Текст книги "Ракушка"

Автор книги: Ева Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

1. Наказание

– Она меня укусила! Укусила! – по коридору гостиницы бежал полураздетый мужчина и прижимал ладонь к губам. – Она меня укусила!

На крик открылась дверь и из нее вышел мужчина.

– Иди сюда, нечего так шуметь, ну укусила, это же женщина. Заходи. Вот, возьми салфетки, успокойся, схожу за твоими вещами.

– Она меня укусила! Оттяпала пол языка, она… – мужчина убрал руку и посмотрел на свои окровавленные пальцы.

– Блин! – выругался Николай. – Будь мужчиной. Разговаривать можешь, значит язык на месте. Там ванная, прополоскай, я сейчас.

Николай вышел в коридор, он уже знал причину недовольства клиента, это не в первый раз, но чтобы так нагло, взять и цапнут, это уже слишком.

– Ир, ты здесь? – он открыл дверь и словно хозяин вошел в коридор номера. – Ир! Ты где?

– Тут я, тут! – чуть ли не крикнула девушка. – Я не виновата, он сам начал пихать мне в рот свой язык, я ему кто? Отвратительно, отвратительно, мерзко, мерзко.

Николай стоял посреди комнаты и смотрел на девушку, что сидела на краю кровати и вытирала себе рот ладонью, словно он у нее грязный.

– В прошлый раз ты что сделала?

– Ну я же…

– Ох, Ир, ну что мне с тобой делать, а? Ладно, одевайся, на сегодня свободна.

– Нет, я готова, ты только скажи им, чтобы делали свое дело и валили.

– Так не пойдет, все по полной программе, как говорится, все включено. Одевайся, на сегодня все. Пойду разберусь, надеюсь, мне это дорого не обойдется, если что, с тебя спишу.

Ира промолчала. И так понимала, что, когда входит в номер клиент, она должна отключать все свои чувства самосохранения. Николай вышел, закрыв за собой дверь, он всегда был вежливым, никогда не кричал, всегда находил добрые слова. Ира знала, кто он, боялась его, но в то же время доверяла, поскольку больше некому было.

– Как я влипла, как? – Ира хотела бы отмотать время назад, но время – это не прямой отрезок, не станция в метро, где можно сделать пересадку.

Она была успешным трейдером, прошла курсы, засела за учебники и прочитала с десяток книг. На графиках все просто: сотни, тысячи индикаторов, что помогали спрогнозировать движение цены. На истории все красиво. Тогда Ирина смеялась, слушая лектора, он показывал, что тут можно было бы войти в рынок, а тут выйти.

– Хорошо, – сказала она лектору. – Можно я вам покажу? – Ирина подошла к экрану и закрыла часть графика, лектор не видел продолжения, она это сделала наобум. – Что вы сейчас сделаете? Войдете в рынок или будете ждать?

– Надо смотреть историю.

– Хорошо, давайте посмотрим, – предложила она.

Лектор засомневался, он думал, но каждый раз, когда он говорил, что надо подождать, рынок продолжал движение по тренду, а когда надо входить, происходил разворот в цене. Ирина понимала, что теория и практика – это разные вещи, и лектор просто пудрил мозги новоиспеченным трейдерам, чтобы те несли деньги.

– Как я так влипла? – повторила Ирина, встала и поправила на себе платье.

Она почти полгода работала на себя, может ей повезло, но Ирина подняла свой счет на 25 процентов, для акций это приличный доход. Ей дали плечо один к трем, еще месяц торговли, и капитал подрос. Потом появился первый инвестор, сумма небольшая, а потом еще один инвестор, и еще, и вот к ней обратился человек от Карпова. Кто он такой, Ирина не знала, мало ли кто стоит за деньгами. Ее пригласили на работу, выделили отдельный кабинет. Может это была звездная болезнь, но Ирина возгордилась собой. Теперь в ее распоряжении были сотни миллионов, и она стала торговать. Ирина получала бонус в размере пяти процентов от прибыли, а это большие деньги. Но вот настал 2008 год, и все рухнуло. Цена 101 за акцию Сбербанка, было пробито сопротивление, Ирина выставила стопы за минусом в 10 процентов, но после сдвинула их ниже.

– Как я влипла?

