Текст книги "Груз (СИ)"

Автор книги: erichanti

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1 ==========

В Нью-Йоркском баре темно. Тяжелый дым висит над залом со столами для бильярда. Всегда закрытом для чужих. Кит Хьюз, сорокалетний мужчина с внешностью киноактера, сегодня с брюнеткой, упакованной в черный шелк, и восемь столов им уже побеждены. Кит Хьюз откидывает назад темный пучок волос и бьет. Шар медленно едет, соприкосновение и девятый победный стол на его счету. Робин Харрингтон пожимает руку Хьюзу и идет в самый дальний угол. На столе Дэвида Нолана стоит стакан, наполненный прозрачной жидкостью, его игра – хаотичный набор шаров, его игра для себя.

– Дейв, – Робин Харрингтон прерывает игру Нолана с самим собой и протягивает руку, – Сколько столов Кит уже победил?

– Не следил. Сраный день в управлении, Голд отправил дело на доследование. – – Дэвид Нолан кидает на середину треугольник.

Робин Харрингтон забирает со стола треугольник и крутит его в руке

– Вспомним ребят? Кит подойдет? – Робин Харрингтон смотрит на стакан на краю стола.

– Это вода, – усмехается Девид Нолан, нажимает кнопку вызова официанта, осушает стакан воды до дна и ставит пустой вновь на край стола, – Сейчас закажем у грустной Элли.

– Веселой Элли?

– Хьюз привел элитную бабу, психиатр, стипендиатка Йеля, – усмехается Девид Нолан, – Но мы-то знаем, кто у нас с фамилией генерал Гормэтвуд.

Робин Харрингтон внимательно присматривается к брюнетке в черном шелке. Веселая Элли закрывает ему обзор на женщину, официантка несет три стакана и бутылку виски.

– Карьера Хьюза выглядит не плохо, – констатирует Робин Харрингтон.

– У сученка Хьюза все выглядит не плохо, – усмехается Девид Нолан, улыбается официантке с теплотой в глазах, – Элли, выброси из головы нашего сученка, – по-отечески говорит Девид Нолан и забирает бутылку с подноса, раскручивает пробку.

Грустная Элли кивает Девиду Нолану и швыркает носом. На лице Эллисон Смит больше нет привычных ямочек от улыбки, плотно сомкнутые губы и красные глаза, но все та же осанка и густые светлые волосы.

Робин Харрингтон расставляет три стакана на край стола перед Девидом Ноланом.

– Моя Эмма в колледже, – говорит Девид Нолан, сверяя равномерность наполнения стаканов.

– Что?

– Двадцать лет прошло, Командир, – говорит Девид Нолан и ставит бутылку рядом со стаканами, – остались ты, я и сученок. Два друга и один почти друг, почти враг.

– Дейв, сученок всегда командир летного звена. – констатирует беспристрастным тоном Робин Харрингтон.

– Если бы Кит не…

– Нолан!

– Заткнулся.

Робин Харрингтон машет рукой Киту Хьюзу. Самоуверенной походкой Кит Хьюз идет к столу. Берет свой стакан. Мужчины молча выпивают.

– Командир, – говорит Кит Хьюз, – познакомить тебя с Ру?

Робин Харрингтон отрицательно качает головой.

– Как сам?

– Живу, – Робин Харрингтон нащупывает в кармане пачку сигарет и прикуривает, выпускает дым.

– Дерьмовый день, – констатирует Кит Хьюз, – Но почему бы и в дерьмовые дни не улыбаться? – мужчина сдвигает брови и отмахивает темный локон волос, – Сегодня двадцать лет.

– Сегодня двадцать лет, – подтверждает Девид Нолан, – весельчак Марти, ловелас Коул, рыжий Бобби, толстяк Зелински, Смитти-малыш, Сверчок, Гном… – Девид Нолан тяжело вздыхает.

Робин Харрингтон тоже тяжело вздыхает разливает еще порцию виски.

– Выбил пенсию для матери малыша Смитти, мисс Смитсон-Боил за все эти годы самостоятельно не могла ее оформить. – говорит Кит Хьюз.

– Как она, Кит?

– Как все. Командир, ты бы пришел ко мне работать, я слышал…

Робин Харрингтон усмехнулся и выпил второй стакан залпом.

