Текст книги "Дом на холме (СИ)"

Спальня Асманда

Асманд лежал на кровати, уставившись на дверь ванной. Там уже час шумела вода, и Алик все не выходил. Черные простыни оттеняли белоснежную кожу вампира, а темные волосы выделялись на белых подушках. Сейчас Асманд думал лишь о том, что в ближайшие дни понежиться в кровати с мелким не удастся. О цели их «прогулки» он вообще не вспоминал, справедливо решив, что вряд ли там найдутся противники для такой нестандартной команды, как их.

Наконец, показался Алик, завернутый в одно полотенце. Он замешкался, переступая ногами по ворсу ковра, не представляя, куда бы ему деться. Асманд откинул одеяло и похлопал по месту рядом с собой, мол: «приглашаю». О необходимости внести «предоплату» Алику думать не хотелось, и вообще, он жутко стеснялся и силился проглотить комок нервов, застрявший в горле. Обреченно вздохнув, поплелся к вампиру на негнущихся ногах.

– Крови захотелось? Я не вкусный. А на ночь вообще есть вредно, – вяло пошутил Алик.

– Я сыт. И ты очень даже вкусный, – бросил на него томный взгляд Асманд и облизался.

Алик в момент побелел, став, как мел, и сделал вид: «когда успел?»

– У тебя остались царапины на теле после падения, я их облизал, – ответил ему Асманд, устраивая паренька на подушках и нависая над ним.

Сначала он хотел его порывисто поцеловать, как в первый раз, но остановился, залюбовавшись четким контуром совсем не пухлых, соблазнительных губ.

Алик

Если подумать, то кроме тела и крови, у меня совсем ничего нет. И вообще, он мог меня спокойно изнасиловать при желании – не могу этого отрицать. В конце концов, Асманд невероятно силен, и человек ему не противник. Остается лишь дождаться, когда он наиграется со мной.

– Не закрывай глаз и не отворачивайся, – черт, я на это и рассчитывал. Зажмурится и сделать вид «никого нет дома, любуйтесь фасадом».

Было трудно выдерживать взгляд этих темных, как бездна, глаз. Они не просто смотрели, а казалось, притягивали и растворяли душу в себе. Тяжело смотреть, еще тяжелее – отвернуться.

Руки оказываются вовсе не холодными, как и сам вампир. Не знаю с чего, но я думал, он, как ледышка. Асманд опирается на одну руку, полностью нависая надо мной, но, не придавливая телом. Задумчиво проводит пальцем по скуле, очерчивает контур губ и надавливает на нижнюю, приоткрывая рот. И только потом целует. Я не отвечаю, он не настаивает. Даже не прижимается сильнее, просто переходит к шее, коснувшись губами едва заметного кадыка, и льнет к ключичной ямочке. Полотенце развязалось и прикрывает собой лишь пах. И хотя руки вампира давно уже блуждают по телу, вызывая дрожь и море мурашек, Асманд не обнажает меня полностью – за что я благодарен ему. Сам вампир остается в мягких домашних брюках.

Асманд

Я любуюсь стройным телом подо мной, вслушиваюсь в безуспешные попытки сдержать стоны и целую Алика, куда могу дотянуться. Хотя мне и передаются его смущение, стыд и вполне искреннее удовольствие, я все равно не могу понять, откуда берется тот ужас, что вновь маячит на горизонте. Стоит мне стать настойчивее, и Алику не хватит сил на сопротивление. Но сломить Алика в его первый раз, тупо изнасиловав… Однозначно нет. Мне впервые хочется намного большего, а именно – абсолютного доверия с его стороны.

Хочу довести Алика до предела только ласками. Считывая его реакции – это не трудно, я вижу, как быстрее и быстрее вздымается грудная клетка Алика. Одной рукой скольжу ладонью по бедру к коленке, другой – от горла к животу, и чувствую, что что-то не так.

Глаза Алика округляются, а зрачки расширяются и почти заполняют собой радужку, сердце забилось на пределе своих возможностей. Возбуждение как ветром уносит. Алик одновременно силится закричать, заплакать и при этом вобрать побольше воздуха в легкие, которого ему не хватает. Я опешил на миг, но быстро собрался и лег сбоку от Алика, сильно стиснув в объятиях, прижал к себе и укусил в шею.

