице, успела застать наш танец и теперь странно улыбается, глядя на обоих. Я бросаю на Дориана прощальный взгляд, получая в ответ кивок, и поворачиваюсь к маме, чтобы отбыть домой.
И ни на минуту не закрадывается мысль, что именно в этот вечер я подам идею Дориану, для того чтобы через год появиться у нас на пороге и произнести слова отказа от помолвки на крови...
Выныриваю из воспоминания, вижу продолжающего смешно сопеть Дориана и понимаю, что теперь-то уж точно своего счастья не упущу. Осталось только разобраться с этим дурацким ритуалом отречения от Зова. Но теперь мы справимся. И Дора я верну, не будет он больше на меня злиться.
Приподнимаюсь над Ди, осторожно целую в чувствительную точку, не в силах побороть себя. Шепчу над ушком:
– Люблю тебя...
И поднимаюсь с кровати, чтобы исчезнуть из сегодняшнего сновидения. Впереди еще много дел, но завтра, я очень надеюсь, мы встретимся во сне снова...
Глава 6. Все началось не со зла, все началось как игра
Утро встретило меня тусклым светом голубой звезды Большого Маггеланового Облака, скрытой из-за удаленности планеты Крылатой Богини и плотной атмосферы за привычным скоплением облаков. Для моей жизнерадостной натуры, сроднившейся с жарким климатом Орфея, такая погода была хуже смерти. А ведь здешние сирены живут в подобных условиях всю жизнь...вот и моим состоянием с самого пробуждения завладела какая-то странная апатия. Не было желания даже вставать с постели, и это несмотря на небольшую, ставшую моей постоянной спутницей, тошноту. Как там Барс советовал? Полежать подольше, завтракать попозже...хороший повод проваляться в постели до обеда.
А потом я вспомнила слова Эдны про пагубное влияние Маггелановых облаков на независимую натуру Броков. И очнулась, словно ото сна. Нельзя поддаваться унынию. Нельзя думать о том, чтобы остаться здесь. Не зря прошлой ночью всплыл именно момент с днем рождения Дориана. Я должна думать об этом как можно чаще!
Поднявшись, несмотря на слабость во всем организме, с постели, быстро умылась, чтобы хоть немного избавиться от хандры, и отправилась на кухню в поисках живых душ. Судя по тишине в доме, и Эдна, и Барс еще пребывали в стране сновидений, поэтому я решила похозяйничать, если не обнаружу в царстве вкусов и запахов Лидию. Спустившись и привычно найдя нужное помещение, не без удовольствия увидела там порхающую девушку, улыбнувшуюся при виде проснувшейся сирены.
– Доброе утро, Арина! – поприветствовала она. – Ты ранняя пташка, Эдна будет спать еще минимум полтора часа.
– Тем лучше, – заговорщически подмигнула я, чем явно заинтересовала девушку:
– Мы что-то будем творить? – подняла бровь и сделала хитрющие глаза Лидия.
– Мы что-то будем творить! – кивнула я, в точности повторив фразу девушки.
Пока готовили завтрак для единственного мужчины в доме, Лидия успела поведать об особенностях кухни сирен, касающихся животной пищи. Оказывается, изначально, когда численность поющих женщин была не столь велика, населенные планеты в большинстве своем были заняты довольно крупными животными, в связи с прохладными условиями представленными, по большей части, хищниками с толстым меховым покровом. Однако сирены, начав постепенно осваивать близлежащие территории, ухитрились использовать одну из главных особенностей зова – паутину – не только на разумных существах, коими оказывались в то время еще прилетавшие иномирцы, но и на представителях фауны, сообщая тем нужные женщинам чувства спокойствия и защищенности, что позволяло беспрепятственно охотиться. Параллельно происходило одомашнивание некоторых наиболее полезных видов, так что сельское хозяйство тоже не дремало. И со временем самостоятельность вылилась в стойкое нежелание сотрудничества с другими расами, главной из которых стали драконы, которые, словно кость в горле, были для сирен со своей идеей семьи.
Всех крупных хищников, опять же, путем использования паутины, загнали в северные широты, мелкие остались на своих местах, и за их численностью следили специально выделенные женщины. Осваиваясь на новых землях и вознося молитвы Крылатой Богине, сирены добились улучшения климатических условий, благодаря чему мы с Барсом не замерзли при перебросе с Земли на новое место. С туманом ничего поделать не получилось, поэтому все население и выглядело, словно бледная копия болеющих блондинок с голубой спутницы Солнца. Сама же Лидия, несмотря на явную принадлежность касте флегматичных привидений, вела себя, на удивление, бодро и весело, что я невольно залюбовалась ею и не преминула поинтересоваться причиной.
