Текст книги "Лунный свет (СИ)"
Автор книги: Escriba Simplement
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
До обеда я выживала, в прямом смысле этого слова. В Большой Зал я решила не идти, ибо ноги уже просто не носили, голова болела, да и есть не хотелось. Я опустилась на один из подоконников и прижалась щекой к прохладному стеклу.
Вообще-то, вселенная Гарри Поттера очень привлекательна. Многие говорят, что выросли на этих «сказках мамы Ро». Люди любят говорить о том, что «Гарри Поттер» научил их быть храбрыми, рассказал им, что такое настоящая дружба, что любовь побеждает зло, и так далее. Конечно же, это важно, но…
«Гарри Поттер» также заставил целое поколение понять, что новости лгут и им нельзя верить, что правительство может быть коррумпированным или некомпетентным, что законы могут быть неправильными, что власть держащих могут не волновать проблемы их граждан.
«Гарри Поттер» также научил нас, что плохие вещи случаются с хорошими людьми, что наши герои далеко не всегда являются рыцарями в сияющих доспехах, что люди из лучших побуждений способны причинять зло, что все без исключения делают ошибки и что часто, чтобы исправить сделанное, приходится долго работать и приносить что-то в жертву.
И я думаю, что, по-своему, это так же важно, как и более позитивные идеи. Скорее, даже более важно. Эта вселенная учила нас принимать смерть любимых, как Гарри, мечтать, как Луна, находить повод для смеха даже в трудные времена, как Фред и Джордж, никогда не стесняться своей внешности, как Тонкс, уметь признавать свои ошибки, как Драко, хранить верность, как Джеймс, любить, как Снейп, едко отзываться на комментарии других, как Рита Скиттер, читать взахлёб книги, как Гермиона…
Честно говоря, вдохновляюще. А что на счёт нашего восприятия факультетов? Неужели я одна вижу, как мы неверно понимаем суть факультетов Хогвартса?
Почему слизеринцев вечно представляют как раздражительных провокаторов и злодеев, как чрезмерно и чересчур сексуальных парней и девушек, если Слизерин – единственный из факультетов, ценностью которого является консерватизм?
Почему все считают пуффендуйцев беззаботными хиппарями, которые только и делают, что отдыхают и едят печеньки день-деньской, если их на их факультете ценится умение упорно трудиться?
Почему люди думают, что райвенкловцы – это занудные скучные книжные черви, если черты характера, которыми должны обладать представители данного факультета – это креативность, остроумие, мудрость, оригинальность, интеллигентность, умение принимать непохожих на тебя?
Почему гриффиндорцы изображаются как дерзкие, грубые (и даже хамоватые) нарушители правил, если для их факультета так важно достойное рыцарей благородство?
Чёрт, это на самом деле очень и очень обидно. Я вот, например, сегодня видела слизеринца и гриффиндорку. В замке, как и на улице, было прохладно и он снял с себя свой зелёно-серебристый факультетский шарф и просто накинул ей его на плечи. А она просто улыбнулась и слегка кивнула, благодаря. И в этих движениях было столько привычки и отточенности, что можно было не сомневаться: это было не раз и не раз ещё повторится. И это давало надежду на то, что вся эта межфакультетная вражда просто выдумана, высосана, так сказать, из пальца. Чёртовски неприятно.
– Можно?
Немного затупив, я повернула голову в сторону говорившей. Паркинсон. Какая неожиданность. Ого, кажется, она чем-то расстроена.
– Да, конечно, – я махнула рукой и подвинулась.
Девушка села и поёжилась. Интересно, что же у неё случилось? Спрашивать я не стала, ибо это может оттолкнуть человека похлеще пощёчины. Лучше просто подождать, если захочет – сама расскажет. Мы посидели ещё минут двадцать, когда она встала и отряхнула юбку.
– Спасибо, – бросила она и, чуть помедлив, добавила, – Луна…
***
Ужин проходил скучно. С Поттером я больше не сидела, ибо привлекать к себе лишнее внимание не хотелось. Паркинсон на меня внимания не обращала, Джинни вела себя тихо, а миленькая Хаффлпаффка, пристроившаяся за нашим столом, увлечённо читала какую-то книгу. Тоска смертная, в общем.
