Текст книги "Backstage. За кулисами"
Автор книги: ЕxtazyFlame
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Вижу, ему не до меня…
– Похоже, мне придется прямо сейчас шепнуть Марьяне, что ты грубишь ее гостю. Или о том, что предлагала мне приват вне клуба. Полетишь отсюда на панель как миленькая…
Он пытается схватить меня за руку, но внезапно музыку прошивает громкий голос. Я не могу разобрать, что же он сказал. Но посол царя отводит руку, и я вижу, как Азамат поднимается во весь рост, глядя на нас. И он взбешен. Или мне хочется так думать.
Сердце ускоряет бег. И я чувствую, что улыбаюсь. Да, вашу мать. Забыв о том, что он только что лупился по деснам с девушкой, уровня класса которой я вряд ли однажды достигну. Смотрю на его исполинскую фигуру и забываю обо всем на свете. Его взгляд забирает в плен даже на расстоянии.
Ноги сами несут меня наверх, под довольный кивок Марьяны. Мысль, что меня продали в приват, гаснет. Может потому, что больше не пугает. И я, как мотылек на пламя, как путник на огни маяка, иду на жаркий взгляд и властный зов Азамата Валиева…
Глава 4
Я излишне нервно дергаю плечом, когда ладонь типа в бейсболке ложится на мою обнаженную лопатку. При этом смеряю его настолько высокомерным взглядом, что он теряется. Не верит, что кто-то может отзеркалить его манеру смотреть на людей, как на пыль. Да мне, по большому счету, не до него. Любопытство и нелогичное, как будто навязанное извне предвкушение сами несут меня в вип-ложу.
Сердце на миг замирает, когда я подхожу к столику.
Они здесь. Азамат, белобрысая лакшери-шлюха и еще один парень с добродушными светлыми глазами и дружелюбной улыбкой. Он кажется чуждым элементом в компании богатых снобов, возомнивших себя хозяевами жизни.
Девушка лениво чешет длинными ногтями загорелую ногу, снисходительно оглядывая меня, в глазах стынут ревность и злость. Судя по прикиду и санфаянсу во рту, она либо мажорка, либо дорогая эскортница. Представляю, как ее задело происходящее – танцовщица в вип-ложе, потому что Азамат велел. Но она прекрасно держится и даже натянуто улыбается. Не хотела бы я иметь во врагах обладательницу такой улыбки.
Но все происходящее перестает иметь значение. Потому что я сразу, с первых секунд попадаю под безжалостное, темное обаяние реппера Валиева.
Он стильно причесан. Клубный пиджак висит на спинке кресла. На нем облегающая снежно-голубая рубашка с длинным рукавом и надписями на латыни. Я смущаюсь и по инерции отхожу назад. Не так я представляла себе звезду рэпа, в моем понимании такие исполнители должны были выходить в люди, увешанные цепями, с дредами в волосах и спортивной майке под шорты. А этот мужчина выглядит иконой стиля. Каждая деталь его образа тщательно продумана. До мельчайшей подробности, от кожаных туфель до запонок и пряжки пояса. На руке часы-скелетоны, камни ослепляют сиянием бриллиантов. Он хорош. Он харизматичен. И опасен – об этом сигналят все мои органы чувств, но я игнорирую их сирену, наслаждаясь сладким токсином уже неподдельного греховного влечения. В итоге говорю себе, что опасность – это его чарующая энергетика, а не то, что неуловимо для меня проскользнуло в его глазах.
Я не могу отвести глаз. Смотрю на него, жадно отмечая все детали образа. А он сам стоит, расслабленно пропустив пальцы сквозь шлейки ремня, как будто не он призывал меня со сцены своим подавляющим волю желанием, а я сама пришла. Широкие плечи. Смуглая кожа. Черты лица ровные, четкие, легкая небритость придает ему что-то дикое, необузданное и оттого еще более привлекательное. Я чувствую себя бабочкой в сетях ловца. Не могу отвести взгляд, не могу дышать и плохо понимаю, что же со мной происходит. По телу выстреливает залп слабости, ноги подгибаются. А сердце в груди стучит так быстро, что может обогнать его речетативы. Меня тянет к нему с первой секунды, как я его увидела. Он красив. От него веет мужской энергетикой и запахом сигар вместе с дорогим парфюмом, который окутывает меня коконом поверх сети его сканирующего взгляда. А в глазах вместе с одобрением чувство превосходства и еще что-то, от чего сердце внезапно выдаёт сильный удар. Но я это опять игнорирую.
