Текст книги "Сжигая мосты"
Автор книги: Эрин Валентайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
К сожалению, Эйприл говорила чистую правду. Ей чертовски не везло с ухажерами. Возможно, их отпугивал ее характер. Она всегда говорила то, что думает, и не прогибалась перед мужчинами из праздного обожания.
– Хотя тебя тоже угораздило встретить особь мужского пола, которая ведет себя так же по-свински, как и ее сородичи.
– Ты про того парня из клиники? – Я безразлично отвернулась. – Я уже про него забыла.
– Ага.
– Серьезно. Пусть катится к черту.
– Жаль, что ты не послала его к черту, когда он находился рядом.
– Я просто растерялась, ладно? Он принес пса, а тот… ему было так больно, и его лапа… Мне не приходилось делать ничего подобного, и я сглупила. Давай не возвращаться к этой теме, иначе я примчусь на встречу с Калебом, и ему здорово влетит.
– Как будто ты хоть раз повышала на него голос… – пробормотала Эй, поглядывая на свои ногти, и скучающе вздохнула.
Иногда я жалела, что мы так хорошо друг друга знаем.
– Все, я побежала. – Я приобняла подругу и поспешила к выходу. – Не ешь мое мороженое, ясно? Я специально оставила его на вечер.
– Твоей заднице пора сесть на диету.
– Моей заднице вполне комфортно, так что руки прочь от моей еды.
Эйприл устало покачала головой, а потом, улыбнувшись, спрыгнула с парты и театрально мне поклонилась:
– Как прикажете, ваше высочество.
***
Какой-то идиот припарковался прямо перед светофором, перекрыв движение на перекрестке, и мне пришлось минут двадцать простоять в пробке. Пробка в Кингстоне – это как спокойный день в Нью-Йорке, то есть штука довольно редкая. Проезжая мимо “виновника” столпотворения, я открыла окно и смачно сплюнула на его лобовое стекло. Водителя внутри не было, так что, возвратившись, он явно обрадуется нескольким свежим царапинам, выпискам со штрафами и моему “подарку”.
Я остановилась напротив небольшого кафе, зажатого между цветочным ларьком и ювелирным магазинчиком, и выбралась на улицу. Неуклюжим движением пригладила волосы, поправила рубашку и, втянув теплого воздуха, переступила порог уютной забегаловки. Меня сразу же поприветствовал знакомый, сладковатый запах корицы, кофе и шоколада. С прилавка мне вяло помахал вечно удрученный жизнью Хосе, администратор, а потом весело подмигнула официанта Минди, развозящая еду на роликах.
– Сара!
Я обернулась на знакомый голос.
За красным кожаным диваном, очаровательно улыбаясь, сидел Калеб Прескотт. Молодой, симпатичный парень с ямочками на щеках, короткими темно-русыми волосами и самыми добрыми глазами из всех, что я видела. Владелец острых скул, идеально выбритого подбородка и мягкого голоса, такого, что у девчонок замирало сердце. Одет он был, впрочем, как всегда, в прямые джинсы и хлопковую рубашку. Верхние пуговицы расстегнуты. Воротник был выглажен так тщательно, что не пролегало ни единой складочки.
Когда я подошла, он галантно поднялся и поцеловал меня в щеку. Все в кафе наверняка оценили, каким душкой он мог быть, но я по непонятной причине услышала в мыслях искренний смех Эйприл. Моя подруга никогда не верила в приличных парней, так что глумилась над любыми попытками любых особей мужского пола проявлять воспитанность.
– Я заказал тебе американо и круассан с шоколадом.
– Спасибо! – Я присела напротив Калеба, протянула ему руку, и наши пальцы переплелись. Мне вдруг стало так… спокойно, словно, если наши руки никогда не разомкнутся, моя жизнь пройдет правильно и счастливо. – Прости, что задержалась.
– Все в порядке?
– Какой-то идиот припарковался в неположенном месте.
– В этом городке полно идиотов, – усмехнулся Прескотт, поглаживая большим пальцем мою ладонь, – так что нечего удивляться. Черт, мы с тобой будто вечность не виделись! Как дела в универе? Как мама?
– Универ все еще стоит. К несчастью. Мама вчера вернулась от Мэнди в таком хорошем настроении, что я сама едва не побежала к тете за компанией. Интересно, чем они там занимаются?
