Текст книги "Backstage. За кулисами"

Автор книги: ЕxtazyFlame

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 2

Азамат

Мне казалось, что кто-то от души стучит в виски отбойным молотком. При этом не удосужившись разбудить меня и не думая о последствиях. И этого отчаянному невидимке оказалось мало. Он решил направить лампу в лицо. Какого х..?

Я резко сел на постели. Кто-то вчера оставил шторы раздвинутыми, и в окна моего пентхауса немилосердно херачило явно полуденное солнце. Яркое и жаркое, высветившее картину вчерашнего разгула в деталях.

Куда не плюнь, везде стаканы и полупустые бутылки вискаря, рома и самбуки. Серьезно? Надеюсь, мы ее вчера не поджигали, иначе проснулся бы уже в компании шайтана. Картина от Никаса висит на одном креплении. На торшере в виде сталактита красный флаг – женские трусы. Хотя, зная мой нрав, там могла висеть и их обладательница. А где же она сама?

По глазам выстрелило залпом боли. Приступ тошноты подкатил к горлу, когда я безуспешно попытался встать, чтобы завесить долбанную штору. После выпитого накануне тело меня не слушалось. Прав продюсер, мне уже не двадцать, такие возлияния все больше и больше сказываются на здоровье.

Моя рука уперлась во что-то мягкое и округлое. Ладонь привычно сжала упругое полушарие женской груди. Четверка, точно. Приоткрыл глаза, сморгнув слезы от яркого света. Вот и хозяйка сисек. Подтянутая блондинка лет восемнадцати. Имя не вспомню просто потому, что на куй мне надо его вообще было запоминать.

Провел пальцем с нажимом по ее пухлым губам, но телка так и не проснулась. Только засопела и повернулась на бок, рука попыталась обнять мой живот. Вот тут внутри поднялась волна брезгливости. Пусть я ее от души драл этой ночью, никаких ми-ми-ми поутру не потерплю. Попытался ретироваться на другую сторону двуспальной кровати, но тут меня ждала западня.

Я сначала даже не понял ни хрена. Откуда руки, обнимающие со спины и увлекающие обратно на простыни, если белобрысая спит? И что это, почему они, вашу мать, черные?..

– Аза-ам… – прошелестел нежный женский голосок, и горячие губы прижались к моему затылку, рисуя линию поцелуев вниз. Сладкая игла возбуждения уколола пятки, но испуг и недоумение пересилили. Я вырвался из объятий, резко обернулся, столкнувшись взглядом с голубыми глазами на смуглом лице красивой мулатки.

Кажется, я сам вчера хотел трахнуть юную Наоми Кэмпбелл. Но вызывать шлюх было западло, и кто-то из телок позвонил «подружке». Желания одного из первых реперов столицы – священны.

– Я люблю тебя, – восторженно прошептала черная пантера, сложив губы трубочкой для поцелуя.

– Это нормально, крошка, – нет, не стоило мне открывать рот. К горлу вновь подкатило, и я, отбросив руки метиски, сполз с кровати. Минералки как на зло в пределах видимости не оказалось, и, добравшись до санузла, я без левой мысли открыл кран, жадно глотая мерзкую хлорированную воду.

Помогло. И тошнота ушла, и в башке прояснилось. Откинув крышку толчка, я поймал свое отражение в огромном зеркале.

Несмотря на отстойное самочувствие, на внешности вчерашняя попойка особо не отразилась. Нет опухшего лица и сосудистой сетки в глазах. Как и обычно, на меня смотрит чертовски охренительный мужик. Мечта всех баб от школьных розовых соплей до деменции. Слово «красивый» обычно применительно к телкам или педикам, но из речетатива бит не выкинешь: я был стопудовым красавцем.

Темные карие глаза обещают экстаз, даже сейчас, когда и рисоваться не перед кем. Легкая небритость придает воинственный и эротичный вид. Под смуглой гладкой кожей перекатываются отточенные в спортзале мышцы, арабская вязь татуировки оплетает руку и крыло груди. На второй руке такой же орнамент, доходит до локтя. Своим отражением я могу любоваться бесконечно. Как вечно шутят шкуры – мы с тобой будем драться за право залепить селфи в зеркале. Не смешно. Единственное селфи, которое им светит – на карачках со ртом напротив моего большого члена.