– Внимание, ученики! – раскатистый голос директора заставил всех поднять головы и оторваться от скучных (и не очень) занятий. – В эти смутные времена, – начал директор, смотря на Поттера. Ага, ясно мне, для кого этот спектакль играется, – когда маглорожденные не могут и шагу в ступить в мире волшебников всюду натыкаясь на непонимание и презрение, мы, учителя, решили внести некоторые изменения в традиции празднования Хеллоуина, который пройдёт через несколько дней. Теперь каждый ученик начиная с пятого курса приглашён на Осенний бал. Ученики должны явиться в тематических костюмах, в этом вам помогут маглорожденные, – он махнул рукой и снова сел, довольно улыбаясь.
М-да. Просто феерично. Как понятно из канона, у волшебников изначально были свои праздники, отличные от маггловских. А теперь ещё и этот удар по традициям. Чует моё сердце, посещение этого «милого» мероприятия станет обязательным. Нужно навязаться в компанию к Поттеру, а то пропущу всё самое интересное. Между тем у слизеринцев как-то странно все притихли. С чего бы это?
– Лун, ты в чём пойдёшь? – тихо спрашивает Мелани Сатклиф, пятикурсница из Хаффлапаффа, милая блондинка и просто очаровательная девочка. Эдакое воплощение вселенской доброты и кротости в одном флаконе. Я задумчиво подпёрла подбородок кулаком.
Вообще-то, идеи у меня есть, причём много. Можно сделать что-то похожее для меня и моего партнёра… Вот только кто пригласит замарашку-Луну? Чёрт-чёрт-чёрт, как же это гадко. Ладно, разберёмся потом. Я чувствую на себе взгляд Паркинсон, совершенно нечитаемый, отчего становится не по себе. Бр…
– Смотри, Лаванда какая-то потерянная в последнее время, – немного нервно бросила Мел и ткнула пальчиком в сторону гриффиндорского стола. Ого, и правда. Какая-то она потерянная, нужно будет узнать в чём дело.
***
Миссия невыполнима. На Поттера наседают все Уизли, в уши вереща ему о том, как Джинни хочет стать какой-то королевой. Если пошевелить мозгами и применить мои хилые дедуктивные способности, то становится понятно, что мелкая намерилась попасть на место Королевы Бала. Ну-ну, посмотрим, кто кого.
В это время я сижу вместе с Поттером, Грейнджер и Диггори в гостиной своего факультета. Гермиона методично перелистывает учебник, что-то бурча себе под нос, Сед помешивает какао, а Гарри задумчиво смотрит на огонь.
– Вы с кем пойдёте? – неожиданно спрашивает он, заставляя Гермиону на секунду остановиться, а Седрика немного покраснеть. Тишина затягивалась.
– Пока не знаю, – решила спасти положение я. – Меня ещё никто не приглашал, так что, – я развела руками и вновь вернулась к созерцанию своих набросков.
– Гермиона, может пойдёшь со мной? – вдруг спрашивает Сед, заставляя меня улыбнуться краешком губы. Его неприкрытая симпатия к Мионе умиляет. Девушка же грустно вздыхает и качает головой.
– Извини, Сед, меня уже пригласили…
Интересно.
– Он красивый? – моментально заинтересовалась я.
Девушка смущённо кивает и кидает взгляд в сторону Гарри, но он всё так же следит за пламенем. Они идут вместе?..
– Очень…
– А как он выглядит? – немного обиженно спрашивает Седрик, смущая Гермиону ещё больше. Кажется, слова даются ей с трудом.
– Ну… он высокий, сильный, у него светлые волосы, серые глаза…
Так, Лиза, спокойно. Как много в этой школе красивых сероглазых блондинов? На ум приходит только один, правда?
– А ты, Гарри? – тут же переводит тему шатенка и утыкается носом в книгу. – Наверное, уже пригласил Джинни?
Парень поморщился так, будто выпил ведро уксуса.