– Кит, нахрен, ты притащил генеральскую дочку в бар Элли? – Девид Нолан посмотрел на Кита Хьюза с высоты своего роста.

– Элли отказалась от Вашингтона со мной, выбрала отца и его бизнес.

– Хорошая причина, чтобы пойти на повышение. – усмехнулся Девид Нолан.

– Если бы ты видел грудь мисс Гормэтвуд , ты бы так не думал, – усмехнулся Кит Хьюз.

– Он только Мэри и видел голой, – поддержал Робин Харрингтон Кита Хьюза, мужчины переглянулись и рассмеялись.

– Принц!

– Пошел ты, сученок, – усмехнулся Девид Нолан, – моя Мэри…

– Роб, как ты его терпишь? Он тебе еще про малыша Нила не рассказывал?

– Второй, – довольно улыбнулся Девид Нолан, – мы с Мэри подумали…

– Они подумали, Командир, что Эмма стала слишком взрослая, а они еще не слишком старые, Голд Нолану пообещал спокойное место, но наш Принц из ищеек перекидываться в прокурорское кресло не спешит. Ты в Нью-Йорке только на один день, как всегда?

– Возможно, задержусь. А может быть и не задержусь. У меня нет карьеры, как у тебя, Кит, и нет «милой Мэри», как у тебя Девид. Я свободен, как… Полетали в прошлом, – Робин Харрингтон обнял Девида Нолана, а Девид Нолан обнял Кита Хьюза, Робин Харрингтон продолжил, – за наших, кто остался в небе.

На выходе из бильярдного зала Робин Харрингтон останавливается около мишени для дротиков. Кит Хьюз проводит рукой по талии мисс генеральской дочери и идет к Робину Харрингтону с пятью дротиками в руке. Девид Нолан жмет на кнопку вызова лифта. Хьюз толкает в плечо Робина Харрингтона и протягивает дротики, Командир поднимает брови и рассматривает расстояние. Девид Нолан удерживает распахнутый лифт на этаже. Первый, второй, пятый дротик выбивает четвертый из самого центра.

– Эрроу! – восклицают одновременно Нолан и Хьюз.

Трое мужчин обнимаются и скоростной лифт несет Нолана и Харрингтона на первый. На дождливой улице Робин Харрингтон прикуривает сигарету, Девид Нолан мнется несколько секунд и кивает головой Харрингтону на его пачку. Тоже прикуривает сигарету и выпускает дым в холодный воздух.

– Мэри не любит, – будто бы извиняясь говорит Девид Нолан.

– Дейв, что ты думаешь о прокуроре Голде?

Девид Нолан выпускает дым:

– Решил вернуться в ищейки? Щепетильный, у нас говорят, что независимый, курирует самые тяжкие дела, как в прошлом шефа, нос везде сует. Ты же помнишь его как шефа?

– Мой отдел разрабатывал организованных, а не маньяков. Ладно, бывай!

– Роби! Ты решил…

– Бывай, Дэйв! Мэри привет, Эмме. Нилу?

– Нилу, – Дейвид Нолан широко улыбнулся, – восемь месяцев дважды папа.

Яркая брюнетка средних лет сидит на диване в своей квартире и смотрит то на огонь в камине, то на мужчину, который нервно ходит из стороны в сторону. Она не сняла пиджак, она кинула сумку в прихожей, на ее правом глазу чуть смазалась тушь. Женщина нервно стучит пальцами по столику:

– Пап, прекрати ходить из стороны в сторону!

– Мистер Голд! – мужчина с сединой резко останавливается и устремляет свой взгляд на женщину на диване, – Сейчас и всегда мистер Голд!

– Пап, что это меняет?

– Ты молодец, что никогда не афишировала, – мужчина нервно провел рукой по лицу, посмотрел в пепельницу и вжатую в нее сигару, перевел взгляд на женщину, – Сейчас это очень хорошо, Реджина. Сейчас… Скажи мне, что это только мразь Уилсон с его недобитой бандой… – мужчина тяжело вздыхает и садится на кресло напротив женщины, вытягивает вперед ногу.

– Уилсону не за что мстить собственному адвокату, – холодно произносит Реджина Миллс, открывает пачку сигарет и вытягивает одну, раскручивает в руке, рука подрагивает, – Кто будет мстить адвокату невиновных?

