Текст книги "RECKLESS (СИ)"
Автор книги: ElithSwon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Горячее дыхание появляется из ниоткуда, и я широко распахиваю глаза, видя перед собой Кристофера, который находится в миллиметре от моего лица. Он пристально смотрит мне в лицо, затем переводит взгляд на мои губы, которые открыты, а потом снова в мои глаза, и ухмылка озаряет его губы.
Kaleo – Way Down We Go
– Нам пора, – буквально в губы шепчет он и отходит на несколько шагов. В его руках моя и его сумка. Он идет к лифтам, а я будто в трансе следую за ним.
Что за игры, Шистад?
– Ты тоже едешь? – восстановив дыхание, лепечу я и нажимаю кнопку «1». Дверь лифта закрываются, и он едет вниз.
– Ты не рада? – язвительно говорит он, а я закатываю глаза. – Ева, ты – девочка-проблема, и мы не можем отпустить тебя одну, ибо проблем сами не оберемся, – мы идем через холл и оказываемся на улице.
– Мы? – усмехаюсь я. – А может ты? – время и мне перейти в атаку. – За свои действия я отвечаю только сама, и «разгребать» то, что я сама наделала, буду лично я! – с силой открываю дверь и хлопаю ей, больше не обращая никакого внимания на парня.
Он закидывает сумки на заднее сиденье и обходит машину, садясь на водительское кресло. Блять, я села на переднее, черт. Ну что, мне проблем мало, что ли?
– Мне нет никакого дела до тебя, Мун, – мы выезжаем на дорогу, и он закуривает.
– Ну да, конечно, – фальшиво усмехаюсь и достаю из кармана джинс пачку сигарет, подмечая про себя, что по приезду нужно купить новую. Беру с торпеды зажигалку и вдыхаю табачный дым, выдыхая его в окно, которое открыла пару секунд назад. – Ведешь себя как мудак, даже не хочешь обсудить то, что происходит между нами, – делаю долгие затяжки, растягивая удовольствие.
– Нет никаких «нас», рыжая, – он давит педаль газа в пол, и мы мчимся по полупустой трассе. – Никогда и не было, просто ты напридумывала себе каких-то иллюзий, блять.
– Ты в курсе, что сейчас ты убеждаешь самого себя?! Хватит быть трусом, Шистад! – почти кричу я, смотря на профиль парня, который играет скулами и довольно дерзко крутит руль влево, обгоняя рендж ровер. Я бьюсь о дверь плечом и шиплю, удерживая сигарету в руках.
– Ты наивная дура, которая думает, что мир прост и добр, – закатывает он глаза.
– Светофор! – кричу я, и он резко тормозит, что я не успеваю понять, как лечу в лобовое стекло, но Крис успевает среагировать и потянуть меня на себя так, что сигареты выпадает из моих рук на пол, и пепел летает по салону.
Я прижалась к его телу и смотрю в темно-карие глаза парня. Его глаза блестят недобрым огоньком, и я понимаю, что права. Права, потому что он сейчас сильно прижимает меня к себе, вместо того, чтобы оттолкнуть и поехать дальше. Права, потому что точно как и у меня, в его душе двенадцатибальное цунами, сметающее все принципы и предубеждения. Гоняющее все эмоции то ввысь, то вниз, заставляя мозг кипеть.
Не знаю, что на меня нашло, но я легонько оттолкнулась ладонями о грудь парня и села на свое место, отворачиваясь к окну. Через пару секунд машина трогается с места, и мы опять едем. Я и не заметила, как мы оказались в жилой местности, потому что ранее мы ехали по пустынной дороге.
Через тридцать минут мы уже парковались около аэропорта, и я, взяв свою сумку, поспешила в само здание, не заботясь о том, что билеты у Шистада, и я совершенно не знаю куда идти.
Вокруг меня множество людей, совершенно непохожих друг на друга. Кто-то спешит на свой рейс, расталкивая людей, кто-то спокойно идет и разговаривает о чем-то своем. Неподалеку на чемоданах сидит молодая семья с двумя детьми, которые резвятся и весело смеются. Двое пожилых старичков держатся за руки в ожидании своей очереди на регистрацию. А сзади меня разносится радостный возглас, что заставляет меня обернуться, и уголки моих губ ползут вверх. Парень встречает свою девушку, которая бросает чемодан по пути и кидается в объятия парня, целуя его, а он крутит ее на своих руках.