Алик сдавленно пискнул-всхлипнул, и я ощутил привычный немного солоноватый вкус крови. Тело наливается силой и магией, будь я по-настоящему голоден или окажись неумелым новичком, не смог бы остановиться. Но я втянул увеличившиеся клыки обратно и зализал пару проколов от них, залечивая. Температура тела ползет вверх от полученной крови и приближалась к 39°, становясь почти как у оборотней. Алик же наоборот дрожит в моих руках от холода и резкого контраста температур, и я чувствую несколько слезинок, упавших мне на руку. Давление Алика упало и пришло в норму, истерика откладывается.

– Тише-тише, мой хороший. Постарайся вслушаться в голос своей крови, что во мне, почувствуй мой настрой и убедись – я не желаю тебе зла, – шепчу Алику в ухо, медленно, выделяя каждое слово, чтобы он прислушался. – Извини за укус, но ты меня напугал, а ничего лучше я не успел придумать. Не волнуйся, чтобы стать вампиром нужно намного больше, – я стараюсь отвлечь разговором. Неважно о чем. – Во-первых, обращаемый должен перешагнуть через черту жизни – умирать, потом сам выпить крови вампира, и вообще для обращения подходят далеко не все люди. Да и из «подошедших» действительно сильными вампирами, умеющими контролировать свои инстинкты, становятся еще меньше. А если обряд проводит один из обращенных вампиров, еще и молодой, считай: на успех шансов не будет.

Удовлетворенно отмечаю, что Алик согрелся и постепенно успокаивается.

– А тебя давно обратили? – спрашивает он.

– Нет, я рожден вампиром и человеком никогда не был. Таких называют «истинными» и нас не очень много. Действительно сильных кланов всего семь. Я принадлежу к одному из них, но предпочитаю не пересекаться ни со своими, ни вообще с вампирами.

– Почему?

– Мы иногда становимся злее, сосуществуя с себе подобными. Да и втянутым в постоянные клановые распри мне надоело быть. Особенно играть роль козырного туза или послушной марионетки… Не важно. Я живу так, как сам хочу.

– Поэтому ты здесь с остальными?

– Да, мы тут почти два века. Я присоединился к их компании последним, когда меня Снейк в Лондоне нашел. Это было 230 лет назад. Рассказал, что да как, ну я и решил посмотреть, как оно будет. Он хороший лидер: ни о чем не просит, ничего не приказывает, говорит, как считает нужным поступить и предлагает выбор.

– А я думал это Даг за старшего. Снейк за столом лишь пару слов тогда сказал.

– Положение лидера и не обязывает держать рот всегда открытым. Он должен уметь прислушиваться ко всем и делать правильные выводы. У нас тут все немного не просто. Мы принадлежим к разным «семьям», и такое объединение как у нас не просто редкость, о подобном вообще ни в одних хрониках не написано. У каждого свои причины быть здесь, в душу мы друг другу не лезем, просто живем. Захотим – разбежимся-разлетимся хоть завтра, просто сейчас нас все устраивает. А так, каждый самостоятелен и обязательств друг перед другом у нас нет. Правильней сказать – мы держимся на уважении каждого к каждому. Ну, и Снейк, конечно, молодец. Он сильнейший из нас, но никогда не пользуется своим превосходством.

– Сильнейший?

– Угу. У каждого из нас есть вторая ипостась или промежуточная форма между звериной и человеческой сутью. Но у него их две. Да и среди своего племени он редкость, было всего несколько подобных ему, а сейчас только Снейк остался.

– Ух ты, а так даже и не подумаешь. Расскажешь подробнее?

Я замешкался, фактически парень со мной впервые заговорил без «священного» ужаса и загнанности в голосе и взгляде, а даже заинтересовано. Но…

– Извини, Алик. Я не могу. Не то чтобы это только его дело, но именно из-за всяких разговоров и прочего, таких как он и не осталось. Узнав наши секреты и слабости, люди убили многих из нас. Конечно, мы и сами не «одуванчики», но тем не менее. Хоть мне и хочется, чтобы ты мне больше доверял, я не прошу об этом, так как сам не могу предложить доверия. Но ты задавай любые вопросы, даю слово – я отвечу максимально допустимо, – не могу решить, просить его или нет. А ладно, все же продолжу, а там поглядим: – Но мне хотелось бы узнать и о тебе, – тело Алика слегка напряглось. – Ты прошел через горы без нормальной одежды и еды. Конечно, они не такие крутые и вполне проходимы, но не для неопытного ребенка. К тому же ты успел к нам всего за день до снегопада. Мог бы вполне сейчас снеговика изображать. Это более чем опрометчиво, поэтому я очень хочу знать зачем? Почему к нам, я уже понял твою странную логику. Но люди себя очень любят и жизнью не рискуют вот так запросто, особенно для чужих.