– Ходят по ночным клубам.
– По ночным клубам? Моя мама? – Я прыснула со смеху и откатилась на спинку мягкого дивана, не выпуская руку парня из своей. – Очень сомневаюсь, что им пришла бы в голову такая идея.
– Они же бывшие чирлидерши.
– Бывшие – ключевое слово.
– Могла бы тоже пойти в группу поддержки, – издеваясь, предложил Калеб и игриво заулыбался. – Я бы посмотрел на тебя в коротенькой юбочке с шелестящими помпонами.
– Никаких коротких юбочек.
– И шелестящих помпонов?
– И их тоже.
– Верно. Я совсем забыл, что встречаюсь с девушкой, которая первой уходит с вечеринок и предпочитает по выходным заменять маму в клинике, а не оттягиваться вместе с друзьями.
Прескотт потянулся ко мне и намотал на палец локон моих волос.
Я хотела быть именно такой: ответственной, милой Сарой Бофорт, а не сумасшедшей бестией “Эс”, у которой были проблемы с законом. Более того, мне почему-то казалось, что с моей прошлой версией Калеб не стал бы встречаться, и я старалась быть лучше, чем я есть на самом деле. Мне хотелось быть лучше ради него, ведь Калеб этого заслуживал.
– Почему мы учимся в разных универах? – неожиданно спросил он.
– Потому что ты – классный юрист, а я – суперский психолог.
– Нельзя быть классным юристом, если ты – не суперский психолог.
– Но можно быть суперским психологом, не будучи классным юристом.
Прескотт засмеялся.
К нам подошла официантка, и он помог ей переставить на столик мой круассан и крепкий кофе. Под кружку он осмотрительно подложил красную салфетку в тон терракотовым стенам и кожаным диванчикам.
– Как съездил в Ричмонд? – поинтересовалась я, отхлебнув горячего напитка.
– Плодотворно. А как ты провела время в клинике?
Живот скрутило. Я небрежно отмахнулась и буркнула:
– Плодотворно.
– По-моему, за твоим “плодотворно” что-то скрывается.
– А за твоим?
– Ты действительно хочешь, чтобы я поведал тебе историю о том, как разъезжал по частным конторам и общался с ненормальными клиентами, записывая за ними все их претензии, включая бесячих соседей и внезапно настигнувшее расстройство желудка?
Я виновато улыбнулась. К счастью, мне удалось избежать практики на своем факультете, и я не разъезжала по психиатрическим больницам, дабы поболтать с умалишенными об их лишениях.
– Можешь не рассказывать. – Я вновь отпила кофе. – Так уж и быть.
– Так как дела в клинике?
– Нормально. Как всегда тихо. Спокойно. Кроме… одного случая.
– Какого случая?
Я отставила кружку и, потянувшись к Калебу, спросила:
– Тебе случайно не нужна собака?
– Что? – Прескотт изумленно округлил небесно-голубые глаза.
– Вчера к нам ворвался какой-то парень. Самый настоящий псих. Ты бы его видел: грубый, высокомерный, неприятный. Он сбил беднягу на перекрестке и бросил в клинике.
– Хорошо, что не на дороге.
– Когда пес поправится, мы с мамой отвезем его в приют, но…
– Уже привязалась? Хотя чего я спрашиваю: разумеется, привязалась.
– Так как насчет домашнего питомца?
– Да меня ведь дома почти никогда не бывает, – растерялся Калеб, почесав затылок. Солнце пробивалось сквозь толстые стекла забегаловки, и его волосы казались золотисто-медовыми, точно расплавленная медь.
– Вот и появится стимул лишний раз отлежаться дома, а не проводить все свободное время на слетах “юных юристов”.
– Что еще за слеты юных юристов?
– Те самые, которые я только что придумала.
Прескотт откинулся на спинку дивана и по-хозяйски водрузил руки на широкие подлокотники. Он задумчиво посмотрел на меня, взвешивая все варианты “за” и “против”, и я в очередной раз удивилась, каким серьезным и славным он может быть, несмотря на юный возраст. Мимо на роликах то и дело проезжала Минди. Колесики звонко цокали о старую плитку. И кто додумался нарядить официанток в такую форму? Как по мне, так лихачить по бару с горячими напитками на древних роликах – одна из самых глупых идей, пришедших в голову ненасытным бизнесменам.