Аэропорты всегда вселяют смешанные чувства. Ты можешь встречать тут кого-то в предвкушении долгожданной встречи, либо убегать от проблем налегке, как можно скорее хотеть скрыться от родного места. Аэропорты повидали искренние эмоции людей. Радость, грусть, слезы, расставания и встречи.
Мой взгляд падает на знакомый силуэт женщины, которая стоит в объятиях какого-то мужчины и ярко улыбается. Я искренне твержу себе, что мне показалось, но женщина смотрит в мою сторону, скорее всего, не видя меня, и это позволяет мне рассмотреть родное лицо. Моя мать. Мое сердце замирает, когда она касается губ незнакомого мне мужчины, и я отворачиваясь, сталкиваясь с Кристофером, который, кажется, стоял сзади все это время и следил за той же картиной, что и я.
– Это твоя мама? – он хмурится, и я вдыхаю его аромат, потому что он стоит слишком близко.
– Да, – говорю я, – поэтому нам нужно как можно скорее убираться отсюда, – беру его за руку, и мы спешим к стойке регистрации.
Кажется, не у меня одной есть секреты.
Мы проходим всю эту волокиту с документами и сдаем багаж. Идем по трапу, а затем занимаем свои места в самолете. Прямо за две минуты до отлета я вижу в проходе свою мать, которая направляется в бизнес класс, и натягиваю капюшон, смотря в окошко. Она не заметила меня.
Здесь довольно тепло, поэтому я снимаю кофту, оставаясь лишь в майке, и достаю из кармана наушники, втыкая их в телефон и окунаясь в волшебный мир «The Neighbourhood».
Но тут до меня доходит одна вещь, и я снимаю наушники, переводя взгляд на парня, который точно так же почти заснул в наушниках. Дергаю за проводки, и он открывает глаза.
– Откуда ты знаешь мою мать? – я опускаю брови, пристально смотря на него.
– Какая разница? – устало выдыхает он и хочет снова надеть наушники, но я перехватываю его руку. – Боже, Мун, – закатывает он глаза. – Когда я был совсем маленький, твои родители часто приходили к нам, потому что наши отцы дружили. Все, теперь отстанешь от меня? – вскидывает он брови.
– Наши отцы были знакомы?
– Тупой вопрос. Как думаешь, если они оба состояли в Семье? Скажу тебе больше, они были как братья, – он засовывает наушники в уши и откидывает голову на сиденье, закрывая глаза.
Еще один факт того, что Крис много скрывает от меня. Хотя, я должна была догадаться. Собираю волосы в пучок и прислоняюсь лбом к стенке, желая насладиться несколькими часами сна.
***
Мы прилетаем в полтретьего утра. Спросонья я мало что понимаю, поэтому как верный песик следую за Шистадом, который забирает наш багаж и ловит нам такси. Мамы я поблизости не вижу, поэтому шанс остаться незамеченной возрастает.
В салоне машины стоит приторно-сладкий запах, и все время поездки моя голова торчит в открытом окне, чтобы меня не стошнило. Я живу ближе, чем Крис, поэтому через двадцать минут такси останавливается около моего двора, я лениво беру сумку и плетусь на задний двор, чтобы забраться через окно. Крис, к слову, был очень молчалив и даже не сказал ни единого едкого слова на прощание. Оно и к лучшему.
Окно открыто, и я хмурюсь, но затем вспоминаю о последней ночи в своем доме. Закидываю сумку и ступаю на выпуклое место в стене, прыгая и подтягивая себя руками, плюхаюсь на подушки, которые разложены по полу.
Включаю свет и оглядываю свою комнату. Все чисто, нет ни единого намека на то, что в мой дом ворвались люди Круэла с оружием. Честно, страх присутствует, и я беру статуэтку, подсвечивая фонариком себе путь по всему дому. Обойдя его, я прибываю в неком шоке. Все стоит на своих местах, а входная дверь не выбита. Посуда покоится в тумбочках, мебель на своих местах и даже разбитые рамки в отличном состоянии.
И что мне думать? Это убийцы решили прибраться или это Вильям попросил своих ребят? Может, это Нура и девочки? Или это у меня глюканы из-за перелетов?