– Я пришел в ту деревню чуть более года назад. Но меня так и не приняли, хотя я и нашел работу в небольшой забегаловке.

– А твои родители как отнеслись к этому? Или ты пошел к нам, никого не предупредив?

– А мне некому говорить…

– Твои родители умерли?

– Для меня – да.

Наверное, Алику было непросто решиться на это маленькое откровение, и тем больше я радовался пусть маленькому, но прогрессу. Я потерся носом о его затылок, вдохнув аромат шампуня с еще влажных волос, и благодарно прошелестел на ухо:

– Спасибо, что поделился. Правда, спасибо.

Алик рефлекторно пытается свернуться комочком, поэтому я повторяю маневр, изгибаясь вместе с ним. Подтягиваю Алика к себе, перекинув руку через живот, и слушаю, как дыхание Алика выравнивается, и он постепенно проваливается в сон. Мне же не обязательно спать каждый день, но и уходить не хочется. Маленький и такой уютный человечек доверчиво спит в моих объятьях. Объятьях вампира. Возможно, Алик доверяет мне больше, чем кажется. Если подумать, много ли людей смогло бы так уснуть?

========== Часть 5 ==========

Алик

Я проснулся рано. Асманда нет, за окном стоят утренние сумерки, солнце только-только поднимается. На подушке рядом с головой лежит красивая алая роза. Сердце бьется чаще, и кровь приливает к лицу. Я вдыхаю аромат цветка, прикрыв глаза. Проведя ревизию собственных ощущений, ловлю себя на мысли, что страх перед этим домом и его хозяевами улетучивается, сменяя место интересу и любопытству. Мне хорошо, тепло и даже уютно здесь. Хочется стать частью их семьи: по утрам завтракать со всеми за большим столом, болтать о разном и возвращаться сюда, куда бы меня не заносило на жизненном пути. Но я чужак и здесь, и вообще… Мысленно даю себе затрещу и иду в ванную.

Раз уж мне сегодня уходить отсюда, то я просто обязан полюбоваться садом, поэтому решаю выйти на улицу.

Открытая веранда – просто нечто: овитые растениями столбики и подпорки, плетеная мебель, горшки с цветами. Вот только тут я не один. Светло-русый мальчик лет восьми сидит на перилах и тоже любуется садом. Я решил уйти и не мешать ему, но слышу его голос:

– Доброе утро, Алик. Посидишь со мной?

– Утро доброе, – устраиваюсь рядом, рассматривая ребенка.

Открытое наивное личико, щуплая фигура и непослушные волосы создают резкий контраст с не по-детски серьезным выражением глаз. То, что он знает мое имя, меня вовсе не удивляет, я у них тут за странную зверюшку, кажется. Вот интересно, забреди сюда бездомный кот или щенок какой, его бы также приняли – просто из любопытства?

– Как тебе у нас?

– Красивый дом, – отвечаю искренне.

– А как у тебя дела с Асмандом? Поладили? А то я видел, как он вбегал в дом с розой в руках. Вид у него был на удивление счастливый при этом.

Я немного смущаюсь, что вызывает легкую улыбку у мальчишки. И он просто продолжает:

– Я его уже давно знаю, и на моей памяти это единственный раз, чтобы хоть кто-то занимал его мысли. Он вообще не отличается эмоциональностью, а по его лицу ничего не прочтешь. Даже не представляю, как тебе удалось, но этот сухарь проявляет теперь признаки жизни.

Я хмыкаю, оценив последнюю фразу, а потом задумываюсь. Асманд мне показался иным, немного расчетливым и любопытным, и уж точно не неэмоциональным, скорее, наоборот. Я вспоминаю первый момент, когда он нагло заявил, что я ему буду не просто «платить», но чуть ли не принадлежать, получая удовольствие! А вчера, не могу отрицать, это было приятно, а под конец меня даже уносить стало, но потом… Потом мне показалось, что его руки забираются в душу, как щупальца, копаются там, стало страшно и противно как в тот раз много лет назад. Не помню подробностей, только острую и возвращающую в сознание боль в районе шеи. Асманд укусил меня! Черт, гадкий клыкастый! Но возмущение отступает, когда я вспоминаю тихий шелестящий шепот и обжигающее тепло горячих рук. Это не просто успокоило, но дало нереальное чувство безопасности и защищенности.

