Текст книги "Больше, чем шанс (СИ)"
Автор книги: Elli Sansone
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Сейчас принесу то, что может вам подойти. Ива и волос единорога. Попробуйте.
Снейп взял палочку и тепло пробежало, кажется, до самого сердца. Взмахнув ею, он увидел сноп искр.
– Как интересно, – прошептал Олливандер.
– Почему? – повторил Северус, избегая испытывающего взгляда Грейнджер и понимающего Луны.
Олливандер на миг прикрыл глаза, прежде, чем заговорить:
– Это палочка… ива подходит тем, кто потерян или в чём-то не уверен, но волос единорога свидетельствует о силе духа, самопожертвовании и смелости. И о верности. Я никогда бы не подумал, что эта палочка выберет вас. Предыдущая – с пером феникса и из розового дерева говорила, что вы человек с фантазией и очень широким кругозором…
– Сколько с меня? – Снейпу было неприятно слышать то, что говорил мастер.
– Одиннадцать галеонов.
Расплатившись, они втроем вышли из лавки. Грейнджер притихла, Луна думала явно о чём-то своем, а Северус размышлял, надолго ли ему хватит оставшихся в сейфе семьсот галеонов. Немало, но для безбедной жизни явно недостаточно. Нужно что-то придумать, чтобы не сидеть на шее у Лавгудов. Может, попытаться продать дом в Паучьем тупике? Много не дадут, но хоть что-то. Жить в Коукворте он не стал бы и под угрозой поцелуя дементора – слишком много отвратительных воспоминаний. Покосившись на Гермиону, он увидел пристальный взгляд карих глаз и понял, что они уже дошли до Кабаньей головы.
– Я, пожалуй, домой, Луна. Рад был… повидаться, – сказал Снейп.
Девушка кивнула.
– Увидимся дома, когда ты вернешься из Озёрного края, папа.
Когда он скрылся в дверях трактира, Гермиона повернулась к подруге:
– Это не твой отец. Кто это? Или всё же с ним что-то произошло? Но его мимика и походка… это…
– Я не могу сказать, – Луна улыбнулась, глядя на неё, – но твои слова меня радуют. Ты всегда так хорошо чувствовала, Гермиона. Твоя интуиция приведет тебя к правильному ответу.
– Ты просто не можешь… или тебя заставили? – продолжала допытываться Грейнджер. Ей казалось жизненно важным найти ответ на мучивший её вопрос.
– Непреложный обет, – Лавгуд покачала головой, – всему свое время. И кстати, тебя ищет Рон.
– Что?
– Гермиона, вот ты где! – раздался громкий крик её парня спустя секунду. – Мы тебя обыскались! Идём в «Три метлы», там Розмерта наливает бесплатно!
– Кто победил? – крикнула она в ответ, не заметив, как Луна прошмыгнула мимо толпы приближающихся Уизли и направилась в замок.
– Конечно же, Гриффиндор! – Джинни сияла, как начищенный галеон. – И всё благодаря мне!
Спустя два часа, которые Гермиона просидела, как на иголках, она наконец решилась. Если она не узнает, что происходит у Лавгудов, ей просто не заснуть сегодня. Луну обязали молчать, кто знает, может, они в опасности? Слишком свеж был в памяти визит в их уютный коттедж, закончившийся встречей с Пожирателями смерти. Девушка похолодела. А вдруг это один из тех, кто сбежал?! И он держит Ксенофилиуса в заложниках? Не мешкая ни секунды, она шепнула Рону, что идет в туалет, вышла на улицу и трансгрессировала. Сердце колотилось как бешеное. Стискивая волшебную палочку и набросив на себя щит, Гермиона прокралась к дому. Как быть, просто постучать или…
Её размышления прервала распахнувшаяся настежь входная дверь. Стоящий на крыльце человек устало вздохнул и произнес голосом, который она уже никогда не надеялась услышать:
– Прошу, мисс Грейнджер.