– Лана, восхищен. Ты прекрасно танцуешь. Я еще такого не видел, – вдруг говорит Азамат, и меня кроет окончательно и бесповоротно контрольным в голову. Его голос… Я не знаю, о чем он поет, я только сегодня прослушала отрывок его хита, но понимаю: он может читать лекцию по математике, и тысячи женщин все равно будут биться в экстазе.
– С… спасибо, – все же не успеваю собрать части своей очарованной сущности воедино, и голос срывается. Улыбка больше не натянутая – искренняя и восторженная. Я не могу ей противиться, хоть и презираю себя за капитуляцию.
– Но где же мои манеры. Я знаю, как это – танцевать без остановки. Ты явно устала. Садись. Я рад, что Марьяна Витальевна не отказала мне в просьбе узнать тебя поближе. Садись.
И я делаю шаг вперёд, занимаю кресло рядом с Азамом. Спину колет взгляд блондинки. Сажусь, нервно сглатываю и понимаю, что сил во мне почти не осталось, словно этот мужчина выпил их своих жадным взглядом. Поэтому стараюсь не смотреть ему в глаза. Вдыхаю запах терпкого парфюма, чувствую себя как жертва на алтаре. А когда смотрю в его темные и блестящие глаза, поспешно опускаю ресницы. Есть в его взгляде что-то притягательное и призывающее держаться подальше. Ты будто смотришь в глаза сытому, но опасному и неуправляемому тигру. Или удаву. Можно смотреть до бесконечности. Пока он не покажет свой оскал. А что однажды покажет – в этом у меня отчего-то нет никаких сомнений.
– Что выпьешь, Лана? Есть виски, есть шампанское. Если предпочитаешь что-то другое, скажи. Я угощаю. Ты сегодня доставила мне непередаваемое эстетическое удовольствие своим танцем. Никто из птичек Марьяны никогда не научится так двигаться.
И он накрывает мою руку на подлокотнике кресла. Просто касается дрожащей ладони. Такая малость, но меня тотчас же подбрасывает на месте. Это как удар током. И меня буквально выносит за пределы реальности. В ушах шумит, я едва слышу собственные слова.
– Нет, нам… я… минеральную воду… без газа…
Его ладонь сжимает мои фаланги, а большой палец проходится по влажной внутренней стороне ладошки, очерчивая спираль. Этот абстрактный узор моментально отдается греховной пульсацией внутри моего женского естества.
– Так, – продолжая гладить мою линию жизни на руке, расслабленно произносит Азамат, – Олеся, сходи-ка в бар. Парни, проводите, чтобы не заблудилась? Я хочу пообщаться с Миланой наедине.
А вот к этому я не готова. Паника подступает к горлу, я пытаюсь вырвать руку, растерянно смотрю на друзей Валиева. Блондинка кусает губы и сверлит меня взглядом, обещая мучительную смерть. Тип, что так бесцеремонно клеил меня, поспешно обнимает ее за поясницу и буквально толкает к лестнице. Приятный блондин ободряюще мне улыбается, словно хочет сказать – не бойся, никто тебя здесь не обидит, если сама не попросишь.
– Эщкере! – произносит непонятное слово парень в бейсболке, делая какой-то знак Азамату.
И они уходят. Я собираюсь возмутиться. Но не успеваю – на мои губы вдруг ложится палец мужчины. Это так неожиданно и вопреки всем законам логики, что я вздрагиваю. А он проводит с нажимом по моей верхней губе и усмехается.
– Это не приват, Лана. Расслабься, я тебе не враг, – проникновенно заявляет Азам, прочитав мои мысли. Но в его голосе опровержение принесённых слов, интонация словно предупреждает – я все равно возьму то, что захочу, лови спасательный канат, то есть призыв поверить в то, что я сказал.