– Нет ещё… но, чует моё сердце, придётся, а то их семейка меня сожрёт…
Я усмехнулась и принялась увлечённо рассматривать свои ногти. Обидно. Хотелось пойти на бал с красивым мальчиком, очень. Всё таки, в пятнадцать лет у меня такого не было. Помнится, я была влюблена в парня из класса. Рассеянный, уличный шалопай, эдакий «плохой мальчик». А я, как примерная девочка, втихоря вздыхала по нему. На выпускном мы станцевали пару танцев, а потом немного поболтали. Наши судьбы разошлись на долгие годы и встретила я его только лет через пять. Он женился на какой-то блондинке, сильно похудел и осунулся. Поговаривали, что он принимал. Ну так вот, я отдалилась от темы. Хотелось пойти с красивым мальчиком, а таких в школе двое: Гарри и Драко. Тут нужно быть дауном, чтобы не понять, что наша отважная гриффиндорка идёт на праздник с хорьком-яблокоманом. А Гарри… а Гарри, поддавшись наседающим Уизли, пригласит Джинни и плакала моя незабываемая юность. Нет, я не говорю, что все остальные парни – уроды, но вот хочу с кем-то из них и всё. Бо-оже, как глупо…
– А может пойдёшь со мной? – неожиданно спрашиваю я, протирая глаза и зевая. Главное не показывать своей заинтересованности, это отталкивает. Поттер удивлённо смотрит на меня и приподнимает брови.
– Серьёзно?
– Ага. Я готовлю костюмы и мне нужны мерки, а никого на примете нет, – ввернула я первую попавшуюся отговорку. Гермиона понимающе улыбнулась и ткнула Седа в плечо, показывая ему какое-то предложение в книге.
– И что ты рисуешь? – он заинтересованно наклоняется ближе к альбому, но я, фыркая, захлопываю его.
– Пока не пригласишь меня на бал – не покажу, – я лукаво улыбаюсь и тут же мрачнею. – А то посмотришь, тебе понравится, ты покажешь воспоминания Джинни и она сошьёт себе что-то подобное, если не что-то идентичное.
– Ты собираешься сама шить платье? Как интересно! – рядом останавливается девочка-шестикурсница. – Можешь и мне что-нибудь набросать, а я отдам на пошив мадам Малкин.
Девочки, сидящие рядом, навострили уши. Ого, вот и мой шанс наладить отношения с факультетом.
– Хорошо, только можешь набросать на пергаменте свои мерки и пожелания на счёт цвета, например? – спрашиваю я, переключая своё внимание на рыженькую девушку. Я уверена: ей пойдёт какой-нибудь оттенок зелёного или синего.
– Ты так любишь рисовать? – поинтересовался Поттер, провожая взглядом Аманду. Какое интересное имя, кстати. Буду звать её Адой. – Или ты просто так бескорыстно добра?
– Гарри, – я улыбаюсь и откидываюсь на спинку кресла, с удовольствием замечая, как Сед возится с какой-то бумажкой, а Гермиона болтает с одной из райвенкловок, – мне не трудно, а им всем не хочется ударить в грязь лицом. Вот увидишь, когда будет готов первый набросок платья, половина девочек тут же захотят себе что-то подобное.
– Возможно, ты права, – задумчиво бормочет Поттер и лукаво улыбается. – А если тебя попросит Джинни? Откажешься?
– Ну почему? – я усмехаюсь и снова открываю альбом. – Можно будет подобрать ей что-нибудь… особенное.
Гермиона фыркает и старается замаскировать смех под кашель или першение в горле. Получается слабовато, но брюнет делает вид, что верит.
Под конец вечера, сидя носом в учебнике по зельям, я чувствую себя выжатой, как лимон. Состояние препротивное, тем более если учесть, что в прошлый раз я засиделась дольше. Так и режим сбить недолго… В гостиной уже почти пусто; Гермиона ушла несколько минут назад патрулировать коридоры, Сед вызвался её проводить; мои однокашники уже разбрелись по спальням, если не считать двух парней, сидящих на полу перед камином (кажется, они играют в морской бой), а я всё так же вывожу какие-то формулы по зельям и стараюсь не смотреть на уставшего Поттера. Жалко мальчика, все ждут от него геройских поступков, а он никак с трансфигурацией разобраться не может.