Боль в боку дает о себе знать, и я вспоминаю, что хотела выпить обезболивающее. Достаю с верхней полки на кухне небольшую коробочку и запиваю белую таблетку водой, решая принять душ. Заклеив рану, я натягиваю свою любимую пижаму со слоненком Дамбо (кигуруми) и с разбегу прыгаю на кровать, ликуя, что наконец-то в своей кроватке. Любимом и неповторимом месте. Сон настигает моментально.
***
12:00. 31 июля. 2017 года.
Jacquees – B.E.D.
– Милая, – меня будит ласковый голос матери, и я улыбаюсь сквозь сон, открываю глаза и тут же поднимаюсь, крепко обнимая её. – Задушишь, – усмехается мама, и я извиняюсь, отстраняясь.
– Ты давно приехала? – спрашиваю я, складывая ноги в позу лотоса.
– Пару минут назад, – говорит она, а я подмечаю, что из аэропорта она поехала совсем не домой. Что же ты еще скрываешь, а, мам? – Боже, я и забыла, что ты до сих пор носишь эту пижаму, – тепло улыбается она и гладит меня по волосам.
– Я приготовлю завтрак, а ты иди в душ, – говорю я и встаю с кровати, расправляя одеяло по всему матрасу.
– От меня плохо пахнет? – в шутку говорит мама, и мы выходим из моей комнаты.
– Ты была где-то, где жарко, потому что ты вся липкая и пахнешь зеленью, – говорю я и сворачиваю на кухню, а мама закусывает губу. – Салат и кофе? – спрашиваю я, а она кивает и идет в свою комнату.
Ставлю чайник на конфорку и включаю огонь, заглядывая в холодильник. Пусто. Шикарно. И из чего мне салат делать? Я бреду к маме в комнату и без стука вхожу.
– Маааам, – протягиваю я, и она оборачивается на меня, при этом выкладывая одни вещи и засовывая в чемодан другие. – Ты снова уезжаешь? – я облокачиваюсь о дверной косяк.
– Ева, понимаешь, просто меня попросили съездить на конференцию и представить новый проект, – по ее лицу видно, что она опечалена. – Я не могла отказать, потому что лишние деньги нам не помешали бы, – она откладывает пару рубашек и подходит ко мне, касаясь руки.
– И когда ты уезжаешь? – пытаюсь не показать разочарованность, приподнимаю уголки губ и сплетаю наши пальцы.
– Сегодня ночью, – закусывая губу, говорит она, а я глубоко вздыхаю и снова обнимаю мать. Черт знает, когда мы еще увидимся.
Я вдыхаю аромат ее волос. Они пахнут черникой и персиком. Всегда поражалась тому, что мама пользуется одним и тем же шампунем из года в год. Я обращаю внимание на сережку в ее ухе и хмурюсь. Незадолго до того, как папа ушел, он подарил маме гвоздики с сапфирами, которые она не снимала на протяжении долгих лет, и последний раз, когда я видела ее зимой, они были на ней. Сейчас же на их месте красуются серьги в виде струн, обрамленные янтарем.
Янтарь. Перед глазами появляются ангельской красоты глаза Кристофера, которые не таят в себе ничего хорошего.
– Ладно, тогда весь день проведем вместе, – я отстраняюсь, и мама улыбается мне в ответ, что позволяет мне разглядеть новые морщинки у нее на лбу и в уголках глаз. Я разворачиваюсь и хочу уйти, но вспоминаю первоначальную цель своего визита, снова поворачиваясь лицом к матери. – А, я хотела сказать, что мне не из чего делать салат, может, просто пиццу и пончики закажем? – женщина усмехается.
– С грибами, беконом и сыром? – вопросительно смотрит она на меня, а я смеюсь и даю ей «пять», выходя из комнаты прочь и направляясь к домашнему телефону, заказывая еду.
Весь оставшейся вечер мама рассказывает в каких уголках мира побывала, при этом собирая свой излюбленно кофе, которой она коллекционирует. Она покупает по две пачки одного сорта, одна хранится у нее в комнате, на полке с остальными, а вторая идет по назначению. Мы объедаемся двумя пиццами за просмотром сериала «Две девицы на мели», который сегодня целый день идет по телевизору.