Продолжая оглаживать большим пальцем теперь уже мое запястье, Азамат тянется свободной рукой за бутылкой «Перье», ловко скручивает крышку, наполняет высокий стакан. Я сижу, как на иголках. А он, заметив мое состояние, уже откровенно им забавляется.
– Ну, это нормально, Лана. Открой ротик. Да не бойся.
Не знаю почему, я подчиняюсь. Возможно потому, что в этой с виду невинной просьбе таится властный подавляющий приказ. Холодная вода льётся на язык, в горло, но никак не помогает вернуть помутившееся сознание. Он сейчас во власти Валиева.
– Марьяна сказала, что ты не даешь приваты. Поэтому ты и здесь. С остальными шлюхами мне мерзко делить ложу.
– Но зачем тогда? – спрашиваю, набравшись смелости.
– Узнать тебя получше. Поговорить. Поблагодарить за танец.
Я молчу. Азам усмехается.
– Ты можешь сказать то же самое.
И тут я останавливаюсь на распутье.
– Прости… те. Я не ваша фанатка. Я до того даже не знала, о чем вы поете. То есть слышала по радио, но это не моя музыка… в смысле – она мне не нравится. Я люблю рок и джаз, я даже не знала что это вы…
– Давай перейдём на «ты», Лана.
Азамат отпускает мою руку, чтобы подвинуть ко мне блюдо с тарталетками. Это черная икра. Я никогда ее не пробовала. Сглатываю слюну. Правильно ли будет начать жевать при нем? Я действительно хочу есть, но мои протеиновые батончики, которыми я восполняю силы между выступлениями, остались в гримерной. Поколебавшись, беру одну тарталетку. Откусываю. Боже, это неописуемо. Это так вкусно, что приходится вспомнить, что я не одна, а Валиев жадно пожирает меня недвусмысленным взглядом.
– Меня зовут Азамат. Это настоящее имя, не псевдоним – я отстоял его с боем в свое время. Кстати, по-русски Азамат означает «рыцарь». Я иногда занимаюсь боксом, так что можно смело сказать – оправдываю свое имя. Пусть без тяжелых лат и лошадей.
Киваю, облизнув губы. Это гастрономический шедевр. Столько искушений, что у меня кружится голова. А может, всему виной уникальный аромат сидящего рядом мачо. Парфюму не перебить его феромоны.
– Откуда ты, Лана? Расскажи о себе.
Это неожиданно. Я жду мерзкого предложения перепихнуться, забить на Марьяну и дать приват, и меньше всего ожидаю, что высокомерный репер захочет что-то узнать обо мне. Касаюсь губ салфеткой, делаю глоток воды.
– Я давно танцую. В своем городе брала призовые места, участвовала во многих конкурсах… только в хореографический провалилась. Все сейчас решают деньги, у меня их не было, а родители в это не верили… живут в реальности бывшего Союза, где воздавалось по заслугам…
Я несу бред. Азамат на этом моменте должен закатить глаза и выставить меня прочь. Какое дело мужчине его уровня до моих проблем? Но он слушает меня внимательно. Даже как-то жадно.
– А парень у тебя есть?
Поколебавшись, киваю.
– Да. Он остался в N.
– И как он относится к тому, что ты танцуешь в приватном клубе? Пусть не стриптиз, но go-go имеет мало общего с бальными танцами.
– Он… нормально, наверное. Я же танцевала стрит-дэнс… в этом же нет ничего… крамольного…
И тут рука Азамата ложится на мое бедро. Меня захлестывает волна протеста и возмущения. Я едва не роняю стакан с водой, испуганно смотрю на Азама, надеясь, что моего взгляда хватит, чтобы он извинился. Но увы. Он не убирает руку. Пока еще не гладит, но не собирается жалеть мою психику.
– Мужчина, который заставил свою женщину трястись перед голодными извращенцами в клубе потому, что не может ее обеспечить – не мужчина, а презренный шакал. Он не достоин тебя, Лана. Таких, как ты нужно оберегать и одаривать. Давать им право заниматься семьей, а не сомнительным заработком.