– Слушай, – вдруг спрашиваю я и вырываю его из состояния полудрёмы, – а почему Седрик до сих пор в школе? Он что, оставался на второй год два раза?
– Просто ему на Турнире сильно досталось, – Поттер кривится и сразу становится понятно, что воспоминания у него не из приятных. – Он полгода провалялся в коме, я всё мучился, что он из-за меня умереть может. А потом где-то месяцев семь – или около того, Лун, я не помню точно – он проходил программу ускоренной магической реабилитации. Ну, знаешь, там разные колдуны пичкают тебя противными зельями, ты медитируешь, с тобой работают профессиональные маггловские психологи…
– Маггловские? – изумилась я.
– Ага. Чаще всего, это сквибы, которые получили высшее образование в мире людей. Тогда они открывают частные клиники или работают в специальных больницах. Знаешь, в Мунго их не особенно любят…
Я киваю и снова начинаю разбираться в зельеварении. Наука, кстати, интересная, но довольно сложная. Какая-то ядрёная смесь биологии, химии и кулинарии. Усталось накатывает с новой силой и я снова протираю глаза, понимая, что если не выучу конспект – мне завтра влетит.
– Луна, – тихо говорит брюнет и я поднимаю на него немного недовольный взгляд. Бо-оги, отнесите меня кто-нибудь в кроватку, пожа-алуйста, я ведь так хочу спать… – А пойдём со мной на бал?
– Решился таки, – недовольно бурчу я, скрывая радость. Нужно будет наделать много колдографий и с удовольствием рассказывать внукам историю о том, «как такая маленькая я пригласила на бал героя магической Британии». – И что тебя соблазнило: халявные костюмы или свобода от Уизли-младшей?
– Ты, – бурчит он и потягивается. – С тобой ведь классно дружить, ты в курсе?
Я усмехаюсь и треплю его по волосам.
– В курсе, Олень, в курсе… а теперь иди спать, у вас завтра ЗОТИ, Снейп с тебя три шкуры сдерёт.
Комментарий к Глава 4
Хочу предупредить, что их отношения будут развиваться медленно. Я не хочу торопить события, ибо у меня есть кое-какие планы на других персонажей. Оставляйте отзывы, мне важно ваше мнение.
Котят, работа уже несколько дней висит в Топе, я вам за это крайне благодарна. Люблю вас (≧▽≦)
========== Глава 5 ==========
Подготовка к балу шла полным ходом. После уроков я бежала в библиотеку – рисовать. Там я сидела вплоть до ужина, на который меня вытаскивали Гермиона и Седрик. Я быстро проглатывала пару ложек второго, пила сок и снова неслась, на этот раз уже в гостиную факультета. У меня появился собственный стол, на который Гарри поставил нехитрые охранные чары и теперь я могла оставлять свои наброски там. Я прорабатывала костюмы несколько часов, в то время как ребята занимались зельеварением или трансфигурацией. После этого Гермиона помогала мне с домашним заданием, а Седрик вместе с Поттером работали над усовершенствованием костюмов. Я хотела добавить в обычную ткань магические спецэффекты. Ну, например, Грейнджер у нас была персонажем наших – русских – сказок.
Я минут двадцать объясняла кто такая Хозяйка Медной Горы и почему с ней связан малахит. И цветовая гамма, и персонаж девушке очень понравились, так что я взялась за проект. Подобрать ткань труда не составило, ибо в первый же поход в маггловский Лондон я кое-что присмотрела. Сложность оказалась в украшениях. На голове у Хозяйки должна быть корона из серебристых змей. Я хотела, чтобы они шипели на каждого, кто подходил к девушке, желая сказать ей что-то гадкое. Согласитесь, эффект был бы отпадным? Я переговорила с Поттером, а он, подумав, заявил, что можно поставить датчик эмоций. В общем, через несколько дней у меня была серебряная корона гоблинской работы. Миона краснела и отнекивалась, я представляла себе довольную рожу Малфоя и визжала от радости.