Ближе к вечеру нам привозят пончики из «Dunkin’ Donuts», которые мы с охотой уплетаем за чашечкой ароматного кофе с имбирем, кажется, из Берлина. Я рассказываю маме о моем вымышленном мини-путешествии с девочками по четырем озерам близ Осло и о том, как мы убегали от стаи птиц, что хотели отобрать у нас маршмелоу.
Мама звонко смеется от каждого моего высказывания в сторону сериала и не перестает улыбаться. Это так прекрасно, что, даже не видясь столько времени, моя мама не меняется. Конечно же, я хочу задать сотню вопросов про того мужчину и почему она его скрывает, но понимаю, что это совсем не к месту.
Одна мысль о том, что я могу ее потерять, обдает меня холодными импульсами и заставляет подкашиваться колени. Я так безумно и безгранично люблю этого человека, что не представляю дальнейшей жизни без нее. Она – моё все. Потерять ее, значит потерять самую важную часть себя.
Я ни за что и никогда не позволю навредить ей из-за ошибки, которую допустила я.
Мама засыпает на моем плече, а я умиротворенно прижимаюсь к ней ближе, укрывая нас одеялом. Заранее ставлю будильник на 2 часа ночи, чтобы мама не пропустила рейс, и не замечаю, как сама засыпаю под звонкий голос Макс и Кэролайн*.
Комментарий к XXII.
Макс и Кэролайн – главные героини сериала “Две девицы на мели”.
Вот такая вот теплая концовочка, честно, я была Евой в тот момент. Даже расплакалась. Я прошу вас, цените каждый момент, проведенный с близкими. Их жизнь не вечна. Показывайте свою любовь в поступках и не забывайте говорить “Я люблю тебя”. Это так важно.
Группа – https://vk.com/club124874000
========== XXIII. ==========
Первый человек, о котором ты думаешь утром, и последний человек, о котором ты думаешь ночью – это или причина твоего счастья или причина твоей боли.
Эрих Мария Ремарк.
Утро. 1 августа. 2017 года.
Ed Sheeran – Donʼt
Я проснулась из-за ноющей боли в позвоночнике, видно потому, что уснула в очень неудобной позе. Скинув плед с ног, я потерла глаза и сфокусировала зрение, увидев записку и конверт на столе. Взяв записку в руки, я начала читать.
«Ева, я не стала тебя будить, потому что ты очень сладко спала. В конверте лежат деньги, купи себе что захочешь. Мне очень больно от того, что я нахожу так мало времени для тебя. Прости, дочь! Но я надеюсь, что ты хорошо проведешь последний месяц лета. Я хочу, чтобы ты не отказывала себе ни в чем.
Повеселись.
Мама».
Я сонно улыбнулась и положила записку на стол, беря конверт и смотря столько там денег. И сказать, что я прихуела, это ничего не сказать. Даже не считая, я могу понять, что там более тысячи долларов. Интересно, почему не в кронах? Не важно.
Я встаю с дивана и убираю остатки еды в мусорный контейнер, попутно снимая с себя одежду, когда иду в ванную комнату. Принимаю душ и крашусь. Делаю небрежный пучок и выбираю вишневый топ с джинсовым комбинезоном. Впопыхах складываю в сумку телефон, наушники, деньги и карманный нож, ну, мало ли. Закрываю дверь и втыкаю в уши наушники, направляясь в сторону дома Нуры.
Дохожу до квартиры подруги за небольшой промежуток времени и поднимаюсь на нужный этаж, стуча в дверь. Все тихо. Смотрю на дисплей телефона, на котором высвечивается время. 11:35, по идее, Нура должна была уже проснуться. Она у нас ранняя пташка. Боже, как же я ненавидела ее в те моменты, когда она оставалась у меня на ночь и будила в воскресенье где-то в девять часов утра. Что за время ненормальных?
– Эксиииииль! – протягиваю я, когда в дверях появляется совсем сонный парень.
– Ева? – смотрит на меня, как на приведение.
– Я! – усмехаюсь, и парень обнимает меня, отрывая от пола и покачиваясь из стороны в сторону. – Я скучала! – он пропускает меня внутрь, и я вижу в коридоре Нуру, которая печатает что-то на телефоне, не замечая меня.
– Эскиль, я слышала, как ты сказал Ева, или мне послышалось? – она поднимает взгляд, и её голубо-серые глаза расширяются.
– Нура, – выдыхаю я и срываюсь с места, как и она. Я буквально сношу её с ног, и мы ввалимся на ковер, крепко прижимаясь друг к другу.