========== 5. Встреча с прошлым и вопросы о будущем ==========
Северус сразу понял, что Гермиона Грейнджер последует за ним. Каким-то шестым или десятым чувством. Она не остановится, пока не докопается до сути, но почему-то его это не раздражало так, как прежде. Невыносимая всезнайка, как ни крути, спасла ему жизнь. А ещё он должен был понять, сформировался ли долг жизни и как от него избавиться, в случае чего. Ему хотелось хоть ненадолго почувствовать себя свободным от любых обязательств. Лавгуд по пути шепнула ему, чтобы он следовал за тем, куда поведут его мозгошмыги. Что ж. Они велели ждать. И не обманули – спустя два часа на засыпанной листьями лужайке материализовалась его бывшая студентка и осторожно прокралась к дому. Он медленно вдохнул и выдохнул и заставил себя успокоиться. Авроров поблизости не наблюдалось, как и журналистов – дом стоял на отшибе, в долине, в живописном уголке дикой природы – шумела прозрачная речушка, пели птицы, а осенние листья кружились в остро пахнущем свежестью и травами воздухе.
Северус медленно подошел к входной двери и распахнул её настежь.
– Прошу, мисс Грейнджер.
Собственный голос показался ему чужим. Как будто в горло снова вцепилась огромная змея, а зелёные глаза Лили, сияющие с лица Гарри Поттера, уставились ему в самую душу. Он просто смотрел, пока Грейнджер, открыв рот, изучала его, словно диковинную зверушку. А затем она сделала то, чего он никак не ожидал. Никогда. Особенно, от подруги мальчика-который-снова-выжил. Она издала полузадушенный писк и прыгнула Снейпу на шею так, что он чуть не опрокинулся навзничь. Ему ничего не оставалось, как крепко обхватить руками что-то всхлипывающую девушку и постараться устоять на ногах. Благо, весила она немного – спина, за которую он держался, состояла из одних хрупких тонких косточек. Тонкая мантия тёмно-синего цвета странно контрастировала с гриффиндорским шарфиком, от которого слабо пахло духами, древесиной и сливочным пивом. Поведя носом, Северус распознал ваниль, апельсиновый цвет и гардению. Неплохо. Ненавязчиво и тонко. Его сверхчувствительный нюх даже признал запах весьма… волнующим. В плане сочетания ароматов, конечно.
– Могу я… поставить вас на пол, мисс Грейнджер? – прохладно начал Северус, чувствуя, как тонкие пальчики вцепились в его плечи, обтянутые всё тем же серым свитером, в котором он ушёл из больницы.
Гермиона резко выпуталась из его объятий и покраснела до ушей.
– Простите… профессор. Я… мне так неловко, но я… Я думала вы умерли! – тон с умоляющего стал почти враждебным. – Я весь лес облазила! Да и не только я!
– Зачем? – поинтересовался он, отступив на несколько шагов и закрыв, наконец-то, входную дверь.
– Как зачем?! Вы же… вас же… – пролепетала девушка. – Я думала, что ошиблась с заклинаниями, хотя повторяла их по сто раз. Невербально, – вздернув носик, Грейнджер смерила его непонятным взглядом карих глаз, – и когда вернулась, вы просто испарились. Это… это жестоко! У вас даже могила есть, мы уже заказали скульптуру…
– Скульптуру? – Снейп вздохнул, борясь со смехом. – Великая честь, мисс Грейнджер. Но… – он сдвинул брови. – Я. Не. Просил. Меня. Спасать. И хоронить. И… всё остальное.
– Как же иначе, сэр? – Гермиона поморгала в недоумении. – Как же вас не спасать? Вы же…
– Что?
– Герой! – выпалила Грейнджер.
Снейп сощурился, изучая её бледное лицо с сосредоточенно наморщенным лбом, алыми пятнышками на щеках и распахнутыми медово-карими глазами. Судя по лицу девчонки, она верила своим словам. Не нужно быть выдающимся легиллиментом, чтобы осознать, что вся её радость не напускная. И не фальшивая. Гермиона Грейнджер и в самом деле считала его героем и радовалась, что он стоит перед ней живой и здоровый. Странно. Он прошёлся по ней, как каток, не щадя чувств ни разу за все годы обучения в Хогвартсе, а она…
– Не более, чем ваша «золотая троица», мисс Грейнджер, – наконец выговорил он, – и то не по своей воле.
Она выдохнула и потупилась.
– Как вы выжили? И почему не дождались меня… в смысле… помощи?