– Невиновный бандит Уилсон, – усмехается Румпель Голд и тянется рукой к сигарету, извлекает из кармана ножницы и обрезает конец, прикуривает, – Реджина, общественность не считает тебя адвокатом невиновных!

– Это факт! Никто не должен сидеть за чужие преступления, любая мразь, которая не совершала преступления не должна отвечать за…

– Реджина, ты могла хорошо подумать, кто мог так расправиться с твоим офисом!

– Никто!

– Ты могла хорошо подумать!

– Слушай, прокурор, я тебе не обвиняемый в суде!

Румпель Голд беззвучно размыкает губы, вкладывая в них не произнесенную вслух фразу «пока не обвиняемый», тяжело вздыхает.

– Реджина, ты знаешь, что такое общественная месть?

– Вот и найти этого общественника. Кого ты мне нашел? Охранника? – усмехается Реджина Миллс, – С чего мне начинать тебе подчиняться?!

– Мне выписать на тебя официальное постановление на защиту свидетелей?

– Свидетелей? – Реджина Миллс поднимает вопросительно бровь и качает головой, – Ты говоришь мне меньше, чем знаешь?

– Говорю, что считаю нужным.

– Кто будет моим слугой? – усмехается Реджина Миллс, – или душеприказчиком? Кем, папа?! Кто?!

– Робин Харрингтон, начинал как военный, закончил как ищейка в Нью-Йорке, потом в Бостоне. Сейчас он частный…

– Частный кто?

– Тот, кто будет тебя… – Румпель Голд не договорил, а сорвался к двери, чтобы открыть.

Мужчина с полосами морщин на лбу в темной кожаной куртке, заношенных кроссовках и холодным взглядом голубых глаз сразу же не понравился Реджине Миллс. Такие охранники слишком много мнят о себе, не представляя ничего – военная выучка и простые фразы, как те, которые были сказаны в гостиной. Короткие, четкие, безэмоциональные. Робин Харрингтон тип мужчин, который Реджина Миллс всегда записывала в категорию «посредственных мужланов» и проходила мимо. Румпель Голд по-деловому пожал ему руку, мужчина с голубыми глазами только и сказал:

– До завтра, мисс Миллс, – поднял взгляд на Румпеля Голда, – Мистер Голд, на мне весь распорядок объекта и все решения?

– Да, – подтвердил мистер Голд, – объект полностью в ваших руках.

–

– Реджина Миллс только усмехнулась. Закрыла плотно дверь за мужчинами и несколько раз умылась, наконец, обнаружив, что тушь лежала неровно, разделась, приняла душ, выкурила еще три сигареты и погасила свет во всей квартире. Приятная тишина и темнота накрыла ее. Над Нью-Йорком бушевала слабая гроза с редкими молниями. Нью-Йорк также спокойно спал, как и Реджина Миллс под равномерные стуки дождя.

Румпель Голд в шелковых домашних брюках сидит в своем темном домашнем кабинете и курит сигару. Перед ним открытая бутылка скотча. Кора Миллс проходит по комнате и зажигает лампу. Румпель Голд морщится и смотрит на лямки шелковой рубашки жены.

– Что происходит, Румпель? – женщина садится на диван и откидывает назад свои волосы.

Мужчина молчит и медленно пьет скотч из стакана.

– Румпель, я не видела тебя таким бледным за сорок лет, последний раз на свадьбе.

– Ты там тоже была бледная и тебя тошнило, – мужчина пытается улыбнуться, но на лице выход не улыбка, скорее гримаса.

– От Зелены, не от тебя, – Кора Миллс тоже пытается улыбнуться, – что происходит, Румпель?!

– Почему Реджина резко ушла из хирургии?

Кора Миллс пожимает плечами:

– Наверно, потому что у нее двое родителей.

– Да, двое родителей адвоката Реджины Миллс, – холодно констатирует Румпель Голд. – Ты ведь не знаешь эту причину, почему она не выбрала на всю жизнь твои операции на сердце?

– Я не знаю. Румпель, твое состояние связано с Реджиной или с твоей работой?

– Кора, иди спать.

– Что с Реджиной?

– Ничего. Ее офис спалили, я приставил к ней охранника, все будет отлично, – Румпель Голд резко тушит сигару, гасит свет и выходит из кабинета вместе с женой.