Душ смывает следы вчерашнего алкогольного угара. Натягиваю домашние шорты, приглаживаю волосы гелем. Я могу себе позволить не залипать часами над своей внешкой, гримеры меня за это особенно любят. Даже с бодуна можно хоть в Кремль, хоть на облогу журнала.

В спальне без изменений. Две вчерашние счастливицы, попавшие в мою койку, беззаботно сопят, утомленные любовными игрищами. Рука метиски лежит на спине блондинки. Криво усмехаюсь. Может, заставить их исполнить лесби-пати на двоих, а я посмотрю? Надо подумать. Но сначала кофе.

Отказываюсь от искушения растолкать кого-то из них и погнать к плите, где, собственно, и место бабы после траха. Не потому, что сладко спят – не хочу их жужжания над ухом и подобострастных взглядов. Свое назначение они уже выполнили. Проснутся – и добро пожаловать отсюда.

Пока кофе-машина фигачит дабл-эспрессо, быстро закидываюсь медленными углеводами. Литрболл и правильное питание – залог здоровья. В обед тренировка. А затем обычные рабочие будни. Студия, запись, просмотр локаций для нового клипа, кастинг моделей, сьемка для рекламы геля для душа, а вечером вновь – клуб и расслабон. Сегодняшней ночью надо выспаться, впереди чес по городам необъятной родины. Оторвусь по его завершению.

Когда раздается звонок в дверь, я допиваю кофе, глядя в окно, где плавится в летнем зное полуденная столица. Горизонт дрожит в лёгком мареве. Москва никогда не спит, как поет мой бро Тимати. Вот тебе и подтверждение.

На экране домофона лощеный фейс Керима. Моего продюсера. Чего приперся? Мы, конечно, друзья и все такое, работе это не мешает, но на куй мне надо, чтобы он тут с осуждением закатывал глаза к потолку, глядя на разбросанные бутылки и голый инь-янь из шкур на постели?

– Чего стряслось? – распахиваю двери, не стараясь казаться дружелюбным хозяином. Незваным гостям у меня особый прием.

– Азам, есть разговор.

Он заходит в квартиру. Как всегда. Свеж и энергичен. В его реальности уже давно нет попоек и разврата, вместо этого – утренние пробежки, бокс, массаж, работа, а вечерами семья с детьми. Керим часто упрекает меня в том, что я забыл свои корни и не так уж безупречен перед Аллахом. Мне откровенно срать на то, что он думает. Мне нравится моя жизнь. И я атеист до мозга костей.

– Проходи на кухню. У меня дети спят, – с удовольствием смотрю на проблеск осуждения на его лице. – Кофе?

– Без кофеина, будь добр. И давай сразу к делу. Азам, я редко вмешиваюсь в твою жизнь, но что ты вчера устроил в клубе?

– Выступление без оплаты я там точно не устроил, так что не кипишуй. А имидж блюсти ты сам меня заставил. Блюду, понимаешь, как могу! Знойный мачо хлещет текилу и не плачет. Город пылает от нашего огня, гоу, крошка, порадуй меня! – цитирую строки своего хита, загружая в кофе-машину порцию кофе без кофеина. Но Керим даже не улыбается. Смотрит с осуждением.

– Ты вчера пытался отыметь в туалете дочь министра внутренних дел.

– Да? Ни черта не помню. А почему только пытался? Страшная была? Или папа помешал?

– Азам, подумай, что было бы, если бы она на тебя заявила. Мы бы это замяли, но папарацци раздули бы хайп на всю страну.

– Ну ты же с ней договорился? Кунилингус когда ей сделать? Или сразу предложение ноги и сердца?

– Я не об этом. Просто пора тебе завязывать с имиджем отбитого гангстера, который имеет все, что движется. Мы начинали с этого, когда тебе было двадцать. И тогда подобное вызывало у твоих фанатов восторг. Но, Азам, ты уже не пацан. Тебе тридцать четыре. Твои песни уже звучат смешно и двусмысленно.