– Хорошо.
Я выплыла из мыслей и недоуменно взглянула на Калеба.
– Хорошо?
– Я согласен, – кивнул он, сложив на столе руки. – При одном условии.
– Ого, – присвистнула я, – кто-то включил функцию крутого мачо.
– Ты познакомишься с моим отцом.
– Что?
– Ты привезешь пса и познакомишься с моим папой. Официально. Как положено. Я давно хотел вас представить.
– Калеб…
– Это отличная возможность встретиться с моими родными, Сара. Мы ведь встречаемся уже больше года. Пора… – Парень взволнованно прочистил горло и небрежно взмахнул рукой. – Пора выйти на новый уровень. Тебе так не кажется?
Я ошеломленно приоткрыла губы. Дышать вдруг стало трудно. В голове взорвалось столько мыслей, что мне стало больно, и я растерянно повела плечами, понятия не имея, как избавиться от паники.
Он хотел представить меня семье.
Калеб хотел представить меня своей семье!
Но вдруг я им не понравлюсь? Вдруг они рассмотрят во мне ту самую безответственную бестию, из-за которой моим собственным родителям пришлось чертовски непросто?
– Сара…
– Думаешь, это хорошая идея?
Прескотт придвинулся ко мне и приобнял за плечи. Оставил нежный поцелуй на губах, а потом поглядел мне точно в глаза, и я почувствовала, как приятное тепло согрело сердце. Вот так вот без лишних слов и громких признаний он сумел успокоить меня и привести в сознание.
– Собака – всего лишь предлог, – шепнул он, прокатившись пальцем по моей щеке. – У нас с тобой все серьезно, Сара Бофорт.
– А если я им не понравлюсь?
– Тогда они идиоты.
– Калеб…
– Ты покоришь их так же, как и меня в свое время.
– Неужели. – Я искренне рассмеялась, вспомнив нашу первую встречу. Мою бесформенную рубашку, черные шортики… – Надеюсь, мне не придется одеваться так же, как на ту вечеринку.
Калеб прыснул со смеху и коснулся лбом моего лба.
– Я бы не стал так рисковать.
– А жаль, ведь я – рисковая девушка.
– Ага.
– Очень рисковая.
– Так что, ты согласна?
Не знаю, когда наши отношения с Калебом достигли такого уровня, но он был прав. Мы встречались довольно долго, мы не ссорились, чудесно проводили время вместе и целенаправленно двигались в сторону мирного, счастливого будущего, о котором я столько мечтала. Плевать на безумие и адреналин, что раньше бурлили в моих венах. Я рвалась в тихую гавань, а Калеб Прескотт прокладывал мне путь.
– Так уж и быть, – лукаво распела я, пожав плечами. – В конце концов, я же должна найти для нашего милого пса милую семью?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Коул
С самого детства меня окружали люди отца.
В основном это были старые бородатые мужики с пивным пузом и лихими поступками за спиной, типичные байкеры в косухах и фирменных жилетках с символикой мотоклуба. Они не были добродушными малыми, зачастую им была присуща жестокость и резкость, но ко мне они всегда относились как к родному. Их дети, крутившиеся в той же компании с пеленок, стали моими друзьями. Выбора у нас поначалу попросту не было, но по прошествии многих лет, мы по-настоящему сдружились.
Каждый вечер после работы и прочих неотложных дел мы с ребятами сидели в баре “У Сонни”, владельцем которого являлся один из старых приятелей отца и по совместительству отец Джейка, моего лучшего друга.
Наша компания была небольшой: я, Джейк, Зик и Кори. Иногда к нам присоединялись девушки Кори и Зика, а иногда захаживала и Делайла. Девушка, которая любила прыгать из одной койки в другую без зазрений совести. Со своим бывшим она то сходилась, то расходилась, и во время “перерыва” просто обожала делать что-то запрещенное, в частности трахаться со мной. Сейчас она снова вернулась к своему быку, и меня это почему-то радовало. Надоела эта чертова драма.