В шесть утра Робин Харрингтон стоит на пороге квартиры Реджины Миллс. Мужчина опустив рюкзак с плеч, ждет женщину. Реджина Миллс ходит по квартире в светлом шелковом халате и больше не спорит. Ее доводы разлетелись о железное молчание Робина Харрингтона и пару телефонных звонков прокурору Голду. Через полчаса брюнетка в строгом костюме ставит перед Робином Харрингтоном чемодан на колесах.

– Можете брать чемодан! – говорит женщина и надевает пальто.

– Нет, мисс Миллс. Я обеспечиваю вашу безопасность.

– Что?

– Нет, мисс Миллс. Я обеспечиваю вашу безопасность.

– Мистер Харрингтон, вы предлагаете мне тащить этот тяжелый чемодан?

–

– Высокий мужчина в темном костюме и пальто только кивает, поправляет на плече рюкзак. Ни тени эмоций.

–

– Да, вы! Я плачу прислуге, а она заставляет меня же таскать чемоданы?!

– Мисс Миллс, я обеспечиваю вашу безопасность.

– Вы знаете другие фразы?

Мужчина молчит. Реджина Миллс со злостью закрывает дверь квартиры и вытаскивает сама чемодан. Она едет в лифте за спиной мужчины. Она смотрит на его черный рюкзак – толстый черный рюкзак с потертыми замками. Она идет следом за ним к собственной машине, охранник оглядев паркинг закидывает ее чемодан в багажник и идет к ней, уже пристегнувшийся ремнем безопасности на водительском сидении. Резко открывает дверь.

– Вам на второй ряд сидений, мисс Миллс.

– Значит я не могу водить собственную машину?

– Нет, мисс Миллс.

Женщина бросает злобный взгляд в мужчину. Взгляд, способный сжечь на месте до пепла и произносит голосом, подобным ледяному ветру, который сдувает не только пепел, но и скалы:

– Хо-ро-шо.

Резко хлопает дверь машины. Машина резко трогается с места. Нью-Йорк за стеклами, отдаленный район с нищенской застройкой и толпой шатающихся пьяниц, бомжей, женщин легких профессий. Реджина Миллс поднимает бровь:

– Почему мы остановились?

– Мы пересаживаемся, – отвечает мужчина.

Реджина Миллс следит взглядом за тем, как мужчина осматривает местность, как идет к другому , но тонированному внедорожнику и перекидывает вещи. Женщина садится вновь на заднее сидение и вновь за окнами серостью сырого Нью-Йорка.

– Ваша защита предполагает мое уничтожение? – усмехается Реджина Миллс.

Мужчина никак не реагирует на шутку, переключает передачи механической коробкой огромной ладонью.

– Куда мы едем?

– На другую квартиру.

Реджина Миллс вздыхает, прикуривает сигарету, открывает окно. Окно через секунду вновь закрывается и звучит сигнал блокировки. Женщина дергает кнопку, но она не активна.

– Что ты сделал?

– Не следует открывать окна, мисс Миллс.

Женщина с силой ударяет кулаком в водительское сидение, вдавливает сигарету в выдвижную пепельницу и старается следить за дорогой. Машина вновь возвращается на Манхэттен. Неизвестный ей съезд к жилому небоскребу Вингса, паркинг, парковка по диагонали. Лифт. Квартира – пустая с минимум мебели. Робин Харрингтон заходит первым, за ним Реджина Миллс со своим чемоданом. Мужчина открывает внутреннюю дверь второй квартиры и приносит лестницу. Реджина Миллс поднимает брови и видит, как мужчина проверяет камеры, установленные в светильники по всей квартире.

– Черт… – женщина идет в зону кухни-бара, достает пепельницу из шкафчика и прикуривает сигарету, – Сколько продлится это дерьмо?

– До особых распоряжений мистера Голда.

– Сколько обычно длится это дерьмо?

– Сколько потребуется, мисс Миллс. – охранник перед ней ставит свой рюкзак и достает тонкий ноутбук, – Вам, в замен другим средствам связи. На личную почту и в другие социальные контакты выйти с него вы не можете.

– Отличная тюрьма! С шикарным видом! Что я с него могу?

– Фильмы, книги, музыка.

– Дерьмо, – женщина окидывает мужчину надменным взглядом снизу вверх, – готовить ты мне будешь?

– В холодильнике есть еда с расчетом на две недели. Связь с прокурором Голдом вы можете осуществлять через меня, мисс Миллс.

