Текст книги "На шаг впереди (СИ)"
Автор книги: Erovin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– Думал, что так легко справишься со мной, кусок дерьма! Да ты ничтожество ни на что не годное! Что ты вообще можешь, дрыщ, без своего расчудесного Макса? – распалённо орал Луар, награждая немца новыми и новыми ударами.
Штольц тихо шипел от каждого пинка и выжидал, пока у Луара собьётся дыхание и ему понадобится передохнуть. В нужный момент он ухватил его за ноги и дёрнул на себя, вывел из равновесия. Луар повалился на спину и готов был уже вскочить, но Аль навалился на него сверху и сунул палец в левый глаз. Протолкнул на две фаланги и согнул палец, подцепил глазное яблоко и резко выдернул его. Луар дико заорал и задёргался. Штольц, не раздумывая, сунул его глаз себе в рот и потянулся ко второму. Теперь-то он точно не сможет сопротивляться и сполна поплатится за каждый удар Альберту. Немец устало откатился от вопящего противника и раскинул руки в стороны. Левая кисть коснулась трупа Нила, и Штольц, улыбнувшись, вытащил из его горла свой нож. Он уже не чувствовал боли – так всегда бывало в запале, раненый глаз не открывался, и Аль боялся ощупать его и убедиться, что больше им видеть он не сможет. Хотя какая разница? Он не выберется из этой пустыни уже никогда. Аль проглотил глаз и поморщился, чувствуя, как тот туго прошёл по пересохшей глотке и плюхнулся внутри.
Откинув лишние мысли, Штольц подполз к Луару и больно ущипнул его за щёку.
– Теперь мы с тобой поиграем, – хищно пообещал он. Из инструментов у него был только короткий нож, подаренный Максом, и зубы, но этого должно было вполне хватить, чтобы расправиться с Луаром. Как и обещал, Аль планировал закончить с ним, вспоров живот и намотав кишки на шею. Но до тех пор было ещё далеко. У них впереди был горячий денёк, и пока у Альберта ещё есть силы, он постарается, чтобы Луар испытал весь спектр боли и наградил его за старание своими воплями и мольбой. Перед тем как погрузиться в полное безумие, Штольц ещё раз вспомнил Макса и понадеялся, что Шер найдёт и поможет ему. Теперь, когда Аль умрёт, кто-то другой должен позаботится о Шеймте.
Солнце нещадно палило, и даже тень не спасала от жестоких ожогов. Примерно через час поднялся сильный ветер, а мучительные крики наоборот стихли. Он дул весь день, перекатывая песок с места на место, заметая следы, оставленные утром вездеходом. А местные грифы, учуяв падаль, стали слетаться на угощение.
========== 18 глава ==========
Чуть позже Ричард и Ваня поменялись за рулём джипа, и последние два часа альфа вёл машину. Для гаммы поездка в густых зарослях кустарника была ужасной. Хотя он и пристегнулся ремнями, его сильно подбрасывало на ухабах, вскоре все тело ныло и покрылось новыми синяками. Несмотря на это, мальчишка молчал, стиснув зубы, чем прибавил несколько пунктов уважения к себе от Ричарда. Трижды они увязали в песках, и тогда Ваня пересаживался за руль, а Рич выходил толкать машину. Влажный раскаленный воздух обжигал кожу, песок скрипел на зубах и был уже везде, где только можно и нельзя. Пустыня измотала их вконец. До места оставалось еще семьдесят километров – это час езды.
– Я устал, давай немного отдохнём, пожалуйста, – попросил Ваня. Это был первый раз за всё время пути, когда он закапризничал. Его голос из звонкого стал глухим и хриплым. Под глазами выступили синюшные мешки, а волосы прилипали ко вспотевшему лицу.
– Потерпи, чем быстрее доедем, тем лучше, – запротестовал Рич, хотя и сам устал. Он привык отдыхать, когда дело уже закончено, а не в процессе. И происшествие в отеле, когда он переспал с Эдди и упустил драгоценное время, подтверждали пословицу: делу время – потехе час. Если бы он только удержал свой член в штанах, то Максу не пришлось так туго, и он был бы, возможно, цел.