– Извини, я задумался, – улыбаюсь ребенку. Тот все также сидит рядом, болтая ногами в воздухе.

– Это хорошо, подумать иногда не помешает, – и снова внимательный взгляд на меня. Не похож он совсем на ребенка. – Сейчас сюда Асманд войдет.

Я перевожу взгляд на дверь, как и мальчик. Та бесшумно отворяется, на пороге и правда стоит вампир. Он с улыбкой подходит к нам.

– Пошли, Алик, все уже собрались в холе. Я за тобой.

Асманд снимает меня с перекладины, но убирать руку с талии не спешит. Я чуть сдвигаюсь в сторону, освобождаясь. Кажется, по лицу Асманда пробегает тень разочарования.

– Ладно, Ул. Проводи нас.

Я оборачиваюсь и вижу, как тенью исчезает кот. Так это был тот дух-дворецкий!

– А почему он не всегда выглядит как ребенок?

Асманд посмотрел на меня серьезно и задумчиво, стало не по себе от пристального взгляда его темных глаз.

– Ты видел его человеческий облик?

– Ну да, я подумал это обычный ребенок. Он сидел здесь, когда я вошел. Мне хотелось снова увидеть заснеженный сад. А это плохо?

– Да нет, просто необычно. Человеческий облик он даже нам не всегда показывает, хоть мы знакомы больше двух сотен лет. Но это его право, – вампир пожимает плечами и ведет меня в холл. Я иду рядом.

– Ты говорил, что Ул – дух, но он не выглядит бесплотным или прозрачным…

– А ты много духов видел? – лукавый прищур сбивает с толку.

– Нет, но я читал о них в книгах.

– Угу, и про вампиров тоже. Ну и как, многое совпало?

– Да, ты пил мою кровь!

– А еще ел фрикадельки, но этого в твоих книгах не было.

– Ну, не было, – кто ж спорит.

Идет тут, умничает, можно подумать, я каждый день с нечистью время провожу. Что смог, то и прочел, не совсем тупой, а этот возомнил тут о себе.

– Не обижайся. Это старый дом и во времена, когда его строили, практиковался обычай принесения «строительной жертвы». Лучшим считалось замуровать ребенка при закладке фундамента. Цели у каждого были свои: защита от нечисти, жертва примирения, ну или желание получить будущего духа-защитника. Ул стал одним из таких детей. Вообще, после того, как именно произошел ритуал, Ул должен был стать злым духом… Но по прибытии мы ощутили тут ауру тоски, печали и одиночества. Подпитали Ула своими силами, сделав материальным. Сейчас он может существовать здесь и без нас. Так и ему веселей, и мы знаем, что дом под защитой.

Дико и просто отвратительно. Я даже не представлял, что подобное могло существовать. Противно.

– Не грусти, малыш, такие были времена. Да и Ул всем теперь весьма доволен.

Он – да, а остальные такие же дети?

Асманд

Ну вот, теперь он загрустил и ушел в себя. Но после вчерашнего, мне хочется больше рассказывать Алику. Когда его мысли заняты чем-то новым, он забывает меня бояться. Интересно, роза ему понравилась? Я срезал ее затемно с одного из кустов Дага. Странно, Даг хоть и заметил, ругаться не стал.

В холе все уже готовы. Вульф недовольно поправляет большой рюкзак – ему сгрудили всю поклажу, но хоть перестал возмущаться и заявлять, что его как ездовую собаку используют. Дарену с вещами лететь не удастся, а я страхую Алика, так что Вульф все прекрасно понимает.

– Теперь все в сборе, – кивает Даг.

Мы выходим из дома, и я смотрю на восход солнца. Оно как раз окрасило верхушки гор красным.

– А как же ты пойдешь днем? – воззрился на меня Алик со священным ужасом.

Да уж, рушатся его представления о «правильных» вампирах. Подмочил я репутацию нашему собрату.