Он на секунду потерял дар речи. Ожидаемыми вопросами были совершенно другие – например, она могла бы спросить, что он здесь делает, почему не сдался аврорату, за что убил Дамблдора, в конце концов! Или какого чёрта Пожиратель смерти преподавал в Хогвартсе и подвергал опасности студентов. Но это… как будто… Снейп внезапно понял и разозлился так, что дыхание перехватило.
– Вы… смотрели мои воспоминания, мисс Грейнджер?! Те, что я отдал вашему пустоголовому дружку Поттеру, умирая?!
Несчастное лицо девчонки свидетельствовало о том, что он попал в точку.
– Он не имел права показывать это вам! – Северус запустил руки в волосы, растрепав чёрные пряди, непривычно короткие, но всё же на настолько, чтобы по обыкновению не начать их ерошить. – Это личное. Кому вы рассказали? Скитер? Министру? Кому?
– Нникому… сэр… я… – Гермиона была охвачена ужасом. За секунду лицо профессора Снейпа, непривычно спокойное, вновь исказилось презрительной и злобной гримасой. И она, как дура, не смогла притвориться, что ничего не знает о Лили Поттер, его детстве и всём остальном.
– И вы думаете, что я вам поверю? Невыносимая… – он осекся, некстати вспомнив, что именно Грейнджер спасла его жизнь, использовав заклинания, о которых она бы и не узнала, не будучи настолько дотошной, умной и. всезнающей.
Девушка дёрнулась, как от удара и её сияющие ещё миг назад карие глаза потухли, наполнившись слезами. Она вскинула подбородок и с вызовом посмотрела ему прямо в глаза.
– Залезьте ко мне в голову. Я знаю, вы умеете. Не стесняйтесь, профессор Снейп. Мне скрывать нечего! Ваши тайны мне были ни к чему, я просто хотела понять вас лучше. И напрасно. Человеческого в вас, как и всегда считали, нет совершенно! – всхлипнула она, отвернувшись.
Он почувствовал стыд. И злость от её слов. А ещё вину за то, что чуть не оскорбил. Снова. Грейнджер, в отличие от своих дружков, никогда не проявляла к нему неуважения.
– Моя слова были излишними, а замечания… совершенно неуместными, мисс Грейнджер, – начал он, – разумеется, я не буду применять к вам легилименцию. Я привык быть подозрительным, и не без оснований, как вы имели возможность убедиться. Я очнулся в маггловском госпитале в Абердине – трансгрессировал туда из последних сил. Был в коме почти полгода. Меня выходили, а затем я случайно увидел на улице мисс Лавгуд. Вот и вся история, пожалуй. Я не думал… – Снейп запнулся. – Я даже не предполагал, что кто-то за мной вернётся. Я не видел, кто применил заклинания для моего спасения. Грешил на Поттера, но в тот момент он скорее бы добил меня… я полагаю.
Гермиона молчала, по прежнему стоя к нему спиной, и Северус, чертыхнувшись, едва заметно прикоснулся к её плечу, разворачивая, чтобы посмотреть в глаза. Она беззвучно плакала, так что он не нашёл ничего лучше, кроме как потянуть её к обитому пёстрой тканью дивану в гостиной и усадить на него. Наколдовав стакан воды, он втиснул его в показавшиеся ледяными пальцы. Сам же сел на другой конец дивана, подальше от девушки и нервно сцепил руки в замок. Утешать он не умел, просить прощения тем более. Наконец, она успокоилась, лишь изредка всхлипывая, и тогда он спросил:
– Почему?
Одно простое слово далось ему с трудом, но Грейнджер, кажется, всё же поняла его правильно, вскинув ещё мерцающие от слёз золотистые глаза. Стискивая стакан, она произнесла, глядя ему прямо в глаза:
– Вы заслуживаете жить. Не меньше, чем те, кто погиб. И гораздо больше, чем некоторые из тех, кто выжил. Я лишь оказалась… в нужное время в нужном месте, чтобы успеть. И я не заслуживаю ваших упреков, профессор Снейп. Вы несправедливы. Несмотря на то, что вам пришлось пережить, вы чертовски несправедливы ко мне и к Гарри. Я никогда не ненавидела вас, а мой друг… ему потребовалось время, чтобы понять. Много времени.