В баре играла негромкая музыка в стиле кантри, слышались звуки гремящей посуды, в которую щедро наливалась выпивка, а также стук бильярдных шаров, что бились друг о друга и закатывались в лузы, руководимые умелыми игроками. Я прислонился к кирпичной стене, медленно натирая кий кусочком мела, и наблюдал за друзьями. Зик по привычке взъерошил свои светлые патлы, постоянно пытавшиеся забраться ему в глаза, а затем ругнулся, когда ни один шар не закатился в лузу. Джейк и Кори сидели за столом рядом, пили пиво, и Кори параллельно болтал по телефону со своей зазнобой, выдумывая очередные оправдания “почему же он не с ней, а со своими сраными дружками”.
Настала моя очередь пробить, и когда два шара попали в цель, Зик ругнулся еще громче.
– Как у тебя получается делать все так охрененно, дружище? – вопрошал он. – Иногда я тебя прям ненавижу.
– Завидуй молча.
Прошла неделя с небольшим после того, как я сбил пса и угрожал Сэлу. Последний все-таки вернул обещанные деньги, угрозы и тумаки отлично действовали на всех без исключения. Каждый умудрялся находить любую сумму в самые короткие сроки, когда ему угрожали такие люди, как я. А после они благодарили за предоставленную возможность исправить свои ошибки. Выиграв очередную партию, я плюхнулся в кожаное кресло, отпил пива и достал сигарету.
– Ты просто монстр, – прокомментировал Джейк. – У бедного Зикки скоро не останется денег даже на его сладкую киску Мариэллу.
– Захлопнись, придурок, – парировал Зик, откидываясь на спинку дивана. – В следующий раз выиграю. Клянусь тобой.
– Смешно.
– Коул заберет все твои бабки, – посмеиваясь, добавил Кори. – А может, и киску твою.
– Идите вы.
Я молчал. Впрочем, как обычно. Из нашей компании я был самым неразговорчивым, но слушал и слышал все. Наматывал на ус, как говорится. Ядовитый дым от сигареты создавал вокруг меня кокон из серой полупрозрачной вуали, через которую я наблюдал за всеми. Этот кокон сопровождал меня на протяжение уже долгого времени, и скорее всего, когда-нибудь именно это меня и погубит. Или шальная пуля, адресованная той стороне меня, что служила отцу.
– На той неделе собрали классный Мустанг 1964 года, – рассказывал Джейк взахлеб. – Тачка просто зверь.
Так как о машинах он не говорил даже о девушках. Глаза лихорадочно блестели, руки жестикулировали с особой страстью. Пока парни без умолку болтали, я решил расслабиться и пойти еще выпить. Не выпуская сигарету из зубов, я подошел к стойке и обезоруживающе улыбнулся барменше, которая работала здесь всего вторую неделю. Имени ее я не знал, да и мне было все равно. Я видел, как она смотрит на меня, и решил воспользоваться этим.
– Привет, – сказал я. – Нальешь мне еще?
– Конечно, что предпочитаешь?
– Бурбон. Чистый.
– Сейчас будет.
Она улыбнулась – сладкой, соблазнительной улыбкой. Такая улыбка говорила только об одном, и мы оба понимали, чем закончится сегодняшний вечер. Налив мне бурбона, брюнетка облокотилась на стойку. Тонкая белая майка с глубоким вырезом представила моему взору сочную грудь третьего размера, если я ничего не путал. Барменша снова улыбнулась, и мне захотелось подмигнуть ей, для пущей эффективности. Выпив бурбон, я еще раз затянулся, а после, выбросив окурок в первую попавшуюся пепельницу на близ стоявшем столе, направился в сторону туалетов. Я знал, что она пойдет за мной. Они всегда шли.
Ожидание было недолгим.
Через несколько минут дверь туалета открылась, и она вплыла внутрь – улыбчивая, кокетливая и готовая на все. Я разглядывал ее, как голодный хищник разглядывает дичь, пасущуюся на лугу в полной уверенности, что с ней ничего не случится. Но хищник нападает, и дичь оказывается в его власти. Всегда.
– Я тебя уже здесь видела, – проворковала она, подходя ближе.
Я стоял, прислонившись задницей к раковине, и молча провожал ее взглядом. На мне была привычная жилетка, под ней белая футболка. Руки, покрытые многочисленными татуировками, многие из которых появились там по пьяни и глупости. Она подошла ближе, совсем близко, встала напротив и обвила руками мою шею. Я не обнял ее. К черту объятья и нежности. Ситуация не та.