Уже сотый раз она себя спрашивала и не понимала, чего тогда испугалась. Надо было просто выйти, распродать активы, объемы большие, а цифры буквально по минутам показывали все больше и больше убыток. Есть люди, которые в экстремальный момент просыпаются, но есть те, кто входит в ступор. Ирина оказалась во второй группе. Она тупо смотрела на график и видела минусы. Необеспеченное ипотечное кредитование обвалило рынок в США. Горели сотни миллиардов, банки лопались, баржи закрывали торги, в мире начался хаос.

– Это что? – в ее кабинет влетел разъяренный Карпов.

Его Ирина видела всего несколько раз, он был учредителем множества компаний, какое ему дело до мелкого клерка на фондовом рынке. Но он, а вернее Ирина теряла его деньги.

– Что это?

Наверное, только тогда Ирина поняла, что влипла по самые уши. Она обещала максимальную просадку в 15 процентов, но на экране графики показывали минус сорок пять. Тогда Ирина искала уровни поддержки, но их не было, октябрь и цена 56 рублей за акцию.

– Что это? Как так? Почему?

– Кризис, – сухо ответила Ирина. – Мировой.

– Мировой, а я тут при чем?

Объяснять было бесполезно, может Карпов и понимал, что такое финансовый рынок акций, но сейчас он видел цифры, и они были не в пользу Ирины. В тот день ей повезло, они еще как-то договорились подождать. Ирина уговорила не выходить из позиций.

– Рынок не может падать вечно, это мировой кризис, он восстановится, обязательно восстановится, это триллионы денег, – говорила Ирина. Карпов поверил, но в ноябре он заставил их продать по цене 28,10 рублей. Пока акции были куплены, оставалась надежда на их восстановление, но после продажи убыток был зафиксирован.

– Все, – тихо сказала Ирина, когда последняя сделка была закрыта.

Таких денег не прощают. Ирина думала, что не доживет до утра, что ее отвезут в лес или прямо тут в кабинете прикончат. Она пришла домой и целыми днями пила валерьянку, думала, что это поможет. Уже хотела уехать из города, смыться, спрятаться, но не успела.

– Здравствуй, Ир, – сказал Николай, когда она открыла ему дверь. – Ты не важно выглядишь. Я войду?

– Да, – она кивнула.

– Ты не маленькая девочка, знаешь, что произошло.

Ирина смотрела новости и видела, что акции опустились еще ниже, дойдя к декабрю до 24 рублей. Может надо было раньше продать, но это хорошо говорить задним числом, Ирина до сих пор не понимала себя, почему нарушила свои правила и не закрыла сделку. Жадность, страх, вот что было у нее.

– Знаю, – сухо сказала Ирина. – Мне одеваться?

– Да. Я пойду, там внизу стоит машина, она тебя отвезет.

В какой-то момент промелькнула мысль закрыться в квартире и отсидеться, а может даже вызвать полицию. Но рано или поздно ее поймают, и все будет намного хуже.

– Это кризис, мировой кризис, – сказала Ирина, когда закрыла за Николаем дверь.

Он был посредником между Карповым и ею. Чем он конкретно занимался, Ирина не знала. Она привела себя в порядок, оделась поскромней, чтобы одежда не бросался в глаза. Мысленно перекрестилась и спустилась вниз, где ее ждало такси.

– Вы знаете куда ехать? – спросила Ирина водителя.

– Да, мне сказали.

Она отключилась от внешнего мира, в голове вертелись фразы с оправданиями, что не хотела, но так получилось. Что все восстановится, только надо время. Машина петляла, Ирина не думала, куда они едут, остановились около здания, ее встретили, и она пошла прямо в ловушку, которая захлопнулась, как только она переступила порог кабинета.

Их было трое, Ирина не успела ничего сделать, закричала, но уже через секунду пластиковый кляп прижал язык. Она мычала, пробовала отбиваться, но все было бесполезно. Через минуту с нее были сорваны трусы, а после произошло то, что трудно представить. Это длилось не долго, на часах прошло полчаса, но для Ирины это время стало бесконечным.

«Странно», – думала она, смотря, как медленно движется секундная стрелка. Вот она дернулась и замерла, Ирина успела подумать про маму, попросила у нее прощения. Она успела рассмотреть лица мужчин, их глаза, их похотливые взгляды, и только тогда стрелка снова дернулась. Еще одна секунда.