– Ножками и пойду. Мне до лампочки солнечный свет, чеснок, а украшения из серебра я вообще обожаю и сам ношу. С осиновым колом ко мне лучше вообще не подходить, а то сам воткну его нападающему в ж… куда-нибудь точно вотку.

– Врет, – влезает со своим комментарием Вульф. – Солнце его не прикончит, зато характер станет вдвое пакостней. Начнет вести себя как девица на сносях, – осклабился он.

Двинуть бы по этой довольной физиономии. Но внешне я остаюсь спокойным, пусть не думает, что удастся меня спровоцировать еще и на глазах у Алика. Только украдкой показываю ему кулак, когда поворачиваемся лицом к Дагу. Слышу «пф» у себя за спиной от мохнатого. В конце концов, я понимаю, что ему сейчас самому не сладко. Снейк в спячке. Вульф ведет себя как обычно, а взгляд порой становится очень даже печальным. Даг с Улом стоят на крыльце, им бы еще платочки в руки, картинка вышла бы что надо.

– Мы скоро, постараемся ни во что не вмешиваться и собрать побольше информации, – отчитывается Дарен и получает кивок в ответ.

Мы идем в сторону гор, к вечеру надо бы добраться до одной славной пещеры.

– Так здорово, вы прям как настоящая семья. Хоть отличаетесь внешне и поведением, тем не менее, есть в вас какая-то общность. Вам иногда даже слов не надо! – восхищенно лопочет мой Алик. – Хотел бы и я быть частью этого… – последнее с тоской на выдохе, но у нас тут на слух никто не жалуется. Так что его слышал, даже летящий над землей Дарен.

– А в чем проблема, мелкий? – ухмыляется Вульф. – У нас вот никогда не было домашнего питомца, животные часто трусят рядом с нами. И…

– Да, ты совсем страх потерял, мохнатый! Нечего моего Алика в питомцы записывать! – рычу я. – Он свободный человек и волен сам решать, где ему быть!

– О, я же говорю, характер портится – никакого чувства юмора не осталось. И вообще, с каких это пор мелкий «твой»? Говоришь «свободный человек», а сам его от себя не отпускаешь и косишься злобно, если кто с ним заговаривает. И чего ты его за плечи вот сейчас обнял, а? Я не отнимаю.

Упс, смотрю на прижатого к груди Алика. Тот глядит на меня снизу-вверх, растерянно хлопая глазками. Силится держать нос повыше так, чтобы не задохнуться. Сильно же я его придавил к себе, а главное не заметил даже.

– Давайте уже быстрей, нечего болтать попусту, – раздается сверху вместе с хлопаньем крыльев.

Быстрей, так быстрей, подхватываю Алика под коленями и бегу с ним на руках, включив вампирскую скорость. Вульф решает перекинуться и несется теперь в нескольких метрах сбоку от нас. С этой поклажей на спине он, и правда, напоминает ездовую собаку. Вот бы его в сани впрячь, оборжаться же будет. А если фотку сделать, то смогу бесить его еще долго.

Алик

Чуть не задохнулся на груди этого вампирюги. Схватил меня и притиснул так быстро, что я пикнуть не успел. Зато радует, хоть какой-то намек на свободу выбора решать, где мне быть. Но с ними я столько всего увидел, узнал и почувствовал, а сколько еще будет! Как-то грустно при мысли о возвращении на работу в скучный бар-закусочную к вечно недовольному хозяину, его вредным дочкам, кастрюлям, тарелкам и швабре. На душе кошки скребут. Но эти создания точно справятся с мертвяками, чье существование упрямо отрицают остальные, и тогда, возможно, жители не забудут, что это именно я привел помощь из Дома на холме. Моя жизнь повернется в лучшую сторону, меня перестанут считать странным пришлым, поселившимся в свободном доме. Хотя, пожалуй, всем плевать, если что-то происходит не с ними, то до этого нет никому дела. Гражданская ответственность – это ха-ха-ха.

Я смотрю на мелькающие заснеженные просторы, камни и что-то еще, торчащее из-под снега. На руках оказывается удобней, чем ожидалось, и совсем не трясет при быстром беге. Наоборот, Асманд двигается невероятно плавно. Но вскоре лицо приходится спрятать на груди вампира в складках плаща, ветер свистит в ушах и пробирает до костей. Сначала я периодически осматриваюсь, но в итоге стискиваю зубы покрепче, чтобы они не стучали так сильно, и я не прикусил себе язык. От монотонности происходящего меня клонит в сон, но холод не дает отключиться, из-за чего к вечеру я становлюсь несколько раздражительным.