– Какой же ты злой, альфа! Ну пожалуйста! Хотя бы немного! У меня всё болит, и кровь из ноги течёт – посмотри! – плаксиво выдавил из себя Ваня и больно ущипнул Ричарда за руку, выдернув пару волос из предплечья. Он надул пухлые губы и нахмурился.
Рич взрыкнул от такого фамильярного отношения к себе и перевёл взгляд на простреленную совсем недавно ногу мальчишки. Он, увидев, что штанина военных брюк пропиталась кровью в области бедра, решил, что можно сделать короткую паузу и хотя бы перевязать его. Он остановился.
– Теперь можно промочить горло, – счастливо сообщил Ваня. Он вышел из машины и плюхнулся на песок, хотел было облокотиться на кузов спиной, но передумал, отдёрнувшись от раскалённого металла. Даже сквозь одежду он почувствовал болезненный жар. Ричард достал из машины термос с холодной водой, которую набрал ещё в аэропорту и, налив немного в крышку, протянул Ване.
– Жаль, что это не виски, – сказал юный алкоголик, отпивая маленькими глоточками такую желанную влагу. Для пятнадцатилетнего он вёл себя слишком уж по-взрослому. Обычно подростки больше ноют, даже альфы, и требуют к себе особенного отношения, а этот был ещё и гаммой. Принадлежал к универсальному полу, представителей которого с рождения все облизывают и оберегают.
– Кто научил тебя так здорово водить машину? – спросил Рич, стягивая с него штаны. Ваня удивлённо посмотрел на него, но, сообразив, что тот хочет заняться раной на ноге, улыбнулся и забавно подпрыгнул на попе. В этот момент Рич выдернул из-под него брюки.
– Сам научился. У нас был большой автопарк, и я бегал туда, – покраснел Ваня, польщенный неожиданным комплиментом. Он прикусил нижнюю губу и застенчиво улыбнулся.
– А как ты оказался на базе Т-94? – Ричард выискивал в своей сумке всё необходимое и отчего-то вспомнил, что как-то около двадцати лет назад тоже обрабатывал бедро, только в другой части Африки. И тогда это был Чарли, а рану нанёс сам Ричард.
– Атэ продал. Сказал, что я надоел ему, – вполне будничным тоном ответил Ваня. Если бы присмотреться к его поведению внимательней, стало бы ясно, что ему вовсе не плевать на подобный расклад и предательство родного анатэ сильно повлияло на психику ребёнка. Но русский умело прятал истинные чувства – кому они в сущности интересны? Никто не любит нытиков с кучей проблем. А Ваня в свои-то годы уже нажил их массу. Если подумать – больше, чем иной взрослый.
Ричард застыл с раскладным ножом в руках, которым хотел срезать кровавые бинты с ноги мальчишки, и поднял на него взгляд, чтобы убедиться в том, что это не шутка. Мальчишка, конечно, странно отзывался о своём анатэ и раньше, в больнице, и когда разбил голову Эдди. Но такой поворот стал полной неожиданностью. Он представил, как бы разбудил утром Кима, отвёз его на ту базу, оставил у Ормута и уехал. По спине пробежались мурашки от такой идиотской идеи. Сложно представить, что должны сотворить его дети, чтобы он отреагировал подобным образом. Нет, разумеется, Киму доставалось от Ричарда и не раз, и, быть может, Майки, став старше, тоже будет получать на орехи, с его-то характером, но всё это воспитание. Рич любит своих детей и никогда не причинит им вред!
Ваня улыбнулся ему. После паузы он сказал:
– У тебя, наверное, был хороший анатэ, альфа.
Рич промолчал. Он не представлял, что можно сказать подростку, которого родной анатэ продал на растерзание извращенцам. Он срезал бинты и чистой стороной стёр кровь. Достал из аптечки в своей сумке дезинфицирующее средство и полил рану. Ваня зашипел от боли и стал материться на русском. Потом Рич протёр рану от влаги и заклеил её специальным пластырем, который способствовал быстрому заживлению и препятствовал попаданию инфекций. Анатэ Ричарда был военным врачом. Они познакомились с отцом, когда тот был ранен и его привезли в госпиталь. Рассел имел неосторожность, даже глупость, назвать будущего супруга санитаром и прихлопнуть его по заднице. За это мстительный омега назначил ему малоприятные процедуры, о которых отец терпеть не мог вспоминать. Сказать, что Ричард и Роберт были избалованы лаской и заботой анатэ было бы несправедливо, но его любовь и защиту они всегда чувствовали. Особенно, когда злили отца и тот хотел их пристрелить.