Северус сглотнул, не зная, что ответить. Никому никогда не было дела до того, чего он там заслуживает, лишь бы он исполнял возложенные на него функции и не подвел в нужный момент. Дамблдор, конечно, по своему был к нему привязан, но всё затмевалось благой и высокой целью – выживанием магического сообщества и падением Тёмного Лорда. Дальше ни он сам, ни старик-директор не загадывали. Больше никого достаточно близкого, кроме матери, Малфоя и Лили у него не было. Люциус был его другом, но у него была семья и Снейп ни секунды не сомневался, что в случае чего Нарцисса и Драко будут важнее него. И он никогда, никогда бы не стал просить Люциуса поступить иначе. Мама… она конечно, любила его. По своему. Но после ухода отца сломалась очень быстро, став отстранённой и равнодушной. Он давно бросил попытки до неё достучаться, а когда она умерла, не испытал ничего, кроме облегчения. Это произошло за год до смерти Лили. Пожалуй, самым близким человеком с самого детства для Северуса была именно Лили. Но она осудила и приговорила его, даже не дав шанса оправдаться. Она едва не уничтожила его, разорвав их дружбу, а затем погибнув по его вине. Оставшиеся осколки собрал Альбус Дамблдор и не оставил ему, Снейпу, совершенно никакого выбора, сыграв на давних чувствах:
«У него глаза, как у его матери», – и всё, рухнувшее вниз в агонии сердце предателя забилось с новой силой. Он добровольно позволил Дамблдору делать всё, что тот считал нужным. Сам. И понятия не имел, для чего ему теперь жить, и уж тем более, что он заслуживает жить.
– Я… кажется, я не загадывал так далеко, мисс Грейнджер, – признался Снейп, – я как-то не успевал думать о себе… всё это было ради одной победы и… теперь… Она настала, – неловко закончил он, – так что наслаждайтесь ею. Вы планируете доучиться?
Гермиона кивнула.
– Как и многие, но не все, конечно. Замок почти восстановлен. Кроме Астрономической башни, – сказала она и тут же прикусила язык.
Идиотка.
Профессор на миг прикрыл глаза, в которых она впервые за время их знакомства увидела что-то похожее на растерянность. И даже сомнения. Неужели никто никогда не проявлял к нему… участия? И поэтому он до сих пор любил Лили Поттер – просто некого больше? Увиденное в воспоминаниях Гермионе не понравилось и лишь из уважения к Гарри она не стала комментировать поведение его матери. Она поступила со Снейпом потрясающе жестоко, а он посвятил жизнь её памяти и её сыну от того, кто над ним издевался. Хотя и юный Северус не был образцом для подражания, но всё же эта школьная вражда зашла слишком далеко. Теперь, когда мертвы все, кроме профессора, стоило отпустить всё это. Она не могла не заметить, как сильно его это тяготит. Ненависть к Гарри питалась ненавистью к его отцу. Кто знает, если бы Джеймс Поттер не был таким мерзавцем в школе, всё сложилось бы иначе? Немного честности от Лили, чуть-чуть гибкости Дамблдора, капелька поддержки от кого-то близкого и угрюмый, умный, нелюдимый и раненый в самое сердце худой нескладный мальчишка вырос бы не в саркастичного, наглухо закрытого тёмного мага, а в кого-то иного?
– Что ж, – Снейп открыл снова ставшими непроницаемыми глаза, – все славно потрудились, ликвидируя последствия… моего управления школой. Вам стоит уделить особое внимание нумерологии, зельям и ЗОТИ. Если вы, конечно, как и всё от вас ожидают, станете аврором. Вместе с друзьями. Хотя мистеру Уизли я бы категорически не рекомендовал…
– Я бы предпочла практику в Мунго, сэр, но… мне нужно время, чтобы подумать. Профессор Макгонагалл меня не торопит, а Рон… он не вернётся в школу. Гарри занимается заочно – его уже приняли в аврорат. Не сочтите праздным любопытством, но… – смутилась она, вставая. Её вдруг стало стыдно за некстати пролитые слёзы. Он же не намеревался её оскорбить, и явно был благодарен за спасение. Пусть и не знал, как это выразить. А она опять набросилась на него, как и все остальные.