Его глаза пытают, как бриллианты на циферблате часов. Я не знаю, отчего меня парализует больше – от его слов или взгляда. И когда его ладонь начинает движение вверх по моему бедру, я не могу ничего сделать. Понимаю, что это неправильно, почти за гранью, надо возразить, напомнить, что я не шлюха. Но что-то в его темных глазах не дает мне сдвинуться с места. Угроза? Обещание наслаждения? Властная, подавляющая воля?
Казалось бы, встань, отбрось его руку и выйди прочь – ничего не случится. Марьяна вряд ли дала согласие этому царьку рэп-музыки лапать меня. Он сам сказал – познакомиться, и все. Не недовольство хозяйки меня пугает. Почему я покорно это терплю?
– Черная птица – она гордая. Она орлица. Она ищет достойную пару и никогда не выберет себе в спутники слабого духом орла…
Его пальцы сжимают мое бедро. Краткая остановка, и они решительно двигаются выше. Я напрягаюсь и не могу воспротивиться своим чувствам – сладостному волнению, которое со всей силы раскачивает маятник сексуального желания. Я даже не могу понять, отчего меня кроет больше – от его прикосновения или от бездонной тьмы сверкающих глаз.
– Выпей вина. Всего лишь глоток. Ты сможешь дальше танцевать, – Азамат наполняет бокал светлым игристым вином, продолжая маршрут рукой вверх по бедру. Откидывает ткань под черными перьями из кожи, и уже более дерзко, без излишней осторожности ведет пальцами по оголенной коже внутренней стороны бедра. Его пальцы сухие и горячие. Трясу головой, накрываю его ладонь с немым призывом убрать, даже неосознанно царапаю. Не помогает. Сжать ноги тоже не могу, – он вставляет ладонь ребром. Резко, подавляюще, безапелляционно. Не успеваю даже ахнуть – его ладонь раздвигает мои ноги.
Азам наклоняется к моему уху. Аромат древесной коры, сандала и дорогого виски вместе с ничем не прикрытым запахом возбужденного мужчины вновь контузит меня, лишая воли к сопротивлению.
– Перестань. Ты сама этого хочешь! – и его голос завязывает в узлы всю мою волю. – Будь хорошей девочкой, иначе при следующей встрече я стану плохим парнем!
Едва разбираю, что он мне шепчет – все мое существо завязано на чувственном голосе с мощным эротизмом. А Азамат уже ведет подушечкой большого пальца по кружеву моих стрингов. Я не понимаю, когда они успели промокнуть насквозь – во время энергичного танца на таблетке или от его ошеломительных ласк.
Я не могу ничего ответить. Потому что уже в следующий миг он находит мои налитые складочки под кружевом трусиков и начинает их гладить, задевая бугорок клитора. Нажимает. Массирует по часовой стрелке и обратно, и я чувствую, как на его пальцы брызгает сок моего возбуждения. Даже трусики не спасают.
Музыка, огни зала, полумрак вип-ложи – все плывёт перед моими глазами. Я покрываюсь жаркой испариной. Меня выгибает навстречу Азамату, когда он заставляет меня направить взгляд в свои темные бездонные глаза.
Обливаю декольте вином, когда пытаюсь сделать глоток. Пузырьки газа раздражают горящую кожу, усиливая возбуждение. В глазах Азама появляется восторг, а на чувственных губах – самодовольная, эгоистичная улыбка. Он рад тому, что сумел отключить мое сопротивление. И ему мало. Он отодвигает полоску моих трусиков и хрипло смеется.
– Какая ты влажная. Я тону своими пальцами в тебе. Ты вся течешь!
И погружает палец в мое тело, массируя, растягивая. Я теряю остатки разума. Запрокидываю голову и хрипло выдыхаю. А Азамат надавливает на мой клитор, заставляя мое тело изогнуться от острых разрядов наслаждения.