Ее бросили прямо на столе, сделав свое дело, они ушли. Ирина тяжело дышала, захотелось заорать, завыть, но кляп еще был во рту. Трясущимися пальцами она расстегнула ремешок и отбросила его в сторону. Глаза плохо видели, лицо было в слезах, а рот в слюнях и соплях. Было противно за себя, за свой вид. В этот момент Ирина ненавидела весь мир. Она почти час рыдала, хорошо, что никто не открыл дверь и не увидел ее в таком состоянии. Постепенно вернулась реальность, и она поняла, что случилось. Это было наказание, но наказание было жестоким. Ирина думала, что на этом все кончится, и даже обрадовалась, что осталась в живых, но она ошиблась, это было только начало.

На следующий день ей позвонили и просили приехать в головной офис. Теперь Ирина оделась ярко, чтобы показать, что ее не сломили, что она все так же видит цвета.

– Проходите, – сказала Ирине уже не молодая секретарша и открыла ей дверь.

«Что должно произойти, то обязательно произойдет», – так она думала, входя в кабинет Карпова. Это было небольшое помещение, длинный стол для переговоров, на него Ирина посмотрела с опаской. Карпов встал и, показав рукой на кресло, сел напротив.

– Что же мне с тобой делать?

– Вы уже сделали, – огрызнулась Ирина. – Я вам говорила не продавать, они восстановятся, у вас был задел, они поднимутся.

– Да-да, слышал, и много раз. Какая сейчас их цена? Ниже 21, и все падает. Вроде как я сохранил часть капитала, а вот ты потеряла, и много. Что мне с тобой делать.

– У меня их нет!

– Знаю, что с тебя взять, квартирка крошечная, мебели нет, активов тоже, осталась только ты сама.

– Нет! – тут же крикнула Ирина. – Вы уже вчера получили свое!

– Вчера? Нет, Ир, вчера было предупреждение, чтобы не думала никуда убегать. Паспорт твой у меня.

– Как? – Ирина знала, что он у нее лежит в тумбочке, а это значит, кто-то уже был у нее дома.

– Новый тебе не получить, в паспортном столе есть уши. Да, и прошу тебя, не бегай, – он встал, его рука нервно задергалась. – Ты мои деньги профукала! – Карпов закричал и толкнул кресло.

Ире стало не по себе, еще вчера она думала покончить с собой и на том поставить точку. Но тяга к жизни ее остановила. «Всякое бывает, не я первая и не я последняя. А что, впрочем, произошло, ну, поимели меня, сволочи, уроды. Но я жива. Да, жива», – думала Ирина. Карпов больше ничего не сказал, вышел, а через минуту в кабинет вошел Николай, как она его ненавидела в этот момент.

– Забудь что было вчера. Так надо, и ты это лучше меня понимаешь. Говорят, боль и страх лучше лечит человека, чем слова, я не верю в это, всегда считал, что можно поговорить, договориться, убедить человека. Чего хорошего, когда сразу хватаются за пушки, вон, посмотри, что в мире творится, санкции, а после и войны, а все почему? – Николай замолчал, пододвинул кресло, налил себе воды из графина, словно собрался читать многочасовую лекцию. Сел в кресло и, сделав несколько глотков, поставил стакан на стол. – Тебе надо было только зафиксировать убыток в 15 процентов, стала бы героем. Что случилось?

– Не знаю, – честно призналась Ирина. – Этого никогда не было, кризисы случаются раз в полвека, я была не готова.

– И что теперь?

– США начнут спасать свои банки.

– Зачем это им?

– В Европе фондовый рынок делает больше объемов чем США, но именно в США торгуют опционами. Говоря проще, торгуют тем, чего нет.

– О как!

– Да, финансовый рынок. Это продаем то, что уже продали, а если этого нет, то придумываем новые инструменты. Это все пузырь.

– Не пугай меня так.

– Уже давно так повелось, поэтому рынок США и рухнул, а их валюта мировая, и потянула всех за собой. Я не знала, что делать, просто не знала, но все восстановится, все.

– Это хорошо говорить, но он, – Николай показал на дверь, имея в виду Карпова, – из-за твоей нерешительности потерял много, я даже точно не знаю сколько, но много.