– Расскажи о себе, – попросил Ваня, любознательно вглядываясь в лицо Ричарда. Он старался понять, о чём думает альфа, залезть в его голову, а ещё лучше – в самую душу. Выведать всё, чтобы не осталось тайн.
– Про меня нечего рассказывать. У меня обычная жизнь, – отмахнулся Ричард. Он наложил поверх пластыря бинт и аккуратно завязал узелок, проверил, не сильно ли затянул.
– Ага, я вижу. Это вообще нормально для любого американца – оказаться в компании «дельтовца» в африканской пустыне! – задорно поддразнил Ваня и широко улыбнулся. Без прежней тряски настроение быстро приходило в норму и природный оптимизм возвращался, а с ним – непомерное любопытство и надоедливость.
Рич рассмеялся и поднял взгляд на Ваню. Красивый мальчишка, жизнерадостный, несмотря ни на что. Но обманщик. Если бы Рич не видел, как он отхлёбывает виски из бутылки или бесстрашно палит из его оружия по живым людям, как, стиснув зубы, терпит боль и кидается в любую авантюру, то поверил бы в эту невинную мордашку. А так – действительно «дельтовец», просто молоденький, и неизвестно, можно ли переучить того, кто никогда другой жизни не знал, родился и рос среди жестокосердечных террористов.
– Я на пенсии уже около пяти лет. Меня вызвали поймать дезертира из «Теты». Я служу, сколько себя помню, – решил всё-таки ответить Ричард. – Поспи немного, потом ещё ехать, и черт знает, что произойдёт, когда мы доберёмся.
– Возьми меня себе! – неожиданно попросил Ваня. Его лицо изменилось в одно мгновение, стало серьёзным, он смотрел Ричарду в глаза твёрдо, с толикой надежды.
– Куда себе? – после короткого недоумения всё же решил выяснить Рич. Он ведь и так взял его с собой, они в грёбаной пустыне, в то время как Ване место в больнице. Он понадеялся, что русский просто ошибся в склонении, бывает, всё же английский не его родной язык, хоть он и отлично им владел.
– К себе домой, – ничуть не смутившись, уточнил Ваня. Его тянуло к альфе, но вовсе не с пошлой точки зрения. Он видел в нём защиту, и, что самое главное, Ричард заботился о нём, даже нехотя. Это подкупало, Ваня хотел, чтобы кто-то заботился о нём. К тому же альфа сам сказал, что беспокоится о своих детях. Ведь это так приятно, когда кто-то о тебе беспокоится!
– Исключено, – категорично рыкнул Ричард. Он сдвинул брови и оскалился, чтобы у мальчишки не возникло ни единой надежды, что его просьба когда-нибудь будет исполнена. Нет! У него есть дети и супруг. С чего ради ему переть в свой дом постороннего ребёнка, да ещё и этого. Глупость какая! Да Чарли из русского рагу приготовит и заставит Ричарда есть и говорить, что вкусно.
Ваня открыл было рот, чтобы что-то возразить, но осёкся, когда Ричард грозно, агрессивно зарычал, сморщинив нос. Ваня отвёл глаза и стал рассматривать повязку у себя на ноге, не решаясь больше подать голос или посмотреть на злобного альфу. Настроение резко испортилось, в грудь вернулось щемящее чувство ненужности, которое не покидало его надолго на протяжении всей жизни. Он глубоко, печально вздохнул и мысленно запретил себе плакать, чего очень хотелось на самом деле.