– «Воскресать» я не планирую, мисс Грейнджер, – прохладно произнес Снейп, догадавшись о её вопросе, – и был бы благодарен, если вы не станете болтать. Ещё один Непреложный обет мне не нужен.
– Почему же вы тогда взяли его с Лавгудов? – удивилась Гермиона.
Северус скривил губы в подобии улыбки.
– Вас я знаю… немного лучше. И не сомневаюсь в благородстве дома Гриффиндор, что бы там обо мне не плели. Минерва не убила меня сразу же, как узнала о смерти директора Дамблдора. Вы вылечили моим же заклинанием, хотя знать его не должны были. Причем, совершенно бескорыстно… А судя по тому, что я прочитал в газетах, Поттер практически сделал меня святым мучеником, пострадавшим за правое дело…
Непонимающе уставившаяся на него девушка свела брови. Он усмехнулся. Ну конечно. Она же магглорожденная. Задрав свитер, он продемонстрировал ей пустое правое запястье:
– Что вы знаете о долге жизни?
– О… – до Грейнджер, кажется, дошло. Она проверила собственное и кивнула. – Я поняла. Вы дожидались меня тут и впустили, чтобы проверить, стали ли моим должником? Я точно такого не планировала, профессор Снейп. Мне это не нужно.
– Хорошо, – он явно смягчился, – тогда… всего вам доброго. И удачи на экзаменах.
Гермиона фыркнула.
– Профессор Снейп никогда бы не пожелал никому удачи!
Тонкие губы снова сложились в усмешку.
– Возможно, я изменился, – протянул он.
Повинуясь какому-то неясному порыву, Гермиона быстро проговорила:
– Я не стану больше вас расспрашивать о планах на будущее, но если вам понадобиться помощь, вы… Вы можете мне написать. Придумайте любое имя, я… если что я постараюсь что-то сделать для вас. Вам ничего не угрожает, если вы вернетесь – дело против вас закрыто, я проверяла, свидетельства Гарри Визенгамоту было вполне достаточно. Вы можете делать всё, что захотите. Даже вернуться в Хогвартс…
На этом её пыл угас и девушка испуганно взглянула на профессора, пребывающего в задумчивости. Он, кажется, не злился.
– Нет, к преподаванию я точно не вернусь. Спасибо за заботу, мисс Грейнджер, – поколебавшись, Снейп шагнул к ней и протянул руку.
Девушка вложила в его ладонь тонкие пальчики и отчего-то покраснела, отвечая на его рукопожатие.
– Прощайте.
– Всего доброго, профессор Снейп, – произнесла она и ушла.
После этого он около часа мерил шагами гостиную Лавгудов, не зная, отчего ему стало так… спокойно. Наверное потому, что долга жизни нет, и он свободен. Впервые за много-много лет. Усмехнувшись, Северус собрал свои немногочисленные вещи и мешочек с галеонами, трансфигурировал всё до размера спичечного коробка и сунув в карман тёмно-синей маггловской куртки. Его ждал родительский дом, а затем… кто знает. Он может делать всё, что угодно. В мире, где нет магии, его никто не ждет и ничего не требует. У него есть время решить, что же действительно нужно ему самому. Написав записку Луне и Ксенофилиусу, он огляделся и вышел на порог, запирая за собой дверь. Аппортируя в Коукворт, Северус Снейп почти улыбался.
========== 6. Долгожданная свобода ==========
Коукворт встретил его сырым промозглым воздухом, пылью и повсеместно заколоченными оконными ставнями. Городок умирал – это было заметно невооружённым взглядом. Его дом, точнее, дом его родителей, выглядел самым целым, но его опутывала целая сеть защитных, следящих и прочих чар, наложенных им лично около года назад, когда всё окончательно покатилось в пропасть. Снейп не рассчитывал выжить, но позволять кому-то пользоваться его лабораторией, запасом зелий и книгами не собирался. Рано или поздно магглы сровняют городок с землей и построят на его месте какой-нибудь развлекательный или торговый центр, это был лишь вопрос времени. Но пока что это было его убежище… последнее, что осталось от Эйлин Принс и Тобиаса Снейпа, пусть не любящих, но всё же его родителей. Других родных у Северуса не было, да и не появилось. Лили мертва. Правда, был ещё крестник, Нарцисса и Люциус, но вряд ли они лили по нему горькие слёзы. Нарциссу, как и Драко, оправдали, но сейф Малфоев, если верить газетам, опустел окончательно. Люциуса осудили пожизненно, но с правом пересмотра приговора через пять лет. Дешево отделался.