Кстати, о Малфое. Как-то я, пробираясь окольными путями до кухни, наткнулась на парочку, сидящую на подоконнике. Со спины я узнала Грейнджер и, уже предвкушая себе её лицо, смачно чихнула рядом с милующимися. Парень, у которого мадмуазель из гриффиндора сидела на коленях, дёрнулся. Из-за плеча шатенки выглянул недовольный, немного нервный и растрёпанный… Малфой. Моя челюсть валялась где-то рядом с моими ногами. Вот тебе и нереальные отношения, вот тебе и не канон… Бежала я от них быстро.
Как потом объяснила краснеющая и смущающаяся Миона, они встречались уже два года… ДВА ГОДА! И Роулинг об этом ничего не говорила! А что дальше? Фред и Джордж, геи-инцестники? Дамблдор, мутящий с МакГонагалл? Моя психика такого не выдержит…
Между прочим, наша компания пополнилась ещё тремя членами… фи, как пошло звучит. Короче, к нам присоединились слизеринцы. Малфой пришёл из-за Мионы, Блейз и Паркинсон явились самовольно. У слизеринцев проблемы с Хеллоуином обострялись день ото дня. Магглорождённых на Слизерине было ну очень мало, так что никто им суть праздника не объяснил и на Паркинсон с Малфоем, как на старост, полилась грязь. Пришлось помогать. Рисовать для всего потока – жутко. Нет, не так. ЖУТКО. Нужно ли говорить, что я почти не спала? Правда, с костюмами я особо не заморачивалась ибо помогала Пэнси, с которой мы успели немного сдружиться. Она массово собирала мерки и пожелания сначала с пятого, потом с шестого и седьмого курсов и у меня на столе появлялись стопки с необходимыми бумагами, к которым ученики прикладывали свои колдофото. Я объясняла это тем, что мне нужно знать какие оттенки подбирать. На самом деле я просто хотела посмотреть на учеников Хогвартса ибо доверять памяти Луны на все сто десять процентов не могла. Разумеется, я делала это всё не за просто так. Набросок, то есть рисунок костюма стоил пять галеонов, выкройки – десять.
Для нашего небольшого «кружка по интересам» я взялась шить сама. Малфой и Забини, правда, первое время артачились, но Пэнси путём угроз и увещеваний их на время успокоила.
Я хотела быть ангелочком. В прошлой жизни я выбрала бы что-то символизирующее смерть, но Луне такие образы не подходили. Поэтому несколько ночей подряд я шила себе простое белое платье с кружевом, покрывающим плечи. Весь смак был в крыльях за спиной. Они должны были быть настоящими. У Луны были способности к метаморфии. Слабые для полного изменения внешности, но для частичного – вполне подходящие. Труднее было возиться с нимбом, здесь я припрягла Поттера, который более-менее шарил в рунах. Он помог разработать рунические схемы, а я нанесла их на невидимки. Прикалывая их на волосы и смачивая каплями своей крови, чем заряжая их магией на несколько часов, над головой загорался золотистый диск. Красота…
Малфою предстояло быть Цербером. О да, спасибо моей извращённой фантазии. В принципе, его костюм стоил мне наименьших затрат. Я просто набросала его фигуру в свободной чёрной рубашке, зауженных чёрных брюках и… в ошейнике. Парень поморщился, но согласился. А я втихаря делала собачьи уши и хвост. Нет, ну, а что? Пусть ему жизнь мёдом не кажется.
С Паркинсон пришлось возиться дольше. В итоге взяли персонажа из Французской мифологии. Она стала Вуиврой, королевой змей. На бал должна была прийти в свободном изумрудном платье, которое чем-то походило на мантию. На руки мы общими усилиями скумекали перчатки. Соль была в том, что кожа была покрыта пластичными бледно-зелёными чешуйками. Выше они становились всё бледнее и к плечам уже исчезали. Пэнс была в восторге, Блэйз ухмылялся. Ясно, как я и думала, она идёт с ним…
Забини нас удивил. Он просто сказал, что будет «косить под оборотня». Уткнул нас носом в книгу частичной метаморфии. С помощью нехитрого заклинания он собирался удлинить себе клыки, превратить всегда короткие ногти в когти и что-то там ещё… я не стала вникать в подробности, уж извините.
