Текст книги "Брызги платины. Книга вторая"

Автор книги: Elian Julz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

У Вас одно непрочитанное письмо

«Когда анатомируешь счастье, пытаешься разобрать его, как пазл, то случайно можешь его опошлить. Ты вдруг думаешь-думаешь и понимаешь: «Я ведь счастлива с Серегой, потому что… он мне шлет веселые картинки из интернета».»

Л.Парфентьева, «33+. Алфавит жизненных историй»

Неделю спустя

Лика

Как бы ни старалась не смотреть на Тима в университете, в это утро самообладание треснуло, как кусок льда от кипятка. Я торопилась до начала пар распечатать рубежную работу в компьютерном зале университета. Ненавижу оставлять такие вещи на последний момент, ведь дискеты имеют свойство, как назло, не открываться в самый нужный момент. И кого же вижу? Стоит в очереди передо мной, нагло привалившись к колонне. На черной майке надпись жирными разноцветными буквами: «Sex? Drugs? Videogames?». Вот как значит?

Будь у меня подобная майка, на ней были ли бы слова: «Tea, books and Vivaldi». Первое время одногруппники удивлялись, насколько мы с Тимом разные и недоумевали, где мы нашли друг друга. Словно строгая мамаша и её сорванец тинейджер.

Он выбрил на висках полосы, уходящие вдоль на затылок, а отросшую челку и волосы на макушке стянул в подобие короткого хвоста. Похоже, кардинальных изменений в жизни хочется не только мне. Уши, как всегда, наглухо заблокированы от внешнего мира наушниками CD-плеера. Тим почему-то никогда не давал мне послушать свою музыку.

Как бы ни сгорала от пожирающей изнутри боли и любви, нужно избавиться от этого чувства любым способом. Не сумею я жить от истерики до истерики. В итоге сорвусь. Он будет делать со мной всё, что захочет, ведь шея у него, похоже, со стальными жилами, никогда не прогнется в угоду мне. И тогда придется играть по его правилам. Кто знает, как они мутируют со временем.

Бежать. От него. Бежать, пока не поздно. Через силу. Через скрежет зубов. Как мама учила.

Когда подходит моя очередь, парень за компьютером сообщает, что файл не открывается. Просто прекрасно! Это только мне одной так «везёт» в жизни?

***

В воскресенье в холле церкви сквозь толпу меня окликает Эрик. Останавливаюсь почти у самого выхода.

– Привет, Лия. Как себя чувствуешь?

– Привет. Сложная неделя выдалась, но не хочу вдаваться в подробности.

– Я тут подумал… – Он переводит взгляд с одного моего глаза на другой, странно замолкая на пару секунд. – Не хочешь сходить сегодня в кино?

– Эрик… – не успеваю произнести фразу до конца.

– Я уже испросил благословения на этот поход у твоего отца, если ты про это хотела сказать… Прости… – Он вытягивает вперед раскрытые ладони в извиняющемся жесте. – Прости, что перебил тебя.

– Ты что сделал?

– Ну, я, как джентльмен, посчитал необходимым вначале попросить разрешения у родителей, учитывая твой возраст. Раньше же так делали мужчины? Разве нет? Надеюсь, не сердишься за это?

Меня всё больше удивляет сговорчивость отца в отношении этого парня с идеальной бородой. Изучаю его лицо и молчу, пытаясь осмыслить происходящее. Он что ухаживает за мной?

А хочу ли я опять впадать в транс от рассказов парня с добрыми глазами про квадрант денежного потока? С Тимом всегда весело, если он в хорошем настроении. Вот только поймать это настроение, будто хвост Жар-птицы, удавалось всё сложнее и сложнее в последнее время.

Не знаю, насколько решающим должен быть фактор безудержного веселья с мужчиной? Можно же и комедию посмотреть, в конце концов, чтобы посмеяться. Хотя сейчас этого невыносимо не хватает. Может, я со странностями?