Реджина Миллс открывает створку холодильника.

– Есть под камерами и принимать душ под твоими камерами? В душе есть камеры?

– В каждом помещении.

– Вы будете за мной наблюдать?

– Да, мисс Миллс. Я буду находится в полной готовности в соседней квартире.

– Готовности к чему?

Неприятный солдафон только пожимает плечами и не отвечает, а стеклянные голубые глаза ей не говорят ровным счетом ничего. Чуть отросшая щетина уже поступает на его лицо, закрывая полосу шрама на горле от уха до середины шеи. Реджина вздыхает, разворачивается спиной к мужчине, убирает в шкаф пиджак, аккуратно разглаживая его руками. Идет в зеркальную ванную с дамской сумкой. Внимательно осматривает ванную и заклеивает все камеры пластырем из сумки. Усмехается и сбрасывает одежду. Приятное тепло бежит по телу, заворачивается в полотенце и заходит вновь в квартиру из большой гостиной, совмещенной с кухней-баром и спальни. Окидывает взглядом свой черный чемодан, открывает холодильник. Чистит манго, ожидая когда ее кружка наполнится кофе.

Утро переходит в день. Вещи висят на своих местах в маленьком шкафу. Ноутбук лежит на диване с открытой крышкой, по нему идет медицинский сериал, который Реджина Миллс не смотрит, только изредка вылавливает оттуда фразы. Женщина в светлых джинсах и шелковой рубашке сидит за баром и рассматривает в темноте огни города. В ее молчаливое созерцание врывается мужчина в черных армейских брюках и майке, бросает на стол перед ней телефон и садится напротив, включена громкая связь.

– Мисс Миллс, – доносится из телефона голос Румпеля Голда, – вы должны подумать о всех своих клиентах за последние десять лет, – говорит холодным тоном Румпель Голд, – подумать обо всех своих связях.

– Связях? – уточняет Реджина Миллс вскидывая бровь.

– Личных связях, мисс Миллс, любых мимолетных романах и написать все это мне, передадите письмо через мистера Харрингтона. И особенно, – Румпель Голд замолкает и продолжает еще более отстраненным голосом, – все свои передвижения, связи, встречи за последний месяц. Этот месяц, мисс Миллс. Вы поняли, что я от вас хочу?

– Да, мистер Голд, – злобно отвечает Реджина Миллс и смотрит на Робина Харрингтона, холодно и в упор, – мистер Голд, вас интересуют все подробности моей интимной жизни?

– Все. Ваша квартира сегодня была обыскана, – сообщает беспристрастный голос Румпеля Голда, – Ваша квартира… Разбито все, что может быть разбито, Реджина, – Румпель Голд замолкает и продолжает, – свидетелей нет. Пострадали охранники комплекса и записи с камер. Приступите, пожалуйста, немедленно к тому, что я от вас прошу.

Связь обрывается. Реджина Миллс продолжает смотреть на светящийся экран телефона с картинкой взлетающего из Кеннеди Боинга.

– В какое же дерьмо я попала, – вздыхает Реджина Миллс, – вы точно профессионал по этому дерьму?

– Да.

– Последние десять лет я адвокат, – говорит Реджина Миллс, – это серьезные наезды, – женщина тянется к пепельнице и прикуривает сигарету, – пожар в офисе можно было бы списать на что-то… менее серьезное из разряда дерьма. Я полагала, что прокурор Голд перестраховывается.

Робин Харрингтон усмехается. Реджина Миллс считывает эту мимолетную эмоцию и усмехается ему в ответ:

– Что вас рассмешило?

– Это не имеет значения, мисс Миллс. Я в соседней квартире, если вам понадобиться…

– Что мне от тебя понадобиться?

– Все, что вам понадобится, мисс Миллс.

– Обсудить уток в парке или рассказать мне политический анекдот?

– Мисс Миллс, я обеспечиваю вашу безопасность.

– Уйдите из моей квартиры! Голд выбрал самого неприятного охранника.

– Вы мне тоже не слишком приятны, мисс Миллс.

– Я – вам?

– Я только обеспечиваю вашу безопасность. Это работа. Ничего личного.

– Чем я тебе неприятна?!

Реджина Миллс смотрит на рельеф мускулов спины, обтянутых в белую майку. Мужчина закрывает за собой внутреннюю дверь.

