Текст книги "А если не было вражды? (СИ)"

Автор книги: Evans1512

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

В какой-то момент перед Локи оказалась целая толпа окаменевших цвергов, закрывающих проход. Не долго думая, Локи замахнулся Мьёлльниром и разнес их всех в мелкое крошево. Остановился он лишь на той самой площади, где он появился перед цвергами. Мьёлльнир был повешен на пояс, а из кармана был добыт еще один камень и смочен в темной ётунской крови, что продолжала сочиться по разрезанному запястью. Локи сосредоточился, вытянул руку, и с нее сорвалось всепоглощающее пламя. Kano*, которую он приберегал напоследок, отлично сделала свое дело – все, что не разрушил Локи, разрушит за него огонь. Локи шел по тому же коридору, по которому спускался в копи Свартальфхейма. Выбравшись наружу, Локи запечатал проход, чтобы никто не смог его открыть и только тут понял, что не подумал о возвращении домой. Как произнести заклинание с зашитым ртом? Локи сосредоточился и мысленно завопил: «ПАПААААА!!!!!!!!!!!!!!», надеясь, что отец его все-таки услышит. ___________________________ * Kano - Кано - это руна огня, и в первую очередь внутреннего огня. Это тот огонь, который освещает жизнь человека, его личный путь, но и она же вызывает огонь, подвластный разуму человека. Мьёлльнир (древнескандинавское Mjöllnir — «сокрушитель») — в германо-скандинавской мифологии молот бога Тора. Лёгок, как перо, но при этом абсолютно неотразим и смертоносен. После метания возвращается в руку метавшего. Мьёлльнир могли поднять только Тор и его сыновья Магни и Сигню. Тор надевал железные рукавицы, чтобы удержать в них молот, и пояс силы, удваивающий силу носящего. Удар Мьёлльнира вызывал гром. Мьёльнир изготовлен карликами-цвергами Броком и Сидри при споре с Локи о мастерстве кузнецов. Молот был признан асами лучшим творением гномов, Локи проиграл спор, и ему зашили рот, так как Один запретил кому-либо из асов или двергов рубить голову Локи (в споре на заклад Локи поставил свою голову). Одно время был похищен ётуном Трюмом, но благодаря хитрости Локи Тор вернул свой молот обратно. Мьёлльнир — универсальное оружие, жившее своей собственной жизнью: он то улетал от Тора, то прилетал обратно, а иногда и самому Тору приходилось вызволять свое оружие из плена, им убивали и оживляли. ========== Тем временем где-то в Асгарде... ========== Тор распахнул глаза и резко выдохнул. Его никак не отпускал сон. Он все еще чувствовал, как языки пламени лижут его тело. Со стоном поднявшись и, держась за стены и мебель, он добрался до купален. У самого бассейна колени его подкосились, и он рухнул в воду. Холод привел его в чувство, и он вынырнул, глотая ртом воздух. Кожа горела, словно в лихорадке, дышать было больно – лёгкие сковывали спазмы, но больше всего болел рот – губы нещадно жгло, кожа вокруг них кровоточила. Тор горстями черпал холодную воду и держал в ней лицо. Постепенно боль начала утихать, лёгкие отпустило, и ас задышал ровнее. Все еще не понимая, что это было, Тор вылез из бассейна и дополз до зеркала. Увиденное повергло его в шок – губы были припухшие, но ран вокруг них не было. Тор оглянулся на бассейн, но кровавые разводы никуда не делись. Кровь шла, но откуда? Решив подумать об этом потом, Тор залез обратно в воду. Сведенные мышцы потихоньку расслаблялись, тело успокаивалось, боль отпускала. Губы все еще саднило, но уже не так сильно, так что Тор не обращал на них внимания. Полежав еще немного, он собрался с