– Лия, мне уже бежать за нашатырем? – Шутливо спрашивает Эрик, наблюдая мой отключившийся от реальности взгляд. – Это часть моего плана по возвращению тебя к счастливой жизни. – Улыбается, щурясь от солнца, слепящего через окно.

– А можно мне поинтересоваться, сколько ещё пунктов в этом плане?

– Знаешь, на каждое стрессовое переживание в жизни должно быть, как минимум, три прям очень счастливых момента, чтобы нейтрализовать вред для тела и уравновесить добро и зло.

– Эрик, признавайся, сколько пунктов в плане?

– Всё-то тебе расскажи. Ну давай, соглаша-а-йся, Лия. Там такая уморительная комедия идет.

– Ладно.

Проходя мимо детской площадки возле церкви, встречаем моего братишку Олежку. Он плачет и говорит, что ещё десять минут назад видел родителей, а сейчас их нет, и машины тоже. Неужели уехали без него? И без меня, кстати. Вдруг я бы отказала Эрику?

Мы часто кого-то подвозим до дома, и скорее всего, родители заболтались, подумали, что малыш уже сидит в машине. Что делать?

У Эрика есть мобильный телефон, но вот у моего отца его нет. Парень усаживает братишку на шею и говорит: «Пойдешь с нами в кино?» Тот только шмыгает и стеснительно кивает.

Эрик разговаривает с охранником в здании церкви, чтобы передать сообщение моим родителям, когда они опомнятся и вернутся за Олегом.

В идеальный план были внесены небольшие корректировки – мы пошли на мультфильм «Лило и Стич». Весь сеанс не могла отделаться от мысли о диком сходстве характера синего реактивного существа, придуманного Диснеем, с Тимом. Олежкины слезы мигом сменились детским звонким смехом на весь зал, несмотря на мои строгие шиканья.

На обратном пути рассказала Эрику о своем невероятном «везении», связанном с нерабочими дискетами.

– А ты не пробовала просто по почте из дома отправлять файлы и потом их распечатывать в университете, обходясь без дискет?

– Да у меня, честно говоря, нет электронной почты. Как-то не было особой надобности. Некому письма писать сейчас…

– Та-а-ак, не раскисать! Солдат, ты там не замерз наверху? – спросил Эрик, обращаясь к сидящему на его шее Олежке.

– Предлагаю пойти пить чай ко мне, чтобы немного согреться. Да и времени с утра уже много прошло. Не отправлю же я вас голодными домой. Не по-мужски это.

– О, нет, нет, нет. Нас и так уже целую вечность дома нет. Родители будут беспокоиться.

– А мы им позвоним из дома. Олежка, любишь птичье молоко? Давай, помоги уговорить свою вредину-сестру.

Холостяцкая квартира Эрика представлялась мне несколько иначе: с разбросанными вещами, кружками из-под кофе за компьютерным столом и джойстиками от приставки прямо на полу.

Но этот парень, кажется, перфекционист – дома идеальный порядок, без излишеств и нефункциональных деталей интерьера. Хотя я не была в его спальне, поэтому, возможно, сосредоточение привычной мужской сущности пряталось в той комнате.

На кухне засвистел пузатый красный чайник, приглашая нас к столу с бутербродами с колбасой и солеными огурцами, коробкой «Птичьего молока» и кусочками арахисового щербета.

– Знаешь, уже сто лет ни с кем вот так не пил чай на этой кухне.

– Я думала, мужчинам нравится их берлога, в которой можно заниматься, чем душа пожелает, без надоедливых указаний мамы, сестры или кого там ещё.

– Может, это и прикольно, когда ты восемнадцатилетний пацан. Но не для меня.

Неловкое молчание. Эрик наливает моему братишке чай из кружки в блюдце, чтобы остыл скорее.

– А давай всё же заведем тебе электронный почтовый ящик? Знаешь, насколько твоя студенческая жизнь станет легче. Бери кружку, пошли в зал. Олежка, не скучай.

Эрик включил компьютер и вдруг неожиданно воодушевился, как ребенок, посмотрев на меня:

– Слу-у-ушай, я же тебе не показывал фотографии с того вечера у костра в кемпинге. Хочешь посмотреть?