Седрика я окрестила Ыркой. На вопрос, кто это, прочитала целую лекцию о русской нечисти, послушать которую собралось человек сорок. Так, за печеньками и перед камином, я объяснила, что Ырка в славянской мифологии – злой ночной дух с глазами на темном лице, светящимися как у кошки, особенно опасен в ночь на Ивана Купалу и только в поле, потому что лешие не пускают его в лес. Им становится самоубийца. Нападает на одиноких путников, выпивает у них кровь. Укрут, его помощник, приносит ему шалунов в мешке, у которых Ырка выпивал жизнь. Очень боится костра, к огню не подходит. Чтобы спастись от него, нельзя оглядываться, даже если окликают знакомым голосом, не отвечать ничего, сказать трижды «чур меня» или прочесть молитву «Отче наш». Кто-то сказал, что в России как-то слишком неспокойно и жить бы он там не стал. Я тихо посмеялась и, смотря на побелевшего Седрика, успокоила, сказав, что просто загримируем его и будет вылитым Ыркой. Бегала от него по всей гостиной…
Гарри я оставила напоследок. Его я хотела сделать демоном-искусителем. Вдвоём с Грейнджер мы штудировали библиотеку, пока не нашли более-менее дельный способ вырастить нашему золотому мальчику крылышки. Пришлось варить в школьном туалете противное зелье и тестировать его на недовольном Драко. И действительно, появились крылья. Куриные, правда, но это мелочи жизни… убегая от разъярённого Малфоя мы пытались доказать свою невиновность, сваливая всё на неправильное количество лапок златоглазок.
В общем, жизнь постепенно входила в своеобразную колею. Оценки прошлой Луны не радовали, а вот я взялась, так сказать, за голову. Теперь ниже «Выше ожидаемого» не опускались, что классно. Соль в том, что табель успеваемости высылался каждую неделю. Там числились заработанные или потраченные факультетские баллы с указанием причины их возникновения (или убыли, тут уж как посмотреть) и оценки. Также в табеле находилась информация об отработках и факультативах. В первую же неделю Ксенофилиус отправил мне письмо, хваля за результаты и выразил скромную надежду, что всё так и останется. Я ответила ему довольно коротким письмом, обещая учиться на уровне. Я очень боялась, что отец Луны поймёт, что я – это не Луна.
***
– Луна… Луна!
Я разлепила веки и невидящим взглядом вперилась в стоящего передо мной Поттера. Он цокнул языком и слегка нервно оглянулся назад.
– Что… что случилось? – невнятно пробормотала я, оглядываясь. Едрид твою налево, я уснула…
– Ты уснула в библиотеке, тебя Герм обыскалась. Лавгуд, ты сколько спишь вообще?
– Часа три? Четыре? – я пожала плечами и потянулась. Точно, завтра должен быть выходной, так что можно поработать немного подольше.
– Ты почти ничего не ешь и не спишь, – Гарри нахмурился и цапнул меня за запястье, сжимая его. – Идём.
– Что?.. Куда?
Поттер, не слушая меня и мои возмущения, потащил меня из библиотеки. Автоматически здороваясь с ещё не спящими портретами и стараясь не спать, я пробираюсь по тёмным коридорам с Героем магической Британии. Весело.
Мы прошли несколько знакомых мне портретов, так что я уже была уверена в направлении. Мы идём к гостиной Пуффендуя. То есть, либо там Седрик что-то учудил, либо Поттер тащит меня к кухне. И действительно, вскоре он открыл неприметную дверь и втащил меня в помещение.
– Чем мы можем помочь Гарри Поттеру? – рядом с нами с хлопком появилась маленькая домовушка. Презабавные существа, честно говоря.
Пока Поттер отдавал ей какие-то приказания, я оглядывалась. На плитах уже что-то шипело и булькало, в духовках подходили пироги, несколько домовиков оттирали огромный котёл. Жизнь кипела, проще говоря. Часы на стене пробили четыре и кукушка, на миг показавшаяся из домика, прокричала что-то невнятное. Эльфы оживились и принялись перебегать от одного стола к другому, кажется перебирая овёс. Я, кстати, заметила интересную особенность. Англичане не ели гречку. ВООБЩЕ, понимаете? Я здесь уже несколько недель без гречки сижу… Можно, конечно, самой сварить, но техника здесь не работает, как пользоваться магической плитой я не знаю, а варить кашку в котелке на улице, над костром, мне не улыбается. Надо на курсы домоводства записаться, что ли…
– Лун, ты тут? – Поттер, держащий в руках что-то отдалённо напоминающее корзинку приподнял брови.