Я не успеваю прийти в себя. Он вводит в меня второй палец. Помимо своей воли, руководствуясь лишь велением тела, неосознанно сжимаю бедра и его пальцы внутри себя. Хрипло выдыхая, мужчина начинает двигать пальцами, то погружая, то вынимая и распределяя секрет моего возбуждения по лепесткам вульвы, клитору, сжатому сфинктеру – я ведь неосознанно подняла бедра, предоставив ему доступ ко всем уголкам своего тела! Клитор набухает и пульсирует пол его пальцами. А Азам перехватывает бокал с шампанским из моих пальцев – я едва не пролила его на пол, отставляет в сторону, наклоняется к шее и проводит по покрытой испариной коже языком. Становится трудно дышать. Ноги дрожат, глаза закрываются. Я сейчас кончу на его пальцы. Как последняя шлюха, как сучка в период течки. Что он со мной сотворил?!
Его пальцы ускоряются. Я вот-вот взорвусь. Стеночки вагины начинают вибрировать, остается миг до спускового крючка мощного оргазма. Сжимаю его ладонь бедрами, с хриплым стоном толкаю таз вперед…
Азамат целует мой висок и резко останавливается. Поправляет трусики, запахивая подол юбки. Отводит руку, наливает себе воды, медленно пьёт. Я перевожу взгляд вниз, на его внушительную эрекцию… и не понимаю ничего. Почему такая резкая остановка, охлаждение? Что за?..
– Выпей вина и остынь, Лана, – холодно произносит Азамат. – И спасибо за танец.
Я сбита с толку. Растоптана. Брошена в шаге от оргазма. Унижена, давайте называть вещи своими именами! Меня практически отымели. Я теперь в глазах этого мачо ничем не лучше шлюх или приватных танцовщиц.
Пью вино, в горле и носу щиплет – то ли это пузырьки, то ли слезы. Азамат снисходительно ухмыляется, кивает на выход из вип-ложи и отходит в сторону – кому-то звонит.
Слезы душат, ноги дрожат, в теле звенит неутоленное желание. Вспоминаю, что через двадцать минут мне выходить на сцену. Я должна собраться. Поплачу и прокляну собственную слабость потом, здесь это роскошь, причем непозволительная.
А дальше как в полусне. Я танцую еще три номера для разных лож. Время уже три часа ночи. Девчонки выжаты, а меня кое-как удержало в силах возбуждение. Я сублимировала его в танец.
Высматриваю Азамата, но ложу не рассмотреть. Переодеваюсь, дожидаюсь Эву. Такси прибывает быстро, и мы выходим в серый сумрак приближающегося рассвета.
Хохот за спиной заставляет меня обернуться. Из черного автомобиля выходит Аза со счастливым выражением лица, поправляя платье. А затем вслед за ней летит ее клатч – его выбрасывает… Азамат. Узнаю его по расстегнутой рубашке. Белой, с надписями на латыни.
У меня падает челюсть. Я смотрю, как красный «Порше Кайен» срывается с места и вливается в поток машин никогда не спящей столицы, не замечая, с каким превосходством на меня смотрит казашка, которую явно только что отымели в салоне уехавшего автомобиля…
Глава 5
Азамат
Я срываюсь с места, как только за озабоченной голой монголо-татаркой закрываются двери моего «Бентли». Отпечаток ее губ еще ощущается на опавшем члене – сам не ожидал, что меня так накроет, что я заставлю эту шлюху захлебнуться в моей сперме. И все это время, пока я удерживал ее за волосы намотав их на кулак, перед моими глазами стояло совсем другое лицо.
Я должен был забыть о той гибкой танцовщице в ту же минуту, как убедился, что она мало чем отличается от других – течет как сучка от моих пальцев и готова отдаться прямо в клубе. Но, шайтан ее бери, у меня не выходит. Ее движения, широко распахнутые глаза, бесценное выражение смущения и сопротивления, которое не побороть – это та гремучая смесь, что взорвала мне мозг. Да так крепко, что я едва не спалился.
Если бы я не послал ее лесом вон из вип-ложи, то точно бы не сдержался. Нагнул над столом и отымел бы прямо там, мало заботясь о принципах Марьяны и вездесущих папарацци. Поступил с ней, как со всеми телками, жаждущим моего внимания – выставил, продемонстрировав скуку и по**изм.
