Текст книги "Истории Чунтао (СИ)"

Автор книги: Esorcista

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Во время учебы Тан молчала. Как только начиналась перемена, девушка натягивала наушники и смотрела в окно. Разум блуждал в коварном лабиринте и, куда бы он не сворачивал в поисках выхода, раз за разом натыкался на Лу Ханя. Жажда манящего шатена отравляла сердце и с каждым днем бороться становилось все сложнее. Тоска душила, но больше всего убивала обида. Чунтао хотела поговорить с Ханем, поставить точку в терзающем вопросе и понять, что не все так туманно в ее жизни, и хоть какая-то сфера пришла к определенному результату.

После окончания графического дизайна, Тан шустро выскользнула из аудитории, чтобы друг не пытался отвезти ее домой, как делал последние пару дней. Ему нужно заняться своими отношениями, а ей своими.

Чун решила пойти вместе с Хе Рин на матч. Девушки встретились у парадного входа. Ли выглядела так по весеннему! Пунцовые щеки вкупе с гладкими сияющими волнами волос создавали романтический образ. От химика буквально веяло влюбленностью. Чун обрадовалась позитивным изменениям подруги. Славно, что после пережитого стресса, она наконец вступила на белую полосу жизни.

– Знаешь, возможно, это твоя заслуга, но Сэ на днях извинился. Наша дружба возвращается в норму, – Ли подошла к обочине дороги, выискивая глазами заказанное ею такси.

– Причем здесь я? – Тан изумлённо взглянула на подругу.

– Мне кажется, он одумался после похищения. До этого Сехуна гордость душила заговорить со мной первым, – машина плавно остановилась перед девушками.

– Не гордость его душила, – художница опустилась на заднее пассажирское сиденье, – а чувства, которых он раньше не признавал.

– Да ну, тебя! Какие чувства, – Ли театрально возмутилась, но на самом деле только обрадовалась услышанному. В последнее время О казался ей гораздо мужественнее и круче, чем раньше. Его упрямое молчание заставляло Рин ежедневно вспоминать друга детства и поражаться тому, как одиноко оказывается без его присутствия.

Чунтао усмехнулась в ответ. Рядом с цветущей и влюбленной Ли, она чувствовала себя манекеном. Пожалуй, ей нужно было хотя бы нарядиться перед разговором со звездой Сеульского университета, чтобы чувствовать себя более уверенной. В муках тоски и грусти, девушка вовсе не подумала о таком важном преимуществе. Тан посильнее замоталась в серый пиджак. В принципе, ее черная рубашка с джинсами выглядели не совсем убого.

Ли восторженно рассказывала Чунтао о новой дораме с закрученным сюжетом. В целом, она рассказывала обо всем, кроме по-настоящему восхитительного для нее О, потому что до сих пор не хотела признавать тот факт, что он ей нравится. Но эти разговоры ни о чем были спасательным кругом для Тан. Она чувствовала как с приближением к стадиону живот неприятно скручивает, а нервы сверлят истекающее кровью сердце.

Олимпийский стадион Чамсиль был невероятно массивным сооружением. Перед зданием бушевала жизнь, студенты из разных городов рассекали площадь у входа, весело обсуждали прошедшие матчи. Разноцветная форма пестрила в глазах. Будь Тан свободна, возможно, обратила бы внимание на изобилие интересных личностей для свежих зарисовок, в лице молодых спортсменов. Но художница потонула в бездне чувств и для неё оживленный мир находился за толстой, непроницаемой стеной.

Ли притягивала все взгляды и летящей походкой прошла внутрь стадиона. Девушка задорно рассказывала о своих эмоциях по поводу предстоящей игры, а Тан многозначительно кивала, притом не воспринимая ни единого слова. Она сканировала каждое мужское лицо, безумно желая увидеть его и, в то же время, до жути боясь этой встречи.