Как же я скучала по её пепельным волосам, по улыбке и красным губам. По джинсам бойфрендам и рубашкам на размер больше неё. Скучала по голосу и мимике её лица.
– Я не верю, – шепчет она мне на ухо, и я улыбаюсь так, что скулы сводит.
Это непередаваемое чувство радости, которое бурлит в моих венах. Голова абсолютно ясная, и я счастлива. Много ли для счастья нужно?.. Вовсе нет.
– Эй, вы чего одни обнимаетесь?! – ворчит Тригвассон* и наваливается на нас сверху.
Мы смеемся, когда парень говорит свое фирменное: «Itʼs Britney, bitch», и валяемся по полу, как ненормальные, задыхаясь от нехватки воздуха в легких.
На душе так легко и спокойно, что становится страшно, потому что это может исчезнуть в один момент. И этот момент наступил. Мой телефон вибрирует, и я вытаскиваю его из сумки, открывая сообщение.
«Думаешь, я забыл про тебя? Твоя улыбка исчезнет с твоего прекрасного личика, когда я всажу пулю в сердце твоей матери. Удачи, дитя».
Почему он все портит?
Мое выражение лица сейчас, скорее всего, пугает, потому что Нура и Эскиль больше не смеются и пристально смотрят на меня.
– Что случилось? – спросила Нура, когда я писала ответное сообщение.
«Что тебе нужно от меня?»
– Все в порядке, – вру я и дрожащими руками открываю только что присланное сообщение, принимая сидящее положение.
«Что и раньше. Информация, Ева, мне нужна ин-фор-ма-ци-я».
«У меня её нет, сколько я могу вам повторять? Я вас не боюсь. Прекратите мне писать, а иначе я сообщу в полицию».
Я извиняюсь перед ребятами и выхожу на свежий воздух, начиная набирать маму. Гудки. Гудки. Гудки. Меня бросает в дрожь, и я шумно сглатываю.
– Алло? – божечки, слава богу.
– Мам! Привет, ты долетела? Все нормально? – похоже, план «вести себя как обычно» был провален.
– Ева, все хорошо, я прилетела два часа назад, сейчас в отеле. Что с тобой? – взволнованно говорит она.
– Все нормально, просто ты мне не позвонила, вот я и заволновалась, – выдыхаю и кладу ладонь на лоб, оглядывая улицу.
– Прости, совсем замоталась, – я замечаю черную машину на другой стороне улицы и хмурюсь.
– Хорошо, пока, мам, – она говорит прощальное «пока», и я вижу +1 новое сообщение, открывая его.
«Не позвонишь, дитя, потому что, я думаю, тебе будет интересен такой интересный факт, что твой отец жив».
Мое сердце пропускает удары, и я чуть не роняю телефон, переводя взгляд на ту самую машину, которая срывается с места и скрывается из моего поля зрения.
Какую игру он затеял?
Я сдерживаю себя, чтобы не разбить телефон, поэтому кладу его в задний карман. От греха подальше. Достаю сигарету из пачки и закуриваю, правда, не с первого раза, потому что отвыкла за столь короткий срок от ветреного Осло. Тут намного прохладнее, чем в Лос-Анджелесе.
Через пару минут слышу хлопок двери и оборачиваюсь, видя Нуру, которая подходит ко мне и смотрит на сигарету в моих руках.
– Снова начала? – щурит она один глаз из-за солнца, и я пожимаю плечами. – Ты знаешь, что должна многое мне рассказать? И не только мне, – я вопросительно смотрю на неё, а затем оборачиваюсь на девичьи возгласы, видя совсем недалеко три знакомые фигуры девушек.
– Ты рассказала девочкам? – затягиваюсь и хмуро смотрю на нее. – Зачем? – конечно, еще допроса мне не хватало.
– Мне пришлось сказать, что у тебя неприятности и ты вовсе не у бабушки. Потому что твой дом был разгромлен, а одна бы я его не убрала, – виновато закусывает она губу, и я остываю, вдыхая едкий дым и бросая сигарету куда-то на аллею.
– Спасибо, – я снова обнимаю её и слышу хихиканье за спиной, поворачиваясь.
– А нас обнять? – светится Вильда, и я широко улыбаюсь, спускаясь по лесенкам и обнимая блондинку, Сану и Крис одновременно.