– Вроде, – я кивнула, стараясь скрыть зевок. Смысла спать больше не было. Как-то у меня всю жизнь так: даже если меня разбудили после часового сна – больше не усну. И здорово, и плохо одновременно.
– Пойдём тогда, – он снова вцепился в моё запястье и потащил, кажется, к одному из чёрных выходов.
Мы расселись рядом с кромкой озера. Согревающие чары позволяли не мёрзнуть, а теплый клетчатый плед на земле радовал глаз. Воскресенье, день похода в Хогсмид, я сразу невзлюбила этот день. Впервые я сходила в эту деревушку с Поттером, из-за чего мелкая Уизли теперь не давала мне прохода. Она стреляла в мою сторону глазами, злобно щурясь, «случайно» роняла мои пергаменты и книги, проливала на чистую блузку сок и тому подобные мелкие шалости. Рон, слава всем богам, её увлечений моей персоной не разделял. Он постоянно мотался в больничное крыло – к Лаванде. Поговаривали, что у неё недавно был нервный срыв. Стихийной магией разнесло половину гостиной Гриффиндора. Вспомнив об этом, я решила вытянуть информацию из так славно оказавшегося рядом мальчика-который-выжил.
– Странная история, – начал выкладывать передо мной имеющиеся у него сведения Поттер. – Она несколько недель назад начала вести себя странно. Перестала общаться с людьми, разругалась с Гермионой в хлам, скатилась по предметам, даже перестала флиртовать с Роном, что его бесконечно бесило. А недавно, когда Патил спросила, когда у неё день рождения, она сказала, что родилась в феврале, но… Луна, весь факультет знает, что она празднует второго мая. В общем, Парвати довела её этим вопросом до истерики и…
–…случился мощный магический выброс, который привёл к практически полному истощению. Поттер, Лавгуд, какого чёрта вы тут забыли?
Я ощутимо вздрогнула.
– Малфой, если бы не Гермиона, я бы подумал, что ты… – ехидно начал брюнет.
– Поттер, ты умеешь думать? Тебя Грейнджер ищет, – он на секунду задержался взглядом на мне и продолжил словесную баталию с парнем.
– Прости, она ищет меня в четыре утра?
– Нет, – невозмутимо ответил Малфой и уселся на плед, выцепая из корзинки яблоко. – Она искала тебя где-то до двух ночи, но потом пошла спать.
Я пропустила его слова мимо ушей. Чёрт. Лаванда не даёт мне покоя. Мне срочно нужно попасть в больничное крыло.
***
Помещение встретило меня запахом медикаментов и спирта. Всё таки каждая больница пахнет похоже. Вообще, в каноне о больничном крыле сказано довольно мало. Но, из названия понятно, что помещение отнюдь не одно. И действительно, у мадам Помфри были свои склады, несколько маленьких лабораторий, маленькая библиотечка, помещение для занятий с факультативниками, приёмная и, конечно, сам лазарет.
Больничное крыло (на английском, кстати, звучит Hospital Wing) – так называются несколько комнат в Хогвартсе, где хозяйничает мадам Помфри. Предположительно, расположено на втором этаже замка.
Одна комната, довольно большая, выполняет роль лазарета. Здесь отлёживаются серьёзно заболевшие ученики. Вторая, видимо, много меньше, – спальня и кабинет самой мадам Помфри, примыкающие к большой палате. По идее, должны быть ещё несколько комнат: процедурный кабинет для лечения небольших ранений и болячек, возможно, какая-то душевая, и что-то вроде кладовки для сменного белья и лекарств. Однако, в книге они не упоминаются. Здесь же, в этой реальности, я попала сначала в квадратную приёмную, совершенно пустую. В ней было несколько диванчиков и горшков с фикусами; шторы покачивались в такт залетавшему холодному ветру. Я поёжилась и присмотрелась к табличкам, висевшим на дверях. Нашла дверь с короткой пометкой «Лазарет» и тихо толкнула.