– Ты сам год назад настоял на том, чтобы я ввел в свой репертуар, как ты сказал… о, глубокомысленные тексты! Это лютый трэш. «У нашей дочери твои глаза, отработан концерт, давлю по газам. Затихают вдали голоса, я мчу к тебе в мою тихую гавань на всех парусах». Я промолчал, хотя первый месяц еле вытягивал, давясь от смеха…

– А стоило бы задуматься. Азам, вечно молодым и дерзким остаться не получится. Тебе пора заводить семью и менять репертуар.

– А одно без другого быть, я так понимаю, не может? Какую семью? Это дочь министра МВД намекнула, что ей этого хочется?

Мой продюсер пуленепробиваем. Его вообще трудно вывести из себя.

– Да кто тебе разрешит на ней жениться, с твоей-то репутацией. Плюс скучно. Примитивно. Ганста-рэпер продался за бабло и влияние. Нет, нам не это нужно. Ты должен найти себе Золушку. Вот так, без преувеличений. Девочка из народа, так сказать. Начинающая модель или актриса. Еще лучше – поклонница. Увлеченная чем-то помимо твоих песен, хорошо, если у нее будет какое-то свое хобби. Красивая жена. И легенда о том, как она покорила твое сердце настолько, что ты забыл о других женщинах и праздных гулянках. Мы убиваем двух зайцев, Азам. Прежняя аудитория останется с тобой, а новая не заставит себя ждать. У тебя хороший репертуар о семейных ценностях.

В ванной слышен шум спускаемой воды. Керим прерывает речь и напряженно вслушивается. А я криво, не по-доброму усмехаюсь. Предчувствую забаву. Даже не предпринимаю никаких действий, когда на кухню, зевая, вальяжно заходит блондинка в одном полотенце поверх голого тела.

– Азамат, напои даму кофе, а? Я ж на паре усну после того, что ты нам ночью устроил…

Керим нервно сглатывает и отводит взгляд в сторону. Да ладно, смущение? Я как будто не помню, что он устраивал в сауне с моделями из моего клипа лет семь назад, как заставлял их мастерить из простынь паранджу и отжиматься прямо в парилке. Все это под бутылку «чиваса», которую сам Аллах ему видимо позволил вылакать. Вся это его вдруг неоткуда взявшаяся набожность – блажь.

– Кер, а я, кажется, нашёл уже жену. Ну реально, не бал же мне херачить с хрустальными салатницами на ногах телок? Как тебя, ты ж не замужем? Чем занимаешься?

Большегрудая блонда не обижается на моё презрительное «как тебя». Её не отягощенное интеллектом личико с накачанными губами и рисованными бровями озаряется счастьем. Я мог бы слать ее на три буквы, но она бы выхватила из контекста только слово «жена».

– Я учусь! Я люблю твои песни! Я шить умею, борщ варить, люблю кошек…

– Та погоди ты дристать штампами. Это, хобби у тебя есть?

Она подходит к столешнице, не замечая Керима, руки дрожат от радости, пока она ищет чашку на полке. Придётся вымыть их с хлоркой после ее ухода.

– Да. Я люблю маникюр делать. Шопинг люблю. Фоткаться там, в «инстаграме» висеть, да…

– Не, такая тупая жена мне не упала. Натягивай трусы и вали, кофе по дороге купишь.

– Ну Аза-а-ам…

– Все, я сказал! Или тебя выставить за двери в таком виде?

Она зажимает рот рукой и выбегает, пряча налившиеся слезами глаза. Я спокойно наливаю себе воды. Керим смотрит с осуждением, не понятно в чем именно оно заключается: в том, что я с ней спал или в том, что так грубо опустил перед посторонним. Может все дело в том, что у него дочь возраста этой честной давалки. Но если его дочь ведет себя так же, надо закидать ее камнями, а не смотреть на меня с укором.

– Ты не расист? У меня есть еще одна потенциальная жена. Дрыхнет в спальне. Цветная, ой, прости, афроамериканской наружности. Оценишь? Можем ей придумать хобби, скажем, опеку над детьми какой-то Либерии. Хотя нет. Непонятно, что за дети у нас с ней будут. Буду искать славянку. Из народа. Поехали на завод? Может, моя судьба сейчас стоит у станка и ждет, пока Азамат Валиев в нее влюбится. Сказка же, не?