– Мы рады, что ты в порядке, – говорит Сана, и я вмиг забываю обо всех проблемах, – но мы ждем все в подробностях, – строго смотрит она на меня, и я киваю, направляясь с девочками в квартиру, попутно захватывая под руку Сатре.
Мы располагается на кухне, я сажусь на кухонную тумбу, и Крис наливает мне вина в бокал. Давно мы начали пить днём? Совсем не важно. Когда у всех были полные бокалы, мы выпили за мое возвращение, а затем, после одного глотка, я почувствовала пристальные и ждущие взгляды на себе.
– Уф, история будет длинная, так что запаситесь терпением, – усмехаюсь я и начинаю свой рассказ. Рассказываю абсолютно все, не тая ничего, ну, возможно, только то, что происходило между мной и Крисом. Я говорила со всем набором эмоций и иногда так сильно жестикулировала, что пару раз чуть не пролила вино. По окончанию моего долгого монолога, у всех четырех челюсть была на полу.
– Как-то так…
– Пиздец, – произнесла Крис.
– Вот и шути теперь про мой гангстер-мир, Вильда, после такого, – вскинув брови, сказала Сана.
– Самый настоящий боевик, – придя в себя, сказал Вильда, хлопнув в ладоши.
Я так отвыкла от них.
– Главное, что сейчас все нормально, и ты жива, – говорит Нура и подходит ко мне, кладя свою голову мне на плечо.
– Да, – улыбаюсь девочкам, не желая портить такой момент тем, что все еще далеко не нормально. – Предлагаю забыть об этом и просто повеселиться, – закусив губу, сказала я, и девочки улыбнулись, кивнув. Стук дверь отвлек меня, и все пять пар глаз, включая мои, уставились на входную дверь.
– Ты кого-то ждешь? – спросила Сана у Сатре, и она отрицательно помотала головой.
Я потянулась к сумке за ножом и приготовилась, когда Нура подошла к двери и открыла её. Сначала было ничего не видно, но потом в проходе появился Вильям, и блондинка оказалась у него в объятиях, а я облегченно выдохнула.
– Я одна чуть не умерла от страха? – схватившись за сердце, пролепетала Вильда, и все залились громким смехом.
– Ты слишком восприимчивая, – спрыгиваю с тумбы и иду к ней, гладя по волосам. – Ви, все закончилось, не о чем переживать, – она кладет свою голову мне на живот, и я перевожу взгляд на Вильяма, который всем своим видом показывает, что он знает правду, и ни черта еще не кончено.
– Как там Ди? – спрашиваю я, когда Нура и Вильям проходят на кухню.
– Поправляется, – сказал Вильям, и я кивнула. – Я ненадолго, мне нужно будет забрать Еву, – спокойно произнес Магнуссон.
– Голова? – сглотнула я.
– Голова, – потер он переносицу и поцеловал свою девушку в макушку.
«Ненадолго» Вильяма длилось ровно семь минут, пять из которых я завязывала шнурки на кроссовках, а остальные две прощалась с девочками. Это было странно, потому что они так крепко обнимали меня, будто думали, что это наша последняя встреча. В любом случае, я пообещала им в скором времени посидеть у меня, и тогда уж никто нас не сможет отвлечь.
Мы вышли на улицу и дошли до машины, в которой сидел Кристофер на водительском месте. Я села на заднее и почувствовала аромат Шистада по всему салону. Это его машина. Я готова была дышать этим запахом вечно.
– Твое присутствие обязательно. Они будут задавать тебе вопросы, на которые трудно увильнуть, поэтому ты должна отвечать четко и ясно, ладно? – повернулся ко мне Вильям, и я внимательно слушала его. – Если речь зайдет о Круэле, скажешь, что тебя с ним ничего не связывает. Это ведь так? – вскинул он бровь, а я закусила губу, опуская голову.
– Мун, блять, ты серьезно? – тормозит Крис на светофоре и тоже поворачивается ко мне лицом.
– Вы же знаете, что он просил меня о какой-то информации, но я не владею ей, поэтому ничего ему не сказала, – развела я руками. – Но после того нападения у меня дома, он начала будто преследовать меня. Писать смс, звонить по ночам, и я слышала оглушающие крики людей, а затем фразу, которую он повторял всегда: « Tu es la prochaine*». Он угрожает мне, что убьет моих близких. И я никак не могу ему доказать, что я не знаю никакой информации, – вспылив, я пристально смотрю на две пары глаз, а затем кладу лицо на ладони, потирая глаза.