Помещение было очень длинным, наподобие институтских спален в женских пансионах восемнадцатого-девятнадцатого века. Было темно и густая тишина окутывала всё пространство комнаты. На тумбочке, приставленной к одной из кроватей, стояла свечка. На самой же постели сидела хорошенькая русая девочка, при изменчивом освещении её волосы казались золотыми. Лаванда, наверное.
Я тихо подошла к кровати и опустилась на приставленный рядом стул.
– Привет, – тихо поздоровалась я и увидела, как девочка сначала сморщилась, будто съела лимон, а после испуганно вздрогнула. И мимика, и движения были мне прекрасно знакомы.
– Привет, – безразлично отозвалась она и наконец посмотрела на меня. – Ты кто?
– Вроде Луна, – я пожала плечами. – А ты?
– Ма… Лаванда. Лаванда Браун, – она снова скривилась и безучастно вперилась взглядом в стену.
О Лаванде, кстати, известно тоже очень мало. Лаванда родилась в семье чистокровных волшебников в период с осени 1979 по август 1980 года. О деятельности Браунов Роулинг ничего вроде не говорила, хотя я припоминаю что-то про лавку на Косой Аллее. Лаванда поступила в Хогвартс в 1991 году, тогда же, как и Гарри Поттера, её распределили на факультет Гриффиндор. Она поселилась в одной спальне с Гермионой Грейнджер, Парвати Патил, Фэй Данбар и ещё одной студенткой и вскоре стала лучшей подругой Парвати. Тем не менее, она не ладит с Гермионой. В фанфиках, кстати, бытует мнение, что Грейнджер, Патил и Браун жили в комнате втроём. А вот и нет, стандартный размер комнат рассчитан на пять человек. На втором году обучения Лаванда была в числе студентов, присутствующих на уроке профессора Бинса; тогда она узнала о Тайной Комнате. Лаванда приняла участие в Дуэльном клубе профессора Локонса, и когда профессор Снейп обезоружил его, Лаванда подняла его волшебную палочку. Лаванда, как и многие девушки, была влюблена в профессора, что доказывало её поверхностность, что ли. Хотя… Грейнджер же тоже вроде влюблялась в Локонса, отстаивала его честь перед друзьями. Мерзко звучит, фу. Лаванда очень увлечена курсом Прорицаний, которые ведёт Сивилла Трелони. Особенно сильное впечатление произвело на девочку предсказание о некоем трагическом событии, которое произойдёт 16 октября. В этот день мисс Браун получила письмо из дома, где ей сообщалось о смерти её кролика по кличке Пушистик. Чуть позже она и её лучшая подруга Парвати были потрясены сбывшимся предсказанием профессора Трелони о том, что «один из нас покинет нас навсегда накануне Пасхи». В сентябре эта фраза прозвучала так, будто кто-то из обитателей Хогвартса скоро умрёт; на деле же незадолго до Пасхи Гермиона Грейнджер была так возмущена бессмысленной в её понимании тратой времени на уроках Прорицания, что прямо посреди урока встала и покинула кабинет профессора Трелони навсегда.
Лаванда и Парвати, как любимые ученицы Сивиллы Трелони, прекрасно сдали экзамен по Прорицанию. Вероятно, единственные из всего класса.
И всё. Больше ничего не помню, хоть убей. Там ещё было что-то про Сивого, но концовку я помню вообще плохо, так что…
Сейчас я во все глаза смотрела на девушку, которая, чертыхаясь под нос на французском, старалась как-то собрать волосы. Сомнений просто не могло быть.
– Мари?..
Комментарий к Глава 5
Не вычитано.
Ребят, работа до сих пор в топе)) Спасибо вам большое :3
Жду ваших отзывов, мнение читателей крайне важно для меня)
========== Глава 6 ==========
Девушка какое-то время пристально смотрела на меня. В её глазах плескался чуть ли не дикий ужас. Тут она прищурилась, нахмурилась и недоверчиво рассмеялась.
– Элиз, дорогая, неужели это ты?
Я кивнула, внимательно следя за её реакцией. Она вдруг взвизгнула и кинулась мне на шею, обнимая, смеясь и плача одновременно.