– Прекрати паясничать. Я серьезен. И чтобы у тебя не было в этом никаких сомнений…

Керим допивает кофе, касается губ носовым платком с золочеными инициалами. Смотрит мне прямо в глаза.

– Я начинаю раскручивать Игоря Рида. Он займет твою нишу в нашем лейбле. Хватит тебе развлекать подростковую аудиторию. Ты начинаешь работать на имидж идеального семьянина и двигаться дальше. Если не согласен, можем разрывать контракт. Пой о сексе за партой и с училкой хоть до старости, я не собираюсь ставить под удар репутацию лейбла «Темная звезда».

Сначала я не воспринимаю его слова всерьез. Сколько было этих воспитательных бесед – не спи, с кем попало, не буянь, следи за речью! Но в глазах Керима что-то, от чего мне становится не по себе. А потом возмущение и протест давят на грудь.

– Не, ты себя слышишь? Ты не можешь заставлять меня жениться! Я не твой раб, и в контракте этого нет!

– Нет, – ведет плечами Керим, – есть пункт, что я решаю, каким будет твой репертуар и в какой нише тебе работать. Как и о расторжении договора со стороны продюсера в одностороннем порядке. Выбирай, Азам. Ты можешь с моими доводами не согласиться, но тогда нам не по пути.

– А не боишься, что меня оторвут с руками те же «Зумм» и не будут ставить тупых условий?

– Это твой выбор. Хочешь, иди дальше сам. Но не забывай, кому принадлежат права на все твои хиты. Будут ли те же «Зумм» и Яновская писать тебе новый идиотский репертуар? Я думаю, не станут даже связываться.

Можно бодаться до бесконечности, но я не первый год на сцене и во всей этой системе. Я знаю, что без хитов мало кому нужен. И дело даже не в том, что конкурентка Керима не захочет терпеть закидоны и создавать меня по новой. У них поразительная цеховая солидарность. Керим запросто перекроет мне кислород.

А брак с какой-то красивой простушкой ни к чему меня не обзывает. Я люблю тусоваться и трахать красивых девчонок, а жена – не стена. На публику можно сыграть роль и сделать это хорошо. Я – звезда. А никому не известная ранее супруга не будет иметь права голоса и указывать мне, как себя вести, уж я об этом позабочусь. У нее и выбора не будет, пусть занимается домом и воспитанием детей, ну и еще тем хобби, о котором Керим говорил. Ничего крамольного в этом нет.

– Только у меня условие. Не ты мне будешь подсовывать племянниц двоюродных теть и дядь или своих бывших любовниц. Жену я выберу себе сам. Твои критерии я услышал. И они мне подходят. Ну, так когда мне явить тебе свою так называемую невесту?

Керим явно ждал моей истерики и швыряния стаканов о пол. Он не может скрыть удивления. Смотрит цепко, пронизывающе, стремясь убедиться, что я не стебусь над ним.

– О как… ну, думаю, времени до нового года будет достаточно. Можем, конечно, связаться с руководством развлекательного телеканала. Сделать из этого шоу. К примеру «Холостяк»…

– О нет, я тебя прошу. Это шоу не имеет ничего общего с семейными ценностями. Я согласен найти себе жену и мать детей, но давай без показухи обойдёмся. Он, Игоря Рида лучше туда отправь.

– А это мысль. И да, у нас не крепостное право, присмотрись, выбери. Суть не в том, чтобы схватить первую согласную. Как знать, может, ты ее полюбишь и остепенишься. Давай, Азам. Я на студию, а ты помнишь свой график на сегодня.

– Да, добавляю красным шрифтом пункт «жениться до нового года». Но ты уж постарайся, чтобы я получил из этого профит. Концерты. Ток-шоу, освещение в прессе, повышение гонораров. Мне же придётся кормить любимую женушку и потенциальных спиногрызов.

– Об этом можешь не беспокоиться. Когда я тебя обижал в плане славы и финансов?

Мы прощаемся, обнимаемся как добрые друзья. Мне хочется рассмеяться в лицо продюсеру. Потому что он реально думает, что брак для меня что-то изменит кроме репертуара. Что мы будем дружить семьями, устраивать тихие вечера, я буду спешить с работы домой, как в своем недавнем хите, целовать жену и детишек и сладко засыпать. Да не будет этого. Ни в жизнь. Не повезет той, кто согласится выйти за меня замуж.