силами, вылез из воды и, вытираясь на ходу, вернулся в спальню. За окном занимался рассвет. - Ровно месяц. – Тор со стоном рухнул лицом в подушку. Месяц назад он вернулся из Ётунхейма. Месяц от Локи нет вестей. Месяц Тор сходит с ума. Первое время он утешал себя мыслями, что у Локи действительно много дел, которые нужно сделать перед его переездом в Асгард. Тор не допускал даже мысли о том, что Локи когда-нибудь вернется в Ётунхейм. Нет, он будет появляться там. Иногда. Редко. Вместе с Тором. Как сообщить Лафею о том, что его наследник теперь и не наследник вовсе, ибо черта с два Тор его вернет, Тор не знал. Но, с другой стороны, Лафей ведь одобрил их отношения? Одобрил. Значит, догадывался, что Локи теперь торов. Насовсем торов. Прям насовсем-насовсем. Ладно, это можно решить когда-нибудь потом. Главная проблема была в другом. Где Локи? Почему он все еще не дал о себе знать? Тор точно знал, что Один с Лафеем постоянно общаются, но отец не говорил – как и никуда из дворца не отпускал. Сам дворец был похож на огромный муравейник – весь Асгард готовился к коронации. Тора уже подташнивало от улыбок и заглядывания в глаза от всех придворных разом. Тор искренне, всей душой, ненавидел лесть. До отвращения. И, поэтому, когда его взгляд натыкался на очередного аса с блестящими глазами, который чуть ли не в рот ему заглядывал, единственным желанием было подойти и стукнуть. Больно стукнуть. Однако, догадавшись, что папа очень огорчится, если наследник разгромит к чертям полдворца, Тор решил держать себя в руках. По крайней мере, когда был на людях. Отпускал он себя только на тренировках. Там, когда никого не было, Тор пытался развить в себе гибкость. Хоть немного гибкости и плавности к мощи и неповоротливости. Хоть чуть-чуть. Самую малость. Причин такого душевного порыва было две: во-первых, Тор с завистью вспоминал гибкость Локи и то, как тот сделал его в бою. Правда, от воспоминаний о том, как Тор прижимал Локи к полу, навалившись сверху, а юркий язык ётуна слизывал кровь с его губ, становилось жарко и тяжелело в паху. Вторая причина была прямым следствием первой – от боли во всех мышцах, растянутых разом, мыслей не оставалось. Совсем. Так что, Тор предпочитал валяться изломанной, стонущей от боли куклой, чем метаться из угла в угол, не зная спасения от собственных дум. Раньше, если его что-то угнетало, у Тора был безотказный метод лечения – побольше медовухи и секса. Вольстагг, Огун и Фандралл были идеальными собутыльниками, а от прекрасных дев Тор никогда не знал отказа. Теперь стало гораздо сложнее. Один, предугадав возможное поведение сына, запретил ему пить больше двух кубков вина в день, а от одной мысли, что надо будет прикасаться к кому-то, кроме Локи, Тора чуть ли не на изнанку выворачивало. Друзья его не понимали, но Тору было наплевать. Он считал минуты, и их было много. Бесконечно много. Слишком много. Но он считал. Считал и ждал. *** Один сидел в своих покоях перед зачарованным зеркалом и терпеливо ждал. Наконец, поверхность пошла рябью и, вместо собственного отражения, Один увидел лицо Лафея. - Ну наконец-то! Ты где был!? - Извини, дел много. Привет, друг. - Привет. Случилось что-то? - Да нет… - Лафей устало выдохнул. – Устал я. Замотался совсем. - О как. А сын что, не помогает? - Занят сын… В лаборатории что-то делает. Твой как? - Как-как… Плохо, как. Мечется, как волк в клетке. Скоро, глядишь, на людей кидаться начнет… Будь оно все проклято, ну как, как мне его в таком состоянии