– 78 миллионов.

– О… – протянул Николай, удивляясь такой цифре.

– Я не могу их ему компенсировать, это рынок, это…

– Ир, я разве тебя упрекаю? Нет! Знаю, что не можешь, но и его пойми, ты его кинула. Да, именно кинула, тебя можно распилить на кусочки, продать на органы, но зачем? Или просто прихлопнуть и забыть про твое существование, но зачем? Это не вернет того, что ты натворила. Что было вчера, это напоминалка, что будет с тобой ежедневно, и где бы ты не находилась. Или тебя посадят на цепь или… – на последнем слове он остановился.

– Я не буду проституткой, если ты это имеешь в виду, я лучше сдохну.

– Зачем умирать, и разве я тебе говорил про работу за деньги? Нет. Ты будешь обслуживать в день по одному клиенту, за просто так, пока тебя не простят.

– Вот так просто, пока не простят? По-твоему, кто я? Я похожа на девочек из борделя?

Николай внимательно посмотрел на Ирину, допил стакан воды.

– Ир, я хочу как лучше и стараюсь смягчить последствия. Ты бы уже с самого утра корчилась и до поздней ночи, но ведь это же ничего не решает. У всех есть слабые места, у меня, у тебя. А у Карпова – это его деньги. В день один клиент. И не важно кто он, сделала свое дело и свободна, это условие, ты согласна?

Обвал рынка и финансовый крах – это только начало. И теперь каждый день Ирина ближе к вечеру приходила в отель. Иногда ей звонили утром, а порой и ночью, она не могла отказаться, одевалась и шла словно на работу.

– Ты его укусила, зачем?

– Он воняет. Я кто ему, шлюха? Сказала же, сделай и вали, а он, видите ли, любви и ласки захотел.

– Встань, повернись, – сказал Николай.

Он это делал почти каждый день, Ирина молча поднялась с кровати, подошла к столику и, облокотившись на него, задрала подол платья. За спиной Ирина услышала, как расстегнулась молния на брюках, а после щелчок резинки. «Он что, носит их в своей кобуре как запасную обойму?» – подумала Ирина и чуть пошире расставила ноги.

2. Это меньшее, что я могу тебе дать

Николай закончил рабочий день, хотя трудно сказать, во сколько он начинается и уж тем более во сколько заканчивается. В последнее время все не так. Карпов, его босс, не то что нервничал, он готов был объявить войну каждому, кто хоть что-то скажет ему не так. Всему виной – крах его империи, которую, как говорили, он сколотил еще при Ельцине. Этот период Николай помнил хорошо, вместе учился с Андреем, именно к нему он сейчас и направлялся. Времена были смешные, сперва часами выступал Горбатый, так в народе называли Горбачева. Отец Николая сидел перед телевизором и чуть ли не конспектировал его бред. Да, именно бред, Горбатый верил в социализм и, наверное, из лучших побуждений хотел дать право на самостоятельность республикам. Но все обернулось против старшего брата, так все говорили про Россию. Ее обвинили в оккупации, где-то вспыхнула война, один барон пошел против другого. Николай как раз поступил в Московскую государственную академию ветеринарной медицины и биотехнологии им. К.И. Скрябина, вся жизнь была впереди. Но Горбатого свергли, на его место пришел Ельцин, старый партийный работник, что привык выполнять приказы. А в стране уже никто не хотел делать это, даже армия не знала кому подчиняться. Странно, что в тот момент страна не развалилась, а ведь могла. Но экономика не устояла. Николаю нравился социалистический строй, его мать получила бесплатно квартиру, он каждый год ездил в пионерский лагерь, санатории. А на одну самую маленькую зарплату можно было слетать до Сочи и обратно, да еще с неделю пожить у моря. Все бы ничего в этом социализме, но была одна брешь, это ширпотреб. Да, именно ширпотреб, этого людям не хватало, и теперь при Ельцине люди готовы за жвачку, штаны и трусы продать душу.

– С тобой все в порядке? – открыв дверь, спросил Андрей.

– Неделька тяжелая.

– Я тебе пива принес, будешь?

– Конечно же буду, заходи.