И он открыл папку на компьютере, листая одно за другим изображения. На одной из фотографий я запечатлена в профиль на фоне рыже-красных языков пламени в теплом бежевом свитере с высоким воротом, ноги в шерстяных носках торчат из китайских шлепок кислотного розового цвета, а вишневые волосы собраны в лохматую косу, из которой выбились наружу пряди у лица.

Эрик отчего-то остановился на этом фото. У него получился удивительный портрет. Вспомнила, как ждала тем летом встречи с Тимом, но он так и не приехал ко мне. Я почти смирилась, что он не будет учиться со мной вместе.

Наверное, лучше бы так и было. Сейчас в университете чувствую себя участником дурацкого реалити-шоу, за которым наблюдает весь поток. Никакой приватности. Каждый считает своим долгом поинтересоваться, что между мной и Тимом произошло, натягивая на лицо сопереживающий вид. На деле же просто не терпится посмаковать детали чужого несчастья и боли. И мало ли какие еще мотивы у них? Может, кто-то уже строит планы насчет этого брюнета с кричащим посланием на майке: «Займись со мной сексом».

– Лика, о чем задумалась? Судя по глазам, ни о чем хорошем.

– Хорошие фотографии, Эрик.

– Вот сейчас создадим тебе электронный почтовый ящик, и я их отправлю. Видишь, ещё один плюс. – Улыбается Эрик, открывая браузер.

***

Тим

На первую пару не пойду. Всё равно скучная лекция по истории, на которой будет торчать весь поток. На черта программистам этот предмет? Конспект можно потом у кого-нибудь взять.

Заворачиваю прямиком в университетский компьютерный зал. Пошарюсь в интернете, чтобы скоротать полтора часа.

О, а кто это такой молодец, не закрыл после себя вкладку в браузере. И кто вообще заводит почту на mail.ru?

Та-а-ак, а это становится всё интереснее и интереснее – [email protected]. Мало того, что креативностью она не блещет, так ещё и не вышла из своего почтового ящика. Всему её учить надо. Стоп, а когда это она мыло успела завести и нафига, вообще?

Выколите мне глаза

«Ревность у мужчины складывается из эгоизма, доведенного до чертиков, из самолюбия, захваченного врасплох, и раздраженного тщеславия».

Оноре де Бальзак

Тим

Знаю, что подло читать чужие письма, но я парень не с самыми высокими моральными стандартами, как считает Лия.

Грудь вздымается от учащенного дыхания, а влажные руки охватывает слабость и тремор от страшного предчувствия. Будто я воришка, пробирающийся в чужую спальню, пока владельцы спят, ничего не подозревая.

В почтовом ящике Лии три прочтенных письма от [email protected] с интервалом всего в один день и одно письмо от самой себя.

Почему я никогда даже не слышал имени этого чувака? Может, кто-то с её летней практики? Или новый ухажер?

Готов ли я увидеть эту переписку или лучше закрыть на фиг от греха подальше?

Делаю глубокий вдох и выдох. Ну, погнали. Открываю самое раннее письмо с каким-то вложением.

«Хэй-хэй!

Мне дико повезло, что мое письмо будет первым в твоем новеньком почтовом ящике.

Спасибо за сегодняшний день.

Надеюсь, отметка на твоем внутреннем столбике счастья поднялась немного выше.

Отправляю обещанные фотографии.

С пожеланием спокойной ночи!

Эрик».

пускает этот тип. Пятнадцать лет что ли? Чувак, тебя волнует не её счастье, а удовлетворение кое-каких потребностей. Ну камон, надеюсь ты не купилась на этот трёп?

Без промедления открываю первый файл с фото. Из-за тормознутого интернета картинка загружается невыносимо медленно, проявляясь полосами, начиная сверху. Что-то темное. Ещё полоса – полыхающий огонь, макушка головы. Следующая минута – вырисовываются знакомые лоб и брови.