Ричард помог Ване натянуть штаны и демонстративно лёг в тени джипа на остывший немного песок, закрыв глаза, но сон не приходил. Он заметил, как сменилось выражение лица мальчишки и отвлекал себя мыслями о том, что сейчас делают Роберт и Макс. Последние десять лет брат ни на один день не переставал думать о Шеймте. Как он поступит теперь? Уж точно натворит глупостей и заставит Ричарда ему помогать, будет сердиться, когда всплывёт вся правда про Оливера. Альфа слабо улыбнулся тому, как отреагирует Рассел, когда Роби представит ему своего возлюбленного.
«Привет, пап. Помнишь, как ты злился, когда Ричи притащил домой „дельтовца“ и сказал, что это его истинный и теперь он будет жить у нас дома? Так вот, знакомься – это Макс Шеймт – правая рука главы „Дельты“, я женюсь на нём, у нас есть общий ребёнок-гамма, ему десять лет».
Интересно, отец пристрелит его после слов о женитьбе или о ребёнке? Хотя своих внуков Рассел любил. Странной, чёрствой любовью, но тем не менее. Оливера он скорее всего признает и будет хорошо к нему относиться. И даже с Максом подружится, ведь он – анатэ его внука. Но вот с Роби ещё долго будет говорить через губу. Он так когда-то оттаял к Чарли, даже заступался за него, если Ричард ругался, и приглашал в «казарму» с детьми, а сына игнорил, принципиальный старикан! А Пол и Стэн? Как они отнесутся к омеге отца и брату? Пол скорее всего в своей флегматичной манере пожелает им долгих лет совместной жизни и много новых детей. А вот Стэнли взбесится, будет плеваться ядом и ненавидеть весь мир. Он-то точно будет на стороне своего анатэ и ни за что не одобрит решение отца жениться на ком-то другом. А младшего брата ему не нужно и подавно. Они чем-то похожи с Кимом. Если бы сын когда-то узнал об изменах Ричарда, то перестал бы с ним разговаривать. Точнее, сначала он покрыл бы отца матом, сказал бы проваливать куда подальше и не подходить к его анатэ больше никогда и пожелал бы сдохнуть на следующем же задании. А потом перестал бы говорить.
Ваня, тихо кряхтя и шмыгая носом, улёгся рядом. Ему бы обидеться на грубость Ричарда и повернуться к нему спиной. Но нет же! Он доверчиво прижался носом и лбом к его спине и закинул руку на живот. Альфа не стал скидывать и продолжил притворяться спящим. Он подумал о Шайтане и Холле, которые так ловко всё разыграли, будто бы предугадав каждый его шаг. Подсознательно он был уже уверен, что всем заправляет омега. Даже если Холл и думает, что он что-то решает, то только потому, что Дьявол позволяет ему так думать. Такая мысль появилась после разговора с Аманом, тот не упомянул альфу ни разу, говорил, что это Шайтан о чём-то просил его и рассказывал вещи, которые мог знать «дельтовец», но никак не Коул. Может быть, Ричард и зря недооценивает его, но было ещё одно обстоятельство, которое говорило в пользу его теории, что всем заправляет омега. Ребёнок Энтони Нойса. Без сомнения, мальчика украли, чтобы шантажировать им парочку, и раз они ничего не предприняли, значит, власть Шайтана над Холлом больше, чем его дружеские чувства к Тони. Ричард судил по себе, но за детей Роби или младшего брата Хью он сам не мало бы попотел и нашёл бы способ спасти.
Последняя мысль его была о Чарли и детях. Ким опять не слушается, у него переходный возраст, ему нужен отец, а Ричард вместо этого носится с Ваней, который выдвинул безумное требование, чтобы Рич забрал его себе. Что за вздорный пацан? Рич знал-то его чуть больше суток и уже такое! Абсурд полный! В Америке сейчас был вечер, и Чарли, скорее всего, укладывал Дерека и Майки спать, а Ким таскался где-то со своими дружками или по омегам. Как Ричарду хотелось прикоснуться к супругу, вдохнуть его запах, прижать к себе и больше никогда не отпускать. В идеале было бы неплохо отмотать жизнь на год назад и, когда ему в тихий семейный ужин позвонили и вызвали на это задание, послать всех к чёрту и выбросить телефон в мусор.