– Ты знаешь, я, хоть и являюсь родственницей Кале – это наша нынешняя Верховная Жрица – но по характеру ближе как раз к Эдне. Поэтому в свое время и решила переехать сюда и помогать с домом. Да и скучно ей одной, особенно после того, как... – девушка запнулась, а я поняла, что имелось в виду: предательство якобы возлюбленного Эдны.
– Как давно это произошло? – спросила я.
Лидия задумалась, подняв глаза к небу, потом неуверенно ответила:
– Лет пятьдесят назад или чуть больше. Я тогда еще совсем маленькая была. А Эдна вместе с Терринией собиралась улетать с Облаков. Но, видишь, как все обернулось.
– Лидия... – я отрешенно посмотрела на девушку, – а разве возможно такое, чтобы мужчина мог отказаться от сирены?
– Отказался же, – пожала плечами девушка. – Знаешь, это ведь со стороны сирены любовь должна быть настоящей. Никто не гарантирует, что мужчина чувствует то же самое. И зачем тот парень вообще в Источник заходил, если не собирался соглашаться, правила ведь едины для всех...
– Что ты имеешь в виду? – не поняла я.
– Понимаешь, если кто-то, приходя к нашему Источнику, требует разрешения на отречение от зова, покинуть планету после этого он может, только если просьба удовлетворена. В противном случае любая попытка к бегству приводит к смерти. Тот юноша решил улететь... – тихо закончила Лидия.
– А Эдна, получается, поэтому и остается – ее просьба не была удовлетворена, и она может последовать за своим несостоявшимся мужем, правильно? – догадалась я, и Лидия кивнула.
– Совершенно верно. Вроде, и официального запрета нет, и, в то же время, сама себе врагом не станешь, – согласилась девушка.
– Погоди, а как же остальные сирены? Я таких вещей про них наслушалась перед приездом!
– Так они не отрекались. И свободно могут пересекать границы системы хоть телепортом, хоть на кораблях. Они же все равно возвращаются, Арина. А что касается сказок...ты знаешь, что все сказки когда-то на самом деле были явью, – грустно улыбнулась она. – Сирены очень редко рождают мальчиков, настолько редко, что предпочитают от них просто избавляться. Ну, или оставлять на других звездных системах, если сердце более мягкое. Культ нынешней Верховной Жрицы ставит мужчину в положение вещи, которой можно воспользоваться и оставить за ненадобностью, к сожалению...
– Почему мне все больше начинает казаться, что у вас тут концлагерь по выращиванию младенцев? – раздался со стороны входа недовольный вопрос Барса.
– О, какие люди – и без охраны, – улыбнулась я, заканчивая с готовкой и складывая использованную посуду в раковину. – Садись, будем тебя кормить, и ты сразу станешь добрым.
– Чтобы я стал добрым, вам придется кормить меня на убой, – хмуро заметил ирбис, но, тем не менее, присоединился к теплой женской компании.
Вскоре подтянулась и Эдна, но завтрак, вопреки моим ожиданиям, прошел не так весело, как хотелось бы: блондин был на удивление молчалив и задумчив, Эдна тоже погрузилась в размышления. Ну а мы с Лидией, несмотря ни на что, продолжали беседу, и постепенно я втягивалась в процесс мироустройства сирен. Надо сказать, чем больше узнавала, тем меньше хотелось здесь оставаться, но вот взять приобретенные знания на вооружение – это сейчас оказалось подходящей идеей.
Наконец, когда с едой было покончено, а стол убран окончательно, я подняла глаза на Эдну:
– Как мне добиться ритуала отречения, теть?
Тень пробежала по лицу девушки, но, тем не менее, она произнесла:
– Придется встречаться с Верховной, – Эдна скрестила руки на груди, откинувшись на спинку стула. – Она готовит церемонию, сообщает правила, назначает дату...
– Верховная вообще в последнее время много на себя берет, – добавила Лидия. – Это могла бы совершить и обычная жрица, одна из тех, кто посвящение проводит.
– Не нам судить о поступках Верховной, – неожиданно жестко произнесла Эдна, поднимаясь со своего места и покидая столовую. – Арина, готовься, вскоре предстоит посетить храм Крылатой Богини для разговора с Кале.
Когда она исчезла, мы только удивленно переглянулись с Лидией, Барс же совершенно не планировал выходить из своего угрюмого состояния и, как был, так и отправился, скорее всего, к себе, не забыв, правда, поблагодарить за пищу богов.
– Это нормальная реакция на упоминание Верховной? – повела я бровью.