Они вместе учились на ветеринаров, но оба работали кто где. Николай первое время летал, как и многие, в Турцию, вез все: от карандашей и губной помады до шуб, которые в Сибири никого не грели. А потом его школьный друг Артур через семейные каналы пристроил его к Карпову. Вот с тех пор у него на побегушках, сделай то, сделай се. Экономика Карпова трещала по швам, Николай не знал всех тонкостей его бизнеса, но видел лицо босса: он не улыбался, его глаза стали злыми.

– Чего не зашел на прошлой неделе, я был дома.

– Пришлось уехать. У тебя все нормально? Как кризис? Сейчас только об этом и говорят.

– Кризис в головах людей. Что людям всегда надо? Правильно – еда. И не важно кризис или нет, есть хочется.

– Ты прав.

Николай был в курсе, Андрей в свое время сделал небольшое предприятие, как раз в то время, когда в Россию хлынули «ножки Буша». Отечественная курица была либо тощая и синяя, словно ее не кормили, либо наоборот жирная. А «ножки Буша» как под копирку, все одинаковые, словно с рекламного плаката. Птицефабрики стали разоряться, Андрей подсуетился и уже через год поставил первую партию на продажу. Дела шли не очень, но, как говорят, худо без добра не бывает, на «ножки Буша» наложили запрет. Много гадости американцы впихивали в своих курочек, россельхознадзор запретил их ввоз, вот тогда дела у Андрея пошли в гору.

– Значит, ты не в прогаре? – поинтересовался Николай, запихивая банки с пивом в холодильник.

– Горю, но не так сильно, как другие, а у тебя как?

– Пока держусь, босс только злится, вчера с утра уехал в банк и только к вечеру вернулся.

– Да, сейчас курс пошел кверху.

– Как? Он же ниже 23, – удивился Николай.

– Был. Не следим за новостями? Уже 27 и растет.

– Да…

Николай не любил говорить о своих делах, это мало кому понравится, гордиться нечем было. У Андрея все было просто, его родители жили и работали на севере. Когда при Ельцине всю страну обворовывали, родители продолжали работать и получать приличную по тем временам зарплату. Именно тогда они купили Андрею, пусть маленькую, но свою квартиру, высылали ему деньги. Андрей не скупился, как мог помогал финансово Николаю, за что он сильно ему благодарен и считает, что обязан заплатить добром за добро.

– Ты встречался с ней?

– Да, но как-то разговор не сложился. Он ведь козел, неужели Марина не видит этого. Я ведь готов ради нее на все, а она.

Это была старая песня. Приходя в гости к Андрею, Николай выслушивал его жалобы относительно Марины. Похоже они друг друга любили, но это было уже давно, а он все еще по ней сох. Что там произошло, Николай так толком и не разобрался. Андрей прыгал от версии к версии, то она его бросила, то он обиделся, то Виктор впутался, это ее парень, а после она вышла за него замуж. То Марина опять с ним встречалась, но в это Николай уже не верил. Андрей был умным парнем, но нытиком и злопамятным.

– Брось это дело. Хочешь, познакомлю с девчонкой? Ну не навсегда, она провинилась и теперь отрабатывает.

– Зачем мне это надо. Я бы ему шею свернул, взял и запудрил Марине мозги, вижу его словно под микроскопом. Он пустышка, он…

Николай слушал. А что оставалось делать. Еще полчаса и Андрей, выговорившись, успокоится, вот тогда и можно поговорить. А пока он сидел, откинувшись на спинку дивана и вытянув ноги, попивал свое пиво.

Порой Андрей сам терялся, любит он Марину или уже ненавидит за то, что она с другим. Да, это было ее право, ее выбор, но обида осталась и, как он сам себе признавал, в его душе огромная черная дыра. Андрей не выдержал и позвонил мужу Марины, они встретились в парке, долго молчали, а потом Андрея понесло. Ведь хотел как лучше, а повел себя как девчонка.

– Зачем ты вообще пошел? – в этот раз его упрекал Николай. – Ты сам-то подумал, что делаешь? Она замужем, она с ним, что лезешь!

– Не знаю, но я ведь ее люблю.

– Вот и люби, но отстань от нее. Ой, допрыгаешься, ой, попадет тебе. Ты хуже банного листа.

– Но ведь я…

– Забудь ее и точка.