Уже забрезжил рассвет, когда Ронвуд проснулся. Поднявшийся ветер начал заносить их песком. Ваня, свернувшись калачиком, спал около него, лицо мальчишки было заплаканным и немного опухшим. Вот и думай теперь: нога болит или Ричард так обидел своей грубостью. Он мягко дотронулся до него, не желая причинять лишней боли и переживаний. Резко нахлынувшее чувство вины заставило перебирать в уме хороших знакомых, у которых нет детей и кто смог бы принять и полюбить Ваню.
– Пора ехать, – тихо сказал Ричард, наклонившись к мальчишке и стряхнув с него песок.
Ваня молча встал, стараясь избегать прямого взгляда на альфу. Ему снился плохой, страшный сон, который повторялся с самого детства. Только на этот раз в кошмар добавились двое альф, которые издевались над ним и пытали током, вероятно, теперь они станут частыми его гостями по ночам. Он стёр с лица слёзы и сел за руль. Как всегда после пробуждения, у Вани не было сил притворяться жизнерадостным идиотом и хотелось сдохнуть, быстро и безболезненно, прекратить бороться за место под солнцем. Потому что какой смысл? Всё равно он никому не нужен. Жаль нет алкоголя, он бы снял часть напряжения.
Вновь автомобиль запрыгал по ухабам, углубляясь все дальше в заросли кустарника. Ване казалось, что за рулём его не так трясёт, или это потому, что теперь он держался ещё и за руль, а нога от постоянного напряжения и необходимости давить на педаль онемела и перестала болеть. Ричард беспокойно поглядывал на него, стараясь разобрать, с чем всё-таки связана перемена в настроении, ещё и такая явная. Через несколько километров они увидели вдали небольшую деревню, окруженную оградой из бамбука и соломы. Одетый в синюю одежду африканец проводил проехавший мимо автомобиль безразличным взглядом. Они проехали около пятидесяти километров, четыре раза увязали в песке. Солнце стояло уже высоко, и вытаскивание машины из песка утомило Ричарда вконец. Он уже был несказанно рад, что с ним оказался Ваня, от которого всё же было больше пользы, чем вреда. Он точно выполнял все указания Ричарда и с его помощью джип выскакивал из ям проще и быстрее.
– Что бы я без тебя делал! – благодарно воскликнул Ричард, когда в очередной раз вытолкнул машину из песка и обессиленно упал на пассажирское кресло. Ваня ничего не ответил, только смущённо улыбнувшись и покраснев. Уставший мальчишка ехал всю оставшуюся дорогу молча, сжимая зубы – видимо, нога разболелась, но он старался не подавать виду.
– Осталось пять километров, – сказал ему Ричард, когда они объехали очередные заросли. Наконец стали попадаться соломенные хижины, защищенные от ветра и песка бамбуковыми жердями, увязанными между собой высушенной травой.
Всю дорогу Ричард думал о документах, которые прямо или косвенно подсовывали ему Шай и Коул. Всё началось в Париже – они первыми вышли на связь, подослали к нему «языка», который оказался родом из этих мест. Документы Чарльза. Да, Ричард никогда не думал о нём, как о бессердечном террористе, но ведь он был им. Глупо отрицать, что в молодости, до их знакомства, Чарли был очень успешным «макси». Его послужной список в «Дельте» насчитывал несколько сотен дел, и милый супруг не гнушался никакой работой, будь то масштабный теракт, похищение человека или же жестокая расправа. Ричард знал, что в его деле не достаёт нескольких страниц – Чарли никогда не рассказывал, что в них, и всегда злился, если Рич пытался это выяснить. Но если откинуть всё, то сейчас Чарли дома с их детьми. Он больше не преступник! Потом было дело Макса. Тот ещё мерзавец, собравший вокруг себя психов, готовых на любые зверства и бесчинства. Пользующийся своим огромным состоянием в ужасных целях. Его преступления были самыми жестокими и кровавыми. И пусть он не участвовал в них лично, все они совершались с его приказа. Но Оливер, сын Роба, совсем не вязался с образом бессердечного террориста. Получается, что для кого-то Макс был не бессердечным преступником, а любящим