Ступив на шаткое крыльцо, он позволил магии опутать его и распознать, небрежным взмахом руки снял антитрансгрессионный купол и, вытащив из рукава куртки палочку, отпер дверь.
В доме пахло пылью, от спертого воздуха немилосердно запершило в рту, и Северус парой движений открыл окна в гостиной и на кухне. Дом был маленьким – три комнаты внизу и две наверху, камина не было, да отец бы никогда и не позволил, чтобы что-то, связанное с волшебным миром, появилось в его доме, а позже Снейп не стал утруждаться. Единственное, что он сделал – небольшую, но вдумчиво обставленную лабораторию внизу, запечатанную ещё более сильными чарами, чем сам дом. Там он хранил лучшие зелья, туда же трансгрессировал, когда было совсем плохо – чтобы не пугать студентов и не вызывать ненужные вопросы у коллег.
Он прошелся по скрипучему старому полу, оглядел полки, ломящиеся от книг и… застыл. Он никогда не планировал сюда возвращаться, не думал, что выживет, а теперь… Теперь он не знает, что ему делать. Одиночество всегда было его спутником, ещё до ссоры с Лили, но сейчас, почувствовав себя желанным гостем у Лавгудов, обнимая Гермиону Грейнджер, ловя улыбки Дженни и препираясь с доктором Маккинли, Северус понимал, что ему было… хорошо. Ему никогда не было хорошо. И спокойно. Он всегда был словно натянутая струна – только тронь и сердито зазвенит, а то и вовсе порвется. Воландеморт мёртв. Дамблдор мёртв. Так почему же он не может дышать полной грудью? И просто жить?
Сердито отерев почему-то мокрые щёки, Снейп напряг память, вспоминая бытовые заклинания. Хорошо, когда есть домовые эльфы, но ему придется справляться самому. Через пару часов на первом этаже стало почти сносно, и Снейп завалился на старенький, обитый выцветшей тканью в полоску, диван и закрыл глаза. Он немного поспит, а потом решит, куда ему податься. Может, путешествовать? Как маггл. Туда, где его никто не узнает?
Он проснулся от звона охранных чар и едва успел вскочить, подхватывая выскользнувшую из рукава палочку, когда прямо посередине его гостиной материализовался Драко Марлфой.
– Ступефай! – крикнули они почти одновременно, но Снейп, в отличие от крестника, успел выставить щит, Драко же просто прыгнул в сторону и заклинание угодило в кресло.
– Если это действительно вы, профессор, то я поражен до глубины души. И у меня много вопросов, но сначала… докажите, что это не кто-то под оборотным зельем, призрак или инфернал, – голос младшего Малфоя чуть дрожал, но привычная бравада звучала почти родной.
– Идиот, – беззлобно проговорил Снейп, – инферналы не говорят.
– Остается вариант с оборотным… – протянул Драко, осторожно выбираясь из-за кресла. – Обещаю не нападать, если ответите на вопрос.
– Валяй, – Северус убрал палочку в карман джинсов, разглядывая паренька. Драко изменился – взгляд стал более колючим и осмысленным, выражение лица с надменного превратилось просто в непроницаемое, он стал ещё худее и бледнее – очевидно, последствия Азкабана, но в то же время это был он – малыш, которого он не раз держал на руках во младенчестве, мальчишка, которого он дважды спас – от Поттера, бросившего неизвестное ему заклятие и от Лорда, чуть не разорвавшего душу юного пожирателя убийством директора Дамблдора.
– Как я провел в замок Пожирателей в ту ночь, когда погиб Дамблдор? – Драко сглотнул.
Погиб. Не убит. Снейп резко вздохнул. Малфой что, щадил его чувства?
– Ты починил шкаф в Выручай-комнате, воспользовался перуанским порошком мгновенной тьмы и провел их на Астрономическую башню, – произнес Северус, не узнавая собственный мгновенно охрипший голос, – тётя Белла так гордилась тобой… И я тоже, но не этим. Ты опустил палочку, ты… не хотел убивать. Ты послушался меня и принял мою помощь…
– Крестный… – Малфой выронил палочку и шагнул к нему, но тут же застыл. – Твой вопрос мне?