Игра вскоре началась. Подруги сели на нижних рядах в центральной части стадиона. Отсюда был прекрасный обзор на поле, вместе с тем, болельщики Сеульского университета занимали весь сектор. Тан мгновенно отыскала в числе игроков Ханя, и по телу ударил разряд тока. Он выглядел излишне серьезно, но при этом до одури маняще. Хотелось все бросить и уткнуться лицом в его грудь, наполнить лёгкие запахом тяжёлого парфюма, почувствовать на лопатках мягкое прикосновение. Чтобы живот скрутило от бабочек, а по телу пробежался табун мурашек. Хотелось снова быть любимой. Снова быть с ним.

Матч проходил сложно и зрелищно. Зал взрывался в овациях и бурно обсуждал мастерство студентов. Пока соперники изучали друг друга, болельщики бурно скандировали имена любимчиков. Каждый финт, удар, обманный маневр не оставался без внимания. Игра была воистину захватывающей. До самого конца не удавалось определить фаворитов и аутсайдеров. Лу Ханю и его команде пришлось выложиться на максимум, чтобы вырвать преимущество в одно очко на последних минутах игры.

Рин радостно выкрикивала поздравления с толпой фанатов, последовала за ними к выходу. Тан шла по следам подруги, с каждым шагом ноги становились ватными, руки начали потеть. Чун прерывисто дышала. В голове она проиграла множество вариантов долгожданной встречи, но ни один из них не внушал спокойствия. Что она скажет? «Привет?! Я тут неожиданно пришла поздравить тебя, хоть ты две недели игнорировал мое существование?!» – или наоборот накинется на капитана с разъедающей душу обидой? Скажет, что пережила адские муки из-за него и не готова восстанавливаться в одиночестве? Что это вообще-то нечестно, бросать ее после всего, что произошло?

Чун томилась в переживаниях. Голова взрывалась от мучительной неопределенности. Она не заметила, как оказалась на улице вместе с подругой, как прошло полчаса после окончания игры и победители выбрались на свободу. Лишь когда Хе Рин громко выкрикнула – «Ребята, поздравляю с победой!» и радостно захлопала в ладоши, Чунтао очнулась. Ли бросилась к друзьям с распростёртыми объятиями и первым под руку попался взволнованный О. Рин крепко обняла парня за плечи и на эмоциях, не заметила, что дышала тому прямо в шею. Ее искренние поздравления тронули сдержанного Сехуна в самое сердце. Парень слегка отодвинул лицо, чтобы взглянуть в сверкающие глаза подруги детства. Внутри что-то глухо ударило по ребрам, кровь мгновенно прилила к щекам. Сэ вдруг подался вперёд и впился губами в губы Хе Рин, заставляя ту испуганно застыть на месте. Ли не тормозила и вскоре отдавалась бушующим внутри чувствам: закрыла глаза, укоротила расстояние между ними. Рин забыла обо всем и впервые в жизни поняла, что такое целоваться с наслаждением.

Тан ошеломленно смотрела на парочку перед собой, но с левой стороны ее будто пристально сверлило нечто странное, заставляя машинально повернуться. Вмиг воздух из лёгких словно без остатка выкачали, Чун забыла как дышать, потому что на нее смотрел он – Лу Хань. Пронзительные карие глаза заглядывали в потаённые уголки души, от них невозможно было скрыться, убежать. Чун казалось, что это тело вовсе не ее, потому что руки отказывались двигаться, ноги шагать. В опустевшей от волнения голове звучал только безумный сердечный ритм.

Хань сдержанно шагнул на встречу. Его задумчивое лицо говорило само за себя, и Чун взволнованно отшагнула назад. Когда Лу приблизился, в нос ударил любимый запах, художница с трудом не сорвалась на желанные объятия.

– Поговорим? – Чунтао рвано вдохнула. Он лишь кивнул и прошел вперёд.

Тан следовала за парнем, прожигая глазами дыру в его широкой спине. Она шла и чувствовала, как слезы наворачиваются на глазах. «Видимо, мне не стоило сюда приходить».

Лухан остановился под деревьями цветущей вишни. Розовые лепестки мягко слетали вниз, народу было немного, как раз для приватного разговора. Чунтао поняла, что он ждет продолжения диалога, когда Хань молча посмотрел ей в глаза.

– Значит, это конец? – Тан уже поняла, что ее первая любовь не выдержала проверку судьбы.