Робин Харрингтон смотрит телевизор и временами на внешние и внутренние камеры. Реджина Миллс ходит по гостиной из стороны в сторону. На ее ноутбуке идет фоном медицинский сериал. Робин Харрингтон переводит взгляд на ведущего криминальной хроники. В повестке – зверские убийства женщин, быстрые и жестокие. Мистер Голд дает комментарии, не поясняя никаких подробностей. Единенный телеканал сообщает неофициальные данные – «как скальпелем исполосованы тела». Робин Харрингтон вновь смотрит на бледного, но уверенного старого лиса прокурора Румпеля Голда. Сосредотачивает взгляд на его жестах, наклоне головы. Соскакивает со стула и принимается за поиск на своем ноутбуке более подробной информации о Реджине Миллс в открытых источниках.

Комментарий к

Хотелось бы комментариев…

========== Часть 2 ==========

В шесть утра Реджина Миллс открывает дверь в квартиру Робина Харрингтона. Мужчина сидит с кружкой кофе в руке и смотрит на экраны.

– У вас есть флешка?

Мужчина достает флешку и протягивает ее женщине. Реджина Миллс перекидывает текст с ноутбука на флешку и возвращается в квартиру Робина Харрингтона.

– Это для отправки Румпелю Голду. Двадцать страниц подробностей моей жизни. Вы тоже будете в них копаться? – зло произносит женщина.

– Я обеспечиваю вашу безопасность.

– Придурок, ты знаешь другие фразы?! Ты можешь мне ответить?! – женщина еще больше повышает голос и громко выдыхает воздух, – Ты будешь копаться в моей жизни! – констатирует она и уходит в свою квартиру, громко хлопая дверью.

Робин Харрингтон отправляет письмо Румпелю Голду. Ответный звонок через час. Робин Харрингтон включает громкую связь и дает трубку Реджине Миллс:

– Мисс Миллс, – голос Румпеля Голда срывается в ноты волнения на том конце провода, – вы мне рассказали об известных делах! Мне нужны неизвестные прессе подробности! Все подробности! Черт возьми, – Румпель Голд тяжело выдыхает воздух, – Что значит четыре любовника?! Вам тридцать пять лет! – Румпель Голд тяжело вздыхает, – Остальные за дозволительной чертой?! – почти шепчет Румпель Голд в трубку.

– Вам не следует сдерживаться, мистер Голд, мне известно, что Реджина Миллс ваша дочь, – говорит Робин Харрингтон.

– Она сказала? – спрашивает голос из телефона.

– Логика, – отвечает Робин Харрингтон, – Вы могли бы быть более честны с человеком, которому доверяете такое дело.

Реджина Миллс только поднимает брови и никак не комментирует диалог.

– Реджина, что ты делала все эти годы, если утверждаешь мне, что честна и у тебя было только четыре любовника?

– Жила, папа, как считала нужным – размыкает губы Реджина Миллс, – Ты мне объяснишь что за чертовщина происходит в моей нормальной жизни?

– Ты слышала про трупы девушек в парках?

– Я не берусь за дела с такого рода криминалом, – отвечает Реджина Миллс и резко сдвигает брови, смотрит на беспристрастное лицо Робина Харрингтона.

– Реджина, – говорит голос Румпеля Голда, – этот маньяк-хирург, этот маньяк знает об расположении камер в городе. Этот маньяк, Реджина, вырезает сердца. Я определил группу на изучение в архиве похожих случаев. Первая известная нам девушка Кейт Холуокер, твоя бывшая подруга из медицинского.

– Что?! Что ты говоришь?!

– То, что у тебя, Реджина, нет алиби ни на один из эпизодов, то, что никто не может подтвердить твое местонахождение. И то, что много нитей ведет к тебе. И еще… Меня отстранят через день-два от дела, меня выкинут из расследования и наша связь с тобой прервется… Я тебе вышлю все, что мне известно по всем трем эпизодам через мистера Харрингтона, я его выбрал только потому, что он независимый следователь, был таким следователем и у него есть военные навыки. Ты понимаешь к чему я тебе все это говорю?

– Я – подозреваемый, – констатирует холодным тоном Реджина Миллс.