Потому что не изменю своим привычкам. Даже если я начну испытывать к жене нежные чувства, долго это не продлится. Ей придется принять мои правила и уяснить, что ни одна баба, даже с обручальным кольцом на пальце, не стоит того, чтобы я отказывался от того, что люблю. От тусовок, телок, гонок, выпивки и угара. Я не играю роль отвязного репера. Я так живу. Не вжился в роль, не шел на поводу у имиджа, а всегда делал именно то, что хотел. Никому и ничему это не изменить. Моя жена будет вести дом и заниматься детьми, а еще ждать, пока я ее осчастливлю. И она забудет свою прежнюю жизнь и не посмеет даже рта открыть без моего позволения. Все вопросы к Кериму. Он обрек потенциальную золушку на такое существование.

Когда за ним закрывается дверь, я выпиваю кофе и размышляю, что же делать дальше и где вообще искать свою новую жертву. Листаю страницу в «Инстаграме». Тут, что ли, выбрать? С чего начать? А, к шайтану. Времени вагон.

Прохожу в спальню, стягиваю простыню с тела метиски. Она испуганно шевелится, трет глаза. Я с особым удовольствием сжимаю ее шею, вдавливаю лицом в подушку, слегка бью по икрам, заставляя принять известную позу. Не дав ей окончательно проснуться, развязываю шнурок шорт, вхожу в ее упругую и пока еще недостаточно влажную киску, смочив член слюной. Шумно выдыхаю от ощущения бархатных тисков ее б***ского тела.

– С добрым утром, милая. Давай, поскачи для меня…

Глава 3

По поводу того, что забуду собственное имя, Пабло не ошибся. Курс молодого танцора под его руководством стал для меня чем-то сродни армейской муштре. Болели ноги, да что там ноги – каждая мышца моего многострадального тела. А ведь я была привычна к нагрузкам! Как же этот хардкор выдержала Клавка?

Под конец занятий у меня кружилась голова, хотелось просто упасть и сдохнуть на месте. Но вставала, выпивала воды и с улыбкой повторяла за моим наставником движения. И так три дня в течение трех часов, пока пластика моего тела не стала волнующе чувственной и отточенной до совершенства. Даже он сам не скрывал восхищения, глядя на меня, и не по делу называл своей Галатеей.

Эвелинка права была. Какой там мавзолей Ленина и Новодевичий монастырь – я мечтала только о том, чтобы завалиться в постель и восстановить силы. Эти дни слились в сплошную полосу с немногими яркими проблесками – пошив костюмов, прическа и маникюр, бутылка мартини вечером на кухне с Эвой и Кариной, ну и ожидание часа Х, само собой. И вот он настал.

Я выпила внушительную дозу успокоительного перед тем, как впервые выйти на один из островков-платформ с ограждениями из кованых решеток. Он показался мне крошечным. И в первый свой танец я переживала не о том, как меня воспримет публика, а о том, чтобы случайно не оступиться, не выйти за границы очерченного танцпола. Клава говорила, был случай – кто-то сломал ногу, кто-то разбил лицо при падении. Я не собиралась следовать за своими сестрами по несчастью. Быстро рассчитала шаги, которые могут стать фатальными, и отдалась мелодии, двигая телом и широко улыбаясь.

В зале клуба яблоку негде было упасть. Одно из самых популярных элитных заведений столицы, сюда редко можно было попасть просто так, без протекции. Я не видела лиц – на меня ярко светили прожектора. Марьяна четко обозначила: улыбаться, двигаться и не самовольничать. Я и не собиралась, все мои мысли были заняты тем, чтобы не свалиться и красиво отработать все номера.

Расслабиться можно было в гримерке перед выходом. Четверть часа на отдохнуть, переодеться, если необходимо, поправить макияж. Выпить воды. Перекусить протеиновым батончиком, иначе силы растеряешь быстро. Иногда получить либо скупую похвалу, либо втык от Марьяны. Девчонки находили время посплетничать, иногда поругаться по любому незначительному поводу – кто-то не так на кого-то посмотрел, кто-то накрасил губы чужой помадой или просто помадой такого же оттенка. Что стало для меня потрясением – это то, что все статусные гости клуба были поделены. Ну, как поделены? Сами они об этом не догадывались. Просто было негласное правило – телеведущий Алахолов территория Лены, актер Сипко – клиент Эвы. Не лезть с приватами не к своим мужикам, ага.