Бесит. Сколько ещё ждать? Машинально нервозно постукиваю ладонями по столу и дергаю коленями. Эта девчонка скоро превратит меня в конченного психа. Врубаю громче в плеере "In the end" Linkin Park.

I tried so hard

Я так старался

And got so far

И сделал так много,

But in the end

Но, в конце концов…

It doesn't even matter

Это не важно.

I had to fall

Я вдруг упал

To lose it all

И всё потерял.

О, неужели, не прошло и года, загрузилось. На фото Лика ещё со своими вишневыми волосами, заплетенными в косу, облизывает ложку, держа в другой руке банку сгущенки. Что за извращенское фото?

Внутренний детектив моментально включает дедуктивный метод и начинает составлять логические умозаключения. Так, здесь у неё прежний цвет волос, значит, это произошло еще до окончательной размолвки.

Получается, что Лика водила меня за нос и параллельно мутила с каким-то сраным иностранцем (кто он там, немец, наверное?), который кормил её сгущенкой у костра. Романтик чертов. Когда это было? Мне просто жизненно необходимо докопаться до всего. Это хуже удара в спину. Как она могла? Клялась же мне в любви, плакала, когда родители хотели нас разлучить.

Открываю следующее письмо и кручу вниз, чтобы посмотреть, что ответила эта лицемерка:

«Привет, Эрик!

Спасибо за фотографии. Это первые электронные снимки в моей жизни.

Я такая эгоистка, так сконцентрировалась на себе, что до сегодняшнего дня так и не поблагодарила тебя за ту ночь. Очень признательна и обязана тебе. Спасибо, что приехал тогда.

Хорошего дня!

Лия».

Ночь? Да вы издеваетесь? Блин, как же хочется хорошенько долбануть что-нибудь. Универовские стены сдвигаются вокруг меня и сдавливают. Хочу бежать отсюда без оглядки. На воздух.

Но не могу. Я должен сделать усилие и прочитать всё до конца. Вдруг надумал, не так всё понял.

Переспала с ним, ещё и благодарит за это?! Боже, я не притрагивался к ней все эти годы, благоговел, как перед ангелом, не считая тех последних выходок. А оно вот как всё выходит? Что ж, даже платина растворяется в горячей серной кислоте. Хотя и о-очень медленно. Может, стоило повременить, не напирать на неё, и сама бы попросила, а потом ещё и "спасибо" сказала.

Зачем полез смотреть их переписку? Как же больно, черт, черт, черт! Да за что же? Месть такая что ли?

«Привет, студентка.

У меня до сих пор перед глазами стоит картина той ночи: как ты тяжело дышала, тело лихорадило, что-то всё время причитала, а потом тихонько плакала. Когда ты уснула, я понял, что сделал бы всё, что угодно для тебя. Ты заслуживаешь счастливой жизни. Не грусти, пожалуйста.

Ну как, уже ощутила все прелести электронной почты?

Что делаешь в выходные? Ты же помнишь про мои планы осчастливить тебя? Там осталось еще несколько пунктов.

Твой Ангел-Хранитель, Эрик».

Меня сейчас стошнит. Что за дешевка его письмо? Неужели она купилась на все эти банальные слова, вырезанные и наспех склеенные из попсовых песен и низкопробных фильмов для молодых дурочек? Он лишил её девственности, и она потом плакала у него на руках? Блин, я не могу избавиться от того, что представил сейчас в своей голове. "Осчастливить"? Так он это называет?

Next. Подыхать, так подыхать. Давай, детка, всади мне ещё один нож. Да только куда уже хуже?

«Привет, Лика.

Вдогонку к прошлому сообщению. Возле театра открылось новое интересное местечко. Думаю, тебе там точно понравится.

Ребята – гении. Называется «Читальный клуб». Открывая старинную дверь бирюзового цвета с окошками, проходишь через комнату, уставленную стеллажами с книгами. Сразу о тебе подумал, когда там оказался.

Выбираешь что-то почитать. В следующей комнате смотришь меню, пишешь записку бариста и опускаешь в специальный ящик. В окошке чьи-то неведомые руки выдают твой заказ. Короче, рай для интровертов. Говорить ничего не нужно.