короновать?! Он же от Асгарда камня на камне не оставит!! - А Локи на что? Успокойся, вот вернется Локи, прибудем к вам, и сразу Тору полегчает. - Вернется? Откуда вернется? – Один с подозрением смотрел на Лафея. - Дак это. Из лаборатории. Он же даже спит там. Я туда заходить боюсь. - Чего это ты боишься? - Алхимик он у меня, зелья разные создает. Я один раз зашел без спросу… - Лафей вздрогнул. - И чего? – Одину явно было очень интересно. - А ничего. Он такой скандал устроил… У нас потом воины его стороной обходили. Я ему, видите ли, экспериментальное зелье угробил, над которым он черт знает сколько бился. - А ты что сделал-то!? - Вот не поверишь! Зашел, а дверь не закрыл, а зелье, это, как оказалось, в темноте держать надо было. Я даже не понял, что за гадость он там варил, если честно. Поди яд очередной. - Знаешь, - задумчиво произнес Один, - я на своего, пожалуй, больше жаловаться не буду… Он у меня хоть и мужлан неотесанный, но хоть ядами не балуется. - Вот очень смешно, знаешь. Ладно, ты чего хотел-то? - А, да ничего. Соскучился просто. Кстати, вы когда прибудете-то? - Я тоже соскучился. Не знаю. Вот честно, не знаю. Все от Локи зависит. В этот миг Лафей замер. Глаза его широко раскрылись и, с криком «Локи!!!», он умчался, оставив Вотана в одиночестве. - Нормально поговорили. И тебе всего хорошего, друг. Зараза… - Один махнул рукой и картинка исчезла. ========== Chapter 17 ========== /Эту главу я посвящаю своей любимой девочке. Надеюсь, теперь ты поймешь, что ни время, ни расстояние, ни какие-то условности не имеют, на самом деле, никакого значения/ Отражение не радовало. Совсем. Щеки впали, от чего и без того острые скулы выделялись еще сильнее. Глаза, казалось, стали еще больше чем были, но теперь не светились глубоким изумрудным, а тускнели темно-зеленым. Один лишь рот выделялся ярким пятном на лице – губы были опухшие, с них не сходила краснота, как не менялась сила натяжения нитей, скрепивших губы в извечном молчании. Локи обреченно провел рукой по волосам, и по щеке скатилась слеза. Первая, за все то время, что он вернулся из Свартальфхейма. Локи оглянулся на кованый сундук, в котором был надежно заперт Мьёлльнир. «Дорогую же цену мне пришлось за тебя заплатить» - Локи привычно хмыкнул и тут же поморщился от боли – нити с губ никуда не делись. Локи содрогнулся, вспомнив, как стоял посреди чужого мира и отчаянно пытался докричаться до отца, без малейшей надежды, что тот услышит. Но Лафей услышал. Локи все еще помнил ужас на лице отца, когда тот увидел его, шатающегося от боли и усталости – кровная магия отнимала немыслимое количество сил. Отец тогда молча подхватил его на руки и перенес домой, в Ётунхейм. Холод родного дома принес облегчение горящему от жара телу и успокоил все еще метущуюся душу, все еще не верящую, что отец услышал, спас, что все позади. Силы восстанавливались, хоть и медленно – казалось, сама ётунхеймская земля бросилась на спасение своего принца. Только вот проблема была в том, что Локи не мог даже вернуться в облик ледяного великана – нити, сшивающие рот, не позволяли этого сделать. Локи бледной тенью метался в собственной постели, снедаемый страхом и болью, раз за разом возвращающимися в кошмарах. Первые три ночи, пока Локи метался в бреду, отец не отходил от него ни на шаг, раз за разом утихомиривая жар, холодными руками остужая горящие губы – магия рвалась наружу, в попытке спасти хозяина, но не находила выхода, и убивала его тело. Наконец, на четвертый