– Ты уже давно должна была все понять, – голос Ханя звучал так отстраненно. Чун знала это! Знала! Но, как настоящая дура, держалась за бессмысленную надежду. Никому она не нужна. Все кончено.

– И это все, что ты можешь сказать? Ты вот так сбежишь, как трус?! – Рыдание подступало к горлу, но художница упрямо подавляла его. – Хотя бы, скажи почему? Чтобы я больше не терзалась этим вопросом.

Лухан молча прожигал в ее душе дыру, которую она больше ничем не смогла бы заполнить. Хань и не собирался отвечать. Чун ждала и дышать становилось все тяжелее.

– Тогда прощай, – Тан резко повернулась к парню спиной.

Китаянка больше не могла сдерживать слезы: они обжигали щеки, застилали глаза. Чун медленно шагала в сторону остановки. «За что? Почему?» – сознание никак не хотело принимать факт расставания. Что она сделала не так? Тан вдруг остановилась.

– Да, как ты можешь! – громко закричала Чун, повернувшись парню вслед. Истошное рыдание вырвалось наружу и, чувствуя, что ноги больше не держат, Чунтао упала на колени. Двухнедельный стресс, который она переживала лопнул подобно мыльному пузырю. Чунтао плакала. Слезы непослушно катились по лицу, но она упрямо пыталась скрыть слабость, закрывая лицо руками. – За что?!

Лухан испуганно вздрогнул. Меньше всего он ожидал от Чунтао слез. Она – гордая и своенравная, та, что всегда старается быть сильной и самодостаточной, рыдала посреди улицы из-за него. Внутри что-то оборвалось. Здравый смысл кричал – «Терпи», но сердце не подчинялось разуму. Лу рванул к Чунтао, прижал девушку к себе, гладил по голове. Он не знал, как быть? Что ему предпринять? Как помочь?

Чун ощутила тепло любимых объятий и ей стало ещё хуже. Это настоящее издевательство над человеком – бросать, а после прижимать к себе и успокаивать.

– Не трогай меня, – нервно выпалила Тан, задыхаясь от нехватки воздуха. – Для тебя я тоже стала мерзкой после похищения? Да? Кому нужны жалкие жертвы? – Чун перевела дыхание, пристально взглянула в лицо Лу. – Отныне, я не знаю парня по имени Лу Хань, а ты девушку по имени Тан Чунтао. Мы больше не знакомы. Прощай.

Чунтао оттолкнула Ханя, встала на ноги. Внутри у нее все похолодело, пусть слезы и непослушно текли по щекам, Тан решила, что с ними исчезнет и любовь. Пусть стирают ее ко всем чертям. Зачем ей любовь? С этого момента, дверь под названием «отношения» закрыта. Все равно разбитое сердце больше не склеишь. Его осколки разлетелись на мелкие кусочки и осыпали черную дыру души белоснежной россыпью, как цветущая вишня осыпала лепестками город. Красивое мгновение смерти.

Лухан смотрел ей вслед. Он не понимал, о чем говорит Чунтао? Он даже не успел возразить, не смог спросить в чем дело? О какой мерзости она говорит? Разве Чун не окружена любовью и поддержкой родных и друзей? Хань знал, что родители художницы прилетели с Шанхая, что Хуан Цзы Тао ни на день не оставлял ее одну, что рядом есть Хе Рин, а Крис и Сехун не готовы разрывать общение с китаянкой из-за решения Ханя. Тогда почему она говорит такие вещи?

Лухан прокручивал в голове произнесённые слова снова и снова. А потом, наконец, осознал, что родители скорее всего разочарованы повторным вызовом из учебного заведения, что Хе Рин слепа к переживаниям подруги, потому что на ее улице наступила весна, что Ан Су Ен и вовсе не знает о похищении, поскольку ушла в депрессию из-за поступка Криса, а Зитава ничего не сможет сделать в одиночку. И только он, тот, кто обрёк ее на такие страдания, должен был быть рядом. А он… Отныне потерял то, что больше всего ценил – ее доверие.