анатэ. Если он, разумеется, не относился к своему сыну так же, как к Ваньке его родитель. Да и что делать Роби с его непреодолимым чувством к Шеймту? Это ведь даже не истинность, брат просто безумно любит его. Дальше интереснее. База Т-94 – секретная точка «Теты», а оказалось, что там творится чёрт знает что! И ведь никто не знал, зачем она вообще нужна. Там нет учебных корпусов, нет медчасти, нет связного пункта. Чем больше Ричард думал об этом, тем больше ему казалось, что Т-94 была нужна только для того, чтобы издеваться там над омегами без суда и следствия. Но верить в это не хотелось – следуя этим мыслям, можно было предположить, что Ричард всю жизнь работал на ублюдков, которые действовали из своих грязных побуждений. И, в довершение всего, Аман Джариф и одиннадцать его друзей, которые спасали пленных, хоть и считались террористами. Ведь они рисковали своими жизнями и выручили из плена тысячи людей, ничего не требуя взамен, просто потому, что так было по их мнению правильно и порядочно… человечно. И конечно же Ваня! Он родился в «Дельте» и попросту не знал другой жизни. Понятно, почему он увязался за Ричардом. Мальчишке нужен кто-то, с кем он будет чувствовать себя в безопасности. Или пистолет. Вот и весь выбор. Либо детей защищают взрослые, либо они берут оружие и защищаются сами. И главное, Ваня достаточно умён и сам понимает это. Потому очень важно приткнуть его кому-нибудь, чтобы из такого хорошенького и сообразительного гаммки не вырос жестокий маньяк-алкоголик.
Мозг Ричарда кипел не только от жары, но и от мыслей, мечущихся в хаотичном порядке, и необходимости сложить всю информацию в полную картинку и сформировать своё мнение. Выбрать линию поведения.
========== 19 глава ==========
Филат ненавидел жару, мерзкое чувство, как по ноющей от долгой неподвижности спине стекала липкая капля пота. Ему не нравился запах, который исходил от него и Саши. И если русский пах молодостью, силой и безумием, то сам Филат похвастаться всем этим уже не мог. Страшная и безысходная старость подкрадывалась, неуклонно напоминая, что дальше волос будет становиться только меньше, как и зубов, нагрянет бессонница и регулярные возрастные болячки. Их букет будет копиться до того дня, пока однажды что-то не добьёт окончательно. Он всё чаще вспоминал и анализировал, как прожил свою жизнь, что сделал, какой след оставил. Собственная значимость казалась ему настолько весомой, что любые поползновения в эту сторону вызывали всплеск агрессии и недовольства. Филата раздражала необходимость делать что-то самому, но он потерял доверие к Максу. Богатый англичанин с королевскими замашками последние годы раздражал всё сильнее, в том числе и потому, что он будто бы и не старел вовсе. Его волосы, кожа, фигура, всё было прекрасно, он застыл в возрасте двадцати пяти, как какой-нибудь кровосос. И у Макса был сын, да к тому же гамма. Мысли об этом вызывали у Филата ноющую обиду, которая проявлялась с зубным скрежетом. Оливер был примером того, каким в «Дельте» считали идеального ребёнка. Универсальный пол, красота, совсем не детский ум, богатство его анатэ и превосходный генофонд. И где только Шеймт нашёл такого породистого альфу? Даже с истинным у него не получилось бы родить кого-то получше. В общем и целом, Филат попросту до дрожи завидовал Максу и боялся, что тот в один из дней окажется на другой стороне баррикад, а у него не хватит ресурсов справиться с ним. И как оказалось, не зря. Этот выкидыш шлюхи сбежал и никто не знал, где он находится теперь. Агенты Филата и даже собаки самого Шеймта были в недоумении. Вот он был израненный и полудохлый в больнице и вдруг, как сквозь землю провалился. Из уст в уста передавались слухи о том, что Макса забрал агент «Теты», и отныне он работает на них. Он ещё не знает, как сильно ошибся, предав Филата! Если он рассчитывает на спокойную жизнь или успех в его авантюрах, то его постигнет жестокое разочарование. В памяти