– Если Голова узнает, что Круэлу что-то надо от тебя, то они будут использовать тебя в своих целях, и ты больше не сможешь нормально жить, – говорит Вильям и отворачивается, включая свой телефон.
– Он знает, что мой отец жив, – шепчу я, и машина резко тормозит, что я еле держусь за ручку и вопросительно смотрю на Шистада.
– Что ты сейчас сказала? – искры летают в его глазах, и я ошарашено смотрю на него. Я достаю телефон и показываю последнее сообщение. – Вильям, это пиздец, – произносит брюнет, и меня бросает в дрожь.
– Что? Почему это плохо? – они не отвечают, лишь переглядываются, – Эй, ответьте! – они полностью игнорируют меня. Вильям пишет кому-то сообщение, а Шистад стартует с места.
Я сижу в шоке и смотрю прямо, в одну точку. Какого черта? Разве мы не прошли ту стадию, когда мне ничего не рассказывают и держат все в тайне? Кажется, я никогда их не пойму.
Машина останавливается около большого стеклянного здания, и я подмечаю про себя, что никогда его не видела. Мы поднимаемся на самый высокий этаж, и в руках у меня покалывает. Секретарша провожает в большой зал, где мы предстаем перед тринадцатью людьми за круглым столом.
Tamer – Beautiful Crime
Вильям молчит, а Крис излагает всю суть и небрежно бросает документы на стол, которые тут же попадают в руки мужчин, и они долго и нудно читают их. Я стою позади широкой спины Криса и чувствую безопасность. Эти люди пугают меня, они похожи на призраков.
– Ева Квиг Мун, – проносится эхом по всему помещению мое имя, и я замираю, чувствуя, как тело замерзает. Крис оборачивается и невесомо кивает мне. Я закусываю губу и выхожу чуть вперед, находясь на одном уровне с брюнетом.
– Это я, – сглатываю ком в горле.
– Добро пожаловать в Семью, девочка. Нам нужно задать тебе пару вопросов, не против? – говорит мужчина, который сидит во главе стола, и я киваю, пряча руки за спиной, потому что они дико трясутся.
– Что ты знаешь о Марке Диг Муне?
– Это мой отец.
– Последние воспоминания с ним?
Я хмурюсь и делаю один шаг назад, сталкиваясь спиной о грудь Криса, и поворачиваю голову вбок, чувствуя его дыхание. Перед глазами стоит картина, как передо мной сидит папа и протягивает какую-то вещь, но я не могу понять, что это. Он шепчет, что он должен уйти, но он не хочет. Я должна помнить об этом.
Должна. Не. Забыть. Что. Он. Не. Бросил. Нас.
– Я была маленькой и помню лишь обрывки, – говорю я и чувствую, как Кристофер берет меня за руку.
– Вам известен Мэтт Дуглас Шистад?
– Нет, – качаю головой, и брюнет сильнее сжимает мою руку.
А эти мужчины знают, как пошатнуть человеческое самообладание.
– Как вы получили кулон? – я непроизвольно касаюсь кулона и чувствую теплоту. Отец всегда со мной.
– Мой отец прислал его мне, но я не знаю, где он.
– Кроме кулона он прислал вам что-либо?
– Да, – Крис снова сжимает руку, и это для меня сигнал. – Была записка, – Вильям бросает на меня взгляд. – В ней было написано: «Я люблю тебя, дочь, помни об этом», – слышу облегченный вздох за спиной, и полуулыбка озаряет мои губы.
– Знаком ли вам Круэл Киллер?
– Нет, – отчеканиваю я, и мужчины хмурятся.
– Спасибо, Ева. Кристофер и Вильям, спасибо, что не дали начаться бойне. Вы свободны, – мужчина садится в кресло, и я не успеваю спокойно выдохнуть, как Крис тянет меня к выходу.
NF – Got you on my mind
Мы заходим в лифт, и я облегченно вздыхаю. Наши пальцы с брюнетом все еще переплетены, и я опускаю взгляд, Крис замечает это и отпускает мою руку. Я закусываю губу и не желаю на него смотреть.