========== 40. ==========

[Не проверено бетой]

Чунтао до глубокой ночи бродила по улицам Сеула. Первые несколько часов она просто плакала в пустующей меж домов аллее, а затем пошла в сторону реки Хан, бродила в толпе людей под оранжевый закат, согрелась горячим кофе и под конец поднялась на башню Намсан. Она делала все, чтобы облегчить собственные страдания. Пуля предательства поразила ее в самое сердце и было бы не так обидно, будь это кто-нибудь другой, кто угодно, но не Лу Хань. Тан ведь открыла ему душу, поделилась сокровенными переживаниями, рассказала то, о чём долгое время молчала. Чунтао впустила его в свое хрупкое сердце, обнимала и берегла, что есть силы, а Хань оказался коварным вирусом и в самый неожиданный момент поразил все жизненно важные органы.

Чун сильнее всего возмущало то, что она продолжала его любить. Хоть Лу не достоин прощения и поступил отвратительно по отношению к ней, Тан не могла как следует разозлиться. В глубине души она желала ему только добра и хотела, чтобы он действительно был счастлив, пусть и не с ней.

Да и в целом, как такое могло произойти?! Почему в одно мгновение весь мир разрушился и требовал решительных мер, а она, не успевшая вовремя среагировать, только и успевала принимать удары? Чун свирепствовала от подобной несправедливости. Это была новая точка старта. С сегодняшнего дня ее жизнь кардинально изменится. Нет слезам и страданиям! И пусть на душе скребут кошки, а от случайных встреч с Ханем кружится голова, Чунтао ни за что не будет такой жалкой, как сегодня. Она возродится из пепла словно феникс, и пусть Хань каждый раз кусает локти, что потерял такую девушку, как Тан Чунтао!

Но пока день не подошёл к концу, Чун позволила себе быть слабой. Вечером, слезы накатили новой волной. Художница так долго плакала, что ее лицо опухло и покраснело, щеки горели, а ледяные ладони не спасали от внутренней агонии.

Тан добралась до своего дома к двенадцати часам ночи. Из-за присутствия родителей любимая квартира превратилась в место постоянного стресса. Не было никого желания идти домой, поскольку недовольный взгляд отца и колкие замечания мамы, это меньшее, что ей сейчас хотелось испытать.

В два часа ночи, изрядно замёрзшая и безумно уставшая, Чунтао зашла домой. Она тихо прошла в зал и хотела умыться в ванной, но никто из родных не спал: отец сидел за кухонным столом с телефоном в руках, а мама читала книгу на кровати, в свете прикроватной тумбы.

– Где ты была? – строгий голос отца, выбил девушку из колеи. Мужчина всегда был нежен в отношении Чунтао, но сейчас, когда ей больше всего нужна помощь и поддержка, превратился в угрюмого старика.

– Неважно, – дочь запротестовала. «Какая ему разница?! Я уже взрослая, сама знаю».

– Если ты шляешься по ночам, неудивительно, что тебя похитили малолетние психопаты, – Цзихао встал на ноги, отложил телефон в сторону. От услышанной фразы Чун замерла на месте. «Как он мог такое сказать?!».

– Оставьте меня в покое! – Девушка сорвалась на крик. – Когда вы поедете домой?

– Не кричи на отца, – мама вступила в разговор.

– Мы же за тебя волнуемся! Когда у тебя все будет нормально, тогда и уедем, – Тан начал сдавать позиции.

– У меня всё нормально. Вы только тешите свое эго, а на меня вам наплевать! Езжайте домой, я помощи не просила. Сама справлюсь, – Чун бросила пиджак на пол.

– Как ты смеешь?!

– Не говори мне, что это не так! С приезда в Сеул, ты хоть раз спросил у меня, как дела? Страшно ли мне было? А как я себя чувствую? – глаза снова наполнились слезами. – Нет! Ты только и делал, что пытался держать меня на привязи в Шанхае, потому что тебе так спокойнее. А ты, мама, – девочка посмотрела на взволнованную мать, – за все время хоть раз обняла меня, поддержала? Нет! Ты только стреляешь колкими замечаниями и ходишь вся разочарованная! Уж, прости, что у тебя такая неидеальная дочь!