Северус едва слышно хмыкнул, отгоняя видение, заполнившее память – изломанное в воздухе тело старика летит вниз, а его едва живое от боли сердце рвется на части… снова. Как будто снова он видит тело Лили на полу её разрушенного дома и ничего не может с этим сделать.
– Ты прошел сквозь охранные чары в мой дом. Только мой наследник мог это сделать. Кроме тебя, у меня никого не осталось, Драко. Так что, всё это – твоё, – Снейп взмахнул правой рукой.
– Ты жив. Я не верил… Мама плакала на твоих похоронах, а ты… – подбородок Драко дрогнул, и он всё же бросился к Снейпу и прижался, как маленький. Обнимая крестника, он закрыл глаза.
– Я не намеревался выжить, но у одной ведьмы были на этот счет свои соображения, – пробормотал Северус.
Малфой сердито засопел, отстраняясь.
– Почему не сообщил? Отец в Азкабане и нам не разрешают его навещать, меня выпустили только из-за поддержки Поттера, не знаю, чем уж я её заслужил… В школу мне, как и почти всем слизеринцам, возвращаться нельзя… Но если бы ты был там, крестный… Мы все бы вернулись.
– Ты уверен, что я сумел бы защитить хоть кого-то сейчас? – горько выплюнул Снейп.
Отойдя подальше, он сделал пару шагов и невидящим взглядом уставился в окно. Мысль о том, что его факультет остался беззащитным и уязвимым даже после победы над Тёмным Лордом была… невыносимой. Северус ненавидел преподавать, но быть деканом ему нравилось, а потом он незаметно привык. Слизеринцы были умны, сдержанны и редко влипали в передряги. И приходили к нему за помощью и советом только если вляпывались в такие неприятности, решить которые не могли самостоятельно. Он уважал их, несмотря на то, кем были отцы большинства из них. И к тому же, он сам был Пожирателем Смерти, причем добровольно, в отличие от Драко… ему ли судить юных волшебников?
– Ты смог бы, – уверенно сказал Малфой, сверля взглядом его спину, – ты мог такие вещи, которые никому и не снились. Обвинения с тебя сняты. Тот же Поттер, а ещё Грейнджер, Макгонагалл и Флитвик защищали тебя с пеной у рта на публичных слушаниях. Твой орден Мерлина первой степени украшает гостиную Слизерина. Я не лукавлю. Весь волшебный мир растаял словно мороженое на солнце, узнав о твоем самопожертвовании и самозабвенном подвиге.
Снейп едва слышно зарычал, повернувшись к Драко лицом.
– А если я хочу оставаться покойником? Я устал быть пешкой в чьих-то играх, и не тебе манипулировать моим чувством вины!
Парень вздрогнул.
– Я и не пытаюсь, профессор Снейп. Я просто, чёрт возьми, говорю о том, как ты нужен! Нужен тем, кто потерял всё! Мама отдала все наши деньги, чтобы меня отпустили. Малфой-мэнор придется продать. Я… чтобы меня взяли на работу или дали вернуться в Хогвартс, мне нужна рекомендация члена Ордена Феникса! К кому мне пойти? Кто ненавидит меня чуть меньше, как думаешь? Кто-то из Уизли? Лонгботтом? Поттер? Нет, пожалуй, Грейнджер, которую я называл грязнокровкой прилюдно!
Малфой вдруг разом потерял свой запал и опустился в кресло, понурившись и взлохматив светлые волосы, непривычно неровно подстриженные и не уложенные гелем.
– Чем бы ты хотел заниматься, Драко? – мягко заговорил Северус, успокоившись. – Я сам ещё не решил, но у меня есть пара мыслей… Может быть, ты и Нарцисса поживете пока здесь? Дом по всем законам твой, я же умер. Разумеется, он старый и неухоженный, но это лучше, чем ничего. Тут вас точно никто не потревожит. А насчет того, чтобы вернуть тебя в школу… я могу кое-кого попросить. Ты хочешь закончить учебу?
Малфой вскинул слегка влажные глаза и кивнул.