день, кое-как придя в себя, Локи выхватил кинжал из сапога и резанул по руке, вспарывая вены – вместе с кровью вытекала и магия, так что ему вскоре стало легче. На седьмой день он уже мог встать с постели и вот теперь стоял перед зеркалом. «Зачем я ему такой? - вторая слеза скатилась вслед за первой. – Он наверняка уже забыл меня. Он прекрасен, он будущий царь. Тысячи дев мечтают оказаться в его постели. Его мир никогда не примет меня. Его все любят, он их бог, их гордость. Я его не стою. Интересно, он хоть немного по мне скучал? Быть может, первые дни он даже думал обо мне? Он обещал считать минуты… Кому ты нужен, Локи? Тем более – такой. Цверги знали, что делают, - теперь неизвестно, сколько придется прожить с зашитым ртом. Хотя, почему неизвестно? До конца жизни, не иначе. Ведь сердце твоё, Локи, навеки отдано ему. Отныне лишь Тор Одинсон сможет освободить тебя. Отныне лишь Тору Одинсону принадлежит твоя жизнь. Только нужна ли она ему? Конечно же нет…» Локи не чувствовал слёз, катившихся по щекам, не видел собственного отражения, не слышал, как зашел отец. Лафей крепко обнял сына и прижал к себе. - Локи, мальчик мой, не плачь. Их можно снять, я уверен. – Локи в ответ лишь всхлипнул и отрицательно покачал головой. Он теперь пытался смириться с мыслью, что придется до скончания времен жить бессловесным и лишенным магии. – Не спорь! Вот поедем к Вотану, он наверняка что-нибудь придумает! После этих слов Локи отпрянул от отца, отчаянно мотая головой, и забился в угол кровати. - Локи, малыш, ну что с тобой такое? – Лафей сел на кровать рядом с сыном и погладил его, трясущегося от слез, по голове. – Ты не хочешь в Асгард? – Локи поднял на него красные от слез глаза и вновь покачал головой, подтверждая правоту отца. – Это из-за Тора, да? Не отнекивайся, я прекрасно знаю, что из-за него. Локи, ты нужен ему. Он ждет тебя. Поверь мне, сын, он ждет тебя и сходит с ума, гадая, что с тобой. Локи распахнул глаза, глядя на отца с легким ужасом и неверием. - Локи, я клянусь, он ждет тебя. Ты веришь мне? – Вместо ответа Локи уткнулся лицом в плечо отца и шмыгнул носом. Лафей притянул его к себе и обнял. – Ты чуть не отдал свою жизнь, добывая для него Молот. Этого более чем достаточно, чтобы понять, насколько он тебе дорог. Знаешь, когда мы с ним разговаривали в день его отъезда, он ясно дал мне понять, что никуда тебя не отпустит. Ты нужен ему. Ты и сам в этом убедишься, как только окажешься в поле его зрения. Мы ведь не пропустим его коронацию? – Локи лишь горестно вздохнул, признавая свое поражение. *** Тору было плохо. Нет, не опять. По-прежнему. Весь месяц он чувствовал себя настолько уставшим и разбитым, что днями не выходил из своих покоев. Он уже не метался, как загнанный в клетку. Он стал равнодушен. Ко всем. Ко всему. Единственное, чем были заняты его мысли, - подсчет минут. Бесконечных минут. - Восемьдесят шесть тысяч триста двадцать…. Триста двадцать одна… Триста двадцать две… Триста двадцать три… Триста двадцать четыре… Подсчет прервал стук в дверь. Тор нехотя поднялся с кровати, на которой пролежал последние… сколько? Он и сам не мог сказать точно. Тор рывком распахнул дверь. На пороге стоял Локи. - Восемьдесят шесть тысяч триста двадцать пять… Тор смотрел на Локи широко раскрытыми глазами и никак не мог заставить себя пошевелиться. Наконец, он, как во сне, протянул руку и коснулся плеча ётуна. Тот вздрогнул, и с Тора сошло наваждение. - Локи… ЛОКИ!!!!!!! – Тор схватил ётуна в медвежьи