Чун быстро скрылась в ванной. Она третий раз за день начала плакать. И после того, как умылась холодной водой, обессиленно упала на кровать.

***

На Хане не было лица, когда он пересек порог квартиры и уселся за стеклянный обеденный стол. Мысли никак не собирались в кучу, поэтому парень не заметил сидящего на кресле Ма Давэя, читающего новую книгу. Лу обречённо схватился за голову, растормошил свои волосы и скрыл за горячими ладонями лицо. «Я все испортил».

Все эти дни до встречи с Чунтао, его план казался идеальным. Поступок Кан Джу Вона и Лэя стал серьезным поводом для страха. Лухан нажил достаточно врагов и эти двое не самые опасные из всего списка. Хань в сущности боялся за Чунтао, ведь она – его слабое место, то, куда в первую очередь будут бить. Разве он мог так рисковать? Именно поэтому Лу отдалился. Он намеревался выстрадать боль расставания в одиночку, а Чун доверил крепким рукам гонщика, к тому же, родители девушки должны были поддержать и отвлечь. Но Хань с треском провалился и все получилось с точностью да наоборот.

Если Лухан находился где-то на третьем уровне, то в его глазах Чун была на сто пятидесятом. Хань знал все свои минусы: он ещё слишком слаб, чтобы оберегать ее и предотвратить повторное нападение. Лу мечтал сохранить в Чун такие качества, как детский задор, умение творить, а также смелость и любовь к приключениям, но если художница будет рядом с ним, то в скором времени упадет в бездну страдания и депрессии.

– Знаешь, – голос дяди поверг парня в шок. Лухан вздрогнул, – я давно хотел сказать тебе: может обдумаешь все ещё раз? Не стоит отказываться от любви из-за призрачного страха. Когда-то я сам так сглупил и до сих пор жалею об этом.

– Уже поздно, что-либо менять, – Хань взглянул на мужчину в домашнем костюме, с книжкой в руках. Ма прошел в кухонную зону и налил племяннику горячий чай.

– Никогда не поздно, – Старший поставил чашку перед Ханем и сел напротив.

– Дядя, спасибо, что закрыл счёт в больнице. Я верну тебе деньги, обещаю.

– О, если бы меня волновали деньги… Лучше приведи в порядок свою личную жизнь, мне этого будет достаточно, – он тепло улыбнулся и направился в сторону спальни, но перед дверью остановился. – Не совершай моих ошибок.

***

Родители покинули Сеул на следующий день после ссоры с дочерью. Старшие оставили записку с извинениями и конверт с деньгами на ближайший месяц, а ещё перед отъездом наполнили холодильник продуктами. Мама даже успела застелить новое постельное белье и украсить дом цветами, чтобы ее дочери было уютно в этом маленьком жилище.

Чунтао в это время была в полицейском участке. После разговора с Тао, она решила забрать заявление о похищении и причинении вреда. Если до этого девушку останавливали родители, то после ссоры с ними ей было абсолютно все равно на мнение старших. Чунтао не могла признать в себе жертву, что ее домогались или как-либо касались незнакомые люди. Сама мысль о том, чтобы присутствовать в суде в качестве жертвы, рождала в душе немыслимый ужас. Лучше уж Чжан и Кан останутся безнаказанными. Главное, чтобы они держались подальше, этого ей вполне хватает.

Сразу после участка, Чун отправилась на занятия. С раннего утра она приводила себя в порядок и сегодня выглядела просто чудесно! Хотя в глазах таилась грусть, никто из окружающих ее бы точно не заметил, так как подведенные раскосые глаза и губы цвета ягодного коктейля перетягивали все внимание на себя. Художница уложила волосы, надела одно из купленных на каникулах платьев. Она сделала все, чтобы выглядеть победившей депрессию; человеком, с которым все нормально.

Старания не прошли даром, ведь Тао обрадовался появлению подруги не в черной одежде, а когда та по привычке завалилась на стул и бросила сумку с тетрадями на пол, задорно усмехнулся.

– С возвращением, подруга! – Хуан отложил телефон на стол и откинулся на спинку сидения. – Ты вспомнила, куда спрятала коллекцию помад? Давно я не видел тебя с накрашенными губами.