грека всплыли давние воспоминания о смертной казни, к которой приговорили Каила Арторса высшим судом «Теты». Он был первым омегой, которого казнили на электрическом стуле. После этого показательного шоу, а смерть Каила транслировали по национальному телевидению, вид наказания заменили на более гуманный, решив, что для омег стул – всё-таки неоправданная жестокость. Тогда начался по-настоящему жестокий период, когда «тетовцев» убивали на улицах, в их домах, вместе с семьями, детьми, соседями, если попадали под горячую руку, мстили за Каила и пытались показать, что на жестокость ответят ещё большей жестокостью. Но всё это прошло мимо Макса, он переживал личную драму, ведь Каил был его анатэ. К тому же и отец, Николас Шеймт, умер на той же неделе. Его пытал и убил сам Филат, после чего свалил всю вину на агентов «Теты». Он хотел, чтобы альфа переписал документы о наследстве – откуда ему было знать, что хитрый и предусмотрительный Николас, зная о своём малодушии и слабости, подстрахуется. Филату так и не удалось тогда ничего добиться, и Макс стал наследником невероятного состояния, которое и приумножил в последствии. Кем бы сейчас он был без тех денег? Да никем! Красивой шлюшкой, годным только, чтобы ублажать потребности влиятельных спонсоров «Дельты», таких, как Люфт. Если бы у Макса не было денег и Штольца, он ни за что не осмелился бы убить альфу. А так, чувствует вседозволенность, будто бы над ним нет никого и он сам себе хозяин. Мерзкий овсянник! Филат накручивал себя сильнее с каждой минутой. Когда мигающий маячок на GPS показал, что они с Сашей уже совсем недалеко от Штольца, Филат решил, что по возвращении лично соберёт посылку для Макса, состоящую из Оливера. И плевать, что мальчишка – гамма с хорошим генофондом. Ради того, чтобы насолить Шеймту, им можно пожертвовать. Он нашёл в телефоне номер ответственного за внутреннюю связь. Старый Клин Суодзи был противным, дотошным старикашкой, близким другом предыдущего главы «Дельты» Гурана и сильно недолюбливал Филата за то, что он убил его. Но несмотря на это, он продолжал работать, хоть и бесил грека откровенным презрением. Этот мерзавец мог достать кого угодно даже из-под земли, дозвониться на выключенный телефон, и он был именно тем, кто передавал приказы Филата к исполнителям.
– Привет, Клим. Хочу чтобы ты передал общий приказ. Как можно скорее, – заговорил Филат, прекрасно зная, что никаких приветствий не будет. – Ликвидировать Макса Шеймта в течении двадцати четырёх часов. Тому, кто принесёт мне его голову, достанется десять процентов его состояния, – Филат замолчал, ожидая реакции.
– Ясно. Это всё? – флегматично спросил связной. В комнате, где он находился, играл джаз и было слышно множество голосов.
– И пусть мне приведут его мальчишку – Оливера. Желательно живым.
– На его собак этот приказ тоже распространяется? – усмехнулся Клим. Он-то знал, что как только они прознают об этом, то всеми силами станут защищать Макса. Этим психам плевать на материальные блага, и они привязаны к Шеймту всей душой.
– Сам-то как думаешь? Конечно нет! Вот что! От этих псин тоже нужно избавиться! Пускай перебьют их всех! Список исключений отправлю тебе сообщением.
Он сбросил вызов и сердито ударил по приборной панели. Его переполняло волнение, будто ничего более рискованного он в жизни не делал. Если никому из агентов не удастся дотянуться до Макса, то он сам придёт к нему. Ведь забрать Оливера сейчас проще простого. Дэвид, правда, может возбухнуть, но он должен же понимать, что в списке исключений Саша в таком случае может и не оказаться.
– Не ломай машину. Нам на ней ещё возвращаться, – буркнул Саша. Он был за рулём и от задумчивости, в которую его погрузил разговор Филата и Клима, говорил с большим акцентом, чем всегда. Он переносил жару гораздо проще, чем Филат, его тело ещё не забыло, какая засуха бывала на его родине летом и как в лёгкие набивается мелкая горячая пыль с каждым новым вздохом.