объятья и прижал к себе так, что у того затрещали рёбра. – Локи, наконец-то ты пришел! Как же долго тебя не было! Как же долго! Локи, как же я соскучился! Я чуть с ума не сошел без тебя! Где ты был так долго? Почему, почему ни одной весточки не прислал? Мне из дворца выходить запретили, иначе я бы уже давно к тебе сбежал! Как я соскучился! Ты пришел, пришел ко мне! Ты ведь не оставишь меня больше, нет? Не оставляй меня, прошу! Я не выдержу этого еще раз!! Ты обещаешь, что не оставишь меня? Локи? Локи, скажи что-нибудь, прошу? Почему ты молчишь? – Тор выпустил Локи из объятий и чуть отодвинул от себя, замечая, наконец, произошедшие с ётуном изменения. И без того хрупкий, Локи исхудал, кожа стала еще белее, а половину лица закрывала черная ткань. – Это что такое?! – Одинсон рывком сдернул ткань и прижал руку ко рту, подавляя крик. Рот Локи был зашит. – Кто. Это. Сделал? Я УБЬЮ ИХ!!! Крик Тора оглушил Локи, но и привел в чувства. Он бросился к Тору, обнял его за шею и прижался так крепко, как только мог. Рыдания, наконец, вырвались наружу, и ётун заплакал, сотрясаясь всем телом. Тор обнял его, уже нежно, словно хрустального, прижал к себе. Ему было так горько и так больно от того, что Локи плакал, что слезы сами потекли по его щекам. - Локи, Локи, Локи… Не плачь, мой хороший. Тебе больно? Больно, да? – Тор шмыгнул, обхватил лицо Локи ладонями и прошептал: - Я вот тебя сейчас поцелую и все пройдет… - И, не дожидаясь реакции ётуна, Тор со всей нежностью, на какую только был способен, прижался губами к губам Локи. Локи затрясло. Он не чувствовал боли, нет. Лишь магия, жившая в его крови, встрепенулась и ожила. Тело Локи прошили всполохи Силы, оживляя его. Оживляя и растворяя нити, сковавшие его. Тор, почувствовав, что нити исчезают, прижался губами еще крепче. Наконец, когда воздуха стало не хватать, он оторвался от Локи, разорвав поцелуй, и тут же широким мазком лизнул губы ётуна, словно в надежде залечить их. Локи, все еще не веря в произошедшее, провел кончиками пальцев по губам. Нитей не было. Совсем. Боясь оторвать взгляд от блестящих глаз Тора, Локи осторожно приоткрыл рот и глубоко вдохнул. - Тор? – Голос, после месяца молчания, был сиплым, словно и не его вовсе. - Я здесь, Локи, я с тобой. – Ас обнял Локи и мягко прижал к себе. - Я люблю тебя, Тор. - Я люблю тебя, Локи. Я так скучал… ========== Chapter 18 ========== Тор гладил Локи по волосам, а другой рукой прижимал к себе. Локи успокоился и теперь лишь доверчиво жался к Тору, пытаясь спрятаться в его руках. Страх от всего произошедшего потихоньку отпускал его, но говорил он мало – губы еще саднило. Внутренняя магия хоть и излечивала его буквально на глазах, но времени еще прошло слишком мало для полного исцеления. Они лежали на кровати Тора, крепко обнявшись, и, как ни странно, молчали. Казалось, тот поток слов, что вырвался из Тора, как только он увидел Локи, опустошил обоих. Да и добавить, собственно, было нечего – всё уже было сказано. Так что они просто лежали, упиваясь запахом друг друга. - Завтра твоя коронация. – Шепот Локи вытащил Тора из раздумий. - Да, ты успел вовремя. – Также шепотом ответил Тор. - Я не мог не успеть. Ты ведь ждал меня? - Ты еще спрашиваешь? Конечно ждал. - А что значит «Восемьдесят шесть тысяч триста двадцать пять»? Ты сказал это, когда открыл мне дверь. - Это минуты. - Какие минуты? – Локи приподнялся и посмотрел Тору в лицо. - Минуты, в которые тебя не было рядом со мной. Я ведь обещал считать, помнишь?