Лана не видела, как меня колбасило и бросало в жар, стоило только ей исчезнуть из поля зрения. Как я неосознанно облизывал пальцы со следами ее влаги, дурея еще сильнее. Братаны меня не узнали. Олеся психанула и перебралась за столик к внуку депутата Думы. Мне на нее на тот момент было откровенно класть, но нужно подсуетиться первым – чтобы голодные до сенсаций паразиты не разыграли карту «от Валиева ушла наложница». Набираю номер своего пиар-директора. Все нормальные люди спять в такую рань, но мне по сараю.
– Просыпайся! – не даю ей окончательно отряхнуться ото сна. Пусть тешит себя тем, что я звоню ей лично, а не посылаю своих ассистентов. – Короче, ситуация такая. Алеся Риплеева психанула. Торчит в клубе с личинкой Демченко. Мне не надо заголовков в стиле «Азамат больше не альфа». Думай, как это преподнести. А нет, я за тебя уже подумал. Напиши, что я ее послал. Тупая шлюха.
Сбрасываю звонок и прибавляю скорость. Водилу я отпустил погулять до ближайшего Макдональдса, пока имел в рот узкоглазую. А вот и он. Терпеливо ждет, попивая кофе из стаканчика.
Хочется тоже зарядиться кофеином, но подобную гадость я не стану лить себе в глотку даже под дулом пистолета. Перебираюсь на пассажирское сиденье и закрываю глаза. И вновь вижу пухлые губы Ланы и ее небольшую дерзко торчащую грудь. Твою ж мать!
– Все хорошо? – нет бл**ь, халдею захотелось поговорить по душам. Но мужик он неплохой, поэтому я не шлю его по известному адресу, а начинаю тонко троллить.
– Ну почти. Плохо сделала минет.
Представляю, как ему уже хочется наконец зарядить мне кулаком. Бывший военный с тупым и никому не нужным кодексом чести и тягой к баборабству. Ничего, родной, терпи. Пять лет терпел и ещё столько же потерпишь – иначе будешь выживать на зарплату школьного сторожа, а не отогревать семью на курортах.
Этого достаточно, чтобы он заткнулся. Я смотрю, как просыпается никогда не спящий город и закрываю глаза. Злюсь на себя, не понимаю, как эта девчонка в костюме черной птицы застряла между висками и даже моего желания мало, чтобы стереть ее образ из памяти. А ее запах – запах терпких духов, кожи с легкой кислинкой испарины… Я все еще ощущаю его на своих губах и пальцах. Эффект ее присутствия в салоне «Бентли» становится сильным, довлеющим, я даже трясу головой. Но ее образ не исчезает.
Со мной такого не было с школы. Вереница фанаток и просто дорогих шлюх со временем научила не зацикливаться ни на ком из них дольше, чем длится совокупленгие. Но эта глазаста Милана… Пробую ее имя на вкус, в паху становится жарко, а сердце зашивается.
Я хочу эту танцовщицу. Хочу не просто натянуть и выбросить. Мне надо больше. Надо заполучить ее всю в полное и безоговорочное владение, просто секс с ней уже не интересен. Дайте мне все и сразу.
Это наваждение. И я честно попытался его прогнать. Та полуголая кочевница попалась как нельзя кстати. Марьянка – совладелец клуба и бывшая любовница моего отца – сама прислала мне ее для привата, справедливо рассудив, что я не удовлетворюсь светскими беседами с Миланой. Приватный танец на коленях меня не вшторил, а вот обещание десерта я взял. Отчего бы не взять, если сами предлагают? Только напрасно она думала, что я буду поить ее «Кристаллом» и кормить икрой. Удел пластиковой шалавы – отсос на полу салона в моем шикарном авто, ну и сотка баксов на очередную дешевую сумку.