– Как тебя зовут? – спросила она, заглядывая в мои неверные глаза. Я растянул губы в ухмылке. Такая нравилась абсолютно всем девушкам, которых я когда-либо имел.
– Это важно?
– Я – Синди.
– Ты вкусно пахнешь, Синди.
Она томно улыбнулась, показывая идеально-ровные белые зубы, и я не стал продолжать дискуссию. Подавшись вперед, я поцеловал ее – влажно, с языком. Она тихо застонала, крепче прижимаясь ко мне. Я развернул ее и усадил на раковину, развел стройные ноги в стороны и встал между ними. Брюнетка с упоением и каким-то диким остервенением принялась облизывать мою шею, после чего отстранилась лишь на пару секунд, чтобы стянуть трусики. Они оказались кружевными и белыми. Цвет невинности, которой она явно не обладала.
Я расстегнул ширинку, вынул твердый член и быстро вошел в нее. Она застонала громче, когда я принялся за работу. Одной рукой она держалась за мою шею, другой за край раковины. Мы двигались быстро и резко, без нежностей и сладких слов. Ее загорелое тело извивалось в такт моим толчкам, а голос охрип от стонов.
Когда мы закончили, она еще какое-то время сидела в той же позе и смотрела на меня довольным взглядом кошки, вдоволь наевшейся сметаны.
– Зайдешь еще? – спросила она, сверкнув дьявольской улыбкой.
Я ответил такой же.
– Может быть. Это было весело.
– Имя свое не назовешь?
– Поверь. – Я бросил на нее еще один фривольный взгляд. – Оно тебе не нужно.
И вышел за дверь.
Ребята даже не заметили, что меня не было. Когда я снова подсел за столик, они продолжили болтать о своем. Я выпил еще, и только через полчаса вспомнил, что отец звал меня сегодня к себе. Зачем – не сказал. Но, наверное, для очередной работы.
– Мне пора, – сказал я, оставляя несколько банкнот за свою долю. – Увидимся.
– Уже уходишь? Чего так рано? – спросил Зик. – Я надеялся на еще одну партию.
Я покровительственно усмехнулся.
– Не хочу разорить тебя, Зикки.
– Какой же ты все-таки ублюдок.
Рассмеявшись, я двинулся к выходу, сел на байк и направился домой.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Сара
Мама настояла, чтобы я надела платье. Шифоновая юбка элегантно прикрывала колени, и, казалось, я иду на собеседование, а не на встречу с семьей своего молодого человека. Возможно, именно так и называлось предстоящее мероприятие.
Со-бе-се-до-ва-ние.
Калеб мало рассказывал про родных. В основном отмахивался и бурчал что-то бессвязное себе под нос. А я благоразумно позволила ему самому выбрать подходящее время для откровений, и вот мы едем на его черном Форде Мустанге по пустой дороге вдоль каменистого пляжа, преодолевая серпантин, тянущийся змеей за горизонт, и улыбаемся друг другу, точно юные молодожены.
На заднем сидении притаился повеселевший, радостный пес. Калеб назвал его Бади, и как бы круто я не закатывала глаза, он не отступился от своей идеи. Бади с восторгом наблюдал за пролетающими деревьями, а я с любопытством поглядывала на Прескотта. Пыталась понять: переживает ли он перед встречей с семьей? Или же уверен, что все пройдет гладко.
Когда мы приехали по нужному адресу, я потеряла дар речи.
Я крепко ухватилась пальцами за ручку и уставилась на красивейший особняк, выросший точно из тумана. Во дворике, прямо перед центровыми дверями, стоял небольшой фонтан в виде плачущей девушки. В широких окнах старинного дома отражалось потускневшее, сумеречное солнце. Все самые нежные цвета, что существовали на свете, переливались в моих изумленных глазах, и я заторможено повернулась к Калебу.
– И ты живешь… здесь?
– Вроде того.
– Это шутка?
Парень смущенно улыбнулся, и тут-то я поняла, что волнуется он не меньше моего. Еще я поняла, что сложный вечер перевоплотился в самую настоящую катастрофу, и легкие у меня неприятно сжались.
– Ты бы мог меня предупредить.
– О чем?
– Ну, например, о том, что ты неприлично богат!