– Мы стараемся не говорить о ней в этом доме. Тогда... – Лидия запнулась, подыскивая подходящие слова, но я только махнула рукой, как бы говоря, что и так поняла, о чем речь. – В общем, тогда Кале очень сильно обидела Эдну, а твоя тетя, хоть человек и неконфликтный, но запомнила и старалась избегать встреч по возможности. Поэтому теперь ей, скорее всего, понадобится время на то, чтобы обдумать, как лучше решить этот вопрос с наименьшими для нас потерями.
– Понимаю, – протянула я, поднимаясь, чтобы избавить раковину от грязной посуды. И тут раздался звонок в дверь.
– Я посмотрю, кто там, – Лидия уже направлялась к выходу, а я, кивнув, продолжила свое занятие.
Спустя некоторое время из коридора раздались раздраженные возгласы Эдны и успокаивающие – Лидии. Встревожившись, я поспешила узнать, из-за чего случился весь сыр-бор.
Картина открылась донельзя подозрительная. Первой я увидела как раз тетю, которая с красными пятнами на щеках взирала на стоящую в дверях сирену. Рядом находилась Лидия, придерживающая Эдну за плечо, и тихо произносила слова утешения. А вот третий участник действа сразу навел на нехорошие мысли...
Высокая, стройная настолько, что напоминала в буквальном смысле тростинку, эта светловолосая женщина с холодным и отчужденным выражением лица наблюдала пространство вокруг. Светлые голубые глаза казались почти прозрачными, на фоне белесой кожи и почти бесцветных губ это выглядело устрашающе. И одежда на ней была какая-то странная...вроде бы и платье, но прозрачное настолько, что ничего не скрывало. Да, конечно, я понимаю, мир женщин, но все-таки! А потом в голову пришла запоздалая мысль, что такое одеяние могло оказаться не чем иным, как рабочей "робой". И дама эта подозрительная...слишком уж необычная даже для сирены! Где сероватый оттенок кожи? Где слабый румянец на щеках? Ящерица – она и есть ящерица...
А потом меня волной накрыло осознание. Ко всем ли сиренам настолько отрицательно могла относиться Эдна? Да они последние пятьдесят лет, судя по словам Лидии, вообще не посещали этого дома, потому что в их глазах тетя выглядела изгоем, пошедшим против системы и проигравшим битву. А кто был повинен в подобном отношении? Кале! Это точно была Верховная ящ...Жрица, в смысле.
– О, а не наша ли это потеряшка, случаем? – перевела на меня ледяной взгляд ящерица.
– С кем имею честь? – решила не вдаваться в панику я, поскольку, мельком глянув на Эдну, увидела, как неестественно-прямо та держит спину, словно в ожидании удара. А на битву надо идти только с достоинством.
– Меня зовут Кале, я Верховная Жрица храма Крылатой Богини. А вот кто ты такая, еще предстоит узнать, – холодно ответила посетительница.
– А вы теперь всех сирен в лицо опознаете? – мне совсем не понравилось демонстративное презрение в ее голосе, поэтому отвечать пришлось, учитывая статус женщины, но вот вежливости я добавлять в разговор не спешила. – Что-то не припомню, чтобы Крылатая Богиня оставляла завет являться на поклон к Верховной.
– Но ведь зачем-то же ты прилетела на Облака, – уголок рта Кале приподнялся, несмотря на все мое желание уколоть женщину. – И вряд ли это простое желание навестить родственницу...Кто ты? Дочь Терринии, Арина?
– Верно. Чем обязана? – деловито поинтересовалась я.
– Ты-то, может, и ничем, а вот дочка твоя... – прищурившись, ответила Верховная. – Кстати, почему она так странно ощущается?
– У Арины была угроза выкидыша, – процедила Эдна, пытаясь успокоиться. – Целитель велел опутать ребенка коконом паутины.
– Какое мудрое решение...целителя-то покажете? – не моргнув глазом, перешла в наступление Кале.
– Как-нибудь – обязательно, – заверила ее Эдна.
– Так вот, – внезапно утратив к старой знакомой интерес, проговорила ящерица, сосредоточив внимание на мне. – Мы с твоей тетей обсуждали вопрос твоего появления на планете. Только вот я ошиблась, меня-то, похоже, посетило видение появления твоей дочери, а не тебя... – она с минуту размышляла, потом спросила:
– Первенец?
– Да, – кивнула я.
– Значит, точно девочка... – удовлетворенно проговорила жрица. – В любом случае, жду вас завтра в храме. Я уверена, тебе будет, что рассказать, Арина.