Проходишь в зал, где все окна зашторены плотными занавесками, поэтому здесь в любое время царит атмосфера уютного вечера. Изумрудного цвета кресла с высокими спинками развернуты так, что посетители не видят друг друга. И только включенный рядом торшер дает понять, что там кто-то сидит. И никого не волнует, чем ты занимаешься: пьешь кофе, читаешь или просто спишь.

Мне понравился у них кофе с мороженым. Пробовала такой?

Удалось тебя заинтриговать? Сходим в пятницу после работы?

Каким будет твой положительный ответ?)))

Эрик».

Ага, значит, он работает. Очень удобно, один молодой простачок для души (то есть я), а другой при деньгах – для приятного времяпровождения.

Куда её отец смотрит, интересно?

Меня бомбит и разрывает изнутри. Не выдерживаю и нажимаю «Написать письмо» прямо в её ящике.

Набираю: «Ну ты и стерва, Лия!». Стираю. «Как тебе твой первый раз?». Опять жму «DELETE».

Да чтоб тебя! Что мне написать-то ей? И какой смысл в этом письме? Ну напишу, и что дальше?

Трясёт от злости. Хочется прибить её, его, а потом и себя. А лучше выколоть себе глаза. Как я буду смотреть теперь на неё, зная, что она не та, кем её всё время считал? Сходить с ума, ожидая её чертова свидания с ним в пятницу. Как развидеть всё это?

Может, просто закрыть почту и пойти домой? Или врезать кому-то хорошенько, чтобы выпустить пар?

Как же мне хочется увидеть, кто этот придурок-романтик. Неужели так хорош, что она отдалась ему, а не мне?

Что ж, попробуем воспользоваться твоим слащавым орудием, таинственный незнакомец, раз оно так понравилось девочке Лике (ага, девочке, смешно):

«Дорогая и любимая малышка!

Прости, что залез в твою почту, но ты сама виновата, дятел.

Нажимай, пожалуйста, кнопку «Выход» в правом верхнем углу своего почтового ящика, чтобы не разбивать мне сердце.

Увидел, что ты переписываешься с каким-то прЫнцем на белом коне. Что сбылась наконец-то твоя мечта о достойном мужчине? Дело твое, но не понимаю этого. Честно…

Я не могу спать… до сих пор. Хочешь верь, хочешь нет.

Мне приятно, что могу хоть как-то с тобой пообщаться. Хотя бы через это письмо.

И поздравляю с появлением твоего первого e-mail.

Не ожидал, что три года нашего знакомства – для тебя лишь пустой звук. И уж тем более не думал, что у тебя был кто-то ещё до нашего разрыва. Ты отлично умеешь имитировать наивность. Аплодирую.

Жаль, что не могу также легко прыгнуть в чьи-то объятия и забыться, как это сделала ты.

Всё еще люблю тебя, детка, хотя и хочу убить.

Целовать на прощание не буду, ты же этого не любишь делать… со мной.

Тим».

Не готов сегодня увидеть её. Да, зараза, я не знаю, буду ли когда-то к этому готов. Надо убираться отсюда ко всем чертям.

***

Белое покрывало небрежно скомкано и сиротливо пристроилось у самого края высокой кровати, где начинаются ступни с розовыми ноготками. Они перетекают вверх гладкими молочными волнами в икры со скульптурными щиколотками, слегка согнутые скрещенные колени и упругие бёдра. Крошечный кусочек красной кружевной ткани, будто бант на подарочной упаковке, прикрывает ягодицы с едва заметным глазу светлым пушком.

Рука с отчетливо выступающими венами и длинными аккуратными пальцами невесомо прикасается, вызывая мурашки на бледной коже, лишенной солнечных ласк. Металлическая застёжка спортивных часов провоцирует резкую дрожь, нечаянно коснувшись внутренней части её бедра.

Это заигрывание заставляет девушку лениво, как сонная кошка, перекатиться на спину, отчего открывается вид на две золотистых застежки по бокам её кружевных трусиков.