Меня это не касалось. Я не собиралась давать приваты, за что в первый же день получила прозвище «святоша». Сначала покоробило – разве не должны мы, танцовщицы, держаться вместе и дружить, а потом забила. Не было времени на дружбу. А обсуждать размеры кошелька и члена очередного толстосума мне было не интересно.

Так прошло несколько дней. Я уже чувствовала себя увереннее и не растерялась даже тогда, когда Марьяна отвела мне «таблетку» танцпола в непосредственной близости от вип-зоны. К тому времени я начала получать удовольствие от того, что делаю, заряжаться энергией восхищенных и голодных взглядов. Несколько раз поступало предложение станцевать «на коленях». Причем от тех, кому, как правило, не отказывают. Марьяна играючи решала этот вопрос, подсовывая им девчонок, не гнушающихся приватов, и поясняя, что я еще не набралась достаточно опыта. Товарки по сцене смотрели на меня с презрением, а сама Марьяна как-то вскользь намекнула, что мало кто у них здесь просто танцует. Но я постаралась об этом не думать. Благо желающих заменить меня на посту стриптиза в закрытых кабинках было хоть отбавляй.

Так прошла неделя. Не скажу, что гладко. Олин раз кто-то облил мой костюм хлоркой. Марьяна разбираться не стала, сказала – или находи с коллективом общий язык, или в следующий раз высчитаю из оклада. Второй раз я нашла лезвие в своей уличной обуви. Тогда я думала, что это нормальная практика в этой сфере занятий, и даже не догадывалась, что за довольно короткое время стала звездой клуба. На пофессиональную и неприступную танцовщицу приходили посмотреть все. Я задумалась о том, насколько же хороша, когда увидела злые взгляды Эвелины, а в гримерку то и дело приносили цветы и корзины с фруктами, несколько раз бутылки шампанского ценой в автомобиль отечественного автопрома.

Как правило, я делилась деликатесами с девчонками. Атмосфера стала более приятной, но я знала, что теперь зависть многих из них достигла Абсолюта. Надо было быть осторожной.

Тот вечер был похож на многие другие. Свалив букеты цветов в ведро с водой и раздав девчонкам клубнику в шоколаде от Godiva, я переоделась в свой новый наряд – белый топ со стразами и юбку с разрезами, чтобы исполнить чувственный танец. Готовилась к выходу, когда в гримерку влетела Аза, жгучая казашка с силиконовой грудью и исправленной хирургом внешностью в стиле Девон Аоки.

– Куры, Азамат Валиев на борту! С какой-то стремной лошицей и парой друганов. Обсосал Марьяну, пока его в вип-ложу у фонтана вела. Та вся цветет. Эй, святая, похоже, на тебя посмотреть прикатил.

Я наклонилась к зеркалу и нанесла на ресницы дополнительный слой туши. Не дождавшись моего ответа, Аза грубо сбросила на пол мои влажные салфетки.

– Губу закатай, поняла? Этот мой. Я за него кому хочешь ноги вырву.

Эва смерила силиконовую куклу высокомерным взглядом.

– Ох, а я и не знала, что он твой парень.

– Еще нет! Но я над этим работаю! И поясни своей подруге.

Я закрыла тюбик туши. Поправила волосы. С волками жить – по-волчьи выть. Желание понравиться всем коллегам давно пропало.

– Кажется, сегодня я соглашусь на приват. Раз Аза хвалит, надо брать, верно?

Я в душе не гребла, кто такой Азамат Валиев и чего его имя произносят с таким придыханием, что в гримерке жарко становится. Я вообще не вижу лиц тех, для кого танцую – мне бы не оступиться и не ослепнуть от прожекторов. Пару раз Марьяна показала мне депутата Госдумы, который прислал шампанское и дорогие духи, восхищенный моими танцами, и Эва – сына олигарха, что одаривал цветами.