– Спасибо, – Чунтао сделала максимально расслабленное лицо и мягко улыбнулась. – Начало новой жизни!

– А что со старой не так? – Цзы Тао выгнул бровь дугой, думая, что подруга вновь что-то да напридумывала.

– В старой у меня был парень, а в новой я свободная птица! Куда хочу, туда и лечу, – Чун улыбнулась, пожала плечами.

– Это он тебе так сказал? – Тао почему-то помрачнел. Девушка была уверена, что гонщик обрадуется таким новостям.

– Да. Вчера, после игры, – Тан достала из сумки тетрадь и ручку.

– Ясно, – Тао больше ничего не спрашивал. Да, изначально он плохо относился к Лухану, ведь тот зарекомендовал себя ненадёжным человеком, однако после похищения, видя, как Лу переживает за Чунтао и готов на все, ради ее безопасности, Хуан поменял свое мнение. Он не мог судить футболиста, потому что видел его отчаяние в тот день. Это было слишком больно.

На перерыве между пар, друзья отправились в кафетерий, чтобы подкрепиться вкусным перекусом и увидеть знакомые лица. Чун всю дорогу настраивала себя на встречу с Ханем. Что она не даст слабину и гордо выдержит появление футболиста, а ещё покажет ему, что с ней все в порядке и она вовсе не страдает.

Однако Ханя там не было, зато девушка встретила его верных друзей. Чунтао не собиралась беседовать с ребятами, ибо для неё точки соприкосновения исчезли, и она не видела смысла сохранять эти отношения. Зачем? Чтобы лишний раз напоминать себе о Лу Хане? Но мнения художницы никто не учел и, как только Тан прошла в центр помещения, О и Ву подошли к ней на встречу.

– Хэй, Тан Чунтао, как дела? – Крис с привычным озорством потёр ладони.

– Как видишь, цвету и пахну! – Чун перевела взгляд на Тао, который пошел заказывать еду.

– Это хорошо, – Сехун сдержанно улыбнулся. Он чувствовал себя неловко рядом с Тан. Все же девушка только вчера рассталась с парнем и он не мог должным образом поддержать и посочувствовать ей, к тому же напоминал об одиночестве своими отношениями с Хе Рин. Химик как раз забежала в кафетерий, сверкая и поражая окружающих волной жизнерадостности. Девушка подбежала к подруге, обняла ее за плечи и, искренне радуясь, перевела все внимание на растерянного О.

– Чун, Чун! У меня для тебя новости, – счастливо затараторила Ли, прыгая словно ребенок.

– Вы встречаетесь? – предположила Тан и перевела взгляд на Сехуна. Он сдержанно кивнул. Чун видела, что он чувствует себя крайне неловко. – Поздравляю! Давно пора, – девушка подмигнула и прошла к столу. Ву последовал за ней, чтобы не видеть воркующих влюбленных. Баскетболиста тошнило от излишней ванильности, ибо это напоминало об Ан Су Ен и его побеге. Крис серьезно считал, что лучше быть одиноким, чем отвергнутым.

О раз за разом замечал проскальзывающую в глазах Чунтао грусть. Хоть девушка старалась быть максимально расслабленной, временами даже шутила, он прекрасно знал, что ей больно и плохо. Сехун лишь поражался присущей Тан силе воли и радовался, что Хань задержался в аудитории для разговора с профессором.

Вскоре Чунтао и Хуан выбрались в коридор. Девушка наконец-то свободно вздохнула. В толпе людей она могла на пару секунд дать слабину и стереть с лица лживую улыбку. На самом деле Тан чувствовала себя настолько паршиво, что сама же поражалась собственной стойкости. Душа изнывала от боли и каждая кровоточащая рана сгорала от яда под названием «Лу Хань».

«Фух, хорошо, что мы сегодня не встретились», – Чун только подняла глаза и заметила его на лестничной площадке. Дышать стало больно, воздух словно отражался от ее губ и не хотел залетать в лёгкие. Хань не видел ее, он смотрел в сторону. Чунтао быстро отвела взгляд. С каждым шагом она приближалась к нему всё ближе и ближе. Сердце замирало в ожидании. Она уже чувствовала его рядом. Шаг. Хань до жути близко. Ещё шаг. И Чунтао прошла мимо.