Взгляд, как подневольный раб, не в силах сопротивляться желанию посмотреть выше. Под полупрозрачной тканью спрятались нежные нетронутые и такие желанные розово-бежевые кругляшки на её груди. И всё та же рука движется по направлению к ним, касаясь кончиками пальцев её живота, рисует знаки бесконечности на коже, гладит талию и забирается прямо под красное кружево. Отчего в моих ушах раздаётся стон такого знакомого женского голоса.

В глазах темнеет, больше ничего не вижу, зато прекрасно всё слышу. И это просто ужасно и невыносимо. Мне хочется зажать руками уши, орать во всё горло, чтобы заглушить звуки, но это не помогает.

Открываю глаза, услышав во сне тихое жалобное всхлипывание. Доброе утро, девятнадцатилетний девственник-рогоносец. Эти кошмары теперь будут преследовать тебя каждую ночь.

Как она могла мне изменить?

Двое под зонтом

«Бывает, люди исчезают прямо у нас из-под носа или вдруг видят нас по-новому, даже если до этого не спускали с нас глаз».

С.Ахерн, «Там, где ты»

Тим

Мерзкая погода за окном не располагала бежать вприпрыжку на занятия в универ, не говоря уже о последних новостях о Лике. Может пора переводиться на заочку?

Дождь зарядил со вчерашнего вечера и барабанил по алюминиевому подоконнику всю ночь и утром. Быстрее бы уже эту раскисшую грязь сменил снег.

Алекс вызвался подвезти меня на учебу. В тачке, заваленной пустыми пластиковыми бутылками и банками от энергетиков, играет одна песня хуже другой. Что диджеи радиостанций сегодня сговорились доконать меня – всё про любовь или занятия ею? Поганое настроение, хуже некуда.

Лика проносится мимо меня, словно я стена или предмет мебели, в плаще лазурно-серого цвета и графитовых осенних сапожках с мокрым белым зонтом с изображением Мерилин Монро.

Сегодня тот самый день икс, в который они с немцем условились встретиться. Я написывал всю неделю ей на мыло, но без ответа. Да и по виду не скажешь, что её хоть чуточку заботят мои душевные муки.

А сегодня она особенно красивая. Точно согласилась пойти с ним. И накрасилась-то как ярко. Алиса разглядывает Лику, заставляя покрутиться и снять яркий плащ.

Под ним черное слишком облегающее, на мой взгляд, платье, хотя и длиной до колена. Сзади от плеч до лопаток выбиты черные ангельские крылышки, усеянные бусинами такого же цвета. От шейного позвонка до низа платья протянулась серебристая молния. Бегунок, болтающийся у подола, навевает неприличные мысли. И думаю, не у меня одного. В ушах раскачиваются длинные серебряные сережки с жемчугом. Я таких у неё ещё не видел. Может, это подарок от её немца?

Не буду лукавить, выглядит она шикарно и сексуально. «Друг по интимной переписке» подавится слюнями. Не сомневаюсь.

Во время пары не выдерживаю и пишу записку, передавая по рядам:

«Клёво выглядишь сегодня. Можно украсть тебя после пар, чтобы поговорить? Тим».

Разворачивает записку. Ну, ну?

Кладет в ежедневник и даже не оборачивается. И всё? Серьезно?

Я её застукал и теперь ещё и бегать буду? Хорошо, детка, я принимаю твои правила игры. Тебе по-любому придется поговорить со мной.

Жду Лику после окончания последней пары на выходе из аудитории. Нежно останавливаю за руку, накрывая своими ладонями с обеих сторон.

Как же я соскучился по этому простому прикосновению. Пытаюсь побороть нахлынувшие ощущения, чтобы окончательно не превратиться в размазню.

– Кажется, ты мне предельно понятно объяснил, чтобы держалась от тебя подальше. Забыл?

– Лика, почему ты не ответила ни на одно мое письмо?

– Какие письма?