Я подмигнула себе в отражении. Если этот гость так дорог хозяйке, я станцую для него на пределе сил и возможностей, и мне плевать, что скажет Аза. Пусть даже мне снова придется высыпать стекло из своих туфель.

Казашка смерила меня взглядом, обещающим мучительную смерть, и уселась за столик, причёсывая свои длинные гладкие волосы. А я отметила, как оживились все присутствующие девчонки при одном только имени таинственного Азамата. Любопытство одержало верх, и я достала смартфон, быстро ввела в строку поисковика «Азамат Валиев».

Когда открылась целая галерея фотографий широкоплечего высокого мужчины с потрясающим спортивным телом и внешностью то ли горца, то ли знойного латинского мачо, я ощутила легкое головокружение. Его облик вызвал у меня восторг и вместе с тем волнующее чувство какой-то опасности. Но не той, от которой бегут сломя голову. Волнующей, как перед парашютным прыжком. Я неосознанно склонилась к экрану, разглядывая его.

В обычной жизни мне ни разу не встречались подобные ему парни. Да если бы и повстречались, вряд ли снизошли до меня. Сейчас я выглядела гораздо лучше, хоть и оставалось еще, что совершенствовать во внешности, но уверенности в том, что этот красавец с порочным выражением темных глаз обратит на меня внимания, не было. Стоило только пролистать карусель фоток дальше и посмотреть, с кем он обычно выходит в свет.

Тут было все. Репер. Звезда музыкального лейбла «Черная Звезда». Уже лет пятнадцать как. Почему я ничего о нем не слышала? Наверное, потому, что никогда не интересовалась такой музыкой. Но когда включила запись, поняла – слышала, и не раз. Слова набили оскомину. Его хиты звучали по всем радиостанциям. И да, я, кажется, видела клип, но поскольку не была поклонницей репа и хип-хопа, не обратила особого внимания. Да он там почти потерялся под лавиной полуголых девах, банкнот и дорогих авто.

«В моем сердце пожар, мне жизни не жаль, твое голое тело в моей кровати, мне выпить тебя тестостерона сегодня хватит».

От примитивного смысла речетатива на моих губах заиграла презрительная улыбка. Кто на это ведется? Малолетки? Ага, как бы ни так. При первом же аккорде девчонки встрепенулись и принялись синхронно подпевать. В гримерке повеяло придурковатым восторгом.

– Милана! – резкий окрик Марьяны заставил меня поспешно остановить воспроизведение песни. – Сейчас твой выход, первый уровень возле третьей вип-зоны. Наряд черной птицы. И смотри мне не облажайся!

– А я? Ты же мне велела готовиться для Азамата! – возмущенно фыркнула Аза.

– Планы поменялись. К нему выйдет Милана. А ты в седьмую. Делегация из Японии там. Лана, пять минут!

Марьяна развернулась и вышла. А я ощутила, как меня бросило в жар при мысли, что буду танцевать перед тем, кого только что увидела на фото и сама того не желая попала под мощное обаяние стопроцентного плейбоя.

– Я тебя предупреждала, святоша, – прошипела казашка, швыряя блеск для губ в зеркало. – Оглядывайся. Поняла?

– Ты слышала. Все вопросы к Марьянке. – Я стянула халат, быстро надела чёрное боди и юбку с кожаными хвостами в виде перьев. Как и прежде перед выходом я слегка тряслась, но теперь к волнению примешивалась дрожь любопытства и ожидания. Мне хотелось станцевать для этого горячего мачо так, чтобы, засыпая, он думал только обо мне.

Голова не кружилась, пока я шла в свете прожекторов к своей «таблетке» под восторженный рев толпы. Это было чувство нереальности происходящего и предвкушение скорых перемен. Тогда мне они казались восхитительными и волнующими. То, что чувство опасности соседствует с этими эмоциями, я не замечала. Списала его на остаточный страх перед сценой.

И вот я взобралась по витой лесенке на островок платформы, замерла, поборов искушение всмотреться в полумрак вип-ложи. Знала, что ничего там не рассмотрю, лишь временно ослепну от яркого света. Сжала витые хромированные трубы, согнула ноги в коленях. И когда зазвучали первые аккорды известного всем хита от Avanessence, начала двигаться, вложив в танец всю свою душу.