С этими словами она практически растаяла в воздухе. Я даже подпрыгнула от неожиданности – настолько необычным выглядело исчезновение главной ящерицы у сирен. Лидия в ответ кивнула головой, мол, ничему не удивляйся в этой жизни, и я поспешила успокоиться.
Подошла к Эдне, обняла со спины, почувствовав сильную дрожь девушки. Она положила руки поверх моих и тихонько погладила:
– Не думала, что она собственной персоной придет. Надеялась, утерпит до того момента, как мы появимся сами.
– Зато ты должна быть довольна, – возразила я. – Сама Верховная ходит к тебе на поклон.
– Последние пятьдесят лет она предпочитает этого не делать.
– Ну, когда-то уже и можно было изменить привычкам, – улыбнулась я, чуть крепче обнимая тетю. – Я так понимаю, теперь посещение храма обязательно?
– Да, – тут Эдна нахмурилась. – Не хотела я, чтобы все так получилось...
– Как именно? – недоуменно спросила у нее.
– Она узнала про малышку. Теперь во что бы то ни стало попробует разгадать, зачем ты использовала паутину. Она не дура и понимает, что никакая угроза плоду уже не грозит, иначе ты просто не вынесла бы телепортацию.
– Кале и об этом знает? – удивилась я.
– Такова участь Верховной Жрицы, – вздохнула Эдна. – Она знает обо всех перемещениях в пространстве Облаков, соответственно, запрет на проникновение кого-то, кто не принадлежит расе сирен, является именно ее обязанностью.
– Но как же тогда...как же тогда мы с Барсом смогли пройти? – изумленно поинтересовалась я.
– Да у вас двоих уже непонятно, где заканчивается сирена и начинается метаморф, – махнула рукой очнувшаяся Лидия.
– Долечились, – добавила Эдна.
– Это можно расценивать как оскорбление? – раздался сверху серьезный голос Барса.
– Нет, – ответила тетя. – Как спасение твоей двусущной натуры, ибо в противном случае тебя бы развеяло в атмосфере планеты. Так что очень даже хорошо, что ты передал часть своих сил Аринке.
– А это – как беспокойство? – ухмыльнулся мой пушистый целитель.
– Да. За Арину, – парировала Эдна, вызвав смешок со стороны ирбиса. – Ты как раз пропустил зрелище, Верховная Жрица желала познакомиться со спасителем девочки.
– Да-а-а? – почти мурлыкнул блондин. – И что, стоит знакомиться, как считаешь?
– Увидишь сам – убедишься воочию, – отрезала Эдна, внезапно отстраняясь от меня и поднимаясь наверх мимо Барса. А в глазах оборотня мелькнул уже знакомый огонек. После чего, дождавшись, когда тетя пропадет из виду, он спокойненько отправился следом. Добивать, сразу подсказало воображение, и я, почему-то улыбнувшись, отправилась обратно на кухню, в то время как Лидия пошла закрывать за жрицей дверь.
В душе, несмотря на конечную перепалку тети с ирбисом, поселилось смутное предчувствие беды. Думаю, что отправимся мы в храм не раньше завтрашнего утра. Хотелось бы, чтобы Барс был рядом, если это возможно, пусть внутрь и не допускаются мужчины... Надо будет обязательно поговорить об этом с Дорианом. Ох, если, конечно, он вообще согласится сегодня на беседу. Судя по его вчерашнему поведению, блок на свое местонахождение он ставил нехилый. Неужели и вправду так сильно обиделся? Тогда нам стоит серьезно поговорить, сделав это как можно скорее. Потому что и я теперь располагаю дополнительной информацией. И о его манипуляциях, и по ситуации с сиренами... И оттого желание увидеть его во стократ сильнее. Просто увидеть, даже если не получится поговорить. Почувствовать, что есть сердце, ради которого стоит сражаться с отжившими свое устоями сирен. А еще – обнять и утонуть в запахе хвои и солнца. И знать, что все непременно будет хорошо. Потому что щупальца сомнения, несмотря на все мое стремление сопротивляться, все сильнее пробираются в душу. И каждое воспоминание о Дориане – на вес золота, потому что вместе с ним из сердца уходит тьма. Я дитя света. Я люблю дракона, в чьем сердце света не меньше, чем у меня. И у нас будет дитя света. Я в этом уверена.
Только, Дор, пожалуйста...не отворачивайся. Одна я больше не смогу это преодолеть. И ты нужен мне сильнее воздуха, который у сирен пахнет затхлостью и безнадегой. А так хочется вдохнуть тот, в моем домике, который совсем недавно был одним на двоих...
Закончив с посудой, отправилась к себе в комнату. Оставшаяся часть дня прошла без приключений. А вот ближе к ночи мои молитвы были услышаны...