– Я не так уж и богат, – оправдался он, стукнув ладонями по кожаному рулю, а потом еле слышно добавил: – Богат мой отец.
– Калеб!
– Слушай, ты ведь и так понимала, что семейка у меня обеспеченная.
– Я как-то мало думала о том, сколько в твоей семье денег.
– Именно поэтому ты здесь, – с жаром воскликнул парень, потянулся ко мне и заключил в ладони мои холодные руки. Он посмотрел на меня так пристально, что я покрылась дрожью. – Обычно девчонки встречались со мной из-за статуса, но ты… Сара, ты – другая.
– Ты должен был сказать.
– Я не хотел сразу на тебя все вываливать.
– Сразу? Мы встречаемся уже больше года.
– Ты многого обо мне не знаешь, но сегодня все изменится. Я наконец представлю тебя своим близким, и ты уже от меня не отвертишься.
Калеб усмехнулся, наверняка, пытаясь разрядить обстановку, но я все никак не могла прийти в себя. Черт возьми. Мы с мамой никогда особо не гнались за богатством, но она определенно обрадуется, когда узнает, что я окрутила богатенького наследника. Боже, как же гнусно это звучит!
Но ведь это чистая правда.
Я. Окрутила. Сынка. Миллионера.
Голова вдруг закружилась.
– Ну что? – Парень погладил меня по щеке. – Готова?
Я не была готова, я хотела содрать с себя это детское платье и надеть нечто достойное. Хотела сделать красивую прическу, посмотреть парочку программ по ВВС, послушать новости, подтянуть итальянский, научиться ровно держать спину, скромно смеяться и потом идти на встречу с семьей Прескотта. Но, по всей видимости, вариантов к отступлению не было. Да я и не любила отступать.
– Я тебя не подведу, Калеб.
– Ты – мой ангел, Сара. – Парень трепетно поцеловал меня в висок. Я почувствовала, как его горячее дыхание коснулось моей кожи, и все во мне воспламенилось. Наши взгляды встретились, и я погладила Калеба по волосам. – Ты намного дороже этого дома.
– Поцелуй меня.
– Как прикажешь.
Прескотт нежно коснулся моих губ, и тепло прокатилось вдоль моей спины, превратившись в сладкую истому в животе. Я выгнулась в талии, впилась пальцами в его каштановые пряди, затем прокатилась ладонью по его груди, опустилась ниже, к кожаному ремню, примкнула к Прескотту еще ближе, почувствовав, как он возбужден, но парень осторожно отстранился.
– Не сейчас.
– Да, ты… – Я поморщилась и виновато покачала головой. – Ты прав.
– Немного неподходящее время.
– Верно.
– Сначала ужин, а потом…
Он подмигнул мне, а я смущенно отвернулась. Наверное, я и правда сошла с ума, раз едва не залезла на него напротив их семейного особняка.
Черт. Нервы совсем сдают.
– Пойдем?
– Ага.
Бади еще плохо ходил, так что Калеб взял его на руки. Пес радостно поскуливал и так резко крутил шеей, что я побоялась, как бы он ее не свернул. Пушистый хвост энергично вилял в стороны. Я погладила собаку по спине и перевела дыхание. Все будет в порядке. Все будет в порядке. Я понравлюсь Прескоттам, они увидят, какая я ответственная и умная, а потом нас с Калебом ничто не разлучит.
Ну, разве что его дурацкая привычка мыться сразу после того, как мы позанимались сексом. Я еще подумаю над этим.
Но сейчас…
Сейчас массивные двери из красного дерева распахнулись, и я робко вцепилась в локоть парня. Он успел бросить в мою сторону перепуганный взгляд, а затем на порог вышел серьезный, широкоплечий мужчина.
Орлиный нос. Грубый подбородок. Одет он был в хлопковую рубашку в клеточку и обычные, светлые джинсы, подпоясанные толстым ремнем с блестящей пряжкой. На загорелом лице притаились глубокие морщины. В глазах интерес, а еще опасный холод, из-за которого в душе все мигом переворачивалось. Этот взгляд показался мне удивительно знакомым, но я не успела связать поток мыслей. Мужчина шагнул вперед, вытянул руку и сиплым, твердым голосом отрезал:
– Лиам Мёрдок к вашим услугам.