Я так скучала по нему.
И такое состояние становится невыносимым для меня. С каждым разом его взгляд подавляет меня, а голос разбивает сердце. Он даже не хочет разговаривать со мной. Я устала, чертовски устала от его игр.
Мы садимся в машину, и через десять минут Вильям просит высадить его рядом с каким-то рестораном. Я намеренно перебираюсь вперед под внимательным взглядом Шистада и перевожу на него свой взгляд. Смотрю долго и муторно, никак не собравшись с мыслями.
– Ты должен объясниться, – говорю я, и Крис вскидывает брови.
– Я тебе ничего не должен, Мун, – фыркает он, и я понимаю его, потому что сама бы прихуела от такой наглости. Но я устала, я хочу покончить с этим. Я хочу знать правду и жить спокойно.
– Должен, – отрешенно говорю я, надеясь, что это все не перейдет на крик отчаяния. – Я не заслужила того, чтобы ты так со мной поступал. Я человек, Шистад, и у меня есть чувства. И я знаю, что они тоже у тебя есть, просто объясни мне, почему ты так поступаешь со мной? – на улице совсем стемнело, и я не заметила, как мы подъехали к моему дому.
– Почему с тобой так трудно? – шипит он, ударяя по рулю. – Что ты хочешь услышать от меня, Мун? Вот что? – разворачивается он ко мне. – «Ох, Ева, я не по собственному желанию веду себя как полный мудак»? Нет! Я и есть самый настоящий мудак, который не способен чувствовать что-либо. Я пытался, но ничего не вышло. Ты просто не та, кто сможет помочь мне в том, чтобы моё сердце снова начало любить. Любая бы девчонка на твоем месте давно бы поняла это, но не ты. Ты продолжаешь пытаться что-то выяснить, ищешь во мне что-то хорошее, которого уже, блять, нет. Во мне не осталось ничего хорошо, Мун, – я потрясенно смотрю на него, не в силах пошевелиться. – Я просто запудрил сам себе мозги, думая, что ты сможешь меня спасти. Спасти от собственного безумия, но вместо этого ты стала вторым моим безумием. Ты – блядский голос в моей голове, что не дает спать по ночам. Я не могу трезво мыслить, когда ты рядом, и так не должно быть! Ты не нужна мне, Ева! – он бьет по рулю три раза и выходит из машины. Я вижу его спину. Он тяжело дышит и смотрит себе под ноги.
Должно ли это было так закончиться?
Я в полном тупике. Чувствую себя одинокой в этой машине, окутанной запахом Кристофера. Я делаю рваные вдохи, прокручивая слова парня вновь и вновь. Запуская в свое сердце миллиарды острых осколков.
И какое оправдание ты сейчас ему придумаешь?
Это как удар под дых, который, казалось бы, не должен был состояться. Это как ледяная вода в лицо. Как окунуться в лавину. Это как взять сердце и бесчувственно разделить на две части, отдавая половину человеку, которому на тебя наплевать.
И задаешь один единственный вопрос самой себе: «Какого черта ты так гналась за иллюзией, созданной в своей же голове?».
Вдох.
В полумраке, где пахнет зеленью и сыростью, я медленно вспоминаю: какое число и день? Вспоминаю всеми волокнами, всеми фибрами, всеми мокрыми глазами: «Когда же это случилось?» А день за окном медленно гаснет и венчается с тенью тень.
Выдох.
На душе пусто. Хочется вырезать из себя эту пустоту, которая мешает спокойно дышать. Хочется причинить себе боль, чтобы забыть об этих пяти минутах. Чтобы кулаки врезались о стены, окрашивая их в красный цвет. Сдирая кожу до мяса и заливая это алкоголем. Чрезмерно большим количеством, чтобы даже не помнить своего имени.
Вдох.
Но вот незадача, свое имя я не буду помнить, а его всегда. Я не могу понять, как я могла погрязнуть во всем этом? Как могла привязаться и задыхаться от нехватки шистадовского запаха. Как могла по дням вянуть, как цветок, когда он не смотрел на меня и не говорил. Как могла так серьезно влюбиться, ставя его выше себя?
Выдох.
И даже после всего, что мы прошли. Вместе. Он говорит, что не готов раскрыться мне. Хочется закричать ему в след: «Сукин ты сын, я была единственная, кто верил в тебя всё это время!».