– Покомандуй ещё здесь, – возмутился Филат. Он привык к раболепию, к тому, что его боятся чужие, но ещё больше – свои. А этот серый мышь бесил своим безразличием к его авторитету. Русский обладал странным переменчивым характером. В то время, пока он не хотел убивать, по нему сложно было определить, что вообще творится в его голове. Спокойное выражение лица и полное безразличие в глазах, он не привлекал к себе внимания. Филату понадобилось несколько недель, чтобы запомнить, как он выглядит, и не путать ни с кем. Запах тоже был слабый и нейтральный, мог бы принадлежать бете – если бы не течки, все бы так и думали. Но в тихом омуте черти водятся, и у Саши их был целый комплект. Иногда он вытворял такие вещи, что у Филата волосы вставали дыбом, порой казалось, что проще и безопасней русского убить, чем ждать, что он отчебучит в следующий раз. Вот только за спиной Дэвида он был недосягаем, гамма сразу занял оборонительную позицию и с первых дней показал, что никому не позволит обидеть своего истинного. С каждым годом он всё сильнее матерел и превращался из симпатичного омежки в свирепого альфу. Такова уж природа универсального пола – они способны меняться в зависимости от ситуации. Из-за сожительства с омегой организм Дэвида начал вырабатывать больше гормонов альфы – он стал выше, шире в плечах, появились волосы на лице и теле. При том, что сам Дэвид трижды рожал детей, признал он только тех которых родил от него Саша. А у самого течки стали редеть, а теперь и вовсе сошли на нет.
– Как там Альф? Я его давно не видел, – спросил Филат, стараясь вывести русского на эмоции, напомнить о слабине. Всё-таки мальчишка никакой значимости для «Дельты» не представлял и вообще раздражал всех на главной базе. Никому прежде не разрешалось так долго держать при себе детей-альф. Их отправляли подальше, чтобы не путались под ногами. Но для Дэвида были особые условия, и потому все покорно молчали. Но и для Макса раньше было все по другому, а теперь он – цель номер один в «Дельте».
– Растёт, что ему сделается, – равнодушно пожал плечами Саша. Он немного растерялся, не сразу поняв, о ком именно говорил Филат. Все его мысли сейчас переключились на Макса.
– Удивительно, конечно, что у вас родился альфа.
– Да плевать. Дэвид с ним возится, и пускай. Лишь бы меня не трогали, – ответил Саша. На самом деле его трогали. Дэвид задолбал уже просьбами родить ещё раз. Омега думал, что согласится только потому, что тогда супруг от него отстанет.
Филат недовольно фыркнул. Нет, этого ребёнком не проймёшь. Он посмотрел на навигатор и удивлённо похлопал Сашу по плечу.
– Мы их проехали.
Саша глянул на GPS и нахмурился, обернулся назад. Они были на гладкой равнине, просмотреть машину не было ни единого шанса. Он остановился, и они выбрались наружу. Неподалёку виднелись небольшие заросли, возле них роилась большая стая падальщиков.
– У меня есть некое предположение, хочешь его проверить? – обратился к Филату Саша, сузив глаза и стараясь разглядеть истерзанные тела на земле.
– Нет, – сердито буркнул Филат и полез назад в машину.
Саша пожал плечами и присоединился к нему. Он и не рассчитывал, что Филат проявит сочувствие из-за того, что тела Штольца, Нила и Луара сейчас трепят африканские грифы. Ему было немного жаль Альберта, но он был уверен, что справится с этой потерей. Всё-таки они не были лучшими друзьями.
– Старик обманул тебя. Увёз их в пустыню и бросил здесь. И мы понятия не имеем, где Ронвуд, – констатировал Саша, подсознательно желая взбесить его ещё сильнее.
– Как думаешь, если я вырву тебе язык, ты станешь меньше трепаться? – шикнул Филат. Он искал что-то в поисковике у себя в мобильном. – Этот придурок Ронвуд даже не заметил, как Штольц подсунул ему в сумку жучок, когда они встретились в больнице в Канаде, – с торжеством сообщил Филат, указывая Саше на синюю точку, вновь появившуюся на навигаторе.