– Мы с тобой мишени, – говорит Румпель Голд, – все так удачно, дочь прокурора, адвокат, которую ненавидит общественность после оправдания бандита и адвокат, который имеет медицинское образование. В области сердца. – голос Румпеля Голда дрожит, – Все улики, Реджина ведут к тебе. Я – твой отец. Я не могу поверить, что это ты! Не могу и не хочу, но… Не думал, что скажу это когда-либо… я буду молится, чтобы было найдено еще одно тело за период, пока ты под присмотром Робина Харрингтона.

– Мама знает?

– Чувствует, что топор навис надо мной и над тобой.

– А ты не думал, что это все… это… Черт, я даже не читала про эти случаи! Ты не думал, что это подкоп под тебя?

– Я думал. Прошу тебя проанализировать все свое прошлое. Прошу тебя попробовать понять, что у тебя в офисе или в доме может быть такое, что либо создаст тебе алиби, либо может навести на след преступника. Я надеюсь, что это тот, другой человек, который… который, вероятно, знаком с тобой! Реджина, прошу тебя постараться найти общий язык с мистером Харрингтоном. Мистер Харрингтон, как вы понимаете ваша задача несколько меняется?

– Да, – мужчина провел рукой по подбородку, – Задача меняется. Я охранник или убийцы или жертвы.

– Да.

– О чем вы рассуждаете?! – Реджина Миллс соскочила со своего места, – Папа, я некого никогда не убивала!

– Докажи, – прошептал голос Румпеля Голда из телефона. Связь оборвалась.

Реджина Миллс подтянула к себе ноги и обхватила их руками, произнесла безэмоционым голосом Робину Харрингтону:

– Я подготовила для тебя шутку, что ты можешь безнаказанно дрочить, когда я буду в душе и отлетят те пластыри, которые закрывают камеры, – женщина усмехнулась, – плохая шутка. Плохая…. Мой отец говорит мне о каком-то сюрреалистичном бреде. Зачем кому-то выставлять меня… Что там за эпизоды?

– Три с разницей в месяц. Центральный парк. Камеры, как сказал Румпель Голд, ничего не зафиксировали. В новостной ленте полицейские сдерживают информацию, единственное что просочилась – использование скальпеля.

– Имена жертв?

– Кейт Холуокер, как только что сказал Румпель Голд, вы это слышали. Других имен в прессе пока нет.

– Будут после отстранения Румпеля Голда. А ты способен разговаривать, мистер безмозглый охранник.

– На вашем месте я бы не стал использовать грубость.

– Вы не на моем месте!

– Позволите? Залезть в вашу биографию, подготовленную для папы-прокурора?

– Спрашиваете разрешения?

– Номинально, мисс Миллс.

Реджина Миллс осталась в тишине своей части квартиры один на один с ноутбуком. Мрачность дождливой осени медленно наползает на город, стискивая его в удушающую удавку. Нью-Йорк насыщен дождем. Все новостные выпуски с происшествиями в парке просмотрены – трупы, команда следователей, отсутствие комментариев. Последнее выступление бледного и нервного Румпеля Голда. Реджина Миллс сидит с зажатой в руке кружкой кофе и бесцельно смотрит через большие окна на мрачный город, бессчетная сигарета в ее руке. Короткие волосы завиваются на концах и чуть соприкасаются с белым шелком блузки, заправленной в джинсы. Она давно слышит звук клавишь из-за открытой двери в квартиру Робина Харрингтона. Она не может соединить одну мысль с другой и выстроить из своего прошлого логическую цепочку, которая бы ее привела к месту в этом небоскребе, в этом дерьме, в этом ужасе от нереалистичности происходящего. Она вспоминает, как каждый вечер давно приходит в свою квартиру, как пьет один и тот же чай и как засыпает под успокаивающие звуки дождя, записанные на флешку. Один на один с собой, один на один со своими мыслями. И в этих мыслях было столько озлобленности, неверия, ненависти к миру, который не подарил ей никакого счастья. Она как механическая кукла, которая последние годы выполняла какой-то заданный алгоритм действий, она жила так, как считала нужным. Она читала давно дела психопатов, на обязательном курсе психиатрии, она читала, что это могут быть две личности, которые не всегда могут отдавать себе отчет в том, что делает другая личность. Реджина Миллс закрывает глаза и слышит, как к ней удушающим ужасом подступает тошнота, как стискивает в объяться ледяной холод.