Из мыслей меня выдергивает тот факт, что мы добрались до какой-то пещеры и теперь устраиваемся на ночлег. Асманд сажает меня на расстеленное одеяло.

– Ты как?

– Н-н-нормально, – стараюсь не стучать зубами.

– На, клыкастый, затолкай его сюда, – Вульф протягивает Асманду скрученный спальный мешок, в который меня немедленно запихивают прямо в обуви и верхней одежде.

– Я сам могу залезть…

Но поздно – затолкали уже, так что сворачиваюсь клубочком. Красота! Намного теплее.

– Ладно, я ночую снаружи, присмотрю за всем, – это Дарен говорит.

– А я побегаю вокруг, – сообщает Вульф, закончив разводить костер. – Вернусь неожиданно через два часика, не скучайте тут. И, Асманд, насильник ты наш несостоявшийся, не забудь, что людям нужно есть каждый день. Так что сначала корми, а потом уже можешь детей совращать.

– Да чтоб тебя блохи загрызли, Вульф. Иди уже отсюда!

– У меня не может быть блох, – спокойно говорит Вульф. Странные они, подкалывают друг друга, по-моему, только из чисто спортивного интереса. Самим же смешно – по глазам видно.

– Ага, они после глотка твоей ядовитой крови дохнут.

– Рад, что ты это понимаешь, – Вульф перекидывается и выскальзывает наружу.

Мы остаемся с Асмандом вдвоем. Смотрю, как он роется в рюкзаке, доставая оттуда термос и что-то еще, завернутое в фольгу, деловито передвигает костер голыми руками поближе ко мне… Мать моя женщина, мне бы так!

========== Часть 6 ==========

Асманд

Смотрю на малыша, похоже его впечатлил мой маневр с костром.

– Ты в этом спальнике похож на плодожорку. Одна голова торчит, не понятно даже, где ты заканчиваешься.

Он, чуть краснея, улыбается. Ну, наконец, здоровая человеческая реакция на шутку вампира. Мысленно усмехаюсь.

– Согрелся? – подержав над костром бутерброды с индейкой, разворачиваю их и пододвигаю к Алику. Наливаю горячий шоколад.

– Да, более чем, – тоненькая ручка выскальзывает из мешка и утягивает к себе бутерброд. – Мм, вкуфно. А У Фульфа действительно кровь ядовитая? – с набитым ртом спрашивает он.

– Нет, ядовитый в нем только характер. Просто вампирам кровь оборотня противна. Такое чувство, что тебе расплавленный свинец в глотку заливают.

– Ты пробовал?

– Давно. В прошлом мы часто воевали с ними, а наши клыки хорошее оружие. Сейчас спокойнее стало, нет ни одного открытого противостояния. Ты лучше жуй и какао пей, Ул для тебя все готовил.

– А ты и остальные?

– Нам не обязательно есть каждый день. К тому же я подозреваю, что Вульф сейчас гоняет какую-нибудь зверюшку в горах. Он предпочитает свежее мясо.

К тому же во мне еще кровь Алика, минимум сутки я буду полон сил.

– Оу, вы тащили этот рюкзак только из-за меня. Простите…

– Да ерунда, не морить же тебя голодом или морозить. Не бери в голову, – Алик как раз дожевал последний бутерброд и допил какао. Думаю, его порадует моя задумка. Не зря же я выбрал именно эту пещеру.

– Если ты наелся, то я бы тебе хотел кое-что показать. Идем со мной.

Увожу его вглубь пещеры, поддерживая и смотря, чтобы не упал – люди в темноте совсем плохо видят. Так, еще несколько метров и вон тот поворот…

– Вау!!!

– А то. Я эту пещеру лет сто назад нашел. Горячий источник бьет прямо из земли, но пар не задерживается, уходя сквозь щели в камне, однако температура воздуха остается высокой, поэтому здесь и тепло. Раздевайся, залезаем в природный джакузи.