– Мама будет счастлива, что ты жив. Хоть и потратила немного золота на памятник. Но ей обещали компенсировать…
– Кто обещал? – Снейп вздрогнул.
Ухмыльнувшись, Драко с явным удовольствием протянул:
– Орден Феникса, конечно же.
***
Гермиона всё никак не могла отдышаться, покинув дом Лавгудов и возвращаясь в Хогвартс. Профессор Снейп жив! Её переполнял такой чистый и искрящийся восторг, что хотелось танцевать прямо на улице. Или петь. Он исхудал ещё больше, но цвет лица был значительно лучше, а глубокие складки у рта почти разгладились. Он говорил с ней почти дружелюбно, и… И даже пожал руку. И не оттолкнул, когда она налетела со своими нелепыми объятиями, за которые ей стало немного стыдно. И кроме стыда, она испытала… удовольствие. От профессора слабо пахло каким-то лосьоном, его странный маггловский свитер был мягким, а ладони, сомкнувшиеся на её спине, горячими. Гермиона закусила губу, поняв, какое направление приняли её мысли. Нельзя думать о нём… так. У неё был Рон, которого она любила, а Северус Снейп был старше её на целую жизнь, да и его единственной любовью была мама Гарри. Видимо, сказывалось то, как сильно она сожалела о смерти профессора Снейпа, как жаждала его спасти. Иначе чем ещё объяснить нахлынувшие на неё чувства, разобраться в которых она пока не могла?
Они попрощались. В школу он не вернется, это ясно. Поделиться с кем-то радостью о встрече она тоже не могла. Остается только… забыть. Дать ему быть свободным от всего. Он заслужил, как никто. А ей стоит сосредоточиться на экзаменах, а затем отправиться в Австралию искать родителей.
Выбросив профессора из головы, девушка погрузилась в древние руны. Она не соврала, когда сообщила Снейпу, что хочет стать целителем. Драться ей больше не хотелось, хотелось… покоя. И помогать тем, кто пострадал от войны, Пожирателей и Лорда. К тому же, она не знала, сумеет ли вернуть родителям память так же легко, как стерла её. Нужно хотя бы понимать основы, а в Мунго имели дело и не с такими травмами. К тому же, спасая Снейпа, она ощутила ни с чем не сравнимую радость. И чистую энергию, словно наполняющую её до основания, когда раны затянулись и пульс вновь забился в странно хрупком запястье зельевара. Гермиона хотела снова почувствовать себя настолько всесильной.
Рон хотел стать запасным игроком «Пушек Педдл». В последний год квиддич стал для него едва ли не путеводной звездой в мире хаоса. Гарри не видел себя нигде, кроме аврората, а Джинни просто собиралась доучиться, привести в порядок дом на Гриммо и стать женой Поттера. Сама Гермиона не ощущала потребности «вить гнездо», как называла это Молли Уизли, но конечно же, они с Роном были парой. Ей было с ним спокойно и весело, хотя едва ощутимая горечь от того, что он бросил их с Гарри посреди леса, не давала ей покоя. Все ошибаются – так говорила её мама. Нужно просто понять и простить.
Спустя пару недель после встречи с профессором Снейпом Гермиона получила письмо от Нарциссы Малфой. В окно библиотеки, где она корпела над эссе по продвинутым зельям, постучался белоснежный филин.
«Мисс Грейнджер, я хотела бы встретиться с вами. У могилы Северуса. Наконец схлынул поток желающих почтить его память и мы с вами можем заняться скульптурой, как и планировали. Жду завтра в полдень».
Смяв тонкий пергамент, Гермиона едва не расхохоталась в голос. Профессор Снейп пришёл бы в ужас. Кроме того, он ясно дал понять, что не желает никаких почестей, тем более, при жизни. Хотя кроме неё и Лавгудов, никто не знал об этом. Луна ходила по замку с задумчивым видом и всё чаще заменяла профессора Бинса на лекциях по истории магии, а ещё помогала Хагриду ухаживать за его многочисленными питомцами. Они ни разу не обсуждали поход в магазин Олливандера или её последующий визит домой к Лавгудам, и Гермиона была благодарна подруге за это. Тайна Северуса Снейпа оставалась их общей тайной.