– Которые я отправлял тебе каждый Божий день на этой неделе на e-mail.

– Откуда ты знаешь мой e-mail? Хотя неважно. Отпусти. Я тороплюсь.

– Лика, я всё знаю.

– Что ты знаешь? – Она дергается и хочет уйти, а сам наш разговор уже прилично привлек внимание всяких зевак.

– Я прочел всю твою переписку с Эриком. Прости… – Не знаю, как продолжить этот разговор, потому что не вижу и капли сожаления на её лице. – Как ты могла, Лика? Я не верил своим глазам, когда читал. Будто про другого человека, а не про тебя. Меня динамила несколько лет, а с ним всё оказалось так просто и быстро?

– Что ты знаешь? Ты ничего не знаешь обо мне. Понял? Не смей со мной так разговаривать! – Лика тычет острым ногтем мне в грудь и кричит слишком громко, что никак не вяжется с её изменой. Она смеет ещё орать на меня?

– Не кричи на меня! – повышаю свой голос в ответ.

– А то что? Ещё больнее мне сделаешь?

Приплыли. Выглядим, как парочка людей, которые прожили десяток лет в браке и ненавидят друг друга.

– Я не смогу простить, что ты переспала с ним.

– Да что ты знаешь обо мне? Тебя никогда не сыскать днем с огнем, когда ты нужен. Совершенно невозможно положиться: подводишь, опаздываешь, не берешь трубку, хоть пусть меня насилуют. Помощи не дождешься. Полный эгоист.

– Это не даёт тебе права спать с первым попавшимся мужиком, даже не поставив точку в наших отношениях!

– Ты, ты её поставил. И тебе даже неведомо, что случилось вечером того злосчастного дня. Я встретилась лицом к лицу с исчадиями ада, наглотавшись снотворного. А когда мне нужна была помощь, тебя, как всегда, не оказалось дома, когда я звонила. Постоянно где-то и с кем-то зависаешь без меня. И тогда приехал Эрик и прошел через всю эту агонию вместе со мной, не сомкнув глаз в течение шестнадцати часов. Это он, а не ты, гладил меня по голове и молился, чтобы меня отпустило. Это он, а не ты, обтирал меня холодным мокрым полотенцем, потому что я буквально сгорала. Эрик провел со мной целый день, приготовил завтрак и просто поговорил, отвлекая от ужасов той ночи. До сих пор не могу избавиться от увиденных картинок и засыпаю со светом. – Лика расплескала на меня кипяток из шокирующих новостей. В её глазах была только ярость.

Дыхание перехватило от мысли, что мог её потерять навсегда в то время, когда как последний идиот напивался в клубе. Осознал, что совершил непоправимую ошибку. Просто уставился в ужасе на неё, не успевая за скоростью мыслей.

– А известно тебе о дыре в моем сердце? Нет, конечно! И это вовсе не метафора. С первого дня жизни у меня врожденный порок сердца. И с ним можно дожить до пятидесяти, а можно откинуться в двадцать, – она говорила иначе, чем раньше, жёстко, с напором. – Это уже как повезет. Вот почему я не блещу спортивными подвигами. И не думаю, что димедроловый передоз по твоей милости продлил мне жизнь. В четырнадцать лет я падала в обморок от простого перегрева на солнце. Лежала в кровати с синими губами после гипертонического криза, переволновавшись на очередной контрольной работе. Конечно же, тебе неизвестны такие подробности из моей жизни. Потому что тебе просто плевать на меня. Тебе есть дело только до собственных беспощадных игр и удовольствий.

– Лика, пожалуйста, прости меня. Прошу… детка? Это меня не оправдывает, но я и не подозревал, насколько сильную боль причинил тебе. Мы же и раньше ссорились… Не думал, что… Это не должно так закончиться… – Разглядываю её гневный профиль, Лика не хочет смотреть мне в глаза. Пытаюсь взять за руку, но она одергивает её. – Не ходи к нему сегодня. Пожалуйста… Я тебя люблю. Ты меня тоже любишь. Я знаю. Я был полным идиотом.