Машина несется по Москве, а я больше спать не хочу. Слишком заведен. Не помогла разрядка. Я знаю, что сделаю, как только приеду домой. Подниму на ноги одного хорошего знакомого из ФСБ, и пусть мне нароет все что есть на Милану. Надеюсь, она не банальная шлюха. И про парня соврала – иначе придется его загасить сразу. Если мне нравится телка, терпеть кого-то с ней рядом я не буду. А я узнаю о ней все. Доберусь до костного мозга. Потому что вызывать во мне желание не просто переспать, а чего-то большего чревато последствиями.
Машина подъезжает к моему дому. Я даже не отдаю себе отчет, что подпрыгиваю от нетерпения. Сегодня я найду все об этой птичке. Мелькает даже мысль – а ведь как все удачно складывается. Керим хотел, чтобы я женился? Отлично, Лана описается от счастья от такого предложения, да и я в накладе не останусь. Горячий медовый месяц мне обеспечен.
После контрастного душа завариваю себе кофе и выхожу на огромную лоджию. Солнце только встает, отражается в многочисленных окнах высотных домов. Сети-артерии автобанов уже загружены автомобилями по самое не могу. Москвичи и приезжие спешат вкалывать. Какое счастье, что я сам себе режиссер. Мой рабочий день начинается после обеда и никогда не бывает тягостным и томительным. Я кайфую, записывая реп в студии. Когда снимаю клип – как будто проживаю отдельную жизнь, и это тащит. Интервью, сьемки в программах, рауты – вообще мой звездный час. Публичность и слава – наркотик. Особенно тогда, когда ты на крыше мира среди серой массы столицы. Когда не делаешь вид, что все у тебя хорошо, а действительно живешь и чувствуешь себя едва ли не богом. Плохо у меня не бывает, да и быть не может. Я всегда получаю то, что хочу.
Уже ультиматум Керима не кажется таким досадливым. Жениться? Это ничего не изменит. Ни капли. К тому же я нашел кандидатку на роль жены.
До тренировки остается два часа. Я намерен провести их с пользой. Набираю бро из ФСБ.
– Хай, Кирилл. Я по твою душу.
За время своей карьеры я обзавелся такими знакомствами, что мне не угрожает ничего. Даже если я спалю Москву. Убью за один присест с десяток людей. Утрирую, может, но примерно так все и будет.
– О, Азамат, неожиданность. А чего не ассистентка твоя звонит? В прошлый раз я ее напугал, похоже. Учил манерам и видимо излишне строго.
– Правильно, пусть не расслабляется. А с таким человеком как ты, дорогой, просто неприлично общаться через секретарей. Как сам, сын как?
– Собираем его на учебу в Швейцарию. Все, как обычно. Все хорошо, Азам? Куда на этот раз? Кому прикрыть рот или пояснить, что он неправильно себя вел?
– Ты же знаешь, Азамата Валиева любят все. А кто меня не любит, тот просто мне завидует. Нет, я тут, между нами, жениться надумал.
– Поздравляю!
– Да не с чем. Пробей мою будущую любимую жену по всем базам. Хочу знать все, Кир. Вплоть до того, когда она впервые поцеловалась и с кем якшалась с начала своего полового созревания. Особое внимание, будь добр…
Чувствую, как в груди поднимается предвкушение. Темное, садистское, сладострастное. Ничего не меняется. С теми, на кого пал мой взгляд, я особенно жесток.
– Фобии. Отношения с родными. Психотип. Чтобы ни одна деталь не осталась за кадром. Просвети ее, как на рентгене.
Полковник ФСБ вопросов не задает. Но я чувствую, как на том конце мой собеседник слегка иронично качает головой.
– Не сомневайся. Получишь все материалы в скором времени. Как зовут будущую Валиеву?
– Милана Савельева. Документы есть у Марьяны в моем клубе, не знаю, оформила ли она ее, но паспорт точно видела. Сейчас напрягу ассистентку, пусть все соберет и сбросит.
– Да не утруждайся. Мадам Марьяна сама охотно все предоставит.
– Тогда до связи. Жду.
Отбрасываю телефон в подвесное ротанговое кресло-гамак, потягиваюсь, заложив руки за голову.
– Ну что, Милана Савельева. Поиграем в идеальную семью?