Когда Лухан заметил в хаосе студентов Чун, он думал, что наконец-то сможет поговорить с ней. «С чего начать?» – раздумывал Лу, скоро сокращая расстояние. Он должен извиниться перед ней, поговорить. Нужно сделать хоть что-нибудь! Хань набрал в лёгкие воздуха, чтобы произнести привычное «Чун, привет!» – но когда Тан прошла мимо, словно они действительно незнакомы, сердце больно сжалось, кровь застыла в жилах. Хань понял, что это конец. Он опоздал. В ее жизни больше нет человека по имени Лу Хань, и в этом виноват лишь он.

========== 41. ==========

Как только Ан Су Ен вернулась к студенческой жизни после небольшого перерыва и узнала о произошедшем с художницей, то бросила все свои дела и сразу же занялась душевным состоянием подруги. Ан каждый день насильно вытаскивала Тан из дома, таскала на всякие мастер-классы, концерты, новинки кино в кинотеатре, а ещё заставляла Чунтао заниматься спортом. Девушки пробегали круг по университетскому району ранним утром, после чего собирались на пары в доме Чунтао, так как он был ближе, и вместе шли на учебу.

Су Ен сложно далось собственное восстановление, но ее история и рядом не стояла с тем, через что прошла подруга. Ан восхищалась внутренним стержнем художницы, ведь она бы не смогла ежедневно наводить лоск и наблюдать за тем, как Лухан сидит в кафетерии с друзьями, в то время как вокруг него часто крутится толпа влюбленных студенток. Чунтао временами замечала футболиста с Чхве Мин Ен, но что она могла поделать? Чун для него чужой человек и ее ревность, по сути, не играет никакой роли.

Благодаря баскетболистке жизнь приобрела новые краски. Тан заметила, как ей становилось легче, иногда она забывала о существовании Лухана на пару часов, иногда на целый день. К тому же Чун вернулась в творчество, снова начала рисовать. Девушка взялась за создание новой манхвы и ушла в процесс с головой. Через пару месяцев Тан начала публиковать комикс на сайте, где ранее размещала конкурсные работы. Общение с читателями уносило ее подальше от сердечных дел, помогая прятаться от болезненной тоски. К счастью, вскоре начались каникулы и частые встречи с Лу Ханем сошли на нет.

Чунтао усердно отдалась целям и амбициям. Для нее отношения казались чем-то выходящим за грани возможного, потому что чертов футболист засел слишком глубоко, а новые знакомства внушали страх. Чун привыкла к постоянной тоске. Она хронически скучала по Лу Ханю и, постепенно, это стало нормой.

Летом девушка устроилась на подработку. Ким Минсок решил помочь художнице с созданием комиксов: он обеспечил студентку подработкой у своего друга, который так же рисовал манхвы. Тан помогала ему с созданием фонов и одновременно творила свою работу.

В то время Тао пропадал на работе: днём он подрабатывал в кафе, а вечером рисовал заказы. Парень наконец-таки избавился от гипса, наладил отношения со своей девушкой и больше не переживал за непутевую подругу. Хуан знал, что Чунтао до сих пор любит Ханя и не скоро сможет отпустить эти отношения, но она начала двигаться и жить, а это более или менее успокаивало его братское сердце.

Хе Рин же порхала на крыльях любви, разглядывая мир в розовом цвете. Заметив, что подруга вернулась в колею, она наивно решила, что с Тан теперь все в порядке. О Сехун временами интересовался состоянием художницы, однако Ли не придавала этому особого значения. Если Госпожа Метеор решила отбросить страдания, то уж точно справится с поставленной задачей! Уж в этом Ли Хе Рин была уверена на все сто процентов.