***
Мы сидели за гигантским столом в центре большого темного зала. На стенах притаились мрачные, пугающие картины. Например, на одной из них изображалась юная дева, которая с помощью ножа отрезала голову светловолосому, беспомощному мужчине. Рядом с ней стояла пожилая служанка, и в ее мутных глазах отражалось леденящее безразличие. На следующей картине мужчина вгрызался зубами в шею другого мужчины.
– Это Адольф Вильям Бурго.
– Что, простите? – в растерянности проговорила я, обернувшись.
Отец Калеба закинул кусочек мяса в рот и, прожевав, кивнул.
– Та картина. На которую вы смотрите. Художник – Адольф Бурго.
– Интересный выбор… темы.
– Он написал ее, вдохновившись “Божественной комедией”. Это сцена из восьмого круга.
– Пристанище сводников и обольстителей.
– Верно. Читали Данте?
Я заправила за ухо локон волос и бросила на Калеба косой взгляд.
– Пришлось однажды.
– Судя по всему, вам не очень понравилось.
– Не люблю думать о том, что происходит после смерти.
– Не верите в загробный мир?
Чудесная тема для семейного ужина! Я промокнула губы салфеткой и честно призналась:
– Нет.
Отец Калеба с интересом выгнул брови. Казалось, он впервые взглянул на меня по-настоящему. Пристально. Пронзительно. Лицо обдало жаром, по спине пробежали мурашки, словно я попала в неприятности, но затем Лиам Мёрдок искренне усмехнулся.
– И где же вы познакомились с моим сыном, Сара?
– На вечеринке, – вмешался Калеб и потянулся за бокалом вина. – На отменной вечеринке, с которой она пыталась сбежать.
– Мне пришлось ретироваться.
– По какой же причине?
– Моя подруга… – Я замолчала, прикусив язык. Стоит ли рассказывать о том, как Эйприл напилась вдребезги и вытанцовывала на столе перед глумящейся толпой? – Она нехорошо себя чувствовала.
– И я пришел на помощь, – заулыбался Калеб.
– И он пришел на помощь, – согласилась я.
– Ясно. Хельга!
Мужчина огляделся, поджидая экономку, а я наклонилась к Калебу.
– Значит, Калеб Мёрдок.
– Прескотт – девичья фамилия моей матери, – шепнул тот.
– Но почему ты не носишь фамилию папы?
– Потому что фамилия мамы мне нравится больше.
Парень натянуто улыбнулся отцу и положил руку на спинку стула, где я сидела. Отчего-то внутри все сжалось. Возможно, у Калеба с отцом были напряженные отношения, о которых я ничего не подозревала. Но как бы я узнала правду, если он никогда со мной подобным не делился? Да я ведь и про его мать ничего не слышала.
В зал прошла Хельга – худощавая, светловолосая женщина в сером брючном костюме и ужасающе неудобных туфлях с квадратными носами.
Она подлила мистеру Мёрдоку красного вина и бесшумно удалилась.
– И надолго это у вас? – спросил Лиам, пригубив алый напиток.
Я вскинула брови и в поисках поддержки посмотрела на Калеба. Тот поежился на стуле.
– Отец.
– Я задал обычный вопрос.
– Ты задал некорректный вопрос.
– Некорректный, – небрежно повторил мужчина и отставил бокал. – И за это я плачу деньги, за то, чтобы тебя учили в университете выдавать такие высокопарные словечки на семейном ужине.
– Вообще-то я учусь на стипендии.
– Единственный толковый Мёрдок в нашем доме.
– Выпьем же за это!
Калеб отхлебнул вина, заулыбался, пытаясь разрядить обстановку, а я сжала под столом его руку и устремила пристальный взгляд на Мёрдока.
– Наверное, Калеб весь пошел в отца.
Моих губ коснулась невинная улыбка, и внезапно я заметила, как в серых глазах Лиама Мёрдока вспыхнул искренний интерес. Он вновь потянулся за бокалом, а затем приподнял его и широко улыбнулся:
– С вами приятно иметь дело, Сара.
– Как и с вами, мистер Мёрдок.
Мужчина хмыкнул, отпил вина и вытер тыльной стороной ладони рот. Он наклонился над ужином, а Калеб удивленно покосился в мою сторону.