– Не могу.

После той встречи Виктор долго не мог прийти в себя, ему казалось, что Марина предала его. Что ее бывшая любовь вернулась, и теперь Андрей хотел не то договориться с ним, не то намекал, что уже встречается с его женой. Виктор ревновал, это не впервой. Ревность медленно проникает в твое сознание, ты даже не понимаешь, что с тобой происходит, и вот ты отравлен. Стоит Марине посмотреть в сторону, как Виктор смотрит в том же направлении, стоит ей надеть блузку, и уже мысли: а зачем? В ревности есть плюс: ревнует, значит любит, так говорила его мама. Но сама Марина не ревновала, это он стал медленно сходить с ума. Виктор боялся потерять свою вещь, да, именно вещь, а не жену. И это ему стало нравиться, это как наркотик, хочется еще и еще. Виктор ее провоцировал, то обнимет, то чмокнет, то шлепнет в кафе по попке, когда они с друзьями. Марина делала вид, что не замечает, и позволяла это мужу.

– Мы сможем встретиться?

– Привет, – Виктор всегда был рад услышать голос Галины.

– Тогда может завтра, ты свободен?

– Хорошо, можно в обед.

– К часу подойду в Pizza Mia, что в парке, – ответила Галина, ее голос был мягким, словно она котенок, что мурчит у тебя на руках.

– Да, хорошо.

Виктор любил слушать ее голос, она ничего не просила взамен, просто побыть с ним рядом, подержать его руку, а после Галина уходила, и он оставался один. Странно, но, как казалось Виктору, он все еще ее любит, а ведь пытался забыть, решил порвать и поставить на их отношениях большую и жирную точку. И даже женившись на Марине, он думал о Галине, о своей первой школьной любви. Виктор в девятом классе перешел в ее школу, первое время никого не замечал, старался вжиться в новый коллектив. Он вообще не любил общаться и был бы рад, чтобы и к нему не лезли, но это невозможно. Конфликтов не было, но и дружбы тоже, так, приятели и не более того. И только в десятом классе как раз после нового года он встретил ее в городе. Галина стояла на остановке и считала мелочь на проезд в автобусе.

– На, – сказал Виктор и протянул ей пятак, что дала ему мама на проезд.

– А у тебя еще есть?

– Есть, – соврал он.

Она уехала, а он почти час шел пешком до дома. Виктор сразу запомнил ее голос, ее удивленный взгляд, а на следующий день она нашла его на перемене, он учился в «Б» классе, а она в «В».

– Спасибо, вот, это тебе, выручил меня, – девочка протянула ему маленькую шоколадную медальку.

– Давай пополам?

– Ешь, – застенчиво сказала она и, развернувшись, ушла к своим подружкам.

Виктор еще не знал правила в школе. После уроков его уже поджидали и, проведя настойчивую беседу, дали понять, что Галя не в его вкусе. Но Виктор не послушался, наверное, сработало упрямство, а может чувство соперничества – если она кому-то нравится, значит в ней что-то есть, что он просмотрел.

Школу они заканчивали вместе, вместе танцевали на выпускном, вместе гуляли, а после встречались. Только она поступила в университет на историка и осталась в Тюмени, а он уехал в Москву, хотел как его дядя Марат стать архитектором.

– Спасибо, что нашел время, я соскучилась, – сказала Галина и убрала меню. – Что хочешь?

– Галь, ну зачем так? – она уже все заказала, знала его вкусы, и как только он сел, официант принес блюдо.

– Просто хотела тебя порадовать, разве не это делает любимая женщина?

Пару лет назад, когда на лето приехал в город, Виктор уже встречался с Мариной и знал, кто она такая, видел перспективы.

Горбачев уже свое отговорил, его свергли и выбросили на помойку, а он, опасаясь за свою жизнь, быстро уехал из страны. И было из-за чего, это чуть позже Виктор узнал, что на Горбачева было заведено уголовное дело во взяточничестве, так же, как и на его жену Раису. Но дело замяли и их списали как ненужную ветошь. В стране уже началась не перестройка, а дележ. Все летело к чертям, заводы останавливались, на Красной площади неделями сидели шахтеры, в магазинах выстраивались очереди. Он нашел в себе силы закончить академию и с дипломом вернуться в Тюмень.