Я быстро скинул с себя одежду и залез в каменную «ванну». Воды здесь порядочно, в сидячем положении она доходит мне до груди. Я смотрю на застывшего в нерешительности Алика и отворачиваюсь, чтобы он смог спокойно раздеться. В небольшой пещерке достаточно света от минералов, образовавшихся в каменных стенах. Поворачиваюсь, услышав плеск воды за спиной и удовлетворенный возглас: «как хорошо-то!»

Алик сидит на расстоянии вытянутой руки, поджав ноги. Я перемещаюсь к нему одним движением, закидываю руку ему за спину, чуть приобнимаю. Прижиматься ближе я не стал, памятуя о его реакциях, да и вообще – пугать, не хочется.

– А почему эти камни в стене светятся? – Алик осматривается.

Действительно, тут красиво: желтый, оранжевый, бурый, зеленый, фиолетово-синий, пурпурный – камни светятся самыми разнообразными цветами, наполняя пространство мягким светом.

– Этот минерал называется флюорит. При нагревании он начинается светиться в темноте, пара от источника ему хватает. Это называется термолюминесценция.

– Так красиво.

– Я очень рад, что тебе понравилось. Это мое особенное место, периодически прибегаю сюда.

Я просканировал ощущения Алика и, убедившись, что он сейчас вполне даже счастлив и спокоен, решаю все-таки выяснить причину его нервозности.

– Я знаю, что тебе приятны мои прикосновения и поцелуи. Не подпускаешь ты меня по другой причине. Какой?

Он низко опускает голову и подтягивает коленки к себе, ставит на них подбородок. Я не тороплю, только прячу у него в волосах свое лицо и замираю в ожидании ответа. Проходит не меньше десяти минут, и я начинаю корить себя за любопытство.

– Отчим, – неожиданно произносит Алик. – В один из вечеров он вернулся домой пьяным и начал приставать ко мне, трогать везде. Я пробовал отбиваться, но это совсем не помогало. Когда он почти… вошла мать. Мне казалось вот оно – спасение! Никогда я еще не был так счастлив, видеть ее. Но она наорала на меня, сказала, что из-за моей слащавой мордашки у нее вечные проблемы с мужиками, и со мной они хотят быть больше, чем с ней. Объявила, что это я их сам искушаю и соблазняю. Я не выдержал и ушел. Поселился в пустующем доме в деревне, в которую мы идем, местные отнеслись ко мне с подозрением, но никто не лез, поскольку я не мешал им и не приносил проблем. Я решил, что смогу справиться со всем сам, но… – Алик бесшумно плакал, думаю, даже не замечая этого. Слезы просто катятся по щекам, а я не спешу лезть со своим сочувствием. Больше чем оно, Алику требуется выговориться. – Но это так трудно – быть одному! И страшно! Не хочу, не хочу так больше. Поэтому люди меня примут, обязательно примут, когда я приведу вас, а вы успокоите этих мертвецов. И тогда все будет просто отлично. В таких деревеньках-городках любят решать по-своему, не вмешивая власти, я поступаю как надо и смогу жить среди остальных на равных. Меня примут.

Безуспешная попытка убедить себя… Я же все чувствую, малыш. Ты все еще боишься остаться в дураках, оказаться снова преданным. Алик уже давно всхлипывает у меня на груди, а я лишь покачиваюсь с ним из стороны в сторону, будто убаюкивая ребенка, и лениво глажу по голове.

– Ты как та маленькая дворняжка, которая носится по округе и очень хочет быть любимой и преданной надежному хозяину, но боится подойти к протянутой руке, зная, что она может превратиться в кулак. Дело не только в людях, а в том, что ты не доверяешь им. Хочешь, но боишься. И в борьбе с этим страхом у тебя нет союзников. Но ведь никогда не знаешь, как оно сложится в будущем. В конечном итоге, остается лишь идти на риск. Да, страшно, но я не знаю, как можно иначе. Просто подумай об этом, однажды ты сможешь довериться кому-то и не пожалеть. Чуть больше веры, Алик, совсем немного.

Мы сидим еще какое-то время молча, но в конечном итоге я подхватываю мелкого на руки. Вода источника достаточно горячая, и человеку опасно в ней находится слишком долго.

Закутав Алика как следует в одеяло и спальник, я остаюсь с ним. Не трогая его больше и не заговаривая, но давая понять, что я рядом и никуда не уйду. Вульф возвращается через пару часов, смотрит на мою кислую рожу и, оставаясь в волчьем облике, сворачивается у еще тлеющих углей костра.