Пусть не думает, что только у него припрятаны в прошлом секреты.
Я довольно улыбнулась, сжала в пальцах вилку и уже собиралась попробовать сочное мясо, как вдруг хлопнула дверь. Мы одновременно отвлеклись от еды. Прошло пару мгновений. Послышались чьи-то шаги. Я расправила плечи и оцепенела, увидев внезапного гостя, появившегося на пороге мрачного зала.
Тот самый парень из ветеринарной клиники остановился напротив стола, прошелся рукой по темным, густым волосам и нагло ухмыльнулся:
– Я ничего не пропустил?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Коул
По губам растянулась улыбка, достойная самого Сатаны.
Девица, которую я встретил в ветеринарной клинике, сидела передо мной в отвратительно милом платье и держала за руку моего младшего брата. Я изогнул бровь в вопросительном выражении, и Калеб чопорно улыбнулся.
– Коул, – выдавил он, стараясь изо всех своих сил выглядеть самым лучшим братом. – Думал, ты не придешь.
– Прости, что разочаровал.
Девица пристыла к стулу и не двигалась, будто ее парализовало. Милое личико, обрамленное пшеничными волосами, замерло в выражении шока, что вызвало у меня почти навязчивую тягу к гадкому поведению.
– Не представишь нас? – спросил я брата, не отрывая глаз от блондинки.
Она пристыженно отвела взгляд. Это становилось забавным.
– Да, конечно, – опомнился Калеб. – Это Сара, моя девушка. Я упоминал о ней.
– Едва ли.
Я двинулся к столу, на ходу стаскивая с себя жилетку, и небрежно бросил ее в кресло. Отец сидел во главе стола, нахмурившись, словно пытался решить в голове сложную задачку. Я опустился на стул рядом с ним, напротив нее. Она смотрела куда угодно, только не на меня.
Я весело усмехнулся.
– Очень приятно познакомиться, Сара. Добро пожаловать в семью.
Она взглянула на меня. Испуганные глаза, полные смущения, неловкости и мнимой невинности. Мне было интересно, признается ли она, что мы уже знакомы. И она тактично ответила:
– Взаимно. Коул.
Это будет занятная игра.
– По какому поводу ужин? – спросил я, наливая себе выпить.
Отец тихонько постукивал по столу пальцами, на лице застыла непроницаемая маска Лиама Мёрдока, человека без души, но с четким пониманием того, какой должна быть его семья и люди, вступающие в нее. Моих девушек он не одобрял, от слова совсем. Но я его не винил, потому что никогда не выбирал кого-то, кого хотел бы видеть дольше, чем одну ночь. Мой брат всегда шел иной тропой – тропой идеального сына и бойфренда. И вот его избирательный глаз упал на светловолосую, безукоризненную нимфу, которой пыталась казаться эта Сара.
Но я чувствовал, что эта девица вовсе не такая уж и идеальная.
– Я подумал, что приглашение отца ты примешь с большим энтузиазмом, нежели мое, – пояснил Калеб, пока Хельга заботливо расставляла тарелки с чаудером. – Хотел вас познакомить.
– И это все?
– А чего ты ожидал?
– Думал, что-то серьезное.
– Это серьезно.
– Разве? Очередная симпатичная мордашка, ради которой ты горы свернешь, не так ли? Любовь до гроба, все дела.
– Хватит, Коул, – прервал отец, исподлобья взглянув на меня.
Я понял это как знак того, что Лиам Мёрдок окончательно и бесповоротно решил будущее пассии своего драгоценного младшего сына. Она была принята в семью еще до того, как я пришел. Отлично. Посмотрим, как ей здесь понравится.
Калеб холодно глянул на меня, а затем уткнулся в тарелку с супом, иногда посматривая на свою новоиспеченную принцессу. Я есть не стал, сегодня решил перебиться жидким ужином в виде бурбона. Отец принялся рассказывать о делах автомастерской, задавал дежурные вопросы об учебе Калеба, на что тот отвечал с нескрываемым энтузиазмом. Ему нравилось быть самым умным, нравилось думать, что свое место в университете он заслужил сам, а не с помощью денег, хотя мы с отцом знали, что это брехня. Лиам подкупил приемную комиссию, и Калебу отдали место какого-то способного бедолаги.