Когда начался второй курс университетской жизни, для окружающих Чунтао словно испарилась. Девушка ходила тише воды, ниже травы. Она посещала пары, а в свободное время рисовала манхву. В кафетерии Тан появлялась все реже, поскольку отдавала предпочтение кафе семьи Ким, ведь там она не видела Лухана и придавалась блаженной тишине. Да и сам парень редко посещал корпус: он часто пропадал на практике, в связи с последним годом обучения. Благодаря этому Тан становилось легче, все же наскоро обрубленные отношения временами задевали струны души.

В целом, в жизни наступил покой. Чунтао зажила так, как планировала с самого приезда в Сеул: творила, занималась своей карьерой и вовсе позабыла о слове «любовь».

***

Сегодня была прекрасная погода! Солнечно, теплый ветерок бороздил просторы Сеула. Чунтао как раз находилась в милейшим заведении, где можно насладиться вкусом прохладного бабл ти* или попробовать кучу других напитков на любой вкус и цвет. Она подрабатывала здесь кассиром, а по вечерам рисовала свои комиксы и покоряла сердца читателей.

Работа в кафе помогала создавать колоритных персонажей, придумывать интересные диалоги, притом, что приносила неплохую прибыль и разбавляла будни человека за компьютером.

– Ва-а-х, – воскликнула Чон На Ра, взглянув на свежие бисквитные тортики, которые аккуратно выкладывала на прилавок. – Мои любимые привезли!

– Купим сегодня один, – Чунтао подмигнула коллеге. – С меня тортик, с тебя чай!

Чон На Ра – интересный и глубокий человек. Чунтао работала с ней всего полгода и за это время так и не смогла раскусить загадочную девушку. Чон была старше на пять лет, любила слушать рок, читать романтические книжки для хорошего настроения, а ещё зачитывалась манхвами и стала для Тан голосом ее читателей, главным отражателем вызванных от главы эмоций. Чун благодарила небеса за встречу с коллегой, потому что после разговоров с На Рой, возвращалась домой заряженная и веселая.

Время было раннее. Девушки занимались подготовкой заведения к открытию: наводили лоск, делали заготовки, расставляли свежую выпечку. Тан проверила кассу и по привычке взялась за телефон. Вчера она выложила продолжение манхвы и с замиранием сердца решила проверить реакцию читателей. Отзывы были самые разные: кто-то пищал от восторга, другие возмущались поступкам героев, а третьи просили продолжения совсем другой работы – манхвы, которую она рисовала о Лу Хане. Эта работа имела высокий рейтинг при малом количестве глав, однако Тан не собиралась писать продолжение и уже третий год откладывала этот вопрос в долгий ящик. Чун тяжело вздохнула, отложила гаджет в сторону. Увы, она до сих пор не отпустила расставание с Ханем, поскольку писать историю о нем было равносильно тому, чтобы раз за разом втыкать в измученное сердце иголки.

– Что такое? – На Ра подошла к художнице, хлопнула ее по плечу. – Плохой отзыв расстроил? Я читала новую главу, мне все понравилось.

– Да нет, снова просят продолжение «Ключа от сердца». Не хочу его рисовать, – Тан вышла из кассовой зоны и направилась к входным дверям. – Пора открываться!

– Я бы тоже с удовольствием почитала эту историю, никак не пойму, почему ты забросила такую классную работу, – девушка пожала плечами, а после собрала розовые волосы в хвост, натянула на лицо ободряющую улыбку и стряхнула невидимую пыль с белой футболки. – Я готова! Открывай!

Тан пожала плечами и открыла входные двери. Вскоре в кафе уже было не протолкнуться, поскольку многие покупали кофе перед работой или учебой. Жизнь в заведении кипела! Чун только и успевала, что отпускать клиентов, пока Чон готовила заказанные напитки.

Здесь было хорошо. Время за работой пролетало незаметно, изобилие разношёрстных людей увлекало, но самое главное – некогда было грузиться размышлениями. Пусть ночью и нападала тоска, днём Тан освобождалась от адского плена.

– Фух, теперь можем и отдохнуть, – Чон протянула Чунтао клубничный коктейль, когда на часах было одиннадцать и помещение изрядно опустело. Тан, мягко улыбнувшись, проследовала в кухонную зону за желанным напитком. – Слушай, Чун, можешь взбить сливки, пока я завариваю чай?