– Давай поженимся? – как-то вечером его спросила Галина.

Виктор любил ее, но время все изменило. Теперь он должен думать о своем будущем.

– Галь, сейчас, наверное, не время, у меня работы нет, и у тебя тоже. Сидеть на шее родителей, это неправильно, так нельзя.

– Хорошо, – согласилась Галина, хотя ее голос изменился, и Виктор понимал, что она обиделась.

И вот он женился, но не на ней, а на Марине, которую Галина не знала. Артур, ее друг, предложил подать заявку на гранд, она получила его и тут же уехала на полгода в Англию, а когда вернулась, узнала, что Виктор женился.

– Как? – первым делом спросила она.

Галина злилась, ужасно злилась на него, проклинала, купила несколько книг с магией и все, что могла, исполнила. Но он к ней так и не вернулся, ни заговоры, ни проклятья не подействовали, она сама заболела, а после увидела Марину. Теперь Галина понимала, что держит Виктора с этой женщиной. Она была не высокой, но красивой. Черные волосы, вздернутый носик и эта улыбка, которая Галину вот уже второй год сводит с ума. Галина стала ненавидеть Марину, но никогда не говорила это в открытую, она считала, что всему виной эта женщина. Она смогла околдовать, наложить чары. Галина заигрывала с Виктором, мурлыкала, когда никто не видел, прижималась и тянула губки для поцелуя, и он, словно холостяк, отвечал ей.

– Ты кушай, кушай, я уже чай выпила, – сказала Галина и посмотрела в довольные глаза Виктора.

– Меня перевели в филиал, что на Челюскинцев.

– Что так?

– Там новый отдел, идет расширение.

– Везде сокращают, а у вас филиал открыли.

– Банки не дремлют. Весной посылают в Питер на курсы, если получится, то перейду в кредитный отдел.

– У тебя все получится, как всегда.

Только Виктор не упомянул, что эта работа временная, чтобы он смог набраться опыта, а после, как и договаривались со Степан Алексеевичем, отцом Марины, он перейдет в финансовый отдел завода, что выпускал трубы для газовых компаний.

– Я рада за тебя. Как твоя жена? Все хорошо? Ты что-то про нее ничего не рассказываешь.

– Жена? – удивленно спросил Виктор.

– Ну да, Марина, она сейчас где? Беременная или пошла работать?

– С чего ты решила, что она беременная?

– Да так, обычно всегда так происходит: свадьба, дети, пеленки, крик по ночам и нервная жена.

– Нет, она пошла в плановый отдел завода, там стабильно, газ надо качать, трубы нужны, стране нужна валюта.

– Какая прелесть, а мне вот скучно сидеть за бумагами, люблю общаться с людьми. А ты кушай, а то скоро обед закончится, мне нужно будет бежать.

– Уже, так быстро?

– Да, я ведь тоже работаю. На днях видела Иванова. Ты, наверное, его помнишь, он в моем классе учился, – Виктор кивнул. – Он закончил ТВВИКУ, теперь лейтенант, вытянулся и в плечах стал шире. А Даша уже родила.

– А это кто?

– Тоже вместе учились, она закончила Медакадемию, вышла замуж и, чтобы не ехать по распределению, забеременела. А ты когда планируешь?

– Дети?

– Ага, куда же без них? Инстинкт толкает к размножению. Или еще не решился?

– Думаю, пока еще рано, не до этого.

Эти слова Галина слышала уже много раз, они ее расстраивали, но сейчас она обрадовалась, улыбнулась, погладила руку Виктора и стала собираться.

– Уже.

– Да, я побегу, извини, что больше не могу тебе уделить время. Может чуть позже, на выходных?

– Хорошо, спасибо за обед.

– Это меньшее, что я могу тебе дать.

Галина нагнулась. Она не боялась, что ее кто-то увидит. В кафе приходили из областной думы уже старые, пожелтевшие от времени матроны. Она поцеловала его в губы и, подмигнув, тут же ушла. Виктор остался один, он смотрел, как она вышла, как спустилась по ступенькам. Все еще чувствовал вкус ее помады и тонкий аромат духов. В груди что-то щелкнуло, словно сработало реле, он моргнул, достал блокнот и посмотрел, какие дела остались на вечер.