Она прерывает мою тираду, будто не веря ни единому слову:

– Нет, Тим, я пойду. Пойду, потому что сегодня у тебя такое любвеобильное и ревнивое настроение, а завтра, стоит тебя нечаянно поцарапать или в чем-то отказать – сожжешь всё дотла, не обернувшись. Эрик не капризничает, как малое дитя. Он искренне и по-мужски заботится обо мне.

– Боже, что мне сделать, чтобы ты не пошла? Ну прошу тебя, не будь такой.

– Знаешь, может, мне именно этого и хочется вместо всего сумасшедшего драматизма между нами.

Лика

Я выхожу из корпуса университета и спускаюсь по лестнице, у основания которой ждет Эрик в деловом костюме под огромным зонтом с букетом цветов. Конечно, алые розы – это банально и избито, но Тим мне и таких ни разу не дарил. Мы удаляемся от храма знаний под руку в сторону дороги. Звук капель дождя, ударяющихся о зонт, напоминает мне один из дней, проведенный с пушистым пледом среди стопок книг и заботливого Тима, что уже никогда не вернуть назад. Тим, как троянский вирус, залез в каждую, каждую папку моего мозга, так что не осталось чистых, неиспорченных и несвязанных с ним ассоциаций.

***

Сидя в роскошном, просто великанском кресле цвета глубокого озера, обитом дорогим велюром, хочется утонуть в добрых и мудрых глазах Эрика, наклонившегося вперед ко мне. Но никак не получается, несмотря на все переговоры с самой собой.

– Из тебя так и сочится грусть, Лика. Что-то случилось сегодня? Плохой день? Или во всем виноват дождь? – Голос парня такой спокойный, уверенный, но во взгляде читается тревога и сопереживание.

– Спасибо тебе. Здесь просто чудесно. И кофе действительно потрясающий.

– Я тебе уже говорил на пикнике, но повторю ещё раз. Ты мне понравилась с того самого дня, когда навещала в больнице. Ты тогда проявила заботу обо мне, а я хочу позаботиться о тебе, если позволишь. Когда увидел тебя в лагере, так растерялся. Помнишь, каким я тогда был молчаливым и отмороженным. – Парень отводит от меня взгляд в сторону и смущенно улыбается. – Просто не ожидал провести рядом с тобой целых десять дней. Ох, не думал, что это будет так непросто… Вроде бы и не пятнадцать уже… – Эрик будто замер всем телом, а потом придвинулся ещё ближе к столу и пригладил свои золотисто-медные волнистые волосы. Он смотрел очень серьёзно в мои глаза, будто в самую душу глядел.

– Знаю, что прошло слишком мало времени, чтобы вести такие разговоры. Но я увидел достаточно, чтобы понять, какая ты не просто привлекательная девушка, но и с особой душой, – Эрик сделал паузу и после глубокого вздоха продолжил, положив руки на стол опасно близко к моим ладоням. – Хочу, чтобы ты знала, что я уже не мальчишка, который бегает за девочкой только ради забавы и какой-то игры. Вижу, что тебе ещё ох как небезразличен тот парень. Но если есть шанс, что сможешь забыть его рядом со мной, я сделаю всё… Лика, абсолютно всё, чтобы кошмарные мысли больше никогда тебя не посещали, – закончив предложение, парень легонько коснулся моей правой руки и улыбнулся, поджав губы.

Как я могу в такой волнительный момент сказать что-то обидное самому милому парню?

– Давай просто пообщаемся какое-то время. Хорошо? – Копирую его улыбку с поджатыми губами.

Эрик мне подмигивает и убирает свою руку от моей ладони. Какой же он тактичный и понимающий. Мы продолжаем пить кофе вприкуску с вишневым штруделем и шоколадным чизкейком, воруя друг у друга по кусочку десерта.

На выходе Эрик забрал с собой коробку пирожных – гостинец для моих братишки, сестренки и родителей.

А настолько ли важна сумасшедшая любовь между мужчиной и женщиной, чтобы им было хорошо вместе?