Этот номер мне поставил Пабло. Он мне самой безумно нравился, поэтому я лезла вон из кожи, чтобы достичь в этом танце совершенства. Я вновь отпустила себя, позволив телу двигаться в ритме страстного, практически языческого танца соблазнения.

И словно разрывная пуля чужого пристального внимания пронзила мое сердце, пока я отдавалась мелодии. Миг – ритм резко ускоряется, и я начинаю уверенные движения. Тепло чужого взгляда перерастает в жар, который дает мне силы и крылья. Я действительно сейчас, как хищная, красивая черная птица, парящая на недостижимой высоте. И я действительно лечу. Лечу, прекрасно зная, кому принадлежит направленный на меня неотрывный взгляд.

Тридцать минут беспрерывного танца под сменяющиеся мелодии позади. Но я не чувствую усталости. Даже не осознаю, что номер отработан. Замираю, сжимая трубы, склонив голову и сгибая ногу в колене. Точно птица перед долгожданным полетом. Сердце стучит, кожа покрыта испариной, но улыбка на моих губах больше не натянутая. Она искренняя. Потому что у меня чувство, будто я и обладатель пронзительного взгляда только что полчаса без перерыва занимались бесконтактным сексом…

Музыка уже тише. Прожектора сбавляют яркость. Я вскидываю голову, чувствуя, как жар в груди угасает. На меня больше не смотрят. И облегчение (да, первая эмоция – сама правильная) тотчас же сметает такая мощная волна разочарования, что я забываю о крике интуиции. Я была интересна Азамату Валиеву только тогда, когда сексуально извивалась в танце. Хотя еще не факт, что на меня так смотрел именно он.

Посылаю в скрытую от моих глаз ложу воздушный поцелуй и спускаюсь вниз, глядя под ноги. В глазах все равно пятна от яркого света, ведь я пыталась неосознанно рассмотреть своего зрителя! И когда кто-то подает мне руку, сжав запястье, я киваю в знак благодарности. В зале всегда есть охрана, которая провожает нас до гримерных, чтобы никто не облапал по дороге или не пристал с грязными предложениями. Я принимаю этого человека за секьюрити и пытаюсь вырвать руку, но он не отпускает. Молча преграждает мне путь. Хмурясь, закрываю глаза рукой, сбросив бесцеремонную хватку. Не могу понять, где охрана.

– Ты Лана?

Моргаю, смотрю в лицо бритоголового паренька в брендовой футболке и бейсболке козырьком к затылку. Его надменный и какой-то гадкий взгляд мне совсем не нравится. Охрана на позициях, делают вид, что ничего запредельного не происходит. Что это за номер? К нам запрещено прикасаться! Приваты я не исполняю!

– Четко ты тряслась. У меня встал. И не только у меня.

Чувствую, как возмущение перерастает в злобное негодование. Что происходит? Пытаюсь оттолкнуть наглеца, оглядываюсь в поиске спасения. И тут же вижу Марьяну. Но зря жду от нее помощи: стальная леди едва заметно кивает головой и возвращается к разговору с каким-то мужиком.

– Азамат Валиев сказал, чтобы ты к нему пришла.

– Нам запрещают контакты с посетителями. Приватные танцы не по моей части. Дайте пройти.

– Слышь, ты че такая дерзкая? И кто сказал за приват? Азам и мы все приглашаем тебя за наш стол. Выпить, перекусить и мило поболтать. На Марьянку не зыркай, Азаму она не отказывает никогда и ни в чем. У него доля в этом клубешнике. Ну так что? Да, спасибо, пошла вон, ты тут больше не работаешь? Выбор за тобой.

Неосознанно поворачиваю голову в сторону ложи. Теперь свет не бьет в глаза и я могу рассмотреть силуэты сидящих за большим столом. Двое парней. На коленях у одного – узнаю Азама по причёске – сидит телка. Они самозабвенно сосутся. И от этого на языке появляется горечь. Мне хочется отвести взгляд. Неприятно. Унизительно. Зачем я ему понадобилась, если он и без этого неплохо проводит время? И не мог сам подойти, надо было этого питекантропа посылать? Конечно же! Царь занят! А ты, Милана, смотри и запоминай, какой он востребованный мачо. И цени то, что позвал.