«Я бросила медицину, потому что не смогла бы быть в ней лучше, чем мать» – сознается себе первый раз в жизни Реджина Миллс. Перед ее глазами стоит лицо Кейт Холуокер, такое улыбающееся лицо, Кейт машет ей рукой из своей машины:

«Миллс! Хватит за учебниками пропускать мои тусовки! У моего бассейна лучшие парни!». Это было очень давно, чтобы припомнить все подробности разговора, как она оказалась около того бассейна. Как она до утра проговорила с Дэниелом Фраем, но другие подробности она могли припомнить во всех деталях. Реджина Миллс закрыла глаза и предпочла вспомнить только дружбу с Кейт Холуокер. Она закончилась, когда Реджина Миллс бросила медицину и пошла в юридическую школу на ускоренный курс. Последние их совместное кофе было в кафе «Восторг», когда Кейт Холуокер с восторгом рассказывала Реджине Миллс о своей специализации, а Реджина Миллс с не меньшем восторгом о судебных заседаниях. И их слова были такими одинаково восторженными и такими разными, что их дружба так и осталась за столиком в кафе «Восторг».

Размышления Реджины Миллс прервал Робин Харрингтон. Мужчина стоял перед ней во все той же утренней белой майке и армейских брюках. В его широкой ладони лежала флешка. Мужчина сел напротив нее, закрыв своей фигурой обзор на город:

– Это то, что прислал мистер Голд, – мужчина протянул флешку.

– Я думала о том, если ли во мне две личности. Знаешь эту теорию про маньяков… Я думала о том, что последние пять лет жила одна и по своему расписанию. Я ложилась спать и спала так крепко, что думала только о клиентах, заседаниях… Сейчас я думала о том, что… Каждый из моих мужчин был абсолютно бессердечным ко мне, кроме Дэниэла.

– Первого?

– Да.

– Дэниэла, который был лично знаком с Кейт Холуокер и вы поддерживали дружбу на троих?

– Да.

– Я прочитал материалы, которые прислал Румпель Голд, – мужчина спросил взглядом о разрешении взять сигарету из пачки, получил ответный кивок и быстро прикурил, – У Румпеля Голда были основания, чтобы…

– Меня подозревать, – закончила мысль Реджина Миллс, – У меня не было оснований думать о своей жизни, как о чем-то необычном, – Реджина Миллс улыбнулась, – Но психопаты, как известно, умеют прикидываться чем-то обычным.

– Я хочу, чтобы вы знали, мисс Миллс, что я никогда не работал в отделах, которые специализировались на серийниках. Я всегда работал только с организованными бандами, в Нью-Йорке и Бостоне. У меня нет опыта… вашего отца.

– Я тоже никогда не работала с делами, где были сложные заключения о вменяемости моих клиентов. В отличие от моего отца, для меня это всегда было двойной задачей – у него великолепные аналитические способности и способности выстраивать логику из изощренных мозгов психопатов, сексуальных маньяков… Сексуальных… Мистер Харрингтон, мне хотелось бы, чтобы вы знали – я очень часто заменяла возможное сексуальное удовольствие удовольствием другого порядка, оргазм от собственной значимости, решительности, интеллекта, который ставил на место… Интеллект всегда доминировал, – договорила Реджина Миллс.

– Доминировал над сексуальными потребностями?

– Да. Три других человека в моей жизни принадлежали другим женщинам, а я… Это обоюдно бессердечные действия с двух сторон.

– Только ради удовольствия?

– Это бессердечие длилось годами.

– Дэниэл Фрай был любовником Кейт Холуокер?

– Был, но после нашего расставания, когда пришел на первую специализацию, а потом он уехал в Европу. Я не узнавала его дельнейшую жизнь, его нет в моих социальных друзьях.

– Он живет в Германии.

– Что ж… Он живет в Германии. Сосудистый хирург?

– Торгует медицинской техникой по всему миру и держит клинику пластической хирургии.

– Что ж… Хотите ужин? Или продолжим говорить о моей биографии?

– Ужин…

– Индейка в духовке, – Реджина Миллс встала со своего стула, а Робин Харрингтон проводил ее фигуру взглядом.

Комментарий к Часть 2

Хотелось бы комментариев…

========== Часть 3 ==========

Сидни сгружает тело Румпеля Голда в прихожей. Кора Миллс поднимает брови так высоко, как никогда. За окнами перешагнула полночь.